Хозяйка дома у озера (СИ)

Глава 21

Обманщик! Он тоже был на этой ярмарке! Я почти уверена в том, что тот пострадавший кортес — это он и есть!

Разноцветный рис мог попасть на подошвы его сапог, когда палач упал вместе с лошадью, после чего ему волей-неволей пришлось передвигаться на своих двоих. А чтобы я ни о чем не догадалась, он переоделся. Не мог же мой лживый муженек приехать ко мне в костюме для верховой езды!

Так что его стеснительность тут не причём, он не позволил мне разрезать ему штанину только из-за того, что я могла увидеть под ней гетры. Наверняка он просто не смог их снять из-за распухшей ноги…

Я ворочаюсь в постели, вспоминая случившееся на ярмарке. Сожалею о брошенных там покрывалах и гадаю о том, что подумает о них палач. Но больше всего я злюсь сейчас на себя, ведь мне и в голову не пришло, что за мной следят!

От переживаний меня опять немного подташнивает.

В скором времени я заработаю себе язву желудка на нервной почве! А ведь у меня только-только начало все получаться…

Неудивительно, что просыпаюсь я на следующее утро вся разбитой. Открываю глаза и чувствую потрясающий аромат свежесваренного кофе…

М-м-м, какое блаженство! Я и понятия не имела, что в этом мире он тоже есть, ведь его не подавали здесь ни в тавернах, ни в булочных. И неужели палач его сам приготовил, с его-то больной ногой?!

Я вскакиваю с постели, быстро привожу себя в порядок и несусь на кухню, откуда доносится этот восхитительный аромат.

— Доброе утро, Даниэла. — Палач сидит за столом для готовки и смотрит на меня поверх чашки с кофе. Затем он делает глоток и спокойно добавляет: — Я решил позавтракать прямо здесь, присоединяйся, Даниэла. Я налью тебе этот замечательный напиток, его ты точно еще не пробовала.

Я послушно сажусь на табурет.

Ну да, ну да, ни разу не пробовала… Да я умираю по кофе! Его мне больше всего не хватало в этом мире, ведь раньше я не представляла без него жизни.

— Зачем ты встал? Тебе стало настолько лучше?!

— Осторожно, Даниэла. А то я подумаю, что ты обо мне заботишься.

— Тебе это кажется странным? Но ты же помогал мне после всех несчастий, который на меня свалились. Я просто отвечаю тебе тем же.

Палач встает с табурета. И я сразу замечаю, что каждое движение доставляет ему сильную боль, что он умело скрывает под своей маской. Но ему не удается меня обмануть, я слишком хорошо его знаю…

Палач невозмутимо наливает мне из кастрюльки горячий кофе.

— Его мне привезли из далекого Иофлиума. Зерна сначала обжаривают, а потом варят.

Я делаю глоток и от удовольствия прикрываю глаза.

— Мне нравится, — с улыбкой замечаю я и смотрю на палача.

На нем нет его обычной маски. Сейчас на нем один лишь мешок палача, в котором помимо прорезей для глаз есть еще один — для рта. Отчего мой взгляд невольно прилипает к его губам, ведь они у него такие притягательные. Я бы даже назвала их чувственными…

— Да, Даниэла, губы у меня вполне нормальные, — замечает Таддеус, отчего я прихожу к выводу, что он тоже изучил меня за это время. — Но это не повод так на меня глазеть.

— Вот еще, сдались мне твои губы! Просто я не понимаю, зачем тебе эта маска, коли у тебя такие губы?!

— Не для красоты, это уж точно. Маска сделана из металлиума, который прекрасно отражает солнечный свет.

— А чем тебе не угодило солнце?

— От солнечных лучей меня не спасает даже плотная ткань. Без маски мое лицо начинает гореть так, словно в него плеснули кипящим маслом.

Я тут же прикусила язык, хотя после такого ответа вопросов у меня появилось еще больше.

Хм, странно. Я думала, что трагедия произошла с ним как минимум год назад, а то и больше. Его шрамы и рубцы давно должны были зажить.

— Но так бывает лишь со свежими ожогами! Или та ведьма, которая с тобой это сотворила, сделала тебе что-то еще?! — Я вопросительно смотрю на палача, проклиная себя за любопытство.

— Даниэла, я не собираюсь с тобой откровенничать, это еще заслужить нужно. У тебя у самой столько секретов, что я не перестаю удивляться! — Палач вдруг с грохотом ставит чашку с недопитым кофе, отчего на деревянной столешнице появляются темные лужицы. Затем резко встает и уходит, сильно прихрамывая. Я же остаюсь в гордом одиночестве, испытывая смешанные чувства. Но когда раздается оглушительный стук входной двери, мне и вовсе становится не по себе.

И что он так взбеленился?! У меня больше поводов на него злиться, но я же так себя не веду!

Мой взгляд случайно падает на приоткрытую чугунную дверцу печи, хотя я прекрасно помню, что закрывала её на задвижку. Я всегда строго слежу за этим, ведь во время готовки об неё можно обжечься.

Мигом я оказываюсь около печи. Открываю её специальным крючком и заглядываю внутрь…

Я так и знала! Обманщик! А я-то подумала, что он просто захотел угостить меня кофе!

Кочергой я поддеваю и вытаскиваю из недр печи несгоревший лоскут ткани, который еще совсем недавно был гетрами для верховой езды…

Мне безумно хочется поставить все точки над «и». В конце концов мы с ним женаты! И пускай, у нас фиктивный брак, я должна знать, кто он на самом деле!

А когда я вижу на его письменном столе склянку с колдовской мазью, у меня появляется еще одна причина навестить своего мужа на работе. Странно, но сама мысль о том, что ему будет хуже, и что его нога вновь распухнет, становится для меня просто невыносимой…

Я так разнервничалась, что после кофе достала из погреба целую тарелку солений и съела из неё добрую половину. После чего положила баночку с мазью в дорожную сумку и выскользнула из дома с черного входа…

Своих надсмотрщиков я заметила сразу, они притаились в небольшой рощице, расположенной напротив дома. И как только я раньше их не заметила?!

Из-за них мне приходится делать огромный крюк, поэтому в близлежащий городишко я прихожу за полдень. Но это даже и к лучшему, потому что я как раз попадаю к отправлению дилижанса. А после двухчасовой тряски, от которой меня даже замутило, я наконец выхожу на нужной мне станции. Отсюда до тюрьмы Таддеуса Алькаде рукой подать.

Когда я подошла к мрачному зданию из красного кирпича, от страха у меня сжалось сердце.

Воспоминания о том нападении еще настолько свежи, что у меня дрожат поджилки. К тому же, меня безумно пугает встреча с палачом. Из дома мне казалось все гораздо проще, а сейчас я готова бежать отсюда, сломя голову.

— Я слушаю вас, уважаемая кортесса, — обращается ко мне стражник на воротах.

— Я Даниэла Алькаде, пришла к своему мужу. — Я стараюсь сохранять спокойствие, но у меня это плохо получается. Особенно после того, как глаза этого охранника буквально вылезают из орбит от удивления.

— Но у нашего палача нет жены! — заявляет вдруг он.

— Как это нет? А кто тогда я?!

Тюремный двор я прохожу на ватных ногах и не успеваю войти в нужную мне дверь, как вижу выходящего оттуда палача. И мне сразу бросается в глаза то, что мужчина, на голове которого такой знакомый мне мешок, заметно ниже моего Чудовища! У него и телосложение совсем другое. Таддеус высокий и стройный, а этот приземистый и коренастый…

— Кортесса, я весь к вашим услугам! — произносит палач и на ходу снимает с себя свой мешок.

Я вижу светло-русые волосы и лицо далеко уже немолодого человека, к тому же, совершенно мне незнакомого! В ту же секунду мужской силуэт словно бы расплывается на моих глазах, и я проваливаюсь в непроглядную тьму…

Назад я возвращаюсь уже на закате. Только сейчас мне гораздо хуже, отчего дорога кажется ухабистее, а пассажиры злее и неприветливее. Настолько, что когда я прошу кучера ненадолго остановиться, так как меня укачало, одна из пассажирок начинает недовольно на меня бурчать.

— Не пристало кортессам таскаться по дилижансам! А в вашем положении тем более нужно сидеть дома и пить кислый отвар! — выдает мне эта торговка поучительным тоном.

— А какое у меня положение? — недоуменно интересуюсь я у неё.

— Как какое! Ребеночка вы ждете, вы что, даже не знаете об этом?!

— Не говорите ерунду! Нет ничего такого!

— А вот и есть! У меня глаз наметанный, я сама много раз рожала, поэтому врать не стану…

Не знаю, как я доехала. Но когда я выскочила из дилижанса и вздохнула полной грудью, то сразу поняла, что та тетка сказала мне правду.

Все сходится, и тошнота, и страсть к соленому, которой у меня отродясь не было. Неужели Даниэла знала о своей беременности, когда просила у демона тело ведьмы?! Но если даже и знала, то что это меняет?

Мне стало вдруг так одиноко и страшно, что я присела на придорожный камень и горько заплакала…

Как поступит палач, когда узнает о ребенке?! Ведь в нем словно бы живет два человека, один — чуткий и ранимый. А другой — настоящий монстр. И когда палач узнает о ребенке, он так взбесится, что чудовище в нем победит…