Хозяйка перекрёстков

Глава 17

В прошлой жизни я не очень-то жаловал охоту. Не то, чтобы был ярым защитником прав животных или, не приведи господь, веганом. Но сама идея убивать зверьё ради развлечения мне казалась не очень здравой. Если уж хочется пощекотать нервы и получить заряд адреналина – то есть масса других способов. Но сейчас, преследуя раненого зверя, я, кажется, почуял тот самый охотничий азарт, который тащит людей в тайгу.

Идти по следу вепря было несложно – гигант оставлял за собой такую колею, что её не заметил бы только слепой. Но за то время, пока я возился с Мелеагром, тварь набрала приличную фору. Отголоски его визга и треск ломаемых деревьев можно было расслышать, только если остановиться и хорошенько прислушаться. Да и то, наверное, нужно сказать спасибо амальгаме, прокачавшей мне все органы чувств.

Поначалу я рванул по следам так, что кровь застучала в висках, а деревья мелькали мимо, как столбы за окном мчащегося поезда. Но постепенно замедлился до более комфортного темпа. Быстро нагнать добычу не получалось, так что лучше поберечь силы. Да и пока большой вопрос, кто из нас добыча. Вепрь ранен, но неясно, насколько серьёзно. Торопиться не стоит. Время сейчас на моей стороне.

Если только ему не удалось всё же избавиться от меча.

После этой мысли я ещё больше замедлился и старался поглядывать по сторонам. Если меч где-то выпал, то, будем надеяться, амальгамные линзы его подсветят. Всё же это не просто кусок металла, а довольно мощный артефакт, у него должна быть собственная аура.

Копье Мелеагра стесняло движения. Я держал его за середину правой рукой, параллельно к земле. И всё бы ничего, но бежать приходилось отнюдь не по ровной поверхности, продираясь через заросли, а иногда и перепрыгивая препятствия. Со здоровенным дрыном в руках это было не очень удобно. Но что поделать – не бросать же теперь его. Без оружия здесь не обойтись. Тем более, что это копьё, как я уже видел, вполне способно пробить шкуру вепря.

Линзы в какой-то момент, наконец, выдали мне его описание.

Копьё Артемиды. Артефакт Лабиринта. Обладает способностью «Удар милосердия». Мощный и быстрый удар, особенно эффективный против раненого противника и способный убить его мгновенно.

Что ж, ничего особо выдающегося, но для охоты – самое то.

Я продолжил путь. Но, чем дальше я углублялся в лес, тем быстрее выветривался мой кровожадный настрой. Злость и горячка боя не могут держаться долго, и я словил своего рода откат – и физиологически, и морально. Даже подумалось – может, и ну его, этого кабана-переростка. Да и меч тоже. Отыскать выход с Осколка, вернуться к Эреш и, наконец, завершить эту затянувшуюся партию…

Но нет. Терпеть не могу оставлять незаконченных дел. Один из бзиков, заработанных за последние годы – наряду с привычкой к ежедневным медитациям, ведению списков задач и прочим хитростям, позволяющим упорядочивать свою жизнь. В принципе-то, привычки полезные, и в прошлой жизни здорово помогали контролировать себя и действовать более осознанно. Но с тех пор, как эта прошлая жизнь разлетелась вдребезги, меня тоже вышибло из колеи.

Может, в этом всё дело? Я потерял не только свой мир, свою дочь и всё, что было мне знакомо и дорого. Я и сам потерялся. И теперь блуждаю по лабиринту, не находя выхода, потому что сам толком не знаю, куда я хочу попасть.

То есть формально-то вроде знаю – все действия, что я предпринимал с того момента, как очнулся на операционном столе во время Жатвы, преследовали одну простую цель. Ну, помимо собственного выживания, которому тоже почти постоянно что-то грозило.

Отыскать своих близких, защитить их…

Впрочем, само понятие «близкие» давно в мыслях схлопнулось до одной Алисы. На то, что выжила Ольга, я уже не надеялся. Матери не должно было быть в городе на момент катастрофы. Макс – один из немногих давних друзей – погиб у меня на глазах. Остаётся только дочка. И то только потому, что она, как и я, втянута в какую-то мутную игру с потусторонними сущностями.

А может, и её уже нет. Ни одного доказательства того, что она еще жива, у меня нет. Только слово Козлоногого. Но если окажется, что он на пару с сестричкой всё это время дурили мне голову… Ох, лучше им тогда больше не попадаться мне на глаза. Будь они хоть демонами, хоть богами, хоть чертями лысыми – я найду способ отомстить.

Злость снова начала нарастать в груди, и я невольно ускорил бег. Но, перевалив за гребень очередного поросшего лесом холма, почуял неладное – даже чуть раньше, чем амальгамные линзы начали подсвечивать алыми контурами опасные зоны – в траве, на стволах деревьев.

Грибница? Здесь?! Может, просто что-то похожее?

Но нет, к сожалению, я не ошибся – знакомая квазиживая сущность, похожая на блестящую чёрную смолу, расползалась по окрестностям. Клубилась массивными бесформенными кляксами, тянулась на многие метры тонкими разветвляющимися лозами, опутывающими деревья или стелящимися по земле.

След вепря вёл в самую глубь этой пораженной Скверной зоны. Его логово? Или место, где он родился? Не очень-то сходится. Он больше похож на игнисового мутанта. А грибница, если я правильно понял объяснения Харула – это всё же отдельное явление со своими законами.

Жутко не хватало моего дара уходить на Изнанку. Едва завидев побеги Скверны, я инстинктивно попытался спрятаться, но куда там. Этот Осколок, как и предыдущие, был однослойным. Максимум, чего я добился – в глазах задвоилось, сигналы с линз вспыхнули ярче, накладываясь друг на друга.

Я приостановился, достал из Сумы плащ пилигрима и снова надел его, набросил капюшон. Дальше передвигался шагом, стараясь не шуметь.

Зверь был где-то рядом – в зарослях на самом дне низины маячил сигнал, обрисовывающий что-то крупное. Или это скопление мелких сигналов?

Оказалось – и то, и другое.

Вепрь валялся на боку возле надломленного ствола дерева, в которое, похоже, сам и врубился сослепу. Вонь горелой щетины и мяса разносилась на десятки метров вокруг, а от самой туши поднималась тонкая, но заметная струйка дыма, по которой даже без подсказок амальгамных линз можно было сразу определить положение меча. Губитель по-прежнему был в ране, и остававшаяся снаружи часть клинка была раскалена уже докрасна.

Похоже, здесь у зверя и правда было логово – чуть дальше, на склоне холма, было выворочено с корнем здоровенное дерево, образуя земляную пещеру, в которую вполне мог поместиться даже такой гигант. Но до пещеры он не дотянул добрые полсотни метров.

Грибницы здесь тоже было много, и кое-где уже начали образовываться гроздья пустул – пока мелких, размером с арбуз. Скопление этих сигналов я и разглядел издалека.

Впрочем, грибница может подождать. Это явно молодые побеги, она пока не опасна. А вот вепрь…

Чудовище лежало неподвижно, но бока его часто и тяжело вздымались, из глотки вырывалось хриплое дыхание.

Он ещё жив! Утыканный полусотней стрел, получивший две серьёзные раны от копья Мелеагра, пробежавший километра три напролом через лес с засевшим в шее Губителем Скверны, который всё это время сжигал его кровь и буквально поджаривал область вокруг раны живьём…

Как они вообще собирались убивать эту тварь?

Я медленно приближался к вепрю, по-прежнему укрываясь плащом. Лучше подкрасться и нанести решающий удар прежде, чем он меня заметит. Уверен, даже находясь на последнем издыхании, чудовище способно преподнести неприятный сюрприз.

Копьё я перехватил так, чтобы нанести удар сверху, как гарпуном. Вся надежда была на «Удар милосердия». Если я правильно понял идею этого умения – оно тем эффективнее, чем сильнее ранен противник. В нынешней ситуации подходит идеально.

Но в то же время, думаю, не всё равно, куда бить. Надо поискать наиболее уязвимое место…

Я приблизился к огромной, покачивающейся от прерывистого дыхания туше на расстояние пары шагов и начал медленно обходить её, двигаясь вдоль спины, от хвоста к голове. Так вепрь не сможет смести меня шальным ударом копыт, а если повезёт – то и вовсе не увидит…

Не вышло. Увидеть, может, и не увидел, но как-то почуял. Туша вдруг дёрнулась, чудовище, громко всхрапнуло, замотало башкой, силясь подняться. Я рванул вперед, и тело, подстёгнутое нейрохимическими усилителями амальгамы, сделало всё само – я лишь наблюдал за происходящим, будто пассажир какого-нибудь аттракциона.

Рывок вперед, короткий разбег – и ноги упругими пружинами подбрасывают меня вверх. Запрыгнув на тушу вепря, вижу перед собой выпученный от боли и ярости глаз размером с доброе блюдце, и рука сама собой выбрасывает копьё вперёд.

Попадание вышло удивительно точным – наконечник копья, вспыхнув, вошёл чётко в глазницу чудовища. Забившись в конвульсиях, вепрь сбросил меня, и я отпрыгнул подальше. Но быстро вернулся. Агония оказалась очень короткой – Удар милосердия, будто разряд электрошока, вырубил противника мгновенно.

Я выдернул копьё Мелеагра из поверженного чудовища и вонзил в землю рядом с тушей. А вот с Губителем Скверны все было не так просто. Клинок нагрелся так, что ухватиться за рукоять голыми руками не получалось. Пришлось обмотать вокруг ладони уголок плаща. Ткань от соприкосновения с раскалённым металлом тут же зашипела и задымилась, так что, едва выдернув меч из обугленной раны, я тут же был вынужден отбросить его на землю.

Стряхнув язычки пламени с загоревшегося плаща, я достал из Сумы бутыль с водой и вылил на рукоятку меча. Взметнулось облако пара – совсем как от раскаленной каменки в бане.

Клинок, больше похожий на багровую полосу раскаленного металла из кузни, шипел в траве, тускнея на глазах, но при этом не терял своей формы. Запоздало вспомнились слова Эреш, что артефакты Лабиринта очень прочны, но имеют свой предел, так что уничтожить их всё-таки можно. И при этом заключенная в них энергия высвободится взрывом чистого радия. Не знаю, конечно, какой мощности, но, подозреваю, от меня даже облачка пара бы не осталось.

Пронесло. Клинок быстро остывал – пожалуй, гораздо быстрее, чем должен был. Возможно, в артефактах Лабиринта заложен механизм поддержания некоего гомеостаза – предмет стремится вернуться к изначальному своему состоянию. Когда полотно клинка приобрело привычный стальной цвет и вновь начало отливать зеркально-ровной поверхностью, я наклонился и попробовать подобрать меч.

Получилось. Рукоять всё ещё была горячей, но терпимо – примерно как кружка с чаем.

Боковым зрением я различил тревожно вспыхнувший сигнал, и одновременно Ама ментально встряхнула меня – без конкретных указаний, просто предупреждая об опасности. Кажется, я что-то прозевал, пока возился с мечом.

Я в первую очередь оглянулся на гроздья пустул, но они были далеко. Да и слишком мелкие, чтобы представлять серьёзную угрозу. Но дело явно было в грибнице. Она вела себя… странно.

Конечно, меня нельзя назвать экспертом по этому явлению, но всё же я уже много раз сталкивался с грибницей, и примерно понимал, чего от неё ждать. Но такого я ещё не видел.

Один из длинных, тянущихся по земле побегов начал быстро разрастаться, увеличиваясь буквально на глазах. Но не по всей длине, а как-то волнообразно, будто это был длиннющий удав, проталкивающий по пищеводу крупную добычу. Двигался этот ком не в мою сторону, так что поводов для паники пока не было. Скорее было любопытно. Но не настолько, чтобы оставаться здесь и выжидать, во что это выльется. Скверна не зря так называется – ничего хорошего от неё ждать точно не стоит.

Убрав меч в Суму, я снова запахнул плащ и начал потихоньку отступать с поляны, не переставая поглядывать на странное явление.

Ком, протискивающийся сквозь щупальце грибницы, быстро увеличивался в размерах, но передвигался всё медленнее, пока вовсе не уперся в ствол дерева. Прилепился к нему, пополз выше, образуя огромный шевелящийся волдырь метров полутора в диаметре. И вдруг лопнул, разойдясь во все стороны длинными бесформенными лепестками.

Я ожидал, что изнутри выплеснется густая мерзкая жижа, как из пустул, рождающих гулей. Но вместо этого из недр странного нароста вывалилось двое.

Люди. Вполне обычные на вид, одеты в темную мешковатую одежду. Один – здоровенный громила ростом под два метра, второй, будто для контраста – субтильный коротышка с худым, болезненного вида лицом.

От неожиданности я замер на месте, не веря своим глазам. И дело было даже не в том, что Скверна породила людей. В конце концов, она могла принимать самые разные формы – я ведь сам как-то чуть не попался в ловушку, когда часть грибницы приманивала меня образом раненой девушки.

Но я узнал этих двоих. Та самая парочка, что преследовала меня на Ветреном пике! Так вот как они перемещаются между Осколками…

Хуже всего было то, что и они меня увидели почти сразу. Маскировка от Плаща пилигрима не спасла – я стоял на открытом участке буквально в десяти метрах от незваных гостей, и спрятаться было негде. Да и они сами были настороже и, едва вылупившись, начали озираться.

Взгляды наши пересеклись.

– Ты! – каркнул коротышка, кажется, не веря своей удаче.

Столкнись мы так нос к носу на Ветреном пике – я был бы труп. Но сейчас-то я был не замерзшим до полусмерти новичком, у которого из оружия – только обычный кинжал. И был уже предупрежден об опасности.

А ещё – я был очень зол. Настолько зол, что мой взгляд, кажется, был красноречивее любых слов.

– Голем, взять его! – взвизгнул коротышка, зачем-то приседая на корточки и погружая ладони в вязкую черную плоть грибницы.

Громила, нечленораздельно рыча, бросился на меня. Я ответил почти таким же рыком, плашмя ударяя его щитом.

Удар получился громким и отдался в предплечье странной жесткой вибрацией – будто я не по человеку врезал, а по каменному столбу. И, как тут же выяснилось – ощущение было не ложным.

Противника моего быстро распирало изнутри – так быстро, что он не успел избавиться от одежды, и она затрещала на нём. Из прорех в разрываемой ткани проглядывали серые глыбы мускулов. Голова стала казаться непропорционально маленькой, а потом и вовсе затерялась на фоне неимоверно раздувшейся шеи и трапециевидных мышц. И при этом плоть на глазах темнела, становясь похожей на камень. И, кажется, не только на вид.

Голем ударил. Оружия у него не было, но оно ему, похоже, и не требовалось – кулачище размером с гирю мелькнул в воздухе, и я едва успел заслониться щитом, невольно чуть приседая от обрушившегося на меня веса. Щит гасил и впитывал часть кинетической энергии, так что я удержался на ногах. Ещё и успел в ответ ударить копьём – снизу, из-под щита, целясь громиле в живот.

Ощущение, будто попытался проткнуть каменную стену. Наконечник звякнул и бессильно заскрежетал, соскальзывая по твёрдой коже. И прежде, чем я успел отдёрнуть оружие назад, Голем перехватил его за древко и потянул на себя.

Силы в нем оказалось немеряно. Пришлось отпустить копьё, иначе он бы притянул меня к себе и схватил второй лапищей. Я отпрыгнул, разрывая дистанцию, и выхватил из воздуха Губитель.

Коротышка тем временем продолжал колдовать над грибницей, и результаты не заставили себя долго ждать. Со всех сторон вспыхивали предупредительные сигналы амальгамных линз – побеги Скверны, быстро разрастаясь, окружали поляну. Мы с лазутчиками Красной руки оказались в импровизированном ринге диаметром метров пятнадцать, за пределами которого, быстро разрастаясь, копошилась чёрная бесформенная масса, состоящая из щупальцев.

– Кто вы? – выкрикнул я. – И какого хрена вам от меня надо?!

Вместо ответа Голем снова пошёл в атаку. Двигался он немного неуклюже, размашисто, но это вполне компенсировалось размерами и чудовищной силой. Но хуже всего – его закаменевшую плоть было не пробить. Я быстро в этом убедился, попробовав пару раз атаковать мечом.

Тут нужен, как минимум, радиумный клинок. Или магия помощнее.

Сдерживая натиск громилы, я несколько раз отразил его удары щитом. Когда в артефакте накопилось достаточно энергии, попробовал Удар вепря. Голем от него лишь пошатнулся, сбиваясь с шага, и ошарашенно замотал башкой. Впрочем, я и не надеялся его свалить – просто оглушил и оттолкнул с дороги, прорываясь к коротышке. Тот выглядел куда более уязвимым.

Но и это оказалось иллюзией. Едва я приблизился к нему, навстречу мне метнулись несколько щупальцев Скверны, опутывая ноги и щит, будто пытаясь сорвать его с меня. Я несколькими взмахами меча обрубил их и едва успел отпрыгнуть в сторону от следующей атаки Голема.

– Что вам от меня нужно? – выкрикнул я уже по-аррански.

– Ничего, – мерзко ухмыльнулся коротышка. – Ты просто должен сдохнуть!

– Почему? Кто вас послал?

Коротышка в ответ только издевательски расхохотался.

Я понял, что пытаться вытянуть из них какие-то сведения бесполезно. Впрочем, и драться тоже – увы, справиться с ними у меня не хватит сил. Надо сваливать.

Хотя… Есть ещё небольшой шанс…

Разыграв испуг, я ещё немного пометался по поляне, уворачиваясь от атак Голема. Кольцо грибницы постепенно сужалось, и некоторые длинные лозы даже пытались ухватить меня. Выбрав удачный момент, я снова атаковал.

Бесполезный в драке меч я в ходе маневров спрятал в Суму. И, снова подобравшись поближе к коротышке, швырнул одну за другой оставшиеся бутыли со Священным огнём, целясь в него самого и в кольцо грибницы. И тут же выхватил Крест Триединого. Выпростал вперед руку, надеясь, что артефакт уловит мой мысленный приказ. Потому что из глотки-то у меня рвалось что-то нечленораздельное пополам с матерным.

Гранаты с напалмом упали кучно, расплескивая огонь на площади в пару десятков квадратных метров. На побегах грибницы языки пламени вспыхнули особенно ярко, взметаясь длинными вертикальными струями чуть ли не моего роста.

Я рванул прямо сквозь эту огненную завесу, прорывая окружение. Щупальца грибницы, бьющиеся в пламени, пытались меня ухватить на ходу, но волна света, исторгнутая Крестом Триединого, на несколько мгновений приостановила их, и мне удалось проскочить.

Судя по диким воплям позади меня, коротышке тоже здорово досталось от огня. Но вскоре я расслышал за спиной и тяжелый топот – Голем рванул за мной в погоню.

Стиснув зубы, я вложил все силы в дичайший спурт, едва чуя под собой землю. Это было настоящим испытанием для организма, и я в очередной раз убедился, что улучшения, проведенные в последние дни амальгамой, не прошли даром.

Дело даже не в том, что обычный человек не может бежать так быстро. Бежать приходилось ещё и по таким буеракам, что любая ошибка – неправильно поставленная стопа, не тот угол наклона корпуса, не замеченная ветка на уровне лица – и дело кончилось бы падением и сломанными конечностями. Но тело двигалось чётко, ловко и безукоризненно точно, будто у гимнаста, выполнявшего сотни раз отрепетированную программу.

Впрочем, я не надеялся на то, что протяну в таком темпе долго. Хотел просто оторваться от преследователей, чтобы выиграть немного времени. Мне и нужно-то было всего несколкьо секунд.

Перепрыгнув через ствол поваленного дерева, я сбавил шаг и на бегу выхватил из Сумы камень Хранительницы перекрёстков. Руна на нём вспыхнула синим пламенем. Итак, как его активировать-то? Я зажал камень в кулаке, сосредотачиваясь на образе Эреш…

По ногам что-то больно хлестнуло, и мир вокруг меня вдруг резко крутанулся. Я сжался, пытаясь сгруппироваться, но падение всё же получилось довольно болезненным – я кубарем прокатился по склону, в конце врубившись спиной в какой-то валун. От удара у меня перехватило дыхание, а в глазах потемнело так, что я испугался, как бы не потерять сознание.

Но камень, кажется, не выронил. Вскинул руку к лицу, с трудом фокусируя взгляд. Разжал кулак и с облегчением увидел на ладони каменную фишку с пульсирующей голубой руной.

Чьи-то твердые пальцы вдруг цепко, до боли, схватили меня за запястье, выворачивая его. Камень выпал в траву.

– Не советую, – раздался надо мной спокойный голос.