Хроники Сергея Краевского

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ГЕРЦОГ ГЕРФЕСА

Паника, вырвавшись за стены дворца, вначале за-хлестнула площадь, а затем и улицы Альмиры. Вместе со знатью бежали слуги, лакеи, повара и прочая челядь. Сметя двойной кордон, они смешались с горожанами. Вскоре все в Альмире говорили о том, что произошло.

Солдаты, оставшись без старших офицеров, растерялись. Со слов очевидцев их герцог мертв, а сами они выступить против законного наследника Императорского престола не решались. Первой успокоилась беднота, а за ней и средний класс. Сообразив, что им опасаться нечего, не без злорадства наблюдали за суетой напуганных до смерти вельмож. Не упустили момент и злоумышленники, устроившие настоящую охоту за приезжими богачами. То тут, то там в разных концах города раздавались вопли и призывы о помощи, что еще больше усиливало панику.

В это время к Альмире подошла ведомая Лориди гвардия принца. Рядом с ним скакали опекуны Ригвина, у которых появилась надежда загладить свою вину. Войско под знаменами Ригвинии и Кристиды сотня за сотней въезжало в моментально затаившийся город. Колонна, минуя опустевшую площадь, устремилась к герцогскому дворцу. От нее отделились лишь не-сколько отрядов: к казначейству, ратуше, арсеналу.

Во дворец вслед за Лориди вошла личная охрана Ригвина, его опекуны Рене Маншельский и Ла-Даниэль Камю. Они молча шли за Реем, обмениваясь многозначительными взглядами. Если бы алхимик не привез письмо, написанное рукой воспитанника, то болтаться бы ему на виселице… Но упустить представившийся шанс опекуны не могли. Вот и теперь раз за разом поглядывали, не отстала ли охрана. Пустынная площадь, мертвый дворец… Колдовство чистой воды.

Впереди раздался стон, перешедший в тонюсенькое подвывание. Навстречу им вдоль стены на четвереньках ползла женщина в остатках дорогой одежды с бриллиантами в ушах и безумными глазами. Не обращая внимания на людей, она упрямо карабкалась к выходу.

Воспитанника они нашли в большом зале — целого и почти невредимого! Он ужинал в довольно-таки странной компании. По левую руку сидел наполовину седой барон ван Хорст, по правую — немного растрепанная, но красивая девица. Третьим был незнакомый рыцарь весьма внушительного вида.

Увидев вошедших, Ригвин вскочил и бросился им навстречу. Юноша изо всех сил старался выглядеть взрослым, но не сдержался, и слезы, предательски набежавшие на глаза, невольно выдали бурю чувств, бушевавших в душе.

— Пфазвольте вам представить моих спасителей и друзей: лорд Серджи Краевский, барон Риджи ван Хорст, — почти не шепелявя, сказал он. — А это граф Рене Маншельский и граф Ла-Даниэль Камю.

Наткнувшись на сверкнувший нечеловеческим огнем взгляд Сергея, те сразу поняли, кто устроил бойню во дворце Альфреда и переправил его душу в лапы Трехглавого.

— А это… — тут Ригвин замялся, залившись густой краской, ибо до сих пор не знал, как зовут фею.

— Таис де Трай, — сделав глубокий реверанс, пришла на помощь девушка.

Стоило заглянуть в глаза принца, чтобы стало ясно — он безумно влюблен.

— Рене, Ла-Даниэль… — Ригвин по-мальчишески тянул их в сторону, — мне так много нужно вам рассказать…

— Рей! Мы очень рады Вас видеть! — улыбнулся ван Хорст, крепко пожимая Лориди руку.

— Вы тоже, я смотрю, времени зря не теряли… — попытался было отшутиться алхимик, но увидев тоскливый взгляд Сергея, осекся.

— Дружище! Вы как никогда кстати! — тяжело вздохнул Сергей. — Честно говоря, я совершенно запутался и не знаю, что делать дальше…

А вот Лориди, похоже, знал. Для начала он велел очистить дворец от трупов и передать раненных в руки лекарей. Потом вернул сбежавшую челядь. Провел переговоры с офицерами мятежника и убедил их присягнуть законному наследнику престола. Разослал во все герцогства гонцов с уведомлением о том, что Ригвин возвратился в Империю, подавил бунт Альфреда и захватил Альмиру. В тех же пакетах был указ, скрепленный печатью и подписью принца, о сборе Коронного Совета в Криде. И наконец Рей разместил валящихся с ног от усталости друзей по комнатам.

Следующий день выдался не менее напряженным.

Если в Альмире все было спокойно, то в южный Герфес пришла беда. Геральд, желавший воспользоваться смутой и выйти из Империи, просчитался. Надеясь на союз с Кора Виллом, он открыл гавань его кораблям. Высадившиеся на берег та-мильцы попросту оккупировали Геру. Полилась кровь, начались грабежи, вспыхнули пожары.

Первая волна беженцев из Герфеса уже достигла границ Аландии. Проклиная Геральда и Кора Вилла, они просили принца о помощи. Ригвин, по совету Лориди, устроил прием в большом коронном зале. Сидя на троне поверженного врага, с герцогской звездой на груди, окруженный мрачными телохранителями, он, казалось, сразу повзрослел. Бремя ответственности за государство тяжким грузом легло на его плечи. Ригвин то и дело оглядывался назад. За ним нерушимой стеной стояли ван Хорст, Рене и Ла-Даниэль. Граф Камю иногда, склонившись, что-то шептал воспитаннику на ухо.

Принц принял еще две делегации: горожан и духовенство. Им разрешили забрать и захоронить трупы погибших. Альфреда и Герминду должны были упокоить в родовой усыпальнице.

Затем Лориди занялся казначейством, ван Хорст с небольшим отрядом поспешил в свое имение, ну, а Ригвин устроил смотр войскам.

После перенесенных потрясений в Альмире налаживалась нормальная жизнь. Открылись лавки, горожане высыпали на улицы.

Ближе к вечеру начались похороны. Воздух сразу пропитали нетерпимость и скорбь. Родственники погибших проклинали кровожадного демона, ибо все вчерашние смерти списали на счет лорда Краевского.

Сергей чутко уловил направленную на него волну ненависти, густо замешанную на суеверном страхе. Воздействуя на мозг, она порождала раздражение и злость.

"Ведь я убил лишь одного, — думал Сергей, прикасаясь пальцами к почти зажившему ожогу. — Остальные померли либо от страха, либо по собственной глупости. Но никто, никто не хочет этого понять! Даже друзья сторонятся! Полно-те! Да есть ли они у меня? Скорее так, попутчики, использующие мои возможности в своих корыстных целях".

Он почувствовал, как разбуженный обруч, пульсируя, сжимает мозг, а в венах закипает кровь…

"Только этого мне не хватало! Превратившись в монстра, я прежде всего погублю себя".

Усилием воли прервав метаморфозу, Сергей вышел в дворцовый парк.

Погода была под стать его настроению. Небо быстро затягивали грозовые тучи. Порывы ветра трепали листву, поднимали в воздух столбы пыли. На Альмиру неотвратимо надвигалась гроза.

Краевский, почти ничего не видя, брел по аллеям парка и вскоре уткнулся в глухой тупик. Здесь он снова прозрел. Место напоминало старый земной сад. Ностальгия и тоска с необычайной силой рвали душу.

"Боже! Что со мной сотворила злая судьба! Куда она меня занесла? Где моя родная земля? Существует ли она? Если да, то в каком измерении? И, в конце концов, кто же я сам? Человек или чудовище? Я живу в демоне или он во мне? А может, так было всегда? И лишь теперь он вырвался на свободу. Или в любом из нас таится зверь? Ведь я и раньше чувствовал его присутствие. Вспыхивали ненависть, желание сокрушить обидчика, уничтожить его, стереть в порошок. Вонзить когти в ненавистный лик, рвать клыками и с упоением пить горячую кровь. Но все же я удерживал его в клетке. Сочувствовал людям, принимал их боль, старался чем мог помочь. Подобрал на улице грязного бездомного котенка и выкармливал из соски молоком. А потом, когда его сбила машина, хоронил со слезами на глазах и тосковал, как о добром друге. Ради чего я живу теперь? Кому я нужен? Кто заплачет, если меня не станет? Все только с облегчением вздохнут. Даже те, кто называются друзьями. Ведь и они в душе меня боятся. И не удивительно! Я сам себя боюсь! О судьба! Ты дала мне непосильный, непрошенный дар! Забери его и верни меня домой или… позволь умереть!"

Сергею показалось, что его просьба услышана. Голова закружилась, и он мягко опустился на траву…

Вновь дома… Родная Земля обнимает и ласкает блудного сына… Дарит забвение… Слезы безудержным потоком полились из глаз.

Внимая, рыдал и приютивший его мир. Поливал слезами дождя печальную Альмиру — ее улицы и дома, поля и сады и, конечно же, дворцовый парк, в самом дальнем углу которого под старыми деревьями лежал несчастный демон.

Сергей очнулся, когда сумерки опустились на город. Вечерняя прохлада остудила горячую голову, а слезы, смешавшись с дождевой водой, смыли душевную боль. Похороны уже завершились, и давления на психику не ощущалось. Теперь все произошедшее предстало в ином свете.

"Негоже распускать нюни, — думал он. — Что, собственно говоря, произошло, чтобы настолько вывести меня из равновесия? Ведь я далеко не в худшем положении. Вершина пирамиды власти и богатства близка. Многие стоящие у ее подножия продали бы дьяволу душу, лишь бы поменяться со мной местами. А удивляться или обижаться на отношение окружающих просто наивно. Сущность человека известна давно: он завистлив и злопамятен, нетерпим и мстителен. Ненавидит и боится сильного, втаптывает в грязь и презирает слабого. Пока я жив, люди будут, боясь, унижаться и проклинать меня в душе. А после смерти сотворят кумира. А может, станут почитать, как Бога, и возносить молитвы. Кто сейчас злословит, тот будет прославлять и гордиться тем, что был знаком со мной при жизни… Ну, а слезы — это тоже неплохо, значит, человек во мне все еще сильней демона".

Его мысли прервала чья-то грубая попытка телепатически покопаться в мозге. От возмущения Сергей вначале опешил, а затем мысленно хлестнул по незванным щупальцам. Они сразу съежились и убрались восвояси. Но вскоре появились вновь. На этот раз более бережно и, пожалуй, деликатно прикасаясь к мозгу.

"Кто же это мной заинтересовался? — подумал Краевский. — Неужто Рей?"

"А вот и нет, милый рыцарь!" — внезапно пришел мысленный ответ.

"Кто вы? И где находитесь?" — продолжил диалог изумленный Сергей.

"Очень скоро мы с Вами встретимся. Конечно, если Вы поспешите вернуться во дворец. Встряхнитесь, мой милый, хватит принимать грязевые ванны. Поверьте, многое в Вашей жизни еще впереди. Good by, my friеnd!"

Контакт прервался. Лишь теперь Сергей понял, что его так поразило. Английская фраза! Она была передана не зря. Где-то рядом землянин! О чудо! Теперь он не одинок.

Одернув мокрое платье, Краевский поспешил во дворец.

Здесь ярко горели свечи, сновали слуги, а возле парадного входа вновь скопились экипажи.

"Почти как вчера!" — подумал он, шагая коридорами розового мрамора, обитыми добротным бархатом. Грязные сапоги мяли свежевычищенные ковры, оставляя за собой кляксы следов.

Поднимаясь на второй этаж, Сергей столкнулся с графом Камю. Раскланявшись, спросил, что за суета.

— Слух о том, что наследник престола на время обосновался в Альмире, разнесся на многие литы, и во дворец спешат верные вассалы, желающие примкнуть к партии Ригвина, — довольно дружелюбно ответил Ла-Даниэль. — По рекомендации Его Светлости Советника Лориди, — тут брови Сергея поползли вверх, — для них готовится ужин. Среди приглашенных и Его Светлость Советник лорд Серджи Краевский, — а теперь уже штатный маг и вовсе открыл рот.

Удовлетворенный достигнутым эффектом, Ла-Даниэль поспешил по неотложным делам, а Сергей направился в свою комнату. Там он впервые за долгое время помылся в горячей воде и примерил сшитый специально для него камзол.

Портной постарался — обновка пришлась впору. Любуясь своим отражением в зеркале, вновь произведенный Советник подумал: "Это же надо! Без единой примерки. Так где же ты, мой новый загадочный друг? Теперь и показаться тебе не стыдно".

В тот же миг раздался стук серебряного молоточка. На пороге стоял офицер охраны замка и с любопытством, смешанным с доброй долей страха, рассматривал Краевского. Утолив не-уместную любознательность, спохватившись, он низко поклонился:

— Ваша Светлость…

Сергей в ответ кивнул.

— Ваша Светлость. Письмо.

— Кто его передал?

— Горничная графини Луиз де Форш.

— Кто такая де Форш? Знаешь?

— Ее земли, Ваша Светлость, и замок — на юго-западе Аландии. Очень богата…

Разворачивая листок, Сергей подумал: "Интересно, как я его прочту? Ведь мы-то не грамотны. Разве, офицер поможет".

Но прибегать к его услугам не пришлось, тем более, что тот при всем желании помочь бы не смог.

Написано было всего два слова. Зато каких!

"My Friend!"

Краевский вздрогнул и тихо, почти шепотом сказал:

— Проведи меня к ней.

Выйдя из комнаты, он обнаружил, что у двери появилась охрана. Два "серых барса" склонились в низком поклоне.

"Они здесь совершенно ни к чему, — недоуменно пожал плечами Сергей. — Ко мне и так вряд ли кто сунется. Для всех моя комната — логово людоеда. Разве поставили соглядатаев? Так сказать, во избежание новых эксцессов. Интересно, кто постарался, Рене? Ла-Даниэль? А может, Советник Лориди?"

У двери, ведущей в покои графини, стоял паж.

— Его Светлость лорд и Советник Его Высочества принца Ригвина — Серджи Краевский, — перечислил его титулы офицер.

Но доклада не потребовалось, на пороге уже появилась миловидная горничная.

— Ваша Светлость, графиня ждет, — проворковала она, пропуская Сергея.

Навстречу ему шагнула полная дама лет сорока. Ни покрой платья, ни толстый слой румян не в силах были скрыть того, что лучшие годы позади.

"Может, я ошибся комнатой?" — почему-то расстроился Сергей, отводя взгляд. Досада, словно в зеркале, отразилась на его лице.

Дама, вместо того, чтобы обидеться, от души расхохоталась. Придворный маг окончательно смешался. Насмеявшись вволю, де Форш, наконец, обратилась к Сергею:

— Рыцарь явно разочарован. Ну нельзя же так! Где же Ваша галантность, мой милый? Ожидали увидеть нечто невероятное? Такое же… как Вы сами? Уж кому-кому, а Вам положено знать, что важна лишь суть. А форма изменчива и непостоянна. Не правда ли, my friend?

— Извините, графиня! Я был крайне невежлив! — искренне смутившийся визитер пытался замять неловкость. — Надеюсь, моя оплошность не испортит наших отношений? Серджи Краевский — к Вашим услугам.

— А где же вы потеряли титул лорда? Он Вам очень к лицу. Так же, как и новая одежда. Но особенно — перстень и шпага.

Сергей с подозрением глянул на графиню, уж больно прозрачен был намек, и попытался ее телепатически прозондировать. Закрытости, как у Лориди, не было, зато появилось ощущение зеркального отражения.

— Не стоит, мой мальчик… — нахмурила брови Луиз. — Истинный рыцарь говорит даме комплименты, приглашает на ужин, а не, скорчив кислую физиономию, лезет щупать при первой встрече.

Лицо Сергея пылало. Он вновь ощутил себя кроликом, очутившимся на пути голодного удава. Как там, в лесу, на Земле. Да и глаза де Форш теперь сияли знакомыми изумрудами. Против нее недозревший демон явно слабоват. После такого признания на душе сразу стало легче. Напряжение спало.

— Имею честь пригласить графиню на ужин. Буду весьма признателен, если получу положительный ответ… Вы пойдете со мной? — последняя фраза совершенно не вязалась с предыдущими. Но здесь Сергей ничего поделать с собой не мог. Ему очень хотелось, чтобы Луиз согласилась. Он вдруг почувствовал, что сейчас решается его судьба. Лицо дамы на мгновенье стало серьезным. Затем Сергей с облегчением увидел вновь расцветающую улыбку.

— Чуть получше, рыцарь, чуть получше… Вы быстро усваиваете урок. Мне уже интересно. А поэтому сделаю Вам подарок.

Знакомая дымка окутала графиню. А рассеявшись, явила взору Краевского стройную и гибкую, как пантера, с высокой грудью и тонкой талией девушку. В золоте ее волос звездами сияли бриллианты. Идеально правильные, возможно, немного восточные черты лица невольно завораживали. Сквозь приоткрытые в озорной улыбке алые губы жемчужинами сверкали безукоризненной формы зубы. Лишь глаза остались те же. Ее тело, казалось, излучает волшебный свет. Иногда такое же впечатление производила Риза. Но она, по сравнению с этой богиней, была лишь милым ребенком.

Но больше всего Сергея почему-то поразило то, что трансформировавшаяся Луиз была обычной девушкой. Он видел поры ее кожи, жилку, пульсирующую на нежной шее, ощущал аромат дыхания. В груди богини, несомненно, билось горячее сердце.

— О-о, — не то выдохнул, не то простонал Краевский.

— Пойдемте, нас уже ждут, — увидев, что кавалер немного пришел в себя, дама царственным жестом подала руку.

Теперь Сергей смог рассмотреть и ее платье. Небесной голубизны, оно подчеркивало достоинства фигуры, щедро открывая плечи графини. На груди всеми цветами радуги переливалось драгоценное ожерелье, но как ни старалось оно, затмить красоту хозяйки не могло.

Лорд-Советник шагал, словно в полусне, рядом с обворожительной спутницей, не замечая ни изумленных взглядов челяди, ни многозначительного шепота за спиной. Он думал лишь об одном: если на него так подействовали метаморфозы Луиз, то что говорить о гостях Альфреда, узревших в тот злопамятный вечер исчадие ада?

При их появлении в зале запала звенящая тишина. Присутствующие застыли, словно восковые фигуры, не в силах шевельнуться, глядя на необычную пару широко открытыми глазами. Но вот магия красоты победила страх, лица-маски ожили. Подобно дуновению ветра, пробежал шумок. Подойдя к принцу, Сергей представил даму, после чего они сели на два свободных места возле Лориди.

Сергей плохо запомнил тот вечер, да и ухажером был никудышним. Говорил и делал многое невпопад. Его постоянно беспокоила мысль, что он упустил что-то очень важное.

Не в лучшем состоянии пребывал и Ригвин. Чужие богини его интересовали мало. То и дело бросая пылкие взгляды на сидящую рядом Таис, не мог дождаться ночи.

Желание будущего Императора (а в том, что принца в самое ближайшее время коронуют, никто из присутствующих не сомневался) было понятно всем. Удивляло другое. Когда проходимка де Трай умудрилась окрутить юношу? Очень многим хотелось открыть ему глаза. Вот только время было неподходящим.

Наконец, Ригвин встал и поднял бокал за друзей, не оставивших его в тяжелые минуты. Все дружно выпили.

Согласно этикету он покинул зал первым.

Провожая даму, Сергей с трудом верил в происходящее. Чувство ирреальности немного отступило, когда Луиз неожиданно сказала:

— Зайдите, рыцарь, в мою обитель. Продолжим знакомство…

Дверь, словно по волшебству, отворилась…

— Динь, динь, динь, — запел серебряный молоточек, ударяясь о резную наковаленку.

— Войдите, — послышалось из комнаты. Узнав голос любимой, сердце юноши дрогнуло, сорвалось с горки и быстро-быстро забилось. Ригвин замер в нерешительности и готов был позорно бежать, но, устыдившись собственного малодушия, решительно открыл дверь.

— О, Ваше Высочество, — не то испуганно, не то восхищенно прошептала Таис, склоняясь в глубоком реверансе. Легкий, полупрозрачный пеньюар, не так давно подаренный Альфредом, подыгрывая хозяйке, от стеснения еще больше порозовел.

Шагнув в комнату, принц и вовсе растерялся. Все нужные слова и решительность в мгновение ока исчезли. Зато вернулись терзавшие душу сомнения.

Не желая более ждать, собравшись с силами, он бросился в бой.

— Несравненная Таис! У Ваших ног не принц, а просто влюбленный юноша. В Вашей власти сделать его самым счастливым на свете или погубить. Вершите свой суд! — и он опустился перед де Трай на одно колено. Не смея поднять взгляд, застыл в ожидании приговора.

Молчание затянулось. Так и не услышав ответа, Ригвин робко посмотрел на Таис. Девушка стояла, прикрыв глаза рукой, ее плечи вздрагивали.

— Что с Вами, любовь моя? Неужели я Вас невольно обидел? — вскочив на ноги, воскликнул Ригвин.

Де Трай, вздрогнув, отшатнулась, остановила влюбленного протянутой ладонью и размазывая слезы по лицу (на котором сегодня не было румян), едва слышным, срывающимся голосом произнесла:

— Ваше Высочество… Я… я горда тем, что смогла привлечь Ваше внимание… зажечь огонь любви и страсти. Не скрою, с первых мгновений нашей встречи я… я полюбила Вас. Для простой, бедной девушки было бы счастьем разделить Ваши чувства. Вверить свою судьбу и жизнь… Я же сделать этого не вправе, я недостойна Вас. — Таис вновь закрыла глаза руками. С трудом подавив рыдания, продолжила: — Скоро Ваше Высочество горько пожалеет о том, к чему сейчас так страстно стремится. И не доведи Бог, станет меня проклинать. А я… я этого не переживу! Великодушно пощадите несчастную девушку! И де Трай рухнула к его ногам.

Ригвин смертельно побледнел, в мозгу рождались картины одна страшней другой. Склонившись к ней, принц изменившимся до неузнаваемости голосом прохрипел:

— Откройте мне свою тайну… Наконец, я приказываю, говорите!

Таис, выдержав паузу, смиренно-печально произнесла:

— Пусть будет так! Лучше Вы узнаете правду от меня, чем из дворцовых сплетен. Обещайте больше не терзать мою душу и строго не судить. Я уже и так наказана судьбой. Обещайте! — И, не давая принцу вставить слово, быстро продолжила: — Я уже говорила, что из бедной семьи. У моих родителей четверо детей и совсем крохотное имение. Я младшая и всегда донашивала одежду сестер, а иной раз ложилась спать голодной. Но мы не горевали до того дня, когда Альфред Аландский, загоняя лань, упал с лошади… Слуги привезли его в наш дом. К несчастью, я ему приглянулась. Услышав отказ, Альфред рассвирепел и пригрозил, что убьет отца и мать, продаст сестер в Та-Милию, а меня возьмет силой. Я знала, что он не шутит… Той ночью…

Дальше Ригвин уже не слушал. Пелена ненависти и горя опустилась на его глаза, закрыла уши.

"Проклятый Альфред! — дрожа от ярости, думал он. — Почему ты мертв?! Почему я сам не могу вырвать твое черное сердце! Ты замарал все, к чему успел прикоснуться. Клянусь! Клянусь памятью отца и душой матери. Завтра же выкорчую все твое поганое семя до третьего колена! А Таис, Таис не виновата! Она жертва, всего лишь невинная жертва… Горе тому, кто посмеет косо глянуть в ее сторону".

— …Так я оказалась во дворце, среди насмешек и презрения. Теперь Вы понимаете, почему я не могу ответить на Вашу любовь…

Принц решительно прижал ее к груди. Робость и сомнения исчезли. Вот только где-то далеко-далеко в глазах затаилась боль, сквозь которую то и дело языками пламени прорывалась жгучая ненависть, говорившая о том, что детство его осталось позади.

— Твоей вины в том, что случилось нет. Ты передо мной чиста! Враг проклят и мертв. И я не позволю ему из могилы рушить наше счастье! Ну, а злопыхателям рты я закрою!

— Любимый, как ты великодушен. Я не могу поверить своему счастью!

Подняв на руки, Ригвин отнес девушку на кровать. Не выдержав напора, пеньюар своевременно распахнулся. Принц безумно ласкал губами ее лицо, неловко, зато искренне. Таис тоже пыталась зажечься, но тщетно. Она могла отдать тело, но бессильна была подарить то, чего никогда не знала, — любовь!

Входя в комнату графини, Сергей наконец понял, что его так беспокоило весь вечер. Он вдруг вспомнил, где видел ее лицо. На стереофотографии в портмоне незнакомца! Пусть оно сейчас было не совсем таким, а может, и вовсе иным, но это несомненно один и тот же человек. Да какой там человек! Вернее сказать, оборотень женского рода. Так вот откуда ощущение неуверенности и вины! Ей, конечно же, знакомы перстень и шпага! И что же теперь делать? Чего ожидать? Во всяком случае, не родственных чувств. Но ведь при малейшем желании Луиз могла давно отправить его к праотцам. Горе-маг и глазом бы не моргнул. К чему тогда весь этот маскарад? Кошка играет с мышью, прежде чем ее слопать? Или ей все же что-то от него нужно? Но что? Что? Остается единственный шанс — попытаться разыграть эту карту. Блефовать, так до конца!

Приняв столь героическое решение, окинул взглядом арену предстоящей битвы. С прошлого раза апартаменты существенно изменились. Вместо средневекового будуара взору предстала гостиная богатого загородного дома конца двадцатого века.

Первым в глаза бросался выложенный в стиле ренессанса камин с мерно потрескивающими дровами. Рядом лежали заботливо заготовленные поленья. Чуть в стороне стояли два огромных кожаных кресла и легкий овальный столик, на котором, уверенный в своей неповторимости, гордым серебром сиял поднос. На себе он нес хрустальную вазу с фруктами, два высоких, почти невидимой прозрачности, бокала и несколько длинных, напоминающих баллистические ракеты, бутылок. Слух ласкала знакомая мелодия "Let it be", рожденная музыкальным центром "Panasonic", почему-то казавшимся абсолютно уместным атрибутом обстановки. На стенах, обшитых канадской березой, висело несколько гравюр с городскими пейзажами. Окна закрывали плотные светло-бежевые шторы. На полу лежал большой, на всю комнату, ковер. Но пройдя несколько шагов, Сергей засомневался в его происхождении. Похоже, ноги ласкала шкура неведомого зверя.

В комнате посвежело.

Пока он осматривался, графиня успела сменить туалет. Теперь на ней были немного потертые в обтяжку джинсы, серый свитер грубой ручной вязки да мягкие далеко не новые адидасовские кроссовки. Волосы сзади удерживала заколка. На левом запястье золотом сверкнули миниатюрные часики.

"Во всех, голубушка, нарядах хороша", — завистливо вздохнул Сергей, поглядывая на неуместный камзол.

— Проходите, рыцарь. Присаживайтесь, — в ее голосе вновь звучала ирония.

"Ну уж нет! Из равновесия ты меня не выведешь, — раздраженно подумал Краевский, вынужденный принимать навязанные правила игры. — Ишь, как постаралась! И земная обстановка здесь не зря… Ой не зря…"

Не замечая приписываемого ей коварства, Луиз легко нырнула в кресло, подогнув под себя ноги. Похоже, эта поза неудобства ей совершенно не доставляла. "Ну прямо-таки эмансипированная студентка. Дочь богатого профессора на каникулах".

Мило улыбаясь, Сергей подошел к столику. Оказалось, что сесть в кресло не так-то просто. Мешала шпага. Пришлось примоститься бочком, на самом краешке.

— Я благодарен за то, что Вы снизошли ко мне… — так и не дождавшись подачи соперника, начал игру Краевский. — Я знаю, что в гостях, что Вам неровня, и все же, разрешите поухаживать?

— Будьте так любезны, мой милый, начнем вон с той бутылки. Поверьте, чудесное вино. Даме страсть как хочется его отведать!

Взяв указанную бутылку, галантный кавалер растерялся. Чертов сосуд был целиком стеклянный, без малейшего намека на пробку. Повинуясь внезапной догадке, он попытался найти ответ в голове невинно улыбающейся студентки. И… нашел! Воодушевившись маленькой победой, лихо испарил верхушку горлышка невидимым лучом перстня.

Луиз непринужденно рассмеялась.

— С Вами, мой дорогой, нужно держать ушки востро! Того и гляди, обманете бедную девушку, — и сразу, пожалуй впервые за весь вечер, став серьезной, добавила: — Надеюсь, у Вас хватит ума не наделать глупостей. Поверьте, я не желаю Вам зла, а хочу лишь дружески побеседовать. Вы действительно мне симпатичны. Налейте бокалы и сядьте поближе.

Тягучий янтарный напиток, наполняя комнату ароматом осенних трав, устремился в фужеры и из-за их прозрачности, казалось, завис в воздухе.

— Пригубите! — тоном, не терпящим возражений, велела дама, делая глоток.

Ничего подобного Сергей раньше не пробовал. Вино, вскипев во рту, словно шампанское, рассыпалось тысячью послевкусий: запахом вешней грозы и чистой, рожденной утренним лугом, росы; благоуханием распускающейся сирени и маняще-колдовским дыханием ландыша; липовым медом, собранным в соты дикими пчелами, и ностальгической горечью степной полыни. Душа запела, а в голове раздался мелодичный звон невидимых струн…

Сергей, пораженный, взглянул в глаза девушки.

— Эль… Его сварили на Вашей Земле еще эльфы. До того, как твои собратья растоптали их мир… Ну, да ладно… — пожала она плечами. — Меня зовут Дриола. Это одно из многих имен…

— Сергей Краевский, — тихим голосом представился лорд-Советник принца. Он почему-то, чувствовал себя виновным за истребление эльфов. — Это мое единственное имя. Жил я только на Земле, да и там был далеко не в первых рядах. Лишь трагическая случайность позволила мне очутиться рядом с Вами.

— В природе случайностей так, как понимаешь их ты, нет! — нравоучительным тоном возразила Дриола. — Есть звено закономерности, не более. Но сейчас речь не о нем. Я хочу чтобы ты открыл свой мозг. Мне нужно знать, до мельчайших подробностей, как все происходило.

Сергей задумался: "Можно ли делать то, о чем просит Дриола? Но она все равно добьется своего. Если захочет, разложит его мозг по нейрону. Лучше пусть предстоящий стриптиз будет добровольным. Может, хоть как-то удастся его контролировать.

"Хорошо", — мысленно согласился он, снимая защитную скорлупу…

После сеанса в комнате повисла тишина.

— Такого артефакта мы еще не встречали, — не то подводя итог, не то просто забывшись, прошептала богиня.

— Дриола, я тоже хотел бы задать несколько вопросов.

Словно вспомнив, что она в комнате не одна, девушка подняла на Сергея затуманенный взгляд…

— Спрашивай…

— Скажи мне, кто ты? И кто был тот незнакомец в лесу?

— Кто мы такие? Да над этим мудрейшие спорят до сих пор… А погибшего звали Перун. Ты еще о нем услышишь…

— Дриола, ты можешь вернуть меня на Землю?

— Теоретически вполне возможно. А вот на практике… Тебя, посланник Перуна, вряд ли отпустят. Да и хочется ли тебе вернуться на Землю?.. В далеко не первые ряды. Подумай об этом хорошенько. Ну, а здесь… ты, быть может, сделаешь то, на что другие уже не способны.

Похоже, последнюю фразу она сказала для себя.

Пока Сергей переваривал услышанное, девушка легко соскочила с кресла и, подойдя к окну, приоткрыла штору. О, чудо! На улице падал снег. Краевский встал рядом. Каждый, глядя на белый танец, думал о своем.

Внезапно Дриола повернулась и посмотрела ему в глаза. Придворный маг сразу понял — на что-то решилась. Тоскливо засосало под ложечкой.

— Сергей, — бесповоротно завладев его вниманием, произнесли нежные уста. — Хочешь или нет, но ты теперь один из нас и должен знать, что внешние проявления сущности могут быть различны. Они подвластны тренированной воле. Пока тебе это недоступно. Поэтому поведу я. Не противься. Старайся настроить свою сущность в резонанс моей. Я верю, у тебя получится.

Черты Дриолы преобразились. Она стала похожей на Ризу.

"Так нечестно!" — успел подумать Сергей, прежде чем попал под магию ее взгляда, наполненного непреодолимым сексуальным зовом. Он еще пытался как-то противиться, но, получив мысленный нагоняй, целиком отдался ее воле… Теперь Риза и Дриола слились для него воедино.

Ярче вспыхнул огонь в камине. По комнате прокатилась волна жара, растопившая их одежды. Кресла и столик исчезли, уступив место постели, с радостью принявшей в свои мягкие объятья молодые горячие тела.

Сергею казалось, что он вновь у Водопада Грез… рядом с любимой. Чувства, доселе тлевшие в глубине души подобно углям перегоревшего костра, раздуваемые нежданно поднявшимся ветром, вспыхнули с новой неимоверной силой, вырвались на волю, безжалостно сметая все преграды на своем пути.

Дриола охнула. Даже она была не в силах укротить порожденное Сергеем цунами и безоговорочно поддалась безумству страсти. И закружило… и понесло…

Плоть, слившись, сгорала дотла и вновь возрождалась, содрогалась от сладострастного томления и замирала в предчувствии экстаза. Сердца и сущности пульсировали в унисон…

"Иди за мной!" — мысленно шепнула Дриола, начиная трансформацию.

На сей раз в демона Сергей не превратился…

Две огненные саламандры продолжили любовный танец в пламени камина. Оно ласкало их сплетенные тела, осыпало дождем искр, раскаляло до неимоверного сияния. Распустились два плазменных цветка, родившие шаровые молнии. Теперь файерболы летели высоко в небесах, догоняя грозовые тучи. Те, что совсем недавно горько рыдали над Альмирой, смывали душевную боль Сергея. Поглотив их, огненные сферы явили взгляду новое чудо — два великана смерча. Клокочущую, бурлящую плоть ласкал штормовой ветер и целовали молнии. Разрастаясь, они набирали силу, тянулись щупальцами воронок к земле. Миновав Полукружные горы, понеслись вдоль морского побережья, к Гере.

И тут, внимая зову герфесцев, ощущая бессилие и боль, ворвавшись в порт, захватили та-мильские корабли, понесли в открытое море, смешали с тоннами воды и обрушили на головы готового к отплытию войска Кора Вилла.

И вновь трансформация.

Два электронных поля с энергетическими ядрами в центре покинули атмосферу планеты. Развивая гиперсветовую скорость, устремились в просторы Вселенной. Переплетаясь и частично сливаясь, достигали критического уровня в системе "Красного карлика" — мертвого и давно остывшего.

Выброс энергии возобновил в его недрах термоядерные процессы. Мощный взрыв родил сверхновую звезду, извещая галактику об апогее божественной любви и сотворении нового мира. В нем со временем, возможно, появится разум. Чудаки-философы станут неистово спорить, в чем первоисточник бытия и существует ли в природе божественная искра.

Энергетический шквал потряс сущность Сергея. Не выдерживая, она стала распыляться. Лишь благодаря Дриоле, укрывшей ее защитным полем и перенесшей в параллельный мир, удалось сохранить целостность ядра или говоря проще, выжить.

Но он об этом так и не узнал…

Не пожалеет ли Дриола о том, что сделала?

Как ты думаешь, друг мой, читатель?

Сергей проснулся от стука в дверь. Резко сев на постели, осмотрелся вокруг. Оказалось, что он в своей комнате герцогского дворца Альмиры. Рядом — никого. Его загадочная возлюбленная бесследно исчезла. Сразу вспомнилась вчерашняя ночь… Но тут же горький яд сомнений закрался в душу.

"Может, это всего лишь сон? Существовала ли Дриола на самом деле?"

Разобраться в своих ощущениях, уже не говоря о несущихся галопом событиях, становилось все сложней.

"И все-таки, что это было? Узнал ли я Ризу в Дриоле или Дриола явилась в образе Ризы? А может, это одно и то же лицо? Происки лукавого? Но зачем? Зачем? Явь или галлюцинация наша демоническая любовь? Да и можно ли назвать то, что происходило, любовью? Слава Богу, хоть Альмира да дворец уцелели. Они-то, похоже, реальны. Да полноте! Что я понимаю в реальности и материальности?"

Окончательно запутавшись, Сергей зло сплюнул.

Стук повторился. На этот раз намного настойчивей.

Краевский обрадовался ему, как ребенок, которому позволили не решать сложную задачу.

Накинув халат, приоткрыл дверь. На пороге стоял Лориди.

Золотоглазый эльф, иронически улыбнувшись, пожелал доброго утра.

Сергей пригласил его войти.

То, что рассказал ему Рей, опять-таки плохо поддавалось логике.

Оказывается, он отсутствовал двое суток. С момента ужина, вошедшего в историю герцогства, их с графиней никто не видел. А сегодня утром покои мага Краевского кто-то запер изнутри. Хотя стража клялась что в них никто не входил.

Были и другие новости. Из Герфеса прибыли послы. Они просили помочь в войне с та-милами и освободить Геру.

Окончательный ответ Ригвин обещал дать, посоветовавшись с союзниками.

Малый Коронный Совет начался в полдень. Для него выбрали небольшую комнату с овальным столом посредине. На бархатной скатерти серебром сияли кувшины, стояли ваза с фруктами, высокие бокалы. Вокруг стола — шесть похожих на маленькие троны кресел.

Когда Сергей вошел, в них уже расположились ван Хорст, Лориди и Рене. Риджи в честь торжественного случая надел строгий серый камзол с воротником под горло. Тщательно вымытые и уложенные волосы спадали на богатырские плечи. Теперь обильная седина стала еще заметней. Его обычная жизнерадостность осталась, наверно, в родовом поместье, откуда он недавно вернулся.

Краевского барон встретил печальной улыбкой.

Рей, как всегда, излучал сплошную доброжелательность.

"Ни сомнений, ни проблем, — подумал Сергей. — Все-таки это удивительно".

Граф Маншельский, равнодушно поклонившись, продолжал изучать какой-то документ.

Сергей сел между ван Хорстом и Лориди.

В комнату вошли Ригвин и Ла-Даниэль Камю.

За минувшие дни принц изменился.

В его взгляде грусть переплеталась с невесть откуда взявшейся жестокостью.

Краевский не знал, что накануне по его приказу казнили всех родственников мятежного герцога. Худощавое лицо Ригвина еще больше осунулось. Под глазами бессонные ночи оставили синие круги, а разбитая Альфредом щека расцвела буйной желтизной. Сдержанно кивнув вставшим советникам, он сел напротив Сергея.

Хмурый Камю расположился справа. Он не одобрял многих поступков воспитанника, но ничего поделать не мог. Принц взрослел на глазах. В нем все ярче проступали черты деда.

Говорил в основном Рене Маншельский. Остальные больше отмалчивались. К вину и фруктам никто не прикоснулся.

Граф быстро обежал взглядом присутствующих, немного задержав его на Лориди и Краевском.

Сергей прочел в нем неприязнь.

— Ваше Высочество, господа… — начал он, после чего выдержал довольно-таки длительную паузу. — Дела наши не слишком хороши… В Империи смута. На границах герцогств междоусобица… Бесчинствуют сторонники Альфреда. Имена нам известны. Но этого мало. Нужно время и войско, чтобы их усмирить.

Слова Рене ронял тяжело, будто нехотя. Казалось, что его вынудили открыть важную государственную тайну посторонним и, мало того, ненадежным людям.

— На юго-западе… предал Геральд, сдал Герфес Кора Виллу. С севера, того и гляди, ударит маркграф Лотширский — Гюстав.

Здесь он вновь остановился. Думал, стоит ли говорить о враждебном триумвирате: Альфред — Геральд — Гюстав. О том, что во время их последней встречи в Криде, первые двое были с новыми фаворитками: Таис и Лаврой. Но, глянув на Ригвина, благоразумно решил промолчать.

— Как поведет себя Фергюст Торинский — предсказать невозможно. Пока он придерживается нейтралитета. Но и на помощь с его стороны особо рассчитывать не приходится… Нужно справиться своими силами. Притом как можно быстрее. Предлагаю поступить так: Его Высочество, Ла-Даниель, я и Советник Лориди вместе с "Барсами Ригвинии" завтра же выступаем в Ригвинию, оттуда — на Крид, попутно усмиряя бунтовщиков в Срединных землях. В Аландии останутся Советник ван Хорст с частью войска Альфреда. Ну, а лорду Краевскому… — тут он опять взял паузу, многозначительно глядя на принца.

Ригвин, будто очнувшись от сна, вздрогнул и, неуверенно посмотрев на Сергея, сказал:

— Да, да!.. Лорда мы будем просить попытаться освободить Герфес. Или, по крайней мере, связать войска та-мильцев и не пустить их в глубь страны.

Было видно, что слово "просить" далось ему с большим трудом.

"Не иначе, присоветовал Маншельский, — подумал Краевский. — Как бы ни сложилась кампания, а польза для них будет немалая. Разобью та-мильцев — хорошо, сложу голову — еще лучше".

— В Вашем расположении будет кавалерия Альфреда, — поддержал воспитанника Рене. — Если нужно…

— Я согласен, — прервал его Сергей, которого стала тяготить напряженная атмосфера совета.

В глазах графа Маншельского блеснула искра торжества. Он добился, чего хотел.

"Рано радуешься, — подумал Сергей… — Тебе хватит забот и с Лориди. Он тоже парень не промах".

Закрыв совет, Ригвин пригласил всех на прощальный ужин.

Покидал Альмиру наш герой без особого сожаления. Уж слишком много крови и смертей оставалось за спиной.

Быть может, Герфес примет его лучше?

Перед отъездом к нему зачастили гости.

Первым пожаловал Лориди.

Мило улыбнувшись и одарив Сергея золотистым взглядом, он сказал всего пару фраз:

— Не стану отнимать Ваше время. Оставлю его другим. А их сегодня будет немало. Скажу лишь, что расстаемся мы с Вами ненадолго. Три-четыре недели, не больше. Нисколько не сомневаюсь в победе, тем более, что кстати подвернувшаяся буря разметала флот Кора Вилла. Почему-то мне кажется, что и в Та-Милии она успела набедокурить. Желаю удачи, и до скорой встречи.

— Благодарю, Советник! — не сдержавшись, съехидничал Сергей. — Желаю и Вам успешной кампании. Да, поглядывайте за Рене. Похоже, нас с вами он недолюбливает.

— Ничего, с Маншельским мы как-нибудь справимся. Но за предупреждение спасибо.

Крепко пожав Сергею руку, Рей удалился.

Следующим явился Ригвин.

Краевский приветствовал его стоя.

— Прошу Вас, без церемоний, — сказал принц, указав рукой на кресло. — Сейчас мы одни. Я не мог не встретиться с Вами перед отъездом. Сегодняшний совет оставил у меня тяжелый осадок. Хочу, чтобы Вы знали: я помню, что в неоплатном долгу перед Вами. Ничего не забыто…

"И тем не менее, ты, не колеблясь, отсылаешь меня подальше, с глаз долой", — подумал Сергей. Вслух же сказал:

— Ваше Высочество и так ко мне щедры: утвердили титул лорда, назначили Советником.

— Без земель и золота они стоят немного. А дать их Вам я пока не в силах. Освободите Герфес — он станет Вашим наследным владением вместе с титулом. Пока же хочу вручить звезду командующего. Следующей, надеюсь, станет герцогская.

— Благодарю, Ваше Высочество.

— Граф Камю расскажет Вам все, что нам известно о последних событиях в Герфесе. Желаю удачи, и до скорейшей встречи.

Но перед Ла-Даниэлем к Сергею зашел ван Хорст.

— Право, друг мой, я чувствую себя виновным, — сказал Риджи после того, как они пропустили с Сергеем по кубку ароматного ирисского.

— Вино Кильрис поставлял ко двору Альфреда отменное, — не желая развивать предложенную тему, заметил Краевский.

— Ваша… и только Ваша заслуга в том, что мы живы! — не поддался на уловку барон. — Я просил принца отпустить меня с Вами, и он вначале согласился. Но тут вмешался Рене. Гад спит и видит, как бы нас разлучить. Мне велено остаться в Альмире и даже в случае Вашей неудачи не покидать границ герцогства.

— Что ж, весьма разумное решение. Маншельский далеко не дурак! — криво улыбнулся Сергей. — Смотри, как ловко повернул. В случае моего успеха весь юг Империи окажется в руках Ригвина. Если же нет, то Аландия станет противовесом Кора Виллу. По-любому время играет на принца… Да и справиться с нами, в случае чего, по одному легче.

— Друг мой. Он Вас недооценивает. Хотя дело предстоит нешуточное. Вроде бы и войско отдано Вам лучшее — драгуны, гвардия Аландии "Степные волки". Три тысячи отборных солдат. Да вот беда, командовали ими кузены Альфреда. А их Ригвин вчера казнил… Не пойму, откуда у него такая жестокость? Представьте себе, вслед за ними пошли и семьи. Рене и тот ужаснулся. Ну, а "волки" готовы взбунтоваться. Из тысячников в живых остался один Кен Генсли. От него сейчас зависит многое…

— Так, так… И тут Маншельский не прогадал. То ли объезжу ошалевшую лошадку, то ли сверну себе голову… Все вода — на его мельницу.

Риджи тяжело вздохнул.

— В открытом поле "волки" хороши, один стоит троих. Но ведь на городские стены лошадей не загонишь! Не представляю, как вы будете штурмовать Геру… Разве помогут горожане. Прознатчиков бы пару туда послать…

— Доживем — увидим. Что-нибудь придумаю.

— Кстати, все мои попытки выловить Миниса ни к чему не привели. Как в воду, мерзавец, канул. Вот его бы я с превеликим удовольствием спровадил в зубы Трехглавому…

— Да Бог с ним, — безразлично махнул рукой Сергей

— Э, нет! Так нельзя, — не согласился ван Хорст. — Предателя обязательно нужно выловить и в назидание повесить… дабы иным не повадно было. С изменниками у меня свои счеты…

Риджи помрачнел, его глаза утратили блеск. Сергей не стал расспрашивать о домашних делах, лишний раз бередить раны. Захочет — расскажет сам.

Но барон перевел разговор на другую тему.

— Я привез из своего имения юношу. Федрик хоть не слишком умен, зато силен, как бык, и прекрасно владеет мечом. В верности его можете не сомневаться. Он скорее даст содрать с себя шкуру, чем преступит клятву. Его родитель служил под началом отца в Имперской гвардии, а после ранения доживал свой век в нашем замке. Федрик будет Вам прекрасным слугой.

— Но я…

— Нет, нет! Прошу Вас! Не отказывайтесь. Так мне будет на-много спокойней. Да и без слуги Вам все равно не обойтись. Нужно же кому-то поставить шатер, подать вина… А найдете получше — вернете.

Сергей, тронутый заботой барона, крепко сжал его руку.

— Спасибо, дружище. Поверьте, мне очень приятно Ваше участие.

Ван Хорст слегка покраснел и сразу засобирался.

— Мне пора. К утру нужно приготовить снаряжение и обоз. Походную одежду для Вас уже заказал. О боги! Совсем забыл! — Риджи хлопнул себя по лбу. — Граф Камю тоже хотел с Вами поговорить. Он ожидает в комнате, где был Малый Совет.

Ла-Даниэль встал навстречу Сергею. Указав рукой на стул, присел после него.

Какое-то время граф молчал, словно не зная, с чего начать.

Затем, подняв глаза, неожиданно сказал:

— Не знаю почему, но, в отличие от Рене, я Вам верю.

— Весьма приятно слышать, — понимающе улыбнулся Краевский. — Кстати, а где граф? Не иначе, отбыл по срочным делам? Решил поохотиться на степного волка?

Ла-Даниэль, вздрогнув, как от оплеухи, внутренне сжался. Сергей сразу пожалел о сказанном. Не желая того, он безжалостно растоптал первый росток доверия, швырнув в лицо собеседнику украденную из его же мозга информацию.

— Не сердитесь, граф. Каких-либо недобрых чувств я к Вам не питаю. Скорее наоборот. А подозрительность… — дитя лжи и недомолвок. Если ее лелеять — то возрастает вражда.

Как ни старался Краевский, но нужный тон был безвозвратно утерян.

— Я пригласил Вас, лорд, чтобы рассказать о событиях в Герфесе, — достаточно сухо продолжил Камю. — Знаю, что у Вас неважно с памятью…

Здесь он сделал весьма красноречивую паузу.

— Герфес третье по богатству и размерам герцогство Империи. Больше лишь Кристида и Аландия. Через Геру проходит главный морской торговый путь с юго-востока. А это — шелк, вина, соль и пряности, рыба, фрукты и, наконец, красители для тканей. Здесь же стоял Имперский флот, служивший щитом от наскоков та-милов. Вход в бухту замыкали двойные цепи. Что с ними сейчас — неведомо. Помимо дружины герцога, Император в Герфесе разместил три легиона гвардии. Под таким присмотром плести нити заговора не просто, и Геральд долгое время был верен короне.

Все изменилось с появлением Лавры. Откуда ее привез любящий странствовать младший брат Грегор, никто не знает. Скорее всего, из Та-Милии. Стоило Геральду увидеть Лавру, как его словно подменили. Когда же она стала фавориткой, то герцог и вовсе лишился разума. Начал плести паутину интриг, желая выйти из состава Империи. Спутался с Кора Виллом, открыл дорогу та-мильским галерам…

С чем Вы столкнетесь в Герфесе, знает один Создатель. Хотя, по-моему, в него Вы не особо верите.

Здесь граф немного перевел дух. Глянув на равнодушное лицо собеседника, помрачнел.

— Но кое-что будет интересно и Вам, Советник, — продолжил он. — В этом мешке пятьсот полновесных империалов.

Развязав шелковый шнурок, Ла-Даниэль запустил в него руку и достал пригоршню золотых монет. Из разжатой ладони они струйкой потекли обратно в мешок.

Сергея очаровал блеск золота. Он никогда не видел столько сразу. Поймав понимающе-насмешливый взгляд графа, покраснел. Тот расценил столь пристальное внимание как жадность.

— Это пока все, на что Вы можете рассчитывать. Казна Ригвина не богата, а до золота Альфреда мы так и не добрались. К слову, не могли бы Вы нам помочь его найти? Кто-то же из слуг должен знать, где оно спрятано… Тогда этот мешок мог бы стать несравненно больше…

Что-то в предложении Камю показалось Сергею унизительным, задело самолюбие.

Наверное, скрытый намек на алчность.

Изумруды его глаз затуманила злость, справиться с которой оказалось не так-то просто.

— Нет уж! Увольте! Занимайтесь этим сами! — отрезал он, вставая. — Вот подключите хотя бы Рене. От него будет проку побольше.

Так, начавшаяся довольно мирно беседа грозила завершиться ссорой.

В планы Камю это, конечно же, не входило.

— Вы зря обиделись, Советник, — сказал он примирительным тоном. — Золото не менее важно, чем войско. Без него сражения не выигрываются, а власть слабеет. "Степным волкам" тоже нужно платить. А это, — граф указал рукой на мешок, — капля в море. Не хотите помочь — дело Ваше. Но золота в ближайшее время понадобится о-очень много. Подумайте, где его взять.

Ла-Даниэль, несомненно, был прав, но на попятную Сергей идти не желал.

— Что-нибудь придумаю, — буркнул он.

— Вот и славно! Создатель Вам в помощь, — сладко улыбнулся Камю, поднимаясь со стула. — Вашей аудиенции дожидаются послы Герфеса. Примете их, Советник?

Сергей рассеянно кивнул.

"Видать, разговорам сегодня не будет ни конца, ни края", — подумал он.

Послов было двое. Такая себе странная до гротеска пара, напомнившая Дон Кихота и Санчо Пансу. Высокий, худой офицер с подкрашенными рыжими усами и бегающим взглядом и толстенький розовощекий крепыш. Оба в потрепанной походной одежде и с темными кругами под глазами, оставленными то ли перенесенными лишениями, то ли выпитым накануне вином.

Если от заикавшегося толстяка узнать что-либо было делом безнадежным, то бравый вояка, хотя и с трудом, но все же поведал, что в лесах Герфеса укрылись остатки Имперской гвардии и народное ополчение общей численностью до тысячи мечей.

"Если все они похожи на вас, то проку немного", — подумал Сергей и, махнув рукой, отпустил послов.

— Идите и больше к вину не прикасайтесь. Завтра с рассветом в путь.

Родившись в маленьком заливчике меж камней, туман робко просочился в русло. Здесь, питаемый массой воды, стал расти, набирать силу. Поднявшись над рекой гигантским удавом, пополз к берегу и, швыряя обрывки молочной плоти на прибрежный песок, вскарабкался на обрыв. Мимоходом проглотил деревянную пристань с сотней больших и малых лодочек, неказистые домишки рыбаков и устремился к центру Альмиры.

Город поглотила мгла. Лишь кое-где желтели пятна масляных фонарей. От герцогского дворца удалялся небольшой отряд. Стоило миновать площадь, как туман, ожесточившись, набросился на всадников. Сырость быстро пропитывала плащи, собиралась на лицах капельками воды. Впереди и сзади ехали солдаты с факелами в руках, но они освещали лишь несколько ближайших метров дороги. Силуэты домов то и дело выныривавших из густой пелены, напоминали сказочных великанов, удивляли гротескными формами.

— Наступает пора туманов, — плотнее запахнув полы плаща, сказал ван Хорст скакавшему рядом Сергею. — Скоро осень. Дожди, холода.

Краевский, поглядывая по сторонам, безразлично пожал плечами. Он думал о том, как его примут "Степные волки". На особое радушие рассчитывать не приходилось.

Услышав сзади голос толстяка, Сергей оглянулся. Сразу за ним ехали Федрик и послы Герфеса.

Новый слуга пришелся Сергею по душе. Широкая, по-детски открытая улыбка, светло-голубые глаза, копна стянутых бечевой пепельных волос, немного грубоватые черты лица и не по возрасту мощная грудная клетка. Особенно удивляли длинные и сильные руки, в них тяжелый меч выглядел невинной игрушкой. В Федрике, несомненно, текла кровь могучих северян. Неожиданными для его комплекции были мягкие движения и легкая поступь. Со временем из юноши обещал вырасти замечательный воин.

— Снарядить в поход три тысячи всадников — дело непростое, но кое-что удалось собрать, — продолжил Риджи. — Альфред тоже готовился к войне, однако всего за пару дней большая часть припасов словно испарилась. Что касается казны, то ее и вовсе след простыл. Терпеть не могу палачей, но боюсь, что работенка для них найдется.

— С Ригвином особо не заскучают! — буркнул Сергей, вспомнив о недавней резне.

Ван Хорст тяжело вздохнул.

— Назад сделанного не воротишь. Хуже другое — в их число угодили два тысячника "степных" да герфесский Первосвященник Храма Создателя. Все думают, что рукой принца, подписывавшей указ, водили Вы.

Настроение у Сергея окончательно испортилось. Судьба Первосвященника его волновала мало. Служители Создателя и так считали его демоном (и наверно, не без оснований). Дай им волю — не долго думая, сожгли бы заживо на костре. А вот смерть командиров "степных" была весьма некстати. Попробуй теперь с ними договориться.

По мере удаления от дворца туман понемногу редел. Вскоре ненужные факелы загасили. По дороге им несколько раз встретились городские стражники. Увидев всадников, они, низко склонив головы, отступали в сторону. Лишь у юго-восточных ворот пришлось немного задержаться. Ван Хорст, подъехав к капитану, что-то вполголоса сказал. Тот, вытянувшись в струнку, дал команду — и тяжелая металлическая решетка со скрипом поползла вверх. За ней медленно, словно нехотя, отворились еще более массивные, толщиной с добрую ладонь, створки огромной двери.

Удивительно, но тумана за ней почти не осталось. Казалось, что у морока хватило сил покорить только Альмиру, а сунуться за ее пределы он не посмел. Лишь кое-где под самыми стенами виднелись обрывки его мутно-белого савана. С неба струился розовый свет взошедшего Оризиса, а веселые трели птиц воспевали утро.

Настроение сразу улучшилось.

Тем неожиданней стало случившееся в низине, у небольшой рощи. Раздался топот копыт, и в мгновение ока их отряд плотным кольцом окружили всадники в плащах, подбитых пятнистым мехом. Металлические наконечники на пиках угрожающе сверкали, да и лица не сулили ничего доброго.

"Барсы Ригвинии", — ахнул Сергей. — Неужто Рене решил от нас избавиться? Первый план был получше. Не такой уж он глупец. Хочет попугать? Пусть попробует!"

Через мгновение Маншельский явился собственной персоной. Граф небрежно махнул рукой, и копья опустились.

— А-а, советнички принца! Создатель вам в помощь! — язвительно ухмыльнулся Рене.

У Сергея в душе нарастала злость.

"Что б ты сам напоролся на вот такую пику! Клык Трехглавого тебе в печенку!" — подумал он.

— Да, граф, это мы! — услышал Краевский спокойный голос выехавшего вперед ван Хорста. — На вчерашнем ужине Вас что-то не было…

— Да знаю, знаю… — не слишком-то учтиво прервал его Рене. — "Волки" уже заждались, поди, скучают. Того и гляди, сами полезут на стены Альмиры знакомиться…

— Граф, уймите свою прыть! — не выдержав, вступил в разговор Сергей. Его глаза, грозно сверкнув, стали наливаться магическим огнем. — Не забывайтесь! Как бы Вам не пришлось пожалеть о сказанном. А на счет "волков", так ведь сами кашу заварили…

Лицо графа стало белее мела, губы сжались в тонкую линию, а рука судорожно вцепилась в рукоятку меча. Пики вновь угрожающе ощетинились. Но до открытого столкновения не дошло. Маншельский, подавив порыв, взял себя в руки. Натянуто рассмеявшись, сказал:

— Ну, полноте! Уже и пошутить нельзя, Ваша Магическая Светлость! Хотя у святых отцов с чувством юмора еще хуже!

Намек был донельзя прозрачным.

Кольцо "барсов" разжалось, выпуская отряд лорда Краевского.

— Так, Риджи, — немного отъехав, сказал Сергей. — Если я не усмирю "волков", то и Вам с Лориди придется несладко. Ригвин с такими наставниками того и гляди сменит милость на гнев… В лагерь к "волкам" я поеду сам…

Увидев, что ван Хорст хочет возразить, Сергей не допускающим пререкания тоном продолжил:

— Я сказал, сам! Даже Ваш меч там не поможет. Понадобится нечто другое.

Лицо ван Хорста сразу побледнело. Очевидно, он вспомнил про это "нечто", но спорить не стал.

— Все, ждите здесь. Если через час не вернусь, то отправляйтесь к Лориди и все ему расскажите! Прощаться не будем — дурная примета.

Сергей пришпорил коня.

Лагерь "Степных волков" находился примерно в лите от ложбины, где укрывались "барсы".

Оставшись в одиночестве, он задумался. Применить магию (так он про себя называл приобретенные сверхчеловеческие способности) не так-то просто. Для трансформации нужна или запредельная ситуация, или опытный "проводник". К "услугам" перстня прибегать не хотелось. Пожалуй, лучом можно сжечь десяток-другой солдат. А дальше? Уже не говоря об отдаче! Но на всякий случай пригодится и это. Что еще в запасе? Податливость природы, погода? Но выйдет ли? Прошлый раз — на повозке — не получилось. Разве — дождь? Но дождем "волков" особо не пронять.

На душе вдруг стало скверно и тоскливо. Желудок свело судорогой, а голова закружилась. Одиночество, безысходность и какой-то первобытный животный страх завладели его естеством. Да он ведь сам — волк! Отбившийся от стаи одинокий степной волк, принявший на время личину человека. И живет он по волчьим законам: не раздумывая, рвет врагам глотки и лакает их кровь. Трижды права была Велинда! Так где же его стая? Где?

Конь под Сергеем вздрогнул, испуганно заржал, попытался скинуть седока. Со всех сторон, повинуясь непреодолимому зову природы, сбегались степные волки…

Первыми в лагере их заметили дозорные. Кони захрипели, заволновались, грозя вот-вот понести.

Поднявшийся ветер гнул траву, поднимал тучи пыли, нес их прямо на изумленных солдат, трепал накидки, подбитые серыми шкурами. Шлемы, выкованные в виде волчьих голов, замерли, безмолвно глядя на невиданное зрелище.

Во главе стаи был могучий воин. Гордо вскинув голову, он, словно влитой, сидел на скакуне. Распахнувшийся плащ открыл шестигранную звезду командующего.

— Маг Краевский… Убийца герцога… За нашими душами явился демон… — прокатился рокот по рядам. Многие, осенив себя знаком Создателя, отступили назад, почти к шатрам.

Вперед выехало четверо: тысячник Кен Генсли и три телохранителя. Они встретились с Сергеем в чистом поле и, остановившись, пристально посмотрели друг другу в глаза.

— Что ищет здесь Советник принца колдун Краевский, убивший герцога и наших друзей? — не дожидаясь ответа, Кен поднял правую руку. Его густые черные брови угрожающе слились в одну линию, а серые глаза метали молнии. — Мы станем слушать лишь в том случае, если он освободит от чар наших серых братьев.

Это была не просьба, а ультиматум. Сергей чувствовал, что по-хорошему договориться будет очень непросто. И все же, дав мысленную команду, отпустил волков. Те, недовольно оскалив клыки, ощетинившись, злобно рычали, не хотели оставлять вожака одного, но все же, подчинившись его воле, один за другим стали понемногу отступать.

— Да, я убил герцога Аландского. Преступника и изменника, отравившего Императора, похитившего Ригвина и вступившего в сговор с Кора Виллом. Мало того, Альфред посмел пытать меня каленым железом. Но только его! Крови ваших командиров, женщин или детей на моих руках нет. Думаю, что вы на моем месте поступили бы так же.

— И все-таки, что привело в наш лагерь Вашу Магическую Светлость?

— Мне, впрочем, как и вам, места в Аландии больше нет. Альмиру "волкам" не взять. На пути "барсы" Маншельского. Даже если перебьете их, штурмовать или осадить город вы не в силах. Рано или поздно придется отступить. Ригвин же объявит вас вне закона. Подумайте о семьях. Им грозит рабство. Поверьте, бунт — верная дорога в могилу.

Слова Сергея явно озадачили Генсли. Все сказанное было правдой. Он и сам последние дни размышлял, как лучше поступить, но ничего путного придумать не мог.

— А что хотите предложить нам Вы, Советник? — немного помолчав, спросил Кен.

— Вчера принц вручил мне эту звезду и просил освободить Герфес. В случае победы мы сможем там обрести новую родину.

— Но это же верная гибель! Вы хотите чтобы мы сложили головы под стенами Геры? Да у та-милов войска раз в пять больше! Нам не пройти и полпути!

— Численность решает не все! С Божьей помощью управимся, — ответил Краевский, не особо веря в свои слова.

Не убедили они и Генсли. Недобро усмехнувшись, он сказал:

— Помощь Создателя никогда не помешает, да только на нее слишком надеяться нельзя. Особенно колдунам. Святые отцы считают тебя демоном. И, знаешь, в этом я с ними согласен. Потому как сам видел… Ну, да ладно! Лучше покажи себя в деле.

Он поманил пальцем, и перед Краевским появились двое всадников.

"Эти станут бить насмерть", — сразу решил Сергей, а прислушавшись к внутреннему голосу, нашел объяснение: телохранители казненных Ригвином тысячников мстят за хозяев.

На наконечниках нацеленных в его грудь пик угрожающе сверкнули отблески Оризиса. Сдерживаемая в течение всего разговора ярость вырвалась наружу.

"И что им все неймется? — подумал Сергей. — Проверить хотят! Опять нужна кровь, жертвоприношения. Придется дуралеев уважить".

— Их смерти, тысячник, на твоей совести! — успел он крикнуть до боя.

Дальше время над ним утратило власть. На этот раз оно не тянулось, словно резина, а рассыпалось чередой сменяющихся стоп-кадров. Вот он, уклоняясь от ударов, лег на спину скакуна, в следующий миг почти без замаха снес шпагой, словно мечом, голову одного из противников, а потом, распластавшись, умудрился достать и другого. После чего принял прежнюю стойку. Со стороны казалось, что на время боя маг Краевский растворился в воздухе, что не помешало ему забрать жизни двух латников.

Страх невидимым липким туманом пал на долину. "Волки", ощетинившись, почуяли, что смерть близка и сам Трехглавый стоит за спиной, скаля зубы в жуткой ухмылке. Генсли тоже понял, что шутить маг больше не намерен. Пора на что-то решаться.

Сергей же изо всех сил старался не выказать слабость нахлынувшего отката. При трансмутации подобного не случалось. А вот вышвыривать энергию наружу — чревато. Он прикрыл помутневшие глаза рукой и про себя чертыхнулся.

"Ну, давай же, черт тебя подери, соглашайся. Сколько можно!"

И Кен, наконец, выбрал из двух зол меньшее.

— Мы пойдем за тобой, Советник, — выдохнул он. — Но ты должен поклясться, что не бросишь нас в тяжкую минуту, не предашь, не станешь морочить головы магией.

Тем временем Краевский уже пришел в себя. Пристально посмотрел Генсли в лицо и твердо, словно чеканя каждое слово, произнес:

— Вначале я хочу слышать, тысячник, вашу клятву. А со своей стороны могу пообещать, что условия выполню…

Так у Сергея появилось войско.

Тяжко было не поддаться искушению и не ударить по заносчивому Рене с его "барсами", а потом сходу взять штурмом Альмиру. Но тогда по иную сторону баррикады неизбежно остались бы ван Хорст, Лориди и Ригвин. А им зла Сергей ни в коем случае не желал. Наилучший выход для всех — если он уведет гвардию покойного Альфреда в Герфес.

Выступили, когда Оризис завис в наивысшей точке Небесного Пьедестала. За это время Риджи доставил припасы, а "волки" пригнали пасущихся в излучине Алы лошадей. У каждого их было по две. На одной ехали сами, а другая, отдыхая, везла нехитрый скарб. У Сергея теперь их стало три. В наследство от Альфреда досталась пара прекрасных скакунов.

Впереди растянувшейся почти на литу колонны ехали Краевский и Генсли. За ними — послы Герфеса, слуги, телохранители, а уже затем возглавляемое сотниками "волчье" войско.

День был по-летнему жарким. Плащи и доспехи уже давненько покоились на спинах запасных лошадей. Несмотря на это, лица всадников раскраснелись и вспотели. Даже прохладный северо-западный ветерок, прилетевший откуда-то издалека, скорее всего с Лотширских гор, не мог их остудить. Поднимаемая копытами лошадей пыль оседала на лицах, шее, руках, засыпала глаза, лезла в горло.

Сергей, то и дело покашливая, негромко переговаривался с Кеном, обсуждая предстоящую кампанию. Они на удивление быстро нашли общий язык.

С каждой минутой тысячник все больше нравился Краевскому. Его серые глаза молний уже не метали. Сейчас в них скорее мелькали искорки лукавства. Они вспыхивали каждый раз, когда не привыкший к пыли маг начинал подкашливать. Бровей Генсли уже не хмурил, а большие мясистые губы пару раз приоткрылись в улыбке, показав два ряда крепких белых зубов. Да и телепатически ощущалось, что настрой у него совершенно иной. Приняв столь важное решение, он, казалось, скинул с плеч тяжелую ношу и теперь просто наслаждался жизнью. Даже золотой медальон, отлитый в виде скалящего зубы волка, казался на его груди милой игрушкой.

До границ Герфеса решили ехать по Имперскому тракту. Как и другие дороги, соединявшие столицы герцогств, он был выстлан грубо шлифованными плитами, а через каждые двадцать пять лит стояли посты путевых стражей. При Кристиане же имперская казна истощилась — плиты перестали обновлять, а охрану сняли. Однако лучшего пути в Герфес не существовало.

К разделяющей герцогства Глефе, мелкой, но широкой реке, можно добраться за пять дней, но при этом утомить солдат и за-гнать лошадей, что, конечно же, в планы Сергея не входило. Вот он и решил особо не спешить.

Только теперь Краевский понял, насколько велика Аландия. Золото пшеничных полей сменила краснота дозревающей гречихи и еще каких-то неведомых злаков. Чуть в стороне от тракта то и дело виднелись хуторки и небольшие деревеньки. Крестьяне особой радости при виде солдат не выказывали, но и страха, похоже, не испытывали. Им казалось, что война где-то далеко, за семью морями, в другой стране. Что границы надежно стережет дружина Альфреда, и до них та-милы никогда не доберутся.

К вечеру второго дня поля сменились фруктовыми садами. Они огромным кольцом окружали Ради. Да, того самого Ради, где Минис отравил вино и союзники угодили в плен.

Сергей хотел было проведать хозяина постоялого двора, но передумал. Трактирщик выполнял приказ, и мстить ему было глупо. Да и Миниса след давно уже простыл.

А вот отказать себе в удовольствии помыться в горячей воде не мог. Пожалуй, больше всего неудобств в новом мире ему доставляли отсутствие нормальной бритвы, зубной пасты и мыла. Зубы приходилось чистить солью, обмотав палец лоскутком ткани, а мыло заменяло какое-то густое, довольно-таки мерзко пахнущее снадобье. Узнав у хитровато прищурившегося Кена, что в Ради та-мильский купец держит восточные бани, Краевский, несший на себе не один пуд дорожной пыли, решил их посетить.

К местечку, как и в прошлый раз, подъехали на закате. Оризис опустился за горизонт, сразу посвежело. Теперь лотширский ветер в полной мере показал свой колючий нрав. Немного при-утихнув на вечерней зорьке, задул с новой силой, угрожая сорвать шатры и недвусмысленно напоминая о том, что не за горами осень.

"Волки" разбили лагерь в лите от городских ворот, разожгли костры, стали готовить нехитрый солдатский ужин.

— Большая охрана нам ни к чему, — самоуверенно заявил Генсли. — Меня в Ради знает каждая собака. Никто и пикнуть не посмеет. Возьмите с собой Федрика, а я своих ребят. Будет вполне достаточно.

Маленькому отряду освещала дорогу взошедшая в полной красе Тая. Ветер развевал плащи, их тени походили на крылья гигантских птиц, играл в волосах, холодил лица, насвистывал в уши ведомую лишь ему одному мелодию.

Из полумрака мутным пятном проступила городская стена. Ворота, на удивление, оказались открыты. Стражники, услыхав имя Генсли, низко склонившись, отступили.

Кривые улочки окраин встретили незваных гостей неодобрительными взглядами окон деревянных сплошь и рядом покосившихся домишек. Под стать им были и обитатели, серыми тенями жавшиеся к подворотням. Ближе к центру улицы стали ровней. Появившиеся масляные фонари освещали похожие на крепости дома. Прохожие уже не спешили убраться с дороги, а недовольно шипели вслед.

"Обитель неги" выделялась среди прочих строений более ярким светом и вычурностью архитектуры. Помимо совершенно неуместных, ничего не поддерживающих колонн, изображавших неведомых морских чудищ, Сергей увидел пару вполне "земных" русалок. Среди всей этой живности, высматривая добычу, в полной готовности замерли слуги. Стоило спешиться, как они ловко подхватили коней под узды.

В дверях уже гнулся в поклоне хозяин. Увидев Кена, он, казалось, стал еще ниже. Его тонкие, сухие губы расплылись в подобострастной улыбке, обнажив наполовину беззубый рот.

Сергею та-милец напомнил пушкинского Кащея. Маленький, с бритой головой и колючими черными глазками, недобро сверкавшими из-под седых мохнатых бровей. С крючкообразным носом и сплетенной в три длиннющие косички, выкрашенной в ярко-рыжий цвет бородой. "Бойся краснобородых!" — всплыло почерпнутое из детских сказок предостережение. На "Кащее" был добротный черный сюртук и такого же цвета кожаные полусапожки с узкими загнутыми носами. На груди поблескивала гранями массивная серебряная цепь, а в левом ухе — золотое кольцо. На Дейра или других подданных Кора Вилла, плававших на галере Фоджи, он был совершенно не похож.

— Какой гость! Ай, какой гость! Давненько Ваша милость к нам не хаживали! — захлебываясь от восторга, гнусавил хозяин. — Заринас и Тамиле… ах, как заждались девочки! Да и я, Ваш покорный слуга, стал подумывать, не обидел ли чем ненароком. Уж не обессудьте, коль чего не так… Только намекните — старый Фейруз мигом все исправит.

— Да какой там Фейруз, — осклабился Генсли. — Ты клещ! Кле-ща-ра! Только зазевайся — высосешь все до последнего корена!

— Ну что Вы, Ваша милость. Наговариваете на старика! Проходите. Проходите, дорогие гости. Уж для Вас — постараюсь. Не сомневайтесь, останетесь довольны.

— Да уж, постарайся! К тебе пожаловал сам лорд Кра…

Поймав выразительный взгляд Сергея, Генсли поперхнулся на полуслове.

Фейруз, казалось, ничего не заметил. Он уже распахивал перед знатными гостями обитую толстой тканью дверь.

За ней открылся небольшой, но богато убранный кабинет. Ноги ласкал пушистый, сшитый из шкур неведомого зверя, ковер. На стенах, обитых голубым бархатом, в массивных бра, отлитых в виде все тех же чудищ, ярко горели свечи. Посреди комнаты бил миниатюрный фонтанчик, возле которого красовался мраморный стол цвета морской волны, два вырезанных из цельного куска красного дерева кресла и небольшая скамья. Сразу за ними, у самой стены, стояла довольно-таки живописная скульптурная группа: чудище-осьминог, обвивший щупальцами хвост зазевавшейся русалки и тащивший ее куда-то в бездны морских глубин.

Сергей обернулся, ища глазами Федрика, но увидел только Фейруза. Тот, сложив перед грудью ладони, медовым голоском пропел:

— Не извольте беспокоиться, Ваша Светлость. О слугах позаботятся!

Краевский недовольно нахмурился, но промолчал. Клещаре он не доверял и предпочел бы видеть Федрика рядом с собой. Но, глянув на счастливое лицо Кена, решил сказать об этом чуть позже.

Тем временем в комнате появились нимфы. Они впорхнули сквозь беззвучно приоткрывшуюся боковую дверь. На девушках были легкие, колыхавшиеся при малейшем движении туники. На лбу крупными капельками белели жемчужины. Лента, к которой они крепились, пряталась под волосы и ни в коей мере не портила причесок. Брови, глаза и нос скрывало игривое подобие паранджи — множество тонюсеньких ниточек разноцветного бисера. И лишь губы, приоткрытые в зовущих улыбках, остались на виду.

Кен, довольно хохотнув, шлепнул подвернувшуюся смуглянку по заду.

— Тамиле…

— Да, господин, — раздался в ответ грудной с бархатинкой голос. — Я очень рада, что Ваша Светлость меня помнит.

— Забыть тебя, моя колдунья? Это выше моих сил.

Генсли подошел к изваянию морского дьявола и небрежно швырнул на одно из щупалец плащ, после чего, расстегнув сюртук, с удовольствием раскинулся в кресле.

Тамиле бросилась к его ногам и стала стягивать сапоги.

— Проходите, Советник, не стесняйтесь, — тоном хозяина пригласил Кен.

Сергей последовал его примеру. Он уже догадался, что диапазон услуг купален Фейруза достаточно широк…

Стол, словно по волшебству, заполнялся яствами. Нимфы успевали везде: подать новые блюда, наполнить высокие кубки вином, убрать остатки фруктов и кости и при этом как бы невзначай прикоснуться горячими телами к пирующим господам.

Сергей оценивающе разглядывал девушек. Смуглянки Тамиле и Заринас, несмотря на стройные тела и тонкие талии, были уже вполне зрелыми женщинами. В их движениях сквозила не-двусмысленная откровенность и сексуальность. Две другие — почти еще девочки, тонкие и хрупкие, как тростинки, — вовсю старались не отстать от более опытных подруг, угодить знатным гостям.

Изысканные блюда и вина понемногу делали свое дело: кровь быстрее побежала по жилам, лица раскраснелись, глаза заискрились, а языки развязались.

— Я смотрю, Вы не очень-то разговорчивы, Советник, — пристально глянув Сергею в глаза, пробормотал Кен. — За то время, что мы вместе, сказали лишь пару фраз. По-прежнему мне не доверяете? Опасаетесь? Ну и зря!

Краевский понял, что дальше отмалчиваться не стоит. Так он оттолкнет тысячника.

— Нет, Генсли! Как раз в Вашу искренность я верю. А вот слуг мы отпустили зря. Уж больно подозрительна рожа у бритоголового Фейруза.

— Клещару можете не бояться. Я знаю все его грязные делишки… Фейруз?.. Нет, он не посмеет… Хотя… Вы, наверно, правы. Лучше, если они будут где-то рядом. Меньше та-мильцев я верю только святым отцам.

— Чем же Вам так не угодили служители Создателя? Мне казалось, что Вы с ними в дружбе.

— Я??! Терпеть не могу этих жуликов! Плодятся, как крысы… И каждый норовит урвать кусок пожирней. Была б моя воля — сделал бы, как Фергюст. Рыжий эту погань на дух не переносит и давно вымел из Торинии. Ну, а Создатель… — тут Кен перешел на заговорщицкий шепот, будто тот мог их слышать с небес, — ему я благодарен лишь за то, что не пустил своих псов в "Обитель неги".

Генсли, довольный своей шуткой, громко расхохотался. Затем дружески хлопнул уже не казавшегося страшным чародея по плечу и продолжил:

— Советник, нас уже заждались.

— Генсли, мы хотели позвать Федрика и…

— Ах, да, слуги, — недовольно наморщил лоб тысячник… — Зря Вы не даете ребятам немного пошалить.

Стало заметно, что он успел хлебнуть лишнего. Но это не помешало ему ловко поймать Тамиле за талию:

— Клещару!.. Приведи ко мне Клещару.

Пришедшему на зов Фейрузу велел:

— Пока мы будем мыться, наши люди должны быть здесь.

— Но…

— Ты слышишь, что я сказал?! Приведи немедля!

По раскрасневшимся и недовольным лицам слуг было несложно догадаться, что их прервали в самый неподходящий момент.

— Ну, что я Вам говорил, — кивнув в их сторону, буркнул Кен. — И не совестно Вам, Советник?

Безнадежно махнув рукой, он направился к приоткрывшейся двери. Краевский последовал за ним. Как только переступил порог, две пары женских рук стали его раздевать.

Теперь на нимфах остались лишь лоскутки набедренных повязок да мини-паранджи. Сергей почувствовал, как кровь приливает к лицу. Но, увидев уже обнаженного Кена, шествующего со счастливо-глуповатой улыбкой к огромной парующей бадье с горячей водой, немного успокоился.

Сама купальня, против ожиданий, была не слишком велика. Кроме высоких деревянных корыт, стоявших возле круглого бассейна, здесь поместились три накрытые мехом тахты да еще мраморный столик с множеством разноцветных кувшинчиков и пузырьков.

Вода вначале показалась невыносимо горячей, пахла ароматными травами, отдавала горечью полыни. Зажмурив глаза, Сергей погрузился с головой. По телу разлилось блаженство. Вынырнув, он почувствовал, что его волосами играют девичьи пальчики. Заринас, вылив в черпак маленький пузырек, стала понемногу лить воду на голову. Снадобье с запахом лаванды, зашипев, вспенилось, словно шампунь. Сергей вновь закрыл глаза, а пальчики продолжали свой быстрый танец. Открыв глаза, он увидел перед собой другую девушку, до этого стоявшую за спиной. Ореолы сосков ее небольшой груди налились, покраснели, а из полуоткрытых губ торчал кончик розового язычка. От усердия она мило посапывала.

"Для нее это всего лишь игра, которую затеяли взрослые", — внезапно подумал Сергей.

Ему вдруг стало невыносимо стыдно. Хорошо, что благодаря горячей водице сильней покраснеть невозможно.

Но тут взбунтовалась плоть.

"Дурак! — кричала она. — Не смей себе отказывать. Ты же ее хочешь! Бери пример с Генсли".

"Не будь подонком! — возразила совесть. — Ведь она — почти ребенок".

"Да какой там ребенок! — возмутилась плоть. — У нее были мужчины и до тебя! А сколько их будет потом… Завтра. Послезавтра, каждый день. Это ее работа. Тем более, что дурного ты ничего не сделаешь. А если еще отвалишь с десяток империалов, о тебе будут с благодарностью вспоминать по гроб жизни".

"Не смей, подлец! — чувствуя, что ее побивают неопровержимыми аргументами, взвизгнула совесть. — Деньги заберет Фейруз, а ты до конца дней будешь стыдиться своего поступка. А если б это была твоя дочь?"

"Не слушай дуру! — настаивала плоть. — Сейчас она назовет Заринас твоей сестрой, а еще лучше матерью в молодости. Так можно дойти и до маразма. Если прикинуть, скольких ты за последнее время отправил в мир теней, то это детская забава. Когда еще подвернется такой случай? А Фейрузу пригрозишь. Забрать деньги он не посмеет".

В этот миг спорщиков прервала третья сила — чувство опасности.

Подняв тучу брызг, Сергей пружиной вылетел из воды.

С треском вывалилась дверь, и в купальню кубарем вкатился Федрик. За ним в образовавшийся проем один за другим, как из рога изобилия, посыпались вооруженные люди. Девушки с визгом бросились врассыпную, прижались к стенам. Запела сталь, рубя под корень тростинку, о которой недавно спорили совесть с плотью. Свидетелей в живых не оставят.

Сергей призвал шпагу.

И закружилось, и понеслось — смертельное танго неподвластного времени демона. Шаг вперед — выпад. Шаг назад, поворот — удар наотмашь. Вновь шаг назад, чуть в сторону — и вновь выпад. Изумленные лица, смертельный страх и тоска в глазах противника. Их стоны, хрипы, кровь. Восторженные аплодисменты Трехглавого, не замедлившего явиться на сей жуткий пир.

Бросок к уже поднявшемуся на ноги, но не успевающему отбиваться от двух головорезов Федрику. Затем, перелетая через умирающих врагов, — на помощь напоминающему затравленного охотниками медведя Генсли — голого, брызжущего с густой шерсти водой, со звериным оскалом и черпаком в руке.

Выпад, нырок, поворот. Вновь выпад… Топот ног за спиной.

Оставшиеся в живых уже ломятся в дверной проем, спасая свои жизни от гнева берсеркера-колдуна.

Тяжесть отката. Фейерверк разноцветных искр.

— Ну, маг! Ты даешь! В жизни подобного не видывал, — сквозь молочную пелену слабости пробивается голос Кена.

Руки и ноги противно дрожат, в голове карусель, а в ушах шипящий свист. Но сознание, удерживаемое волей, не уходит. Постепенно контуры окружающего мира становятся четче. Сергей медленно, обходя убитых, бредет к своей одежде. Все еще непослушными пальцами застегивает камзол. Вспоминает, что сапоги остались в соседней комнате, возле скульптуры чудища.

Но вернуть их оказалось не так-то просто. Войдя туда, среди разбросанной посуды, фруктов и других остатков пиршества он увидел мертвых телохранителей Генсли.

Сам Кен, по-прежнему голый, держа за глотку, прижимал к столу сипящего Фейруза. Налитые кровью выпученные глаза тысячника, хищно слившиеся в линию брови ничего доброго купцу не предвещали.

— Кто посмел? Жить хочешь? Говори! Кто? — злобно рычал он. — Удавлю, гад! Твоей же бородой удавлю!

Та-милец, беспорядочно брыкаясь, безуспешно пытался разорвать железную хватку.

— Пощадите! Я ничего не знал! Это люди барона. Он не в себе после смерти сына… Я хотел предупредить… мне не дали.

Кен немного ослабил тиски. Но тут его взгляд упал на мертвых слуг. Прочитав в глазах Генсли приговор, Фейруз отчаянно завизжал и выхватил откуда-то из потайных ножен кинжал.

Купец целился в шею, но попал в плечо. Брызнула кровь.

Кен злобно рыкнул. Его губы сложились тонкой трубочкой, а глаза прищурились. Окончательно рассвирепев, он дважды с силой ударил купца затылком о стол. Череп треснул. По мрамору расползлось темное пятно. "Кащей" оказался вполне смертен.

Где-то за стеной раздался шум многих голосов.

— Кен! Федрик! Уходим! — крикнул Сергей, натягивая сапоги. — Второй раз нам не отбиться.

Проклиная все на свете, Генсли в мгновение ока повесил на шею "волчий" медальон, влез в сапоги и прикрылся плащом. Подобрав меч и выбив ударом ноги незаметную постороннему глазу дверь, призывно махнул рукой:

— За мной!

Через маленький коридор они выскочили на кухню, а затем на задний двор. Взвизгнул подвернувшийся под меч разъяренного тысячника пес, шарахнулись в сторону слуги. За спиной остался высокий забор и небольшая темная улочка.

Дух перевели, лишь нырнув в вонючую ложбинку, на дне которой собралась мутноватая жижа.

— Сточный канал, — все еще чертыхаясь, пробормотал Кен. — По нему мы дойдем до самой стены.

Но сказать было проще, чем сделать. Кучи мусора, дохлятина, гниющие отбросы и острые камни — казалось, все это уготовлено специально для беглецов.

Согнанные с насиженных мест огромные крысы недовольно пищали вслед. Некоторые даже норовили цапнуть за ногу. Идти пришлось почти вслепую. Тая, как на зло, сбежала с небосклона. И лишь полумесяц Геи, временами проглядывавший из-за темных барашков туч, скупо делился своим сумрачным светом. Уродливо длинные тени безмолвно скользили вслед за ними. Но и они вскоре утонули в тумане поднимающихся зловонных испарений.

Шум и крики сменила ночная тишина. Лишь где-то в высоте мерзко ухала и насмехалась ночная птица да еще чавкала под ногами грязь. Понемногу канава становилась глубже, а воздух тяжелей. От него кружилась голова, тошнило. Казалось, мученьям не будет конца.

Наконец, добрели до загороженного ржавой решеткой проема в стене.

Замерзший Генсли выбивал дробь зубами. Повернувшись к подошедшему Сергею, он тихо, почти шепотом, сказал:

— К "волкам" в таком виде я вернуться не могу. Лучше убейте здесь. Маг, заклинаю Вас Создателем и всеми остальными богами, сотворите какую-нибудь одежонку.

Изумленный Сергей молча развел руками. Он даже не знал, что ответить.

— Я так и знал. Придется искать самому, — разочарованно буркнул Кен. — Но сперва поглядим — удастся ли тут пролезть, — и, ухватившись за металлические прутья, сильно дернул.

Решетка задрожала, но не поддалась.

— Ну вот и все! Нужно придумать что-то другое.

— Давайте попробуем вместе, — предложил Сергей.

Вдвоем они отогнули прутья с одной стороны. Протиснувшись в образовавшуюся щель, троица выбралась из города.

Сначала Генсли повел их к небольшому хуторку, где жили сторожа да садовники. Здесь благодаря магии золотого империала Сергей "сотворил" тысячнику одежду. Потом кое-как обмылись в ручье.

Почти до самого лагеря "волков" Кен молчал. Но его раскрасневшееся лицо и плотно сжатые губы говорили о многом. Позора сегодняшней ночи он не простит. Пропустив Федрика чуть вперед, Генсли пытливо глянул Сергею в глаза:

— Лорд, сегодня Вы спасли мне жизнь, сохраните и честь. Теперь просто так от Ради уходить нельзя. Город нужно взять, а старого барона прирезать. Гад не успокоится до тех пор, пока не отправит нас на тот свет. А уж ославит… — на всю Империю. Сто демонов ему в печенку!

— Чем же мы так ему не угодили?

— Его сын погиб вместе с Альфредом. Не забыли ту памятную ночь, а, Советник?

Сергей сразу помрачнел. Воспоминание было далеко не из приятных.

— Вот я и говорю, — настаивал Генсли. — Оставлять врага за спиной нельзя. Да и задерживаться здесь нам ни к чему. Лучше всего начать штурм ночью. К утру Ради будет наш.

Проливать лишнюю кровь Краевский не собирался, но доводы тысячника были достаточно весомыми. А главное, ему не хотелось обижать Кена отказом.

— Командуйте! Только прошу Вас, резни в городе не учиняйте и берегите людей.

— Я Ваш вечный должник! — серые глаза Кена торжествующе блеснули.

Генсли свое слово сдержал. К восходу Оризиса Ради был взят. Старый барон погиб во время штурма замка. Найденное в его тайниках золото пошло на уплату полугодового жалования "волкам", ну а Кен вернул свою одежду и сполна заплатил по всем счетам.

К Ригвину с донесением поскакал гонец, а путь продолжили лишь на следующий день.

По палатке злобно барабанил дождь. Временами шум от удара капель сливался в сплошной гул. Тогда казалось, что крыша вот-вот не выдержит напора стихии и рухнет.

"Эх, не устоит старушка, сорокапятирублевая брезентуха! Сейчас вода польется на голову. Вот Леха завоет! — злорадно подумал Сергей, переворачиваясь на другой бок. — Нет, сначала промокнет дырявое дно и надувные матрацы, а уже затем — все остальное".

Вытянув руку из спальника, попытался нащупать фонарик, но нашел… эфес шпаги!

— Господи, Боже мой! Пути твои неисповедимы! — ахнул Сергей, возвращаясь в мир Оризиса, Ригвина и Генсли. Вмиг превратился из любителя-рыболова в лорда-Советника и придворного демона наследного принца полуразвалившейся Империи.

А сопел рядом не бородач Леха, а слуга и телохранитель — голубоглазый увалень Федрик.

За шатер можно было не опасаться. Сшитый из тонкой, но крепкой кожи какой-то местной земноводной твари, он способен выдержать и не такие капризы погоды. Спальник тоже хорош: из легких, вывернутых мехом внутрь, шкур тапира — мог смело дать сто очков вперед двойному и даже тройному синтепону. А вот электрического фонаря, как ни крути, заменить нечем.

Сергей, выбравшись из уютной норки, приподнял полог и выглянул наружу. Над головой зависли свинцовые тучи. Низвергающиеся с неба потоки воды нещадно стегали землю, собирались мутными ручьями, сбегали в реку. Сквозь пелену дождя темными пятнами проступали шатры "волков". Где-то в стороне, у бескрайних зарослей камыша, разделявших Аландию и Герфес, на поросшем неожиданно яркой для осени травой лугу недовольно храпели и ржали лошади. Они словно жаловались на несправедливость судьбы, на своих хозяев, так нечестно с ними поступивших.

Поежившись от сырости и холода, Сергей вновь забрался в спальник. Задумался. После той памятной баньки в Ради встречавшиеся на пути городки объезжали стороной.

Погода в последние дни, словно на зло, окончательно испортилась. То и дело моросил мелкий холодный дождик. А у самой границы Герфеса их настигла нешуточная буря — со шквалами и ливнем. Генсли увел "волков" в лес, где под защитой вековых дубов переждали неистовство стихии. На ночлег остановились в буйно поросшей камышом излучине Глефы.

Где-то здесь герфесские ополченцы готовили переправу. Еще вчера им навстречу отправились Тапир Рене и Винцель Страх. Но, вот беда, до сих пор не вернулись. Ну, а без проводников брод не найти.

Шатер осветила вспышка молнии.

"Вот тебе и электричество… Природное. Безо всяких там богов или магов", — подумал Сергей.

Небеса, услыхав строптивца, недовольно откликнулись рокотом грома.

"А может, все-таки Создатель шалит? Тьфу ты, черт! Тут поневоле станешь суеверным".

Дождь, убедившись, что шатру все его потуги нипочем, смирился и теперь сеял мелкой дробью.

Краевский с головой нырнул в ласковые объятья спальника и сладко зевнул. Мерный шум баюкал, шептал на ухо что-то не-внятно-сладкое. Мысли стали несвязными, распались на отдельные смутные образы…

Мазок, еще один… Живописец, прижмурив глаз, оценивающе посмотрел на полотно… и остался доволен: она, несомненно, она! Та, что раз за разом приходит в его безумные сны, жжет каленым железом душу, рвет на части сердце. Ее печальная, со-тканная из несбывшихся надежд улыбка на устах и затаенная боль безнадежно потерянной любви в глазах. Еще мазок, последний штрих. Тот, что превращает талантливую работу в шедевр, что возводит доселе неизвестного художника в ранг гения и даже Бога. Девушка оживает, изумленно глядит с картины на своего создателя. Ее брови ползут вверх, а губы еле слышно шепчут:

— Седжи! Это ты! Зачем вновь тревожишь мою душу? Прошлого не вернуть. Ты не сумел защитить нашу любовь, не смог меня спасти. Другой отдал то, что по праву принадлежало мне! Но я тебя не корю. Воля богов записана в Книге Судеб. Я видела… Прощай! Нет, до свидания. Еще один раз…

И вновь — всего лишь безжизненный холст. Художник, уронив кисть и краски, глядит на него невидящим взором. С небес хохочут демоны…

Сергей, проснувшись, резко садится. Полог шатра приоткрыт.

Федрик гремит кружкой, разбавляя в бронзовом ковше горячую воду. На походном столике уже разложены сыр, фрукты, стоит кувшин с кисло-сладкой молочной сывороткой, в которую добавлено немного необычно ароматного и вкусного меда. Его слуга привез из поместья барона и бережет, как драгоценное лекарство.

— Господин! Пора вставать. — Слышится его добродушный басок. — Приехали проводники, скоро выступаем.

В домотканых штанах и рубахе, босой, со спутанными пепельными волосами, он напоминает Емелю, недавно отпустившего говорящую щуку.

Вместо дождя по лагерю "степных" бродит туман. Но и он быстро тает под лучами припекающего Оризиса. Чутко уловив перемену погоды, с небес звонко щебечут птицы. Да и само небо — необычной голубизны, предательски напоминает земное. Розовые тона на сегодня, наверное, оставлены про запас. А может, просто временно истощились. Щедро растраченные Создателем на радужный мост, уходящий огромной дугой за горизонт. Не по нему ли душа Ризы сейчас спешит обратно в мир теней?

"Любимая, прости! Знаю, что во всем виноват только я! Придет время, и мы встретимся вновь".

Сергей вскакивает на коня, и колонна трогается.

Где-то среди бескрайнего моря камыша на месте старой плотины есть брод. Туда "волки" держат свой путь.

Остался позади старый беспорядочно росший лиственный лес. Вот-вот должна показаться Роща Богов. Здесь, у Серебряного ручья, собирались разбить лагерь на ночь.

Сергей не понимал, к чему все эти сложности с тайными лесными переходами. Почему бы не ехать по Имперскому тракту до самой Геры? Ведь все равно рано или поздно придется сразиться с та-мильскими войсками. В разговоры Генсли об эффективности внезапного удара он нисколько не верил. Среди повстанцев обязательно найдется пара-тройка предателей или шпионов. Та-мильский Лорен уже давненько знает о том, что к ним идет подмога. Знает и готовится к бою. А извилистые тропы лишь утомляют лошадей и задерживают войско.

Благо, хоть погода в последние дни по-летнему теплая и сухая. Смягчилась даже ночная прохлада. Сказывается то ли близость южного моря, то ли преимущество лесного микроклимата.

Роща Богов, как и говорили проводники, открылась взору внезапно. Переступив невидимую черту, они попали в сказку.

Сергей с восхищением смотрел на исполинские, в два-три обхвата дубы, кроны которых подпирали небеса. Каждый из них прожил тысячелетия.

Древняя легенда гласила, что боги, покидая мир людей, посадили эту рощу и наложили заклятье. Когда дубы падут — наступит судный день. Здесь никогда не стучал топор и не взлетал к небесам дымок костра.

Посреди рощи бил родник, рождая маленькое, но глубокое круглое озерцо. Отсюда брал начало Серебряный ручей, бегущий многие литы через Шшелиную Отраду и исчезающий где-то в земной расщелине.

Дно озера сияло и слепило глаза. Воин, бросивший лунной ночью серебряную монету, а затем обмывшийся водой из ручья, получал бесценный дар. Нет, не бессмертие или неуязвимость. Боги даровали иное счастье — не остаться калекой. Раны или на удивление быстро заживали, или приближали забвение смерти. Но далеко не каждый был готов принять этот дар. И тем не менее, как только стемнело, к озеру потянулись люди. По одному, по два, по три, а то и целыми десятками они несли свои подношения и принимали крещение волшебством.

Сергей дождался, когда берег опустеет. Подойдя к нему, долго любовался зеркальной гладью, отражавшей Таю и звезды. Потом захотел прикоснуться к ним руками. Но лишь спугнул рябью их смутный образ. Тяжело вздохнул, достал десятикореновую монету и тихонько опустил ее в неожиданно теплую воду. Озеро великодушно приняло дар. Серебряный кружочек, колеблясь, опускался все ниже, пока не скрылся из виду. Теперь нужно подойти к ручью и умыться. Как он ни старался, но уловить чего-то необычного, сверхъестественного так и не смог. Недоуменно пожав плечами, отправился в шатер, где быстро и крепко заснул.

В путь отправились, едва забрезжил рассвет. По тропе, вьющейся вдоль ручья, "волки", растянувшись длинной колонной, поспешно покидали Рощу Богов.

Торопили проводники.

— Нужно миновать Шшелиную Отраду, прежде чем начнет припекать Оризис, — раз за разом твердили они. — Осенью в период брачных гулов шшели нестерпимо люты.

Как ни спешили, но к зарослям гигантских акаций добрались, когда светило стояло высоко над головой. Чем ближе подъезжали к краснолистым гигантам со стручками размером с добрый локоть и колючками со шпагу, тем громче становился гул. Огромное количество мохнатых насекомых, похожих на летучих пауков, кружило над ними, то и дело сливалось в рои, напоминавшие футбольные мячи.

Дорожка, петляющая между деревьями, была неширока и скорее напоминала тоннель, поскольку кроны акаций вверху сливались воедино.

— Объехать этот гадючник нельзя никак? — засомневавшись, спросил герфесских проводников Сергей.

— Можно, — ответил Седой. — Но потеряем два дня.

— А если проскочить ночью?

— Стоит их только разбудить! Закусают до смерти, господин.

— Так какого черта ты нас сюда притащил?! — возмутился Краевский и с подозрением глянул проводнику в глаза. В них гнездился липкий страх. Что-то здесь было неладно.

— Это самый короткий путь к Гере. Отрада не широка — если только не шуметь, то проскочим.

Сергей его уже не слушал. Он телепатически "щупал" герфесца. Но наткнулся на нечто совершенно неожиданное — коллективный разум шшелиного роя. Ощутив прикосновение, тот сразу откликнулся. В мозгу возникли чуждые человеческому разуму символы, но смысл был вполне ясен.

"Зачем здесь человеческий рой и чего хочет король?"

"Пропустите нас сквозь свои владения. Зла мы вам не причиним".

"Среди вас нет единодушия. Так думают не все".

"Если кто замыслил предательство и хочет напасть, позволяю вершить суд самим. Мешать не стану".

"Пусть будет по-твоему, Изумрудный Маг".

Сергей не стал выяснять, почему его наградили новым именем, а, выразительно глянув Седому в глаза, велел:

— Поедешь первым!

Вздрогнув, словно его полоснули бичом, тот склонил голову.

От приторно-сладкого запаха акаций шла кругом голова. Видать, поэтому Сергей чуть не пропустил резкого движения проводника и лишь в последний миг упал на спину скакуна. Арбалетный болт, просвистев над ухом, угодил в огромный улей — тот с треском раскололся надвое и рухнул вниз.

Колонна "волков" замерла.

На Седого с деревьев уже сыпался шшелиный дождь. Человеческий и лошадиный вопли ужаса и боли слились воедино. От него стыла кровь, а холод тисками сжимал душу.

На том месте, где только что был всадник, пульсировал черный шар размером с церковный купол. Он кипел, бурлил, расширялся и сжимался. А когда вновь рассыпался тучей насекомых, на земле остались лишь белые кости да черепа.

Видавшие на своем веку немало смертей воины, затаив дыхание, замерли на месте. Сергей, привстав в стременах, махнул рукой, призывая продолжить путь.

Благополучно миновав Шшелиную Отраду, он велел Генсли привести герфесцев — Винцеля, Рене и второго проводника по кличке Гнедой. Не желая слушать оправданий, он внимательно заглянул испытуемым в глаза. Все трое стояли на коленях. Сейчас решалась их судьба. За пару минут каждый постарел на десять лет, их волосы поседели. Предателей среди них не было. Вновь продолжили путь.

Поросшие колючим кустарником подступы к Шшелиной Отраде сменила герфесская степь. Лес теперь появится лишь у подножья Полукружных гор, за которыми укрылась от холодных ветров вечнозеленая Эльфийская долина. Попасть в нее можно было двумя путями: морским — через герфесскую бухту и северным — миновав Ворота Перуна. Этот проход в Полукружных горах в незапамятные времена, когда еще можно было встретить живого эльфа и не выросла Роща Богов, сотворил Великий Перун.

Здесь не раз возводили крепостные стены, разрушали их и вновь отстраивали. Сейчас сплошь и рядом виднелись одни обломки.

Все это Сергей узнал от скакавшего рядом Гнедого. Он уже успел немного прийти в себя и теперь поспешно отвечал на вопросы лорда.

Герфесская степь в самом широком месте распростерлась на добрую сотню лит. Им же предстояло проехать не менее пятидесяти, на что ушел весь световой день.

Дорога среди высоких, буйно разросшихся трав была почти не видна. Вокруг нее гипнотически колыхалось живое море зелено-желтого цвета. Пропитавшийся ароматом сохнувших под жаркими лучами Оризиса трав и цветов воздух нельзя было сравнить ни с чем. Сладость и горечь, дурман и свежесть, умиротворение и экстаз слились в нем воедино.

Здесь нашли себе приют мириады насекомых, сотни зверей и птиц. И все же, больше всего Сергея поразила выпавшая на закате роса. На согнувшихся от тяжести травинках мерцали фиолетовым сиянием миллионы маленьких сапфиров, отчего степь блистала, словно драгоценное колье. Воздух звенел трелями пернатых певуний, провожавших уходящий день. На темнеющем небе в обрамлении бриллиантов звезд явилась владычица ночи — Тая.

Сергей остановился. Ему показалось, что вдали, поднимаясь из-за призрачного горизонта, ей угрожают грозовые тучи. Он указал на них проводнику. Тот, не поняв жеста, утвердительно кивнул головой.

— Да, господин, мы почти у цели. Полукружные горы. Скоро будем на месте. Я уже вижу пламя костров.

Он привстал в стременах, и ночь прорезал заунывный звериный вой. Издалека послышался ответный.

— Все в порядке, Ваша Светлость. Нас ждут.

— Ну что ж, Гнедой, веди, — приказал Сергей, и трехтысячная "стая" устремилась навстречу огням.

Лагерь герфесцев встретил их пьяными воплями. Гуляли баронские дружины. Их господа уже допились до скотского состояния и не могли выйти из шатра навстречу Сергею.

"Народное ополчение" — мастеровые, разорившиеся лавочники, крестьяне и примкнувший к ним прочий сброд — вовсю старались от них не отстать. Лишь части Имперской гвардии под командой тысячника графа Лоэрта де Троля имели более-менее пристойный вид. Их разъезды и встретили пришедшую из Аландии подмогу. Увидев на груди Сергея звезду, граф назвал свое имя и низко поклонился.

— Ваша Светлость, — чувствуя за собой вину, неуверенно начал он, — я не в силах справиться с этими скотами. Разве что вырезать их всех до единого. Но пойдет ли это на пользу делу?

Краевский вопросительно взглянул на Кена. Тот неопределенно пожал плечами: мол, Вы здесь старший, вот и командуйте.

— Пьянство, под страхом смерти, прекратить. Баронов до утра арестовать. А там поглядим. Охрану утроить. Вы поступаете в подчинение к Генсли. Встретимся через час. Я жду в шатре, — приказал Сергей, сдерживая закипавшую ярость.

Вскоре он уже знал, что та-мильское войско, насчитывавшее до десяти тысяч мечей, перекрыло Ворота Перуна. Атаковать втрое превосходящего по численности противника да еще с худшей позиции представлялось сущим безумием. Оставалось лишь надеяться на неожиданность. Краевский прекрасно понимал, что и это самообман, но ничего лучшего придумать не мог.

В путь решили выступить после полудня. Поднять пьяниц раньше было делом немыслимым даже для самих богов. Дружный храп, доносившийся с разных сторон, так и сотрясал лагерь…

Вначале Сергей подумал, что его разбудила утренняя свежесть. Но нет! Холодок шел из глубины души. Что-то складывалось не так. Надвигалась смертельная опасность. Пренебречь ею никак нельзя!

Вскочив, он первым делом растормошил Федрика. Пока тот протирал заспанные глаза, Сергей, продолжая одеваться, кричал:

— Да проснись же, проснись! Слышишь! Немедля поднимай войско. Скорее буди Генсли и де Троля. Пусть готовятся к бою. Ну, давай же! Давай!

Слуга исчез в проеме шатра. Почти сразу же звонкоголосый рожок пропел беду. Утреннюю тишину в клочья разорвал поднявшийся шум: истошные крики командиров, ржание лошадей.

Чутье не подвело. Вскоре дозор принес весть о том, что надвигается туча та-мильцев.

Сергей тоскливо оглянулся вокруг. "Волки" поспешно вскакивали на коней, не успев надеть латы. Герфесские ополченцы с мутными глазами и совершенно тупыми лицами бессмысленно суетились, однако никак не могли уразуметь, что же от них хотят. Выпущенные из шатра бароны, выбирая самые отборные ругательства, безуспешно пытались привести их в чувство.

"Мы обречены, — подумал Сергей, глядя на летящих на-встречу драгун. Сейчас они раздавят нас, как скорлупу, а пехота довершит разгром. Охватит полукругом, прижмет к горам и всех перебьет. Вот тебе и внезапный удар. Посовещались. Сам-то я еще могу спастись, но остальные — Федрик, Генсли, "волки"… Им не уцелеть. А ведь я обещал, что не брошу в трудную минуту. Видать, пришла пора платить по счетам…"

Повернувшись в сторону нахмурившегося Кена, махнул рукой:

— Я попробую задержать их магией… Если не получится — постарайтесь выжить. — Прервав жестом его попытку возразить, добавил: — Это приказ!

Отъехав на полсотни шагов вперед, вытянул руки ладонями вперед, словно хотел задержать мчащееся стальное цунами. Воздух перед магом утратил прозрачность, преломляя свет, исказил реальный мир. Полупризрачная стена вначале медленно, а затем все быстрей двинулась навстречу та-мильцам. Она темнела, клокотала, сверкала искрами разрядов.

Зачерпнув из своей сущности недозволенные, неприкасаемые запасы силы, Краевский еще раз подтолкнул волну вперед и… раздираемый чудовищным откатом, упал с лошади.

Нет, нельзя безнаказанно нарушать законы природы! Сознание растаяло, словно изморозь под лучами взошедшего солнца. Мир вывернулся наизнанку. Коварно изменив свои параметры, превратил его в монету, падавшую в озеро Рощи Богов. Круг за кругом, все глубже и глубже. Свет остался далеко позади и теперь лишь мутнел блеклым пятном. И вот он на самом дне, среди других серебряных кружочков. Но это уже не монеты, а лица погибших воинов. Их боль, их муки… Клубок оборванных судеб спрутом тянется к нему, желая вплести в себя еще одну нить.

— Ну, что же Вы! Милый рыцарь! — пронзает безмолвие насмешливый голос Луиз де Форш.

Возникший в полумраке силуэт, играя светотенью, обретает черты Дриолы.

— Мы с Вами, мой дорогой, саламандрами плясали в пламени, играючи пронзали бездну и, наконец, зажигали звезды! Стыдно вот так просто расстаться с жизнью! Боритесь! Будьте мужчиной. Докажите, что я в Вас не ошибалась! Ну же! За мной!

Сергей потянулся к рукам Дриолы. Но они неуловимо скользили куда-то вверх. Отпускать их нельзя! Как легко падать вниз, и как мучительно тяжел обратный путь! Вот, наконец, поверхность…

Мир нехотя, со скрипом возвращается в привычное измерение. Боль первого вдоха, стук молота в висках, грохот сердца в груди…

Сквозь рассеивающуюся пелену — встревоженные лица Кена и Федрика.

— Хвала богам! Господин жив!

— Ну, Советник! Вы нас и напугали!

— Я, я… их задержал? — еле слышно непослушным языком пролепетал Сергей.

Им всецело владела неимоверная слабость, а перед глазами плясали разноцветные огни.

— Задержал?.. — изумленно переспросил Генсли. — Да Вы, маг, испепелили почти все та-мильское войско! Сейчас де Троль да протрезвевшие бароны со своими молодцами дорезают остатки. Как "волки" ни рвались, но я их не пустил. Живы, все до единого живы. Зато Вы, Советник, едва не отдали Трехглавому душу. Думаю, Создатель ее все равно бы не получил? А?

На сей раз в его голосе уже звучала привычная ирония.

— Давай, Федрик, отнесем твоего господина в шатер…

— Я сам…

— Ну-ну, попробуйте! Видели бы Вы себя со стороны! Покойник чистой воды, — "утешил" его Генсли.

Титанические усилия позволили лишь шевельнуть рукой, не более.

Краевский не слышал, как его переправили в шатер и бережно укрыли тапировым спальником.

Когда он пришел в себя, Федрик напоил его своим фирменным кисляком, добавляя туда лечебный мед.

На вторые сутки Сергей мог сидеть, а на третьи вышел из шатра — и ахнул. Перед ним ровными рядами, в полной экипировке, с зубатыми шлемами в руках стояли "Степные волки".

Генсли вышел вперед. В руках он держал ожерелье из инкрустированных золотом клыков ворка.

— Отныне лорд Серджи Краевский — вожак нашей стаи. Лишь герцог имеет право носить талисман "Повелителя Ворков". Мы верим, что он принадлежит Вам по праву.

— Виват, виват, виват! — гремело вокруг, когда Кен надевал ожерелье на шею растерявшегося Сергея.

Краевскому хотелось найти слова благодарности, сказать что-то доброе, но мысли предательски путались, нужные фразы на язык упорно не шли, а глаза заблестели слезой.

— Я постараюсь, спасибо… — это все, что он смог ответить…

Пока маг болел, ополченцы устроили настоящую охоту за уцелевшими та-мильцами.

Дорога на Геру была открыта. Перед выступлением Сергей решил осмотреть поле битвы. Увиденное ужаснуло. Все, содеянное им ранее, не шло ни в какое сравнение с тем, что произошло у Полукружных гор. На протяжении многих лит — выжженная трава, вспучившаяся язвами бугров, смешанная с обгоревшими костями и покореженным расплавленным металлом. Мертвая земля. Применение тактического ядерного оружия в условиях средневековья. Убийство многих тысяч людей. Тяжкое военное преступление. Да его самого нужно отдать под трибунал, а не награждать ожерельем "Повелителя Ворков". Хотя, возможно, теперь оно ему в самый раз. Ну где еще сыщешь такого злобного людоеда!

Но… с другой стороны, не пусти он в ход своей силы, лежать бы теперь на месте та-мильцев "волкам", Генсли, Федрику, ополченцам да и ему самому… Вот и выбирай… Ну, а людей отсюда нужно уводить немедля. Радиацию, если она действительно присутствовала, пальчиками не пощупаешь. Как бы не опоздать…

Вечером того же дня войско лорда Краевского вошло в Эльфийскую долину. За спиной остался один из древних столбов Перуна — гигантский, грубо отесанный каменный монолит. В нем с трудом угадывалась человеческая фигура, обращенная лицом к далекому морю. Но, видать, силу он скрывал нешуточную. Стоило переступить охраняемую великаном невидимую черту, как они попали в совершенно иной, волшебный мир. Теплый влажный воздух благоухал пряно-сладостными ароматами южных растений. Вдоль Имперского тракта, словно постовые, выстроились стройные кипарисы. Чуть позже их сменили невысокие деревца с большими круглыми листьями и напоминающими лилии бело-голубыми цветами. Вокруг весело жужжали насекомые, порхали разноцветные бабочки, прыгали с ветки на ветку и забавно чирикали серые с желтой грудкой птички. Их голоса сливались со свистом цикад в единую, убаюкивающую песнь.

Сразу же навалилась усталость.

Возле небольшой, но кристально-чистой и быстрой речушки с романтическим названием Слезы Эльфийки остановились на ночлег.

Внимание Сергея привлек дурманящий запах любимых им ландышей. В этом мире он их еще не встречал. И вдруг такой сюрприз. Непреодолимый зов поманил на небольшой холмик. Всю низину вдоль реки выстилал бело-зеленый ковер. Цветы были неправдоподобно большими, размером со средний тюльпан. Краевский, едва дыша, боясь спугнуть сказочное видение, тихонько спустился к воде. Встав на колени, почтительно склонил голову и ласково прикоснулся к цветку. На землю упали две кристально чистые росинки-слезинки. Ландыш участливо покачал головой, разделяя печаль заброшенного на чужбину странника.

Откуда-то из глубин зеленых зарослей выскочил бирюзовый кузнечик. Расправив сверкнувшие серебром перепончатые крылышки, пролетел пару метров и опустился ему на руку.

Быстро-быстро замельтешил тонюсенькими усиками, начал протирать передними лапками фасетчато-радужные глазки. Затем пытливо заглянул придворному магу в лицо, словно хотел спросить:

— Зачем ты здесь? Что несешь моему племени? Еще одну радиоактивную язву?

Сергей смущенно отвел в сторону взгляд.

— Я ведь не хотел… — еле слышно прошептал он. — Ты же не знаешь! Я никому не желаю зла… Прости меня… Пожалуйста, прости…

Кузнечик, немного подумав, перепрыгнул на плечо и, отпуская великану грехи, прикоснулся к шее.

Краевскому показалось, что он услышал ответ:

— Я верю. Оставайся с нами.

Ландыши согласно закивали, уронив наземь дождь эльфийских слез.

"Это моя судьба и мой мир! — вдруг подумал Сергей. — Куда бегу? Лучше места все равно не найти. Это то, о чем я тайно мечтал еще на Земле. Та сказка, которую я сам себе выдумал и в которую свято верил".

Он трепетно вдыхал любимый аромат, пьянея от наслаждения, словно заядлый курильщик, нашедший после долгого воздержания любимую сигарету, внимал тихому шелесту трав и журчанью реки. Кузнечик уже давно улетел, а очарованный волшебник все еще принимал щедрые дары ландышевого луга.

Война все-таки смогла дотянуться уродливо-костлявой рукой и до этого благодатного края. Вдоль Имперского тракта то и дело попадались виселицы, сожженные деревни, вырубленные сады и заброшенные поля. Но уцелело главное богатство герцогства — люди. Бросив свои дома, они бежали в лес, укрылись в горах. Туда та-мильцы сунуться не посмели.

Теперь, узнав о победе Советника принца — лорда Серджи Краевского, жители спешили вернуться в родную обитель. Многих ожидало горькое разочарование: погибшие посевы, обгоревшие руины. Но ведь жизнь дороже. Все остальное можно со временем восстановить. Вот и тянулись люди к Имперскому тракту посмотреть на ставшего уже легендой мага. На "волков", на Генсли, де Троля. Каждый нес освободителям, что мог. Кто сушеные фрукты и вино, кто соленый сыр и рыбу. Ну, а девушки… прекрасные герфесские девушки дарили букеты полевых цветов и свои лучезарные улыбки. Их взгляды обещали щедрую награду, а стройные фигуры заставляли учащенно биться черствые сердца бравых вояк…

На горизонте вновь показались Полукружные горы. Где-то среди них, на берегу Мильского моря, пряталась долгожданная Гера.

Вскоре дорога, запетляв змеей меж холмов, поползла вверх. На склонах, поросших колючим кустарником и густо усыпанных мелкими фиолетовыми цветами, стали появляться широколистные пальмы. Как хотелось хоть на пару минут укрыться в их тени от беспощадных лучей Оризиса.

Гера Верхняя открылась взгляду нежданно. За очередным поворотом Сергей увидел на удивительно ровном плато меж гор город. Вначале он подумал, что это мираж. Уж слишком все казалось нереальным. Краевский крепко зажмурил глаза, а затем вновь их открыл. Ничего не изменилось. Больше того, теперь он рассмотрел идущих навстречу людей.

— Советник, — обернулся к нему Генсли. — Кажется, нас встречают.

— Я вижу, Кен, — кивнул головой Сергей. — Похоже, здесь обойдется без крови.

К счастью, он не ошибся. Делегация горожан почтительно преподнесла посланнику принца ключи от города. Ворота крепостной стены были гостеприимно распахнуты. Остатки та-мильского войска так спешили унести ноги, что даже не стали жечь дома. Зато пограбили вволю. Особенно пострадал герцогский дворец и хоромы знати.

Гера Нижняя, раскинувшаяся у подножья гор на берегу моря, пострадала еще меньше. Город моряков, лавочников, мелких купцов, наемников, проституток и нищих на время затаился. Казалось, что его обитатели, подобно крысам, укрылись в глубоких норах, где хотели переждать тяжкие времена. Теперь все они вновь вылезли на поверхность.

Зато о сбежавшем с любовницей Геральде не было ни слуху, ни духу. Живы они или нет, оставалось лишь гадать.

Неожиданно на Сергея обрушилась лавина хозяйственных дел. Не успел он обосноваться в уцелевшем крыле герцогского дворца, как у дверей выстроилась шеренга просителей. Вначале, очутившись в шкуре Ла-Даниэля, он совершено опешил.

Оказалось, что созидать намного сложнее, чем разрушать. Требовалось самое чрезвычайное волшебство, чтобы из ничего сделать все: очистить сточные каналы верхнего города, найти масло для фонарей, достать хоть из-под земли соль для рыбаков, красители для ткачей и хлеб для всех. А также многое, многое другое.

Золото! Нужны реки золота. Вызвав де Троля, Краевский велел немедля найти и арестовать всех слуг Геральда, а также собрать в одном месте пойманных та-мильцев.

Теперь ему пришлось делать то, в чем он категорически отказал графу Камю, — всю ночь допрашивать пленных и каждого из них телепатически щупать. В результате удалось найти небольшую часть герфесской казны. У самого же Сергея дико разболелась голова.

Два следующих дня продолжили кошмар первого. Неотложные дела не давали продохнуть.

И все же жизнь в Гере понемногу налаживалась.

Начальником городской стражи Краевский назначил вечно хмурого Винцеля Страха, головой купеческой гильдии — проныру Тапира Рене, городским головой — де Троля, ну, а воеводой, конечно же, "главного волка" Генсли.

Кое-что Сергей успел сделать и для себя. Заказал то, чего ему все время так не хватало: привычную одежду, белье, бритву и, конечно же, зубную щетку.

Но судьба вновь позвала в путь. От принца прибыли гонцы с известием, что сроки коронации остаются прежними, и Советника лорда Краевского через неделю ждут в Криде. Одно дело храпеть сутки-двое в мягком спальном вагоне и совсем иное — проехать с полтысячи лит на лошадях. Но особо выбирать не приходилось. На этот раз Сергей ограничил свиту сотней "волков" во главе с Кеном. С ним он расставаться не хотел.

И вновь — благоухающая Эльфийская долина, Ворота Перуна, развилка Имперского тракта. Но теперь дорога вела странника на северо-восток, через Аландию и Ригвинию в Кристиду.

Попадавшиеся путники, купцы с охраной и телегами добра почтительно съезжали на обочину и низко склоняли головы. Да и как можно по-иному? Мало кто не ведал о подвигах Великого мага Краевского. А не узнать или с кем-то его спутать было невозможно. В кожаных штанах и куртке, с "людоедским" ожерельем на груди и ставшей уже легендарной шпагой на боку могучий рыцарь с длинными волосами и магнетическим взглядом изумрудных глаз был неповторим. Да и кого еще могли сопровождать известные во всей Империи "Cтепные волки"? Конечно же, только его!

Бароны считали великой честью предложить свои замки для ночлега, а их дочери и жены не могли отвести от него вожделенных взглядов. Что еще может так возбудить интерес женщины, как любопытство, смешанное со страхом? Разве — недоступность предмета желания!

Сергей охотно принимал предложенное гостеприимство, но прекрасный пол игнорировал. Зато Кен старался за двоих. Не страдал отсутствием внимания со стороны служанок и Федрик. Оба считали это вполне нормальным и удивлялись затворничеству Краевского… Однако у того, похоже, было свое мнение.

Всю дорогу до самого Крида, стояла сухая и теплая погода. Лишь прохлада звездных ночей да сырость утренних туманов напоминала о том, что на дворе осень. Но стоило пригреть Оризису, как это сразу забывалось. Также оседали, постепенно уходили в глубинные пласты памяти события, совсем недавно волновавшие и будоражившие кровь. А то, что ждет впереди, знал, наверное, лишь Создатель.

В Крид въехали вечером накануне коронации.

Сергей не ожидал увидеть столь большой и многолюдный город. Толпы любопытных шатались по улицам, рассматривали прибывающих гостей. Стоял сплошной гул. Городская стража добросовестно пыталась прогнать зевак с дороги, но они вновь и вновь лезли под копыта. Улица за улицей, вплоть до дворцовой площади, оцепленной "Барсами Ригвинии", приходилось продираться сквозь живой частокол. Несмотря на все протесты Краевского, Генсли окружил его одетыми в доспехи рыцарями.

— Тут и не узнаешь, от кого получил в печенку арбалетный болт. Не храбритесь зря, Советник, — недовольно буркнул он.

— Вы знаете, Кен, кого я хочу видеть меньше всего? — задумчиво спросил Сергей.

— Угадать несложно. Тех же, кого и я, — проходимца Маншельского да еще святых отцов.

Ответ попал в самую точку.

— Да, Вы не ошиблись. Граф Рене нас весьма недолюбливает и не замедлит явиться собственной персоной, — предположил Сергей, кивнув на всадников в пятнистых плащах.

Но те, увидев "волков", разорвали строй и подняли правые руки в рыцарском приветствии.

Мохнатые брови Генсли поползли вверх:

— Ну и дела… Ваша, маг, работенка?

Ответить Краевский не успел. К ним спешили широко улыбающийся ван Хорст и золотоглазый Лориди.

— Наконец-то! Наконец-то, друг мой!! Как мы заждались! — воскликнул барон.

— Со славной победой! Земля слухами полнится! — добавил Рей.

Что-то в его тоне напомнило Сергею, какой ценой она добыта. Облачко досады пробежало по его лицу.

— Не стоит в такой день печалиться! — понимающе улыбнулся Лориди. — Лучше представьте нам своего воеводу. Если я не ошибаюсь — Генсли?

Кен почтительно поклонился.

— А это — всезнающий Советник Рей Лориди и барон Риджи ван Хорст, — представил друзей Краевский. И, не сдержавшись спросил: — А что же не видать графа Маншельского?

— Соскучились? — в глазах Рея сверкнула загадочная искорка. — К несчастью, он ранен в бою. Но мы верим, что всеми любимый Рене скоро будет среди друзей.

— Неужто напоролся на пику? — неожиданно для самого себя спросил Сергей.

— Именно так, лорд, — печально кивнул головой бывший алхимик и звездочет. — Я вижу, Вы тоже неплохо осведомлены. Зато Ла-Даниэль в полном здравии. Кстати, именно он теперь командует "барсами". Котята коготки не выпускали?

— Тогда все понятно. А то слишком уж они ласковы, того и гляди замурлычут, — усмехнулся Сергей.

— Серджи! Поехали. Поговорим во дворце, — вмешался в разговор Риджи, недоуменно поглядывавший на собеседников. — Его Высочество с нетерпением Вас ожидает. Ну, а с Генсли мы встретимся за ужином.

Кен вопросительно глянул на Краевского. Тот утвердительно кивнул головой, мол, все в порядке, займись людьми.

Сам же поскакал вслед за ван Хорстом и Лориди.

Императорский дворец встретил Сергея золоченым мрамором, блеском бриллиантов, откровенными платьями дам, богатыми камзолами вельмож и раболепием прислуги. Краевский сразу заметил, что недавно прибывший в Крид ван Хорст толком освоиться еще не успел. Зато Лориди чувствовал себя, словно рыба в воде. Мельком кивая попадавшимся на пути дворянам, решительно вел друзей за собой.

"Похоже, Рей сейчас в фаворе", — подумал Сергей, входя вслед за ним в комнату, охраняемую офицерами.

Принц Ригвин и граф Камю сразу встали. Их лица светились счастливыми улыбками, но в душах гнездились недоверие и подозрительность. Прочесть это было совсем не сложно.

"После ранения Рене и моей победы в Герфесе у них нет выбора. И куда только девался тот юноша, которого я встретил на галере Фоджи? Теперь его взгляд жесток, а руки по локоть в крови. Что ж, самое время примерить Императорскую корону", — тяжело вздохнул Краевский.

— Лорд, наконец-то и Вы! Поздравляю с великой победой и низко кланяюсь за Герфес. Отныне он Ваш. Я обещание помню. Первый же Императорский указ дарует Вам герцогский титул.

Сергей почтительно склонил голову.

— Ваше Высочество! Я верю, что корону Вы будете носить с достоинством и принесете своему народу мир и благоденствие.

После обмена любезностями друзья уселись за стол. Доброе вино и изысканные блюда понемногу растопили появившийся в их отношениях холодок. Невольно вспомнилось первое знакомство, приключения в Аландии, "пир" у Альфреда… Синяк под глазом наследника… Улыбки стали искренней. Вначале робко, а затем все громче зазвенел смех. Как всегда в доброй компании, время пролетело незаметно. Генсли пришлось ужинать одному…

Как правило, праздничные дни несут с собой особое беспокойство и суету. Так было и на сей раз.

Сергей, чертыхаясь, натягивал средневековый камзол. Портняжка явно просчитался. Бархат жалобно трещал по швам, а у старающегося изо всех сил Федрика на лбу выступили капельки пота.

— Ну, потерпите, господин! Еще немножко потерпите. Его Светлость Советник Лориди просил не нарушать этикет.

— Да он же лопнет в самый неподходящий момент! Я и дышать-то не могу…

Но слуга, сочувственно кивая головой, продолжал свое дело.

Дверь приоткрылась. Заглянул Рей. Насмешливо оглядел похожего на шута придворного мага, сказал:

— Нам пора.

Сергей зло фыркнул:

— Я чувствую, Вы специально все подстроили…

— Ну что Вы! Что Вы! Как можно! С герцогами шутить не положено. А уж с Вами, милый друг, тем паче.

Слова "милый друг", а главное, интонация, с которой они были произнесены, насторожили Сергея. Он подозрительно глянул на ехидничавшего эльфа. Удастся ли когда-нибудь разгадать эту бестию?

— Пойдемте! Задержка за нами. Вы же помните, что мы в почетной свите Ригвина! — торопил Рей.

В Коронный зал он вступил вслед за принцем. За ними шли ван Хорст, Ла-Даниель и Лориди.

Амфитеатр был полон. Собралось не меньше тысячи гостей. Лица слились в одну колышущуюся серую массу. А вот высокий купол потолка, плавно переходящий в инкрустированные золотом и серебром стены, сразу бросился в глаза. На помосте из красного мрамора с чашей посредине полукругом выстроились девять тронов. Среди них один, отлитый из червонного золота, с гербом, изображавшим взошедший Оризис, слепил своим сиянием до слез. Ювелирное чудо с вкраплениями тысяч бриллиантов заставляло опустить самый гордый и независимый взгляд. Остальные, серебряные, были чуть поменьше. На спинке каждого красовался герб герцогства. Возле четырех, почтительно склонив головы, стояли Великие герцоги Кридской империи. Два сегодня займут Краевский и Риджи ван Хорст. А вот Властители Фракии и Дактонии по вызову не явились. Судя по колючему взгляду, брошенному Ригвином на пустующие места, им в самое ближайшее время не поздоровится.

Сергей бегло глянул в лица приехавших герцогов. Суровые и властные, они не сулили легкой жизни юному Императору. Не оттого ли столь любезен и щедр с ним Ригвин?

Особо выделялся гордой осанкой, орлиным носом и рыжей шевелюрой Фергюст Торинский. Единственный, кто посмел вышвырнуть из своих владений слуг Создателя. Запели горны. Их чистый сильный звук благодаря хорошей акустике заполнил амфитеатр. Казалось, сами боги с небес приветствуют принца.

Появился Первосвященник храма Создателя. За ним шли две юные девы с золотыми подносами в руках. На одном из них сияла корона, а на другом — тонкий, похожий на шпагу Сергея, меч. Герцоги двинулись за ними. Подойдя к побледневшему, словно мел, принцу, Первосвященник со словами: "Да свершится воля Создателя!" водрузил ему на голову корону. Затем поднес опустившимся на одно колено герцогам Императорский меч, и они по очереди прикоснулись к нему губами.

— Да будет счастливым и долгим царствие твое, Император Ригвин! — прозвучали ритуальные слова присяги.

В чаше вспыхнуло пламя. Оно будет гореть до тех пор, пока жив Император.

— Вот и пришло время отдавать долги, — раздался за спиной Сергея шепот Лориди. — Готовьтесь!

— За огромные заслуги перед Кридской империей повелеваю: отныне и на веки веков, с правом наследования, Серджи Краевский — герцог Герфеса, — явил свою первую волю Император.

— Ну же, это Вас! Ступайте и склоните перед Ригвином свою гордую голову, — толкнул в спину растерявшегося мага Рей.

"Неужели это не сон?" — думал Сергей, зачарованно глядя на сверкавшую бриллиантами герцогскую звезду.

ЭПИЛОГ

Слух Сергея ласкал шепот волн. Их волшебная песнь о неге и счастье забвения навевала гипнотическую полудрему. Ветерок, прилетевший с Эльфийской долины, принес на своих легких крыльях пряные ароматы вечнозеленых трав и благоуханье полевых цветов. Воздух, щедро пропитанный морской влагой, кружил голову, пьянил, порождал в груди непонятное томление, предчувствие чего-то еще несвершенного, грядущего впереди.

Из полузабытья вывел мелодичный звон выпавшей из разжавшейся ладони монеты. Вздрогнув, Сергей решительно прогнал остатки сонливости, поднял с мраморной ступени серебряный десятикоренник и еще раз внимательно на него посмотрел. Знакомый профиль выглядел непривычно чуждо. Но круговая надпись не оставляла ни малейших сомнений: "Серджи Краевский — Великий Герцог Герфеса". Да, это он. На средневековой монете. Ну что тут скажешь? Хочешь — смейся, а хочешь — плачь.

И это бескрайнее синее море, и тоскливый крик чаек, и мраморные ступени, ведущие от дворца к сделанной по его воле набережной, существуют в реальности. Так же, как и гонец из Крида с письмами от Императора и Первого Советника — Рея Лориди. И другое послание — от ван Хорста из Альмиры.

По его просьбе Риджи выяснил судьбу Ризы. Она скончалась от ран и погребена рядом с умершим в тот же день отцом — Властителем Ириса.

Крепко зажав "свой лик" в ладони, Сергей подошел к кромке прибоя и пристально, будто надеясь там что-то увидеть, стал всматриваться в даль.

"У меня есть все, о чем может мечтать человек: здоровье, богатство, власть. Тысячи прекрасных дам сочтут за честь разделить мою любовь, — думал он. — Почему же тогда тоска и печаль терзают душу? Где же ты, мое счастье? Где?"

Повинуясь внезапному порыву, Сергей швырнул монету далеко в море. Сверкнув в лучах Оризиса, она погрузилась в голубую пучину. Дар принят. Теперь оставалось только ждать…

КЛЕТКА ДЛЯ ДЕМОНА

ПРОЛОГ

Ну а ждать… Ждать — всегда тяжело. Даже в таком чудесном месте, как Эльфийская долина. Где зима скорее напоминает раннюю весну, цветы круглый год радуют глаз, а воздух кружит голову сладостно-пряными ароматами. Где волны теплого Мильского моря щедро рассыпают по берегу жемчуга брызг, а пурпур восходящего Оризиса заставляет скромно отвести излишне смелый взгляд. Где в бездне ночного неба звезды так близки, что хочется дотянуться до них рукой…

Средь этой ожившей сказки, врастая в склоны Полукружных гор, гордо высится мраморный исполин герцогского дворца. В нем живет и грустит Великий герцог Кридской империи — Серджи Краевский — то ли демон, то ли человек, но в Герфесе он всемогущ.

Тогда почему тоска поселилась в его сердце? Утерянная любовь или ностальгия по далекой Родине тому виной? Чего он ждет, на что надеется?