Холодильник

Глава 52

Вот опять она, та же подземная лаборатория номер пять.

А тут всё как и было раньше, до пожара.

Всё налажено, отремонтировано, нет даже намёка на следы моего погрома.

Ассистируют те же, но уже злые на меня как черти наши девчонки.

Пыхтят и стараются со мной не разговаривать.

Синяк с лица Катерины ещё не сошёл до конца, а Инга уже выглядела неплохо, но явно была напудрена.

Неплохо я их тогда приложил. Вот и злые.

Подполковник Красильников в окружении нескольких грозных вояк теперь тщательно следит за экспериментом.

— Давай, потерпи парень, нырнём в твои мозги, и ты свободен, — сказал он перед операцией. Его словам я верил.

— Потом, после всего, если пройдёт удачно, тебе сделают укол, и ты очухаешься уже на улице. Ты это понял? — сказал он мне.

Я положительно махнул головой. Про неудачный исход думать не хотелось.

Меня опять усадили в знакомое, уже отремонтированное, злополучное кресло.

По телу так же, как и в первый раз, пробежала отключающая мышцы судорога.

Голову сжал прибор.

Резкая боль за ухом, опять ветер под волосами.

Но всё кончилось намного быстрее, чем в первый раз.

Из далёкого далека медленно приближался голос:

— Ты меня слышишь?..

Надо мной навис Красильников и смотрел прямо в зрачки.

— Да, — ответил я.

Прибор освободил голову.

Открылись уши.

Стало легче.

Сознание полностью вернулось.

В этот раз прокрустово ложе меня не фиксировало.

Обойдя меня, в сторону ушла Катерина, унося в руках маленькое чудо науки.

Я проследил за этим процессом одними глазами.

— Как меня зовут? — опять спросило внимательное лицо.

— Сержант полиции Красильников, — ответил я.

Он был удовлетворён моим ответом.

— Всё, пусть придёт в себя. И действуйте по первому варианту, — сказал он и удалился.

Я довольно долго сидел на диване.

Понял, что уже полностью пришёл в себя. Встал.

— Можно я посмотрю на неё в последний раз? — спросил тихо я у девчонок.

Красильников уже ушёл, стояли только дуболомы с автоматами. Девчонки сжалились и разрешили.

Меня подвели к инкубатору.

Там на желеподобной субстанции лежал тот самый плоский диск с длинными слабо шевелящимися золотистыми волосками.

— Прощай, Тамара, — сказал я диску. Потом девчонки посадили меня на стул и сделали укол.

В себя я пришёл уже в полицейском участке.

Странно, я абсолютно всё помнил, но никому, конечно же, не сказал.

Красильников не обманул. Заставил подписать несколько бумаг, выдал новые ключи от моей злополучной двери, потом сказал, что больше меня не задерживает, и посоветовал как можно быстрее восстановить свой старый паспорт.

Новая дверь была установлена на своё место очень качественно.

Снаружи вообще не осталось даже следов взлома.

Видна работа руки дяди Семёна.

Но дверь была опечатана. Замок опять новый.

Сделано хорошо, даже царапин нет.

Васильич — мужик с большой буквы.

Видимо, увидел репортаж по телевизору и поспешил, как всегда, помочь сыну своего погибшего друга.

У меня ещё будет время его отблагодарить, подумал я.

Повернул ключ, сорвал листочек с надписью «Не входить, опечатано», сломал сургучную печать на щели, открыл дверь и вновь увидел тот отвратительный разгром в квартире, который сразу, наповал, сразил мой перфекционизм.

Везде было натоптано, мебель перевёрнута, валялись бычки.

Как бы я это ни ненавидел, но первым делом, невзирая на беспорядок, всё же принял контрастный душ, вытерся найденным на полке свежим полотенцем и переоделся.

Стало намного легче.

Начал уборку.

Приладил крышку к холодильнику, помыл его, вставил обратно раскиданные ящики, выкинул все испорченные продукты, включил.

Он заработал, как обычный, ничем не выдающийся агрегат. Ремонт разбитых стен запланировал на следующую неделю, а пока прибрался, собрал несколько мешков мусора. Сходил до мусорных баков.

А ведь дома не осталось ни крошки еды. Надо сходить, купить самое необходимое.

Вернулся с двумя пакетами.

Разложил всё по полочкам. Кушать не хотелось абсолютно.

Налил стакан кефира, пошёл в зал, хотел посмотреть новости.

Телевизор так же стоял в углу. Странно что его не разбили.

Щёлкнул кнопкой. Появилось продолжение комнаты, где я всегда наблюдал Тамару, но на кресле возник Михаил.