Хроники старого мага. Книга 2

Глава 6

Незаметно наступил вечер. Я встречал его в своём домике. Небольшой и уютный, какой и хочется иметь для жизни в пригороде или на природе. Но только тогда, когда в нём живёт твоя семья, или люди, близкие тебе. В этом же домике жил я один. И весь вкус одиночества мне удалось понять уже к концу первого месяца. Меня посещали, только если я был нужен. Окружающие меня не разговаривали на моём языке. Я сам их понимал с большим трудом. Днём я работал, помогая хозяевам как маг-лекарь. А вечером и ночью я оставался наедине с самим собой. Изредка меня посещал Голендил, да и то если в этом была сильная необходимость. Я был гостем в этом доме, но хозяева всячески избегали общения со мной. Поневоле я стал ощущать себя изгоем. Одиночество давило меня своей пустотой. И заполнить её можно было либо алкоголем, благо недостатка в нём не было, либо работой.

***

В годы учёбы в Академии нам часто показывали наглядно действие алкоголя на организм человека. Чаще всего привозили мелких преступников, чьи проступки были незначительны. Им наказание иногда заменяли «показательным выступлением» перед учениками. Нас рассаживали в большом тренировочном зале на скамейках по кругу. А в центре на огороженной площадке расставляли столы с пищей и спиртными напитками. Преступников рассаживали за столом и напаивали алкоголем. Наставники внимательно следили, чтобы мы обязательно наблюдали происходящее за столом. При этом наставники читали нам лекции, описывая происходящее на «Сцене». Мы наблюдали, как люди постепенно хмелели, теряя человеческое достоинство. Лекция могла проходить несколько часов подряд, в зависимости от крепости «контингента». Это были самые мучительные лекции, преподанные мне за всё время обучения в Академии. Неприятной частью этой лекции было то, что после того, как охранники уволакивали потерявших сознание «актёров», одну из групп оставляли, чтобы убрать грязь со сцены. Такие «лекции» повторялись регулярно, а потому в течение года всем группам удавалось прибирать эту сцену. Не знаю, что они добавляли в алкоголь, но после каждого такого выступления на полу оставались рвотные массы. Убирать их было не великое удовольствие. И это притом, что нам при уборке запрещали использовать магию. А ещё к нам в замок привозили трупы погибших алкоголиков, заставляя учеников препарировать трупы в качестве наглядного пособия. Ученики должны были не только разделать трупы, но и рассказать в качестве экзамена об изменениях, произошедших в организме алкоголика. Описать, как эти изменения отразились на жизни человека. С годами я стал понимать, зачем проводились эти лекции. Практически никто из прошедших Академию не пристрастился к алкоголю или наркотикам. Я также испытывал стойкое отвращение к употреблению спиртных напитков. Те сосуды с вином, что эльфы оставили в моём домике, так и остались стоять там, где они их оставили, в кладовой. Прожив в домике восемь месяцев, я так и не прикоснулся к ним.

***

Поэтому, чтобы не сойти с ума, я стал много времени уделять работе. Каждый вечер, сидя за столом перед небольшой лампадкой, я старался переписывать книги. Работа была не окончена. Из моей коллекции книг, взятых из башни с моего прежнего места службы, было не переписано ещё семь фолиантов. Мой выбор пал на книги по «Магнетизму» и «Ясновидению». Эти книги были относительно не большие. При этом были практически избавлены от рисунков. Поэтому мне казалось, что их перепись не займёт много времени. После этого я планировал переписать эльфийские фолианты в первозданном варианте. Мне хотелось их иметь именно в таком виде. Позже хотелось бы перевести их на язык людей. «Книгу ужаса», содержащую сборник предсказаний, я решил оставить на потом. Потеря этого фолианта, в случае чего, не грозила мне большой трагедией. К тому же книга была достаточно толстой, и браться за такой объёмный труд сейчас мне откровенно было лениво. Для моего выживания эта книга не представляла большого интереса. За прошедший месяц книга по «Магнетизму» была практически закончена. Оставалось дописать последние строчки в этом труде. И я надеялся сделать это сегодня вечером.

Поскольку я передал свою просьбу о встрече с Голендилом через эльфов, то первую половину вечера провёл в ожидании его посещения. Время текло медленно. По прошлым разам мне было известно, что Голендил никогда не приходил ко мне после заката солнца. Я отдыхал, сидя на лавочке перед домиком. Солнце клонилось к закату. Тени деревьев медленно удлинялись. Становилось холоднее и темнее одновременно. Солнце осветило горизонт жёлтым светом, оттенив контуры деревьев. Солнечные лучи покрасили в жёлтый цвет редкие облачка, плывущие по небу яркого голубого цвета. Объёмные облака принимали различные формы. И различные оттенки цветов только усиливали впечатление. Подкрашенные снизу жёлтым цветом, сверху и с боков они окрашивались в различные оттенки от молочно белого до холодных тёмно синих и серых цветов. Игры красок создавали различные объемные изображения, дополняемые в моём уме фантазией. И всё это простиралось над лесными пиками серых деревьев, лишь в немногих местах прикрытых листвой. Голые веточки сложной и тёмной паутинкой пытались вцепиться в небесную голубизну, словно хотели поймать разноцветные облака, пролетающие над ними. Они будто призывали облака пролиться драгоценными снежинками к себе под ноги-стволы, опирающиеся корнями в разноцветный ковёр из красных и жёлтых листьев. На этом ковре уже блестели мелкие островки снега, отражающего блики заката. Я любовался этой картиной, как произведением лучшего из зодчих земли – природой. Мыслями я уносился далеко отсюда, туда, где мне удалось найти свой дом, хоть и ненадолго. Я ждал. И в тот миг, когда солнце коснулось горизонта, ко мне пришло понимание того, что Голендил не придёт сегодня. Возможно, его задерживали важные дела. После заката его можно было не ждать. Поэтому я решил потратить остаток времени на работу над книгами.

Закрыв за собой дверь домика, я встрепенулся. За время моего ожидания на улице моё тело достаточно сильно озябло. В домике было достаточно темно. Последние лучи солнца, проникавшие через окна, практически ничего не освещали. Засветив навершие посоха, я дошёл до стола. Там на столе, почти в самом его центре стояла лампадка. Эта лампада заправлялась маслом. И, хотя эльфы знали стекло, но для своих светильников они использовали бумажные плафоны. Лампадка представляла собой достаточно сложную конструкцию из металлической проволоки, поверх которой этот плафон из бумаги и натягивался. Он одновременно защищал огонёк от ветра, и при этом придавал свету лампады нежный матовый оттенок. Засветив лампаду и накрыв её бумажным плафоном в виде бумажной трубки, я сел за стол. Поплотнее закутавшись в свой тёплый плащ, я попытался сосредоточиться на работе. Раскрыв книгу на нужной странице, я расположил перед собой лист бумаги и принялся писать, регулярно окуная перо в чернильницу.

Дописав строку, я дал себе отдых. Размял пальцы рук, поморгал глазами, чтобы снять напряжение, сделал несколько глубоких вдохов и огляделся. Мой домик. За последнее время я привык так называть место, в котором живу. Я понимал, что это ненадолго. Помещение было не большим, обставленным просто. Первое, что меня поразило в эльфийских домах, так это то, что в них не было предусмотрено камина или очага. Хотя воздуховод имелся. На мои расспросы мне объяснили, что летом готовка еды производится на улице под навесом на специальных жаровнях. Зимой эти жаровни вносят внутрь помещения и устанавливают под воздуховоды, чтобы выводить дым на улицу. Но эти жаровни не предназначаются для обогрева помещения, а только для приготовления пищи. Эльфийские дома имели особую конструкцию, исключающую сквозняки. Жилые помещения строились из материалов, имеющих низкую теплопроводность. Они имели низкие потолки, а общее помещение не было разделено на отдельные комнаты. Отдельные пространства разделялись плотными тканевыми занавесками на деревянных каркасах. Несколько живых существ, проживающих в этом помещении, быстро нагревали его теплом своих тел. И это тепло долго держалось в помещении. Но не это было главным для эльфов. Даже зимой они одевались весьма легко. Исключением в одежде была тёплая меховая или шерстяная накидка в виде плаща, одеваемая в холодное время года. И при этом они не замерзали. Настоящим ценностью эльфов, не дающей им замерзать в холода, были особые методы дыхания. Эльфийских детей обучали им сразу, как только они начинали ходить. Этому уделяли особое внимание, как и закаливанию. При необходимости эльф мог с помощью дыхания поднять температуру своего тела, а также мог эту температуру понизить. Тренировки по дыханию были столь упорны, что становились второй частью натуры эльфа. Они регулировали температуру своих тел даже во сне неосознанно. При такой подготовке они не нуждались в дополнительных обогревателях в своих жилищах. Я же такой подготовкой не обладал, а потому постоянно мерз в этих жилищах всё сильнее, по мере наступления холодов. Конечно, в Академии меня учили таким дыхательным упражнениям, но особого упора на эту подготовку не было сделано, а потому и не стало частью моей натуры. И чтобы просто не замёрзнуть, мне приходилось прилагать дополнительные усилия. Ещё раз вздохнув, я передвинул черновой листок чуть ниже уже написанной строки. Обмакнув перо в чернила, склонился над листом и приготовился писать, когда в дверь постучались.

Я напрягся и замер. На моей памяти не было случаев, чтобы ко мне приходили посетители или гости вечером, а тем более – после заката. В моей голове пронеслись образы, показывающие разные ситуации. Враги прошли в Рощу исцеления и наткнулись на мой домик? Но почему стучатся? Хотят ввести в заблуждение? Или может эльфийские лекаря? Но почему так поздно? Случилось что-то непредвиденное? Сражение? Много раненых? Бандиты, случайно оказавшиеся здесь? Местная эльфийская радикальная секта, пришедшая изгнать чужака? Сердце начало бешено биться в моей груди. Всё равно придётся открыть, или хотя бы узнать, кто стучится. Отложив перо и вложив закладку в книгу, я встал и взял в руку посох. Прихватив со стола горящий фонарь, с посохом наперевес навершием вперёд я подошёл к лестнице и стал спускаться по ступеням в прихожую первого этажа. Как и во всех эльфийских домах жилые комнаты располагались на втором этаже. А на первом располагались кладовые, прихожая и рабочая комната. Это позволяло удерживать тепло в жилом помещении. По мере спуска вниз становилось холоднее, словно я постепенно опускался в погреб с хранимыми в нём припасами. Одежда не давала надёжной защиты и холод стал пробираться под мантию, заставляя тело съёжиться и покрыться «гусиной кожей». Расположившись напротив двери, я поставил на пол светильник и отступил чуть в сторону, перехватив посох обеими руками. Я постарался успокоиться и вспомнить вежливые слова этикета.

- Кто стучится в столь поздний час?

Спросил я, надеясь, что это прозвучало достаточно вежливо, но при этом сжав покрепче посох. Почти сразу из-за двери раздался знакомый женский голос.

- Меллин (друзья)!

А другой голос добавил.

- Мы приходить двое. Впусти нас. Не надо знать много глаз.

Это были Элентитта и Голендил. Я был озадачен происходящим. Чуть помедлив, я сделал шаг к двери и открыл засов. Сразу же после этого отступил в сторону, чтобы пропустить гостей. Дверь бесшумно распахнулась, и в помещение бесшумно вошли две тени в плащах с капюшонами, накинутыми на головы. В руке одной тени был зажат жезл мага, а у другой тени в руке был лук. Под плащом угадывался колчан со стрелами. Следом в помещение ворвались потоки холодного воздуха, сразу же обратившиеся в пар, который стал растекаться по полу. Тень, вошедшая последней, сразу же прикрыла дверь в помещение. Щелкнула щеколда и Голендил, а это был он, откинул капюшон плаща.

- Ты нас встречать здесь? Или подниматься наверх?

- Я рад гостям. Хотя и удивлён столь позднему визиту. Прошу в мою комнату.

Я подобрал с пола светильник и указал в направлении лестницы. На лице Голендила отразилось небольшое умственное усилие. Было похоже, что он пытался перевести на свой язык мои слова. После этого он заговорил, обращаясь к своей спутнице. Общий смысл сказанного мне был понятен. Голендил работал сейчас переводчиком. Выслушав его, вторая тень откинула капюшон, и на свет показалось лицо Элентитты. Мне сказали правду. Это не означало, что вокруг дома не расположены бойцы охраны. Но пока я не видел угрозу для себя. Развернувшись с фонарём к лестнице, я стал подниматься вверх. Я чувствовал их взгляды на своей спине, но старался вести себя естественно. Оказавшись на верхней площадке, я остановился и развернулся, чтобы подсветить дорогу идущим следом за мной эльфам. Я увидел лицо идущей за мной Элентитты. Голендил стоял на нижней площадке, а магичка уже сделала несколько шагов по ступеням. Поскольку тень от моей спины загораживала от неё свет, то идти ей пришлось в темноте. Как только лестница осветилась, Элентитта замерла и посмотрела на меня. Её лицо не изменилось, но в глазах блеснули искорки благодарности. Здесь мне и пришлось ждать, пока мои гости поднимутся наверх.

Оказавшись наверху, Элентитта сразу прошла к стене и присела на скамейку, стоящую там. Голендил стоял недалеко от входа, оглядываясь по сторонам. В отличие от Элентитты он впервые был у меня в гостях.

- А здесь мило.

Наконец, произнёс он со своим странным акцентом. Я огляделся. Насколько я понимал, домики были однотипными для Рощи Исцеления и не отличались архитектурными особенностями. Комната была простая и лишённая всех индивидуальных особенностей. Я считал себя здесь гостем, и не собирался оставаться здесь надолго. Поэтому я не пытался обустроитьи обжить этот домик «под себя». Небольшое помещение, почти полностью было лишено мебели. Стол у окна, несколько скамеек, простая кровать без лишних удобств. Всё было сделано просто и без излишних украшений, которыми славятся эльфийские мастера. Одна скамейка стояла возле стола, создавая для меня рабочее место. Ещё одну я использовал для хранения своих вещей, на ней располагался мой заплечный мешок. Свои вещи я так и не стал раскладывать по разным местам, а хранил сложенными в заплечном мешке, готовыми к походу. Осмыслив сказанное Голендилом, я решил, что эта фраза является частью этикета. Наверное, так он пытался завязать разговор. Я подошёл к столу и поставил не него светильник. Теперь требовалось его поддержать, чтобы не казаться невежливым. Не просто же так они пришли в неурочное время, да ещё хотели, чтобы об этом знало как можно меньше народа. Обернувшись к гостям, я проговорил.

- Домик действительно приятный. Прошу садиться с дороги. – Проговорил я, делая жест в сторону свободной скамейки. –Угостить мне вас нечем, но могу предложить воды.

- И тем быть благодарен. – Проговорил Голендил и прошел к скамейке.

Я налил воды из кувшина, стоящего на столе, и подал его Голендилу. Тот принял чашу с кивком благодарности головой, поднёс к губам и отпил маленький глоток. После чего передал эту чашу Элентитте. Она также исполнила лёгкий поклон и отпила глоток. Чаша вернулась ко мне. Ну что же, приветственная часть этикета исполнена. Пора перейти к серьёзным разговорам – предмету посещения. Я присел на скамью возле стола, чтобы быть с моими собеседниками на одном уровне.

- На дворе ночь, и помнится мне, что вы так просто ночью не ходите ко мне. Значит, есть большая необходимость. Чем могу быть полезен.

Я поглядел на Голендила прямым, спокойным взглядом. Тот сделал вдох и плотно сжал губы, собираясь с мыслями.

- То есть так. Мы пришли обсудить происшествие, которое быть сегодня. Мы хотеть знать, может ли Элентитта делать это заклятие.

Теперь он смотрел на меня прямым взглядом. Кивнув головой, я откинулся на скамье, облокотившись о стол. Прикрыв глаза, я попытался собраться с мыслями.

- Это долгий разговор.

- Мы не спешить.

- Да. Она сможет освоить это заклятие. Но для этого нужно соблюсти несколько условий.

Я подождал, пока Голендил переведёт мои слова эльфийке. По мере пересказа моих слов, глаза Элентитты начали светиться. Она задала вопрос на эльфийском.

- Она хотит знать, что за условия.

- Для начала я хочу знать, чей у неё посох. – Я встряхнул головой. – Нет, мне не важно знать – чей он и как к ней попал. Важно лишь одно – она на него настроена?

Потребовалось время на перевод. По мере пересказа в её глазах потух огонёк, плечи поникли. Она задала вопрос Голендилу. Я догадался о его содержимом. Прежде, чем он перевёл вопрос, я поднял ладонь.

- Жезл – это магический артефакт. Чтобы он работал, на него нужно настроиться. Пройти особый ритуал. После этого ритуала жезл станет слушаться своего хозяина, и с его помощью можно будет совершать заклятия.

- И этот ритуал…

- У вас должны быть старшие маги, которые могут помочь ей настроиться на жезл.

Возникла тишина. Потом Голендил стал переводить ей мои слова. Снова стало тихо. Время шло. Когда я уже решил, что продолжения разговора не будет, Голендил задал мне вопрос, который застал меня врасплох.

- Ты можешь провести такой обряд?

Сказано было почти без акцента, поэтому я ответил сразу, прежде чем смог обдумать ответ.

- Да, мне приходилось проводить такой обряд.

И только после этого смог остановиться и прикусил губу. Рассказывать такие вещи представителям других рас было запрещено. Нас много раз наставляли на это старшие. Я мысленно пожалел о сказанном.

- Ты говоришь почти чисто на нашем языке. Почему ты так коверкаешь речь?

Он улыбнулся.

- Когда-то у меня было много время говорить с представителями твой народ. Тогда я говорить чисто, почти. Но прошло много время. Ваш язык прост, но требует знать много нюансы. Говорить с тобой чисто для меня также тяжело, как и для тебя со мной на мой язык. Но мы сейчас говорить об обряд. Ты помочь нам?

Я закрыл глаза, выпрямил спину и попытался расслабить тело и лицо.

- Обряд не сложен, но требует подготовки. Проблема в другом. Если я проведу этот обряд для вас, то многие в моём народе посчитают это за предательство. Нам запрещены подобные действия.

- Мы сделать обряд тайно, а потом мы молчать. Никто не выдаст эта тайна.

- Это не имеет смысла. Я не говорю «если узнают», точнее сказать «когда узнают». У нас есть волшебники, проникающие в мозг, узнающие мысли. От них ничего нельзя скрыть. Когда я вернусь домой, меня обязательно подвергнут такой процедуре.

- Чем это тебе грозит?

- Зависит от многих причин. В худшем случае – казнят. Но то, что не простят – это факт. Я стану там чужим, и не стану здесь своим.

Голендил стал переводить мои слова Элентитте, и у меня появилось немного времени, чтобы обдумать сказанное. Какая-то мысль вертелась на самой грани моего сознания. И когда он закончил говорить на эльфийском, эта мысль оформилась в моём мозгу.

- Голендил, а почему мы говорим о таком? У вас же должны быть старшие волшебники, которые смогут провести такой обряд. Почему не обратиться к ним?

Элентитта хотела что-то сказать Голендилу, но тот её остановил поднятой рукой, обращённой ладонью к ней. Возникла пауза. Было видно, что он собирается с мыслями.

- Это долгий рассказ. - Он немного помедлил, будто собирался высказать нечто тяжёлое для себя. – Как ты знать, мой народ потерпеть поражение в война с нежить…

Рассказ действительно оказался длинным. Рассказ прерывался моими вопросами. И Голендилу приходилось отвлекаться, чтобы отвечать на эти вопросы, но потом он возвращался к основной теме. За время разговора я узнал, что эльфы, в отличие от людей не обучались в Академии или школе. Большинство из них проходило подготовку в собственных кланах. Каждый клан имел свою подборку заклятий, но, чтобы получить аттестат мага, юный эльф-волшебник должен был сдать экзамен в центральном храме волшебства в столице эльфийского королевства городе Альзония. Были обязательные заклятия, которые должен был знать каждый маг. Но перед тем, как начать обучение, адепт должен был придти в этот храм и принести клятву верности королевству. За него должен был поручиться его клан. Клятва накладывала обязательства и запреты, исполнять которые он должен был всю свою жизнь. А в случае нарушения этой клятвы позор падал на весь его клан. Поэтому за такую попытку его убивали родственники. Если же родственники не стали или не смогли это сделать, то наказывать отступника должны были уже маги королевства. Но тогда клан терял свой статус и положение. Мог потерять часть территорий и доходы. Прийти на дачу клятвы адепт должен был со своим жезлом, который он покупал сам или ему выдавали в клане. После дачи клятвы старший жрец проводил ритуал настройки адепта на жезл. Но столица королевства пала под напором нежити. Храм был разрушен. Вокруг Храма кипели самые жаркие бои, но остановить нежить они не смогли. Все старшие жрецы пали в той битве. Выжил ли кто-нибудь, Голендил не знает. Но в тех городах, что остались под властью тёмных эльфов, нет ни одного жреца, способного провести такой ритуал. Почти все волшебники погибли в той войне. Элентитта ещё не маг. И даже не адепт. Она только начала обучение. Поэтому она не настроена на свой жезл.

Рассказ Голендила вышел сухой. Было видно, как он сдерживает свои эмоции. Но уже до того, как он закончил свой рассказ, я уже знал о чем они меня хотят попросить. Последние фразы я слушал уже через стены своей невнимательности. Я погрузился в свои размышления. Сейчас и здесь решалась судьба целого народа. Народа побеждённого, но гордого и не сломленного. Они готовы были умереть, но не просить ни помощи, ни пощады. Моё решение могло либо спасти, либо убить их. Я почувствовал, как огромная тяжесть легла на мои плечи. Моё тело сидело на стуле прямо, но чувство было такое, будто под тяжестью необходимости принятия этого решения моя спина сгорбилась. Стало тяжело дышать, тело стало потеть. Мозг впал в ступор. Внутренне моё сознание раздвоилось, и эти две части стали активно спорить между собой, склоняя меня к принятию именно их мнения. Спор шёл на языке образов, которые мелькали передо мною, заслоняя друг друга и вызывая различные эмоции. Во мне одновременно боролись два начала: благодарность за спасение, кров и хлеб, замешанные на милосердии к моим спасителям; и чувство долга, верность своей расе, ответственность за свои поступки, с добавкой страха перед наказанием за совершённое преступление. Накал страстей во мне постепенно возрастал. Было чувство, будто мой мозг сейчас будет разорван на части. Я стал терять контроль над своими эмоциями, выражением лица и связью с реальностью. Пришлось встряхнуть головой, отгоняя мысли и надеясь на возобновление контроля.

- Ты давал клятву…

- И там была часть о защите и помощи…

- А ещё о неразглашении…

- Они сдерживают натиск нежити…

- Которая не угрожает нам…

- Потому, что застряла здесь…

- Что скажут наставники…

- Лучше думай, что скажет совесть…

- То, что я выполнил долг…

- Какой ценой?...

- А моя жизнь не цена?...

- Против жизней целого племени…

- Меня осудят, и придётся жить с позором…

- Чей суд тебе страшнее…

- Я исполню долг перед своим народом…

- Принеся в жертву чужой. Сможешь спать спокойно?...

- Нельзя давать другому палку, которой станут тебя бить…

- Этот народ пока не сможет причинить нам вред…

- А потом?...

- Это будет ещё не скоро. Живи сейчас…

- Мир сохранить для потомков…

- Которые ещё должны доказать право на жизнь…

- Но думать об этом должны мы…

- Думай о себе. Тебе с этим жить…

- Среди тех, кто тебя презирает…

- Они далеко. Умирать ты будешь здесь и в одиночестве. Что тебе до них?...

- Но цена…

- Вот и спроси о ней…

Я снова встряхнул головой и поднял взгляд. На меня смотрели эльфы. На их лицах проступало любопытство, смешанное с удивлением. Я что, говорил вслух? Сглотнув слюну, я встал. Предстоял тяжёлый разговор.

- Вы хотите попросить настроить Элентитту на жезл?

Голендил потупил взгляд и отвёл его в сторону.

- Я этот не говорить.

Но весь его облик говорил, что именно эта просьба и стоит у него в горле. Точнее сказать поперёк горла. Эльфы отлично умеют скрывать свои эмоции, но сейчас моя чувствительность возросла, и я смог прочитать его внутреннее состояние.

- Точно. Не говорил. Но это и так понятно. – Я прошёлся по комнате и остановился у стола. – А ещё вам нужен сам ритуал настройки на магические артефакты.

Голендил стал переводить мои слова Элентитте. Когда он дошёл до обряда настройки, она не сдержалась и воскликнула.

- Вэи (зачем)?

Голендил не успел ответить, за него это сделал я.

- Потому, что ты не единственная. Остальные волшебницы тоже нуждаются в этом ритуале. Только так они смогут быть полезны племени.

- Волшебники тоже. – Ответил Голендил.

На мгновение я замер, ошеломлённый этой новостью.

- Волшебники? Ах да, мне же говорили…

- Именно так. Им вас а голлор (Я был волшебником). Я быть волшебник…

После этих слов Элентитта с удивлением посмотрела на Голендилла. Не смотря на всё умение контролировать себя, её эмоции удивления прорвались наружу. Глаза широко расширились, а рот приоткрылся. Было ощущение, что она хочет задать вопрос к нему, но не может его выговорить. На некоторое время она замерла в таком нелепом положении.

- Твой жезл… – проговорил я.

- Я не носить жезл. Моя сила – в мой лук.

Он поднял лук над землёй и показал его мне. Я глупо уставился на это изделие и не сразу сообразил взглянуть на него вторым зрением. Второе видение показало мне сложную конструкцию композитного лука. С внутренней стороны этого изделия была вклеена тонкая полоса «магической субстанции», сложенной в два слоя, где каждый слой соприкасался со своим концом рога. Я был поражён. Сгибание лука должно было вызывать выделение разряда в «магическом слое» лука. Умелый маг мог его использовать.

- Этот лук…

- Чужой. Мой сломаться, а настроить меня на этот лук не кому.

- Что он мог?

- Чаще всего – заклятий большой меткость и дальность для стрела. Но можно стрелять чистая сила. Главное – во что эта сила превратить. – Он посмотрел на свой лук, и его лицо обрело ностальгическую мечтательность. – Во враги я стрелять огонь, а в друзья – лечить раны.

Я с восторгом посмотрел на это изделие эльфийских мастеров.

- Я впечатлён. А мужчин магов как готовили?

- Подготовка одинакова для мужчина-маг, так и у женщина-маг.

- Ты обладаешь вторым видением.

- Да. А зачем ты спрашивать?

- У меня возникла идея. – Я прошёл по комнате. – Я могу научить тебя обряду настройки, а ты уже настроишь всех остальных. Осталось решить проблему цены.

- Деньги? Драгоценности? Всё в пределах разумность.

- Деньги – это хорошо. Будет что кушать, когда пойду домой. А вот драгоценности… – я посмотрел на лук Голендила, и в моей голове промелькнуло множество мыслей. – Надеюсь это не последний лук в твоём племени. Мне хотелось бы получить один из таких. А ещё… Я слышал о великой ценности эльфов – мелорнах. Говорят, что у вас есть сад таких деревьев. Мне бы хотелось взглянуть на это чудо.

Глаза Голендила раскрылись от удивления при упоминании лука, и ещё больше при упоминании о мелорнах. Он застыл с выражением удивления на лице и пребывал в нём некоторое время. Сглотнув ком в горле, он проговорил.

- Ты меня удивить. Лук, конечно, не последний, а наши мастер сделать ещё, даже для тебя. Но зачем? Ты пользоваться посох. Эта часть плата мы дать. А мелорн… – Он потрогал пальцами переносицу, после чего рука скользнула на подбородок и потёрла его. – Мелорн больше нет. Сад погибать после битва с орки. Мы показать тебе место сад.

- Погиб ваш священный сад? И вы не пытались восстановить его?

- Это место горя для любой эльф. Мы не ходить туда.

- Ну, хотя бы глянуть на место бывшего сада. – Я печально усмехнулся. – Будет что вспомнить. Никто из людей никогда не видел даже этого. Буду единственным. А про деньги…

- Мы дать десятую часть с добычи от война с орки с момент твой приход к нам и до твой уход от нас.

Деньги меня в тот момент волновали меньше всего. Больше я интересовался проблемами своей чести и совести. Если имперский суд решит меня казнить, то мне они будут не нужны. Но до этого ещё надо дожить. Путь домой долог, и не факт, что мне удастся вернуться. Внутренним нутром я понимал правильность своего поступка. Но у этой правильности был вкус горечи позора и гнили предательства в купе с тленом отвращения. Я принял решения помочь эльфам, но счастливым это меня не сделало. Можете считать, что я смалодушничал, цепляясь за свою никчемную жизнь. Ваше право так думать. Но вы не жили среди этого погибающего народа, не смотрели им в глаза. Вы не были на моём месте. Я мог позволить им умереть и остаться чистеньким перед законами людей. Но я не мог бы потом жить с таким грузом на своей совести. Кости брошены. Случилось то, что случилось. Я подошёл к скамейке, на которой лежал мой заплечный мешок, и вытащил из него коробочку с книгами и волшебной палочкой.

- Голендил, ты умеешь рисовать? – Спросил я, не оборачиваясь.

- Меня учили раньше. А зачем ты спрашивать?

- Будет лучше, если схема заклятия будет исполнена твоей рукой, рукой эльфа. Тогда будет меньше улик.

Я обернулся и заметил, что Элентитта смотрит на стол, на котором лежала моя книга по магнетизму.

- В той книге нет магических заклятий. – Сказал я, обращаясь к ней. – Да и эльфы не станут использовать заклятия людей. Если не будут уверены, что это заклятия эльфов. Или будут считать, что они эльфийские и возвращены эльфам людьми. – Я перевёл взгляд на Голендила. – Это ещё одна причина, чтобы сделать схему заклятия твое рукой. Пусть остальные думают, что заклятие восстановил ты сам, по памяти.

Подойдя к столу, я безошибочно вынул из коробки уменьшенную книгу «Общие заклинания» и волшебную палочку. Именно в эту книгу я тогда переписал башенные заклятия. Чистые листы пергамента уже лежали на столе. Взяв в руки волшебную палочку, я мысленно сосредоточился, восстанавливая связь с ней. Схема заклятия сама всплыла в моём мозгу. Не потребовалось даже заглядывать в кольцо. Направив палочку на уменьшенную книгу, я проговорил.

- Энгоргио.

Я увидел, как молекулярные связи стали расслабляться, принимая своё изначальное положение. Спустя малое число времени Книга приняла свой изначальный размер. От нахождения в уменьшенном состоянии она нисколько не пострадала. Расстояние между молекулами было столь мало, что в него не проникала вода и различные вредители. Мне нравилось это заклятие. Жаль, что его нельзя было использовать для длительного хранения вещей. Через некоторое время сила заклятия истекала, и предметы возвращались к изначальным размерам. Пришлось раз в тридцать дней снимать заклятие с книг и накладывать его по-новому. Раскрыв книгу «Общих заклинаний», я нашёл нужную страницу и уложил книгу на стол. Придвинув чистый лист и уложив закладку, я пригласил Голендила к столу. Тот подошёл ко мне, глянул на стол и проговорил.

- Писчие листы люди. Возьмём наши, так лучше.

Вынув из складок плаща небольшой кожаный тубус, он раскрыл его и изъял из него на свет несколько листов пергамента. Даже одного взгляда было видно, что их пергамент лучшего качества, чем наш. Тоньше и плотнее. Отличался он и размерами. Людские пергаменты стараются делать ближе по форме к квадрату. Эльфийский пергамент по форме более вытянутый, предназначен скорее для хранения на катушках.

- Ношу для деловые письма и документы. – Ответил он на незаданный вопрос.

Так началась наша авантюра. О том, что это авантюра, мне стало известно немного позже. Голендил также рисковал, как и я. Если бы эльфы узнали о его договоре со мной, то его вполне могли обвинить в предательстве и сговоре с вероятным врагом. Ведь договора между нашими государствами не было. А уж за обещание мне эльфийского магического лука и похода в Священную рощу, его ждал смертный приговор без всяких оговорок. Но в тот момент он поставил жизнь своего народа выше своей собственной. От себя лишь добавлю – я рад, что участвовал в той удачной авантюре.

Мы занавесили окна плотной тканью и приступили к перерисовыванию схемы заклятия. Голендил переносил элементы рисунка на свой лист линию за линией. Он вполне уверенно пользовался моими чертёжными инструментами, хотя и признавал, что наши меры измерения для него неудобны, непривычны. Эльфийский народ пользовался своими собственными мерами измерений и массы. Но это не мешало ему быстро адаптироваться к нашим мерам. Каждую надпись на схеме приходилось переводить на эльфийский язык, что вызвало немало трудностей. Приходилось долго объяснять значение некоторых терминов. Это затягивало процесс работы. Сегодня тяжело поверить, но тогда, объяснив Голендилу эту схему, я лучше понял её сам. До этого мне приходилось использовать её как пользователю, теперь я стал понимать принципы работы этого заклинания. К своему стыду должен признать, что Голендил понял эти принципы раньше меня. Время шло. Элентитта сначала спокойно сидела и наблюдала за нами. Но скоро ей это наскучило. Было видно, что такие схемы для неё сложны и непонятны. Она стала откровенно засыпать. Она поднялась и стала прохаживаться по комнате. В какой-то момент она присела на мою кровать. Момента, когда она уснула, мы не заметили. Просто дав себе отдых от работы, увидели её спящей в одежде на моей кровати. К тому моменту мы были достаточно уставшими. Видимо это и повлияло на мой несдержанный язык. Обычно я себе не позволял такие глупые выражения. И стараюсь шутить культурнее. Увидав её спящей на моей кровати, я проговорил.

- Надеюсь меня не обвинят в растлении малолетней.

И только потом сообразил, что она может быть много старше меня по возрасту. Не оборачиваясь, Голендил отозвался.

- Воспитаем как своего.

Я ошарашено повернулся к нему. Он смотрел на меня совершенно серьёзно, но недолго. Его лицо растянулось в улыбке. Он засмеялся. Смех был весёлым и заразительным. Не смог устоять и я. И через мгновение смялся. В первый раз в жизни я видел смеющегося эльфа. Вы можете не верить, но именно в тот момент и началась наша дружба. Элентитта пошевелилась на кровати, но не проснулась. Мы работали ещё долго. Было уже далеко за полночь, когда работа была закончена. Снизу, под схемой Голендил дописал принципы настройки на артефакт, которыми пользовался я лично.

Пора было расставаться. Голендил поднялся из-за стола и потянулся. Он выглядел неважно, как может выглядеть человек после бессонной ночи. С поправкой, что это эльф. Он подошёл к кровати и потряс Элентитту за плечо. Она открыла глаза. Некоторое время она бессмысленно смотрела на него. Потом в её глазах вспыхнуло беспокойство. Она резко встала и зашаталась от такого быстрого перехода в вертикальное положение. Голендил поддержал её за плечо. Он заговорил по-эльфийски. В тот момент у меня не было желания вникать в их разговор. Они стали собираться. Голендил свернул просохший лист пергамента в рулон и спрятал в свой кожаный тубус.

- Люмус.

Засветил я навершие посоха. Они на некоторое время замерли, разглядывая работу этого заклятия. Это меня удивило. Оба были знакомы с этим действием. Многие видели, как я его использую, по крайней мере Элентитта точно была с этим заклятием знакома. Позже Голендил рассказал мне, что ни наш договор, ни переписанная схема заклятия не произвели на него впечатления. И только когда я зажёг свет своего посоха, на него снизошло понимание, что начинается новый этап их жизни. Я проводил их до двери. Вернулся к столу. Что-то меня беспокоило. Да! Книга. Вынув палочку, я взял в руки книгу и закрыл её. Направив на книгу палочку, я сконцентрировался на заклятии. Кольцо не потребовалось.

- Редуцио.

Книга сжалась и уменьшилась на моих глазах. Я вложил её в сумку. В тот миг меня мало интересовала награда за сделанное. Оставшись один, я вновь стал испытывать все свои страхи и сомнения. Погасив свет лампы, я лёг в кровать.

- Теперь они знают, что у меня целая книга с заклятиями. Но воспользоваться они ими не смогут без моего согласия.

Проговорил я, лёжа в кровати и проваливаясь в сон.

***

Следующие три дня я не видел ни Эленитты, ни Голендила. Я продолжал ходить с лекарками по Роще исцеления от одного домика к другому, излечивая раненых. Лишь много позже мне стало известно, что на второй день после нашей ночной авантюры, Голендил сообщил на совете, что восстановил по памяти одно древнее эльфийское заклятие. Пояснил, что это заклятие должно позволить ему настроиться на магический артефакт. Между ним и главным жрецом культа Галеана возникла перепалка. Чтобы окончить ссору, Совет постановил Голендилу провести обряд. На это Голендил согласился. По настоянию главного жреца это должно было произойти на главной площади города. Голендил пришёл на площадь в сопровождении своего клана и с Элентиттой. Воспользовавшись длинной линейкой и угломером, он долго чертил большой пактакль. Встав в центр этого пактакля, он достаточно долго проводил обряд. Все начали терять терпение, когда из концов его лука посыпались искры, а сам лук озарило свечение. Руки Голендила устало опустились. Он тяжело дышал. Главный жрец стал кричать на него, обвиняя в дешёвых фокусах и шарлатанстве. На это Голендил просто натянул свой лук и выстрелил в сторону дерева, стоящего недалеко. Раздался треск и с дерева вниз пала опалённая птица. Ветка на этом дереве в месте поражения обуглилась. Натянув лук ещё несколько раз, он стрелял в это место до тех пор, пока ожоги не затянулись, а ветка не покрылась молодыми листьями. На площади наступила тишина. И в этой тишине отчётливо прозвучали слова Голендила, обращённые к жрецу.

- Я знал, что ты шарлатан. Настоящий жрец с первых же линий мог бы узнать схему древнего ритуала, с помощью которого наши маги настраивались на магические жезлы и луки.

После этого, осторожно ступая через линии, в пактакль вошла Элентитта. Она была заранее обучена проводить такую настройку. Они встали с Голендилом лицом к лицу. Голендил убрал свой лук в налуч и обхватил жезл Элентитты поверх её рук. С его помощью обряд прошёл намного быстрее. Его окончание было обозначено её стоном и выбросом магических искр из навершия жезла. Они оба покачнулись. Родственники Голендила подбежали к ним и увели с площади. Сразу же появились представители клана Голендила и мётлами смели с площади рисунок пактакля. Этот акт политического противостояния выиграл Голендил.

Позже я узнал, что главный жрец храма Галеана был основным противником Голендила в Совете города. Именно он больше других настаивал на том, чтобы меня изгнали из города. Вокруг него собралась сильная партия радикалов. А положение Голендила в Совете покачнулось после предложения дать мне кров. Его желание поступиться древними традициями ради выживания народа, едва не стоило ему места в Совете и влияния. Но этот эпизод политической борьбы Голендил выиграл. Жрец же стал терять свой авторитет. Согласно их традиций, именно этот обряд являлся негласной прерогативой жреческого сословия. Его утеря стало большой трагедией для их народа. Теперь для подключения к жезлу им предстояло идти на поклон к Светлым эльфам. А это означало конец государства Тёмных эльфов. Ставило Тёмных эльфов в зависимость и подчинение от своих Светлых собратьев. До сих пор гордость и приверженность традициям не позволяло это сделать, но время шло. И чем дальше это продолжалось, тем больше становилось ясно, что гибели и подчинения не избежать. В этот день Голендил смог преодолеть этот кризис и дал королевству Тёмных эльфов надежду на восстановление. Восстановив это заклятие, он автоматически становился претендентом на должность главного жреца Храма Галеана. Такая демонстрация превосходства сразу избавила Голендила от большинства противников. Конфликт из политического противостояния перешёл в неприязнь двух представителей жречества. И, тем не менее, Голендил продолжал терять влияние в совете. Но увеличил своё влияние среди представителей жречества и магического сообщества. Многие кланы стали обращаться к Голендилу и его клану с просьбой настроить их магов на магические жезлы и луки. Начались переговоры. Голендил предложил собрать все заклятия кланов в единый сборник, мотивируя это тем, что за время войны многие заклятия были утеряны. И для увеличения возможности магов нужно было расширить их познания. Заклятия требовалось объединить, чтобы вернуть магическое могущество. Голендил обещал, что каждый клан получит такой сборник в своё пользование. Кланы одновременно соглашались и противились данному соглашению. Желание усилить своих магов было сильным и необходимым для выживания. Но отдавать свои секреты было противно их традициям. Они боялись быть обманутыми. Голендил сильно рисковал. Раньше в королевстве практиковался единый набор заклятий, утверждённый королевским приказом. Остальные заклятия были секретом самих кланов, давая им особые возможности и индивидуальность. Проблема была в том, что почти все заклятия из общего набора были утеряны. Либо сохранились в отдельных кланах. Голендил пытался восстановить этот набор, собрав его из различных источников. Но объяснить это остальным было тяжело. Раньше такими вопросами занимались жрецы. Но нынешний верховный жрец больше занимался большой политикой и достижением власти, чем своими прямыми обязанностями. По этой причине Голендила и стали воспринимать как лицо жреческого сословия, хотя и не облечённое в сан. Он терял политическое влияние в городе, обретая влияние религиозное. Его советы в гражданской сфере стали терять свою силу. А конфликт с главным жрецом храма Галеана, почувствовавшим, что его власть уходит от него, стал только обостряться. Замышляя эту авантюру, Голендил не рассчитывал на такой результат.