И навсегда

14. РЕШЕНИЕ

В царстве смертных прошло еще два года, и теперь решающее голосование должно было вот-вот произойти.

В доме Луны Рок рассказал о последних событиях — после того, как Вита в очередной раз продемонстрировала ему, как сильно она его любит.

— По всему миру те, кто верят в христианского Бога, голосованием решали, считать ли должность, которую он занимает, вакантной, чтобы инкарнации смогли выбрать новое воплощение Добра. Те, кто поклоняются другим Богам, не принимали участия в голосовании, хотя с интересом наблюдают за происходящим, потому что именно вооруженные силы христианства создают напряжение, которое в конце концов приведет к третьей мировой войне. Эта война уничтожит и нехристиан тоже. Получается, что судьба мира действительно зависит от итогов голосования. Существует мнение, что только появление нового Божества позволит инкарнациям смягчить тяжесть проблем, возникших в последние несколько веков.

— В таком случае зачем поднимать шумиху? — спросила Вита, которая, естественно, сейчас контролировала тело. — Почему бы просто не поставить нового Бога и не спасти мир?

Рок мягко улыбнулся:

— Похоже на проблему конституционного съезда в Америке. В какой-то момент была предпринята попытка созвать такой съезд, но она потерпела крах, поскольку многие боялись, что съезд не ограничится решением проблем, ради которых его созвали. Стоит выпустить джинна из бутылки…

— И никто не сможет засунуть его назад! Я поняла! А знаешь, если бы мне пришлось выбирать между джинном и третьей мировой войной, я, можешь не сомневаться, предпочла бы джинна.

Рок погладил ее по голове, и этот жест показался Джоли таким естественным и исполненным привязанности, что она и сама почувствовала к нему настоящую любовь.

— Конечно, так оно и было бы, моя прямодушная радость! Но многие сомневаются в неизбежности войны, а кое-кто рассчитывает получить солидную прибыль, если она разразится, ну и, естественно. Сатана не дремлет, его слуги действуют весьма активно. Потому сформировалась солидная оппозиция, в которую входят немало лидеров стран, исповедующих христианство, и сторонники Сатаны. Они ратуют за существующий порядок и не доверяют никаким переменам. Должен сказать, что их опасения вполне понятны и разумны.

— Эй, а ты-то сам на какой стороне? — возмутилась Вита.

— На стороне здравого смысла, мой земной ангел. Представь себе, что будет, если представитель Сатаны займет должность воплощения Добра. Сатана — Господин Лжи; он может сделать так, что инкарнации изберут человека, кажущегося чрезвычайно благородным и добродетельным… а на самом деле власть сосредоточится в руках самого Сатаны.

— Сатана борется против перемен!

— Он так утверждает. Но разве мы знаем, что у него на уме?

— Сатана и в самом деле что-то говорил о сделке, которую он заключил с Нокс, — вмешалась Джоли. — Однако мне кажется, он выиграет гораздо больше, если все останется на своих местах.

Вита передала Року мысль Джоли, и судья с ней согласился.

— Сатана почти наверняка выиграет, если в результате голосования будет принято решение ничего не менять. Он, естественно, не желая рисковать, постарается сделать все, что в его силах, чтобы обеспечить себе победу. Но, вне всякого сомнения, у него разработана стратегия на случай, если во время голосования он потерпит поражение. Я только хочу привлечь ваше внимание к тому факту, что может возникнуть следующая ситуация: придерживаться привычного порядка вещей, никаких перемен, и пусть Сатана получит больше власти. Он не хочет войны точно так же, как и остальные.

— Ты ведь на самом деле не веришь, что это правильно! — вскричала Вита.

— Или веришь?

Он улыбнулся:

— Я предпочту рискнуть и назначить нового Бога, как бы тяжело нам ни пришлось вначале. Я уверен, что инкарнации не позволят обмануть себя, когда речь пойдет о кандидате. Но не сомневаюсь, принять решение будет совсем не просто.

— Потому что Сатана не позволит по-настоящему хорошему человеку занять этот пост, а остальные не пропустят плохого, — согласилась с ним Вита. — Но должны же они будут когда-нибудь согласиться!

— Когда-нибудь, — проговорил Рок.

Вечером вернулась Луна, чрезвычайно усталая.

— Да, нам придется совсем несладко, — произнесла она. — Мнения разделились практически поровну. Завтра в соответствии с условиями, выработанными путем невероятного компромисса, голосование состоится в сенате. Но и там пока «за» и «против» почти одинаковое число людей.

— Так и должно было произойти, — напомнил ей Рок.

— Так и должно было произойти, — мрачно кивнула Луна. — Моя деятельность привела лишь к сохранению равновесия; все зависит от моего голоса. Мы знаем об этом вот уже двадцать лет, но теперь, когда решающий момент наступил, легче не стало.

— Ничего, скоро все будет сделано.

— По крайней мере то, что зависит от меня. Но я не смогу чувствовать себя спокойно, пока не узнаю, что пост воплощения Добра занял активный человек.

— Все двадцать лет ты работала не покладая рук, часто забывая о себе, — сказал Рок. — Больше никто так хорошо не справился бы с этой работой.

Луна пожала плечами:

— Ты останешься на ужин?

— Ну, я собирался уходить… — Но тут он заметил, как сильно она устала. — Конечно, мой друг. Ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку.

— Спасибо тебе. — Луна взяла с каминной полки яркий гранат, поставила на стол и легонько по нему стукнула.

Камень вдруг увеличился в размере, стал неровным, растекся по скатерти. И неожиданно глазам предстал накрытый на троих великолепный ужин, над аппетитными блюдами поднимался пар.

— Вот здорово! — восхитилась Вита.

— Мой отец был Магом, — улыбнувшись, пояснила Луна. — Он оставил мне целый набор самых необычных камней. Я пользуюсь ими только в особых случаях, поскольку камни, наделенные такими качествами, действуют один раз. — Она посмотрела на Рока. — Налей нам, пожалуйста, вина…

— С удовольствием, — ответил он и вынул бутылку изо льда.

— Но я же еще несовершеннолетняя! — вскричала Вита. — Я отдам тело Орлин!

— Насколько я понимаю, тебе уже девятнадцать, — заметил Рок. — В наших краях восемнадцати вполне достаточно. Теперь на совершенно законных основаниях ты можешь управлять машиной или ковром, голосовать, служить в армии или в государственном учреждении, покончить со школой, жить отдельно от семьи, завязывать любые отношения, какие только пожелаешь, и позволить себе иметь популярные пороки. Хотя нет необходимости проделывать все сразу.

— Да, конечно. Но, знаешь, я же прожила всего пятнадцать лет.

— Календарь лжет, сенатор? — спросил он, повернувшись к Луне.

— Пожалуй, мы не станем его в этом обвинять, — улыбнувшись, ответила она. — Нас и так окружает столько лжи!

Рок налил Вите небольшой стаканчик. Она с опаской взяла его. У нее имелся опыт общения с более серьезными веществами, Адской Пылью например, однако она относилась к стаканчику в своей руке так, будто чувствовала себя маленькой девочкой, которой впервые разрешили прикоснуться к взрослой жизни.

Ужин был просто великолепен. Когда Вита не знала, как следует себя вести, ей помогала Орлин, так что она держалась точно великолепно воспитанная юная леди. К тому же после двух дней, проведенных в Чистилище, у нее разыгрался отменный аппетит.

— А что ваша троица намерена делать после того, как будет принято окончательное решение? — спросила Луна у Виты. Казалось, сенатор отдыхает, рассуждая о не слишком важных проблемах, после того как провела целый день, пытаясь отсрочить катастрофу.

— Ну… думаю, Орлин и Джоли не останутся со мной, когда все будет позади, — сказала Вита. — Они ведь лишь хотели отучить меня от АП и вытащить из той ямы, в которую я угодила. — Девушка нахмурилась. — Только я не знаю, смогу ли без них обходиться одна.

— А тебе нет необходимости оставаться в одиночестве, — сказал Рок. — Ты теперь можешь выйти замуж.

— Да, думаю, могу. Но… — Она вдруг подпрыгнула на месте. — Эй, ты имеешь в виду… ты… мне кажется… — Она посмотрела на него округлившимися глазами.

— Пожалуй, да. Последние четыре года я был страшно занят, но надежда на то, что мы будем вместе, поддерживала меня в самые трудные минуты.

— О, Рок! Конечно, я… — Тут она стала очень серьезной. — Но ты же не знаешь меня… такой, какая я есть, без Орлин и Джоли — когда я одна. С самого первого дня нашего знакомства они почти все время со мной. Без них я бы так и осталась несовершеннолетней дурочкой. Тебе будет противно!

— Такова суть моей грешной души — мне нравится в тебе все то, что с твоей точки зрения должно отталкивать. Не думаю, что у нас возникнут какие-нибудь проблемы.

— А я не сомневаюсь, что возникнут. Я с ума сойду, пытаясь вести себя как леди! У меня ничего не получится. А с ними… Орлин, Джоли, вы останетесь со мной?

Луна взяла другой камень.

— Рядом с этим камнем духи могут становиться видимыми. Может быть, они сами ответят на твой вопрос. — Камень начал испускать сияние.

Джоли выбралась из тела Виты и приняла свое собственное обличье.

— Спасибо, Луна.

За ней последовала Орлин, которая окончательно пришла в себя после смерти и выглядела просто великолепно.

— Первоначально я хотела помочь Орлин, — сказала Джоли. — Думаю, сейчас она чувствует себя в Загробной жизни вполне уверенно и больше не нуждается в моей поддержке. Я вернусь к Гее.

Когда Джоли произнесла эти слова, ей вдруг стало невероятно грустно. Ей нравилась компания Виты и Орлин, она чувствовала себя с ними живой. Она всегда знала, что это временно, но поняла, что расставание с ними причинит ей боль.

— А ты, Орлин? — спросила Луна.

Прежде чем ответить, Орлин задумалась.

— Я сражалась за то, чтобы быть призраком и не попасть в Рай, Ад или Чистилище, я мечтала спасти сына. Теперь я точно знаю, что не смогу вернуть Гэва Второго, и это знание причинило мне не такую невыносимую боль, как я ожидала, поскольку ясно, что он в надежных и, возможно, любящих руках. Воплощение Ночи, наверное, решила взять его себе, и мне придется смириться. Теперь меня ничто не держит в мире смертных. Но после того, что я повидала в Раю и Преисподней… не думаю, что хотела бы там оказаться. Пожалуй, я бы осталась с Витой… если она действительно не против.

— Орлин, конечно, я не против! — вскричала Вита и подскочила к ней, чтобы обнять. Руки девушки прошли сквозь образ Орлин. — Ты… ты мне так нужна, твой опыт, понимание жизни, а если у меня будет ребенок…

— Господи! — прошептала Орлин, потрясенная словами Виты. — Ты позволишь мне заниматься твоим ребенком?

— Конечно! Что я знаю про детей? Я его уроню или сделаю еще что-нибудь такое же ужасное!

Все заулыбались, услышав ее слова. Женщины никогда не роняют детей.

— Все это касается не только нас, — проговорила Орлин. — Рок…

— Я должен сделать признание, — сказал Рок. — Орлин, ты мне всегда нравилась, я тебя уважал. Из соображений приличий и по требованию обстоятельств я никогда тебе ничего не говорил. Но Вита совершенно права: твоя относительная зрелость и опыт с самого начала придали ей дополнительную привлекательность, и, хотя я готов иметь дело с ней одной, я с радостью приму вас двоих. Я не имею ничего против твоего присутствия.

— Но ведь меня поддерживала Джоли! — возразила Орлин.

— То же самое я могу сказать и о ней. В то время как меня приводил в восторг бездумный энтузиазм Виты, я чувствовал себя намного спокойнее, зная, что рядом находится опытное разумное существо. Энтузиазма достаточно для коротких связей, для более длительных отношений необходима зрелость. Все втроем вы представляете собой совершенную женщину. — Рок пожал плечами. — Но Джоли имеет собственные обязательства. А если у тебя их нет…

— Похоже, нет, — ответила Орлин.

— Я рада, что из такой сложной ситуации нам удалось извлечь пользу, — сказала Луна. — Я попросила Джоли помочь Вите, потому что отчаянно нуждалась в нормальной работе моего главного исследователя Веры, матери Виты. Кроме того, нам требовалось найти временное пристанище для Орлин, какое-нибудь смертное тело. Я и представить себе не могла, что связь, носящая временный характер, может оказаться такой серьезной. Когда в дело вмешался судья Скотт, меня ждал очередной сюрприз. — Она улыбнулась. — Я не знала, что ты страдаешь от одиночества, Рок.

— Я тоже не знал, — признался он. — Моя карьера отнимала все время, пока неожиданная выходка Виты не заставила меня осознать, что спрятанная в глубинах сознания мечта может осуществиться.

— Выходит, несмотря на козни воплощения Ночи, на уровне личных отношений все получилось просто замечательно.

Рок нахмурился:

— Я не уверен, что вмешательство Нокс носило только отрицательный характер. Мне довелось принять участие в одном из ее развлечений и должен сказать, у меня сложилось впечатление, будто она явилась с образовательной целью. Она объяснила нам, что магия и наука взаимодействуют друг с другом вот уже много веков и что обе теории возникновения мира содержат солидную долю истины. И, естественно, мы стали лучше понимать, каким образом связаны между собой воплощения Бессмертия. Зачем она тратила силы на то, чтобы показать это двум самым обычным смертным и двум духам, до сих пор остается для меня загадкой. Хотел бы я знать, что ею двигало.

— Мне кажется, ее интересовала я, — проговорила Орлин. — Она забрала моего ребенка и заставила пережить исключительно неприятные моменты, пока я пыталась выполнить ее условия. Однако сама Нокс указала путь, по которому я должна была пройти, чтобы добиться своего. Возможно, она считала, что я недостаточно упорно иду к цели.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь о неприятных моментах? — спросила Луна.

Орлин поморщилась:

— Она превратила меня в мужчину. Я… позволила себе стать жертвой мужского желания и… — Ее передернуло. — Этот опыт позволил мне разобраться в том, как устроены мужчины. С тех пор я стала относиться к их слабостям более терпимо. Больше всего в Роке меня поразило то, как он умеет контролировать свое желание; теперь я знаю: прирученное, оно доставляет удовольствие. Совсем как огонь, являющийся полезным инструментом, если им пользоваться с умом. Но даже и в тех случаях, когда страсть вырывается из-под контроля, я по крайней мере осознаю, почему так происходит, и испытываю сострадание даже к насильникам.

— Да, Орлин действительно помогла Кейну! — вспомнила Вита. — Он собирался нас сначала изнасиловать, а потом убить. Он отправился в Ад, но она ему помогла. Мне казалось, будто она спятила, а теперь я понимаю: она прекрасно знала, что делает.

— Какое дело Нокс до способности призрака сострадать? — спросила Луна.

— Может быть, она хотела, чтобы я лучше понимала сына, когда получу его назад, — ответила Орлин. — Чтобы знала, почему процесс его спасения такой сложный. Теперь я и в самом деле вижу, что будет лучше, если он останется с ней, и могу его отпустить.

— Что, однако, не объясняет, зачем она вдруг стала вспоминать с тобой теорию эволюции, — вмешался Рок. — Или раскрыла нам глаза на суть природы инкарнаций, я ведь тоже тогда присутствовал.

— Да, до того момента я по-настоящему не осознавала, что Бог — такая же инкарнация, как и все остальные, — кивнула Орлин. — Сейчас мне гораздо проще смириться с мыслью, что Его следует заменить. Иначе я наверняка бы перешла в лагерь Сатаны и проголосовала за нынешний порядок вещей.

— Именно благодаря Нокс ты познакомилась со всеми основными инкарнациями, включая Бога! — напомнила Луна. — Очень любопытно!

— Ну, со мной была Джоли.

Луна посмотрела на Джоли.

— Невеста Сатаны… и подружка Геи, — проговорила она. — А Нокс проявляет интерес к Сатане. Может быть, она сознательно устроила все таким образом, чтобы на продолжительный период убрать Джоли со сцены?

— Зачем? — удивилась Джоли. — Я же призрак… у меня нет никакой власти!

— Предположим, с тобой что-нибудь случится? — спросила Луна. — Например, ты затеряешься в хаосе, где даже инкарнации не смогут тебя отыскать?

— Сатана и Гея будут сильно огорчены, естественно, так же как мать Виты переживала отсутствие дочери, но…

— Эти две инкарнации обладают практически равным могуществом, — заговорил Рок. — Учитывая пассивность Бога, вся деятельность инкарнаций будет подвержена серьезной опасности. Может, Нокс придумала хитроумный план, собираясь отнять власть у инкарнаций Дня?

Все в ужасе переглянулись. Неожиданно им удалось раскрыть тайну воплощения Ночи. Орлин использовали вместо приманки, чтобы отвлечь Джоли, а тем временем Нокс действовала, порой открыто, порой исподтишка… Сатана упомянул о сделке, заключенной с ней, он обещал сделать так, как она хочет. Что сделать? Как?

— Не думаю, что все закончилось, — сказала Джоли.

— Пожалуй, инкарнации Дня должны действовать и как можно быстрее, — заявил Рок.

— Орлин, мне кажется, тебе следует остаться со мной, — посоветовала Луна. — И Вите с Роком. Джоли, немедленно возвращайся к Гее, там ты будешь в безопасности, пока не решатся текущие проблемы.

— Хорошо. — Джоли повернулась к Орлин: — Придется нам на время распрощаться. Мне было чудесно с тобой… и с тобой. Вита!

Она прибыла в Дом-Дерево без происшествий. Раньше ей никогда не приходило в голову, что она должна чего-то опасаться; смертные не в силах причинить вред призраку, а бессмертные не особенно ими интересуются. Однако Нокс обладала могуществом ночи и, стоило ей только пожелать, представляла для призрака серьезную угрозу.

К примеру, когда она превратила Орлин в мужчину, они решили, что Нокс вынуждала Орлин отказаться от своего ребенка. А может, она хотела, чтобы Джоли стала жертвой насилия? Как бы это отразилось на Сатане или Гее? Надеялась ли Нокс, что обуреваемая стыдом Джоли покинет каплю крови, связывающую ее с миром смертных, и отправится на Небеса — а Гея больше не сможет тайно встречаться с Сатаной? Или позднее, во время дебатов о происхождении человека и животных — пыталась ли Нокс забить клин между Орлин и Джоли, чтобы они расстались?

Узнать наверняка не представлялось возможным, но рассмотреть все варианты следовало. Сначала Нокс могла постараться объединить Орлин и Джоли, а потом разжечь между ними вражду на сексуальной или интеллектуальной почве. Впрочем, не исключено, что это лишь отвлекающий маневр в сложной игре. Теперь, когда Нокс совершила сделку с Сатаной — использовав Орлин! — надеялась ли она таким способом победить? И каковы условия сделки?

Джоли решила, что нужно найти ответ на этот вопрос.

— Гея! — позвала она.

Гея, занимавшаяся, погодой, услышала ее, потому что Джоли теперь была с ней.

— Да, Джоли; я поняла, что ты вернулась. Что случилось?

— Боюсь, Нокс задумала какую-то мерзость.

Гея приостановила работу.

— Какую?

— Это связано с Орлин. Нокс уже трижды обращала на нее свое внимание. Она заключила с Сатаной такую сделку: сначала он попытается сделать по-своему, а в случае неудачи — так, как хочет Нокс. Он искушал Орлин, обещая вернуть ей ребенка, с согласия воплощения Ночи, но она отказалась. А следовательно, теперь Сатана поступит так, как желает Нокс. Я боюсь, что Орлин — всего лишь инструмент в ее коварных интригах, имеющих ко мне непосредственное отношение. Орлин, как и я, близка вам обоим; если одна из нас, или обе, попадут в серьезную беду, какое влияние это окажет на приближающийся кризис?

Гея задумалась.

— Нокс — единственная женщина, которую я боюсь, когда речь идет о Сатане. Стоит ей захотеть, и она может получить любого мужчину. Однако Нокс нет никакой необходимости заключать сделки; достаточно одного ее желания. Не думаю, что она заинтересовалась им в этом смысле.

— Согласна. Он скажет тебе — и мне, — если Нокс заставит его изменить нам. Однако Орлин — твоя дочь. Угроза ее благополучию может заставить Сатану действовать.

— Нужно выяснить, — хмуро сказала Гея. — Возьми контроль на себя.

Джоли повиновалась, и вскоре тело Геи превратилось в тело ее компаньонки. Потом она перевернула страницу и оказалась в Аду.

Ассаргадон поднял голову:

— Сатана занят какими-то делами на Земле. Сообщить о вашем приходе?

— Да.

Ассаргадон поднял трубку стоящего на столе телефона.

— Срочный звонок Господину, — сказал он, а потом после паузы добавил: — Ваша жена здесь, и, полагаю, она пришла не на любовное свидание.

Сатана возник перед ними в клубах дыма.

— Джоли, что привело тебя в столь неурочное время?

— Личные проблемы.

Он протянул руку. Джоли взяла ее. Кабинет Ассаргадона исчез, возникли покои Сатаны.

— Какова суть твоей сделки с Нокс? — спросила Джоли.

— Ах вот что тебя интересует. Я не могу ответить на твой вопрос.

— Ты что-то скрываешь от меня — и от той, чье тело я позаимствовала? — гневно спросила Джоли.

— Я Мастер Лжи, а Ночь — Госпожа Тайн. Мы заключили между собой сделку, и никто не должен о ней узнать. Пока.

Джоли почувствовала, как нарастает ярость Геи. Должно быть, сейчас на всей Земле начинаются бури.

— Я вынуждена настаивать, чтобы ты поделился со мной этой информацией. Как ты можешь сохранять верность договору с Нокс, если речь идет обо мне?!

— Она имела в виду не только себя, но и Гею, и не сомневалась, что Сатана ее прекрасно понимает.

Он нахмурился:

— Я всегда держу данное слово. Я заключил сделку с Нокс и должен выполнить ее условия. Нарушение тайны может все испортить. Надеюсь, ты понимаешь, что я никогда бы не заключил договор, который тебе повредит.

— Тут все зависит от того, как определять вред!

Он вздохнул:

— Ох, трудно с женщинами!.. Ладно, готов пойти на компромисс, но только до определенного момента: отвечу на три косвенных вопроса. Ты должна удовлетвориться этим до тех пор, пока я не смогу раскрыть тебе правду. Долго ждать не придется.

— Он человек чести, — подумала Гея. — Нам следует согласиться на его условия.

— Ладно, — сухо сказала Джоли. — Твоя сделка подразумевает секс с ней?

— Нет.

— Угрожает ли что-нибудь Орлин или другим близким нам людям?

— Нет.

Джоли быстро посоветовалась с Геей и задала третий вопрос:

— Повлияет ли ваш договор на благополучие смертных?

— Да.

Вот оно! Нокс действительно вмешалась в дела инкарнаций, а теперь использует Сатану в качестве посредника. Однако, не прибегая к сексу и не угрожая их близким, как она может осуществить свои планы?

— Спасибо, — коротко сказала Джоли и перевернула страницу. И оказалась в Доме-Дереве.

Здесь Джоли вернула тело Гее.

— Похоже, мы зря задали один вопрос, — заметила Гея. — Мы и раньше знали, что Нокс не надо заключать с Сатаной сделку, чтобы завлечь его в свою постель. Впрочем, мы вообще могли ничего не выяснить; никто не в силах заставить Сатану поделиться информацией, если он того не хочет. Нам стало известно, что Нокс проявляет интерес к приближающемуся кризису и что никому из наших близких не грозит опасность. Пожалуй, следует успокоиться.

— Будь он проклят! — подумала Джоли. — Мне ужасно хочется проникнуть в его тайну!

— Ну, придется решать проблемы по мере их возникновения. Если нам удастся добиться своего и Декларация о Вакансии будет принята… А затем мы отдадим должность воплощения Добра активному человеку, и сделка Сатаны с Нокс ни на что не повлияет. Однако необходимо самым тщательным образом обдумывать свои ходы.

За час до голосования по экранам головизоров пронеслась новость: один из сенаторов скоропостижно скончался от апоплексического удара. Тут не могло быть нечестной игры; Гея сразу бы узнала. Просто его нить кончилась. К несчастью, он был стойким сторонником Декларации. Соотношение голосов, которое составляло 51 на 49 в пользу Декларации, теперь стало 50 на 49. Если хотя бы один сенатор изменит точку зрения, они проиграют.

Джоли и Гея наблюдали за голосованием через свое окно, настроенное на Сенат. Вдруг возникли какие-то волнения, появилась охрана. В прессе смертных шла напряженная полемика, противоборствующие стороны высказывали как умеренные, так и крайние мнения, граничащие с явным экстремизмом.

Джоли, в своей призрачной форме, уселась рядом с Геей.

— А где же Луна? — спросила она, всматриваясь в зал Сената.

— Не знаю. Наверное, там, ведь скоро начнется голосование.

Однако Луна отсутствовала. Началось голосование, которое без Луны должно было завершиться ничьей: 49 на 49.

Гея перевернула страницу, чтобы проверить дом Луны, но там оказалось пусто. Тогда Гея разыскала Танатоса — он застрял в самой грандиозной пробке года: машины на шоссе, ковры в воздухе. Продвинуться вперед хотя бы на миллиметр не представлялось возможным.

— Козни Сатаны! — с уважением и грустью пробормотала Гея. — Старейший трюк с начала времен — а мы оказались к нему не готовы! Он сделал все, чтобы Луна опоздала на голосование.

Однако Танатос проскакал на Морте над машинами и под коврами, пока не оказался возле ковра с Луной, Витой и судьей Скоттом. Посадил Луну на седло своего скакуна, и тот галопом, как призрак, помчался сквозь ковры и дома к зданию Сената. Когда подсчет голосов сенаторов подходил к концу. Луна возникла на своем месте.

— Господин Председатель! — позвала она.

Танатос отправился обратно за Витой и Роком, но пробка уже начала рассасываться. Тут действительно не обошлось без магии — обычно пробки не имели серьезных последствий, но сейчас результат мог быть ужасным. К тому моменту когда Вита и Рок добрались до Сената, голосование закончилось. С преимуществом в один голос было решено объявить пост инкарнации Добра свободным.

— Первый барьер преодолен! — воскликнула Джоли. — Тот, к которому Луна готовилась двадцать лет! Боюсь, что следующий окажется более сложным.

— Так оно и будет, — согласилась Гея.

Решение Сената произвело на смертных колоссальное впечатление. В церквах шли службы, отрицающие необходимость смещения Бога. В знак протеста был закрыт Фальшивый Ад. Посыпались возмущенные телеграммы. Во всех крупных западных городах начались бунты. В нескольких регионах объявили военное положение. Однако дело было сделано. Теперь наступил черед инкарнаций.

Смертные не узнают о ходе дискуссии среди шести оставшихся инкарнаций, им сообщат лишь решение. Личность смертного, который станет следующим Богом, будет объявлена, но интервью не предполагались, поскольку данный человек навсегда покинет пределы царства смертных.

Решение обещали огласить через час после подсчета голосов в Сенате. В течение часа инкарнации не будут выполнять свои текущие обязанности. Никто не умрет, не родится, не выйдет замуж, не произойдет никаких существенных перемен. Остановятся все войны. Погода будет тихой и спокойной. Не свершится ни добро, ни зло. Мир застыл в ожидании; ничего иного не оставалось.

Встреча инкарнаций происходила в особняке Хроноса, где время ради такого случая остановилось. Они получили возможность обсуждать проблему в течение целого столетия, но для смертных пройдет всего один час. Сам Хронос от участия в дискуссии воздержался, поскольку возникал конфликт интересов. Если он окажет хоть какое-нибудь влияние на принятие решения, изменится его прошлое и возникнет парадокс, от которого даже у него нет защиты. Поэтому он отошел в сторону и позволил другому Хроносу, который должен был сменить его через два года, вернуться принять участие в дебатах. Того Хроноса хорошо знали все инкарнации — Нортон сменил его, если следовать исчислению времени смертных, за два года до описываемых событий. Он сумел прибыть «сюда-сейчас» благодаря песчинке из Песочных Часов, полученной от Орлин. Он проведет здесь час, а потом вернется в свое время. В результате получилось, что участие Нокс — возможно — привело к прямо противоположным результатам и способствовало голосованию, вместо того чтобы ему помешать. Если бы Орлин не отправилась к Хроносу за крупинкой песка, замена воплощения Времени оказалась бы неосуществимой.

— Но как все произойдет в действительности? — спросила Джоли. — Я хочу сказать, что выбор Бога — такое серьезное решение!

— Процесс довольно прост, — ответила Гея. — Инкарнации по очереди начнут предлагать кандидатов. Каждая представляет своего и рассказывает о его достоинствах; каждая обладает правом вето. Только анонимное согласие всех шестерых приведет к появлению нового Бога. А теперь слейся со мной, ты сможешь наблюдать за выборами напрямую.

Гея перевернула страницу.

В саду Хроноса были расставлены шезлонги, все шестеро удобно в них устроились. Они выглядели как самые обычные люди — четверо мужчин и две женщины, пришедшие на вечеринку. Гея поздоровалась с Хроносом, которого не видела два года.

Они собрались ради серьезного дела, прекрасно понимая, что процесс выбора будет долгим и изнурительным. Вряд ли стороны скоро приблизятся к возможному компромиссу.

— У меня есть кандидат на замещение вакансии Бога, — заявил Танатос. — Хороший человек, прекрасно знает законы и правительство. Более того, сенатор, поддерживал Декларацию о Вакансии. — Он назвал имя человека.

Остальные проверили свои заметки. Сатана поднял голову:

— Отклоняю. Он слишком хорош, чтобы удовлетворить меня.

Они ожидали такой реакции от воплощения Зла. Именно по этой причине инкарнации долгие годы разыскивали хороших людей. Возможно, придется рассмотреть сотни кандидатов, прежде чем будет достигнуто согласие.

Хронос предложил человека, которого он знал, когда жил среди смертных — образец благородства и честности. Сатана проверил свои заметки и наложил вето.

Судьба выдвинула кандидата, снискавшего особую известность изучением переплетений нитей фортуны. Сатана отвел и ее предложение.

Марс рекомендовал мастера боевых искусств, на закате жизни выработавшего вполне разумную философию поддержания мира посредством силы. Сатана наложил вето.

Тогда Гея назвала судью Скотта.

Все дружно посмотрели на Сатану, ожидая, что он станет возражать.

— Интересная кандидатура, — заявил Сатана. — Согласно моим заметкам, судья Скотт завел любовную интрижку с несовершеннолетней девушкой, которая находилась у него на попечении. В нем присутствует греховное начало.

— Поскольку ты отказываешься рассматривать всех безгрешных кандидатов, мы выдвигаем человека, грех которого мы в состоянии принять, — спокойно проговорила Гея.

— Тогда давайте посмотрим на него. Пусть объект его греховных притязаний выступит в защиту Скотта, если захочет.

Судьба в обличье своего среднего аспекта, Лахесис, поджала губы. Разыгрывался интересный гамбит. Несомненно, воплощение Зла не согласится на такого хорошего человека, как Рок. Что он задумал?

— Вместо того чтобы вызывать ее сюда, давайте лучше отправимся к ней, — предложила она. — Хронос может так же легко остановить время на Земле, как и в своем особняке.

— Конечно, — кивнул Хронос.

Инкарнации встали, сошлись в центре комнаты и взялись за руки. Потом Гея перевернула страницу, и все шестеро оказались в гостиной дома Луны.

Лунный мотылек Муир вздрогнул, однако не стал протестовать, а просто исчез, чтобы позвать Луну.

— Все шестеро? — удивленно спросила вошедшая Луна.

— У нас дело к судье Скотту, — сказала Гея. — В данный момент он находится здесь, и мы можем решить наши проблемы без помех. Пожалуйста, позови его и Виту.

Луна вышла и вскоре вернулась вместе с Роком и Витой. Оба были одеты в маленькие кухонные передники; очевидно, помогали на кухне. Луна, несмотря на развитие магии, придерживалась весьма старомодных взглядов на ведение домашнего хозяйства.

— Надо же, инкарнации! — воскликнула Вита.

— Привет всем, — сказал Рок. — Чем мы можем быть полезными?

— Я предложила вас в качестве кандидата на замещение должности воплощения Добра, — официально заявила Гея. — Мы просим Виту рассказать о вас.

Рок, которому редко изменяло хладнокровие, заметно удивился:

— Невозможно!

— Ты не имеешь права говорить за себя, — строго сказала Гея. — Вита, если готова, начинай.

Хотя Вита и знала, что Рок рассматривался в качестве кандидата на пост инкарнации, она была явно раздосадована словами Геи.

— Но я не могу! — запротестовала она. — Я его люблю!

— Высказано предположение, что его отношения с тобой греховны, — пояснила Гея. — Сатана накладывает вето на всех безгрешных людей, а вот кандидатуру Рока рассмотреть согласился. Нам необходим компромисс. Говори.

Но Вита, прекрасно понимавшая важность момента, не хотела потерять Рока. Поэтому не могла вымолвить ни слова. Благоговение перед инкарнациями и внутренний конфликт не давали ей открыть рот.

— Может быть… может быть, Орлин сумеет сказать, — наконец пролепетала она, и ее глаза наполнились слезами.

Сатана сделал небрежный жест.

— Ладно, согласен. Пусть говорит Орлин.

Вита выпрямилась, достала носовой платок и вытерла лицо. Джоли заинтересовалась: она никогда не видела, как со стороны выглядит смена контроля над телом. Девушка, стоящая перед ними, заметно изменилась.

— Я Орлин, — сказала она. — На основании личного опыта утверждаю, что судья Скотт подходит для того, чтобы занять пост, о котором идет речь. Он хороший человек, один из лучших, с кем мне доводилось встречаться. Этот факт признан много лет назад, когда Джоли предложили наблюдать за ним, как за будущим кандидатом в инкарнации. Однако вопрос в том, согласится ли Сатана, ведь ему известно, что в душе судьи Скотта много добра. Поэтому я расскажу о грехах Рока.

Орлин нанесла мастерский удар, сообразила Джоли. Проблема заключалась в Сатане; именно его возражения не позволяли остальным принять решение. Орлин моментально поняла суть дела. Эта женщина стала удивительно мудрой и уверенной в себе после выпавших на ее долю испытаний и теперь, как и Луна, могла принести человечеству колоссальную пользу. Не следовало забывать, что Орлин принадлежала к судьбоносному третьему поколению и была внучкой Ниобы.

Орлин немного помолчала, собираясь с мыслями.

— Я встретилась с Богом, но Бог не ответил мне. Его поглотило созерцание собственного величия. У него не было ни одного недостатка, ни одного изъяна и ни одного греха; Он не имел к подобным вещам никакого отношения. Однако в царстве смертных полно недостатков, изъянов и грехов. Только тот, кто знает, как зло способно влиять на жизнь человека, способен повести людей к добру.

Судья Скотт грешил. Завел любовную связь с несовершеннолетней девушкой. Он нарушил закон, который был поставлен охранять, предал собственные принципы. Судья Скотт прекрасно осознавал, что поступает неправильно, и все же не устоял перед охватившей его страстью. Девушка была готова к подобным отношениям, более того, она к ним стремилась. Судья Скотт совершил ошибку. В какой-то момент он решил уйти в отставку, но не сделал этого и в результате сохранил власть и высокое положение, а его грех так и остался тайным.

Мне трудно представить, что судья Скотт окажется глух к мольбам тех, кто согрешил или далек от совершенства. Он знает, что такое искушение и слабость духа, знает, как можно не устоять перед соблазном. Он знает, что несовершенен сам, поэтому не станет отвергать других. Я считаю, что он сумеет достойно выполнять обязанности воплощения Добра именно благодаря тому, что грешил. Бог есть воплощение Добра; из этого не следует, что сам Он должен быть безупречен — воплощение Зла совсем не обязательно представляет собой абсолютное Зло, Танатос вовсе не мертв. Просто он обязан всегда стремиться к добру на пределах своих сил и возможностей.

Возможно, Сатана не хочет, чтобы воплощение Добра оказалось эффективным. Однако мир стоит на пороге кризиса, который скорее всего приведет к гибели всех смертных и бессмертных, если только у нас не появится решительное Божество. Я рекомендую судью Скотта и считаю, что он принесет больше пользы всем нам — даже Сатане, — чем любой другой кандидат. Я верю, что он должен занять должность Бога.

Наступила тишина. Джоли ужасно хотелось аплодировать; Орлин превосходно справилась со своей задачей! Даже Сатана не мог не проникнуться ее аргументами. Неужели он готов отвергнуть логику той, о которой тревожился так сильно, что даже послал Джоли ее охранять?

— Я полагаю, она в него влюблена, — после паузы заявил Сатана.

— Да, наверное, — совершенно не смутившись, ответила Орлин. — Однако то, что я о нем сказала, чистая правда. Мои эмоции не имеют никакого значения. Я призрак, лишенный тела. Потеря ждет смертную, которая его любит и которой предстоит с ним расстаться. Мне больно за нее, но нужды мира важнее радости одного человека. Теперь я верну тело в ее распоряжение, чтобы она сказала за себя, если вы считаете, что в этом есть необходимость.

— Нет, подождите, — вмешался Рок. — Необходимости нет. Со всем уважением к собравшимся я должен отказаться от предложенной чести.

Гея удивленно взглянула на него:

— Ты отказываешься?

— Да. И дело даже не в том, что я считаю себя недостойным, хотя так оно и есть. Не стану говорить, что мне наплевать на судьбы мира, поскольку это было бы неправдой. Проблема в том, что я слабый человек. Я не в силах бросить любимую женщину. Сейчас я могу искупить свой грех и хочу только одного: завершить жизненный путь, сделав тайное явным. Я не могу покинуть Виту, не желаю расставаться с ее частью — с Орлин, которая так замечательно меня защищала. Мое место среди смертных.

Гея кивнула:

— В таком случае мы должны тебя отпустить, добрый человек. — Она подняла руки, чтобы перевернуть страницу и вернуться в Чистилище.

— Давайте задержимся еще немного, — вмешался Сатана. — Вы все лицемеры и не хотите видеть очевидного. Здесь есть еще один кандидат, который вполне нам подходит.

Череп Танатоса повернулся к Сатане:

— Ты назвал нас лицемерами?

— О чем ты говоришь? — удивилась Судьба. — Здесь больше нет смертных мужчин.

— Да, ты права, — согласился Сатана. — Но есть кандидат. Вы исключили из рассмотрения половину смертных! Вы рекомендовали только мужчин!

Все в недоумении уставились на него.

— Он прав, — подумала Джоли. — Судьба взяла в качестве одного из аспектов мужчину; почему же Бог не может быть женщиной?

Гея медленно повернулась к Луне:

— Значит, мы должны выбрать Луну Кафтан?

Танатос подпрыгнул.

— Нет! — воскликнула Луна. — Я тоже отказываюсь! Я должна остаться здесь!

— Что ж, пришла моя очередь, — сказал Сатана. — Я выдвигаю незаконнорожденного.

Все озадаченно взглянули на него.

— Да бросьте вы! — усмехнулся Сатана. — Мы все знаем, что по существующему определению внебрачный ребенок изначально несет в себе грех своих родителей. Всякому ясно, что это несправедливо, поскольку сам он ни в чем не виноват. Оказавшись на посту Бога, такой человек сразу же изменит определения подобных грехов, облегчив тем самым мою работу. У меня в Аду множество душ, которые вовсе не должны там находиться, — хорошие люди, попавшие ко мне только из-за неправильных определений. Я считаю, что пришло время ублюдка! Ты не согласна со мной, Гея? Ты способна наложить вето на подобного кандидата?

Гея застыла на месте с открытым ртом. Она догадалась, о чем говорит Сатана, и была преисполнена благоговения. Инкарнация Природы ничего не ответила.

Джоли попыталась увидеть то, что поняла Гея, но не смогла. Она лишь сообразила, что Сатане удалось смутить Гею. Кого он выдвинул?

— А ты, Танатос! — продолжал Сатана, поворачиваясь к воплощению Смерти.

— Ты такой же лицемер! Ты сражался со мной, чтобы помешать мне забрать твою возлюбленную, но выдвинул ли ты кандидата из своих владений? Я предлагаю вам умершего!

— Мертвые не имеют права быть избранными, — ответил потрясенный Танатос. — Как только умерший человек попадает в Рай, Ад или Чистилище, его уже не вернуть обратно. Только тот, кто остается в царстве смертных…

— То есть призрак, — перебил его Сатана. — В законе не сказано, что мертвецы не могут быть избранными. Там говорится, что кандидат должен пребывать среди смертных. Вправе ли мы отказать призраку?

Теперь разинул свой лишенный плоти рот Танатос. Его пустые глазницы неотрывно смотрели на Сатану.

— А ты, Хронос, — продолжал Сатана, поворачиваясь к воплощению Времени.

— Ты рекомендовал одного из тех, кого знал в своей смертной жизни. Что скажешь о прелюбодейке?

Хронос молча смотрел на воплощение Зла.

Сатана же тем временем повернулся к Судьбе:

— А как насчет тех, чью нить ты перерезала?

И к Марсу:

— Как ты относишься к тем, кто никогда не воевал и не боролся за власть?

Все ошеломленно молчали — они поняли, о ком говорит Сатана. Все, кроме Джоли! О ком речь?

Взгляд Сатаны вернулся к Гее.

— Джоли! — позвал он.

Что?!

— Расскажи о моем кандидате, ты знаешь ее лучше всех.

Только теперь, в ослепительной вспышке прозрения, Джоли поняла и обнаружила, что Гея передала ей контроль над телом.

Джоли смотрела на Орлин.

— Да, я действительно с ней знакома. Я пришла к ней, когда она была еще ребенком — прелестное дитя, которое удочерила достойная семья. Она всегда знала, что родилась ублюдком и что ее бросили настоящие родители. Она не хотела повторить это злое деяние, мечтала стать хорошей матерью и никогда не покидать своего ребенка. Однако настоящим отцом родившегося был любовник, а не законный муж, что принесло новое зло в ее душу. Она любила сына и дала себе клятву с ним не расставаться. Когда мальчик умер — не по ее вине, — она не сумела пережить утрату и покончила с собой; так в ее душе возникло новое зло. Но все это зло лишь по определению; оно не отражает истинной ее сущности, хорошей и доброй, способной к сочувствию — насколько вообще возможно среди смертных.

Теперь пришла очередь удивляться Орлин, которая по-прежнему оставалась в теле Виты.

— Я вернулась за ней, когда она умерла, и помогла ей в поисках ребенка, — продолжала Джоли. — Даже после смерти она была верна своим идеалам. Несмотря на грехи, отягощавшие душу, ее баланс оставался положительным, и ей предстояло вознестись на Небеса. Но она отчаянно боролась за то, чтобы остаться среди смертных в виде призрака, она мечтала забрать сына с собой. Она подвергала свою душу опасности ради того, кого любила. Я не знаю примера более сильной любви: отвергнуть Рай ради счастья собственного ребенка! Я не знаю ни одной души более достойной отправиться на Небеса.

Орлин наконец пришла в себя.

— Но…

— Однако, когда ей представилась возможность получить желаемое за счет страданий других людей, — продолжала Джоли, — она отказалась. Узнав, что девушка, которой мы помогали, Вита, окажется в крайне тяжелом положении, если мы изменим течение времени, Орлин не захотела строить свое счастье на ее боли. Она больше всего на свете мечтала получить назад своего ребенка, но не могла не думать о других. И оказалась способна пойти еще дальше. В Аду ей предложили вернуть ребенка, не причиняя никому вреда — в уплату Орлин должна была совершить поступок, который мог вообще ни на что не повлиять. Однако она почувствовала, что это неправильно, и снова ответила отказом. Тем не менее, находясь в Аду, она рискнула и протянула руку помощи душе, исполненной зла, посчитав наказание излишне суровым.

Джоли оглядела инкарнации.

— Я могла бы продолжать, но в этом нет необходимости. Сатана сделал предложение, на которое вам нечего возразить, поскольку оно вполне в духе соглашения, заключенного им много лет назад с ангелом Гавриилом. Орлин — внучка Ниобы, а Сатана должен был совратить хотя бы одного представителя трех поколений. Он подверг Орлин искушению — и проиграл; впрочем, я думаю, он не очень старался, поскольку Орлин является дочерью женщины, которую он любит, и его приемной дочерью. Сатана договорился с Нокс, и та согласилась отдать ребенка Орлин, если воплощение Зла попытается использовать мальчика, чтобы сбить Орлин с пути истинного. Если его постигнет неудача, ребенок останется у воплощения Ночи, а Сатана предложит ее кандидата на место Бога — Нокс уже давно готовила его на эту должность. Сатана выполнил свою часть сделки с Нокс — и вы видите, Орлин прекрасный выбор. Ублюдок, прелюбодейка, насильник и самоубийца — существо вполне достойное Ада — по нашим определениям. А еще она деловая, чуткая и добрая — ведь сумела же получить от каждой из инкарнаций по одному предмету. Чем не доказательство правдивости моих слов?

Джоли повернулась к Танатосу:

— Ты воспользуешься правом вето против призрака? Призрака, который добр, несмотря на зло, отягощающее душу? Призрака, который находится в тесном родстве с любимой тобой женщиной? Отдай Орлин обещанную ей чистую душу, чтобы ее репутация стала незапятнанной.

Она повернулась к Хроносу:

— Можешь ли ты проголосовать против женщины, которую любил? Женщины, ушедшей из жизни, чтобы последовать за своим ребенком? Отдай ей песчинку, необходимую для того, чтобы обеспечить переход в чистую душу.

Потом Джоли обратилась к Судьбе — Лахесис:

— А ты наложишь вето на кандидатуру своей внучки? Воспользуйся нитями, чтобы перестроить ее жизнь после смерти.

И к Марсу:

— Может быть, ты откажешь дочери? Дай ей свое семя!

Воплощение Войны мрачно улыбнулся:

— Я уже отдал его, когда она была зачата.

— А я отдал свое проклятие, когда говорил о лицемерах и выдвигал ее кандидатуру, — сказал Сатана.

Теперь Джоли обращалась к Гее, чье тело занимала:

— Сатана выдвинул ублюдка; кто из вас готов возразить ему?

Все молчали. Удивление сменилось пониманием — и одобрением. Они и в самом деле не могли возражать, по этическим и по личным мотивам.

Джоли снова повернулась к Орлин. У нее за спиной возникли две сияющие фигуры, одна мужская, а другая женская. Ангел Гавриил и воплощение Ночи с ребенком на руках. Сияние окутало и Орлин, когда дары инкарнаций перешли к ней.

— А можешь ли ты отвергнуть это более чем заслуженное предложение, Орлин? — потребовала ответа Джоли. — Ты лучше всех знаешь, чего так не хватает на Небесах! Тебе известно, что нужно сделать, у тебя есть опыт, образование и способность к состраданию, которые так необходимы. Ты исправишь все, что было неправильно, с помощью тех, кто готов тебя поддержать. Да, даже Сатана любил тебя с самого начала, как и я. Мы все любим тебя, а ты любишь нас, и ты не имеешь права отказать нам и Вселенной. У тебя нет выбора, ты должна согласиться. Ты станешь новым воплощением Добра — отныне и Навсегда.

— И Навсегда, — повторил Рок.

Орлин пыталась заговорить, но у нее ничего не получалось. Слезы катились по щекам. Сияние вокруг ее фигуры стало ярче. Теперь Джоли поняла, что произошло, когда Орлин помогла душе в Аду: тогда ее аура была лишь намеком на мощный потенциал. Как Орб обладала магией музыки, которая превратилась в способность использовать феноменальное могущество Ллано и помогла ей стать воплощением Природы, так умение Орлин видеть ауру других людей дало ей возможность использовать сияние, чтобы творить Добро, а в конечном счете изменить мир к лучшему в роли Бога. Устояв перед соблазнами Сатаны, Орлин, сама того не зная, определила свою судьбу. Она не ведала, но Сатана, как, вероятно, и Гавриил, были в курсе — и, естественно, Нокс. Могущество Орлин начало проявляться. Постепенно она превращалась в божество, становилась бессмертной.

Орлин кивнула, показывая, что Она согласна. Ей пришлось отдать своего ребенка, но теперь Она станет Матерью самой вселенной.

Она медленно подошла к Сатане, молча наблюдавшему за Ней.

— Все, на что ты надеялся, будет исполнено ради любви к Злу и ради любви к Добру, отныне — и Навсегда, — сказала Она.

А потом обняла его и поцеловала.

Хронос, который любил Ее, когда она была смертной женщиной, зааплодировал. К нему присоединились и остальные, в том числе Джоли.

«Когда Бог поцелует Сатану, а все инкарнации станут им аплодировать», — вспомнила она.

Орлин сама подсказала этот ответ террористам на летающей тарелке. Условие капитана, при котором он был готов капитулировать. И вот такой момент наступил! Да, действительно, начинается новая эра.

Орлин повернулась к Джоли:

— Я считаю, что ты должна помочь Вите, поскольку у меня теперь другие обязанности.

— Иди к ней, Джоли, — не стала возражать Гея. — Я всегда буду рада твоему возвращению, но мне кажется, что ты еще не покончила со своими делами в царстве смертных.

Джоли обняла Орлин и почувствовала внушающее благоговение присутствие, совсем не похожее на ощущение, которое она испытала, когда они находились в Десятом Раю, но такое близкое, щедрое и любящее! Потом она перешла в другое тело, а Орлин покинула его. Вита не останется одна.

Орлин, снова превратившаяся в призрак и исполненная сущностью воплощения Добра, повернулась к Нокс:

— Я отдаю тебе Моего ребенка — и Мое благословение. Я буду всегда рада встрече с тобой.

Нокс кивнула и исчезла.

Орлин повернулась к ангелу Гавриилу:

— Ты останешься советником Бога, как и раньше?

— Всегда, Госпожа.

— Тогда проводи Меня на Небеса, у нас много дел. Я рассчитываю на твои советы. — Она взяла его протянутую руку. — Мы все скоро снова встретимся.

Сияние стало ослепительным. А потом исчезло вместе с Ней и ангелом Гавриилом. Однако Ее присутствие еще некоторое время оставалось с ними.

— У нас тоже есть дела, — промолвила Гея. — Луна, сделай заявление: мы избрали Бога.

Луна кивнула и вышла из комнаты. В следующее мгновение возникло ощущение, будто со всех сторон сразу раздались громкие крики: ликовали обитатели царства смертных.

Инкарнации взялись за руки и исчезли. Джоли осталась с Роком.

— Я буду с Витой до тех пор, пока она во мне нуждается. Надеюсь, ты не станешь возражать.

— Я не стану возражать, — ответил он.

— Нам казалось, что Нокс задумала какую-то мерзость, а на самом деле она сделала все, чтобы спасти вселенную. Как ты думаешь — зачем?

— Подозреваю, она боялась, что игра закончится, если она не вмешается, а ей хотелось, чтобы партия продолжалась. Даже Нокс наверняка надоедает иметь дело только со снами. А еще, возможно, ей на самом деле нравится малыш с его недугом. Она отлично понимает страсти, которым подвержены мужчины. Так что в действительности она обменяла Гэва Второго, заплатив за него хорошую цену.

— Наверное, — согласилась с ним Джоли, поразившись дерзости Нокс. — Благодаря ей наша жизнь стала намного интереснее.

Джоли вернула тело Вите.

— Орлин Дух Святой! — сказала девушка и фыркнула, но тут же снова посерьезнела. — Слушай, Рок, ты отказался быть инкарнацией, чтобы остаться со мной!

— Я знаю, что поступил эгоистично, — согласился он.

— Ты для меня по-прежнему остаешься Богом.

— А ты для меня по-прежнему остаешься нимфеткой.

— Правда? И что ты по этому поводу собираешься предпринять?

Впрочем, она не дала ему времени на ответ.

Джоли мысленно покачала головой. В самом деле, невероятно интересные времена.