И не потерять

Глава 16

Стук в ворота, несмотря на глухую предутреннюю пору, не застал врасплох никого из дежуривших на воротах. Наемники заметили едущих на панге еще издали, по приказу бессменного советника ведущая к замку дорога в эту ночь была увешана фонарями, как в самый великий праздник.

И маленькую стычку с гвардейцами, перегородившими пикетами все подходы к ощетинившимся оружием стенам, тоже не пропустили. Он здорово дрался, этот незваный гость, мелькал в свете фонарей летучей мышью, ловко орудуя сразу двумя клинками. Трое гвардейцев остались корчиться на земле, а он, вскочив на панга, помчался к воротам, нещадно подгоняя и без того стремительное животное.

-Что нужно? - грубовато спросил из-за густой решетки похожего на бойницу оконца старший караула, не забыв перед этим приказать подчиненным открыть малые ворота.

Во всех случаях не стоит оставлять незнакомца на улице, гвардейцы, утащившие в темноту своих раненых товарищей, уже опомнились и толпой мчат к замку, горя справедливой местью.

-Пусти и узнаешь, - с вызывающей насмешливостью откликнулся гость, и, заметив распахнувшуюся дверцу, резко пнул своего панга.

Как и предупреждал Инвард, оказались они не во дворе и даже не перед второй решеткой. Тесный и низкий коридор резко сворачивал вглубь стены, и был настолько узок, что проехать по нему, под прицелом не менее десятка амбразур мог лишь один всадник.

-Оружие брось, - приказал скрытый за бойницей страж.

-Я не сдаваться приехал, а предложить свои услуги, - неуступчиво отказался анлезиец, и гордо задрал повязанную черной банданой голову, - или ты не слышал, что наш народ никогда не бросает свое оружие?

Теперь старший мог отлично рассмотреть благородные черты красивого лица, в которых даже житель самой дальней деревушки сразу узнал бы полукровку великой расы. И про обычаи блондинов он не просто слышал, а лично был знаком с несколькими представителями этого народа. Именно поэтому так резко изменил принятое несколькими мгновеньями ранее решение, посадить приехавшего до утра в подвал. Благо там разных каморок и чуланчиков хватило бы еще не на один десяток желающих.

-Проведите его в малый зал и доложите десятнику.

Однако десятнику успели донести и без его приказа, и старший не мог не догадываться, кто. Почти треть охранников замка была одета в особые, одинаковые серые жилетки, и командир, отправляя очередную группу наемников в дозор, обязательно разбавлял ее одним из "серых".

-Иди за мной, - наблюдая, как выехавший из узкого прохода полукровка спрыгивает с панга и легко забрасывает на плечо безвольное тело, скомандовал десятник, и махнул пятерке сопровождавших его серых.

Наемники достали дротики и умело выстроились вокруг гостя на таком расстоянии, чтоб он не смог никого достать даже в прыжке. А даже если и сумеет добраться до кого-то одного, то остальные пятеро успеют сделать из него решето.

В малый зал анлезийца провели через гулкий от пустоты холл центрального входа, миновав арочную галерею и продолговатый зал, куда спускалась лестница с верхнего этажа и выходило не меньше полудюжины дверей.

Здесь было светло от расставленных по полкам драгоценных цилиндров, которыми так остроумно воспользовался советник и высилась изящная, но прочная кованая решетка, перегораживающая помещение на две неравные части. В меньшую, где стояла только длинная и широкая скамья, покрытая гобеленом, вела узкая дверца на которую красноречиво указал анлезийцу десятник.

И про это помещение адмирал рассказал своему новому начальнику королевской охраны более чем подробно, справедливо предположив, что ради одного перебежчика придумывать новые правила досмотра и проверки никто не станет.

Чуть пригнувшись, чтобы не ударить о решетку спящую Тину, лучник невозмутимо прошел в клетку и положил девушку на скамью, даже не оглянувшись на звук запирающего дверцу ключа.

Десятник, и сам человек мужественный и бесстрашный, покосился на перебежчика с невольным уважением, хотя обычных предателей глубоко презирал и за людей никогда не считал. Однако, как человек вдумчивый и осторожный, а другие до такой должности редко доживают, не мог не знать, что бывают обстоятельства, которые вынуждают на подлые и некрасивые поступки даже самых честных и порядочных людей. А анлезийцы, по его глубокому убеждению, относились именно к такой категории.

-Сейчас придет господин советник, - буркнул он грубовато, - и решит, что с вами делать.

Васт только холодно кивнул, ни жестом, ни мимикой не показав, что прекрасно почувствовал неожиданную симпатию сурового воина. Нельзя сейчас этого делать, Инвард не зря три раза повторил, что за залом можно следить из соседнего помещения, с помощью хитроумных зеркал и слуховых трубок. Так что пусть лучше старый наемник немного обидится на высокомерность блондина, не пожелавшего вежливо ответить на скрытую доброжелательность, чем нечаянно попадет в сообщники.

Анлезиец скользнул нарочито безучастным взглядом по телу одетой в мужской костюм девушки, и сел неподалеку, однако не настолько близко, чтобы наблюдатели могли заподозрить его в особом отношении к иномирянке. Такого допустить нельзя ни в коем случае, безжалостный интриган немедленно найдет самый мерзкий из всех способов, чтоб постараться принудить Ливастаэра делать то, на что анлезиец никогда не согласится.

Блондин медленно закрыл глаза, словно устал от ночной скачки и яркого света и приготовился ждать. Показывать нетерпение или волнение он тоже не имел права, вступая в игру с умным и терпеливым противником, не стоит забывать, что тот не преминет использовать любое, даже самое незначительное обстоятельство в свою пользу.

И когда в зале, наконец, появился человек, анлезиец далеко не сразу распахнул глаза, специально тянул до последнего, пока тот не подошел почти вплотную к решетке и не уставился на ночных гостей пристальным взглядом.

-У анлезийца только облегченный одноручник и анлезийский кинжал, - почтительно и уныло доложил кому-то молодой голос, - а у того, что спит - никакого оружия нет.

Васт открыл глаза и с легкой презрительной усмешкой взглянул на одаренного.

-Зря тебя будили, я бы и сам мог все это рассказать, - высокомерно обронил он, пытаясь незаметно отыскать того, с кем разговаривал чувствующий сталь.

Ну а, найдя, изо всех сил постарался удержать на лице безучастное выражение, и ни невольным возгласом, ни изучением совершенно пустого, на первый взгляд, места, не выдать собственной проницательности. И еще - накатывающегося неудержимой лавиной отчаяния. Ну никак не могли заранее ни он сам, ни мужественный адмирал и ни мудрая моряна даже подумать, кто окажется в союзниках у старого интригана.

Теперь Васт с необычайной отчетливостью понимал, в расчете на какую тайную гарантию так дерзко выступил против закона и армии осмотрительный советник, и почему он так уверен был в успехе.

И вовсе не о помощи заключенным в подвал офицерам были отныне стремительно метавшиеся в белокурой голове отчаянные мысли, а о спасении той, кому он поклялся верностью на крови. У анлезийца не оставалось больше никаких сомнений, их дерзкая попытка переиграть советника потерпела сокрушительное поражение, едва столкнувшись в самом начале так тщательно просчитанного плана с неожиданностью, которую невозможно было предусмотреть, и перед которой не было шансов выстоять.

-Ну, ты ведь и сам бы посмеялся над старым денежным мешком, Ливастаэр из рода Сиреневой лозы, - добродушным тоном любящего дядюшки попенял кругленький, уютный старичок, выходя из скрытой за внушительным шкафом неприметной двери, - если бы тебя не проверили в этом замке.

-Прошу простить, ваша милость, но вы ошибаетесь, я никогда не смеюсь над теми, кто хорошо знает обычаи моей родины, - Васт смотрел на подходящего к решетке советника прямо сквозь то место, где скрывался невидимка, с самым честным и невозмутимым выражением лица.

-Может, ты мне еще скажешь, что предательство тоже входит в обычаи твоей родины?! - резко меняя интонацию, язвительно осведомился советник.

-Никогда, - резко поднявшись на ноги, замер гордой статуей блондин, - я не скажу такого, и никогда не предам того, кому присягнул. Зато скажу про священное право каждого анлезийца отомстить за смертельное оскорбление!

-Неужели мне неправильно доложили? - неискренне изумился Урдежис и повелительно махнул рукой, - кресло и заместителя Инварда.

Наемник в серой жилетке, какие, как успел заметить Васт, носили тут только приближенные к адмиралу воины, мгновенно притащил удобное мягкое кресло с высокой спинкой, и подсунул прямо под зад господина.

Тот, кого невозможно было рассмотреть даже в свете цилиндров, но кто непременно оставил бы тень, попав под солнечные лучи, мгновенно отступил за спинку этого кресла, позволив анлезийцу чуть-чуть расслабиться. Это, казалось бы невинное, действие невидимки вселило в сердце лучника крошечную, почти призрачную надежду.

Стало быть, не так он силен, если может продержать полный щит всего несколько минут, этот неожиданный союзник Урдежиса. И тот факт, что он старательно прячется под энергетическим щитом, не желая открывать лица или кинуть хоть малейший намек на свое присутствие, тоже говорит о многом. Однако, отметив про себя эти странности, Васт пока не торопился делать окончательные выводы, влипнув в болото одной ногой, только последний тупица тут же сует туда и вторую.

-Вот он, - двое наемников грубо швырнули на пол перед советником мужчину со связанными руками.

Несмотря на то, что пленник был одет в гвардейскую форму, испачканную кровью и порванную в нескольких местах, Васт не решился бы утверждать с полной уверенностью, что это и есть тот строгий и подтянутый офицер, который встретил его несколькими днями ранее во дворце адмирала. Да и те, кто знал гвардейца гораздо лучше анлезийца, вряд ли рискнули ответить однозначно, увидев заплывшее от синяков лицо.

-Кто это? - не преминул выказать свои сомнения Васт.

Анлезиец предпочитал придерживаться простого правила, никогда, даже в мелочах, не верить тем, кто хоть раз показал себя подлецом или обманщиком. А советник отлично подходил сразу под оба этих определения.

-У тебя вроде с собой целительница? - небрежно предложил Урдежис, - вот и давай проверим ее способности, а заодно увидишь, кто это. Бросьте его туда, - последние слова прозвучали жестким приказом.

-Пока мы не договоримся по основным пунктам сотрудничества, - снова сел на свое место анлезиец, - моя подопечная не станет никого лечить.

-Как интересно, - язвительно прищурился Урдежис, наблюдая, как воины в серых жилетках послушно выполняют его команду, не обращая при этом никакого внимания на анлезийца, - и давно она твоя подопечная?

-С тех пор как вышла замуж за моего воспитанника. Он взял с меня священную клятву ее защищать, - хмуро буркнул Васт, стараясь врать как можно правдоподобнее.

И одновременно тщательно следя за тем, чтобы случайно не предоставить советнику возможности немедленно проверить его заявления. Зная что тот не стеснен в средствах, и не разборчив в способах, можно было представить, как уцепится старик за самую незначительную оговорку.

-Чем ты можешь это подтвердить? - Советника не так-то просто было поймать на такую примитивную ложь.

-Вы можете увериться в правоте моих слов, просто вспомнив недавние события. Как, по-вашему, зачем мне нужно было являться во дворец этого ретивого служаки, если я к тому времени расторг контракт с харифом? Ради чего я потом терпел оскорбительный допрос повышенной степени жесткости? Чтобы в результате очнуться валяющимся в башне для преступников? - Анлезиец позволил своему голосу задрожать от ярости, а лицу исказиться ненавистью.

-Но раз ты присягнул ей на верность, то зачем притащил девчонку сюда? - Урдежис ни одним движением хитрого пухлого личика не выдал своих истинных чувств, однако бдительно следивший за его аурой анлезиец не мог не распознать появившегося в ней одобрительного интереса, и понял, что у него, возможно, появился шанс немного протянуть время и тем самым спасти хотя бы Тину.

Они так и сказали, когда сажали их на пангов, эти невероятно похожие на мать серыми глазами парни:

- Васт! На самый крайний случай... самый, что ни есть, запомни, мы все равно придем на рассвете... и неважно, будет сигнал или нет. Даже наоборот, если его не будет - мы придем обязательно, и никакие стены нас не остановят. Вы только продержитесь... пообещай.

А она вообще стояла молча, и просто смотрела, еще даже не догадываясь о том, что он уже знал со всей достоверностью.

Нет, и никогда не будет у этого практичного и осмотрительного занийца ни одного шанса из тысячи быть рядом с ней.

Как нет его ни у одного из всех остальных мужчин этого и соседних миров. Такова уж непреложность, если вошедший в четвертый цикл развития анлезиец в какой-то миг отчетливо осознает, что одна из человеческих женщин является истинной половинкой его духовной сути, то он сделает все возможное и невозможное, чтобы эти половинки никогда больше не расставались.

-Только затем, чтобы у меня было чем доказать тебе свою искренность. Ведь вы, люди, не верите ни репутации, ни честному слову, ни законам рода. Вам обязательно нужен залог, и чем он весомее, тем больше ваша вера. Вот я и привез то, за чем ты так упорно охотился. - Анлезиец бросал в захватчика фразы веско и чуть презрительно, точно зная, сейчас он имеет право высказать все это развалившемуся в кресле интригану, не пряча своего отношения за притворной вежливостью и почтительным обращением, - можешь спорить, можешь признаться честно - от этого ничего не изменится. Я четко осознал, тебе нужна именно она, когда сопоставил все неприятности, преследовавшие нас в пути. И понял, это именно ты специально внушил мысль о глупой фиктивной свадьбе своей племяннице, чтоб она руками адмирала привела тебе Тину. А поскольку ему ты совершенно не доверял, и к тому же боялся, что он прозреет раньше, чем успеет отдать тебе иномирянку - послал своих людей перехватить нас по дороге. Так что все будет честно, ты получишь ее... не навсегда, разумеется, и не для того, чтоб женить на ком-то замужнюю женщину. Она сделает то, что тебе нужно и уйдет к своему мужу... и только после этого ты отдашь мне адмирала. Я готов подождать... месть, как вино, чем выдержаннее, тем вкуснее.

-И ты предлагаешь мне ждать утра, поскольку адмирал будет у меня в руках только в тот час, когда солнце встанет над головой?! - саркастически ухмыльнулся Урдежис.

- Разве я так сказал? - искренне изумился Васт, - я сказал, что это я готов подождать.

-И ты совершенно не боишься, что получив девчонку, я запру тебя тут и забуду... очень надолго? - Советник пытался припугнуть блондина, но тот видел, как вспыхивают и гаснут в его ауре отблески доверия и надежды и впервые в жизни жалел, что природа лишила его расу возможности видеть и отрицательные эмоции, - или еще проще, расскажу как ты ее продал... несомненно, с согласия ее мужа, и тогда она сама не захочет к нему возвращаться.

-Конечно, я допускаю, что ваша милость может сделать любую гадость, - снисходительно усмехнулся Ливастаэр, искренне наслаждаясь каждой возможностью бросать захватчику правду прямо в лицо, маленькая, но такая сладкая месть, - но никогда не поверю, что вы и в самом деле позволите себе такую глупость в данном случае. Я же не первый десяток оборотов живу на Сузерде, чтобы, отправляясь сюда, не предпринять никаких мер предосторожности. Думаю, вы представляете, что может произойти с королевством примерно через луну, если завтра мой друг Эгзайлез из клана цветущей ветви не дождется меня в условленном месте?! И еще, сущая мелочь, никому не удастся разбудить Тину, кроме меня. А я этого не сделаю, пока не получу в знак заключения соглашения каплю вашей, несомненно драгоценной крови. О том, что бесполезно пытаться заставить анлезийца говорить против его воли, вы, разумеется, осведомлены.

В этот раз советник молчал намного дольше, сверля невозмутимого блондина подозрительным взглядом. За долгую, наполненную интригами и коварными замыслами жизнь, он установил для себя не один десяток правил и запретов, и всегда выполнял их с неукоснительной точностью. И одним из главных был запрет на всевозможные клятвы, особенно связанные с кровью. Это было противно всей его лживой сути, давать честное слово и знать, что его обязательно придется держать, не попытавшись обмануть или забыть про расплату.

-Время уходит, - безразличный шепоток, донесшийся из-за спинки кресла и рассчитанный только на советника, анлезиец расслышал прекрасно, второй раз за ночь порадовавшись, что отчаявшись разобраться в собственных эмоциях, решился перейти очередную грань.

-Хорошо, - тяжело и неохотно выдавил Урдежис, - я согласен. Но ты выйдешь сюда без оружия, колоть себе руки я могу позволить только личным ножом.

-Соглашение достигнуто, - особым, мелодичным голосом провозгласил анлезиец, торопясь закрыть торги, пока хитрый советник не придумал еще каких-нибудь условий.

Дежуривший в сторонке наемник немедленно отпер замок и, отойдя на несколько шагов, замер с самой невозмутимой физиономией. Словно и не дрожало внутри него жадное любопытство и почти восторженный интерес, далеко не каждый день преданным охранникам приходится наблюдать за такими странными переговорами. И такими дерзкими, на грани самоубийства, собеседниками всемогущего советника.

Ливастаэр ухмыльнулся про себя, он и сам с удовольствием посмотрел бы на эту перебранку со стороны, как те, кого он постепенно отыскал за потайными бойницами и дверями. И спокойно шагнул к ведущей на свободу дверце, ни капли не веря, что советник не попытается еще хоть разок испытать его на прочность.

И ошибся, к своему великому изумлению. Видимо и в самом деле туго было у заговорщиков со временем, а может Урдежис просто не решался спорить с невидимым союзником. Во всяком случае руку он блондину протянул хоть и неохотно, но бесстрашно, держа во второй крошечный ножичек из тех, какими утонченные дворцовые модники пресыщено ковыряют персики и груши.

Ливастаэр не позволил себе в такой ответственный момент ни тени усмешки или непочтительности, вежливо принял и то и другое и, не медля легонько кольнул кинжальчиком ладонь старичка. Вернул смешное оружие владельцу и, обмакнув палец в вишневую бусинку, начертал на ладони загадочную загогулину, не похожую ни на одну из ваальтских рун, одновременно шепча какие-то не менее таинственные слова.

-Что это такое? - запоздало запаниковал советник, - я таких знаков никогда не видел. А я читаю трактаты ваших ученых.

-Все королевство наслышано о вашей начитанности и учености,- умело польстил анлезиец, не собираясь объяснять, что на Сузерд могут попасть лишь сочинения анлезийцев не переступивших границу второго цикла, - но это не анлезийские письмена, а моя личная подпись. Ничем страшным она вам не грозит... если не вздумаете нарушить договор.

-Попробую поверить, - мрачно проворчал самозванец, наблюдая как исчезает написанный на ладони символ и закрывается крошечная ранка, - а теперь буди иномирянку.

-Уже иду... - Васт и в самом деле шел к перегородке, - только должен предупредить... она вовсе не знает, что оказалась тут... договариваться с нею вам предстоит самому. И не забудьте, к мужу она должна вернуться живая и невредимая.

Рассказывать о том, что муж и сам скоро явится сюда и если увидит на руках или лице Тины хоть царапинку, то не поздоровится первым делом самому Васту, было, по меньшей мере, преждевременно.

-Нет... не здесь, - когда анлезиец вынес подопечную из-за решетки, остановил его Урдежис, - девочка испугается... если проснется тут. Хельм, проводи его в розовую спальню для гостей... и поставь в коридоре лучников. Кстати, Ливастаэр, а где твой знаменитый лук?

-Ждет меня в надежном месте, - ответил правду лучник, - я не собираюсь ни с кем воевать.

-А как же те гвардейцы, которых ты порубил по дороге сюда?!

-Я никого не убил, через пару дней все будут на ногах, - Васт снова говорил правду, и даже больше, подыгравшие ему воины поднимутся намного раньше. - И они первые на меня напали, я только защищался.

Мгновенно заподозрив подвох, советник смерил его долгим испытующим взглядом, и тайком вздохнул. Нет, ничего не разобрать на кротком и открытом лице анлезийца, смотрит невинно, как девочка, пришедшая в храм на посвящение в честь первого совершеннолетия. Продолжать расспросы у Урдежиса не было времени, ждало несколько очень важных неоконченных дел, проверить и подписать указы, продиктовать письма тем знатным господам, на чью поддержку он рассчитывал, и закончить допрос пойманного шпиона адмирала.

А еще обязательно постараться вырвать хоть осьмушку периода на общение с этой своенравной иномирянкой... иначе, потом может оказаться поздно. Как и все обычные люди, советник имел слабость... или, скорее, страсть. И если у мелких людишек и страсти мелкие, то его была огромной и всепоглощающей, и ради нее он уже много лет рвался к власти над королевством.

Розовая спальня была освещена по старинке, метавшимися от легкого сквознячка мотыльками огня на душистых витых свечах, и этот самый сквозняк преданно доложил блондину, что комната просматривается и прослушивается. Впрочем, адмирал не забыл предупредить, что в замке нельзя подсмотреть только за королевской опочивальней, основатели рода ле Амратион, строившие замок, до конца не доверяли никому. И, как показывает история - правильно поступали.

Сгрузив Тину в пышные оборки кружевного покрывала, Васт начал нараспев читать один из старинных анлезийских рецептов снадобья от отравления грибами, водя руками над умиротворенным девичьим лицом. Ухмыляясь про себя доверчивости советника, даже самого прожженного интригана оказалось очень легко поймать на байки о загадочных ритуалах потомков ваальтов. Хотя истинных ритуалов всего дюжина и никто из полукровок даже под страхом смерти никогда не выдаст их сути и значения. Только один их самых простых, переход в старший цикл, удалось наблюдать редким счастливчикам, но и они полностью не поняли всей его сути.

Анлезиец, все ускоряя и запутывая рваный ритм движений и звуков умудрился с ловкостью фокусника провести по губам подопечной краем рукава, обильно вымоченном в морянском зелье и затем тщательно высушенном. Прислушался к изменившемуся дыханию, к пробуждавшимся неясным эмоциям и довольно ухмыльнувшись, резко закончил спектакль для соглядатаев.

Устало откинулся на спинку кровати и приготовился ждать.

Костик просыпался нехотя, уставший организм не успел отдохнуть как следует, да и не способствуют отдыху затянутые на поясе ремни и туго зашнурованные ботасы. Одежду для него собирали особенно придирчиво, ничто не должно было в неположенное время развязаться или помешать.

В мозгу постепенно прояснялось, и едва Костик вспомнил горьковатый вкус сонного зелья, и сообразил что происходит, подскочил на месте, резко сел и начал лихорадочно себя ощупывать, чтоб убедиться в собственной сохранности.

Необходимость пить сонное зелье оказалась самой ненавистной для Костика частью плана, но Васт стоял на своем твердо.

- Советник совсем не дурак и раз он везде имел своих людей, значит, наверняка знает наизусть про все твои выходки и твое невыносимое упрямство. И никогда не поверит что мне удалось запугать или уговорить тебя ехать молча и не сопротивляться. Но я даю тебе слово, ты проснешься рядом со мной в целости и невредимости.

-Всю жизнь мечтала, - ехидно поклонилась тогда Тина, - просыпаться рядом с манекеном из дорогого бутика. А вдруг я проснусь рядом с советником?

-Можешь сразу его убить, - прорычал позеленевший от такого предположения Тарос.

-Кого, советника или Васта? - заинтересовалась девушка.

-Обоих, - мстительно разрешил квартерон и от полноты чувств в кашу раздавил яблоко, которое крутил в руках.

-Обоих не получится, - хладнокровно отрезал Ливастаэр, - если она проснется рядом с советником, значит - меня уже убили.

-А если не убили, найду и надаю по морде, - кровожадно пообещала иномирянка, пытаясь скрыть грызущую душу тревогу.

Поддерживало веру в благополучное завершение этой аферы только одно, мать, отлучившаяся на несколько минут в соседнюю комнату по какому-то важному делу, вернулась задумчиво-спокойной и ни одного слова против сумасшедшего плана больше не произнесла. Успокоилась и моряна, посматривавшая на Славу с затаенным любопытством, но не решавшаяся задать видящей прямого вопроса.

Едва убедившись, что Васт сдержал слово, Тина вспомнила, что ради достоверности должна закатить небольшой скандал и уставилась на анлезийца рассерженной пантерой.

-Это что за дом? Ты куда меня привез, красавчик? - спрыгнув с постели, девушка подступила к блондину и размахнулась, пытаясь изобразить пощечину.

Васт оказался быстрее. легко увернулся от удара и отскочил в сторону.

-Я все объясню... если ты пообещаешь не размахивать руками. Будь умницей Тина... не скандаль... все равно это не поможет. Я сейчас уйду, а сюда придет человек, который нуждается в твоей помощи... как целительницы, я думаю. Ведь это святая обязанность целителей, помогать страждущим.

Продолжая увещевать подопечную, анлезиец неприметно продвигался к выходу, но Костик этот маневр разгадал сразу и в два прыжка оказался рядом с дверью. Распахнул и замер - увидев пятерку арбалетчиков, стоящих против дверей со взведенным оружием.

Долгих полминуты Тина удивленно рассматривала невозмутимо уставившихся на неё наемников, с каждой секундой все сильнее понимая, что-то пошло не так, как они предполагали. И ее бывший командир действовал не по основному плану по которому Васт собирался представить взбалмошную иномирянку собственной любовницей, готовой поступить на службу к новому монарху, лишь бы он помог Тине избавиться от ревнивого мужа и его браслетов.

Всем известно, тех, кто присягает добровольно в первые дни переворота, не принято встречать шеренгой лучников.

-Так, а это еще кто такие? - понимая, что молчать дальше нельзя, Тина решительно отвернулась от лучников и разъяренной кошкой набросилась на анлезийца, - ты вообще, что задумал, мачо гламурное?

Васт на всякий случай отступил к середине комнаты и успел даже мысленно похвалить Тину за хорошую игру, как вдруг пол под его ногами стремительно провалился вниз.

Обычный человек успел бы только взмахнуть руками, а анлезиец сумел сгруппироваться и метнуться в сторону. И тут же со стоном рухнул назад, ударившись головой и плечом о быстро уходящие ввысь гладкие стенки шахты.

-Черт подери, а это что за фокус? - поразился Костик, осторожно заглядывая за край колодца, и понимая, как бы не хотелось закричать - Где ты Васт? - делать этого нельзя ни в коем случае.

-Оригинальная у вас архитектурка! - всё что он сумел выдавить парнишка, потрясенный коварством самозванца.

-Я рад, что тебе понравилась, - насмешливо сообщил чей-то приторно слащавый голос, - но все же отойди от края, жаль будет, если ты сломаешь такие красивые ножки.

-Что? - оскорбленно оглянулась Тина, и обнаружила стоящего за спинами лучников благообразного старичка, - собираетесь и меня туда бросить? Так я и сама могу прыгнуть.

-Не стоит. Твоим дружком уже занимается опытный палач, работа у него такая, сразу приниматься за тех, кто попадает в подвал этим путем. И тобой тоже займется... боюсь, я не успею добежать до пыточной, чтоб объяснить что произошла ошибка.

-Ты мне угрожаешь? - Лихорадочно пытаясь сообразить, чем бы помочь блондину, прищурилась Тина и незаметно обвела взглядом помещение, надеясь найти хоть какое-нибудь оружие.

Разумеется, она и без оружия сумеет добраться до подлого старикашки, и убьет его, даже если в ней в тот момент будут торчать все пять болтов. Жаль только, рядом нет Тароса, было бы так заманчиво снова воспользоваться силой браслетов.

Что-то тихо щелкнуло у ног, девушка автоматически взглянула вниз и обнаружила - дыры больше нет. Кусок пола вернулся на место, плотно вписавшись в орнамент паркета, и если бы не резко оборвавшаяся длинная размазанная кровавая полоса, Костик не смог точно сказать, где проходит граница страшного лифта.

-Не угрожаю, а пытаюсь пояснить, что будет с каждым, кто попытается меня обмануть, - голос старичка внезапно стал резким и злющим, - а теперь ты пойдешь туда, куда тебе скажут и сделаешь все, что потребуется. А чтоб ты не вздумала хитрить или обманывать, предупреждаю, за каждую попытку тебе будут приносить по пальцу твоего телохранителя.

-Нет! - теперь Тина понимала, старичка обмануть не удалось и Васт действует по запасному плану, главная задача которого - постараться как можно дольше протянуть время.

А у него есть только один-единственный способ, как этого достичь, и впервые за все пребывание в чужом мире его женское тело должно не мешать а помочь.

Лучники вытаращили глаза, а стоявший неподалеку от мятежного королевского дядюшки десятник тихо скрипнул от расстройства зубами, когда худенькая девчонка, одетая в мужские штаны и странные пятнистые ботинки, вдруг пошатнулась и осела на пол. Упали безвольно руки, медленно поехала по стене и с глухим стуком повалилась на пол голова, подтверждая подозрения видавшего немало обмороков наемника, что это вовсе не искусный розыгрыш.

Впрочем, это поняли все. Скосили взгляды на побледневшего советника, несколько секунд ожидали указаний, следя, как выступают бисеринки пота на его лбу, обрамленном тщательно уложенными подвитыми локонами.

-Распорядись... - наконец бросил Урдежис десятнику и торопливо побежал по коридорам и залам к собственному кабинету.

Ворвался, ничуть не испугав старого секретаря, привычного ко всяким его выходкам, налил в стакан воды, накапал из заветного флакончика несколько капель, проглотил залпом. И рухнул в любимое кресло, забыв отереть пузырящиеся следы зелья с побледневших губ.

-Лекаря? - осторожно осведомился секретарь.

-Иди прочь. Стой. Положи мне на стол все бумаги, потом иди.

Секретарь проделал все указанное с немыслимой скоростью и так же шустро выскочил за дверь, не забыв плотно прикрыть за собой створки.

-Ну, когда, наконец, ты научишься сдерживать свою неимоверную подозрительность? - устало прошелестел женский голос, и на диване проявилась, словно собравшись из клочков тени, женская полупризрачная фигура.

-Он лгал. Я просто печенками чувствовал, что он лжет, - виновато буркнул старик, стараясь не сталкиваться взглядом с черными, как бездна глазами.

-Ну, допустим, - печально вздохнула его собеседница, - но это вовсе не повод немедленно бросать его в подвал. У тебя позже будет море времени, чтобы вывести его на чистую воду. Да и с девчонкой ты зря начал разговаривать так грубо.

-Как я мог подумать, что она хлопнется в обморок от такой ерунды? Агенты доносили, что иномирянка довольно крепкая и находчивая особа... - он старательно оправдывался, но голос звучал все тише и неувереннее, - Тарилли... я все испортил, да?

-Хотела бы я сказать нет, но пока не могу. Каждая ночь может стать последней, мне все труднее сдерживаться. Но ведь тебя не переубедишь... ты все делаешь по-своему. Сколько раз я была против твоих замыслов... бесполезно даже вспоминать. Каждый раз ты говоришь, что все просчитал и предусмотрел...

-Ты тоже лжешь сейчас. Если бы ты не испугалась в тот раз... не попыталась его спасти, все было бы уже в моих руках... - внезапно вспылив, визгливо закричал на нее советник, - ты слишком добра... как будто не дочь своего народа.

Услышав эти безумные обвинения, женщина выпрямила спину с царственным достоинством, и свысока окинула холодным взглядом сжавшегося от ужаса перед собственным проступком советника.

-Я просто очень хорошо знаю закон сосуществования, И знаю, что никому не будет дела до моих или тем более, твоих желаний, если следящие решат, что я виновата во всех твоих преступлениях. Ну и безусловно, никого не разжалобят твои мотивы. Всё, Урд, ты преступил последнюю черту. Я выхожу из игры и Гинло тоже.

-Нет! Нет, Тарилли... умоляю... не делай этого...- он рухнул на пол и теперь полз к дивану на коленях, заглядывая снизу вверх в непреклонное лицо, как сожравшая хозяйский кусок окорока собачонка, - во имя всего светлого... не нужно...

-Прекрати, - одним неуловимым движением она оказалась по другую сторону дивана, - ты же знал, что на кону. Имей мужество признать, что проиграл.

-Но ты ведь не можешь поступить так жестоко с ними? - Старому интригану видимо, неожиданно пришла в голову свежая идея, и его выцветшие глазки засветились детским азартом, - Тари! Эти воины, двести человек, они же поверили нам! Подумай, что их ждет... и про их семьи тоже вспомни! Инвард ведь не прощает таких вещей... можно только представить, что тут будет, если они окажутся в его руках?! Тарилли... я все осознаю... я был неправ, я ошибался, я делал зло... но ведь у меня была причина?! И ты лучше других знаешь, насколько весомая! Вспомни тот самый закон сосуществования, которым ты меня сейчас попрекала... мы ведь не нашли в нем ни одной лазейки, кроме этой...

-Но и этой тоже нет, - впервые за многие годы она рассматривала его внимательно и изучающе, как незнакомца, позволив себе заглянуть за собственноручно поставленные щиты и ужасалась своей слепоте, - нет и не было, мы придумали ее в надежде, что следящие оценят выгоду нашего предложения. Молчи, Урд!

Она подняла руку, запрещая ему перебивать себя и он послушно закрыл рот, не решаясь не только сказать хоть слово, но и подняться с колен.

-Я виновата не меньше тебя, и потому я помогу тебе свести эту игру к почетной ничьей... но не вздумай мешать. И первым делом прикажи привести из подвала анлезийца, он будет лучшим лекарством, когда девчонка придет в себя. Ведь ты же соврал ей? Откуда у тебя мог бы взяться палач, если я никогда о нем не слышала, а Лиокания вообще категорически против тех пыток, что приняты на Хамшире?

-Соврал, - покладисто согласился старик, обрадованный легкостью, с какой удалось ее уговорить, и не подозревая, что все его эмоции теперь для нее открытая книга, - пока палача нет. Но мастера допроса я подыскиваю... иногда один только вид острых железок делает людей необычайно разговорчивыми.

Тарилли смотрела на него сухими глазами, ее раса не умеет плакать, и ощущала тянущую боль от рвущихся в сердце привычек и привязанностей. А еще растерянность и непривычную обиду. Растерянность оттого, что боль оказалась намного меньше, чем она ожидала, задумываясь над возможными путями, приготовленными ей судьбой, а злость - на собственную доверчивость и близорукость. Столько лет она казалась самой себе такой проницательной и умной, а просмотрела самое главное, жадность и властолюбие человека, постоянно клявшегося, что все его поступки совершаются ради ее блага и во имя любви к ней.

-Ты этого не говорил, а я не слышала, - как легко скрывать презрение и равнодушие, когда в сердце гуляет холодный сквозняк сквозь вдрызг разбитые цветные витражи построенного на песке дворца.

И как легко обманывать тех, кто привык, что ему верят.

-Я пойду к ней, убери своих шпионов, если не хочешь неприятностей. И немедленно посылай за Вастом, - она скользнула к двери, снова теряя очертания, тая на глазах.

Использовать силу тоже легко, когда не стесняясь зачерпнешь в открытом тебе сердце столько энергии, сколько можешь взять про запас.

И можно не оглядываться на побледневшее лицо сидящего на полу старика, шарящего дрожащими руками по карманам в поисках заветного флакона.