Харли Мерлин и похищенные волшебники

— Да, я думаю, что должно быть, — тихо сказала я. — У меня есть кое-что, что мне нужно сделать. Я позвоню тебе позже или как-нибудь, если это устроит тебя.

— Да, хорошо. Если ты окажешся без дела, пришли мне сообщение, и я дам тебе знать, где я нахожусь. У нас есть огромная стопка папок, чтобы посмотреть, и есть много с твоим именем на них, если у тебя нет ничего лучше.

— Сначала я должна кое-что выяснить, — пробормотала я. — Я не знаю, сколько времени это займет.

— Что именно?

— Несколько книг о детях Хаоса. Мне все кажется, что я что-то упустила. — Ложь легко слетела с моего языка, самые гладкие фразы, которые я произнесла за весь наш разговор.

Он вздохнул.

— Хорошо, просто позвони мне, когда закончишь.

Телефон щелкнул, оставив меня в неловком молчании. Я приняла правильное решение не приглашать его с собой. Судя по звуку, у всех остальных было достаточно забот с попытками найти новую зацепку по этим пропавшим детям, и я не хотела отвлекать их от этого. Видения Марджери оказались в лучшем случае темпераментными, что привело нас к дикой погоне за гусями вокруг Сан-Диего. Бедная девушка. Я знала, что она отчаянно хотела помочь нам, и она старалась изо всех сил.

Тобе вывел меня из задумчивости.

— Пенни за твои мысли.

— Спасибо за беседу, Тобе. Извини, мне надо идти.

Я спрыгнула с ящика и поспешила прочь из Бестиария. Нет, на этот раз со мной никто не поедет; я должна была сделать это сама. Это касается только меня и моего отца.

Хайрам Мерлин, не подведи меня.

ГЛАВА 18.

САНТАНА

Все еще лежа на кровати Астрид, я внезапно передумала. Харли выглядела напряженной, проходя мимо двери вот так. Не обычный вид стресса, но что-то более тревожное. Если у нее были трудные времена, это была моя работа, чтобы подбодрить ее.

Не волнуйся, Германа, я иду за тобой.

— Куда ты идешь? — спросила Астрид. — Мы как раз подходили к самой пикантной части.

— Астрид, я очень люблю тебя, и я безумно счастлива, что ты флиртуешь, но когда Гарретт чистит твою руку, пока вы оба тянетесь за солью, это не так сочно. Возвращайся ко мне, когда будет свидание. Я подмигнула ей и бросилась к двери.

— Эй, ради кого ты нас бросаешь? — крикнула мне вслед Татьяна.

Я нырнула обратно в комнату.

— Харли только что прошла мимо. Я хочу проверить ее, убедиться, что она в порядке. С тех пор как она приехала сюда, все было немного безумно, и я не думаю, что семейное собрание помогает.

Татьяна поморщилась.

— Я и забыла об этом. Как вы думаете, Элтон может сделать исключение для Смитов? Уборщики всегда могли потом стереть свои воспоминания.

— Сомневаюсь. С этим таинственным шпионом в ковене, и все остальное, что происходит с детьми и Кэтрин, я предполагаю, что Элтон не хочет добавлять больше осложнений к миксу… даже если это было бы хорошо для Харли.

— Отстой, — пробормотала Астрид.

— Да, вот мы здесь, жалуемся на наши семьи… — вздохнула я, чувствуя себя дерьмово. — О боже, она, должно быть, слышала наш разговор из коридора.

— Ты хочешь, чтобы мы пошли с тобой? — спросила Татьяна.

Я отрицательно покачала головой.

— Нет, наверное, будет лучше, если мы не будем на нее давить. Ты же знаешь, как она ненавидит говорить о всякой ерунде. Она как черепаха. Одно упоминание о чем-то личном, и она уходит обратно в свою раковину. Если бы дело было только во мне, я могла бы вытянуть из нее немного правды, — ответила я, покачивая бровями. — В любом случае, если нам понадобится помощь Амазонки и пара стаканчиков в Уотерфронт парке, я пришлю вам обоим сообщение. Это круто?

— Звучит неплохо, — ответила Астрид.

— О, и не думайте, что вы сорвались с крючка из-за семейного собрания, Мисс Хеплер. Я хочу услышать все ваши семейные беды позже, энтьенде? В твоем шкафу должно быть несколько скелетов.

Она покраснела.

— Мне нечего сказать!

— Конечно, нет. — Я одарила ее озорной улыбкой и поспешила в коридор, оставив их обсуждать пикантные детали кисти Астрид.

Добравшись до магнолий в круглом дворе под жилыми помещениями, я поняла, что понятия не имею, куда ушла Харли. Я ломала голову, где бы она могла быть в таком состоянии. Мне в голову пришла идея — банкетный зал. Всякий раз, когда я чувствовала себя дерьмово из-за чего-то, а Тобе был слишком занят своей настоящей работой, банкетный зал становился моим святилищем, моей исповедью, моей терапией, все в одном лице. Не было ничего, что не мог бы исправить карамельный яблочный пирог ковена.

Остановившись у дверей банкетного зала, я заглянула внутрь и обнаружила, что он устрашающе пуст. Ченнинг и Стелла были почти единственными людьми внутри, и они, казалось, не наслаждались обществом друг друга. Стелла гоняла по тарелке томатную пасту, подперев голову рукой, а Ченнинг жадно глотал пачку кренделей, которые были почти такого же роста, как и он. Между ними не было произнесено ни единого слова. Мечтаем о Кроули, да, Стелла? Мне по большей части нравилась эта девушка, но она лаяла не на то дерево, если думала, что сможет поймать Уэйда. В моем мозгу все еще горела мысль о том, что во время наших поисков Марджери она проявила подобострастный флирт.

Ненавижу лопать твои пузыри, ми фреза, но Кроули не для тебя.

Я нырнула обратно в коридор, прежде чем они меня увидели. Это потребовало переосмысления.

Решив, что в конце концов наши пути пересекутся, даже если это произойдет в жилых помещениях, как только она выпустит пар, я начала свою вечернюю прогулку вокруг ковена. По пути я останавливалась во всех известных мне местах, куда она любила ходить. Внутренний двор с фонтаном дракона, комната Луиса Паолетти, библиотека. Я нигде не могла ее найти.

— Ну, это чертовски безнадежно, — подумала я, делая почти полный круг. Я пыталась дозвониться, но телефон все время переключался на голосовую почту, а она мне еще не ответила. Оказавшись на противоположной стороне здания, я подошла к дверям зала Главного Собрания и толкнула их с огромным усилием. Толкая обе сразу, я испытывала ребяческий дешевый трепет; это заставляло меня чувствовать себя принцессой-воительницей, входящей в свой большой зал после победоносной битвы. Кроме того, коридор был самым быстрым путем на другую сторону.

Я замерла. Впереди, перед зеркалами, стоял тот самый человек, которого я искала. Харли стояла на приподнятой платформе, глядя на жидкие лужи горизонта событий. Зубчатая бронзовая окантовка зеркал поблескивала в тусклом свете люстр. Все было поставлено на свои места после инцидента с клятвой Харли. Оглядевшись вокруг, никто бы никогда не узнал, что здесь что-то произошло, кроме несчастных ублюдков, которых чуть не раздавил упавший абажур. Моя маленькая Харли, уже сделавшая себе наследие, как и все Мерлины до нее.

Позволив дверям медленно закрыться за мной, шепча что-то на мраморном полу, я направилась к Харли. Казалось, она была заворожена вихрем материи, из которой состояли зеркала. Либо так, либо она обдумывала, что, черт возьми, ей делать дальше. Честно говоря, мне было интересно то же самое.

— Куда-то собралась? — спросила я, когда подошла достаточно близко.

Она резко обернулась, ее глаза расширились от страха, когда она схватилась за грудь.

— Сантана! Ты чуть не довела меня до сердечного приступа!

— Я не хотела, чтобы ты прыгнула туда раньше, чем скажешь, куда идешь, — ответила я. — Устраиваешь небольшую вечернюю прогулку? Собираешься почитать Финчу сказку на ночь?

— Нет.

— А Элтон знает, куда ты идешь?

Ее щеки вспыхнули.

— У меня уже есть разрешение пользоваться зеркалами. Ему и не нужно знать.

— У тебя было разрешение пользоваться зеркалами, когда вы отправились в Чистилище. Он знает, что ты используешь их для чего-то другого?

— Ему это и не нужно, я тебе уже говорила.

— Ми куате, ну же! Это просто смешно, — сказала я, чувствуя резкость в своем тоне. — Мне неприятно это говорить, но ты не должна никуда идти одна. Никто из нас не должен. Я знаю, что это отстой, но это не безопасно для тебя, чтобы стать изгоем. Ты слышала, что сказал Финч — Кэтрин идет за тобой. Если ты просто уйдешь одна, кто скажет, что она не схватит тебя, как только ты выйдешь из этого здания? По крайней мере, скажи кому-нибудь, что ты делаешь, прежде чем делать это, хорошо?

Я поняла, что была немного жестока с ней, но она напугала меня. Теперь она была одной из нас, и мысль о том, что она просто исчезнет в ночи, заставила меня содрогнуться от страха. Кэтрин, возможно, держалась на периферии своего генерального плана, но она была очень реальной угрозой. Только потому, что она не въехала на спине ядерной боеголовки или не вкатилась через передние двери в танке, не означало, что она не была опасна. Женщина была явно терпелива, свернувшись как змея, готовая ударить в тот момент, когда мы подползем слишком близко.

Я вздохнула.

— Куда ты вообще собралась? Ты можешь хотя бы это мне сказать?

— Нью-Йорк Ковен.

— Чтобы получить информацию о твоем отце?

Она медленно кивнула.

— Да, и еще Гримуар. Я должна быть уверена на сто процентов, что мой отец был под властью Сал Винны, когда он убил тех людей. Не знаю почему, но у меня были сомнения. Часть меня думает, что Айседора, возможно, пыталась защитить меня от правды, когда она привела нас к тому любовному заклинанию. — Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание. — В этом есть смысл, верно?

Я пожала плечами.

— Думаю, тебе придется выяснить это самой.

— Итак, ты понимаешь, почему я не могу сказать Элтону, что я делаю.

— Теперь, когда ты сказала мне, что это касается твоего отца… я бы, наверное, сделала то же самое на твоем месте, — неохотно ответила я.

— Люди все время говорят, что у нас много общего. — Она одарила меня нервной улыбкой. Возможно, у нее и были способности эмпата, но я тоже могла читать ее как книгу прямо сейчас. Очевидно, она вбила себе в голову, что могла бы улизнуть в Нью-Йорк, чтобы быстро обнюхать все вокруг и вернуться прежде, чем кто-нибудь заметит. Смелая, но глупая. Одно неверное движение, одно незначительное промедление и весь ковен был бы в панике, особенно Элтон.

— Мне нравится думать, что это правда, но есть одна вещь, которую я бы сделала, а ты нет, — сказала я.

— Что это такое?

— Я бы, черт побери, сказала кому-нибудь, что я задумала. Теперь мы твоя команда! Ты можешь нам доверять.

Она тяжело вздохнула.

— Я просто не хотела никого беспокоить во время расследования. Там так много всего происходит, и…

— Погоди, дай я тебя остановлю, пока я не взорвалвсь, — вмешалась я. — Что здесь на самом деле происходит, а? Я знаю, что ты здесь всего два месяца, но мне нравится думать, что у меня есть представление о тебе. Ты бы по крайней мере прошептала что-нибудь об этом Уэйду, и поскольку он не пытается тебя остановить, я думаю, он тоже не знает. Почему ты скрываешь это от нас?

— Я ничего не скрываю, — огрызнулась она, выглядя искренне обиженной.

— Тогда в чем же дело? Куате, ты можешь рассказать мне все. Я не буду судить, я не знаю, как это делать, — пообещала я. — Ну, если только Стелла не пытается флиртовать с Уэйдом. Тогда я должна судить. Для девушки, которая выглядит как бомба и зарабатывает на жизнь тайными миссиями, можно было бы подумать, что она овладела искусством тонкости. Я умирала от страха.

Харли рассмеялась.

— Ты это видела, да?

— Я думаю, что космическая станция видела это.

— Могу я посвятить тебя в один маленький секрет?

Я наклонилась вперед.

— Давай.

— Судя по тому, что я почувствовала, это было все для показа. Она полностью влюблена в Ченнинга, и она пытается заставить его ревновать, флиртуя и я использую это слово щедро с Уэйдом.

— Боже. Я была немного раздражена на нее раньше, от твоего имени, но теперь мне просто грустно, — сказала я. — Бедная Стелла. Никто не должен подвергать себя такому унижению ради парня. Никто. Особенно для того, кто даже не заинтересован.

— Верно?

Я бросила заговорщический взгляд в сторону Харли.

— Итак, хорошая уловка, пытающаяся сбить меня со следа маленьким лакомым кусочком, связанным со Стеллой, как отвлекающий маневр. Не собираюсь работать, германа. В чем дело? К чему такая секретность?

Харли шаркнула ботинком по краю зеркала.

— Честно говоря… это из-за того, что я сказала раньше. Я боюсь, что могу ошибаться насчет невиновности моего отца. Я подумала, что если я найду в Нью-Йорке что-то, что, в конце концов, докажет его вину вне всяких разумных сомнений, я не хочу, чтобы кто-то из вас знал об этом, по крайней мере, пока. Я имею в виду, что это раздавит меня, подруга. Мне нужно понять, как справиться с этим разочарованием, прежде чем я смогу сказать хоть слово кому-то из вас. Не потому что я тебе не доверяю, а потому что я… я не знаю. Я хотела бы иметь возможность сначала обработать это самостоятельно, если это вообще имеет смысл?

— Для меня это имеет смысл. — Я скрестила руки на груди, понимая, что мне грозит опасность принять одну из маминых поз. — Но нет смысла беспокоиться об этом, пока ты не узнаешь наверняка. Думаю, в каком-то смысле он и невиновен, и виновен. Подумай об этом как о ситуации отца Шредингера.

Она улыбнулась.

— Утешительно. — Как и в знаменитом эксперименте, где кот в стальном ящике был одновременно живым и мертвым в сознании наблюдателей, ее отец был и невиновен, и виновен. До тех пор, пока она не открыла пресловутую шкатулку.

— Я стараюсь. Во всяком случае, я пытаюсь сказать, что ты можешь справиться с результатом, когда он придет, но не на мгновение раньше. Иначе это сведет тебя с ума. В конце концов ты сделаешь какую-нибудь глупость, например, я не знаю, отважишься уехать, никому не сказав, и прыгнешь в Нью-Йорк, хотя там ужасная сверх-ведьма жаждет твоей крови.

Харли подняла руки в знак капитуляции.

— Ладно, ладно, извини.

— Рада это слышать, но ты все равно не пройдешь через это зеркало без меня, так что вот так.

— По крайней мере, ты развлечешься, — поддразнила она. — К тому же ты бесстрашна. Серьезно, я не думаю, что ты чего-то боишься. Это одна из самых крутых вещей в тебе. Кто-то может сказать: «Эй, Сантана, ты хочешь помочь мне охотиться на стаю шестидесятифутовых пауков, которые пожирают Сан-Диего?», а ты и глазом не моргнешь. Ты бы поговорила со своими Оришами, и бум, это была бы игра для жутких ползучих присосков.

Я улыбнулась ей.

— Конечно, я боюсь. Честно говоря, я боюсь большую часть времени. Я просто позволяю этому страху разжечь мой огонь, понимаешь? Пусть мои двигатели ревут, мое топливо горит, мой зефир поджаривается. — Я помолчала, ухмыляясь. — Это похоже на что угодно, ты должна использовать энергию, которая дает тебе что-то, вместо того, чтобы бороться с этим.

Без предупреждения мои мысли вернулись к встрече с Джинном. Этот огненный демон был страшен как ад, но в нем тоже было что-то опьяняющее. Мне не хотелось признаваться в этом, но пребывание рядом с Джинном вызвало у меня настоящий трепет. Это было почти захватывающе, так близко подобраться к странному проявлению темной стороны Раффи. Сила, мощь, грубая энергия, которая потрескивала от его покрасневшей кожи… я вздрогнула, только подумав об этом. Не то чтобы я хотела, чтобы он вышел, когда его нет в этой стеклянной коробке. Я возьму Джекила на Хайда в любой день недели.

— Ты мудрая старая душа, не так ли? — Харли усмехнулась.

— Это семейное, — ответила я, и мы обменялись понимающими взглядами. — Я обеспечу тебя магической силой, пока ты будешь в Нью-Йоркском Ковене. Ты даже не будешь знать, что я там. Это будет похоже на то, что ты сделала это сама.

— Спасибо за это, — сказала она.

Я нахмурилась, волна торжественности захлестнула меня.

— Серьезно, я здесь ради тебя. Все, что тебе нужно, в любое время дня и ночи. Я твоя поддержка, для каждой магической, эмоциональной или физической потребности… ну, может быть, не для каждой физической потребности. Слушай, я хочу сказать, что мы друзья, и это идет с привилегией всегда иметь кого-то рядом для тебя. У тебя есть я на всю жизнь, Харли. Я не собираюсь подниматься и оставлять тебя, обещаю. У тебя есть друг во мне.

Она засмеялась так сильно, что ее щеки покраснели.

— Ты можешь быть Вуди для моего кайфа в любой день, Сантана.

— Рада, что ты все правильно поняла.

Она вытерла слезы с глаз.

— Серьезно, я так рада, что ты есть в моей жизни. Я никогда не думала, что у меня будут такие друзья, как ты. Я точно не нахожу их очень легко.

— Интересно, почему это так? — Я постучала себя по подбородку.

— Эй, я работаю над своими навыками общения с людьми, и это все благодаря тебе и другим.

— Тогда давай еще немного поработаем над этими навыками в Нью-Йорке, пока Элтон не пришел сюда и не нашел нас. Что скажешь?

Не говоря больше ни слова, она повернулась и шагнула в зеркало. У меня тоже было разрешение использовать их, и моей подруге нужна была поддержка.

Хорошо, я думаю, что это ответ на этот вопрос.

ГЛАВА 19. ХАРЛИ

Подойдя к зеркалу с другой стороны, я на мгновение застыла и уставилась на открывшееся передо мной зрелище. Над нами возвышался огромный зал из гранита и хрома с расписным фризом, который мог бы посрамить Сикстинскую капеллу. Он изображал ведьм и колдунов в разгар Великой битвы, искры и завихрения цвета вспыхивали, в то время как орда теневых монстров атаковала могущественных магов. Там не было сцены победы, по-видимому, чтобы напомнить нам, что борьба со злом всегда продолжается. Мило. Действительно дарит этому месту теплое и уютное ощущение.

Сантана присвистнула.

— Ну, это очень напряженно.

— Расскажи мне об этом, — ответила я. — У меня такое чувство, будто мы забрели на съемочную площадку фильма ужасов. Все, что нам нужно, это куча вампиров и зомби, чтобы завершить настроение.

— Знаешь, нежить получает несправедливый удар. Они на самом деле не так уж и плохи; иногда они, конечно, могут быть немного неприятными. Стучать в двери и все такое. Кроме того, могильщикам это не очень нравится — это значит, в два раза больше работы для них.

Я уставилась на нее.

— Ты видела нежить?

— Они могут немного резвиться на Диа де лос Муэртос. Такое случается каждый год, хотя наша работа — следить, чтобы они оставались на глубине шести футов. Люди думают, что они хотят вернуть своих мертвых близких, но они убежали бы на милю, если бы на самом деле увидели гниющий труп своих абуелос и абуелас, выползающих из могилы. Это не очень красиво, но они не хотят ничего плохого. Они просто немного возбуждаются. Для них это национальный праздник. Они ничего не могут с этим поделать.

Суровая фигура с копной черных волос, загустевшая до предела, неслась через зал к нам. Его глаза были странного серого оттенка, почти светлые, а его худое, угловатое тело производило впечатление ястреба или стервятника. В любом случае, я чувствовала, что мы были добычей.

— Извините, — рявкнул он со странным трансатлантическим акцентом. — Могу я спросить, кто вы? На сегодня прибытий не запланировано.

Моя шея почему-то уже начала потеть.

— Я… Харли Мерлин. А это моя помощница, Сантана Катемако. Мы здесь, чтобы собрать некоторую информацию о Хайраме Мерлине и Кэтрин Шиптон, от имени Ковена Сан-Диего. — Это был рискованный шаг, использовать свое настоящее имя, но я полагала, что Ковен Нью-Йорка уже знал обо мне. Единственная проблема заключалась в том, что у меня было чувство, что он определенно не подпустит меня к гримуару моих родителей.

Он выхватил свой телефон и на мгновение просмотрел в него.

— Нет, никаких записей о вашем прибытии. Никаких записей о запросах. Ты уверена, что должна быть здесь? — Он с любопытством посмотрел на нас обоих.

— Нас прислал директор Уотерхаус, — ответила Сантана, не теряя ни секунды. — Мы не можем уйти с пустыми руками, иначе он положит наши головы на серебряное блюдо.

Я молча кивнула.

— Я думаю, мы предполагали, что он послал сообщение о нашем приходе.

Мужчина вздохнул.

— Ну, здесь нет никаких записей об этом. Должно быть, кто-то облажался. Я должен был скоро выйти, но полагаю, что могу остаться и проводить вас во всем, что вам потребуется. — Его рука взметнулась с такой силой, что мы с Сантаной отшатнулись. — Меня зовут Джеймс Сэлинджер. Наставник международных культур… и убирающий беспорядок других людей, очевидно. Итак, вы сказали что-то о Кэтрин Шиптон? Популярное имя на данный момент. Не могу завернуть за угол, не услышав, как кто-то бормочет себе под нос «Шиптон». Я не особенно удивлен, что именно вас, Мисс Мерлин, послали расследовать это дело, учитывая ваши… неудачные… связи с этим делом.

— Мы пытаемся собрать как можно больше информации, — ответила я, вложив свою руку в руку Сэлинджера. Он схватил ее с большой силой, его хватка была такой же жесткой, как и его поведение.

Сантана кивнула, полностью избегая его рукопожатия.

— Лучше черт тебя знает, верно?

— Уж лучше дьявол, Мисс Катемако, — пробормотал Сэлинджер.

— Нам тоже интересно узнать побольше о Хайраме Мерлине, — повторила я.

Сэлинджер скорчил гримасу.

— Ну, там еще один дьявол. Когда он ворвался сюда, как раздутый павлин, думая о себе как о большом «Я ЕСТЬ», я знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. И я был прав. — Он замолчал, словно вспомнив, что дочь Хайрама буквально стоит прямо перед ним. — Без обид.

Может быть, если бы ты говорил более искренне, я бы тебе поверила.

— Не обижайтесь, — холодно ответила я. Этот парень уже начал перемалывать мои шестеренки. Я попыталась дать ему возможность усомниться, может быть, у него был плохой день, но это не давало ему права загонять оскорбления в мое горло о моем отце. Если он будет продолжать в том же духе, мне будет непросто сохранять хладнокровие рядом с ним. Мысль о сборе информации была почти единственной вещью, которая поддерживала мое чувство спокойствия.

— Гордость предшествует падению, а у этого человека она была в избытке. Это все, что я хочу сказать.

Я нахмурилась, чувствуя себя оскорбленной за отца.

— Я так понимаю, он тебе не очень понравился?

— Трудно любить человека, который смотрит на всех так, словно они жуки под его ботинком, Мисс Мерлин. Действительно очень тяжело. — Странная улыбка появилась на его лице. — Не говоря уже об убийствах. Естественно, это главная причина, по которой его здесь не любят.

— А как же Эстер? Вы хорошо ее знали? — Я ничего не могла с собой поделать. Если он собирался продолжать оскорблять моего отца, я по крайней мере хотела получить информацию.

— Она была немного добродушна, хотя и знала, как держать твоего отца в напряжении, что, казалось, приводило его в трепет. Я сомневаюсь, что он когда-либо встречал кого-то, кто сказал ему нет за всю его жизнь. Он гнался за ней, как собака за костью. Эстер была здесь любимицей, «всеобщее обожание» — подходящий термин. То, что с ней случилось, действительно трагично. Возможно, она мне не очень нравилась, но это не значит, что я не был опечален ее смертью. Не то чтобы я этого не предвидел. Хайрам был черной дырой, которая высасывала жизнь из всех вокруг него и втягивала их всех в свою жалкую бессмыслицу. Он был бы великим человеком, если бы приложил свои усилия в нужных местах.

— Нам пора идти? У нас немного плотный график, — сказала я, стиснув зубы. Еще одно неискреннее слово, и я сама его заткну.

— Наверное, теперь, когда ты здесь, — сказал он. — Сюда, пожалуйста. — Он развернулся и зашагал к главному коридору. Он шел быстро, заставляя Сантану и меня бежать за ним. Сантана бросила на меня сочувственный взгляд, но я все еще боролась с желанием использовать свой телекинез и заставить заносчивого Сэлинджера споткнуться о собственные ноги.

Мы шли по готическим коридорам, задрапированным гобеленами, с тысячью разветвляющихся дверей. Свет лампы мерцал в серебряных канделябрах, отбрасывая тени на черный мраморный пол. Они определенно походили на трансильванскую атмосферу, которая казалась довольно подходящей, учитывая ведьм и колдунов, которые жили здесь. Время от времени сквозь средневековые бойницы и витражи мне удавалось разглядеть город за ними. Похоже, Нью-Йоркский Ковен обитал в таком же межпространственном кармане, как и Ковен Сан-Диего, хотя этот был построен на обширной территории Центрального парка.

Спускаясь по винтовой лестнице, которая все глубже погружала нас в чрево ковена, мы остановились на самом нижнем этаже и двинулись по мрачному коридору. Здесь не было окон, только бесконечное множество изогнутых дверных проемов, которые напоминали мне монастырь или средневековый замок.

— Вот мы и пришли, — сказал Сэлинджер, остановившись у одной из дверей. — Мы не часто приводим сюда людей, так как легче забыть, что эти негодяи принадлежали к нашему знаменитому ковену. В любом случае, здесь вы найдете все, что вам нужно знать о Мерлинах и Шиптонах. Большинство файлов, касающихся их, никогда не копировались в электронную базу данных, поэтому вам, возможно, придется немного просеять. Если вы так жаждете информации, я уверен, что вы не будете возражать. — Эта жуткая улыбка снова тронула его губы, выбивая меня из колеи. Было что-то темное и странное в Сэлинджере, что оставляло горький привкус во рту.

Сантана и я обменялись взглядами, ни одна из нас не впечатлилась. Он вытащил из кармана своего серого костюма гигантскую связку ключей и вставил один из них в замок.

Он провел нас в небольшую комнату, до краев заполненную коробками с этикетками. Это была довольно простая кладовая, что было немного разочаровывающим. Я ожидала увидеть полную противоположность трофейной комнате, где хранились сведения обо всех плохих парнях. Не то чтобы мой отец был плохим парнем. Мы пока этого не знаем.

Мы последовали за ним по одному из проходов, образованных металлическими книжными полками, и остановились перед полкой в глубине.

Сэлинджер усмехнулся.

— Мерлин и Шиптон, бок о бок до самого конца. Даже в десятичной системе Дьюи. Здесь вы найдете все, что вам нужно: записи морга, генеалогические древа, детали, которые обычно держались вне магического общественного спектра. Я должен попросить, чтобы вы на самом деле ничего не брали отсюда, но не стесняйтесь делать все заметки, которые вам нравятся, и делать некоторые фотографии. Я могу сделать несколько копий, если нужно.

— Спасибо, — коротко ответила я. Мне не понравился его тон.

— Я оставлю вас посмотреть и вернусь минут через десять. Как я уже говорил раньше, я действительно должен был уже идти, есть несколько вещей, о которых мне все еще нужно позаботиться. Я скоро вернусь. И, опять же, не берите ничего из этой комнаты, и, пожалуйста, оставьте все, как вы нашли его. С этими словами он повернулся на каблуках и вышел из кладовой, оставив нас одних.

— Я собираюсь ударить его, клянусь, — пробормотала я, убедившись, что он действительно ушел.

Сантана присвистнула. — Определенно не фанат твоих родителей. Я сомневаюсь, что он мог бы быть менее сочувствующим, если бы попытался.

Я тяжело вздохнула.

— Может, начнем искать?

Она кивнула и потянулась к первой коробке с надписью «Шиптон». Я подошла к коробке рядом с ней, помеченной моей фамилией. Сняв их, мы уселись на пол, скрестив ноги, и принялись перебирать содержимое. Несколько мгновений спустя Сантана достала сложенный кусок кремового пергамента, на котором было нацарапано черными чернилами.

Я с любопытством посмотрела на него.

— Что это такое?

— Родословная Шиптонов, — ответила Сантана. — Судя по всему, тут не так уж много чего можно сделать. Кэтрин здесь, но нет никаких упоминаний о том, что она оборотень. И ни слова о том, что кто-то из ее предков был оборотнем. Это просто имена, никаких способностей вообще.

Я поморщилась.

— Ну, это раздражает.

— Да, Финча здесь тоже нет.

— Бедняга не может передохнуть, когда речь заходит о семье, — сказала я. — Знаешь, интересно, каким бы он был, если бы у него действительно была семья, которая заботилась бы о нем. Настоящая семья, а не только миссис Анкер.

— С Кэтрин в качестве его мамы, я сомневаюсь, что это когда-нибудь обернулось бы хорошо для него.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, но Кэтрин тоже не всегда была такой. Что-то должно произойти в жизни человека, чтобы он превратился в монстра. Никто не рождается злым. По крайней мере, я так не думаю.

— Может быть, она — одно из исключений.

— Наверное. — Я вспомнила, что Тобе говорил в Бестиарии о том, как разбитое сердце доводит человека до безумия. Я сомневалась, что это может быть вся история того, что превратило ее в зло, но это могло быть катализатором. Последняя капля.

— У меня тоже есть один, — сказала я, найдя семейное древо Мерлинов и вытащив его из коробки. Он был таким же, как Шиптоны, просто имена, без способностей. Одна суровая правда выпрыгнула на меня. — Они все мертвы. — Со стороны моего отца не было ни бабушек, ни дедушек, ни прабабушек, ни двоюродных братьев, ни тетушек, ни дядюшек. Все они были мертвы, кроме Айседоры.

Ладно… это очень странно. Я ожидала увидеть давно потерянного троюродного брата или что-то в этом роде.

— Все они?

Я кивнула.

— Странно. То же самое и с Шиптонами.

Желая получить дополнительную информацию, я потянулась к фотографиям морга. Когда я достала их из коробки, я едва могла смотреть на них. Мой отец лежал замерзший на плите, его лицо побледнело и покрылось странными синяками. Черные чернильные пятна покрывали его бледную кожу. Я схватила фотографии и попыталась почувствовать хоть малейший проблеск эмоций, исходящих от них. Слабый запах любви и горя улетучился, как последние ноты печальной песни, но эти чувства вполне могли быть моими. Мне хотелось протянуть руку сквозь картину и прикоснуться к нему, как бы жутко это ни звучало. Он не был похож на моего отца, и все же он выглядел точно так же. Ужасная изменчивая версия человека в моих снах.

Слезы наполнили мои глаза, рыдания застряли в горле. Эмоциональный след был слишком холоден для меня, чтобы быть в состоянии подобрать что-нибудь полезное. Кроме того, к тому времени, когда мой отец умер, я полагала, что никто не плакал по нему. Все считали его кровожадным психопатом. Айседора и Эстер были единственными, кому было не все равно, а последняя умерла задолго до этого. По крайней мере, ей никогда не приходилось смотреть, как его казнят. Маленькие милости.

— Есть признаки вмешательства? — спросила Сантана. — Мы ищем руну на его шее и маленькую колотую рану, что-то вроде вампирских клыков. Это предательские черты заклинания Сал Винна. Астрид прислала мне фотографию. — Она достала телефон и показала мне фотографию предыдущей жертвы исландского любовного заклинания. У бедной женщины была маленькая руна, нарисованная сбоку на ее шее, с двумя крошечными отверстиями рядом с ней. Это действительно выглядело так, будто Дракула высосал ее яремную вену.

Я снова просмотрела снимки из морга, пытаясь найти одну из верхних половинок тела Хайрама. Я всмотрелась в одну из фотографий, которая была сфокусирована на его шее и голове. Конечно же, крошечная руна была начертана под мочкой его уха довольно далеко назад, почти в тени его волос. Рядом с ним лежали две маленькие колотые раны. Сравнивая его с отчетом коронера, он сказал, что у моего отца была небольшая татуировка за ухом, хотя она была записана как эмблема культа Кэтрин. Она уже начала все это тогда? Боже, она действительно отомстила.

Слезы брызнули из глаз, когда я поняла, что это значит. Потребовалось некоторое время, чтобы до меня дошли факты. Мой отец был под властью исландского проклятия, когда он делал все эти ужасные вещи — вещи, которые они с большим удовольствием перечислили в некоторых других папках. Он был под этим проклятием, пока не умер. Он был невиновен… он не хотел никого убивать. Она заставила его сделать это. Тогда что же за суровую правду скрывала от меня Айседора? Если это было не так… что это было?

— Это там? — тихо спросила Сантана. Я чувствовала ее беспокойство.

Я медленно кивнула.

— Это здесь.

Она подвинулась ко мне и обняла меня.

— Я так рада.

— Я тоже, — прошептала я, уткнувшись лицом в ее плечо.

ГЛАВА 20. ХАРЛИ

— Извините, что прерываю. — Голос Сэлинджера прервал наше молчание, холодный и бесчувственный. — Должен сказать, ваш разговор был довольно интригующим. Я не мог не слышать из коридора. Если я не ошибаюсь, я слышал, как кто-то упомянул очень специфическое исландское любовное проклятие, очень опасное, очень незаконное. Надеюсь, вы не планируете выполнить такое заклинание? Не то чтобы кто-то из вас был способен на это. Такие проклятия не для новичка.

Сантана ощетинилась рядом со мной.

— Вообще-то, если хочешь знать, мы только что обнаружили, что Хайрам Мерлин был под заклинанием под названием Сал Винна, когда он умер, — объяснила она, когда я вытерла глаза. Я не хотела, чтобы этот засранец видел, как я плачу. — Это сильное любовное заклинание, которое связывает человека с волей другого человека. Они не могут бороться с этим. Мы считаем, что Кэтрин Шиптон подставила его, и именно поэтому он в конечном итоге сделал то, что сделал.

Сэлинджер фыркнул.

— Ты думаешь, я не знаю, что такое Сал Винна? Я — наставник Международных культур. Это моя работа — знать о таких вещах, — коротко ответил он. — Это заклинание не использовалось веками. Это запрещено, как я уже сказал. Использовать его означало бы, что один человек пойдет на экстраординарные меры, не говоря уже о том, что они должны были бы найти заклинание в первую очередь. Оно было спрятано в безопасном месте в Рейкьявике в течение нескольких поколений.

Я отрицательно покачала головой.

— Кэтрин использовала его, и у нас есть доказательства. Если вы знаете об этом, то вы знаете о руне и колотых ранах, верно?

— Естественно.

— Тогда посмотри на это. — Я сунула ему фотографию.

Он на мгновение посмотрел на нее, его черные брови нахмурились в кислой гримасе.

— Невозможно.

— Может быть, тебе стоит позвонить в Рейкьявик и узнать, не нарушено ли это заклинание.

Он бросил на меня холодный взгляд.

— Если вы извините меня на минутку. Оставайтесь там, где вы есть.

Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Я посмотрела на Сантану, нас обеих одинаково раздражал надменный, холодный наставник. Повернувшись обратно к ящикам, обеспокоенная тем, что Сэлинджер снова подслушивает, я отвлекла свой разгневанный мозг составлением стопки документов, которые я хотела скопировать из файлов Мерлин, в то время как Сантана занялась файлами Шиптон.

— Я собираюсь стереть его самодовольную ухмылку с лица, — пробормотала я.

Она сверкнула мне улыбкой.

— Нет, если я доберусь туда первой. Игнорируй его. Все дело в этом месте, Нью-Йорк, кажется, у всех в голове.

Через пятнадцать минут Сэлинджер вернулся. Он выглядел раздраженным, темное облако нависло над его головой, когда он вернулся в комнату. Как только я увидела его, я поняла, что он собирается подтвердить то, что я ему сказала, но мне хотелось насладиться моментом, когда я поняла, что была права. Ему придется извиниться в каком-то качестве.

— Ну и что? — подсказала я.

— Заклинание исчезло, — спокойно ответил он. — Никто не знает, как оно было взято, но оно исчезло из хранилища. Были взяты и другие заклинания. У меня есть список недостающих элементов, отправленных. Однако я нахожу весьма примечательным, что вы знаете о таком проклятии. Как вы получили эту информацию?

— Намек на это был у Элтона, — сказала я. — Он хотел, чтобы мы это проверили. У него есть теория, что Хайрам, возможно, научился жить с эффектом заклинания, потому что он не убил меня, когда мог. Вместо этого он попытался спрятать меня и держать подальше от Кэтрин. Как видите, это сработало. Я живое тому доказательство.

— Ты очень довольна собой, не так ли? — Его взгляд был каменным. — Черта Мерлин.

— Теперь, когда я знаю, что мой отец не психопат-убийца, я приму это как комплимент. Я предпочитаю называть это самоуверенностью.

— Называй это как хочешь, это неприятный признак. Не думайте, что мы не слышали о вас здесь, в Нью-Йорке, Мисс Мерлин. Мы знаем, насколько вы сильны, но это не дает вам немедленного превосходства. Уважение нужно заслужить, оно не происходит от имени.

Серьезно… не испытывай меня. Если бы он не был одним из немногих людей, которые могли бы нам помочь, я бы уже дала волю своим эмоциям. А потом еще немного.

Я пожала плечами, подавляя свой гнев.

— Ну, я планирую вернуть уважение к имени Мерлин. Вы говорили, что знакомы с этим заклинанием, верно?

— Да.

— Значит, кто-то может пережить это? Может ли кто-то бороться с этим?

Он помолчал немного.

— Если все сделано правильно, то нет. Хайрам был чрезвычайно силен, но это не делает его всемогущим.

— Ну, он это сделал, — упрямо сказала я, на мгновение теряя самообладание.

Сэлинджер постучал себя по виску.

— Есть логическая возможность.

— То есть?

— Может быть, именно потому, что ты выжила, он смог противостоять истинной силе заклинания, — задумчиво произнес он, и выражение его лица сменилось выражением личной интриги. — Видишь ли, я не уверен, насколько ты на самом деле понимаешь это, но это проклятие требует больших жертв, чтобы выполнить заклинание. В частности, это требует жизни и крови всех тех, кто тесно связан с целью заклинания. Имея это в виду, само собой разумеется, что твое присутствие предотвратило завершение проклятия. Его кровь текла и все еще течет в твоих венах. Если бы Кэтрин не собирала урожай, у нее не было бы возможности закончить работу. В этом случае он, возможно, смог бы собрать силы, чтобы бороться с ним, хотя он никогда не смог бы сделать это навсегда. Даже незаконченное, оно в конце концов стерло бы его.

Я взглянула на Сантану. В этом было много смысла. Я была причиной, по которой мой отец мог сопротивляться притяжению проклятия. Я была причиной, по которой он не убил меня. Спасла ли я себя от последствий Сал Винны, даже не осознавая этого? Может быть, если бы не было еще одного Мерлина, все еще дышащего. Мерлин, о котором Сэлинджер не знает.

— Айседора, — прошептала я Сантане. Она кивнула, а Сэлинджер еще раз посмотрел на изображение. Айседора так и не была найдена, хотя и считалась мертвой. Если Кэтрин не смогла убить Айседору, то именно моя тетя сделала заклинание неполным. Ее выживание, должно быть, принесло Хайраму небольшое облегчение, в котором он нуждался, чтобы научиться жить с заклинанием, захватившим его разум. Хотя, я поняла, что это должно быть съело его изнутри, чтобы продолжать бороться против такой силы. Сэлинджер так и сказал.

— Оберон? — спросила Сантана одними губами. Я сразу же поняла связь. С тех пор как Оберон Маркс завладел телом Татьяны и попытался убить нас всех во имя Кэтрин, было ясно, что он находился под тем же заклинанием. Кэтрин пришлось бы убить всю семью Оберона Маркса, чтобы это произошло. Может быть, он был испытателем, прежде чем она опробовала его на моем отце.

— Могу я предложить вам выйти из этой комнаты и поговорить в Летучем Голландце? — неожиданно сказал Сэлинджер. — Мы должны сделать так, чтобы гости чувствовали себя желанными гостями, и мне бы очень хотелось поговорить с вами обеими. Наверное, я был неосторожен. Вы простите меня, ваш приезд был беспрецедентным.

— Летучий Голландец? — спросила я.

— Бар Нью-Йоркорского Ковена.

Сантана энергично кивнула.

— Да, это звучит прекрасно!

— Сначала я посмотрю ваши копии, — сухо сказал он.

— Отлично. — Я заставила себя улыбнуться, когда мы последовали за ним из архива.

***

Мы сидели за столом в дальнем углу бара, который напоминал мне старомодную курительную комнату с мебелью из темного красного дерева и темно-зелеными обоями с черными лилиями. Несколько других посетителей сидели вокруг, потягивая пиво из кружек и бокалов с вином, а несколько седых джентльменов пили из хрустальных бокалов янтарное виски. Кубики льда звякнули, когда они поднесли напитки к губам и снова поставили их на стол.

Сэлинджер выпил четыре стакана. Он пытался отказаться и придерживаться воды, явно желая поджарить нас на том, что мы знали и что мы думали обо всем этом, но Сантана угостила его виски и текилой с момента, когда он сел, очевидно, надеясь, что он немного расслабится. Она утверждала, что это было частью ее мексиканской культуры, обвиняя его в принятии напитков или рискуя оскорбить ее. Будучи наставником Международных культур, он явно знал, что не следует пересекаться с жестокой латиноамериканкой, особенно с той, которая хотела напоить его выпивкой.

Однако план сработал слишком хорошо, и теперь мы изо всех сил пытались заткнуть ему рот.

— Знаешь, я всегда считал Эстер и Хайрама красивой парой, и оба были моими хорошими друзьями некоторое время, но мы поссорились. — Сэлинджер вырвал меня из моих мыслей. Он скривил свои черты в комичное лицо, когда он сбил охотника, который Сантана сунула ему в руку. — Всегда так, когда братан находит себе… подружку. Внезапно, у них больше нет времени на тебя, и это «Эстер то» и «Эстер это». А потом все становится ужасно, как всегда, и Эстер бежит по коридорам в слезах. Вот в чем была проблема Хайрама: он играл слишком многими женскими сердцами, в том числе и Кэтрин. Будучи моим преданным другом, я пошел к Хайраму, чтобы попытаться вразумить его, но он думал, что он был этой рок-звездой среди людей. Он думал, что может продолжать делать то, что он делает, есть весь торт и съесть его тоже. Могу добавить, что для остальных мы ничего не оставляем.

Я уставилась на него, не желая верить, что мой отец был таким высокомерным. Это не совпадало с Хайрамом, которого я видела во сне. Кроме того, часть меня отчаянно верила, что он и моя мать были по уши влюблены, и что он смотрел только на нее. Та же самая часть, которая ждала у входной двери приюта, убежденная, что мои родители вернутся за мной.

Разве это не мечта каждого ребенка — иметь идеальных родителей?

Его глаза были звездными.

— Заметьте, Эстер была не лучше. Если хочешь знать мое мнение, она была несносной занудой. Она не возражала наступить на один или два пальца, если это означало продвижение через ковен. О, я много раз давил ей ноги, просто чтобы получить очко или два, — продолжал он, слегка запинаясь. — Вы слышали об этих близнецах, которые ничего не могут сделать друг без друга, они заканчивают предложения друг друга и совершенно неразделимы? Ну, Кэтрин и Эстер не были такими.

— А разве нет? — спросила я, уговаривая его.

— Честное слово, нет. Видите ли, Кэтрин искала место в Совете этого ковена. Она была гораздо более одаренной, чем Эстер, хотя и не так много говорила об этом. Как только Эстер услышала об этом, она быстро обогнула спину Кэтрин и схватила его для себя. Вы бы видели этот спор! Я думал, что они собираются снести крышу с этого места. Повсюду летели искры, буквально искры. Я чуть не потерял бровь, пытаясь уйти от него. Знаешь, я пригласил их обеих на свидание, и они обе отвергли меня ради Хайрама. Ты можешь в это поверить? А потом ты спрашиваешь, почему я так его ненавидел! Убийства в стороне… ну, не убийства, я полагаю, если бы на нем было это проклятие. Бедный ублюдок. Что за способ уйти. Она всегда была ревнивой, эта Кэтрин. Но какой персик!

Я прищурилась.

— Ты хочешь сказать, что Эстер заставила Кэтрин сделать то, что она сделала? Убить ее вот так?

— Нет, конечно, нет! Возможно, у них и были разногласия, но Эстер не заслуживала страданий и такой смерти. Никто из жертв Кэтрин этого не сделал. Я просто говорю, что между ними не было любви. Они постоянно стреляли и ссорились, бродя по этим залам с черным облаком над ними. Мы всегда шептались, если они приходили и убирались с их пути. — Он хихикнул и опрокинул еще полстакана кислого виски. Еще немного, и он окажется на полу. — Как странно… я привел тебя сюда, чтобы расспросить, и вот я здесь, рассказываю тебе все это. Это просто смешно!

Я сидела молча, позволяя информации впитаться. Да, это исходило от человека, который был очень пьян, но люди всегда склонны говорить грубую правду, когда они были пьяны. Кроме того, я чувствовала, что он говорит правду. Вихрь смешанных эмоций закружился у меня в животе. Трудно было гордиться своими родителями после всего этого, но, как сказал Сэлинджер, никто не был идеален. У них были свои страхи, недостатки и заботы. Каким-то образом, несмотря на плохой образ Сэлинджера, он заставил их казаться мне более реальными. Это заставляло их казаться людьми, которых я могла бы понять, а не совершенной фикцией в моей голове. Я люблю тебя, несмотря ни на что…

— Здесь сказано, что все Шиптоны тоже мертвы. Это сделала Кэтрин? — спросила Сантана, размахивая генеалогическим древом из папок, которые мы сделали. Он скопировал их для нас, прежде чем мы пришли сюда.

Сэлинджер кивнул.

— Убила их в разгаре яростного буйства. Хотя не могу представить, что это имеет какое-то отношение к тому заклинанию. Она, наверное, просто сделала это для… — он яростно икнул и захихикал.

— Наверное, ты прав, — с горечью пробормотала я.

— Знаешь, я так рад, что мы решили это сделать. У меня редко бывает возможность распустить волосы, — сказал он, посмеиваясь. — Обычно меня сюда не пускают. У меня есть рапорт за все глупости, которыми я занимался в молодости.

— Вы понимаете, что в ближайшем будущем придется возместить ущерб, чтобы очистить имя Хайрама от любых нарушений? — Я надеялась, что он не слишком неспособен понять.

У Сэлинджера был озадаченный вид.

— Ты совершенно права, Мисс Мерлин. Необходимо будет возместить ущерб. Хотя, прежде чем это произойдет, нам понадобится абсолютное доказательство того, что вы обнаружили истину. Коронер, кажется, думает, что руна — это просто татуировка, мы все это сделали. Вам нужно будет убедить совет магов Нью-Йорка, а затем Верховный Суд Соединенных Ковенов Америки. Я тебе не завидую!

Он был прав, хотя новости не были особенно обнадеживающими.

— Но если бы мы могли каким-то образом получить признание от кого-то, кто был рядом, когда это произошло… — сказала я, даже не зная, к чему я клоню с этой мыслью.

— Признание было бы неплохо, хотя тебе придется получить его от самой Кэтрин или от одного из ее маленьких приспешников. И удачи вам в этом! А до тех пор милому старому Хайраму придется еще некоторое время барахтаться в трясине своей очевидной вины. Признание может прийти очень не скоро. Бедный ублюдок. Он не заслуживает плохой репутации, если он был под заклинанием. Черт возьми, я совершил несколько нелепых поступков во имя любви, и никто не наложил на меня проклятие. — Он хихикнул в свой стакан.

— Поскольку у нас нет никаких зацепок в этом направлении, похоже, нам еще многое предстоит сделать, прежде чем мы сможем очистить имя Хайрама, — пробормотала я, пристально глядя на Сантану.

— Да, чертовски много работы, — сказала Сантана. — Кажется довольно несправедливым, если вы спросите меня.

— Жизнь несправедлива, моя дорогая, — ответил Сэлинджер. — Поверьте мне, я буду первым, кто защитит невиновность Хайрама, и я предложу эту новую информацию Совету директоров. Однако, я знаю, что такое старые землеройки. Они не примут его, если у них нет доказательств, чтобы поддержать его. Они были бы распяты, если бы вдруг отменили свой приговор. Я имею в виду, они убили парня, ради всего святого, они казнили его, хотя он утверждал свою невиновность на протяжении всего судебного процесса. Подумайте о том, как это заставит их выглядеть. Честное слово, они будут стремиться скрыть это вместо того, чтобы петь о его невиновности.

Страх сжал мою грудь в тиски. Если мы не найдем веских доказательств того, что нашли, никто и пальцем не пошевелит, чтобы заявить о невиновности Хайрама — или, по крайней мере, об отсутствии вины. Это заставило бы их всех выглядеть очень плохо.

— Тогда, если вы все здесь закончили, почему бы мне не принести нам еще выпить? — Он ухмыльнулся, как идиот. Я бы чувствовала себя виноватой за то, что привела его в такое состояние, если бы он не был таким заносчивым придурком, когда мы только приехали. К тому же, все это было делом рук Сантаны.

— Это было бы здорово, но есть еще кое-что, — сказала я.

Он приподнял бровь.

— А? Расскажи.

— Я хотела спросить, не могли бы вы предоставить нам доступ к гримуару Хайрама и Эстер.

Сэлинджер вздохнул.

— Ах, я и забыл об этом. Несмотря на все это, эти два голубка были созданы друг для друга. Он сводил ее с ума, и она была вне его Лиги, но они обожали друг друга, как вы не поверите. Я думаю, что она была единственной женщиной, которая когда-либо останавливала его взгляд от блуждания, даже если он время от времени барахтался. Импульсы и все такое. Я сам не верю в такие вещи. Я человек верный. Когда я с девушкой, я с девушкой. Как суперклей! Нас не разлучить. Тем не менее, я знаю, что не все могут верить в любовь так, как я.

Как раз то, что нам нужно, Сэлинджер вощеный романтик. Я никогда не заставлю его сосредоточиться!

— Мы можем его увидеть? — Настаивала я.

— Знаешь, я бы с удовольствием позволил тебе взглянуть на него, чтобы ты могла увидеть их необычную любовь в действии. Это мощная вещь, вы можете чувствовать, как она излучается со страниц, — сказал он задумчиво. — Однако, это вне моего контроля. Он хранится в специальном читальном зале коллекций, но вам придется подать заявку и подготовиться к интервью и перепрыгнуть через миллион обручей, прежде чем кто-нибудь позволит вам приблизиться к этой книге на десять футов. — Он сделал паузу, ухмылка расползлась по его лицу. — Знаешь, мне не следовало тебе этого говорить. Вот в чем беда с алкоголем: он проскальзывает внутрь и превращает ваш мозг в желе. Мозг, руки, ноги, все! Ну ладно, ты же никому не скажешь, что я что-то сказал, правда?

Я сладко улыбнулась.

— Нет, конечно, нет. Как вы сказали… алкоголь, да?

— Вот именно!

Итак, Гримуар находился в специальных коллекциях. У нас было место, но это не дало нам никакого возможного способа попасть туда, чтобы посмотреть на него. Магическая бюрократия, огромный шип в моем боку. Тем не менее, я не собиралась позволить такой незначительной вещи, как бюрократия, помешать нам увидеть Гримуар. Мне нужно было прикоснуться к нему, использовать свое сочувствие, чтобы почувствовать эмоции моих родителей. Моя душа болела, чтобы чувствовать себя рядом с ними, даже на мгновение.

— Не могли бы вы показать нам, где находится специальная комната для коллекций, когда мы будем уходить?

Он на мгновение задумался над моей просьбой.

— А почему бы и нет? Давайте проведем экскурсию! Ты здесь новичок, и это место не что иное, как впечатляющее. Хотя, лично мне готический штрих не по вкусу. Мне нравится более теплая цветовая палитра.

— Экскурсия с гидом звучит как отличная идея. — Я мило улыбнулась. — Может, тогда пойдем наверх?

— Да, действительно. Если вы все выстроитесь в строй и последуете за мной, мы сможем выбраться из этой адской дыры с запасом времени. О, если бы у меня был флаг, я мог бы помахать им, и ты бы знала, где я, — сказал он, хихикая, когда повернулся и вышел из бара.

— Итак, каков план? — прошептала Сантана, когда мы последовали за ним.

— Ты можешь отвлечь его, пока я ныряю в читальный зал «специальных коллекций»? Мне нужно всего пару минут, — взмолилась я, не стыдясь умоляющей нотки в своем голосе. — Мне это нужно. Я не могу уйти, не прикоснувшись к нему

Она улыбнулась.

— Для тебя это важно, да?

— Очень важно.

— Тогда как же я могу отказаться? — сказала она. — Я создам самое лучшее чертово развлечение, которое когда-либо видел магический восточный берег. Хотя, мы должны быть уверены, что нас не поймают, очевидно.

Я улыбнулась ей.

— Очевидно.

ГЛАВА 21.

САНТАНА

Чувствуя головокружение от всех напитков, которыми я его угостила, Сэлинджер повел нас на обещанную экскурсию по Нью-Йоркскому ковену. Он был совершенно не в себе, болтал как ни в чем не бывало.

— Теперь здесь, слева от меня, вы найдете хранилища. Я не очень люблю туда ходить, так как у меня нет такой большой потребности в заклинаниях и тому подобном. Книги и эссе — это больше моя скорость. Я не думаю, что есть что-то в мире, что вы не можете найти в книге. Все это не имеет отношения к делу, — объяснил Сэлинджер, его слова были чертовски невнятными. Он покачивался. Мне пришлось пару раз протянуть руку на винтовой лестнице, чтобы остановить его от падения. Как этот парень умудрился так напиться за такой короткий промежуток времени, было выше моего понимания.

Пока мы шли, Харли и я продолжали переглядываться. Мы договорились придумать отвлекающий маневр, чтобы Харли могла попробовать проверить Гримуар ее родителей. Как это может быть трудно с такой своенравной аудиторией?

— Мы близки к специальным коллекциям? — спросила Харли. Между тем, мне было интересно, где все остальные. Во время нашей экскурсии мы встретили не так уж много людей, и это навело меня на мысль, что мы находимся в пыльном крыле ковена, которое никто не любит посещать. Но это хорошо для нас.

Сэлинджер махнул рукой в сторону коридора.

— Через две двери, но вы просто должны войти сюда и взглянуть на глобальную библиотеку. Держу пари, вы никогда не видели ничего подобного, во всяком случае, если вы пришли из Ковена Сан-Диего. Это место — свалка по сравнению с Нью-Йорком. У нас есть все книги по мировой мифологии, которые вы когда-либо надеялись найти, все под одной крышей. — Он усмехнулся про себя. — Здесь есть артефакты и древние Эсприты из прошлых эпох. За этими дверями так много чудесных вещей.

Это был момент, чтобы начать отвлекаться. Ну же, Сантана, давай покажем этому дурачку, из чего на самом деле состоит банда из Сан-Диего. Потянувшись внутрь себя, я призвала своих Оришей прийти мне на помощь. Я на мгновение повернулась спиной к Сэлинджеру, не то чтобы он смотрел. Парень был зациклен на своих любимых книгах.

Ориши поднялись во мне, это знакомое чувство холода и жара пульсировало в моих венах, как будто я положила ледяные руки перед яростным огнем. Мои ладони горели синим, и я знала, что мои глаза будут делать то же самое. Они шептались вокруг меня, духи спрашивали, чего я от них хочу. Сосредоточившись на множестве их голосов, я мысленно объяснила, что мне нужно, чтобы они сделали для меня. Мои Ориши могли создавать идентичные изображения людей, но не могли говорить или удерживать твердую форму. Не то, чтобы это имело значение, с капитаном болтуном. Он будет рад, что никто не помешает его напыщенной заднице.

Два завитка голубого света вырвались из моих ладоней и приземлились рядом с Сэлинджером с облаком голубых искр. Струйка пота стекала по моему позвоночнику. Это должно было отнять у меня много сил, но это стоило того, чтобы держать пьяницу занятым. Он уже вошел в глобальную библиотеку, разинув рот и повернувшись к нам спиной. Идеально.

Имитация приняла форму, подражая Харли и мне. Я кивнула своей подруге, убеждая ее спрятаться за чем-нибудь. Она метнулась в тень доспехов, в то время как я шагнула в один из жутких альковов, которые выстроились вдоль коридора.

— Ну, не стойте в коридоре, заходите! Я хочу показать вам мир веселых чудес, дамы. Вы, конечно, оцените то, что это место может предложить, — сказал Сэлинджер, подзывая имитаторов следовать за ним. Он остановился перед дверью и пробормотал: «Da nobis accessum», прежде чем исчезнуть внутри. Подражатели делали то, что им говорили, мои Ориши контролировали их, покорно следуя за ним. Ментальная связь существовала между мной и духами, отвечающими за имитацию, так что я знала, что они делали, пока мы были заняты.

Не желая терять ни минуты, на случай, если Сэлинджер вдруг получит дозу ясности, мы с Харли поспешили по коридору в комнату с надписью «Специальные коллекции». Он ничем не отличался от других дверных проемов, но энергия внутри казалась более мощной. Я могла сказать, что предметы внутри были ценными.

Харли повернулась ко мне.

— Ты слышала, что он сказал?

Я кивнула.

— Da nobis accessum.

Она положила руки на дверную ручку и повторила эти слова. Что-то щелкнуло, и дверь широко распахнулась. Не теряя ни минуты, Харли нырнула в комнату. Я задержалась на пороге еще на секунду, оглядывая коридор, чтобы убедиться, что вокруг никого нет. Убедившись, что мы одни, я последовала за Харли внутрь.

— Ориш, предупреди меня, если кто-то придет, — прошептала я.

— Мы будем стоять на страже для тебя, Сантана, — ответили они, их голоса эхом отдавались в моей голове. Было что-то успокаивающее в том, как они говорили со мной в унисон.

Переступив порог, я почувствовала странную пульсацию энергии Хаоса, давая мне знать, что здесь есть какая-то магическая защита. Учитывая, что сигнализация еще не сработала, я полагала, что эти меры должны были помешать кому-либо взять предметы из хранилища специальных коллекций, например бирка, помещенная на некоторые книги в городской библиотеке, чтобы остановить их от извлечения, только более мощный способ.

Читальный зал «Особые коллекции» определенно был сделан тем же человеком, который проектировал остальную часть Нью-Йоркского Ковена. Тонкие витражные окна с драгоценными камнями открывали вид на Центральный парк, в то время как сводчатый потолок из темно-серого гранита изгибался к вершине над нами. Готическая люстра из бронзы и серебра отбрасывала свой свет вниз. Один длинный стол тянулся вдоль всей комнаты, книжные полки и стеллажи были сдвинуты в стороны. На полпути вниз лестница вела на второй этаж, где было еще больше полок с толстыми томами в кожаных переплетах и несколько столов с изумрудно-зелеными лампами для чтения.

— Знаешь, я начинаю задумываться об этом месте. Всего этого ковена будет достаточно, чтобы свести с ума любого, включая старую Кэти Шиптон, — пробормотала я. К счастью, комната была пуста. — Я бы сказала, что это способствует своего рода убийству и хаосу, не так ли?

— Я как раз об этом думала, — ответила Харли, подходя к первой стопке книг. Комната была не особенно большой, но у нас не было много времени, чтобы просмотреть все. Даже для пьяного парня, которому нравился звук собственного голоса, имитация довольно скоро начинала выглядеть немного странно.

— Может, начнем?

Харли кивнула.

— Давай разделимся. Так мы пройдём больше.

— Есть, капитан.

Я подошла к противоположной стороне комнаты и начала искать. К тому времени, как я добралась до конца правой стены с книгами, стало ясно, что Гримуара Эстер и Хайрама здесь нет. Полки были странно помечены содержимым, с родственными гримуарами вперемешку с обычными томами. Книги Мерлинов, похоже, нигде не было. Мы понятия не имели, какого рода контент он содержал, что делало вещи немного сложнее.

Харли, казалось, пришла к тому же выводу. Я слышала, как она сердито бормочет себе под нос, проводя кончиком пальца по каждому пыльному корешку. Магия, исходившая от гримуаров, заставляла моих оставшихся Оришей нервничать. Судя по тому, что я чувствовала, они не были опасными, но все же обладали огромной силой.

Увлекаемая лестницей на меньший второй этаж, я поднялась по черным железным ступеням, пока не достигла платформы наверху. Эта часть комнаты специальных коллекций была скорее кабинетом, чем чем-либо еще, местом тишины и покоя. Тяжелые каменные стены, казалось, заглушали любой входящий звук, отвергая даже малейший шепот шума. Жутко, жутко и еще более жутко.

— Его здесь нет! — Донесся снизу приглушенный голос Харли. Я наклонилась над балконом странного кабинета-платформы, чтобы посмотреть на нее.

— Не повезло?

Она взглянула на меня и покачала головой.

— Его нет ни на одной из этих полок. У них есть несколько гримуаров, но ни один из них не принадлежит моим родителям. Как ты думаешь, они могли запереть его где-нибудь еще? Они думали, что мой отец был убийцей, поэтому имеет смысл, что они хотели бы держать его подальше от любопытных глаз. Хотя, мы не знаем, что в нем, так что, возможно, нет. — Она хмыкнула. — Но тогда почему Сэлинджер сказал, что он здесь?

— Если Сэлинджер сказал, что он здесь, значит, так и должно быть. Я не понимаю, зачем ему лгать об этом. Кроме того, он снова пробормотал что-то об этом после своего третьего виски, — ответила я. — Я буду продолжать искать здесь. Кричи, если что-нибудь найдешь.

Я побрела к задней части закрытой платформы. Две книжные полки торчали в дальнем углу. Любопытствуя, я обошла их, только чтобы найти стеклянную витрину позади каждой стопки. Тот, что справа, был пуст, но тот, что слева… я осторожно приблизилась к нему; странная вибрация исходила изнутри. На золотой подставке лежала закрытая книга, но ни карточки, ни описания не было. Обложка была переплетена в красивую кремовую кожу, украшенную вьющимися лозами серебра и золота. В каждый угол обложки был вставлен сверкающий драгоценный камень-сапфир, рубин, изумруд и бриллиант, чтобы представить каждый из элементов. В самом центре, Белая жемчужина и Черная жемчужина, бок о бок.

— Харли! — прошипела я, поспешно возвращаясь к балюстраде. — Харли! Кажется, я нашла его!

Она метнулась через комнату вниз и побежала вверх по лестнице, следуя за мной к стеклянной витрине. Похоже, она не была заперта с помощью какой-либо магической системы предотвращения, хотя я предполагала, что это сработает, если мы попытаемся что-то взять из специальной комнаты. Именно это я и чувствовала по пути сюда, защитный механизм для предотвращения воровства. Все здесь должно было остаться здесь. И кроме того, не было никакого смысла ставить магический замок на что-то вроде этого. Судя по всему, он не был закончен, и заклинания Гримуара не могли быть использованы, если они не были закончены создателями. Это была, во всех смыслах и целях, действительно красивая книга без реальной цели.

— О Боже, вот оно, — выдохнула она. — Я чувствую, как изливается их энергия. Вот оно. Это Гримуар моих родителей. Черная жемчужина и белая жемчужина — это Эстер и Хайрам. Свет и тьма — две стороны одной медали.

Я улыбнулась.

— Хороший улов, правда? В таких жутких местах всегда что-то прячется за книжными шкафами.

— Но как мы туда попадем?

— Я думала о фазировании через стекло, чтобы попытаться схватить его, но эти заклинания слишком продвинуты. Я бы себе сердце остановила, даже если бы Ориша меня защищала, — неохотно ответила я. — К тому же, сейчас они вроде как разделились, и половина из них наблюдает за нашими фальшивыми коллегами.

Она выдохнула.

— А что, если мы просто разобьем стекло и заберем его?

— Я думаю, что мы соберем здесь половину ковена еще до того, как доберемся до лестницы.

— Я не собираюсь заходить так далеко только для того, чтобы потерпеть неудачу.

Я посмотрела на висячий замок, который удерживал стеклянную дверь закрытой. Он не был заколдован или выгравирован рунами. Он оказался простым, заурядным висячим замком. — Насколько контролируется твой телекинез в эти дни?

Харли нахмурилась.

— Довольно хорошо. А что?

— Как бы ты отнеслась к тому, чтобы открыть замок своими силами?

— Разве это не поднимет тревогу?

Я отрицательно покачала головой.

— Я так не думаю. Замок, кажется, совсем не зачарован.

— Я попробую, — сказала Харли после минутной паузы. Бедная девушка была в отчаянии. Я видела это в ее глазах. Честно говоря, после всех этих хлопот, я становилась слишком нетерпеливой для моего собственного блага.

Из ладоней Харли выползла струйка мерцающего воздуха, Жемчужина на ее Эсприте ярко засветилась, когда она вставила тонкую струйку телекинеза в висячий замок. Ее брови нахмурились от напряжения, вызванного возней с замковыми булавками внутри. В тишине второго этажа я почти слышала, как они двигаются.

— Ну, это бесит, — пробормотала она.

— Я предполагаю, что это не просто шпилька?

Она покачала головой.

— Нет, это взлом замка следующего уровня. Не пойми меня неправильно, я ломала замок или два в свое время, но это смешно.

— Ты вскрыла один или два замка?

Она улыбнулась.

— Иногда девушке приходится делать то, что она должна делать. В основном приемные родители конфисковали мои вещи, но было несколько тайных поездок в кабинет директора, чтобы изменить несколько классов.

Я молчала, пока она продолжала, ее лицо исказилось в маске чистой решимости.

— Ты можешь что-нибудь сказать? — спросила Харли. Ее голос испугал меня. — Ты меня пугаешь, стоя там и наблюдая за мной, как призрак.

— Конечно… э-э… знаешь, одна из моих целей в жизни-когда-нибудь создать Гримуар. Большинство моих предков ковали одно — быть грубым, чтобы не придерживаться некоторых традиций Катемако. Это то, с чем я не согласна. Устроенный брак, уже слишком.

Харли натянуто рассмеялась, напрягая замок.

— Где ты вообще купишь чистый дневник, который тебе нужен для начала? Они, типа, продают их в магическом магазине?

— В некотором смысле, — ответила я. — Там есть магические переплетчики, которые специализируются на гримуарах. Они делают специальную бумагу и привязки для размещения мощной энергии Хаоса, оценивая уровни защиты, необходимые на основе магического, кто это делает. Ты не можешь просто взять блокнот из любого старого канцелярского магазина и записать свои заклинания и чары. Ну, ты могла бы, но они не будут работать так, как это делает Гримуар. Это не просто обычная бумага. В этой работе есть артистизм, поэтому все обложки Гримуара так замысловато оформлены. Переплетчики работают с создателями, чтобы подделать правильную книгу для своих нужд, идеально сочетая ее.

— И все это ради одной книги?

Я молча кивнула.

— Да, я думаю, ты права насчет того, что Белая жемчужина и Черная жемчужина имеют какое-то отношение к тому, что твои мама и папа были светлыми и темными. Переплетающиеся лозы серебра и золота, вероятно, символизируют их единство и любовь, — сказала я, указывая на символические детали. — Эта звезда наверху, вероятно, имеет какое-то отношение к твоей маме, так как Эстер означает «звезда» на персидском языке. И этот трискелион здесь, это древний символ друидов, который был связан с мифами Мерлина на протяжении веков. Так это, наверное, твой отец. — Я указала на изображение трех связанных вихрей, изгибающихся, как свернутые ноги морской звезды.

— Откуда ты так много знаешь о гримуарах?

— Как я уже сказала, они были в семье в течение многих поколений. Назовем это профессиональным интересом.

Как раз в этот момент что-то щелкнуло внутри замка, и тяжелая часть провисла, когда верх освободился.

— Я сделала это! — воскликнула Харли, быстро прикрывая рот на случай, если этот звук кого-нибудь насторожит.

Она нетерпеливо распахнула стеклянную дверь и заглянула внутрь. Я отступила назад, давая ей возможность побыть наедине с гримуаром. Она провела рукой по кремовой коже, по всем украшениям с вмятинами и драгоценными камнями, прежде чем открыть обложку и открыть первую страницу. Я могла только представить, каково это-держать в руках что-то такое особенное и интимно созданное.

— С тобой я никогда не бываю в темноте. С тобой всегда будет Путеводный свет. С тобой я не боюсь никаких теней. С тобой я цела. — Голос Харли застрял у нее в горле, когда она прочитала посвящение вслух. — С тобой ночь становится подарком. С тобой я всегда найду равновесие. С тобой мне не нужно прятаться. С тобой я цел.

— Они посвятили Гримуар друг другу, — прошептала я.

Харли кивнула.

— Их любовь… я чувствую, как она скатывается со страниц. Это… это почти слишком подавляюще. Я чувствую их здесь. Они есть в каждом слове. Вся любовь, сила и время, которые они вливали в него… я чувствую каждую мелочь. — Ее дыхание стало прерывистым, глаза быстро моргали. — Интенсивность… эт… я не могу выразить словами. Каждая часть того, кем они были… это все… — она споткнулась прежде, чем смогла закончить, сжимая книгу и качаясь в сторону. Ее колени дрожали, все тело было мокрым от пота.

Мои руки взметнулись, чтобы схватить ее за плечи и поставить на ноги.

— Эй, успокойся. Если это слишком много, положи книгу обратно.

Она покачала головой.

— Я в порядке. Я хочу продолжать поиски. У нас здесь мало времени. Ее взгляд был устремлен на меня с яростным вызовом. — Я проделала весь этот путь не для того, чтобы положить книгу обратно, пока не увижу больше.

— Я понимаю, поверь мне, но я не хочу выносить тебя отсюда.

— Давай я попробую еще раз, — настаивала она. — Со мной все будет в порядке.

Я отпустила ее, когда она начала листать книгу, останавливаясь на указателе заклинаний. Она провела пальцем по списку, ее губы двигались, когда она читала каждый из них. На полпути вниз, она замерла.

— В чем дело? — спросила я, нервничая.

— Там есть раздел, посвященный детям Хаоса, — ответила она, открывая соответствующую страницу. Пот лился с нее градом, щеки тревожно покраснели, как будто она впала в какую-то лихорадку. Пока она просматривала страницы, я разглядела размытые цветные чернила и беспорядочные иллюстрации, прежде чем Харли остановилась на правой. На самом верху кто-то нарисовал чернильное изображение — тонкое изображение тени и тьмы, в капюшоне и с крыльями, держа косу в одной руке. Эреб — Дитя тьмы. Никто другой не заставит меня так дрожать… кроме моей мамы.

Я заглянула через плечо Харли и попыталась прочитать слова под рисунком. Мои глаза скользнули по первым строчкам, которые извергали обычные мифы: — из хаоса вышел Эреб… — я уже собиралась читать дальше, когда услышала, как Харли бормочет заклинание себе под нос. Белки и радужки ее глаз приобрели тревожный оттенок черного, тело застыло в состоянии транса.

— Эй, Харли, — сказала я, тряся ее за плечи. — Эй! Харли! Вылезай из него!

Черный туман скопился на странице, капая вниз тонкими завитками и кружась вокруг нас. Мои Ориши задрожали в воздухе рядом со мной, испугавшись этого внезапного появления мощной магии.

— Останови ее… Эреба нельзя вызывать… останови ее, или мы будем вынуждены, — шептали они, и их голоса эхом отдавались в моей голове.

Я бросилась к гримуару и попыталась вырвать его из ее рук. Голова Харли резко повернулась ко мне, пульс интенсивного телекинеза вырвался из ее рук. Я едва успела подумать, когда она швырнула меня вниз по платформе второго этажа, моя спина ударилась о балкон с резкой болью.

Собрав Оришей, я вскочила на ноги и побежала туда, где стояла Харли. Круг ледяного ветра взметнулся вокруг нее, создавая темный торнадо почти непроницаемого черного тумана, с ней в центре.

— Что это с ней делает? Этого не должно было случиться!

Я никогда раньше не видела, чтобы кто-то так реагировал на Гримуар. Несколько человек потеряли сознание, если магия внутри была особенно сильна, но это было что-то другое. И это выходило из-под контроля. Через несколько мгновений Харли полностью потеряет контроль. Мои Ориши чувствовали это.

Вынужденная жить в режиме выживания, я вспомнила, что моя мать рассказывала мне о моем сантерийском наследии и магии, которая пришла с ним.

Это будет стоить дорого, но другого пути нет.

Я воззвала к своим Оришам и почувствовала, как внутри меня ровно пульсирует их сила. Используя сырую сердцевину их энергии, я подняла руки и собрала между ладонями кружащийся вихрь сине-черного света. Когда я толкнула шар интенсивной энергии вперед, темно-синие завитки змеились в воздухе, обвиваясь вокруг обложки Гримуара Мерлинов.

Не в силах вытащить книгу, скользящие листья погрузились под плоть Харли. Я чувствовала, как каждый из них проникает в ее вены, дергает за сухожилия ее мышц, пытаясь разорвать связь между ней и книгой. Я крепче ухватилась за сущность своей силы, когда чернильные щупальца достигли ее мозга. С еще одним толчком энергии от меня, темная магия пульсировала внутри нее, замораживая каждую искру электричества, которая прыгала между синапсами.

Как будто электромагнитная волна взорвалась, Харли с глухим стуком упала на пол. Гримуар упал рядом с ней, и торнадо черного тумана исчезло с порывом ледяного ветра. Я отпустила черные завитки, как только она рухнула, сырая, подпитываемая Оришей магия вернулась прямо в мое тело. Она ударила меня в горьком порыве морозных искр, каждая из которых впивалась в мою кожу. И все же я не волновалась за себя. Я никогда раньше не использовала это заклинание, и я понятия не имела, держала ли я его слишком долго. Пожалуйста… пожалуйста, скажи, что я ее не убила.

Харли открыла глаза, ее легкие задыхались, как будто она была на грани утопления. Она попыталась сесть, оглядывая гримуар и открытую витрину. Ее лицо побледнело, лихорадочный румянец на щеках исчез.

— Что случилось? — спросила она, поворачиваясь ко мне.

— Гримуар случился. — Я вернулась туда, где она сидела. Я положила книгу обратно в витрину, закрепляя замок на месте. Мы уже достаточно выпили за один вечер. Я почувствовала облегчение, увидев его за стеклом, и немного заболела, хотя знала, что это не имеет никакого отношения к гримуару.

— Кто-то идет, — прошептали мои Ориши.

— Как раз то, что нам нужно, — пробормотала я.

Харли нахмурилась.

— Что?

— Кто-то идет. Ты можешь встать?

Она кивнула, поднимаясь на ноги.

— Думаю, что да.

— Хорошо, тогда давай убираться отсюда, пока они не бросили нас в Чистилище.

Она оперлась на меня, чтобы не упасть, и мы поспешили из читального зала «Особые коллекции». Сэлинджер только что вышел из глобальной библиотеки впереди, все еще болтая о чем-то. Я не совсем расслышала, что он говорил, но это не имело значения. Наши подражатели послушно последовали за ним. Одним движением запястья и словом, обращенным к Оришам, имитаторы растворились в воздухе, а духи поспешили присоединиться ко мне, когда мы бросились вниз по коридору. Обернувшись и увидев пустое пространство позади себя, он растерянно огляделся. На его лице появилось смущенное выражение. Ты так долго говорил, что потерял свою пленную аудиторию? Прости, Сэлинджер. Завтра ты проснешься с большим сожалением.

Мы бросились к зеркалам, мой желудок сжимался с каждым нашим шагом. Холодный пот заливал мое тело, и тошнота охватила меня изнутри. Ну, это не очень хорошо… но я знала, что цена будет высокой. По крайней мере, оно того стоило.

Но что беспокоило меня больше, чем тошнотворное чувство в животе, так это то, что Харли смогла прочитать заклинание вслух и заставить его работать. Гримуар был еще не закончен. Она не должна была этого делать. И все же, доказательства были ошеломляющими, я видела, как это произошло. Что-то позволило ей преодолеть этот разрыв. Может быть, ее родословная? Безумно сильная сила Шиптон и Мерлин скрывается внутри нее? Как бы то ни было, она почти закончила заклинание по собственной воле… и это была ужасная мысль.

Даже с подавителем на месте, она была слишком сильна для ее собственного блага.

Она становилась опасной для себя и всех вокруг. Я только надеялась, что кровь Шиптон не слишком сильна.

ГЛАВА 22. ХАРЛИ

Шагнув назад через зеркало, в Главный зал КСД, мое тело почувствовало электрический ток. Если бы кто-то сказал мне, что я только что застрелил шесть упаковок энергетического напитка, я бы им поверила. Мои нервы были напряжены, и я была уверена, что слышу цвета. В ушах у меня определенно что-то гудело. Прилив крови, проносящейся по моим венам со скоростью миллион миль в час.

Сантана, с другой стороны, выглядела так, как будто она приходила в себя после тяжелой ночи после шести упаковок чего-то еще. Ее лицо имело зеленый оттенок, и восковой блеск покрывал ее кожу. Когда мы остановились на подиуме в холле, ее дыхание вырывалось из груди, ее рука дрожала вокруг моей талии. Она помогала мне после того, что случилось в специальной комнате для коллекций, но теперь я чувствовала, что именно я должна была помочь ей.

— Ты в порядке? — спросила я, отстраняясь.

Она кивнула.

— Немного устала, но это все. Это отняло у меня много сил.

— Что там произошло?

— Ты не переставала читать заклинания в гримуаре своих родителей. Это как-то связано с Эребом, — ответила она. — Ты вошла в этот странный транс и не хотела выходить из него, поэтому мне пришлось разорвать связь. Это было нелегко. Я чувствую себя так, будто кто-то въехал в меня.

Я скорчила гримасу, чувствуя себя виноватой.

— Прости, что тащу тебя за собой, чтобы попытаться найти его. Мы должны были просто взять копии и вернуться сюда.

— Эй, я за то, чтобы нарушать правила, когда это имеет значение, моя компания, — ответила она с улыбкой. — Если мы собираемся сперва столкнуться с огненной головой, мы не можем жалеть себя, когда нас сожгут. Хотя, если бы я знала, что ты собираешься на меня напасть, я бы попыталась убедить тебя, что искать Гримуар не самая лучшая идея. Ты вроде как… исчезла на минуту. И ты могла сломать пару позвонков. — Она потерла свой позвоночник для драматического эффекта, заставляя меня чувствовать себя еще более виноватой.

— Я бросила тебя, не так ли?

— Это еще мягко сказано. — Она рассмеялась, показывая, что не испытывает никаких обид. Я была благодарна за это. Я только начала заводить здесь друзей; я не хотела терять их из-за моей непостоянной реакции на гримуары.

Я отрицательно покачала головой.

— Мне очень жаль. Я должна была знать, что случится что-то плохое.

— Что ты имеешь в виду? Ты не могла знать, что станешь обезьянкой, прикоснувшись к нему.

Я бросила на нее застенчивый взгляд.

— Ну, вообще-то, это случалось и раньше.

Она изумленно уставилась на меня.

— Ты что, шутишь?

— Боюсь, что нет, — ответил я. — Это было некоторое время назад, но я просматривала один из темных гримуаров с Гарреттом, и я полностью отключилась. Я начала читать его вслух, и ему пришлось остановить меня, прежде чем я сделала что-то ужасное. Я не знаю, имеет ли это какое-то отношение к моей склонности к темноте, или это что-то еще, но гримуары, кажется, имеют этот странный эффект на меня. Тем не менее, на этот раз он был еще более интенсивным. В прошлый раз Гарретт смог вытащить меня из этого, но один из моих родителей схватил меня и не отпускал.

— Ты должна была сказать мне об этом.

— Я знаю. Извини. Я даже не думала об этом.

Она пожала плечами.

— Ну, ничего страшного. Я думаю, что чтение Гримуара, который был создан кем-то, с кем ты связан, отличается от чтения обычного. Это всегда будет более интенсивным, — небрежно ответила она. — Хотя мне было интересно, как тебе удалось прочитать заклинание и заставить его работать. Гримуар твоих родителей так и не был закончен, а значит, ты не должна была этого делать. Это меня беспокоит.

Я нахмурилась.

— Ты думаешь, это как-то связано с тем, что я их ребенок?

— Я думаю, это как-то связано с твоей родословной, есть что-то такое, что позволяет тебе читать это заклинание, не дожидаясь окончания. Во всяком случае, такова моя теория. Может быть, это как защита, способ продолжения Гримуара, даже если создатель умирает. Или создатели, в данном случае. Я спрошу об этом маму на собрании. Она эксперт в таких вещах. Если кто и знает, почему ты можешь сделать то, что только что сделала, так это она.

— Это было бы здорово. — Чем больше я узнаю об этом Гримуаре и о моей связи с ним, тем лучше. Мой мозг лихорадочно работал с тех пор, как мы покинули специальную комнату для коллекций, и мои воспоминания начали возвращаться, кусочек за кусочком. Прикосновение к Гримуару моих родителей в первый раз было потусторонним опытом. Даже сейчас я изо всех сил старалась облечь это в слова или ясно обдумать. Это было похоже на то, как будто вся сила моих сил взывала к книге и пыталась пробиться через подавитель Демпси, чтобы добраться до содержимого внутри, узнав что-то в нем.

Я не осмеливалась говорить об этом вслух, боясь беспокоить Сантану, но я начала задаваться вопросом, Может ли использование одного из заклинаний Гримуара моих родителей быть ключом к разрушению подавителя Демпси. Если бы я могла выполнить одно из них, возможно, оно было бы достаточно мощным, чтобы подтолкнуть меня к моим абсолютным пределам, разрушая подавитель в процессе. Я не была идиоткой; я знала, что выполнение такого заклинания было бы невероятно опасно, но если бы это могло освободить мои силы, тогда, возможно, это стоило огромного риска.

— Только не вздумай снова прятаться, ладно? — упрекнула Сантана. — Если ты снова захочешь сделать что-то безумное, ты придешь к одному из нас и скажешь нам. В девяти случаях из десяти мы поедем с тобой, и мы позаботимся о том, чтобы ты не причинила себе кучу неприятностей. Уэйд, возможно, и не готов к нарушению правил, но у тебя всегда есть я или Татьяна, чтобы обеспечить некоторую здоровенную поддержку. Астрид тоже, если она в хорошем настроении. В этой девочке есть бунтарская жилка, которая великолепна, когда выходит наружу.

— Ладно, больше никаких тайн, — пообещала я. — Я так долго действовала сама по себе, что не привыкла к людям, к которым могу обратиться за помощью.

Она улыбнулась.

— Я знаю, Ми Куате. Вот почему я здесь, чтобы продолжать говорить тебе.

Я усмехнулась, глядя на Сантану. Она продолжала удивлять меня. Из всех в КСД она была самым интересным человеком, с которым я сталкивалась. Имея в своем распоряжении наследие Катемако, она могла бы легко пройти через магическую жизнь, и все же она выбрала более трудный путь. Она пришла сюда, чтобы проложить свой собственный путь в этом мире. Я восхищалась неповиновением в людях. Кроме того, она была намного сильнее, чем показывала раньше. Я не очень хорошо помнила, что произошло, когда заклинание вышло из-под контроля, но я знала, что она сделала что-то грандиозное. Я чувствовала, что последствия этого все еще пульсируют во мне.

Мне повезло, что рядом со мной есть кто-то вроде тебя, Сантана. Голос разума, когда я перехожу черту. Рада, что ты пошла со мной.

— Ну что ж, теперь я у тебя в долгу, — сказала я. — Это самое меньшее, что я могу сделать после всего того дерьма, через которое тебе пришлось пройти.

— Честно говоря, я просто рада, что мы обе целы. Никаких одолжений не требуется.

— Ну же, должен же быть какой-то способ компенсировать почти сломанные позвонки. Назови его! — Я одарила ее улыбкой.

— Серьезно, мы в порядке. У меня нет привычки принимать одолжения. Там, откуда я родом, мы так не поступаем. Мы просто помогаем там, где нужно, и не просим ничего взамен.

Я скорчила печальное лицо.

— Пожалуйста, позволь мне загладить свою вину, Сантана. Я чувствую себя призером за то, что втянула тебя в это.

— Совсем идиотка? — Она усмехнулась.

— Да, диотка. А теперь позволь мне сделать кое-что для тебя. Должно же быть что-то, чего ты хочешь. Стирка? Шоколад? Уборка?

Она на мгновение замолчала.

— Теперь, когда ты упомянула об этом… нет, неважно. Это не важно.

— Нет! Давай, скажи мне, что ты собиралась сказать. Там нет слишком большого одолжения.

Она осторожно посмотрела на меня.

— У меня есть крошечная идея.

— Расскажи мне.

— Я довольно терпеливая девушка, но этот тупик с Раффи сводит меня с ума, — застенчиво ответила она. — Я бы не прочь узнать, что он на самом деле чувствует ко мне, если бы ты была счастлива поработать над ним своим эмпатическим колдовством. Своего рода эксперимент.

Я расхохоталась.

— Я в деле! Это было бы для меня удовольствием.

— Ты серьезно?

— Сто процентов, — ответила я. — Честно говоря, я думала, что ты попросишь меня постирать твою одежду. Это намного лучше. Что ты имеешь в виду? Обтягивающее красное платье, чтобы увидеть, как выпучиваются глаза? Или случайный поцелуй с Джи Джо, посмотрим, не выйдет ли пар из ушей Раффи?

Сантана усмехнулась.

— Всегда рада видеть тебя на моей волне, Харли Мерлин, хотя я думала о купальниках.

Я нахмурилась.

— Теперь я в замешательстве.

— Разве Уэйд не показывал тебе бассейн, когда проводил экскурсию по этому месту? — Ухмылка тронула ее губы.

— Нет… Уэйд Кроули не говорил мне, что здесь есть бассейн. Хитрый ублюдок!

— Пойдем, у меня есть запасной костюм, который ты можешь одолжить. Мы можем посмотреть, не хотят ли Татьяна и Астрид пойти с нами, — сказала она, улыбаясь. — Хотя, возможно, будет немного контрпродуктивно, если Татьяна придет. Я люблю ее всем сердцем, но ты можетшь практически услышать, как челюсти ударяются об пол, когда она идет в бассейн.

Как назло, когда мы постучали в дверь Татьяны, Астрид и Татьяна ответили, надев маски и пушистые халаты.

— Боюсь, не сегодня. Я очищаю кожу от свободных радикалов и набиваю ее коктейлем пептидов, — полусаркастически объяснила Татьяна. — Моя мама беспокоится о том, что я получаю морщины в американской жаре, поэтому она отправила целый ящик масок из Кореи. Полезно, но немного обидно. Я думаю, что это прекрасно подходит моей маме.

Астрид нетерпеливо кивнула.

— Если вы думаете, что магия сбивает с толку, вам следует проверить ингредиенты в одной из этих вещей. Там есть вещи, о которых я даже не слышала! Вы знали, что можете нанести пчелиный яд на лицо?

Я усмехнулась.

— Знаешь что, я этого не делала.

— Ну, ты можешь!

— И именно поэтому нам придется отказаться. — Татьяна виновато вздохнула. — Если какой-либо из этих продуктов коснется воды в бассейне, я боюсь, что могу спонтанно сгореть. Ты хочешь одолжить костюм, Харли? У меня есть целая стойка на выбор.

— Не возражаешь, если я тоже позаимствую один? — спросила Сантана. — Твои намного лучше моих.

— Конечно.

Через двадцать минут я вышла из комнаты Татьяны в знойном черном костюме-двойке. Он обнимал меня во всех нужных местах, но в нем было так много галстуков и вырезов, что мне потребовалось пятнадцать из этих двадцати минут, чтобы войти в эту проклятую вещь. Она дала мне и халат на дорогу. Я обернула его вокруг себя, когда мы шли по коридору.

Сантана одолжила потрясающее, темно-красное бикини, которое выглядело безумно хорошо на фоне оливкового тона ее кожи, как будто она только что вышла из обложки Sports Illustrated. Честно говоря, все эти заимствования и одалживание одежды были немного новыми и странными для меня, учитывая, что у меня никогда не было близких подруг раньше. Я понятия не имела, как реагировать. Надо бы к этому привыкнуть. Шкаф Татьяны — это все, что носит Дьявол Prada. Она предложила, и мне это нравится.

С полотенцами под мышкой мы отправились на поиски комнаты Раффи. Сантана тоже надела халат поверх бикини, просто ради того, чтобы побродить по ковену. В жилых помещениях все шло как по маслу, и никто бы и глазом не моргнул, если бы мы расхаживали со своими вещами, но там был хитрый план. План, который требовал таинственности и тонкости.

Через несколько минут мы вышли из ее комнаты. Сантана бросила на меня заговорщический взгляд, прежде чем расстегнуть пояс халата и постучать в дверь. Раффи ответил вскоре после этого, протирая глаза и приглаживая волосы. Очевидно, он дремал, и вот-вот его ждет сюрприз всей его жизни. Я подавила смех, когда он уставился на Сантану, его глаза вылезли из орбит, когда он заметил красное бикини, видимое под открытыми лацканами халата. Для этого мне не нужны были мои способности эмпата.

— Прости, мы тебя разбудили? — невинно спросила Сантана.

— Уже… поздновато, — пробормотал он.

— Мы как раз направлялись в бассейн на вечернее купание и подумали, не хочешь ли ты пойти с нами?

Он громко сглотнул.

— Немного холодновато, не так ли?

— Бассейн внутри, Раффи. Не важно, холодно или нет. — Она усмехнулась, делая вид, что снова закрывает халат. — Давай, почему бы тебе не присоединиться к нам? Харли никогда раньше не была в бассейне. Я подумала, что было бы неплохо, если бы мы пошли вместе.

Его глаза на мгновение вспыхнули красным.

— Я должен встретиться с Элтоном через полчаса.

Сантана вздохнула.

— Ну ладно… может быть, в следующий раз?

Потянувшись к краям его эмоций, я изо всех сил пыталась понять их смысл. Раффи всегда был для меня загадкой, его эмоции смешивались и сбивали с толку. Там были нити разочарования и взрыв чего-то, что заставило меня внезапно покраснеть — это появилось, когда его глаза вспыхнули красным. Он был полностью влюблен в Сантану, я чувствовала это, но темный подводный поток гнева и горечи пульсировал под ним, сочетаясь с пиками восхищения и полного шока.

Раффи посмотрел на меня с мольбой в глазах.

— Мне очень жаль вас обеих. Сегодня просто не очень хорошая ночь для меня. — Он знал, что я читаю его, и знал, что я знаю. Отчаяние нахлынуло на меня, намекая на его желание как можно скорее положить конец разговору, из чистого смущения за смесь эмоций, которые бурлили в нем. Некоторые были совершенно неприличны, но они, казалось, не соответствовали характеру Раффи. Он никогда бы не позволил своим чувствам так сильно отклониться к дерзкой стороне вещей, не тогда, когда он явно восхищался ею больше, чем ее телосложением. Ты темная лошадка, Раффи.

— Как я уже сказала, может быть, в другой раз? — застенчиво ответила Сантана.

— Да, конечно, конечно. В другой раз.

— Удачи тебе с Элтоном. Кричи, если мы тебе понадобимся, — сказала она.

Он кивнул так сильно, что я подумала, что у него может отвалиться голова.

— Абсолютно. Еще раз извините. Мне нужно идти… мне нужно кое-что привести в порядок, прежде чем я пойду в офис Элтона.

— Спокойной ночи, Раффи.

— Спокойной ночи, Сантана… и Харли. Спокойной Ночи, Харли.

— Спокойной ночи, Раффи, — ответила я, чувствуя себя немного виноватой. Его эмоции были повсюду. Как будто вас двое — хороший ты и плохой ты. Раздвоение личности вроде концерта. Уже не в первый раз я задавалась вопросом, что происходит внутри него. Никто, казалось, не хотел мне говорить, и у меня не было никаких догадок.

Смеясь, мы повернулись и направились к бассейну.

— Я дам тебе знать, что я почувствовала, когда мы доберемся туда, — сказала я ей. — Это может быть более уединенно, чем коридор.

— Ладно, ладно. — Щеки Сантаны порозовели, и она широко улыбнулась. У меня было чувство, что она уже знала результат.

Пройдя через двор с магнолиями, мы направились на север, через обычную сеть залов и коридоров. Я ожидала долгой прогулки, но через пять минут мы оказались перед большими золотыми двойными дверями. Пара русалочьих хвостов заняла место обычных ручек, в то время как две большие статуи Посейдона стояли по бокам входа. Сантана распахнула одну из дверей, и мы оба нырнули внутрь.

У меня перехватило дыхание от открывшегося вида. Бассейн располагался в огромной комнате с белыми мраморными колоннами и арками, которые напомнили мне о древних римских банях. Наверху мерцал звездный пейзаж, хотя я не узнала созвездия как наши. Мягкое освещение бросало лестный свет на все и всех, делая пловцов похожими на бронзовых богов, когда они прорезали воду. Крытые переходы окаймляли темно-синий бассейн. Несколько магов сидели по краям, болтая ногами в воде.

Дверь вела на балкон, который выходил на Парк Бальбоа, мерцание межпространственного кармана светилось над головой. На палубе бурлили четыре гидромассажные ванны. Группа молодых девушек, примерно того же возраста, что Сантана и я, хихикали в одной из них, их хриплый смех проникал внутрь.

Почему Уэйд не показал мне это место? Когда он появился в моих мыслях, я поймала себя на том, что с нетерпением жду возможности рассказать ему о своем визите в Нью-Йоркский Ковен. Он бы не одобрил, если бы я прокралась через зеркало, но ему не нужно было знать все детали. Мне определенно придется убрать из своей истории все это почти-произнесенное-темное-заклинание-и-вызванние-Бога. Сантана и я решили пока держать это при себе, пока она не поговорит со своей мамой о том, почему это могло произойти. Я расскажу Уэйду, как только узнаю об этом больше, так что у меня будут хорошие новости, чтобы снять напряжение с потенциально хаотичной вещи, которые я почти сделала.

В любом случае, я просто надеялась, что он будет счастлив за меня и за то, что мы там нашли. Мой отец не убивал тех людей, он был вынужден это сделать. Это не принесло бы семьям тех, кого он убил никакого утешения, но это принесло многое мне.

— Ну и что? — спросила Сантана, когда мы сняли халаты и скользнули в мелкий конец бассейна. Теплая вода окутала мое тело, как шелк, ослабляя напряженные мышцы и облегчая несколько недавно приобретенных болей.

— Ты ему нравишься, — ответила я. — Было несколько странных вещей, но ты ему нравишься. Он определенно заинтересован в тебе всеми возможными способами, но тебе не нужна была моя эмпатия, чтобы сказать себе это. Раффи не мог бы быть более очевидным, даже если бы попытался. Я думала, что у него выпадут глаза.

Она хихикнула, положив руки на край бассейна и вытянув ноги.

— Я так и думала, но подозревать что-то это не то же самое, что знать наверняка. Я нуждалась в тебе для этого дополнительного подтверждения.

— Значит, ты счастлива? — Я уже чувствовала, как радость переполняет ее, но спросить было вежливо.

Она улыбнулась от уха до уха.

— В восторге.

— Хотя… ты знаешь, что я упомянула эти странные вещи?

— Да.

— Ну, мне показалось, что он пытается подавить свои чувства к тебе. Как будто он пытался бороться, чтобы скрыть их, — ответила я. — Очевидно, это было довольно трудно для него, учитывая… ну, ты, стоящая перед ним в бикини. Но он сражался с ними, как солдат.

Она нахмурилась.

— Это всего лишь он, я думаю. Он не любит отдавать слишком много, и он должен был знать, что я просила тебя сопереживать мне.

— Может быть, ты и права, но что такое раздвоение личности? Я не понимаю. Каждый раз, когда я чувствую его эмоции, все смешивается и перемешивается, как будто есть больше, чем один ум, борющийся за первое место

Сантана раздраженно вздохнула.

— Хотела бы я сказать тебе, но Раффи придется сделать это своими словами. Это не мой секрет, и я не могу разрушить его доверие. Я обещала, что не буду, — она бросила на меня извиняющийся взгляд. — Дело в том, что Раффи иногда трудно открыться. Он беспокоится о том, как люди могут реагировать на него.

— Я могу это понять, — пробормотала я, опуская голову под воду.

Всю мою жизнь это было моим постоянным беспокойством, как эта семья будет реагировать на меня, как эти одноклассники будут реагировать на меня, как эти незнакомцы будут реагировать на меня? Даже сейчас, это продолжалось, как грызущая боль в глубине моего живота. Может быть, именно поэтому я так хотела очистить имя моего отца. Если люди поймут, что он не монстр, они могут увидеть, что я тоже не монстр.

— Кстати о скрытых чувствах, — сказала Сантана, когда я вынырнула, — есть кое-что, что я хотела сказать тебе об Уэйде.

Мое сердце подпрыгнуло у меня во рту.

— А?

— Ты помнишь клятву, когда Уэйд привел тебя в зал?

Я молча кивнула.

— Это традиция для члена семьи, или любимого человека, оказывать честь и вести клятводателя в их новую жизнь, так сказать, — объяснила она с понимающей улыбкой. — Потому что Смиты не смогли присутствовать, и, учитывая историю твоей семьи, Уэйд вмешался, чтобы сделать это за тебя. Я предполагаю, что он не сказал тебе о значении этого акта?

Я уставилась на нее.

— Гм… нет… он не сказал.

— Так сияет доброе дело в утомленном мире, — ответила она.

Я нахмурилась.

— Ты только что процитировала мне Вилли Вонка?

— Если цитата подходит, вы должны… я не знаю, принять ее? — Она усмехнулась про себя.

Я сделала паузу, ее слова все еще звучали в моей голове.

— Так… он действительно это сделал?

— О да, он действительно это сделал.

— Это не похоже на Уэйда, делать что-то, не получая за это похвалы.

Сантана усмехнулась.

— Должно быть, ты ему действительно нравишься. Это было круто для него.

Я долго смотрела на поверхность бассейна, размышляя о том, что произошло. Все это время, и он не говорил мне об этом. Я придиралась к нему в тот день, когда он просто пытался сделать мне приятное. Мое сердце колотилось в груди при мысли о его добром поступке. Он не хотел, чтобы я ходила туда одна, выглядя как грустный приемный ребенок, у которого не было никого, чтобы подбодрить ее. Уэйд Кроули, ты просто полон сюрпризов.

ГЛАВА 23. ХАРЛИ

Чувствуя себя свободно и расслабленно после часа в бассейне, я вышла и оставила Сантану, чтобы сделать еще несколько кругов. Накинув халат, я направилась обратно в коридоры ковена и направилась к жилым помещениям. Бассейн был хорошим, но мне нужен был горячий душ. Кроме того, мне понадобится час, чтобы выбраться из этого проклятого купальника. Если я не задушу себя этим, я запишу это как победу.

Я поспешила по холодному мрамору, жалея, что не надела шлепанцы или что-то в этом роде, почти пробегая вокруг магнолий, чтобы вернуться в свою комнату. Я не видела фигуру, шагающую в противоположном направлении, пока мы не столкнулись. Когда я отшатнулась назад, сильные руки удержали меня от падения на пол, мой халат распахнулся в процессе. Не позволяй этому быть Элтоном, не позволяй этому быть Элтоном, пожалуйста, не позволяй этому быть Элтоном. Отчаянно схватившись за пояс, я натянула халат и посмотрела на недовольное лицо Уэйда Кроули. Несмотря на его грубое выражение лица, волна шока и желания ударила меня в потоке эмоций, смешиваясь с подспудным раздражением. Его глаза были прикованы к моей одежде, его кадык двигался в тонком глотке.

— Уэйд! Я чуть не выпрыгнула из кожи, — сказала я, пытаясь скрыть свое смущение. — Что ты делаешь в коридорах так поздно ночью?

— Ищу тебя, — коротко ответил он, отрывая взгляд от моего халата. Он знал, что я знаю, что он чувствует, увидев меня полуголой, и прыгнул, чтобы попытаться скрыть это строгим поведением. Может быть, он увидел что-то, что ему понравилось.

— Я была в бассейне. Сантана показала его мне, так как кто-то не потрудился поставить его в экскурсию. — Я выдавила из себя натянутую улыбку. — Я сделала все виды аккуратных новых трюков с моими водными способностями: несколько крутящихся столбов, стреляющих каплями, заставляя водянистые потоки тянуть Сантану вниз. Я не пыталась утопить ее или что-то еще, хотя я могла бы почти утопить пару подростков, которые встали на пути моей приливной волны. Тем не менее, это было здорово, чтобы получить доступ к моим силам.

Какого черта я несу, как долбаная обезьяна по дереву? Возьми себя в руки, Мерлин! Мы должны были передавать супер-крутые флюиды «одиноких дам», помнишь? Легче сказать, чем сделать, когда стоишь перед Уэйдом в одном бикини и халате. Эти только что пробудившиеся чувства будут не чем иным, как неприятностями.

— Ты закончила? — сказал он.

Я нахмурилась.

— В бассейне? Ну, очевидно, иначе я бы не была..

— Я искал тебя весь вечер, а ты игнорировала мои сообщения, — огрызнулся он, желание рассеялось. — Нам еще нужно найти пропавших детей, если ты забыла? Ты могла бы сдаться после неудачного дня, который у нас был, но пока ты гуляла у бассейна, некоторые из нас продолжали свою грязную работу. Дети не найдут себя, Харли. Честно говоря, я начинаю задаваться вопросом, насколько тебя волнует эта задача, которую нам дали.

Мои глаза сузились.

— Я не увиливала, если ты это имеешь в виду. Я провела час в бассейне, один жалкий маленький час, после целого дня работы над делом. Да ладно, чувак, нам всем нужно как-нибудь передохнуть. Иначе наши головы поджарятся.

Он глубоко вздохнул.

— У нас нет времени валять дурака.

— Значит, вы нашли какие-то новые зацепки? — Я не смогла сдержать горечь в своем голосе. Кем он себя возомнил, носясь по коридорам с грозным лицом, а потом более или менее обвиняя меня в лени? Он был полной королевой драмы в этом. Да, я отсутствовала некоторое время, но я не вертела большими пальцами. Он не знал о Нью-Йорке, это правда, но только потому, что меня не было рядом, это не означало, что я не заботилась о пропавших детях. Меня это очень волновало. Просто я тоже заботилась о том, чтобы очистить имя моего отца.

Если ты расстроен этим делом, хорошо, но не смей вымещать это на мне.

— И что это значит? — спросил Уэйд.

— Ничего. Это вопрос. Вы нашли какие-нибудь новые зацепки? Судя по тому, как ты топаешь по этим коридорам, как будто у тебя есть крокодилы, хватающие за задницу, это предполагает, что ты нашел что-то стоящее чтобы рассказать. Я просто жду, когда ты выплюнешь это.

Он скрестил руки на груди.

— Вообще-то, Марджери делает неплохие успехи в поисках Мики Крэнстона. Мы дали ей предмет, который был привезен из дома Крэнстонов в качестве доказательства, и она использует его, чтобы прочитать его будущее. — Он замолчал, его лицо исказилось от сильного разочарования.

— Хотя, мы продолжаем сталкиваться с тонной тупиков относительно того, где он может быть. Изображения недостаточно четкие, и мы не узнаем ни одного из мест, которые она видела.

— Как долго ты с ней работаешь? — Бедная девочка, должно быть, очень устала.

— Пару часов.

— Скажи мне, что ты отпустил ее спать.

— Конечно, — ответил он. — Вот почему я пришел к тебе, чтобы узнать, есть ли у тебя какие-нибудь мысли по этому поводу.

— Разве мы не можем использовать трассирующее заклинание на объекте Мики? — спросила я, стараясь говорить ровным тоном.

— Нет, есть какой-то блок на его физической подписи. Мы попытались собрать трассировку вместе, но она испарилась в тот момент, когда заклинание было брошено. Кэтрин не дает нам покоя, когда речь заходит о детях, — ответил он. — Элтон понятия не имеет, как она черпает достаточно энергии, чтобы держать их так скрытыми, даже от следящего заклинания, но она делает это. Рад видеть, что ты хотя бы задаешь правильные вопросы.

— Послушай, я знаю, что меня не было рядом, но сегодня вечером я задавала правильные вопросы, — ответила я, немного смущенная. — В эту самую минуту в моей комнате лежит огромная папка с кучей материалов о Кэтрин Шиптон и Мерлинах. Я не тратила свое время впустую, ясно? Я подумала, что мы могли бы попробовать под другим углом.

Воздух между нами замер.

— Что ты имеешь в виду, Харли?

Я собиралась сказать тебе это завтра, но… Ну, сегодня вечером я посетила Нью-Йоркский Ковен, — твердо ответила я. Я не собиралась позволять ему заставлять меня чувствовать себя плохо из-за прогресса, которого мы с Сантаной достигли в личном деле о невиновности моего отца. Возможно, это не имело особого отношения к пропавшим детям, но я была уверена, что заклинания Гримуара помогут мне сломать глушитель. Если бы я могла вытащить эту штуку из себя, я знала, что смогу сделать больше, чтобы найти этих детей.

— Что? — Его лицо оставалось раздражающе пустым, но я чувствовала его замешательство.

— Сантана и я отправились в Нью-Йоркский Ковен, чтобы узнать больше информации о Кэтрин, Хайраме и Эстер. Мы получили кучу копий из архивов, и… да, у нас есть много хороших вещей. Там была информация о бывших сообщниках Кэтрин и старых убежищах, которые она использовала в прошлом. Мы даже узнали, что она взломала хранилище заклинаний, чтобы получить редкие заклинания. Тот парень, Сэлинджер, сказал, что пришлет список других пропавших заклинаний. Это может нам помочь.

Я почти рассказала ему о Гримуаре. Нет, я сдержу этот маленький самородок при себе. Видеть пар, выходящий из Уэйда, не совсем входит в мои планы на этот вечер. Он наверняка сдаст меня.

— Ты ходила в Нью-Йоркский Ковен? — Недоверие все еще лилось из него.

— Да, Уэйд. Не смотри на меня так. Оно того стоило. Я нашла эту фотографию моего отца из… из морга. На его шее была эта крошечная руна и два прокола. Это соответствует описанию проклятия Сал Винна. — Грустная улыбка расплылась по моему лицу. — Он убил этих людей не по своей воле. Кэтрин заставила его сделать это. Она наложила на него это ужасное заклятие и заставила его делать эти ужасные вещи.

Он медленно покачал головой.

— Не могу поверить, что ты пошла в Нью-Йорк без меня. — В его голосе прозвучала явная нотка разочарования. Я тоже это чувствовала, холодные щупальца скользили под моей кожей.

Гнев пронзил мою грудь.

— Никаких поздравлений? Нет «рад слышать, что твой отец не психопат-убийца»? И это все, что я получаю — разочарование?

Его лицо изменилось, в глазах мелькнула паника.

— Нет, конечно, нет. Я очень рад, что твой отец действительно невиновен во всех этих вещах. Прости, я должен был начать с этого.

— Да, ты должен был.

— Значит ли это, что они собираются очистить его имя? — Возбуждение бурлило в моем животе, питаясь от него. Очевидно, он хотел снять с себя что-то еще. Ну, сначала тебе придется выслушать меня. Прояви немного сочувствия.

Я покачала головой из стороны в сторону.

— И да, и нет. Парень, который водил нас по ковену — Джеймс Сэлинджер, сказал, что нам нужно будет получить признание от Кэтрин или одного из ее сообщников, только так мой отец когда-нибудь сможет очистить свое имя, — объяснила я. — Если они просто выйдут и объявят о его невиновности, это выставит ковен в плохом свете. В конце концов, это означало бы, что они казнили невиновного человека. Итак, нам нужно твердое признание вины, иначе они просто сметут его под ковер. — Система была испорчена, и это заставило мою кровь закипеть. Мой отец был невиновен. Я не собиралась позволять им заметать что-либо под ковер.

Уэйд кивнул. — С признанием они не смогут игнорировать правду.

— Именно так.

— Когда-нибудь мы ее поймаем, а когда поймаем, то отдадим под суд, — заверил меня Уэйд. — Мы заставим ее заплатить за каждое преступление, которое она совершила, включая использование Сал Винны против твоего отца. Особенно для этого.

Шквал тепла и нежности окутал меня, как объятие, все это исходило от него. Как раз когда я собираюсь возненавидеть тебя, Уэйд Кроули, ты точно знаешь, что сказать, чтобы снова разозлить меня. Я не могла не чувствовать себя тронутой тем, как преданно он доказывал невиновность моего отца. Силы убежденности в его голосе было достаточно, чтобы мое сердце забилось немного быстрее.

— У меня есть еще пара костей, чтобы забрать ее, когда придет время, — продолжила я, сдерживая внезапные слезы. — Видишь ли, Сэлинджер также нашел некоторую информацию о том, как Кэтрин питала заклинание в первую очередь. Она убила всю мою семью со стороны моего отца. Это цена, необходимая для Сал Винны, вся линия семьи жертвы заклинания должна быть убита, или она не будет работать полностью.

— Так вот как Хайрам смог бороться с этим, потому что Кэтрин не получила всех?

Я молча кивнула.

— Она знала о Айседоре и мне, и что-то помешало ей убить Финча. Я предполагаю, что она впала в отчаяние и сделала проклятие в любом случае, надеясь, что девяносто восемь процентов моего генеалогического древа будет достаточно, что дало моему отцу достаточно свободы, чтобы подавить его.

— Мне очень жаль, Харли. — Он коснулся моей руки, на самую короткую секунду. Дрожь невысказанных чувств пронзила мою руку и сердце, смесь его и моего.

— Оберон Маркс был испытуемым, — продолжала я, борясь со своими эмоциями. — По крайней мере, так мы с Сантаной думаем.

— Как ты думаешь, Кэтрин похитила всех этих детей, чтобы подпитывать другое заклинание, такое же темное и сильное? — вслух задумался Уэйд. — Благодаря Марджери мы знаем, что все они невероятно искусны, помимо того, что мы раньше думали. Каждый из них, кажется, обладает редкой силой в сочетании с обычными элементарными способностями. Как будто они почти новая порода.

— Должно быть, в воде Сан-Диего что-то есть, — пошутила я. — Но какое заклинание может привлечь ясновидящих, создателей порталов и Геркулесов, и кто знает, что еще?

— Чертовски страшное, — сказал он. — Если Кэтрин хочет стать ребенком Хаоса, как утверждали Финч и близнецы Райдер, то для этого потребуется много сил. Мне кажется, чтобы убить или заменить дитя Хаоса, нужна огромная сила.

Проклятие плясало на кончике моего языка, умоляя отпустить его.

— Мы с Элтоном изучили этот вопрос более глубоко, — продолжил Уэйд. — Элтон связался с Объединенными Ковенами Америки и получил их согласие на просмотр их секретных архивов. Мы прошли через часть этого раньше. Похоже, что в древние времена маги действительно призывали Детей Хаоса индивидуально, чтобы поговорить с ними и сделать запросы. Видимо, тогда они не держались на расстоянии от нас, простых смертных, они были немного более вовлечены.

Я нахмурилась.

— Почему мне кажется, что я знаю, к чему ты клонишь?

— Наша теория заключается в том, что Кэтрин, возможно, пытается вызвать дитя Хаоса, чтобы она могла заключить с ними сделку и стать им самой, — сказал он. — Это всего лишь теория, но если она хочет стать таковой, то в какой-то момент ей придется столкнуться с ними лицом к лицу. Это то, как это все еще не имеет никакого смысла. Даже Элтон в тупике. Маг не может просто занять место в первобытном пантеоне, как бы она ни старалась торговаться. Значит, должно быть что-то еще, чего мы пока не знаем.

Я молча кивнула.

— Я думаю, что есть куча вещей, о которых мы не знаем. Наверное, в этом все и дело.

— А теперь, если бы ты разыскала меня и позволила пойти с тобой в Нью-Йоркский Ковен, я мог бы расспросить этого Сэлинджера побольше о заклинаниях Кэтрин, — сказал он, и нотка разочарования вернулась к нему. — Он, кажется, много знал о ней?

— Да, приличная сумма, — ответила я, понимая, что он, вероятно, прав. Он мог бы помочь. И все же было слишком поздно что-либо менять. Нет смысла плакать над пролитыми заклинаниями.

Уэйд пожал плечами, и я почувствовала, как от него исходят волны боли.

— Я могу спросить его в следующий раз, но я уверен, что смог бы получить от него что-то хорошее, если бы пошел с тобой сегодня вечером.

Я нахмурилась.

— Мы действительно получили от него кое-что хорошее. Почему ты так расстроился, что я не взяла тебя с собой? Сантана прикрывала меня, и мы получили приличную информацию. Я не понимаю, в чем тут проблема.

— Я не расстроен, я просто…

— Не смей говорить «разочарован», Уэйд.

Он пожал плечами.

— Но я думаю, что да, может быть. Немного.

— Я думала, ты меня шлепнешь по руке или что-нибудь в этом роде, но не думала, что ты так расстроишься, — смущенно сказала я. — Я имею в виду, что ты все равно предпочел бы остаться здесь и работать со Стеллой. Она гораздо интереснее, если судить по твоей реакции на нее. — Я бросила на него острый взгляд, напоминая ему, что я могу чувствовать его эмоции вокруг нее.