Имперец. Том 5

Глава 10

Расположение войск Российской Империи, Александр Мирный

Это только в фэнтезийных фильмах подошедшее подкрепление, не сбавляя скорости, с лету врезается во вражескую линию обороны, размахивая шашкой. В жизни все прозаичнее.

Двадцать минут спустя к нам действительно стали подтягиваться свежие войска, началась ротация, небольшая суета бегающих туда-сюда по поручениям людей, ну и всеобщее воодушевление, куда ж без него.

Две атаки отбили, цесаревича живого видели, еще и подкрепление подоспело. День отстояли, ночь теперь точно продержимся!

Иван Дмитриевич просто фонтанировал энергией. Я бы даже сказал, раздражающе фонтанировал! Мы с Лютым наблюдали за бурной деятельностью Его Высочества с некоторого расстояния. Так, чтобы, если что, можно было прикрыть, но и так, чтобы не попасть под горячую руку раздачи поручений.

— А что он делает? — спросил я, рассматривая, как Иван схватил за пуговицу какого-то мужика с внушительными погонами и что-то ему выговаривает с очень недовольным лицом.

— Спорит, — флегматично ответил Лютый.

— Это понятно, но о чем?

— О госпитале, — недовольно скривился силовик. — Иван Дмитриевич откуда-то своей романовской волей приволок медиков, люди готовы развернуть госпиталь, а командование требует раненых вывезти, пока затишье.

— Половину не довезут, — заметил я.

— Ага, — подтвердил он. — Но немцы особой честью никогда не отличались, и шмальнуть по красному кресту для них любимое дело.

Я вздохнул, потерев затылок. Лютый вытащил помятую, еще не вскрытую пачку сигарет, открыл и, щелчком выбив первый ряд сигарет до половины, протянул мне.

— Я б лучше выпил, — ответил честно я.

— Я б тоже, — усмехнулся мужчина, вытаскивая себе сигареты и прикуривая от небольшого огонька, вспыхнувшего на ногте. — Вот смотрю на все это и понимаю — пора на пенсию. Староват я стал для этого дерьма, — заявил Лютый, глубоко затянувшись.

Как я тебя понимаю, Игорь Вячеславович!

Рация у Лютого внезапно ожила, пошипела, поплевалась и, наконец, изрекла:

— … проверка связи!

— Ты, кстати, немецкие глушилки снес, — заметил Лютый, выкрутив громкость до минимальной.

— Тогда сейчас начнется движуха, — вздохнул я в ответ.

И мы синхронно посмотрели на Ивана, который продолжал в режиме электровеника носиться по расположению.

— Второй раз такой финт не пройдет, — заметил я. — Его теперь отсюда только государев прямой приказ оттащить сможет.

— Ну, — Лютый почесал подбородок, — это, в принципе, можно и организовать. Но движуха начнется уже сегодня. Твоя атака образовала брешь в немецком стройном ряду, этим грех не воспользоваться.

Словно в подтверждение его слов над нами пронеслись истребители, а через какое-то время раздался отдаленный грохот бомбардировки.

— Вот и перекурили, — Лютый поднялся и хрустнул суставами. — Ну что, князь, пойдем, повоюем?

Отправляя наследника престола к полыхающей границе, император понимал, что сильно рискует. Но в то же время и сильно выигрывает. Одно только присутствие Ивана среди солдат не просто подняло боевой дух войск, но и стимулировало командование на активную мозговую деятельность.

Как итог ночью наши ребята развили успех — через прожженное мной поле под прикрытием артиллерии и авиации русская армия прорубилась к немцам в тыл и откусила неслабый кусок от германских войск, заставив врага оттянуть остальные части назад.

Но новые и свежие войска все прибывали и прибывали и спустя два дня гостей вышвырнули обратно по всей границе Российской Империи. Казалось бы, настало время переговоров, но нет. Дмитрий Алексеевич к дипломатии готов не был, а потому наши войска получили простой и четкий приказ — продвигаться вглубь территории врага до победного упора.

Кто к нам с тем, тот от того и того, так сказать.

Короче, никогда не думал, что буду участвовать в марше на Берлин.

— Алекс, — проговорил Иван, отозвав меня в сторону в ночь перед тем, как наши войска должны были начать наступление по территории противника. — Его Величество приказал мне вернуться в Москву.

Цесаревич был очень этим недоволен, но спорить с императором во время активных боевых действий опасно для здоровья. Даже если ты его наследник.

— Если хочешь — можешь вернуться со мной, — неуверенно произнес цесаревич.

— Хотелось бы, — со вздохом признался я, — но сам понимаешь… Эти ваши аристократические понятия не позволят соскочить.

— Алекс, — поморщился цесаревич, — ну какие «понятия»?

— Честь и доблесть, простите, — поправился я в ответ.

Иван покачал головой:

— Ты уже всем все доказал здесь, — заявил он, ткнув пальцем в сторону земли. — Тысячи спасенных свидетелей. Я в том числе.

— Ну, вытаскивать твою романовскую пятую точку из приключений уже стало нашей доброй традицией, которую никак нельзя было нарушать, — хмыкнул я. — Спасибо за предложение. Но я еще пока нужен здесь. Магов всегда не хватает, сам знаешь.

Цесаревич молча кивнул, принимая мое решение.

— Что ж, тогда жду тебя в Москве.

— Да мы быстро. Метнемся до Берлина и обратно, всех дел на пару дней.

Иван улыбнулся, мы обменялись крепким рукопожатием, и цесаревич отправился в штаб раздавать последние ценные указания. А ко мне подошел Лютый.

— Остаешься, значит? — покачал головой мужчина.

— Надо, — просто ответил я.

— Эх, молодежь, когда ж вам воевать надоест, — вздохнул силовик.

Пришлось честно признаться:

— Уже поперек глотки, Игорь Вячеславович. Но кто, если не я?

— Да уж, богата земля русская бойцами, ничего не скажешь. Ну, буду ждать тебя в Москве, князь. Нижайше просить взять меня на службу.

— Не передумал?

— Наблюдая за тобой эти дни, я, конечно, уже не уверен, что тебя не потащит в какое-нибудь пекло, — нехотя признался Лютый. — Но тебя есть хотя бы шанс отговорить.

— Поверь, я вот вообще не планировал тут оказаться, — совершенно искренне заверил я собеседника.

— Никто не планировал, князь… — покачал головой Лютый, кинув взгляд на госпиталь. — Ладно, передавай нашим немецким друзьям большой и пламенный привет. Ну, как ты умеешь.

— Обязательно, — оскалился я в ответ.

— Князь, я рад, что вы решили к нам присоединиться, — поприветствовал меня Скороходов. — Магов всегда не хватает, а уж магов вашего разряда…

— Не спешите обольщаться, Константин Игоревич, — покачал я головой, — все-таки перед вами студент первого курса.

— А по вам и не скажешь, — заметил тот. — Вы очень уверенно держитесь для человека, первый раз попавшего в зону боевых действий.

Ох, мужик, знал бы ты, сколько я тех действий видел. Но от щекотливой темы пришлось уклоняться, чтобы не посчитали тихим маньяком.

— Я скорее имел в виду имеющийся у меня арсенал техник, — пояснил в ответ. — Разумовский мне довольно доходчиво объяснил, что разряд не всегда определяет исход битвы.

Скороходов коротко хохотнул:

— Дима может, да… Но, Александр Владимирович, опыт — дело наживное. А в реальных боях вы его получите с избытком.

— Так, может быть, поделимся мудростью с братом по оружию? — предложил стоящий рядом со Скороходовым боевой маг. — Сколько стихий у вас открыто, Александр Владимирович?

— Шесть.

— Шесть! Это отлично, просто великолепно! — искренне восхитился мужчина. — Тогда предлагаю сделать так: пока будем двигаться, мы покажем вам пару дополнительных техник. Разумовский, безусловно, хороший учитель. Но у него не было достаточно времени научить вас всем тонкостям. Да и не стоит задача в университетах выпускать боевых магов высшей категории. Так что мы поделимся опытом. Что скажешь, Константин?

— Согласен, придется временно перенять у Димы эстафету обучения талантливых студентов. А то, может, и не временно, а, Александр Владимирович? — подмигнул Скороходов.

— Временно, — сдержанно улыбнулся я.

Когда уже они перестанут тащить меня в казармы? Я вроде бы уже князь, а все никак не угомонятся.

— Жаль, жаль, — вздохнул командир магов. — Тогда Федор Петрович сейчас расскажет вам что-нибудь полезное, а я разузнаю, какие у нашего руководства планы на магию. Никитенко, раз вызвался делиться мудростью — вперед. И чтоб мне потом перед Разумовским стыдно не было!

— Обижаешь, — фыркнул маг. — Александр Владимирович, давайте разберем ваш огненный шторм? Великолепный по мощи огненный шторм. Но это заняло у вас много времени. Можете продемонстрировать, как вы его сделали в итоге?

Я раскрыл ладонь и создал уменьшенную копию техники. Вышло легко и быстро, все-таки миниатюра не требовала больших трудозатрат.

— Ага, все понятно. Вы не совсем правильную последовательность стихий использовали, Александр Владимирович, — пояснил маг. — Это хорошо для учебника, но нужно понимать, что реальность вносит свои коррективы. Я сейчас покажу вам медленно, как эта техника должна применяться с учетом внешних факторов.

Он раскрыл ладонь и стал демонстрировать мне все то же самое, только медленнее и, чего уж лукавить, эффективнее.

— Реальность отличается от студенческого полигона примерно так же, как рисунок пейзажа от настоящего поля, — проговорил маг. — Нужно быть готовым быстро менять изначальную технику. Температура окружающей среды, ветер, влажность — все это может ускорить или растянуть процесс сотворения. В реальном бою одаренный враг не будет ждать, когда вы завершите. Он контратакует, чтобы развеять вашу силу. Поэтому каждая сложная техника должна быть настолько пластична, насколько это возможно. Вам повезло с уровнем дара, тот немец просто не мог ничего вам противопоставить, так как был один. Но даже два мага уже смогли бы отбиться. На такой случай вы должны быть готовы в любой момент сменить технику. Попробуйте повторить за мной.

Это было несложно и, честно говоря, даже приятно. Чувствовалось некоторое совершенствование, оттачивание мастерства, которым я не успевал заниматься чисто физически по объективным причинам.

— Смотрите, князь, — продолжил урок боевой маг. — Стихии сами по себе оружие, это вам уже понятно. Кроме того, нужно учитывать их взаимодействие друг с другом. Возьмем простой пример: вы разобрали танк и переплавили на копья. Это замечательная задумка. Но что вам мешало при этом подхватить неиспользованный боекомплект и направить его во вражеские танки? Вам достаточно было только поднять снаряды и придать им импульс, имитируя выстрел с помощью стихий. Физика сделала бы за вас остальное.

— Меткость, — улыбнулся я в ответ, перебив мужчину. — Меткость мне мешала.

— Попасть сложно, — согласился маг, — но даже хаотичная стрельба могла быть полезна. Она могла нарушить строй, заставить замедлиться врага, сделать его более простой целью для наших ребят. Давайте я покажу вам одно простое упражнение, Александр Владимирович, — предложил Федор Петрович, сунув руку за пазуху.

Он вытащил простой девятимиллиметровый патрон и продемонстрировал его мне.

— Разберите его и соберите обратно, — предложил мне Никитенко. — Думаю, для вас это не составит особого труда.

Вот тут боевой маг оказался категорически неправ. Я мог легко работать молотом, но попасть в игольное ушко уже получалось с трудом. Пришлось поднапрячься, чтобы филигранно управлять стихиями, и вернуть патрон в изначальное пригодное к применению состояние.

— Чем чаще вы работаете с тонкими воздействиями, князь, тем проще вам будет работать с большими объемами силы и объектов, — пояснил Никитенко. — Этот патрон я вам не отдам, но вы можете использовать свой. И желательно периодически их менять. К данному упражнению нельзя подходить на автомате, все ваше воздействие жизненно важно проводить осознанно. Именно так нарабатывается рефлекс. Вам ведь известно, что в экстремальных условиях все навыки бойца нивелируются до его рефлексов?

— Конечно.

— Ваша задача сделать так, чтобы любой объект, который оказался у вас в доступе, был вам понятен, полезен и смертоносен для противника, — сказал Федор Петрович. — Самый лучший боевой маг, Александр Владимирович, даже в чистом поле опаснее танкового полка. Потому что для него нет ничего невозможного.

— Выходит, это хорошо, что мне пока такие не попадались, — усмехнулся я.

— Да, вам однозначно повезло, князь, — вклинился в диалог вернувшийся Скороходов. — Но не переживайте, по ту сторону границы именно такие нас и ждут. Слава богу, их не может быть много.

Я лишь покачал головой — едва ли это был последний элитный отряд. Страна, больше полувека занимавшаяся евгеникой, наверняка наштамповала достаточное количество пробирок с пригодным материалом.

Так что, положа руку на сердце, нам всем очень повезло. Им — что я оказался здесь, а мне — что хватило мощи и дури отразить атаку. Кто знает, если бы немцы прорвали нашу линию обороны, возможно, уже сейчас бы рассматривали Москву в бинокли.

Но я сейчас здесь именно затем, чтобы история того мира не повторилась в этом.

Москва, Лефортовский дворец, Максим Меншиков

Быть главой рода — это не только почет и уважение, бумажки и внутренние дрязги, договоры и сметы. Это еще и куча судьбоносных решений, некоторые из которых в прямом смысле слова определяют, жить кому-то или умереть.

Вот, например, после указа императора о призыве благородных на войну с немцами, Максиму пришлось очень быстро разбираться в семейных взаимоотношениях. У кого есть наследник? У кого жена беременная? А то, может, и любовница? Меншиковы не слишком горели желанием воевать, готовы были ссыпать Максиму в карманы любую сумму, лишь бы откосить. А уж купленные справки о тягостях половины внезапно забеременевших женщин рода были удивительно достоверны.

В конце концов Максим был вынужден собрать глав семей, чтобы провести разъяснительную работу. У него еще не было того морального веса, которым обладал его отец, Максимилиан не проявлял жесткости и жестокости, какая была свойственна Павлу Андреевичу, и на самом деле его не слишком-то серьезно воспринимали.

Мальчишка, посаженный императором в отместку отцу. Мальчишка, не князь.

Пожалуй, если бы не это снисходительное отношение, полностью игнорирующее положенную в княжеском роду субординацию, Максим бы еще долго обтирался в роли главы. Но любимые родственнички не оставили ему выбора. Так что для них, да и для самого Максима, чего уж там, стало полной неожиданностью, когда в парне прорезались отцовские черты.

— Значит так, господа, — заговорил он. — Вижу, вы всеми силами готовы саботировать указ нашего горячо любимого государя. Обложились всеми бумажками о своей инвалидности, расчехлили кошельки, прикрылись жениными юбками. Я, конечно, восхищен, что все бабы рода от шестнадцати до пятидесяти решили срочно рожать, но Его Величество будет мной недоволен, если я не выставлю требуемое количество бойцов. А если Его Величество будет недоволен мной, я буду недоволен вами. И если вам кажется, что это пустой треп пацана, который пытается вас взять на «слабо», спешу вас обрадовать — мне есть чем подкрепить свое неудовольствие.

Сидящие за длинным столом мужчины разных возрастов смотрели на Максима скорее с любопытством, чем воспринимали серьезно. Ну что он им может противопоставить, в самом деле?

— Вот тут у меня стопочка справок об интересном положении. Внушительная такая. Так вот, если в положенный срок весь этот бабий отряд не народит хоть кого-нибудь, они все дружным строем отправятся в монастырь.

— Максим! — подскочил на ноги один из мужчин, чья жена оказалась беременна в сорок семь лет. — Ты слишком много на себя берешь!

— Имею право, — процедил Максим, — право главы рода удалять из рода неспособных к зачатию женщин.

— Максим! — охнул другой мужчина, но Меншиков продолжил:

— Далее, тут у меня стопочка справок о том, что часть мужчин имеют такие тяжелые заболевания, что не в состоянии держать в руках оружие. Очень прискорбно это, но раз они не в состоянии держать оружие, то и возглавлять семьи не могут. Так что можете смело передавать дела наследникам.

За столом повисло нехорошее, тяжелое молчание.

— А вот тут список людей, подошедших к задаче без выдумки. Решивших, что можно отсыпать мне на леденцы и машинки, а после спать спокойно.

Один из присутствующих дернул щекой — именно его язвительный комментарий сейчас процитировал юноша.

— Так вот все эти щедрые господа удвоят озвученную сумму и направят их на благотворительность, куда я скажу.

Мужчины молчали, каждый полыхал от гнева, но не решался открыть рот. Они запоздало поняли, что переступили некую черту, пытаясь прогнуть Максима и проверить его границы. А переступив, обнаружили не забитого мальчишку, а нового Павла Андреевича. И в отличие от отца, у парня не было никаких многолетних личных эмоциональных связей с присутствующими, чтобы как-то им благоволить.

А хуже того, что за парнем была вся дружина рода, в которой наследник пользовался непререкаемым авторитетом. Его даже случайно пристрелить нельзя — отдача замучает.

— Но если вдруг вы решили, что достаточно здоровы, а ваши жены недостаточно беременны, то я в первый и последний раз закрою глаза на это прямое неподчинение. Нам нужно выставить десять процентов боеспособных людей для защиты страны. У вас есть час, чтобы предоставить мне список. Время пошло.

С этими словами Максим вышел из переговорной, чувствуя, как от адреналина магия рвется наружу. Он рисковал, сильно рисковал, но риск был оправдан. Потому что через час ему подали список бойцов, и вот неделю спустя юный глава рода сидел у себя в кабинете и слушал доклад об успехах выделенных его родом людей на поприще защиты Родины.

— Ты чего такой мрачный? — оторвала Максима от чтения отчета Нарышкина, вошедшая к нему без стука, зато с подносом в руках.

— Читаю о том, как мои люди участвовали в успешной зачистке северных границ от немцев, — ответил Максим, откладывая бумаги.

— Опять смотрел списки погибших? — догадалась Мария.

Максим дернул щекой, но на вопрос не ответил. Все понятно без слов: быть главой рода — это принимать непопулярные решения в том числе.

— Я могу тебе помочь? — спросила девушка, присаживаясь на подлокотник его кресла.

Максим приобнял невесту и покачал головой:

— Пока ты не член моего рода, тебе нельзя лезть в его внутреннюю кухню.

— Ну, это ненадолго! — заулыбалась Нарышкина.

— Ненадолго, да, — усмехнулся Максим, притянув к себе невесту для поцелуя.

Но отдохнуть Меншикову сегодня была не судьба — зазвонил телефон.

— Максим Павлович, фиксируем транзакции Павла Андреевича на территории Германского рейха.

— Только не говори мне, что он сейчас выступит на стороне немцев, — раздраженно произнес Меншиков.

— Гарантировать не могу, — честно признался собеседник, — но не похоже.

— Если это похоже на затяжную пьянку со всеми немецкими шлюхами сразу, я ему сам подкину деньжат.

— Увы, князь. Пока видим транзакции на наем бойцов. Проведен контракт со швейцарскими наемниками, которые только что закончили контракт в Германии и уже собирались ее покинуть, чтобы не оказаться втянутыми в войну с Российской Империей.

— Я понял. Держи меня в курсе, — сухо проговорил Максим и повесил трубку.

Что же его чертов папаша задумал?