Хозяйка

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

День приближался. Дриана тихой мышкой проскользнула в каюту. Леон уже спал, безмятежно улыбаясь. С болью атлантка окинула его взглядом. Светлые, слегка вьющиеся волосы, в беспорядке рассыпавшиеся по подушке, две резких складки, очерчивающие рот и придающие ему определенную властность, и – детская ямочка на подбородке. Дриана почувствовала, как ее переполняет нежность к нему. После смерти Эрика она сама умерла наполовину. Что ей делать, если погибнет Леон? Он остался всем для нее: последней причиной, чтобы жить, единственной отрадой в серости повседневности. К чему ей победа, если она требует столько жертв, если не с кем насладиться горьким вкусом ее плодов? Нет, она не допустит гибели Леона, не позволит, чтобы кто-нибудь еще умер во имя призрачной мечты.

Дриана не стала ложиться, она просто смотрела на лицо своего мужа, как несколько часов назад вбирала в себя черты Эрика. Леон словно почувствовал ее внимание. Он резко распахнул глаза, заставив ее сердце судорожно забиться.

– Почему ты не спишь? – спросил он, приглашающе похлопав рукой подле себя.

– А помнишь, Леон, в первый раз ты предложил мне разделить с собой ложе после того, как благополучно утопил мой плащ, – начала Дриана с лукавыми огоньками в глазах один из долгих беспредметных ночных разговоров, наполненных воспоминаниями и философскими рассуждениями.

– Такое не подлежит забвению, – подхватил от нее эстафету атлант и удобно облокотился об край подушки, подперев щеку ладонью, – Ты постоянно держала меня на коротком поводке, то обещая мне что-то многозначительными взглядами, то вновь окатывая волной холода.

– Ну не надо, я никогда так не делала, – возмутилась Дриана, садясь на постель, – А вот ты постоянно доводил меня до белого каленья пошлостями.

– Когда это я делал глупые намеки? – негодующе приподнялся Леон, – Я всегда был воплощением благочестивости, в отличие от некоторых, не хочу показывать пальцем.

– Да? – донельзя удивилась Дриана и принялась перечислять его прегрешения, загибая пальцы, – А кто выставил меня идиоткой перед Эйридом и остальными мятежниками, заявив, что я всю ночь провела в твоих объятиях?

– Я просто сказал правду, – сделал слабую попытку оправдаться Леон и с мечтательной улыбкой опрокинулся на спину, – Никто не виноват, что ты все поняла в силу особенностей твоей в крайней степени извращенной психике. Людям свойственно выдавать желаемое за действительное.

– Что? – поперхнулась от непомерной наглости своего мужа атлантка, – Ты мне лучше объясни, как тебе удалось обмануть Нерену в королевском замке? Ведь она сканировала все твои мысли.

– А я усиленно представлял в этот момент свои самые сокровенные чаяния и фантазии, – двусмысленно ухмыльнулся император.

– Ну вот! – возликовала Дриана, – Кто бы тогда говорил!

– Милая моя, – невинно захлопал ресницами император, – Мы же стоим друг друга. Зато по крайней мере, мне никогда не доводилось слышать такие ругательства, какие выдавала ты, не говоря уж об ужасающих манерах.

– Вот как? – задорно спросила Дриана, – Почему же тогда ты женился на мне, а не на какой-либо скромной, воспитанной девушке из хорошей семьи?

– Сам не понимаю, – огорчил ее ответом Леон, – Всегда нахожу себе ненужные проблемы.

– Значит, ты относишься ко мне, как к ненужной проблеме? – по обыкновению ввязалась в шуточную перепалку атлантка, – Ах ты негодяй!

С этими словами Дриана нырнула под одеяло. Она с легкостью преодолела скорее вымышленное, чем настоящее сопротивление Леона и без труда взгромоздилась на него верхом.

– Ну что, ваше императорское величество, – серьезно, даже угрожающе произнесла она, сурово поигрывая желваками, – признаете свое царственное поражение?

– Смилуйся, всемогущая госпожа, – жалобно прохныкал Леон, легко опрокидывая ее на спину. Оказавшись сверху, он ласково провел рукой по ее щеке и неожиданно грустно прошептал:

– Ты все для меня.

Дриана промолчала, не желая бередить старые раны, помня о неизбежности расставания. Диалог их прервал странный скрип, будто старый корабль пронзила внезапная дрожь. Рассохшиеся доски гладко отполированной временем палубы зашлись в пляске торможения, качнулось пламя свечи от резкого порыва ветра, впрочем, уже ненужная в неярком костре холодных проснувшихся от ночного сна небес.

– Ты слышала, – насторожился Леон. Дриана молниеносно выскользнула из-под него и прильнула к иллюминатору. За стеклом простиралась унылая однообразная равнина, покрытая ровными рядами невысоких барханов из серого мелкого песка. Где-то на горизонте пейзаж плавно перетекал в хмурое равнодушное небо, изборожденное рваным клоками облаков. Солнце не было видно, ощущалось его присутствие, но нельзя было с уверенностью сказать, в какой части небосвода оно располагалось. Корабль неспеша разворачивался кормой вдоль берега, все дальше вгрызаясь носом в косую линию прибоя.

– Кажется, мы прибыли, – разочарованно протянула Дриана, утопая взглядом в монотонной картине безрадостной природы.

– Так быстро? – дежурно изумился Леон, соскакивая с кровати. Послышался шелест одежды, надеваемой второпях. Дриана же пыталась отыскать на побережье хоть одно живое существо.

– Нас никто не встречает, – наконец констатировала атлантка. Даже птица не оживляла одиноким полетом бездну высоты.

– Идем, – потянул за ручку двери Леон. Она поддалась неправдоподобно легко, без скрипа, без напряжения. Мертвую тишину прорезал лишь быстрый сбивчатый звук шагов. Кто-то бежал на палубу, стремясь увероваться в том, что стекло не сошло с ума, отражая несуществующее. Перекидыш глухо зарычал, выныривая из омута мрака коридора. Жемчуга его глаз блистали яростью, серая шерсть стояла дыбом.

– Интересно, что тебя так взволновало? – не подумав, ляпнула Дриана и чуть было не откусила себе язык за то, что сболтнула лишнее. Слава судьбе, Леон был слишком занят сборами, чтобы обращать внимание на ее слова.

– Тебе не понадобятся вещи, – остановила его Дриана, – Поверь, туда, куда мы направляемся, они будут только обузой.

– Откуда такие познания, – проворчал Леон, но подчинился.

Они вышли из каюты позже всех. Индигерта и Ноэль уже стояли на палубе. Девочка с надеждой вглядывалась в незнакомый чужой берег. Мальчик же улыбнулся только при появлении атлантки.

– Вот мы и прибыли, – отвлеченная фраза его разбила хрустальную зыбкую тишь утра. В воздухе закружились белые пары дыхания Ноэля, словно прошла рябь от неосторожности говорящего. Дриана зябко повела плечами.

– Глупышка, – фыркнул Леон, заметив ее движение. – А еще утверждала, что нам ничего не понадобиться.

С видом завзятого фокусника он вытащил откуда-то из-за спины теплую огромную шаль из черной шерсти и бережно укутал ее худенькую фигуру. Императрица благодарно приняла его опеку, но краткое прикосновение пальцев Леона к ее коже заставило сердце зайтись в безудержной боли предчувствия.

– Чего мы ждем? – Индигерта низко склонилась над невысокими бортиками, нетерпеливо высматривая путь спуска на поверхность земли, – Пора отправляться во дворец Нерены.

Ноэль переглянулся с Дрианой. Она прочитала ответ на мучавший ее вопрос в янтарной глубине его глаз и вздрогнула. Сбылись худшие ожидания, ей стал ясен замысел Нерены, заманившей так много людей на корабль, отправляющийся в неизвестность.

– Говори, Ноэль, – приказала Дриана, – Говори немедленно, к чему тебе нужна была Индигерта.

– Вы догадливы, ваше величество, – не стал отпираться мальчик, – Но тогда и вы объясните вашему мужу, зачем он прибыл на остров Ветров.

– О чем речь? – первым не выдержал Леон с тревогой обводя лица присутствующих, – Что мы должны знать?

– Дальше мы пойдем одни, – заявил Ноэль. Дриана отошла в сторону, пряча горестный излом бровей и очи, переполненные отчаянием, в тень, – На берег можно сойти только при определенных условиях.

– Вы пропуски для нас, – атлантка облокотилась спиной о мачту, – моля Судьбу, чтобы колени ее не подогнулись от страшного смысла слов, бросаемых в пелену молчания, окутавшего судно, – Индигерта – пропуск для Ноэля, а ты, Леон, ключик для меня.

– Не понимаю, – жалобно призналась девочка, пытаясь добиться отрицания у Ноэля.

– Чего тут не понятно? – взорвался тот, короткими отрывистыми фразами убивая несчастную на месте, – На остров могут сойти только те, кто все потерял в жизни, кого не тянет груз прошлых привязанностей и наличие друзей.

– А перекидыш? – мрачно поинтересовался император, – Он останется с нами?

– Нет, – Дриана смотрела на мир сквозь пленку радужных бликов. Это слезы размывали очертания реальности, – Он иной. У него есть долг – следовать за Хозяином, без любви, дружбы, но с покорностью слуги. Если бы я изменилась, он бы нашел достойного преемника. А вы… вы дороги нам с вашими недостатками. Поэтому… поэтому…

Рыдания помешали Дриане завершить причину. Плотный комок обхватил ее горло стальными крючьями.

– Поэтому мы обязаны умереть, – Леон тихо докончил за нее, но вдруг встрепенулся, будто удачная мысль пришла ему в голову, – Но у нас же тоже не осталось ничего. Мы можем идти с вами.

– Ты не понимаешь, – простонала атлантка, медленно сползая на доски палубы, – У тебя навсегда останется твоя ответственность перед народом Зантивии. А ты, Индигерта, ты слишком увлечена идеей мести умершим родителям. Вы связаны по рукам и ногам.

– Но я не хочу умирать, – возмутилась девочка. Внезапно сорвавшись с места, она кинулась на колени перед Ноэлем. – Я не хочу! Я слишком мало жила!

– Не бойся, – прошептал он ей, помогая подняться на ноги, – Это не больно и совсем не страшно. Просто ты как будто переступишь порог одной комнаты и войдешь в другую. Там ты встретишь всех, кто тебе дорог. И родителей, которых ты ненавидишь. Только мой совет: прости их, прости и отпусти. Не зачерняй душу ложными подозрениями и беспочвенной яростью.

– Будь ты проклят, – взвизгнула Индигерта, выдираясь из его сочувствующих объятий, – Будьте вы все прокляты.

Она покачнулась, но оправилась. С лицом, обезображенным гневом, девочка бросилась к бортикам. Ноэль и Дриана согласно сделали шаг, чтобы остановить, образумить ее, но было поздно. С диким криком Индигерта бросилась навстречу своей кончины. Неправдоподобно далекий всплеск воды, и все затихло.

– Глупая, – сожалеюще вздохнул Ноэль, – Она так ничему и не научилась.

– Ты тоже ненавидишь меня? – глухо спросила Дриана, с ужасом ожидая ответа.

– Что ты, – печально улыбнулся Леон, – Как я могу не любить тебя. Главное, чтобы у тебя все было хорошо.

– Прости меня, – атлантка склонила голову, пряча за густыми длинными волосами безумную, разрывающую внутренности боль, – Прости, я привела тебя к смерти.

– Не плачь, – император крепко обнял жену за талию и, приподняв ей подбородок, заглянул в безнадежность изумрудов ее глаз, – Не плачь, ведь я знал, на что шел, когда женился на тебе.

– Я люблю тебя, – воздух с натруженным свистом вылетал из легких женщины, отказываясь наполнять кислородом кровь, – Боже, что мне делать?

– Победи Нерену, – вполголоса начал перечислять Леон, в последний раз наслаждаясь терпким ароматом ее кожи, – Спаси мир и постарайся стать счастливой. Это будет для меня лучшим утешением.

– Ты же знаешь, что заключительный пункт нереален, – Дриана напоследок утонула в сапфировом свете его глаз.

– Что мне дальше сотворить, – серьезно вопросил император, на миг отстраняя женщину на расстояние вытянутой руки, – Как мне покончить с собой?

– Никак, – вмешался Ноэль, – Корабль отвезет вас в тихую гавань вечного покоя. Просто ждите.

– Прими от меня дары, – Леон ловко отстегнул от пояса два клинка. Один – уже знакомый Дриане по бою с причудливым серебряным цветком, и остаток меча богов, бережно вложенный в незатейливые ножны.

– Ведь надо же тебе будет хоть чем-то убивать Нерену, – пояснил свои действия Леон и вновь привлек к себе Дриану. Она приложила щеку к его груди и внимала ровному стуку сердца, мечтая, чтобы он никогда не отпускал ее от себя. Атлантка была готова простоять так вечность, лишь бы знать, что с ним все в порядке. Ноэль с перекидышем не вмешивались, прекрасно понимая ее чувства, а императрица не пошевелила бы в данный момент и пальцем, чтобы спасти мир, если бы он вдруг начал рушиться. Только бы не кончалась эта минута, только бы не покидать Леона. Но все хорошее имеет обыкновение заканчиваться.

– Пора, – сказал Ноэль, буднично врываясь в их уединение.

– Я теряю свою единственную любовь, – проговорила Дриана, злобно на него взглядывая, – А ты не можешь подождать миг. Нерена никуда не денется с проклятого острова.

– Он прав, – Леон успокаивающе погладил ее по спине, – Иначе уходить будет куда сложнее.

– Еще минуту, – взмолилась атлантка, со всей силой прижимая его к себе.

– А потом еще и еще, и так до бесконечности, – раскусил ее уловку муж и поцеловал на прощание. В его губах не было прежней страстности или нежности. Горький привкус полыни и обреченности.

Он быстро отвернулся от нее, не проронив более ни слова. Дриана, ничего не видя перед собой от белесой дымки горя, которое выжгло все ее нутро, разорвало сердце на тысячу кровоточащих одиночеством осколков, пошла вслед за мальчиком. Ветер осторожно поднял ее с палубы и перенес на песок. Она не обернулась ни разу, зная, что и Леон не смотрит в ее сторону. Каждый шаг отдалял Дриану от Леона, отдалял навсегда, ибо, как догадывались оба, им больше не было суждено встретиться ни в этой жизни, ни в последующих. Они расставались окончательно и бесповоротно. Она не видела, как отплывал корабль, ведомый чьей-то безжалостной волей в царство безропотного успокоения, не видела, как плачет Леон, позволивший в уединении себе маленькую слабость. Только пепел остался в ее прошлом, он же заметал ее следы в настоящем. Больше никого рядом, больше ничего живого внутри. Зола сожалений, руины надежд, остывающее пепелище любви.