Иерархия

Глава 10

Калеб вернулся через несколько минут, захватив с собой охапку одежды.

— Я не мог выбрать. Полагаю, это будет хорошо на тебе смотреться. Особенно мне нравится цвет, правда, немного формально для вечера вдвоем. Что думаешь?

Бронвин хотелось сказать, что он похож на Безумного Шляпника[7] и может засунуть эти платья туда, где не светит солнце, но подавила импульс. Если мужчина действительно сумасшедший, то указывать ему на это, наверное, было не лучшей идеей.

— Не мог бы ты подать мне полотенце?

— Конечно, любимая, — пробормотал он, явно довольный. Калеб положил одежду на раковину и подошел к стопке полотенец, которой она не заметила раньше, и взял одно.

Бронвин пристально посмотрела на полотенце, затем на его лицо, и наконец, поднялась. Мужчина обернул ее мягкой тканью и вытащил из ванны, опустив на пол, начал вытирать насухо. Она испытывала желание вырвать у него полотенце, но не была уверена, кто выйдет победителем в этой схватке. «Он невероятно дотошный», зло подумала она, когда мужчина опустился на колени, вытирая ноги и ступни, а затем встал позади нее.

Калеб обнял ее за талию, притянув к себе, и зарылся носом в волосы.

— Ммм. Ты так вкусно пахнешь, так бы и съел. Должны ли мы отказаться от пищи и опуститься вниз, чтобы заняться размножением? — промурлыкал он у уха, скользя рукой по ее животу, накрыв ладонью аккуратный холмик, и прижав женщину к твердому стержню, который уперся ей в ложбинку между ягодиц.

Бронвин задрожала. Хотелось сказать себе, что это от отвращения, или, по крайней мере, от нервов, но она чувствовала, что дрожь в животе возникла при его прикосновении, затапливая теплом. Женщина прочистила горло:

— Я голодна. Мужчина усмехнулся, и охотно отпустил ее, из-за чего она начала подозревать, что он сделал это только для того, чтобы проверить ее реакцию.

— Тогда я должен накормить тебя. Одевай, что нравится… кроме этого, — сказал он решительно, забирая из ее рук джинсы, когда Бронвин потянулась к ним.

Неся забракованную одежду двумя пальцами и на расстоянии вытянутой руки, мужчина вышел из ванной.

Она впилась взглядом ему в спину, но взялась за стопку вещей, которую он оставил. По правде говоря, одежда была красивой и явно очень хорошего качества. Тем не менее, ее нервировало, что все оказалось подходящего размера.

В нижней части стопки женщина обнаружила пушистый халат. Ей не особо нравилась идея сесть с ним за стол в таком виде, но все остальное скорее походило на вечерние платья — к тому же не нашлось никакого нижнего белья!

Она скользнула в халат, завязав его на талии, и вышла из ванной комнаты. Калеб стоял рядом с маленьким столиком. Он одобрительно посмотрел на нее и пригласительно выдвинул стул.

Бронвин подошла ближе и села.

К ее облегчению, мужчина расположился напротив. Он снял крышки с блюд, расставленных на столе, изучая содержимое.

— Что будешь, котенок?

Его комментарий напомнил, как он сильно испугал ее, и она чуть не утонула, но женщина и не предполагала, что это станет раздражать даже больше, чем когда он называл ее дорогой, дорогушей или любимой. Она натянуто ему улыбнулась.

— Бронвин.

— Я знаю, котенок. Курятина или говядина?

Несмотря ни на что, Бронвин обнаружила, что проголодалась. Ее живот заурчал, когда она внимательно посмотрела на замечательно выглядевшую еду. Его губы дернулись.

— Попробуешь все?

— Да, пожалуйста.

Он наполнил тарелку и передал ей. Бронвин вежливо, хотя и несколько нетерпеливо ждала, пока Калеб наполнит свою собственную.

— Я заметил у тебя восхитительный местный акцент, котенок, и догадываюсь, что в городе ты прожила недолго? — продолжил он.

— Нет. Я переехала сюда из Гринвилля несколько недель назад. — Она нахмурилась. — Думаю, чуть больше месяца. Кажется, так долго, — пробормотала женщина.

Он задумался, а затем захихикал.

— Всего лишь семьдесят миль по прямой. И я предполагаю, ты там выросла?

Удивленная, Бронвин просто кивнула.

— Моя бабушка управляла пансионом. Я помогала ей с этим.

— Своеобразно.

Бронвин бегло взглянула на него, а потом принялась за еду.

— Я никогда об этом так не думала.

— А ты унаследовала свою магию от матери или отца? Или может от обоих?

Женщина решительно посмотрела на него.

— Я не владею магией.

— Конечно же владеешь, котенок. Достаточно магии… что заставляет меня предположить, что она пришла с обеих сторон.

Бронвин неловко заерзала.

— У моей бабушки были "видения".

Он кивнул.

— Твоя бабушка — могущественная ведьма. Что меня неприятно удивило… но теперь, я понимаю ее намерение. Ты слишком особенная, чтобы оставить что-то на волю случая.

Бронвин почувствовала, что ее горло сжало от волнения.

— Нана не была ведьмой! — выкрикнула она сердито. — Люди ее так называли, но она такой не была!

Мгновение Калеб с удивлением смотрел на нее.

— Ешь свой обед, Бронвин, — сказал он мягко. — Это задумывалось не как оскорбление. По сути, хотя ты можешь мне не верить, это задумывалось как комплимент.

Женщина с усилием сглотнула.

— Это прозвучало, как оскорбление, — сказала она, в конце концов.

— Ты похожа на нее.

Она бросила на него пронзительный взгляд.

— На бабушку? — Мгновение, Бронвин обдумывала это. — Ты рылся в моих вещах! — сказала она обвиняюще.

Мужчина вздохнул.

— Я искал тебя.

— Зачем?

Он потянулся через стол и взял ее за руку, слегка проводя большим пальцем по метке на запястье.

— Потому что знал, ты должны быть здесь.

Его прикосновение завораживало… и странно успокаивало… и волновало одновременно.

— Константин сказал, что ты — маг, ты что-то сделал перед тем, как они появились.

— Защита, ничего более, — пробормотал он, слегка поглаживая татуировку, которую бабушка набила на ее запястье. — Если ты подразумеваешь, что это магия… то всего лишь магия физического мира.

Она потянула свою руку, и Калеб выпустил ее. После того как Бронвин несколько секунд обдумывала услышанное, то, наконец, вернулась к еде, и они закончили трапезу в тишине. Затем он помог ей встать со стула и подвел к кушетке, предложив присесть. Когда женщина устроилась, облокотившись на спинку, Калеб сел у нее в ногах, положив ее лодыжки себе на колени.

— Тебе не любопытно, кто я такой? — пробормотал он, массируя ее ступни.

— Очень.

Он бросил на нее удивленный взгляд.

— Слишком стеснительная, чтобы спросить?

— Я не стеснительная, — сказала она слабым голосом.

Мужчина бросил взгляд на ее лицо.

— Нет, ты не стеснительная. — Он задумался. — Нет… безразличная. Хмм. Осторожная? Подозрительная?

— И то и другое, — тихо ответила Бронвин. — Я не знаю, как вежливо спросить.

Неожиданно Калеб усмехнулся, показав ровные идеально белые зубы.

— Я — Раджа.

— Это… как… колдун?

— Ничего такого скучного, — пробормотал он глубоким мурлыкающим голосом.

Она нахмурилась.

— Ты не собираешься мне рассказывать.

— Но… дорогая, я только что это сделал, — сказал Калеб насмешливо, приподнимая свою рыжевато-коричневую бровь, его глаза мерцали озорным весельем. Взяв ее ногу, он, смотря глаза в глаза, поднес ту ко рту.

Бронвин замерла от удивления. Она попыталась выдернуть ступню, но безрезультатно. Мужчина открыл рот, достаточно широко, чтобы поцарапать нижними зубами подушечки пальцев. Чувствительные нервы звенели, посылая ударную волну от ног к животу, который вздрагивал от чувств, нахлынувших как прибой. Женщина еще не оправилась от этого, когда Калеб принялся посасывать ее пальцы. Желание засмеяться спорило с волнами тепла, которые поднимались от ноги к лону. Она боролась и с тем и с другим, стиснув зубы и вцепившись пальцами, как когтями, в обивку кушетки.

Когда он, наконец, отпустил ногу, Бронвин вдруг почувствовала себя вялой. Калеб рассматривал ее долгое мгновение, а затем поднял вторую ступню. Устав притворяться, что ее это нисколько не волнует, она закинула свободную ногу ему на плечо и толкнула, когда мужчина начал мучить чувствительную кожу, но не добилась никакого эффекта.

Бронвин думала, что потеряет сознание от его ласки, наконец, мужчина отпустил ее, поставив ногу на пол, и поднялся с кушетки.

— У тебя был тяжелый день, дорогая. Я покину тебя, чтобы ты отдохнула, — сказал Калеб спокойно, повернулся и вышел из комнаты прежде, чем женщина смогла собраться с мыслями и хоть как-то отреагировать.

Ее охватило недоверие. Он флиртовал с ней чуть ли не с того самого мгновения, как она приехала, дразнил, пока не возбудил полностью… а потом ушел?

Зачем? Просто, чтобы помучить? Или доказать — себе или ей — на что способен?

На некоторое время гнев вытеснил недоверие, но когда ее разгоряченное тело, наконец, остыло, тот также пошел на спад. Она осталась с чувством неудовлетворенности, но проигнорировала его, сказав себе, что мужчина решил избавить ее от "размножения", о котором упоминал.

Калеб не был сумасшедшим, которому требовалась помощь, хоть Бронвин и сомневалась в этом, но чувствовала, что это уменьшило тревогу.

Она ни на мгновение не поверила, что он — ее судьба, предсказанная бабушкой. Калеб, бесспорно, был самым красивым мужчиной, какого женщина когда-либо встречала. Хорошо, он был "другим", и она не могла отрицать эту "особенность", с учетом продемонстрированного таланта, но Калеб был просто откровенно странным! Он вывел Бронвин из равновесия с того самого мгновения, как постучал в ее окно, и до сих пор держал в напряжении, так что она с трудом понимала, что чувствовала, но была абсолютно уверена — это не "влюбленность".

«Нана не обещала любви с первого взгляда», напомнила она себе, «но подразумевала это. В любом случае, он — странный»! Женщина не могла себе представить, что станет жить с тем, с кем никогда не сможет почувствовать себя комфортно.

Конечно же, Нана этого не обещала, и женщина уже пришла к выводу, что не будет жить долго и счастливо, после того как сбудется пророчество, и даже рассчитывать на брак, семью и белый забор, что большинство считало основной целью своей жизни — включая и ее.

И все же… Бронвин склонялась к Константину или Люку, но не могла уместить эту "склонность" у себя в голове.

Очевидно, Калеб уже какое-то время знал о метке и пророчестве, но в его поведении она не видела ничего, способного убедить, что он придавал этому большое значение, как Люк и Константин.

Однако, если ни один из них на самом деле не верил в пророчество, тем не менее, все они, казалось, были осведомлены о нем, и какой вывод женщине следовало из этого сделать? Как они о нем узнали?

Все еще обиженная замечанием Калеба о бабушке, Бронвин неохотно задумалась об этом. Сплетники небольшого городка шептались за спиной Наны, но насколько она помнила, никогда не говорили этого в лицо — не смели — даже ей самой.

Однако они любили сплетни, и чем более мрачными те были, тем больше им нравились. Хотя, она полагала, что это явилось результатом "ясновидения". Почти все в округе знали, что у бабули возникали видения, и большинство твердо верили, что ее предсказания абсолютно правдивы.

Женщина не была уверена, что может верить каждому слову, что срывалось с уст Калеба Уэстморленда, но что если он знал, о чем говорит? Что если ее бабушка владела магией?

И если она каким-то образом все это устроила? С какой целью?

Бронвин нахмурилась, решив на время не думать об этом, и попыталась припомнить все, что когда-либо говорила или делала бабушка, способное указать на магию.

Ей не пришлось долго искать доказательства, просто в то время она не задумывалась об этом. Тем не менее, после свидания с Джонни Паттерсоном, Бронвин была слишком опустошена, чтобы скрыть, насколько расстроена. Она пыталась. Девушка чувствовала себя такой виноватой из-за того, что занималась с ним сексом, когда бабушка предупреждала о таких вещах, что пыталась это скрыть, опасаясь неприятностей. К тому же ей было ужасно стыдно.

Ей не удалось укрыться от орлиных бабушкиных глаз, хотя, к ее облегчению, та оказалась более чуткой и понимающей, чем она ожидала. Нана не ругала и не наказывала ее. Она взяла девушку на руки, как делала еще в детстве, и стала укачивать, пока та не перестала плакать.

А затем спросила, хочет ли Бронвин, чтобы его член усох. Девушка расхохоталась. Она думала, что Нана сказала это только для того, чтобы развеселить ее.

— Это было бы забавно! — сказала девушка, хихикая. — Но тогда, как же он будет без него? Он и есть член! В любом случае, я бы не хотела, чтобы это с ним произошло.

Нана пожала плечами.

— Я могла бы сделать его фиолетово-черным, и заставить парня думать, что тот скоро отпадет.

Тогда Бронивин задумчиво нахмурилась.

— Я думаю, это послужит ему хорошим уроком! Все было бы не так плохо, Нана, если бы он не заставил меня думать, что я действительно ему нравлюсь. Если бы я знала, что он просто… пытался забраться ко мне в трусики, то все не было бы так… больно! Я сходила по нему с ума! Думала, что тоже нравлюсь ему.

Нана успокаивающе похлопала ее и поцеловала в висок.

— У тебя слишком доброе сердце, милая, не хочу, чтобы ты менялась. Как минимум, он заслужил урок. Любой парень, проявляющий неуважения к чувствам девушки, заслуживает урока хороших манер. Как еще они научатся сдерживать свои животные инстинкты?

Она больше никогда не думала об этом — не так. Бабушка утешала ее, поддерживала, и это все, что требовалось, чтобы прогнать прочь худшую из болей. Однако теперь она вспомнила, что на следующей неделе парня не было в школе, а когда он вернулся, то выглядел бледным и замкнутым. Он больше не смотрел на нее и не говорил с ней, но тогда Бронвин и не хотела этого. В конце года парень со своей семьей переехали.

Теперь она задумалась, действительно ли ее бабушка заставила его член стать фиолетов-черным. Что-то выбило его из колеи. Раньше парень был высокомерным ничтожеством — даже после их "свидания" — не то чтобы девушка могла разглядеть за внешностью и обаянием менее приятные стороны его личности, пока не утратила с ним невинность. В действительности все, что видела Бронвин — его "мужественность", восхищающую ее, даже если некоторые вещи, которые он говорил и делал, беспокоили. Девушка умышленно игнорировала намек на некоторую жестокость.

Доказывало ли это, что ее бабушка обладала какими-то магическими способностями? Или было ничем иным, как просто попыткой вытянуть ее из отчаяния и отвлечь?

Бронвин изо всех сил старалась вспомнить что-то еще, доказывающее, что бабушка владела магией, но помимо того, что окружающие считали ее отличным садоводом, она не могла припомнить ничего, кроме впечатляющего бабушкиного сада, явно не являющегося результатом магии. Это был просто тяжкий труд и хорошие навыки садоводства.

Возможно, у Наны были магические навыки, а она не знала. Бабуля говорила ей, что у каждого есть своя тайная сторона, о которой никто не знает, потому что люди очень тщательно охраняют и редко позволяют кому-то взглянуть на нее.

Разве сейчас это имело какое-то значение? В любом случае, это не меняло того, что Бронвин чувствовала к своей бабушке, правда заставляло ее задуматься, что та для нее уготовила — если вообще что-то уготовила. Она всегда говорила, что "видения" — просто окна в будущее, сквозь которые ей удается смотреть. Нана не могла это контролировать. Даже не могла сказать, что точно сбудется из-за непостоянства будущего.

Главный вопрос, как женщина предполагала, состоял в том, было ли все то, что с ней произошло, с тех пор как она приехала в город, тем будущим, что предвидела бабуля и убедила искать? Действительно ли кто-то из этих мужчин был тем "особенным", отцом ее детей? И если так, как ей это понять?

Через некоторое время, устав от своих мыслей, она встала, чтобы найти что-то кроме повседневной одежды, и наконец отыскала ночную рубашку. Но не нашлось ни трусиков, ни лифчика! Это не могло быть упущением, учитывая то безбожное количество одежды, что хранилось в проклятом шкафу!

Это сбивало с толку, потому что без них Бронвин чувствовала себя такой голой. Хуже того, скольжение атласа по коже при каждом движении, даже дыхании, казалось, повышало ее чувствительность, не давая полностью отойти от отголосков возбуждения, с которыми ее оставил Калеб.

Из-за странного незнакомого места и беспокойства о мотивах Калеба, она не думала, что сможет уснуть, но усталость взяла свое.

Когда женщина проснулась, было раннее утро. Вскочив с кровати, Бронвин направилась в ванную. Уделив достаточно внимания утреннему ритуалу, она, немного шатаясь, прошла в гардеробную. Сбросив ночную рубашку, в которой спала, Бронвин надела короткий топ и спортивные шорты, которые обнаружила накануне ночью. Также она нашла пару теннисных туфель, но, к счастью, Калеб не забрал ее собственную обувь, которая выглядела хорошо разношенной.

Одевшись, женщина вышла через раздвижные двери на балкон. Местность позади дома шла под откос, именно поэтому спуск казался таким пугающе крутым. Она все еще думала, что падение не причинит ей вреда. Надеялась, что не причинит.

Собравшись с духом и расслабленная остатками сна, который так и не смогла сбросить, она перелезла через балконные перила и, не остановившись, чтобы обдумать это, опустилась на всю длину рук, а потом, отбросив беспокойство, разжала пальцы. Когда Бронвин приземлилась, ее ступни горели, и она почувствовала приступ боли в коленях и лодыжках, но поднялась, стряхнув с себя мусор с клумбы, и бросилась к ближайшей черте деревьев.

Кем бы он ни был, накануне ночью в глазах Калеба она видела блеск, указывавший, что мужчина тоже создание ночи, как Константин и Люк. Ликан не был ограничен рамками ночи, в отличие от вампира, но ей не удавалось понять, влияет ли это на Калеба. Однако казалось, это самый безопасный выбор, дневной свет — ее лучший шанс на спасение.

Достигнув деревьев, девушка обнаружила тропинку через лес. Остановившись на минутку, чтобы отдышаться, Бронвин оглядела огромные деревья, скрывающие от нее особняк, в поисках каких-либо признаков преследования. Как бы рада она ни была, что ничего не видит, но сомневалась, что ее не заметили. Отдышавшись, женщина бросилась бежать по дорожке, оглядываясь по сторонам в поисках любого признака автострады или здания, которое указало бы путь к трассе.

Было бы намного легче, доберись она до машины, на которой сюда приехала, но девушка не думала, что тогда смогла бы сбежать. «Просто нужно найти автотрассу», убеждала она себя. А потом можно было остановить кого-то, едущего в город, чтобы собрать свои вещи, либо из города, чтобы затаиться на некоторое время. Бронвин не особо заботилась куда. Она бежала почти пятнадцать минут, прежде чем ее осенило — Калеб говорил, что возьмет ее с собой на пробежку, чтобы сделать зарядку. Женщина не думала, что вспомнила бы об этом, поскольку считала тогда, что он просто флиртовал с ней, если бы не услышала равномерный шлепающий звук у себя за спиной.

— Дерьмо! — выдохнула она, немного дико оглядываясь вокруг. Под деревьями было не так уж много подлеска. Бронвин надеялась, что сможет пройти без проблем, но могла ли она сделать это бесшумно?

Пока женщина колебалась, топот позади нее стал громче, и женщина, наконец, сошла с тропинки, побежав прочь так быстро и тихо, как только могла, пытаясь спрятаться. Как только мужчина пройдет, она сможет вернуться обратно, чтобы не заблудиться в лесу.

Однако, как только Бронвин нашла подходящее место и присела, то услышала оглушительный треск в подлеске. Что-то БОЛЬШОЕ направлялось прямо к ней.