Холли внутри шторма

Глава 15

Лагуна оказалась еще более глупой, чем Мэлоди себе представляла раньше. Она на полном серьезе принялась общаться со всеми этими неудачниками, которые жили вокруг. Таскала нелепого толстяка туда-сюда на веревочке, часами просиживала в дурацкой «Кудрявой овечке», самым неожиданным образом подружилась с суровой старухой, выращивающей помидоры.

Все это так сильно бесило, что Мэлоди не находила себе места. Ей хотелось сделать что-то отвратительное, мерзкое, злобное, чтобы все эти тупые людишки ужаснулись. Но была Тэсса Тарлтон, которую Мэлоди загуглила. Самый настоящий падший инквизитор, без дураков, тетка не придумала. Она едва не угробила однажды целый Лондон, а с такой малявкой, как Мэлоди, справится и подавно.

По ее мнению, инквизиторша могла бы выглядеть и пострашнее. Ну ладно, с ростом не повезло, тут ничего не поделать. Но можно же сделать тату, побриться наголо, надеть кожаную куртку и повесить на пояс несколько кинжалов.

Вот если бы Мэлоди стала инквизитором, все бы сразу видели: с ней лучше не связываться. Только слушаться и подчиняться, ибо для чего еще нужна власть, если не заставлять других пресмыкаться.

Мысль была настолько заманчивой, что теперь, засыпая в незнакомой хижине, Мэлоди мечтала о письме от ордена инквизиторов, как другие дети мечтают о сове из Хогвартса.

Она понятия не имела, как берут в инквизиторы, но точно знала: из нее получится клевый убийца монстров. Для веселой жизни Мэлоди требовались враги. Но, несмотря на миллион школ, которые они с Лагуной сменили, она была умной девочкой. И прекрасно понимала, что врагов-людей нельзя уничтожать без того, чтобы рано или поздно однажды не оказаться в тюрьме.

Поэтому инквизиторство казалось очень удачной находкой.

Но нужно было себя проверить: вдруг Мэлоди трусиха или у нее нервы. Чтобы выяснить наверняка, она решила сходить посмотреть на мертвеца, раз уж некая женщина по имени Вероника так кстати умерла.

Об этом она слышала уже трижды: сначала пришла грустная страшила в салатовом свитере и малиновых штанах, и они с Джулией долго пили кофе, ахали и охали. Потом к ним в хижину заглянул темнокожий доктор, который тоже вздыхал и рассуждал о том, что чрезмерные переживания вредны для сердца. При этом он с такой благожелательностью взирал на тетушку, что Мэлоди тут же внесла его в список особо неприятных людей. Потом прибежала Лагуна с толстячком на веревочке и, задыхаясь от волнения, рассказала, что от любви, оказывается, можно умереть, и заверила их, что никогда-никогда не влюбится.

Мертвая Вероника ждала похорон в своем доме, который стоял неподалеку от кладбища, сразу за пансионатом, это Мэлоди легко удалось выяснить. Как сказала яркая страшила, покойница специально построила себе жилье так близко к могиле мужа, чтобы ей было проще орать на него по ночам.

Очень продуманно, одобрила Мэлоди: если хочешь достать кого-то по-настоящему, то имеет смысл поселиться поближе.

Входить в чужой дом было страшно. Вдруг сейчас из-за угла на нее выпрыгнет Тэсса Тарлтон и обвинит в грабительстве. Мэлоди битых полчаса просидела в кустах, прежде чем решилась пробежать крохотный пятачок перед крыльцом и с разбега нырнуть в дверь — к счастью, открытую.

Ее встретил небольшой пустой холл, в котором не было ничего, кроме аккуратного ряда пустых бутылок вдоль стен. Словно кто-то потратил много времени, чтобы выстроить их по идеально ровной линии.

Сердце Мэлоди едва не выпрыгивало из груди.

В доме было сумрачно и очень тихо.

Она сделала несколько шагов и увидела распахнутые двери в гостиную, посреди которой стоял кухонный стол, а на столе лежало… что-то.

Немедленно захотелось удрать отсюда со всех ног, но вряд ли Тэсса Тарлтон стала великим инквизитором, сбегая от своих страхов.

И Мэлоди сделала еще несколько неуверенных шагов.

Женщина, лежавшая на столе, была совершенно не похожа на живого человека. Было что-то абсолютно мертвое в белом лице с заострившимися чертами. Голое тело было стыдливо накрыто простынкой, а в ногах лежала стопка одежды.

Кто-то придет и наденет на окоченевшее тело эту одежду, с ужасом поняла Мэлоди и закрыла рот обеими ладошками.

И тут сбоку послышался тихий шорох, отчего она едва не завизжала, и только сковавшее ледяное оцепенение ее удержало.

Медленно скосив глаза, Мэлоди увидела красивого юношу, сидевшего на полу у стены.

Джеймс, вспомнила она с трудом, старший брат того большеголового мальчика, который двигал предметы взглядом.

— Привет, — спокойно сказал Джеймс, — ты Мэлоди или Лагуна?

Ответить что-то вразумительное не получалось. Язык намертво прилип к небу.

— Все хорошо, — продолжил юноша, — мне просто показалось, что нельзя оставлять Веронику одну. На тот случай, если она вдруг решит воскреснуть. Ну знаешь, иногда такое бывает. Это может по-настоящему сбить с толку.

Тут Мэлоди не выдержала и бросилась прочь, дрожь сотрясала все ее тело, она неслась вперед, не разбирая дороги, дом покойницы как-то быстро остался позади, земля под ногами сменилась скалами, и, только поскользнувшись на самом краю обрыва, она поняла, что забралась очень далеко. Деревня с редкими домами растворилась в темноте, и лишь замок Тэссы Тарлтон призрачно светился огнями, словно за много-много миль отсюда.

Задыхаясь, Мэлоди схватилась за колючую ветку одинокого кривого дерева, вдруг испугавшись бездны под ногами. Море притаилось внизу, невидимое, неслышимое, и даже привычный грохот волн, разбивающихся о скалы, не разрушал необыкновенной тишины.

Все вокруг показалось вдруг странным, ненастоящим, таинственным. Как будто Мэлоди не взбежала вверх по холму, а пересекла невидимую черту между разными мирами.

И здесь, в этом загадочном и неизвестном новом мире, раздалось отовсюду — от моря, и от звезд, и от скал, и от чахлого деревца:

— Привет, девочка. Ну наконец-то.

— Да она вроде совсем недавно по берегу бродила, а потом — р-р-раз! — и нет нигде, — нервно говорила тетушка Джулия, интенсивно оглядываясь по сторонам, как только шея не отвалилась.

— Да ей даже идти некуда, — вторила ей Лагуна, — она же местных терпеть не может. Все время меня ругает, что я с ними слишком много времени провожу…

— А может, того? — испуганно предложила Джулия. — Свалилась со скал в море…

Она вся была в движении и пританцовывала на месте, готовая бежать и искать, и даже легонько тянула Тэссу за рукав, нерешительно намекая на то, что, может, хватит стоять на месте.

Тэсса бежать и искать не торопилась, потому что точно знала: от лихорадочных метаний туда-сюда пользы не будет.

— Вряд ли, — сказала она задумчиво, — в нашем море можно просто так взять и утонуть.

Хотя, наверное, даже существо, обитающее в местных водах, не защитило бы девчонку, вздумай она разбиться о скалы.

Тэссе очень мешало чужое суетливое волнение, она пыталась сосредоточиться — нет, разумеется, не нюхать воздух или вставать на след, все же инквизиторы не являлись собаками-ищейками, а просто понять, что именно не так с этим вечером.

А потом она поймала тонкую ниточку тумана, которая едва заметно клубилась по земле, сгущаясь у подножья скал.

Неоткуда было взяться туману в ясную и прохладную погоду, и Тэсса пошла за этой нитью, махнув переполошенной Джулии, чтобы они с Лагуной не ходили за ней.

Конечно, Джулия тут же заметалась по полянке кругами — у этой женщины стресс выходил бестолковой беготней.

Чем выше поднималась Тэсса, тем гуще становился подозрительный туман, а видимость неудержимо стремилась к нулю. Хорошо, что она помнила здешние тропы наизусть.

Мэлоди стояла на самом краю, и понадобилось приблизиться к ней вплотную, чтобы разглядеть, какое у нее дикое очумелое лицо.

— Тэсса Тарлтон, — выдохнула девчонка, — кошмар моих кошмаров!

Тут она сморщилась и совершенно неожиданно разревелась, как трехлетка.

Ну приплыли, в полной панике подумала Тэсса, и что теперь делать?

За годы инквизиторства довелось повидать многое, но такой сложной задачи жизнь ей до этого не подкидывала.

— И чего сейчас началось? — хмуро, на манер Фрэнка, спросила она.

— Я спятила-а-а, — провыла Мэлоди, — сначала тру-у-уп на столе, а он говорит — жду-у-у, пока воскре-е-еснет, а теперь я голоса-а-а слышу-у-у…

Как ни странно, Тэсса мигом все поняла.

— Бедный мальчик, — огорчилась она. — Казалось бы — восстал из мертвых, живи да радуйся. А у него теперь целая настоящая психологическая травма, Веронику он теперь сторожит, ох, вот Одри влипла. А что касается голосов, так это с тобой родственничек нашей Мэри Лу пообщаться решил. Он у нас в последнее время хандрит и ищет друзей.

Казалось бы, сейчас бы Мэлоди и успокоиться, но она почему-то разревелась еще гуще.

И пришлось Тэссе замедляться и рассказывать все подробно.

Это было скучно, ей хотелось вернуться побыстрее домой, а не возиться с перепуганной девчонкой, но вместо этого она объясняла про Моргавра и про то, как привезла Джеймса хоронить, а тот возьми да оживи в гараже.

Мэлоди теперь только икала, круглыми, как у совы глазами, таращась на Тэссу.

— Так это подводное существо подарило вам ту блестяшку? — спросила она, внимательно все выслушав.

— Ага.

— А мне оно тоже что-то подарит?

— А чего ты хочешь?

Тут Мэлоди задумалась и думала так долго, что Тэсса совсем затосковала.

— А вы можете, — вдруг спросила девчонка, — вот это дерево сломать?

— Что? — изумилась Тэсса.

— Хотя оно слишком хлипенькое… У кладбища толстый платан растет, вот его можете сломать?

— Ну, предположим, могу, — осторожно ответила ничего не понимающая Тэсса. — А зачем?

— Круто, — помолчав, признала Мэлоди, — а как вообще стать инквизитором?

О, наконец-то дошло до Тэссы, да тут нужна Фанни.

Разговоры по душам — ее стезя.

Она может только… ну вон платан сломать.

— Орден сам выбирает себе учеников, — сухо сказала она, — а нам пора вниз. Твоя тетя там с ума сходит.

— Да ну, — не поверила Мэлоди, — она только обрадуется, если я куда-нибудь денусь. Хлопот меньше.

— Хлопот с тобой целый вагон, — согласилась Тэсса и прикусила язык. Вроде как такое нельзя говорить подросткам.

Чтобы сбежать от этих неловкостей, она торопливо развернулась и замерла глядя вниз, на деревню.

Замка на скале не было.

Вот совсем.

Не светились окна, не выделялся остроконечный силуэт башни.

И вот тогда Тэсса Тарлтон, великий инквизитор, павшая так низко, что ниже уже некуда, впервые в жизни ощутила животный ужас.

В одно бесконечно длинное мгновение она представила себе, что замок куда-то исчез, и исчез Фрэнк, и исчез Холли, и не будет больше в ее жизни ни хмурого бывшего заключенного, ни чокнутого художника, и разверзлась бездна, глубокая, как Марианская впадина.

Но тут туман рассеялся, тихим смехом взметнулись волны, и замок проступил из темноты с теплыми квадратами окон, и сердце Тэссы забилось снова.

— Да чтоб тебя, — сказала она Моргавру.

Море засмеялось громче, забился из ниоткуда высокий фонтан, словно внизу проплывал гигантский кит, пахнуло соленым, и какая-то жестянка поскакала по скалам к ногам Мэлоди.

Тэссе не нужно было приглядываться — этот предмет ей был слишком хорошо знаком.

Мэлоди торопливо подняла подарок, полная луна прорвалась сквозь облака, и инквизиторский значок непереносимо ярко сверкнул в детской ладошке.

— Это ничего не значит, — торопливо сказала Тэсса, — Моргавр просто хочет тебе понравиться.

— Ага, — восхищенно и неверяще выдохнула Мэлоди.

Когда Тэсса ворвалась в гостиную, Фрэнк с таким облегчением вскочил с дивана, как будто его тут пытали.

Холли лежал в кресле, глазея в потолок, и разглагольствовал:

— Истоки настоящего обаяния лежат в полной и безусловной любви к себе…

Тэсса подошла к Фрэнку близко-близко и обняла его крепко-крепко.

— Что? — спросил он, с готовностью прижимая ее к себе.

— Да ну, — пожаловалась Тэсса ему в грудь, — инквизитором быть проще, чем человеком. Человеческие чувства такие сильные.

— Не поддавайся, — посоветовал Холли оживленно, — я вот в первую очередь художник, а потом все остальное. Скажи нет лишним эмоциям — вот мой девиз!

— Ой да заткнись ты, — велела Тэсса и, не отстраняясь от Фрэнка, протянула назад руку. Послышался громкий страдальческий вздох, шорох, и узкая ладонь Холли сжала ее ладонь.

И сердце, провалившееся в Марианскую впадину, снова забилось сильно и ровно.

— Завтракаете? — взбудораженная Фанни ворвалась, как ураган. В глазах немедленно запестрело от невообразимых сочетаний фиолетового, розового и золотистого. — Это тебе, учи текст, — и она кинула Фрэнку рукопись пьесы. — А это тебе, — и она шлепнула перед Холли какое-то письмо. — Судя по всему, у тебя очень крупные неприятности, гений.