Хроники старого мага. Книга 2

Глава 19

Проснулся я на рассвете. Состояние тела было значительно лучше. Я лежал на улице, не понимая, почему у палатки сквозь ткань крыши просвечивают звёзды. И только оглянувшись по сторонам, понял, что самой палатки нет. Меня это удивило. Попытка подняться вызвала прилив боли и тошноту. Сильно хотелось пить. Но я преодолел себя и принял сидячее положение. Лагерь, конечно, был на месте, но палаток в нём не было. Вокруг до сих пор виднелись следы боя – разломанные колья ограждения, походная мебель была разломлена, валялись битые черепки, бывшие когда-то посудой. Из земли торчали обломки стрел. Рачительные эльфы собрали обломки. Оперение и наконечники снова пойдут на создание стрел. А чтобы они не растерялись, их воткнули в землю вблизи ремонтной палатки, обрывки которой лежали тут же, свёрнутые в рулон.

Моё просыпание не осталось незамеченным. От походного костра поднялся эльф часовой. Он вопросительно взглянул на меня. Я отрицательно мотнул головой. Пора было приводить себя в порядок. Он проводил меня взглядом, когда я шёл к ограде, а спустя пару минут снова наблюдал, как я возвращаюсь обратно. Было тяжело управляться одной рукой, потому что моя вторая рука по-прежнему была примотана к туловищу. Теперь мне очень хотелось пить. Моя фляга была пуста. Бочонок для воды возле костра также оказался пуст. Это вызвало у меня приступ отчаяния. Всё-таки мои мозги ещё плохо соображали. Я огляделся. Возле моего ложа находился мой посох. Я брёл бессознательно, понимая только, что должен его поднять. Наклон за посохом вызвал у меня приступ головокружения и тошноты, но мне удалось завладеть своим посохом. Держать его левой рукой было неудобно, но я почувствовал уверенность. Вода. Кажется, наличие посоха подстегнуло мои мысли. Вновь дойдя до бочонка, я протянул посох навершием к верхней части бочонка. Как же неудобно работать левой рукой. Направление, концентрация и лёгкое движение. Неудобно, но работает. Недалеко у подножия холма ручей. Оттуда и возьмём воды. Теперь перенос.

- Аква ментис.

Движение выходит корявым, но заклятие работает. Вода достаточно быстро заполняет бочонок. Когда всё закончено, я поворачиваю голову к часовому и жестами прошу дать мне чашу для питья. Он смотрит на происходящее с восторгом, но без ажиотажа. Видно, что ему нравится наблюдать магию. Но он уже видел это заклятие раньше. Он кивает головой и протягивает мне треснутую керамическую чашу. Похоже, что эта чаша единственная пережила бой, но и она осталась без ручки и со сколом в верхней части. Я мрачно рассматриваю этот обломок. Вновь вытягиваю посох.

- Чаша репаро.

Происходит движение пыли и из-под ног у часового выпрыгивает битая ручка. В мгновение ока она приклеивается к чаше. Трещина затягивается. Через мгновение в руках воина остаётся совершенно целая чаша. Он смотрит на неё с удивлением. Но я до сих пор хочу пить. Мне некогда наслаждаться его восторгом. Прислонив свой посох к своему левому плечу, забрав у него чашу и зачерпнув воды, я с наслаждением пил воду. Почему я запомнил этот момент? Просто я тогда ещё жил прошлой жизнью. Я не знал, что через несколько минут моя жизнь разделится на две части «до» и «после». Вода казалась мне самой вкусной из того, что мне приходилось пить до этого. Она наполнила меня жизненными силами. На мгновение я был доволен и счастлив.

Пока я пил и наслаждался водой, лагерь стал просыпаться. Поднимались эльфы. Накидывали на плечи свои меховые накидки и, с заспанными лицами, подходили к костру. Я отдал чашу. Её сполоснули. После чего она стала ходить по кругу. Каждый из эльфов отпил из неё. Я запомнил момент ополаскивания чаши и был удивлён. Они не ополаскивали чашу после других эльфов. Это следовало прояснить. Я отправился искать Голендила.

Когда я обнаружил Голендила, то застал его за копанием в черепках, в которые превратилась его посуда. Моё появление шокировало его. Он смотрел на меня с выражением крайнего удивления, граничащего с состоянием шока. Некоторое время он не мог ничего произнести, но потом нашёлся и проговорил.

- Ты жить… – помолчав немного, он добавил – мы тебя хотеть хоронить.

Я впал в состояние ступора. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Для надёжности я даже потрогал себя за грудь и лицо. Ощущения были весьма реальными. Я ущипнул себя за ухо. Нет, это определённо было моё тело. Голендил с интересом наблюдал за моими действиями. Наконец, я пришёл в себя от первого шока и нашёл, что спросить.

- По… почему вы меня хотели похоронить?

- Элентитта говорить, что твой сердце ночь остановиться. Ты умирать. Ты не дышать. Ты выглядеть как совсем мёртвый. Ты не должен сейчас быть здесь. Мы хотеть делать ты и другие мёртвый воины утро огненный погребение.

- Но, я же живой. Вот он я…

- Быть может это ещё хуже.

- Почему?

- Твой тело есть укусить оборотень. Ты теперь заражённый. Ты – оборотень.

Попробуйте осознать величину моего потрясения.

- Поэтому ваши эльфы так ко мне относятся?

- Я понимать они. Они бояться общаться с мир мёртвые. Ты есть из мира мёртвые. Они бояться, что ты приходить, чтобы увести их в мир мёртвые. Не суди их.

Может кто-то из вас скажет, что нужно быть сильным и гордо принимать удары судьбы. Наверняка тот сам никогда под такие удары не попадал. Легко судить других. Попробуйте сами пройти через это, тогда я и буду прислушиваться к вашим советам. Но тогда мне стало плохо. Я знал, что такое оборотень. Знал все симптомы и состояния. В иллюстрациях показывались все возможные формы и виды оборотней. Одна страшнее другой. Человек, укушенный оборотнем, постепенно истончался. Поначалу он не сильно отличался от обычного человека. Но зараза оборотня постепенно поглощала его. Вначале он начинал терять память во время полнолуний. Затем он начинал превращаться в зверя. По мере роста болезни, человеческие черты в оборотной части утрачивались, и человек во время превращений всё больше становился похожим на зверя. Время нахождения в состоянии оборотня увеличивалось, а время нахождения в образе человека сокращалось. В конечной стадии человек полностью превращался в зверя, теряя способность превратиться обратно в человека даже частично. При этом он полностью сохранял мышление и осознание. Это делало оборотня опаснее обычного зверя. Не говоря уже о способности заражать окружающих, при помощи укуса. Если вы скажете, что я должен был стойко встретить это известие, то вы идиот. Мне стало плохо. Я потерял равновесие и стал падать на землю. Голендил подхватил меня и помог сесть.

- Ещё не всё потерять. Ты не скоро превратиться в зверь. Но уже сейчас ты опасный для остальные.

Я не сразу нашёл, что мне ответить. Голендил что-то ещё говорил мне, видимо успокаивая, но я его уже не слышал. В моей голове стоял постоянный звон. Окружающее на время перестало для меня существовать. Я умру. Нет. Хуже, чем просто умру. Я превращусь в большого и жестокого зверя, крайне опасного для окружающих. Я сидел на земле на коленях и жалел себя. Как ужасно. Может убить себя? Но это грех. Что же делать? Я тряхнул головой. Кажется, священники говорили, что уныние – это тоже грех. Надо бороться за свою жизнь. Но как?

- Что мне делать?

Я задал этот вопрос вслух, не надеясь на ответ. Что они могли мне сказать? И услышал то, что ожидал.

- Мы не знать. Я не слыхать о случаи излечение.

- И куда мне идти. – Я поглядел на Голендила прямо в его глаза.

- Ты идти с нами. Я лгать, если говорить, что ты нам не нужный. Ты знать и уметь больше, чем мы. У ты есть много знания и книги по магия. Мы очень нуждаемся в ты. Ты очень сильный. Благодаря ты мы ещё жить.

Он окинул взглядом вершину холма, на котором располагался наш лагерь. Неосознанно я тоже посмотрел на этот разгром и беспорядок. В моих глазах в тот миг уже стояли слёзы. Я жалел себя и свою загубленную жизнь. И мне от этого становилось плохо. Картинка в моих глазах расплывалась, но наш лагерь я разглядел достаточно хорошо.

- В прошлый бой мы убить тридцать шесть звери. А ещё примерно двадцать ходить вокруг лагерь и не нападать. Ты поставить хороший магия. Она нас скрыть от их глаза. Мы потерять много наши воины. Сейчас нас остаться половина. Много быть ранены. Но укушен быть только ты. Именно на ты быть направлен тот заклятие – «Призыв звери». – Он перевёл дыхание, собираясь с духом. – Ты заплатить за наша жизнь и могущество наша раса большой цена. Я не бросить ты. Мы идти вместе.

Я посмотрел на него сквозь пелену слёз.

- Ты не бросишь меня? Ты не боишься остаться рядом со мной?

Он внимательно посмотрел на меня и произнёс совершенно серьёзно, что у меня пропали всякие сомнения.

- Мы пойти с тобой до конец. Пока я быть ты нужен.

- Тогда у меня одна просьба – произнёс я и продолжил после небольшой паузы. – Если я окончательно превращусь в неуправляемого и опасного зверя, то прошу тебя убить меня.

- Я сделать твоя просьба.

Может показаться странным, но приняв окончательное решение, я почувствовал себя намного лучше. Пусть мне осталось мало жить, но я мог с этим смириться. Теперь я знал, что не умру медленно и в мучениях. Преследуемый по лесам и опасный для всех разумных. Меня убьёт мой друг из своего лука. Эта мысль успокоила меня. Пришло время жить. Жить, как обычный человек. Пока есть на это время. Что мне ваш суд? Что мне ваши слова. Я не доживу до этого. А значит, все ограничения снимаются для меня. Я передам эльфам свои знания, сколько смогу. Теперь я точно знал, что для меня уготовила судьба. Здесь, на чужбине мне суждено умереть. И боги хотят, чтобы с моей помощью было возвращено могущество расы Тёмных эльфов. Значит, так тому и быть.

Я встал на ноги. Теперь я был полностью спокоен. Пора работать. В руках Голендила находился осколок кувшина. Я направил на него навершие посоха и восстановил его с помощью заклятия «Репаро». Я оглянулся вокруг. Пока мы говорили, к нам стали подходить другие эльфы. Они не понимали сути нашего разговора, но внимательно слушали. Сразу после того, как я восстановил кувшин, Элентитта, находившаяся ближе всего к нам спросила Голендила.

- Ман дид е саи (что он сказал)?

Голендил глянул на неё, потом обвёл взглядом окружающих и громко произнёс, чтобы все услышали.

- Е аскед нин на килл хэим, аай е турнед итто а беаст. А иммл каро хэа. (Он попросил убить его, если он превратится в зверя. И я сделаю это) – он ткнул себя пальцами ладони в грудь.

На время наступило молчание. Было видно, что многие находятся в состоянии шока. Некоторые только сейчас стали осознавать опасность, исходящую от меня. Другие не могли поверить, что человек, живущий слишком мало по меркам эльфов, мог попросить о смерти. Для эльфов жизнь была святостью. Были и те, кто осознал мою важность для их отряда.

- Елл тели на мен (он пойдёт с нами)?

Раздался голос одного из эльфов. Голендил медленно повернул голову в его направлении и глядя прямо на говорящего, произнёс твёрдо и медленно, выговаривая каждую букву.

- Исе. Е ис вери иппортат на мен (Да. Он очень важен для нас).

Начались разговоры. Для существ, живущих слишком долгую жизнь, они были очень взволнованы. Разговоры были слишком бурными. Они спорили обо мне. Наконец, вперёд вышел Таурон. Он громко призвал всех к молчанию. Когда воцарилась относительная тишина, он заговорил.

- Каро иоу хэенио и дамберь е си посес на мен (ты понимаешь опасность, которую он теперь несёт для нас)?

Это я понял. Таурон заботился о своём отряде. Мы были друзьями. Но теперь я представлял опасность для его воинов. И он старался её разрешить. Если он решит убить меня, то убьёт. И видит Всевышний, я не стану сопротивляться. Уж лучше так. Между тем Голендил ответил.

- Им хэенио ботх и денефит (я понимаю и опасность, и пользу). – Он замолчал, давая остальным осмыслить эту фразу. – Ас а голов е ис валион. Хэа ис боай ан ноз бронад а и траминб на ноз магикианс. (Как маг он очень силён. Он нужен для нашего выживания и обучения наших магов)

Желающих возразить не нашлось. Тогда Голендил продолжил.

- Хэа воулд бе на леаст нелед ментхс бефоре е боган на турн итто а беаст. (Пройдёт не менее трёх месяцев, прежде чем он начнёт превращаться в зверя) – Он подождал, пока утихнут разговоры. – Ве вилл егернисе кятион. Тен е воулд ганно. Е ваттс на. (Мы будем проявлять осторожность. А потом он умрёт. Он сам так хочет.)

Я не мог встрять в разговор потому, что не умел говорить на их языке, но вполне понимал то, о чём они говорили. И мне стало это надоедать. Моя решимость требовала от меня действий. Поэтому я обратился к Голендилу.

- Голендил, мы скоро продолжим работать? – Когда он повернул ко мне лицо, я продолжил – У нас есть раненые? Нужно что-то починить?

Он вновь повернулся к эльфам. Они молчали, уставившись на меня. Видимо они опешили от такой дерзости с моей стороны. И установившуюся тишину нарушили слова Голендила.

- Ес тирь. Ве бярь на препарренин трип хэоме. Ве гаро нотхимб елсе на гаро си. (Он прав. Надо подготовиться к походу домой. Здесь нам больше делать нечего).

Он сделал знак рукой, отпуская эльфов по своим местам. Таурон сделал лёгкий поклон и проговорил.

- Со бе хэа (Пусть будет так).

Развернувшись, он стал отдавать команды окружающим его эльфам. Те стали расходиться. Было видно, что это не то, чего они хотят, но приказ они выполнили. Голендил поймал меня за рукав и повёл за собой. Мы оказались в палатке для раненых. Вернее сказать, что на этом месте должна была находиться палатка. Но сейчас её обрывки валялись отдельно бесформенной кучей. Раненые лежали на подстилках, прямо на земле, укрытые от непогоды тонкими одеялами. Осмотрев их, я понял, что здесь в основном грязные раны, которые ещё не начали гнить. Мне потребовалось некоторое время, чтобы очистить их раны от грязи. Лечить их проникновением в плоть я не рискнул, памятуя о том, что могу их заразить. Поэтому я порадовался, что освоил лечение без проникновения в плоть. Хотя удерживать посох одной рукой было тяжело. Посох справился с излечением ран. Лечение происходило достаточно долго потому, что я сам был ещё недостаточно силён после ранения. Когда я отпустил последнего воина, на землю опустились сумерки.

Эльфы развели костры в лагере. Перед сном мы разделили трапезу. Сидеть рядом со мной согласился только Голендил и Элентитта. Таурон сел напротив меня по другую сторону костра. Я и раньше понимал, что не стану для эльфов своим. Теперь я чувствовал одиночество ещё сильнее. Между мною и остальными эльфами стала опускаться завеса отчуждения. И именно сейчас мне необходимо было общение с живыми существами. Мне было страшно погружаться во тьму одиночества. И лишь большим усилием воли мне удавалось сохранять равновесие духа. Мы медленно ели нашу пищу в полной тишине. Я сосредоточился на вкусе пищи. Сейчас, осознав надвигающуюся смерть, мне захотелось жить особенно сильно. Поэтому я пытался прожить каждую оставшуюся мне минуту особенно ярко.

Какой же был вкусный хлеб. Я сидел и наслаждался моментом, поедая свою порцию маленькими кусочками. Кажется, я начал понимать эльфов. Чем дольше живёшь, тем меньше чувствуешь. Жизнь начинает лететь уже не днями, а годами и десятилетиями. Ты перестаёшь их замечать. Но, заставляя себя вкушать пищу маленькими кусочками, ты насильно заставляешь себя чувствовать вкус жизни. И ведь даже прожив сотни лет и оказавшись на краю могилы, ты будешь цепляться за ещё одно мгновение. Как я раньше этого не понимал? И вот сейчас я сам цеплялся за эти мгновения. Потому, что осознал наступление своей смерти.

Эльфы стали расходиться. Последний кусочек хлеба уже был пережёван и запит водой. Пора было ложиться. Пора было восстанавливаться после ранения. Раздались команды. Я поднялся на ноги. Но, прежде, чем я лягу спать, нужно сделать ещё одно дело. Поднявшись на ноги, я направил свой внутренний взор вниз. Озеро энергии было полным. Я накинул ментальную сеть на всех, кто находился в пределах лагеря. Коснувшись навершием посоха поверхности земли, я активировал связь с озером энергии. Совершив круг навершием посоха над головой, я произнёс активирующее слово.

- Ковер оф тенебрае.

Я увидел, как большая волна тёмной материи выплеснулась из недр земли и стала наползать на лагерь, закрывая коконом тьмы всех присутствующих на его территории. Ну что же. Теперь, когда мы стали невидимы для всех опасных зверей этой земли, можно ложиться.

Ко мне обратился Голендил, всё ещё сидящий на бревне, заменяющем нам стулья.

- Невил, я просить тебя рассказать о твоя жена и её брат. Что у вас происходить? Я уже понять, что это он натравить на тебя эти звери. Что случиться?

Я вздохнул.

- И о своёй жене, и её брате, я узнал лишь немногим больше месяца назад. Как раз в тот день, когда случилась битва на окраине города с нежитью. – Увидав его удивлённый взгляд, я продолжил. – Это он натравил на нас тогда нежить.

Голендил кивнул головой. После чего перевёл мои слова окружающим. Раздались вопросительные голоса. Но прежде, чем мне задали вопрос, я продолжил.

- Он обманом вытащил меня из строя и отвёл в сторону – я замолчал, собираясь с мыслями. – Он пообещал, что убьёт меня и вас, если я не женюсь на его сестре.

Лицо Голендила вытянулось от удивления.

- Ты жениться, чтобы спасти мы?

Я кивнул головой. Пришлось подождать, пока Голендил переведёт мои слова окружающим. На площадке стояла тишина.

- Почему ты сделать такое? Ты позволить себя поймать?

- Я был не готов к такому. Не ожидал, что он пойдёт на хитрость. Теперь я буду умнее. – Я грустно улыбнулся. – Только я теперь женат.

- Что ты теперь делать?

- Жить. А потом умру. Недолго осталось. – Я вздохнул и проговорил. – Но Всевышний милостив. Теперь у меня есть дети.

Я грустно улыбнулся. Всевышний видит лучше. Голендил ещё переводил мои слова окружающим, а я направился в сторону своего ложа. Но прежде, чем уснуть, нужно выполнить ещё одно дело. Нужно было провести обряд восстановления. Подкатив деревянный чурбан к своему ложу, я присел на него. Пора.

Надо начать с дыхания. Согласовав потоки жизненных сил с дыхательными циклами, становится легче их контролировать. Внешне не произойдёт ничего. Всё будет происходить внутри меня. Я сел прямо, расслабил лишние мышцы, не участвующие в поддержании позиции. Наложил левую ладонь на живот в районе центра воды. Правая до сих пор находилась на перевязи. Освободил сознание от всех посторонних мыслей.

Я начал выполнять ритмичное дыхание животом.

Выдох. Медленно и плавно я проводил его на четыре счёта, надавливая ладонями на живот. Эта один, эта два, эта три, эта четыре.

Задержка дыхания. Эта пять, Эта шесть.

Вдох. Отпускаю руки, медленно и плавно впускаю в себя воздух. Эта семь, эта восемь, эта девять, эта десять.

И снова выдох без задержки.

Я открыл своё внутреннее видение. Жизненная сила обрела для меня видимость в виде разноцветного тумана. Теперь надо было притянуть эту силу в себя и использовать для излечения. Вместе с новым вдохом я потянул жизненную силу в себя, наложив её поток на поток воздуха. Вдыхаемый воздух сразу изменил свой запах, цвет и температуру. Усилием воли я повёл поток жизненной силы к центру воды своего организма. Теперь следовало её здесь удержать. Мысленно я свернул небольшую глобулу, и направил в неё втекающую жизненную силу. Здесь она будет собираться. Я продолжал дышать. Выдох, задержка, вдох, надавливая ладонями на живот. Постепенно мои ощущения стали меняться. «Глобула» наполнялась. Вместе с этим приходило просветление организма и мыслей. Выдыхаемый воздух стал менять температуру и вкус. Во рту появился лёгкий запах тёплой крови и гнили. Грязь стала удаляться из организма. Я слушал себя. Поэтому я не смог бы сказать, когда пришло время изменить дыхательное упражнение, выйти на новый этап ритуала.

Выдох, задержка, вдох, надавливая ладонью на живот. Физическая форма не важна. Внешне ничего не изменилось. Я продолжал сидеть на деревянном чурбаке, закрыв глаза и наложив сложенные ладони на живот. Вот только движение силы изменилось. Я свернул вторую глобулу в районе центра земли.

Вдох. Я повёл поток жизненной силы к центру воды. Центр был полон и не мог вместить новую порцию. Жизненная сила стала растекаться вокруг центра, усиливая давление в этом месте.

Выдох. Медленно и плавно я проводил его на четыре счёта, надавливая ладонью на живот. Эта один, эта два, эта три, эта четыре. Энергия стала перетекать от центра воды в центр земли и накапливаться в глобуле.

Задержка дыхания. Эта пять, Эта шесть. Я дал возможность остаткам энергии впитаться в глобулу.

Вдох. Отпускаю руку, медленно и плавно впускаю в себя воздух. Эта семь, эта восемь, эта девять, эта десять. И вновь энергия течёт к центру воды.

Я был полностью сосредоточен на выполнении дыхания.

Теперь у меня было две наполненных глобулы. Пришло время приступить к новому этапу обряда. Внешне как всегда ничего не изменилось. Вновь изменился только поток жизненной силы. Пора было запустить непрерывный поток жизненной силы вокруг тела.

Вдох. Я повёл поток жизненной силы к центру земли на четыре счёта.

Выдох. Медленно и плавно я выполнял его, надавливая ладонью на живот. Эта один, эта два, эта три, эта четыре. Энергия стала перетекать от центра земли в центр мысли и накапливаться в нём.

Задержка дыхания. Эта пять, Эта шесть. Я дал возможность остаткам энергии спокойно вытечь из меня через рот.

Вдох. Отпускаю руку, медленно и плавно впускаю в себя воздух. Эта семь, эта восемь, эта девять, эта десять. И вновь энергия течёт к центру земли.

Мои внешние чувства уже не давали мне никаких сигналов. Ощущение было такое, будто я плавал в темноте. Точнее сказать я плавал в потоках жизненных сил. Остались только внутренние чувства. Наступил определённый момент, когда движение энергии вокруг моего тела стало происходить без видимых усилий с моей стороны. Это и была точка перехода на новый уровень обряда.

Дыхательные циклы продолжались. Движение энергии вокруг моего тела продолжалось. Пора. Перед моим внутренним взором предстало моё сердце. Внутреннее видение помогло мне увидеть его полностью таким, каким оно было в данный момент. Молодое и здоровое сердце, но уже побитое перегрузками и ранениями. Усилием воли я исправил картинку. Убрал все негативные последствия. Сделал его таким, каким должно выглядеть идеальное, здоровое сердце. Создание образа и его изменение потребовало значительных усилий. Наконец сердце не просто приняло вид здорового органа, но и засияло. Это обязательное условие обряда.

Вслед за сердцем последовали печень, лёгкие, селезёнка, желудок и другие органы. Внутренний взор позволял мне увидеть эти органы в себе, а разум создать нужный образ. Поток образов, казалось, длился целую вечность. Двигая свой внутренний взор по кругу от сердца, я постепенно охватил сознанием всё тело. Я был занят делом. И вот настал момент, когда всё тело было осмотрено. Пора возвращаться.

Дыхательные циклы продолжались. Мысленно я направил своё внимание на руки. Заставил себя подвигать пальцами руки. Пальцы отозвались неохотно. Заставил себя подвигать ладонью в запястье. Предплечьем в локте. Заставил сократиться мышцы плеча. Рукой вместе с лопаткой.

Направил внимание на ноги. Заставил себя подвигать пальцами ног. Напряг и расслабил мышцы голени. Напряг и расслабил мышцы бедра и ягодиц.

Прервал цикл дыхания и сделал глубокий вдох. Задержал дыхание. Вытянул руки над головой. Открыл глаза. Обряд закончен. Я встал на ноги. Меня ощутимо пошатывало, но я быстро брал себя в руки. Дождался устойчивого положения.

Была ночь. При свете звёзд и костров я стал укладываться спать в своё ложе. Я улыбался. Изменения организма уже начались. Завтра утром я буду чувствовать себя значительно лучше. За два-три дня тело полностью восстановится. С такими мыслями я и лёг в постель. Тело было сильно уставшим. Я не успел приступить к обряду релаксации, когда погрузился в глубокий сон без сновидений.

***

За столом творилось явное оживление. Поверхность стола, с наложенной на неё картой этого мира, заставленная игровыми фигурами, привлекала общее внимание всех без исключения игроков. Особенно сильно привлёк всех участок бывшего королевства эльфов Алкмаар, возле бывшей эльфийской столицы. Там сейчас разыгрывалась самая активная драма этой игры. В остальных местах карты было относительно спокойно. Гоблины и орки Моргота на время перестали нападать на границы людской Империи. Так же поступили и демоны Бетрезена. Гномы Вотана замирились с варварами Фреи и отошли в свои владения. Все предчувствовали начало странных событий, непонятных для них, а потому опасных. Вступление в игру повелительницы мёртвых Мортис уже само по себе было событием. И все помнили, что в прошлый раз это не привело ни к чему хорошему. Все игроки стали с опаской присматриваться к создающейся на этом участке карты ситуации. А приглядеться было к чему. Два самых удачливых игрока за этим столом сейчас боролись за жизнь и влияние над одной единственной фигурой – человеческим магом. И это завораживало.

Ходы впечатляли. И именно от этих ходов зависела судьба целого народа тёмных эльфов. Галеан вёл в этой игре пассивную роль. На фоне его эльфов разыгрывалась великая трагедия. И каждый ход Мортис, казалось, ведёт человеческого мага к гибели, но каждый ход Всевышнего исправлял ситуацию и приводил к спасению. Помощь эльфам этим магом была сглажена утаиванием информации, из-за чего состоялся этот губительный поход в мёртвые земли. Попадание в ловушку было сглажено участием людского мага в сражении с нежитью. Вступление в бой тёмного мага было сглажено свадьбой. Попытка нападения на отряд стаи оборотней было сглажено покрывалом невидимости. Но новый ход Мортис подписал человеческому магу смертный приговор. Казалось, что теперь у него шанса нет. И совершив его, Мортис разразилась громким смехом.

- Он мой! Теперь он мой! – она повернула своё обезображенное лицо к Всевышнему и проговорила с улыбкой, от которой бросало в дрожь самых стойких участников этой игры. – У тебя осталось не так много ходов прежде, чем он перейдёт под мою власть. Готовься проститься со столь сильной фигурой.

Моргот и Бетрезен смотрели на Всевышнего с нескрываемым злорадством. Всевышний смотрел на Мортис совершенно бесстрастно. Лёгким движением, не глядя, он сгрёб кости со стола и скинул их в стаканчик. Накрыв горлышко стаканчика ладонью, он прикрыл глаза и сосредоточился. Его лицо стало расслабляться. На нём появилась лёгкая улыбка. Стаканчик медленно пришёл в движение. Совершив круг, Всевышний резко встряхнул им и скинул кости на стол. Подминая под собой неровности стола, кости катились и стали останавливаться. Одна кость, вторая, третья и последняя. Все напряжённо потянулись, чтобы увидеть результаты.

- «Дружба», «Мудрость», «Совместная дорога», «Поиск спасения».

Всевышний остался бесстрастным. Продолжая смотреть на Мортис, он протянул стаканчик Бетрезену. Мортис с удивлением смотрела на результат костей. Улыбка сползла с её лица.

- Они не бросили его? – Она перевела взгляд на Галеана. – Ты совсем испортил эльфов. Они должны были оставить его.

- Почему? – Непритворно удивился Галеан.

- Они несут заразу в свой дом! – Напыщенно проговорила Мортис, подняв указательный палец вверх. – Подвергают опасности свои жизни.

Галеан кивнул, соглашаясь и её словами, а потом продолжил.

- Ты со своим пристрастием к нежити совсем разучилась понимать чувства живых. Ты забыла такие понятия как любовь, благодарность, преданность и взаимопомощь. Благодаря тебе он слишком часто спасал им жизни. Именно благодаря тебе они познали, насколько он для них нужен и полезен. Да, они рискуют. Но в результате они получат силы значительно большие, чем риск заражения. А с этим они справятся.

Мортис смотрела на Галеана и внимательно его слушала. По её виду было понятно, что она о чём-то размышляет. Наконец, её лицо изменилось. Стало ясно, что она приняла важное решение. Решимость в её взгляде напугала Галеана. Он отшатнулся.

- Ты… ты что задумала?

От улыбки Мортис ему стало ещё страшнее. Он попятился из-за стола.

- Я хочу отнять у тебя Тёмных эльфов. – Тихо проговорила она. – Ты плохо ими управляешь.

Беспокойство Галеана стало достигать нервного тика.

- Что? Зачем? Ты хочешь превратить их в нежить? Это… это… жестоко.

На лице Мортис отразилась гримаса удивления. Мортис была плохой актрисой, потому и гримаса получилась наигранной. После чего она проговорила.

- Зачем в нежить? Мне они нужны живыми. – Она вперила свои глаза в Галеана и внятно проговорила. – Откажись от них. Как только они перейдут под моё владычество, я умножу их количество и заселю ими все земли Алкмаара. Они станут могущественнейшей расой в Невендааре. Ты знаешь, что проиграешь это сражение! Откажись от него.

За столом возникло напряжённое молчание. Тишина стала звенеть. Боги боялись даже шевелиться. Звуки издавал только Галеан.

- Это… не… нет! – Он стал метаться возле стола. – Ты думаешь, что они станут поклоняться такой как ты? Ст… уро… – он не мог подобрать слова так, чтобы не обидеть свою бывшую жену, которую продолжал бояться. От этого усилия он покраснел и стал сильно нервничать.

- Ну зачем же? – Мягко проговорила Мортис. – Для них я снова стану Солониэль и исправлю свой облик. Они же не отказывались от меня. В отличие от тебя…

Последние слова она проговорила с гневом. Её взор стал не просто страшным. Он пугал.

Было тихо, но её одежда стала развиваться, словно от ветра, а тело испускать лучи гнева, показавшиеся остальным богам свечением красного цвета. Галеан дёрнулся и постарался отстраниться от неё. Но Мортис не двинулась за ним. Галеан встал и отошёл в сторону, пытаясь успокоиться. Снова за столом возникла тишина. И в этой тишине прозвучали слова Всевышнего.

- Ты изменишь свой облик ради своего народа?

Мортис медленно повернула голову в сторону Всевышнего. Её взгляд был страшен, но Всевышний спокойно смотрел ей в глаза. Постепенно под воздействием его взгляда она стала успокаиваться. В конце она вновь была спокойна и бесстрастна, и выглядела словно нежить, которой она управляла.

- Ради тех, кого люблю, и кто любит меня, я изменюсь.

Её тело подёрнулось лёгкой дымкой и стало меняться. Линии тела и лица стали перетекать и менять внешний облик богини. Тело расправилось. Одежда сменилась, а разрывы, покрывающие её лохмотья, затянулись. Лицо разгладилось, убрав с себя шрамы от ожогов и повреждений. Струпья на её руках разгладились, явив окружающим нежные и красивые женские руки. Под капюшоном вновь закудрявились длинные волосы, на этот раз тёмные, а не светлые, как в прошлый раз. И лишь глаза остались серо-стального цвета, сохранив у неё сходство с Мортис. Всевышний смотрел на это превращение с восторгом. Такая Мортис-Солониэль нравилась ему больше. В этом облике было столько величественного, божественного и властного, что даже ему, богу всех людей захотелось поклониться ей.

Но видение длилось лишь мгновение. Черты тела стали вновь изменяться. И это изменение продолжалось до тех пор, пока она вновь не превратилась в Мортис. Галеан, мгновение назад смотревший на свою бывшую жену с восторгом, вновь изобразил на своём лице брезгливость. От Всевышнего не укрылось это преображение чувств Галеана. Внезапно его коснулось прозрение касательно Солониэль. Она намеренно сохраняла этот омерзительный облик, чтобы досаждать своему неверному мужу. Это была её маленькая месть за его отказ от своей жены. Всевышний кивнул своим мыслям. Но дело есть дело. И он задал интересующий его вопрос.

- Если тебе нужны твои эльфы, то зачем тебе мой маг?

Он внимательно посмотрел на Мортис, выжидая ответа. На её лице отразилась улыбка, ещё более омерзительная, после вида её красивой внешности. Но она ответила на его вопрос.

- Ну, теперь он мне нужен особенно сильно. Он ведь столько знает и умеет. Он теперь важный кирпичик в фундаменте величия моего народа. И пока он у меня в гостях, я намеренно буду поддерживать его отчаяние.

- Зачем? – Непритворно удивился Всевышний.

- Чтобы он не боялся делиться своими знаниями… - проговорила Мортис, сохраняя улыбку.

Теперь мысли Мортис обрели для Всевышнего реальные образы. Стал понятен её план. Изменить его он уже не мог. Этот маг действительно принадлежал теперь Мортис. Да, он ещё скидывал за него кубики. Но любой его ход теперь будет происходить только в интересах новой богини. Конечно, ещё не всё потеряно. Ещё можно разумной игрой вернуть себе фигуру, но не сейчас. Для начала нужно увести его с территории эльфов. А это будет зависеть… Додумать ему не дали. В разговор вмешался Галеан.

- Это не твой народ. Его шаги пока контролирую я!

Галеан принял напыщенный вид. Всевышний при этом нелепом поступке вернул себе хладнокровие. Ну что же, твоё поведение, Галеан, сейчас работает для моей выгоды. Нужно, чтобы мой маг быстрее покинул пределы твоих земель. План стал выстраиваться в его мозгу. Да. Хорош, умён, удачлив. Но твоя смерть, мой маленький маг, будет меньшим злом.