Гуль. Харизма +20. Том 2

Глава 7. Древнее царство

Он знал своё дело очень хорошо, в этом эльфу отказать было нельзя. Как только поднялся наверх, обошёл топтер, сунулся внутрь и через секунду оказался в моторном отсеке. Проблема с питанием была устранена на ходу.

— Самая лёгкая часть дела сделана, — сообщил Кситриан, выбравшись на свежий воздух. — всего-то и нужно было… впрочем, это инженерские заморочки.

Он взглянул на Мэдлин и Лиззи, на их дескрипторы.

— А вы странная компания. Один нормальный игрок и пара не пойми чего. Что значит «Пробуждённый»?

— Для эльфа столь экзотического вида нежелательно разбрасываться терминами вроде «не пойми что», господин инженер. — Мэдлин была как всегда полна чувства собственного недостижимого превосходства, отвечать на вопрос она не намеревалась.

— Не поделишься, где раздобыл сиськи? Пожалуйста? — попросила Лиззи.

Эльф хмыкнул и перелетел на крышу осматривать повреждённое крыло.

— Квинт-инженер, — произнесла ведьма, — надо же. Редкий класс для Кутрума, здесь работают в основном эмберлинги.

— Кто, прости?

— Конкурирующий подкласс. Школа Инженеров Вапор-Сити и Академия Инноваций Рокстром постоянно соревнуются и даже иногда воюют.

— Придётся менять! — сообщил Кситриан. — Повреждение чисто механическое, на халке есть сырьё и всё необходимое для работы, но потребуется время. К завтрашнему утру будет готово.

Договорил он, приземлившись перед нами. Инженер и ведьма встретились взглядами, он источал высокомерие и злую насмешку, она проявляла полное безразличие и победила в оптической дуэли.

— Помощи не жду, не мешайте и то будет польза. — Он направился внутрь халка.

— Там ещё полно техноварваров, — напомнил я.

— Надеюсь, что так — ответил Кситриан со зловещими нотками, доставая из кобуры пистолет.

Мы остались втроём, и я смог немного расслабиться, присел у края проволочной ограды, осмотрелся.

— Что-то не так? — спросила Мэдлин. — Ты выглядишь встревоженным?

— У меня нет выражения лица, откуда такая мысль?

— Я попросту очень проницательна, — сообщила ведьма.

Не удержал вздох.

— Когда столкнулись с меканом, я неважно себя показал. Пришлось работать манекеном для битья, что мне непривычно.

— У него был Аспект Огня или Электричества? Не важно, гули очень уязвимы к этим Аспектам, странно, что ты не умер сразу. — Видя, что это заявление не особо меня вдохновило, Мэдлин продолжила: — Учитывая обстоятельства, в которых ты вынужден играть, то, что ты чувствуешь сто процентов наносимого урона, не можешь пользоваться нормальным оружием и экипировкой, существуешь в форме жуткого некрофага, справляешься лучше, чем можно было бы ожидать от нормального человека. Не будь слишком строг к себе, Антон, предоставь это мне.

— Она права. — Лиззи трогательно погладила мой череп. — Если бы я валила гигантов в одну персону, меня бы на руках носили, а ты ещё недоволен чем-то. Как говорили Древние: ты слишком много кушаешь.

— Что? — спросил я.

— Это здесь при чём? — не поняла Мэдлин.

— Они так говорили, честно!

Ведьма вздохнула.

— Антон, хватит придумывать себе завышенные стандарты и расстраиваться оттого, что сам им не соответствуешь. Ступай-ка и забери лут с трупа Барвула, трофейной цацкой всё не ограничивается.

Как ни странно, от этих слов мне полегчало. У меня есть цель и соратники. Это давало достаточно причин для того, чтобы не опускать руки.

Обворовывание трупов было для меня не в новинку. Приблизившись, бросил взгляд на тело и сразу же заметил тонкий золотистый контур над теми вещами, которые можно было снять: огнестрельное оружие и нагрудная броня. Коснулся первого, и оно оказалось у меня в ладони. Всплыл бесцветный дескриптор:

«Тяжёлый ручной свинцомёт нобиля

Тип: скрап

Точность: -2 (от базового ТалантаМеткости/ не может быть ниже 0)

Средний базовый урон: 220

Тип базового урона: кинетический

Тип снарядов: сменный (базовый: свинец)»

И мне это мало о чём говорило. Взглянув, Мэдлин пояснила кратко:

— Цвет дескриптора означает, что оружие не имеет никаких особых свойств; «скрап» означает, что его сделали из лома, кустарно, то есть — самопал, как и всё в Пустошах, но зато не нужно иметь никаких особых фитов на оружие; у самопалов, как правило, дурное качество, отсюда и штраф Меткости; средний базовый урон довольно высок, расстреляв очередь в упор, можно причинить врагу много проблем; снаряды самые дешёвые, но можно заряжать и модифицированными, соответствующего калибра.

— Им хотя бы можно сильно ударить, — решил я.

— Антон, этот кусок железа настолько груб, что даже гуль сможет стрелять из него. Учитывая, что тебе недоступен Талант Меткости, нелишним будет придержать новинку для себя.

— Раз ты так говоришь.

А вот «Тяжёлый нагрудник нобиля» я не смог даже примерить, потому что гули считались в игре убеждёнными натуристами и не носили ничего кроме набедренных повязок в целях защиты психики игроков.

Последним интересным объектом был крупный кусок квинтессанта, который пришлось искать в разбрызганных мозгах на земле. Камень не пострадал и мягко светился в моей лапе. Убрав добычу в инвентарь, я решил попробовать троллорка на вкус.

Кситриан вернулся только через пару часов, когда солнце уже понемногу шло на закат. Выглядел он растрёпано, вероятно, остатки мобов не захотели так просто умирать. Явился инженер не один, следом шёл массивный дрон; серебристый блестящий корпус, похожий на архаичный доспех, тут и там светились непонятные символы, по металлу скользили рельефные узоры-молнии, а на лицевом щитке пылал синевой единственный глаз. На спине робота располагался выход системы питания, напоминавший ранец, в него было вставлено одно из ядер Кситриана с парящим синим чертежом заклинания. Дескриптор гласил: «Квинт-голем «Отбойник» 46 уровня». Он нёс в манипуляторах наковальню и охапку железного лома.

— Ставь сюда. Идём, поможешь демонтировать крыло.

Под руководством инженера, Отбойник успешно снял повреждённую деталь и перенёс её к наковальне. Двигался он довольно медленно, зато, казалось, был силён. Возле наковальни Кситриан материализовал в руке нечто, похожее на старинную жестяную банку для газированных напитков, блестящую серебристым металлом, гладкую. Инженер ткнул в неё отвёрткой, покрутил в одном месте, в другом, вынул из манжеты ядро и вставил в предмет, после чего поставил его на землю. Пока эльф наносил на повреждённое крыло разметку, с банкой происходили изменения, она трансформировалась, росла, отращивала механические манипуляторы, голову, ноги; появился дескриптор: «Квинт-голем «Плазмовар» 46 уровня». Он вышел вдвое меньше Отбойника, зато на каждом манипуляторе горело синевато-белое лезвие плазмореза.

— По линии, — приказал Кситриан.

Плазмовар подступил к крылу и стал медленно, аккуратно срезать повреждённый фрагмент конструкции. Затем Отбойник превратил одну свою ладонь в щипцы, вторую — в молот, и пользуясь пламенем Плазмовара, начал ковать из лома цельнометаллический слиток. Вскоре под присмотром хозяина, квинт-големы приварили его к крылу, Плазмовар сложился обратно в «банку», а эльф прикрепил ядро к своей отвёртке, превратив её в какое-то странное сверло. Отбойник двумя щипцами держал крыло, пока эльф резал металл как живой слесарный станок, создавая мириады искр. Он работал несколько часов, постоянно совершенствуя заготовку, пока мы отдыхали. Мэдлин зажгла над Кситрианом волшебный огонёк, а, вернувшись, произнесла:

— Перфекционист.

Работа действительно затянулась до утра, но с первыми лучами солнца «Драконья мушка» была готова лететь.

— Незатейливая, но качественная машина, — говорил эльф, — как в реале, так и здесь. Редкий скин, никогда такого не видел.

Он стоял, сложив руки на груди, и встречал солнце закрытыми глазами, оно пылало на линзах очков. Лиззи встречала солнце, рассматривая его грудь.

— Кстати, пока ходил за сырьём, собрал для вас немного патронов. Боеприпасов внутри халка прорва, но все разные, пришлось отбирать, в общей сложности не больше двух сотен выстрелов.

— Мы благодарны, господин инженер, — заверила Мэдлин, — награда за ваше освобождение также получена. Желаете покинуть халк? Мы высадим вас в Щедрых Холмах.

— Благодарю, но этого не требуется. Я остаюсь.

Я подумал, что вне стрессовых ситуаций Феликс Кситриан был… выносим, пожалуй. Хотя, он бросал вокруг такие взгляды, что появлялось первобытное желание впечатать кулак в его смазливую мордашку.

— И что ты будешь здесь делать, Кситриан?

— Хм? — Он открыл глаза, чуть повернул голову. — Распоряжусь своим имуществом, добью живность, а потом решу. У меня есть походные консервы и много мелкого лута, который нужно выкопать из хлама. Найду, чем заняться.

Мэдлин чуть приподняла бровь.

— Если я правильно поняла, господин инженер, вы обладаете артефактом анрати? Даже самые простые из них стоят порядка полумиллиона Драгоценных. Удивлена тем, что вы собрались рыться в мусоре.

— Видите ли, госпожа ведьма, — осклабился он, — изделия анрати нужны мне не для продажи, а для более высоких целей, поэтому буду очень признателен, если вы не станете совать свой носик в мои финансы.

— Буквально последнее, что я собиралась делать. Елизавета, Антон, идём.

— И всё-таки, где ты… — заговорила Лиззи.

— Заберите её от меня уже! Это невыносимо! Никакого уважения к личной жизни!

Он нетерпеливо притоптывал, пока мы поднимались на борт «Мушки», пока заводились двигатели и начинали стрекотать крылья. Взлёт.

— И всё-таки, глубины человеческой природы могут удивить. По всем признакам он тот ещё субстанц, однако же, мечтатель.

Я вёл топтер по намеченному курсу ещё около четверти часа, Лиззи что-то мурлыкала, копаясь в чемодане с красками, Мэдлин глубокомысленно молчала, даже не открыв книгу, ворон чистил перья.

— Мечтатель?

— Ага! — неожиданно заговорила мумия. — Он ищет путь за пределы Галефрата!

Я повернул голову к ведьме, та, помедлив, кивнула. Мне нравилось рассматривать линию её профиля.

— Я рассказывала тебе про анрати, Антон?

— Упоминала парой предложений.

— Это тема на несколько лекций, так что буду кратка. Анрати, они же Предтечи — первая разумная раса в Галефрате, чада Андрастуса, адепты абсолютного Порядка. Когда-то этот мир принадлежал им, и анрати достигали того, чего человечество достигло сейчас, в реальном мире. Со своей спецификой, но всё же. По законам жанра, их время прошло. Огромные города, вращавшиеся на орбите планеты, упали, один из них, кстати, рухнул на Пустоши Кровавых Шипов, отчего теперь главный игривой ивент этого субрегиона — поиск артефактов Предтеч. Они очень дорого стоят и очень редко респятся, этот Кситриан везунчик.

— Но он не собирается его продавать, — сказал я. — Зачем ему такой ценный лут?

Лиззи просунулась между нашими креслами и указала вперёд и вверх, сквозь фонарь кабины, где очень далеко наверху, через прореху в облаках был виден летающий остров. Я замечал его уже несколько раз прежде, смутный тёмный силуэт странной формы.

— Что?

— Он хочет туда, — сказала Лиззи, — мечтатель. Многие хотят, но никто ещё не попал. Даже самые сильные «киты».

— Это какой-то особенный остров?

Мумия глух засмеялась под золотой маской.

— Елизавета, — Мэдлин прикрыла губы книгой, пряча улыбку, — сделай ему поблажку, он совсем ещё нуб. Это не остров, Антон, это последний город анрати, который не упал, заброшенный, полуразрушенный, но не забытый. И парит он не в Верхнем мире, а на низкой орбите планеты, полторы сотни километров над уровнем моря. Ни один корабль не может туда добраться, ни одни врата, ни одно заклинание; выход за пределы атмосферы закрыт для игроков. Но некоторые уверены, что если собрать артефакты Предтеч, то можно обрести ключ к городу. Тот, кто это сделает, может стать властелином мира.

Я хмыкнул. Чтобы оставаться заметным на таком расстоянии, предмет должен быть по-настоящему колоссальных размеров.

— Звучит помпезно и невыполнимо. Видимо, придётся мне.

Они перестали смеяться, поняв, что я не смеюсь.

— Антон?

— Может быть, я тороплю события, но рассудите сами: Невхия затребовала от меня двести уровней и подконтрольный регион, однако, не сказала, зачем. Вероятно, она хочет, чтобы я стал что-то значить и подошёл по кондициям к чему-то. И вот сейчас я понял, почему бы и нет? Кто властвует над миром виртуальной игры? Три нейроматрицы? Нет. Они не могут ни над чем властвовать, это просто очень хорошие искины, выполняющие поставленные задачи. А кто их создал? Кто написал? Известный гений Ледо Нифтар, администратор. И вот я вспомнил, что ты говорила мне, Мэдлин, — если бы создатель «Нового Мира», имел в игре собственную аватару, это был бы, цитирую: «…волшебник, сидящий на троне в огромном пустом замке на вершине горы, и глядящий на своё детище сквозь всевидящий магический шар», конец цитаты? А мы говорим о пустом замке размером с гору, который ещё и находится выше всего и вся. Думаю, Нифтар сейчас там, на орбите, смотрит на нас всех, и, кто знает, может быть, он достаточно эксцентричен, чтобы вручить особые привилегии тому, кто нарушит его одиночество?

Я не ожидал такого эффекта, но следующие полтора часа ведьма сидела, не шелохнувшись, и смотрела в одну точку. Может быть, она металась по Инкарнаму, проверяя игровые форумы, может, переосмысляла свои знания ЛОРа, но всегда спокойное лицо казалось таким удивлённым.

— Лиззи, подмени меня, пожалуйста, я голоден.

— С удовольствием!

Уйдя назад, вынул из инвентаря ещё сочащийся кровью кусок Барвула Нещадного.

— Как он называется, кстати, этот город Предтеч? У него же есть имя?

— Есть, — тихо сказала Мэдлин, возвращаясь к нам, — Коун-ан-Бакшари, Меч-в-Небесах. Но мы зовём его просто Коун.

— Интересное название. «Меч».

— По одной из ЛОРных легенд, — Мэдлин говорила очень тихо и очень серьёзно, — этот город является чем-то вроде колоссальной военной станции. Анрати выстрелили из её главного орудия только один раз и после этого над планетой появилась первая луна. Они просто откололи гигантский кусок, чуть не разрушив Галефрат, и заодно истребили почти всю жизнь.

— А Предтечи не любили шутить. Хорошо, что всё это лишь ЛОР, правда?

— Да… ЛОР. Это же всего лишь игра.

Пока насыщался, думал о механике агентности. Мэдлин сама говорила — если достаточное число игроков верят во что-то, виртуальная реальность изменяется. Интересно, сколько людей считали, что артефакты проведут на Коун? Можно ли было увеличить их число?

Под днищем орнитоптера простиралось бескрайнее золотое море. Песчинки мерцали мириадами искорок на солнце, а небеса были чисты настолько, что в них виднелись далёкие летающие острова.

Мы уже некоторое время как пересекли границу Щедрых Холмов и Царства Наил, зелень сменились золотом, и только вдоль берегов реки она продолжала широко буйствовать. Я поднял «Драконью мушку» выше, когда Наил пустился по каньону оранжевых скал.

— Сохраняй бдительность, каньон Ахрушти — место гнездовья некоторых виверн и не только — предупредила Мэдлин. — Воздушные пираты любят устраивать здесь засады.

Более десяти километров река шла в тени нависавших скал, а я следил за небом. Когда же она опять вырвалась на простор, мы увидели на западном берегу город.

— Какая красота! Его надо нарисовать!

Он был намного больше Улима, и намного меньше Полиса, окружённый пальмовыми рощами и полями; дизайн выглядел крайне угловато: прямые линии стен, никаких башен, только парапеты; идеально ровные улицы с угловатыми домами, крыши все сплошь плоские, выложенные сверкающей белой плиткой; тысячи фонтанов, обелисков и статуй, гигантские белые арки, в которых были подвешены золотые солнечные диски им под стать. Привлекал внимание колоссальный дворцовый комплекс с широкими колоннадами, поднимавшийся на три яруса ввысь, он целиком был расписан фресками и иероглифами, а в задней части надо всем возвышалась огромная пирамида, её вершина парила в нескольких десятках метров над основным телом и из макушки в небо бил синий луч. Башня небесного порта выглядела как исполинский чёрный обелиск, покрытый письменами, вокруг неё кружили сотни кораблей.

— Перед нами Нехетх, столица субрегиона, — сообщила Мэдлин, — богатый торговый город, принадлежащий династии Тунтос. В десятке километров западнее, посреди песков до недавнего времени спала пирамида, из-за которой весь Наил гудит.

— Это всё замечательно, так мне лететь во дворец или в порт?

Ведьма повернулась ко мне, пристально взглянула из-под чёлки.

— А сам как думаешь?

— Понятно.

Я направил «Драконью мушку» на запад.

— Мы опять не попадём в большой и красивый город? — расстроилась Лиззи.

— Нам нужно в другое место, Елизавета, если мы хотим сделать тебя вновь живой.

— Куда?

— Внутрь ожившей пирамиды, — ответил я.

— Что-о-о?!

— Это правда, Елизавета. Пробуждённая пирамида носит имя фараона Аменхотепа, последнего царя последней правящей династии древнего Наила. Династия Хепти поучаствовала в упокоении Хамуптари, несмотря на то, что они были его потомками и должны были служить царю-личу. После, придя к власти, фараоны Хепти всячески стремились задобрить мёртвого родственника, но как только Хамуптари первый раз проснулся, их династия погибла, отражая нашествие нежити.

— Эй, вы заметили? — спросила Лиззи. — Трагатти из Костомахии умерли от нашествия, Хепти из Наила тоже умерли от нашествия. Антон, я думаю, когда ты станешь императором, тебе придётся очень опасаться нашествий.

— Постараюсь, Лиззи, — пообещал я.

— С вашего позволения продолжу. — Мэдлин ничем не выдавала недовольства. — Пирамида Аменхотепа самая большая в Наиле, её хорошо исследовали, но она была пуста, разграблена задолго до прихода Грезящих и постройки Нехетха. Никакие ивенты не вели к этой пирамиде, максимум, чистка гнездовий монстров. Но когда ты, Антон, пообщался с Невхией, всё переменилось. Остальное вы уже знаете: сфинкс ожил и потащил пирамиду к центру субрегиона.

— А что там, в центре? — спросила Лиззи.

Мэдлин ответила не сразу.

— Некоторые манускрипты сообщают, что там под песками лежит Нехиптонеш, исконная, старая столица. Когда царь-лич первый раз проснулся, он наслал на свой бывший дом величайшую песчаную бурю, выгнав потомков прочь, похоронив при этом бесчисленные сокровища под километрами песка. Неизвестно, что будет, когда пирамида Аменхотепа достигнет цели, и это ли вообще её цель, но мы должны добраться до неё раньше.

— Доберёмся, Мэдлин, борозду расплавленного стекла очень даже хорошо видно.

Спустя несколько часов полёта мы увидели вдалеке пирамиду на светящемся столбе энергии, впереди, прикованный цепями, её тащил сфинкс. Зрелище было… монументальное. Мне доводилось видеть много величественных вещей в реальном мире, но все они укладывались в рамки логики и здравого смысла, а игра давала возможность увидеть невообразимое, необъяснимое, величественное. И всё это оставалось обманом…

Вместе с пирамидой Аменхотепа над дюнами и скалами перемещался небольшой флот. Вернее, несколько групп кораблей. Три из этих кораблей были довольно велики и держались отдельно ото всех:

Первый походил на тяжёлый крейсер «Эверсор», который пострадал над Инхарионом. Схожая конструкция, размеры, только статуй было меньше, и кормовая надстройка-крепость имела другую форму. Над ним тоже реяли сине-белые знамёна Ордоса.

Второй, столь же крупный, но совсем иной, угловатый, чадящий из сотен труб, чёрный от копоти, либо просто созданный из чёрного металла, с пламенем, рвавшимся из сопел и дыр в обшивке. Впереди из его тупо срезанного носа торчало четыре больших пушки, а под ними вперёд выступал длинный и толстый штырь, не иначе как для тарана. Над ним реяли красно-чёрные флаги со странной эмблемой.

Третий корабль был заметно меньше двух предыдущих, но, всё же, заметно крупнее обычных летающих посудин. Он был изящен: длинный, узкий, покрашенный в серебро и глубокую синеву; на бортах переливалось по три пары энергетических парусов-крыльев, от меньших к большим, от носа к корме; такие же паруса были в задней части корабля, по бокам от кормовой надстройки. В передней же части зияло большое отверстие сквозь все палубы, внутри него вращалась гигантская армиллярная сфера с синим энергетическим ядром. Чарующая картина.

Кроме трёх больших кораблей поблизости вертелись десятки более мелких, а также сотни топтеров различных моделей, и целые стаи мошкары — глайдеры. Я подвесил «Мушку» в стороне, наблюдая за расстановкой сил.

— Небольшая политическая сводка, — Мэдлин закрыла книгу, ласково погладила Каспара, — пирамида привлекла внимание нескольких игровых фракций. Вон там величественно парит тяжёлый крейсер Ордоса «Каллидус». Его блокирует вон тот насупленный чёрный урод, имперский тяжёлый крейсер «Демолишер». Третий, эта неповторимая бабочка, колышущаяся на ветрах, принадлежит Академии Инноваций Рокстром, — исследовательский рейдер «Курчатов». Он уступает предыдущим по огневой мощи, зато превосходит в скорости и манёвренности, а также дальности и точности стрельбы. Такие Академия строит только для себя, видишь, Антон, даже квинт-реактор не защищён, сияет у всех на виду. Это сейчас особый шик, другие фракции не могут себе позволить подобную конструкцию.

— Они собираются стрелять? — спросила Лиззи.

Ведьма медленно провела пальцами по древку посоха-полумесяца, будто изучая тонкую резьбу.

— Обычно, когда Нагатор и Ордос встречаются, без стрельбы не обходится. Академия соблюдает нейтралитет, хотя и готова подраться за редкие богатства и информацию. Однако же сейчас никто не уверен, что происходит. НИПы и игроки могут лишь гадать, а если кто-то из больших мальчиков сунется к пирамиде, другой может огреть его поперёк спины. Так что у частников пока что развязаны руки. Но всё это бесполезная суета по итогу, пирамида Аменхотепа проснулась для тебя, Елизавета, нужно только пробраться внутрь.

— Не труднее, чем проткнуть пальцем небесное полотно, — протянула мумия. — Ой, что-то начинается!

— Они формируют ударный кулак, — подтвердил я, глядя, как перемещались корабли и топтеры, — похоже, собираются атаковать пирамиду.

— Наши действия, Антон?

Я оглядел громадные корабли. Человечество строило космические суда в сотни раз больше, целые экспедиционные флоты ковчегов, способных превращать безжизненные планеты в райские сады и нести миллионы переселенцев, но наши корабли были эргономичны, минималистичны, рациональны, а эти… их создавали, чтобы выражать волю. Кто-то придумывал эти формы, подбирал цвета, материалы, чтобы в небесах «Нового Мира» летали идеи гордости и превосходства, угрозы и жестокости, свободы и просвещения. Вот они, заключены в виде кораблей.

— Терпение — лучшая тактика. Посмотрим.

Независимые соискатели собрали семь кораблей и почти четыре десятка топтеров, а глайдеров я и вовсе не считал. Вся техника была очень разной, от изящных парусников с перепончатыми парусами-крыльями, до чадящих броненосцев с трубами и пушками; орнитоптеры, вертоптеры, скейт- и джет-глайдеры, даже какие-то гигантские кузнечики, на спинах которых сидели всадники; прочая летучая живность. Они двинулись к пирамиде разреженным формированием и очень быстро стал подниматься ветер.

Стена песчаной бури окружила пирамиду и сфинкса, поднялась под самое небо, а сквозь неё выметнулись десятки золотых росчерков. Разглядеть технику противника не получалось, уж очень маленькими были эти жёлтые точки, но зато и очень быстрыми. Затем сквозь завесу вылетели три одинаковых летающих корабля с прямыми парусами и вёслами.

— Какой антиквариат. — Мэдлин сидела, закинув ногу на ногу, глядя на разворачивавшуюся сцену. — Это древние наилские галеры, сейчас такие летают не выше пяти метров над песком, «корабли пустыни».

Вёсла галер синхронно гребли по воздуху, при этом между ними пробегали золотистые молнии, образуя некое светящееся поле. В передних частях на корпусах этих кораблей были нарисованы глаза, а снизу, там, где носы переходили в днища, торчали некие выступы, что-то вроде таранов, на которых были золотые черепа львов.

Флотилия частников стала на курс атаки и начала сближаться с галерами, топтеры и глайдеры поднялись и двинулись вперёд, а навстречу им, держа идеальную прямоугольную формацию, устремились золотые росчерки. Затем черепа, которые я приметил, открыли пасти и перед ними появились одинаковые круги из иероглифов; внутри черепов собирался жёлтый свет, пока, через пять секунд, не произошёл строенный залп. Три копья жёлтого света врезались в частников; корабль, получивший два попадания, понёсся к земле, охваченный пламенем, а другой оказался повреждён, накренился, задымил. Частники открыли огонь из пушек. Пока корабли продолжали сближаться, вокруг них уже закипал манёвренный бой.

Аппараты защитников проявляли высокую манёвренность и сражались тройками, пока один уходил от погони, два других атаковали топтер-преследователь, если тот менял цель, то первая наживка разворачивалась, и сама становилась преследователем. Огонь вёлся из носовых частей, требовалось много попаданий, чтобы сбить противника, однако, сами защитники взрывались даже от одного. Правда, по них надо было ещё прицелиться.

Тем временем галерам сильно не везло, их главные орудия оказались не очень скорострельными и могли вести огонь только по курсу, успели дать ещё один залп, добить раненного врага и повредить другого, но потом пять частников заняли позиции для бортовой стрельбы. Галерам стали ломать вёсла, а те могли ответить только множеством слабых выстрелов, — кажется, экипаж на палубах вёл огонь из ручного оружия.

— Это какой-то… бардак, — внезапно заявила Лиззи; я не успел спросить, что значило это слово, как она продолжила: — давайте поучаствуем!

Я повернулся к Мэдлин, ведьма скосила на меня глаза.

— Терпение — лучшая тактика, Антон?

Я думал секунду.

— Переключаю турель на себя, теперь только курсовой огонь. Пристегнитесь, полетим на полном форсе и, надеюсь, защитники пирамиды нас пощадят.

Я перевёл «Драконью мушку» на турбинную тягу и пустил её курсом атаки.