Гуль. Харизма +20. Том 2

Глава 18. Всадник бури

Голод, обоняние, осязание, слух.

Я не спешил открывать глаза, прислушиваясь к сосущему чувству где-то вверху желудка; ещё терпимо, пока что не больно. Хотя во всём остальном теле она, боль, пульсировала равномерно и постоянно. Ушных впадин достигало гудение, голоса, стук механизмов; слегка ощущалась вибрация, а в ноздри лезли запахи мазута и гари. Было жарко.

Открыв наконец глаза, я опять плотно закрыл их из-за яркого солнца, но успел рассмотреть толстые прутья клетки.

— Мэдлин, — раздался рядом голос Лиззи, — он очнулся.

Сделав ещё три попытки, смог, наконец, осмотреться получше. Всё вокруг заливал ослепительный свет, в котором угадывались очертания парусов, палубы, фальшбортов. Мы были на небесном корабле.

— Антон, возьми-ка, — прозвучало рядом.

Я не сразу понял, только распознал тихое шуршание ткани. Мэдлин предлагала мне свой плащ. Аккуратно втянув его, накинул на голову и с облегчением вздохнул.

От шкалы жизни остались крохи, пульсировали пиктограммы дебаффов: голода, жажды, ожогов, нервного шока, сотрясения и много чего другого. Как я ещё не отправился на респ?

— Где мы?

— Летим в субрегион Гриммо, к ближайшему городу с вратами. Оттуда переправимся прямо в Нагатор. На территории Сапфира нет ни поселений, ни порталов.

— А что потом?

— Не знаю, Антон. Только одно известно точно: мы пробудем в плену не больше пяти суток, таково фундаментальное правило игры. Условность разумеется, но без неё игроки могли бы лишать друг друга свободы на неограниченное время, а это не пошло бы «Новому Миру» в пользу… Что?

Её смутил смешок, вырвавшийся у меня.

— Да я осознал, что мы с Лиззи теперь являемся не просто узниками этой цифровой тюрьмы, а узниками в квадрате. Уму непостижимо, это какая-то вселенская метаирония.

Сглотнул густую слюну, страшно хотелось есть, а экзоскелет был горяч.

— Созываю походной совет. Перекличка. Лиззи?

— Здесь! — весело отозвалась художница.

— Мэдлин Пентеграм?

— Присутствует. К чему официоз?

— Чтобы упорядочить мысли и сэкономить время. На повестке дня три вопроса: что произошло, как это произошло, и что делать дальше?

— С первым всё просто, — ответила ведьма, — мы столкнулись с довольно опасным и сильным противником, который устроил на нас засаду. Проиграли.

— Как это произошло?

— Нас предали, — сказала Лиззи, — этот субстанц знал, где мы будем, заранее прибыл туда и вот.

— Значит, надо узнать, кто нас предал, прежде чем сможем двигаться дальше.

— Ты отдыхал, а мы-то уже знаем, — хмыкнула мумия, — вот он, идёт, зла на него не хватает.

В ноздри ударила смесь запахов застарелого пота, древних папирусов, керамики, книжной пыли. Послышались шаги, и в том небольшом участке мира, который я наблюдал из-под плаща, появилась пара массивных башмаков, цокавших металлическими набойками.

— Не может быть. Я видел, как тебя сожрали.

— Э, э, э! Нет, — ехидно ответил Ангус Гринботтом, — ты видел, как сожрали труп моего двойника, который я ловко достал из сумки и бросил пауку, а сам спрятался, чтобы инсценировать смерть и избавиться от вас, наглых эксплуататоров.

Я не сразу нашёлся.

— Ты носил в сумке труп… на случай если понадобится инсценировка смерти?

— Разумеется! — возмутился гоблин. — Очень на меня похожего, одетого в такую же одежду! У меня всегда есть парочка на особый случай.

— Парочка?! Энтропия…

— Да! А что в этом такого? Не понимаю, как вы, олухи, вообще выживаете без такой необходимой вещи как мёртвый двойник в наше неспокойное время?!

— Так, ладно, хватит! — воскликнул я. — Хорошо, примем это как данность, ты таскаешь в своих волшебных сумках два трупа.

— Кто сказал, что два? Трупов я таскаю больше, но только два из них — подготовленные двойники.

— Зачем… не хочу знать. Итак, Гринботтом, ты инсценировал свою смерть и сдал нас Ордену Виселицы.

— Ага, — довольно ответил археолог, — пришлось очень постараться, магус еле успел вас опередить на пути к третьей канопе, даже корабль свой не стал брать, потому что тот был далеко. Но, всё же, получилось.

— Задумал это в Щедрых Холмах?

— Да, когда слушал новостной выпуск, точно. Пока вы отражали нападение сборщиков оброка, я слал зёрна ветра этому желтоглазому демону, ответил он не сразу, а когда ответил, я понял, что пора покинуть вашу шайку неблагодарных эксплуататоров и гениально обставил свою гибель. Кстати, очень вами недоволен!

— Почему это?

— Вы даже не оплакали случившуюся трагедию! — взвизгнул гоблин. — Погиб светоч археологии, незаменимый я, сердце, красота и совесть нашей группы, а вы просто как будто забыли об этом и бросились куда-то по своим тупым делам! Я был оскорблён в лучших чувствах!

— Субстанц! — гаркнула Лиззи. — Предатель!

— А вот и нет! Вовремя предать — значит, предвидеть! Меня не ценили, эксплуатировали, и постоянно третировали! Это было невыносимо!

— Я засуну эту руку тебе поглубже, а потом так дёрну, что наизнанку вывернешься, Гнус!

— Для начала закончи приращивать ноги, жертва бальзамировщика, а потом уж и поговорим! — ехидно усмехнулся Гринботтом. — Или нет! Эх, знали бы вы, неудачники, сколько Драгоценных Орден Виселицы перевёл на мой счёт в Банке Сов! О-хо-хо! Эти ребята мрачные как грудной краб на последней стадии, но слово они держат железно! Цепляются за свои тупые законы, а мне что, мне это только на пользу! Обожаю ограниченных законопослушных…

— Что ты тут распинаешься?

Гоблин взвизгнул от звуков этого голоса. На палубе появился Ахимас Вельт.

— Да вот, владыка, веду душеспасительные беседы с этими мерзкими преступниками! Но кажется, спасать здесь нечего, все — отъявленные мерзавцы! Я говорил вам, что был против их наглых манёвров? Ой, как я умолял прекратить безобразия! А они мне только и твердили: «Сейчас превратим всю долину в ледяную пустошь, вот смеху-то будет! Представляешь, какая разруха и беззаконие воцарятся, Ангус?»

— Ах ты маленький лживый кусок гоблинских фекалий!

— Вот видите, владыка, и так постоянно! Нежить только и делает, что обзывается…

— Уже слышал. Повторишь свои показания на процессе.

Гоблин подавился, закашлялся.

— На… кхек… процессе? На каком процессе?

— На котором их осудят и приговорят к смерти, разумеется. Мы чтим закон и не творим самосуд, гоблин.

— Ах, на таком процессе…

— Будешь свидетелем.

— Кем-кем, а свидетелем мне быть ещё не доводилось… Ой, простите, владыка Вельт, но я никак не могу! Очень хочу, но не могу! У меня мама болеет!

— А что у неё, — спросила Лиззи из своей клетки, — постродовая депрессия? Жалеет, что не успела придушить тебя пуповиной, пока не сбежал из родильного дома с её кошельком?

— Ты будешь участвовать в процессе, гоблин, это не обсуждается. А если попытаешься уклониться, то, сначала всё равно дашь показания, а потом закачаешься в петле рядом с ними.

Сказал, как отрубил.

— Эй, законник, у меня есть ценная информация. — Мэдлин всё это время молчала, будто происходившее никак её не касалось, но вот, решила заговорить.

— Хочешь дать признательные показания, ведьма?

— Показания, но не признательные. Видимо, ты не так хорош в своём деле, раз не пробил ник данного НИПа. Очень хотел схватить именно нас, да? Торопился. Проверь Ангуса Гринботтома по списку преступлений, совершённых на территории Империи Чёрного Оникса. Думаешь, мы крупная рыба? Обещаю, этот сальный маленький тип — настоящий гений криминального мира, из его розыскных листков можно воссоздать вырубленный лес.

— Клевета! Клевета, владыка, она просто хочет… она запуги… она, она… Я чист как первый снег!

Но жёлтые глаза магуса не предвещали ничего доброго, они одновременно как бы пылали жаром, и были холодны словно змеиные.

— Ты задержан до выяснения обстоятельств.

— Вы не можете, я же вам помог!

— И получил обещанную награду. Но если ты являешься преступником, то обязан понести наказание. Не волнуйся, гоблин, если она солгала и перед империей ты чист, то выйдешь на свободу в ту же секунду. А пока зайди-ка вот в эту клетку.

— Я не…

— Неподчинение законным требованиям?

Через миг скрипнули петли и заскрежетал ключ в замке. Шаги Ахимаса Вельта неспешно удалились.

— Как ты могла, Мэдлин, — всхлипнул Гринботтом, — такое предательство! Неужели наша давняя дружба для тебя ничего не значит?! Ты же мне как младшая сестра!

— Убью его! — завопила Лиззи. — Дайте только дотянуться до этого кадыкастого горла, и…

— Пожалуйста, ведите себя конвенционально, — попросила ведьма, совершенно спокойная, собранная, полностью владеющая собой и обстановкой. — Ангус, ты понял, в чём состояла твоя ошибка?

— С вами связался, с неблагодарными мучителями! — прорыдал гоблин.

— Нет, ты ошибся в том, что от жадности забыл самую важную воровскую истину: «Связываясь с законниками, честный вор берёт волколака за уши».

Время шло, корабль — тоже; стемнело и я вернул Мэдлин плащ. Она устроилась в своей клетке с присущей ей элегантностью, — сидела на красивом стуле, закинув ногу на ногу, как всегда, читала.

В одном гоблин был прав, — мы находились на борту какого-то другого корабля, а не «Старого палача». В задней части его торчала большая труба с разноцветным дымом, металлическая обшивка имела охряный оттенок, а главными движителями оказались два громадных гребных колеса по бортам. Они медленно крутили лопасти, на которых горели магические знаки, и толкали транспорт вперёд; паруса несли вспомогательную функцию.

Экипаж состоял наполовину из НИПов, наполовину — из игроков не самых высоких уровней, от десятого до пятидесятого; в основном люди, эльфы, цверги и полурослики. Однако же капитаном оказался рослый полуорк шестьдесят восьмого уровня, Грезящий. Громила носил ярко-красные с шашечным кантом чугунные доспехи и металлический ранец, нечто среднее между переносной печкой-буржуйкой и электрогенератором, с торчавшей сверху трубой. Плашка сообщала, что Кримсон Динамо играл за эмберлинга.

Каравелла «Ловец удачи» шла на северо-восток.

Была уже глубокая ночь, когда Ахимас Вельт вернулся к клеткам и я рассмотрел его без капюшона. По серой коже расползались пятна нездорового вида, мой нос чуял тонкий запах разложения.

— Я проверил, Ангус Гринботтом разыскивается по подозрению в соучастии в ста пятидесяти семи случаях нарушения имперского закона.

— Какого ещё закона?! Вы же — Разрушение, Хаос! Я бывал в империи, там каждый сам за себя, каждый пытается надуть, убить и съесть каждого! Почему именно меня… это потому что я зелёный?!

— Ты трижды посягал на имущество самого императора, — ответил магус, — а это просто так оставлять нельзя. Скорее всего, после судебного заседания, будешь трижды пропущен через камнедробилку и отправишься на корм скоту.

Гоблин стал скулить и заламывать руки, но Вельта это не впечатлило. Бросив взгляд на меня, магус ушёл, заметно прихрамывая на левую ногу.

— Кстати, только что вспомнил, Мэдлин, он играет с подключёнными болевыми ощущениями.

— Уже поняла. Странный вдвойне.

— То есть?

— Я уже говорила, как отношусь к престиж-классам?

Пришлось задуматься.

— Ты не знаешь, чего ждать от игроков, которые уходят в нестандартные конфигурации.

— Молодец. Да, игроки, качающие престиж-классы, странные, а те, кто слишком гонится за реализмом, — странны вдвойне. Вельт определённо ощутил силу твоих челюстей, а я смогла только наградить его наговором Гниения. Неприятная вещь, но, к сожалению, не смертельная. Зато снять досрочно не сможет никто, кроме меня.

Ощущая, как зарождалась в брюхе боль, как голод отращивал клыки, я старался максимально отвлечься.

— Послушай, что за класс такой этот магус?

— Хм? Довольно редкий, — Мэдлин всегда была готова поделиться знаниями, — изначально задумывался как смесь воина и мага, но читать заклинания в ближнем бою, даже несложные, оказалось неэффективно. Тогда концепцию сдвинули от магии к псионике, и на бета-тестах пси-воины показали себя конкурентоспособными. Их переименовали в магусов и сделали частью «Нового Мира».

Ведьма достала из инвентаря курительные принадлежности, вокруг стал растекаться пряный запах табака.

— Как правило, это милишники с лёгкой или средней бронёй, без щитов и двуручного оружия, но могут носить парное. Переходя в этот престиж-класс, игрок выбирает одну из многих дисциплин псионики, и начинает качать её вместе с мастерством фехтования. Сменить дисциплину нельзя, но на высоких уровнях игра позволяет выбрать по одному приёму из других дисциплин каждые двадцать уровней. Комбинируя фехтование, основную дисциплину и элементы вторичных, магус превращается в довольно опасного врага. Ахимас Вельт выбрал за основу электрокинез, атакует фокусированной психической силой в виде молний, да ещё и сам может превращаться в молнию на долю секунды. Выглядит эффектно, но, как ты уже понял, до высших мастеров ему ещё далеко.

— Да? Я уже понял?

— Разумеется, Антон. Ты ведь видел на что способен высший магус.

Голод постепенно вытеснял всё прочее, попытки сосредоточиться на красоте ночного неба с разноцветными лунами, на запахе высотных ветров и ощущении чрезмерной реалистичности ни к чему не вели.

— Что-то я с трудом соображаю… А, Шаддам Темноликий.

Ведьма посмотрела на меня очень внимательно.

— Тебе срочно необходимо поесть. К сожалению, когда игрок в плену, часть функций клиента отключается, и я не могу достать блюда из инвентаря, прости.

— Нечего прощать… Никто не отменял силу воли и…

— Ты буквально грызёшь решётку.

Я выплюнул стружку.

— Зубки режутся, не обращай внимания.

Вздохнув, Мэдлин потушила сигарету.

— Мне придётся выйти в реал, хотя не следовало бы оставлять вас в таком положении. К сожалению, плен не входил в наши планы, а у меня есть дела.

— Хватит так волноваться, ты же сама сказала, — это всего лишь игра.

— Не для тебя, и, возможно, не для Елизаветы.

Мумия, безуспешно пытавшаяся открыть одну из моих экстрамерных сумок, оживилась.

— У меня встал вопрос!

— Слушаю, Елизавета?

— Пока ты будешь в отключке, можно я возьму твой посох попользоваться?

— Пользуйся в своё удовольствие. Что ж… до утра. Надеюсь, эта ночь будет для вас терпимой, а когда магус вернётся, напомните, что даже такие как он обязаны кормить узников.

Нефритовые глаза Мэдлин вспыхнули белизной, и потухли, взгляд стал отстранённым, тело замерло.

— И что, она теперь так долго просидит?

— Сколько угодно, — ответила Лиззи, потихоньку вытягивая посох-полумесяц из соседней клетки. — Это как с частной торговлей, оставляешь аватару на месте и выгружаешь психоматрицу в реал.

— Ай, что ты делаешь?! Отстань! Больно! Ай, острый же! Что я тебе сделал?!

Вопли Гринботтома, в которого тыкали полумесяцем, разносились далеко по дну Верхнего мира.

Слюна становилась всё более вязкой, а брюхо ныло словно фероксианский подлёдный кит в поисках криопланктона. От всего этого гаргуль в голове копил злобу, бился в клетке моего разума гораздо злее, чем я — в железной. У него были силы, а у меня на данный момент, ни сил, ни ног. Поражённые электричеством нервы плохо проводили сигналы, боль прокатывалась по них, заставляя руки дрожать, и ни на что я был не годен.

— Мне бы сейчас один только уровень ещё… и хотя бы половину туши мартелорадуса… Лиззи, прекрати тыкать в гоблина, он уже всё понял.

— Нет! Нужно потыкать ещё!

— Обещаю, Лиззи, когда мы выберемся, я его накажу от твоего имени, а пока… мне так надоел этот визгливый голос.

— Ты слышал, Гнус? Терпи молча!

— Я не могу! Я очень чувствительный! Ой-ой-ой-ой-ой!!! Особенно в этом месте!

Лиззи наконец прекратила наказание, стало тише.

Тут же, оправившись от травм и унижений, Гринботтом несколько раз харкнул, после чего выплюнул в ладони свёрток пергаментной бумаги, из которого появились две отмычки. Хитрая бестия. Ловкие гоблинские руки высунулись наружу, ухо приникло к замку с внутренней стороны, началась тонкая плутовская работа. От старания он высунул длинный язык, кончик которого сам собой забрался в правую ноздрю. Какое-то время вскрытие проходило вроде бы неплохо, но вдруг замок скрежетнул и втянул отмычки в себя.

— Проклятье!

Ещё минуту из замка доносились неприятные звуки, будто металлические зубы жевали металлическую пищу, и обломки были выплюнуты на палубу. Глядя на них, гоблин приуныл, надвинул шлем на лицо и совсем затих.

— Дилетант, — хмыкнула Лиззи из своей клетки, — учись, пока я… учу.

Она сидела с кисточкой в одной руке и ключом в другой, между ног на дне стояла банка краски.

— Что это?

— А на что похоже? Разумеется, это морковка, маленький ты клептоман! Хм. У меня отличная зрительная память, смогла рассмотреть оригинальный ключ, пока этот субстанц открывал и закрывал клетки. А благодаря подарку Денестии, могу рисовать на чём и, как угодно.

— И что, этим можно будет открыть замок? — спросил я.

— В принципе, как только высохнет… это лак на основе меди, может быть, не сломается.

Я был весьма удивлён её находчивостью, всё же Лиззи могла быть крайне эффективна, когда не летала в облаках и не спорила с голосами в голове.

— Постой, у тебя есть доступ к своему инвентарю?

— А у тебя?

— Нет, — ответил я.

— И у меня нет. Вот пыталась твои сумки открыть, только время потеряла.

— Тогда где ты взяла краску?

— Антон, — в прорезях маски зелёные огоньки пылали особенно ярко, — у меня же вся брюшная полость пустая. Растянула швы немножко, вот тебе и кармашек.

Потребовалось несколько секунд чтобы это переварить.

— Энтропия.

— Ну а где я неправа? Художник всегда должен иметь краски и кисточки на чёрный день.

— Никаких возражений, ты просто невероятна.

Тем временем из клетки Гринботтома доносились звуки, будто его подташнивало.

— Серьёзно, гобло? Ты используешь собственное потовое сало для укладки баков, и ничего, а тут вдруг тебя тошнит? Да ты знаешь ты кто? Ты… ты… забыла слово…

— Лицемер? — предположил я.

— Не, я хотела сказать «урод». Ты урод, вот ты кто!

— Тише там! — крикнули со стороны кормы. — Расшумелись, твари дикие!

— Подойди и повтори мне это в лицо! — крикнул я в темноту.

— Может, тебе ещё ногу между прутьев просунуть?

— Было бы неплохо!

— Прости, никак! Второй раз я такую глупость не совершу!

В небесах раздался громкий смех.

Попытался спать, хоть как-то отвлечься от голода. Не получалось. Цветные луны расходились по звёздному небу, когти бессильно царапали дощатое днище, над палубой разносились команды, скрипели снасти, гудела машина, подвывал желудок. Еда… полмира за кусок мяса и косточку!

— Получилось, — донеслось тихое со стороны Лиззи; скрипнула дверь клетки, — свобода…

— Теперь меня, скорее, — горячо зашептал гоблин.

— Да, сейчас, подожди.

Мумия вылезла, огляделась, прошаркала к моей клетке, ключ подошёл.

— Благодарю, но, боюсь, побеги сейчас не для меня, — сказал я с трудом.

— Да вижу.

— Освободи меня! — шипел Гринботтом.

— Сейчас, ага, ой… сломался. Придётся новый рисовать.

— Ты издеваешься?!

— А что, заметно?

— Я тебя… я… Сейчас закричу!

— Тогда меня схватят, и я не смогу украсть настоящий ключ.

Лиззи медленно ушла, оставив меня и кипящего от злобы гоблина. Не знаю, сколько её не было, но, когда ветерок донёс запах мяса, снова захотелось жить. Шаги Лиззи приближались, что-то, шурша, тащилось за ней по доскам, и вот, мумия оказалась рядом, волоча совершенно огромный, обвязанный шпагатной сетью, пропитанный специями окорок.

— Кок пожелал приятного аппетита, перед тем как я шарахнула его сковородой по черепу. Ешь быстрее, скоро они поймут…

Я схватил ногу неизвестного животного, прижался словно к любимой женщине и вгрызся, стал рвать, забывшись от жадности. Злобное самопожирающее чувство голода в желудке отступило, едкие кислоты приняли мясо и жизнь засочилась по истерзанному телу. Откуда-то издалека доносился звон рынды и крики, а моя шкала жизни заполнялась. Вот уже сочная, полная вкусов кость затрещала на зубах.

Когда очнулся, от еды остались только обрывки шпагата, клетка была закрыта, Лиззи сидела у себя и делала вид, что ничего не делала. По палубе бегали члены экипажа с лампами, появился Ахимас Вельт с мечом в руках, оглядел нашу компанию.

— Пришёл покормить? — Я подобрался. — Самое время. Жестокое обращение с узниками…

— Является частью наказания, — оборвал меня магус.

Он проверил все двери, замки, приметил царапины и ударил по клетке археолога тонкой красной молнией.

— Меня-то за что?! — выкрикнул гоблин, подёргиваясь. — Это они, они сбегали!

— Попытки избежать наказания, Гринботтом, лишь усугубляют его. Сидите тихо, к полудню достигнем точки назначения, а после, через портал вы попадёте прямо в руки имперского правосудия.

Поскольку все мы оставались в клетках, ни обвинить, ни наказать нас никто не посмел. Это была прерогатива магуса. Правда, украдкой, подкопив силы, я всё же пытался расширить зазор меж прутьев. Стоило применить к ним определённую силу, как по металлу пробегали цепочки маленьких светящихся знаков, и металл переставал поддаваться. Игровая магия, поглоти её энтропия.

До восхода я отдыхал, чувствуя, как заживали раны, пытался придумать как сбежать с корабля до приземления, но по всему выходило, что единственный надёжный способ — перевалиться за фальшборт и совершить «прыжок веры», как называли это Древние. Ещё одна смерть, третья или четвёртая? Зато потом респавн. С другой стороны, какой смысл в таком случае бежать? Сбегу — разобьюсь; не сбегу — казнят. Не слишком ли много суеты для безногого, если конец тот же? Оставалось расслабиться и в кой-то веки отдаться воле потока… если бы не Мэдлин и Лиззи. Всё во мне протестовало против того, чтобы они были казнены даже в игре.

— Ну скоро она там дорисует второй ключ?

— Куда ты собрался бежать с летучего корабля, Гринботтом? — лениво спросил я.

Небо светлело на востоке.

— Всегда можно что-то придумать! Мне бы хоть из клетки выбраться, но волшебный замок сожрал отмычки, какое невезенье… Ых! Ы-ы-ых! Прутья слишком частые, никак не протиснуться…

— Лови, — сказала Лиззи.

Но вместо нового ключа возле гоблинской клетки упала ручная пила.

— Можешь бежать, Гнус. По частям. Специально для тебя умыкнула с камбуза.

— А растительного масла принести не могла?!

— Могла, — был дан лаконичный ответ.

Я продолжил дремать, гадая, сможет ли аватара восстановить ноги? Вряд ли, для этого нужно было поглотить много кальция, желательно свежего. А даже если ноги у меня и будут, как избавиться от магуса девяностого уровня? В реале, скорее всего, я смог бы устроить диверсию, разагитировать экипаж, захватить корабль, но в «Новом Мире» все мои возможности ограничивались игровыми условностями. Магус девяностого уровня сможет вытирать гаргулем сорок седьмого палубу хоть целый день.

Размышления прервала тревога, экипаж стал быстро подниматься с нижних палуб, расчёт носового орудия занял место по боевому расписанию, а гул механизмов усилился, — «Ловец удачи» прибавил скорость. Почти сразу же магус оказался рядом с клетками.

— Я что-то пропустила? — спросила Мэдлин, впервые шевельнувшись за многие часы.

— Нет, этот маленький субстанц так и не осмелился взяться за пилу, — разочаровано произнесла Лиззи.

— Видимо, пропустила.

— Сидите тихо, — приказал Вельт, оглядываясь. — Это вас не касается.

В лучах рассветного солнца, в сотне метров по правому борту из-за облаков показался поравнявшийся с каравеллой летучий корабль. Конструкция была знакомой: длинный баллон, два пропеллерных двигателя по бокам и, разумеется, большой крест Ордоса на корпусе гондолы. Орудийные люки чужака открылись и был дан предупредительный залп ниже «Ловца удачи».

— А вот сейчас ты сильно ошибся, — воскликнула Лиззи, — это наши друзья на подмогу торопятся!

— Что это значит, Вельт?! — Кримсон Динамо появился и навис над магусом, в ручищах полуорка покачивался огромный разводной ключ. — Условия не подразумевали воздушных боёв, я коплю Драгоценные чтобы модернизировать «Ловца», а не держать его в бесконечном ремонте!

— Твой летающий таз отправится к земле быстрее, чем успеешь закрутить шуруп в отвёртку или что вы там делаете, когда никто не видит!

— Почему нежить разговаривает?! Кого я вообще перевожу?! Это должен был быть лёгкий заработок на раз!

— У меня нет технического образования, — продолжала Лиззи, — но и без него понятно, что борт-в-борт они от вас только дыры оставят! Ваша песенка спета, выходите по одному головой вниз!

— Куда выходить?!

— За борт!

— Прекрати слушать этого аномального моба и паниковать, Динамо, просто оторвись. Это стандартный фрегат Ордоса, он не особо быстр. В крайнем случае дайте залп по баллону.

— Тебе легко говорить, — полуорк посмотрел в сторону корабля, шедшего на сближение.

— Капитан, — донеслось с кормы, — к вам в бутыль голосов послание прилетело! Может, от них?

Полуорк быстро ушёл. Магус остался, будто без его присмотра мы могли испариться. Впрочем, почему нет? От нас много чего можно было ожидать.

— Видел интервью после Долины Щитов. Ты казался довольно обаятельным тогда.

— Я представлял орден в общественном поле, а сейчас я представляю себя в пле кучки преступников.

— Ценю твою искренность, законник. Оцени теперь мою: ты откусил больше, чем сможешь проглотить. На том корабле один опытный теневой маг и огромный бронированный полутролль, а ещё, наверное, сотни полторы стрелков с рокстромскими мушкетами. Ты можешь быть хорош, ты можешь быть силён, ты можешь быть даже искренен, а твои жестокие стремления — праведны, однако, на стороне Ордоса численность, ресурсы и организация. Их всегда больше, и они всегда сильнее в этой лживой пародии на жизнь.

— Это так принято описывать друзей, аномал?

— У нашей Лиззи просто странное чувство юмора…

— Я дивергент!

— Да, где-то так. Суть в том, что все мои друзья сейчас сидят в клетках. Кроме гоблина, он — вынужденная мера. А на том корабле враги. Они потребуют выдать меня Ордосу, и, несомненно, попытаются взять на абордаж «Ловца удачи». Ты многих сможешь убить, но, по итогу, они победят.

— К чему эти речи?

— К тому, что я не хочу, чтобы они победили. Когда выйдем на расстояние хорошей видимости, проведи демонстративную казнь, пусть смотрят, как моя голова отделяется от тела, это решит все вопросы.

— Антон, это очень вредно для психоматрицы, — напомнила Мэдлин.

— Ерунда. Я вообще прыгал бы от счастья, если бы знал, что это избавит остальных от сомнительного висельного правосудия…

Мой взгляд на магуса был максимально смиренным, но Вельт отмёл предложение как оскорбление:

— Вы будете казнены только после суда, все вместе, на территории Нагатора. Ордосу ничего не достанется.

Ох… как тяжело агитировать идеалистов.

— Я на твоём месте не был бы так уверен! — донёсся голос капитана. — Они хотят только гаргуля! Отдай им тварь и даже приплатят немного!

— Исключено. Это мой заключённый, а ты подрядился транспортировать его для меня.

— Транспортировать, а не драться с Ордосом! Кто ты такой, Вельт, я тебя даже не знаю!

— Я — закон.

Взгляд магуса из-под капюшона обещал все страдания мира любому, кто усомнится в сказанном. И, хотя у капитана был экипаж и на борту своего корабля законом был он, полуорк не смог настоять.

— Энтропия… машинное, полный вперёд! Экипажу быть готовым к бою! Не дадим душнилам из Ордоса ничего! Они и так слишком многое имеют в этом мире! И да прибудет с нами Звёздная Госпожа!

Каравелла всё больше набирала ход, капитан ринулся вниз, к машине, так как он, инженер, вполне мог улучшить её характеристики.

— Уж мы-то кэпа не подведём, ребята, — горланил пузатый одноногий НИП с бакенбардами и помпоном на шапке, которого я про себя назвал Боцманом, — если догонят и полезут, будем их в куски рвать! Ордос там, или не Ордос, все отправятся к Фазмалии! Рассчитываю на вас, владыка, помощь пригодится.

— Не сомневайся, — процедил магус, — я буду на острие битвы.

«Ловец удачи» шёл на полных оборотах, выбрасывал из трубы искристый цветной дым, колёса так и мелькали лопастями. Каравелла оторвалась от фрегата и за кормой стали раздаваться выстрелы. Корабль Ордоса действительно оказался более медлительным, как и сказал Вельт, но зато из нашего трюма скоро стали доноситься неприятные звуки.

— Исправные движки так не звучат, — заметил я.

— Да, — неохотно согласился Вельт.

— Демонстративная казнь?

— Только после официального приговора.

— Кому это вообще нужно? Я пригнал тебе дракона, ты стал героем.

— Был нарушен закон.

— А в каком законе написано, что нельзя агрить драконов на мегаполисы? — поинтересовалась Лиззи. — Статью и параграф мне сюда пожалуйста! Быстро!

Он открыл было рот, но замер, видимо, поставленный в тупик.

— Пройдёт за организацию беспорядков в особо крупных размерах.

— И что, за это казнят? — не унималась Лиззи.

— В империи — да. Если не было дано разрешение от властей…

— Загонщики! — разнеслось над палубой.

Через секунду на уровне парусов пронеслось не меньше десятка лёгких глайдеров и экипаж заметался под вражеским огнём. Ясно, минг применил пиратскую тактику.

— Не дайте им повредить колёса! — кричал Боцман, размахивая гарпунным ружьём. — Кормовые фальконеты к бою! Килевая турель, не спать! Не дай Денестия они сломают нам рули!

В этой суматохе чёрно-красная фигура Вельта оставалась статичной, магус следил за нами как пёс, натасканный на команду «стеречь». Корабельные маги атаковали загонщиков боевыми заклинаниями, окутывали палубу иллюзорным туманом, пытались ускорить корабль; простые члены экипажа палили в воздух более-менее безуспешно, а когда сверху упала зажигательная граната, пришлось срочно тушить пожар. Одноногий Боцман удивительно ловко загарпунил одного из нападавших и с криком заскользил по палубе, уносимый мощным ранцевым глайдером, но четверо матросов навалились на него; загарпуненный совершил неловкий пируэт с натянутым тросом и врезался в борт «Ловца удачи», взорвавшись.

— Пробоина по правому борту! Все пожарные, туда! Не дать огню добраться до арсенала! Живее, живее!

Грохот не переставал ещё минут пятнадцать, пока дымящийся «Ловец» продолжал своё бегство, но вот, налётчики отступили, и стал слышен хрип силовой установки, скорость начала постепенно снижаться.

— Мы не были готовы к такому! — злой полуорк поднялся на палубу. — Я угроблю машину, если продолжим в таком темпе!

— Игра — это риск.

— В анналы истории твой риск!

— Сколько ещё идти до пункта назначения? — хладнокровно спросил Ахимас Вельт.

— Не меньше трёх часов на нормальной скорости, и я удивлюсь, если машина эту скорость сможет удерживать! Нужна остановка чтобы подделать её…

В этот момент «Ловца удачи» резко тряхнуло, меня бросило костяной головой на решётку, послышались крики, многие матросы покатились по палубе.

— Капитан! — донеслось со стороны кормы. — Они закогтили нас, капитан!

— Руби тросы!

— Никак! Стальные цепи с рунами, капитан!

Зарычав, полуорк выхватил из инвентаря нечто, склёпанное из листовой жести, увешанное манометрами, опутанное трубками. По общим очертаниям я узнал тяжёлую мелту, сильно переработанную под игровые нужды. Динамо вытянул из своего железного ранца толстый то ли кабель, то ли шланг, подключил к оружию сзади, щёлкнул несколькими тумблерами и мелта ожила, засветились красно-оранжевым светоэлемнты, из вентиляционных щелей пошёл дымок.

— Всё приходится делать самому! — Полуорк ринулся на корму и через несколько секунд там заполыхало.

— Вернись в реальность, законник, ничто и никогда не идёт по плану, — сказал я, — поверь обитателю железной клетки.

Он не ответил, только на пальцах мелькнули красные молнии, а «Ловец удачи» тем временем замедлялся. Видимо, фрегат уцепился за каравеллу, да и силовая установка выбивалась из сил. Какое невезение.

Вскоре громкая бухающая стрельба оборвалась, и Кримсон Динамо появился в поле зрения, полуорк был ранен, дымился, тяжёлая технопушка волочилась по палубе.

— Отдай им эту тварь, Вельт!

— Какая часть слова «нет» тебе непонятна? — надменно ответил магус, показывая своей позой, что готов обнажить меч.

И словно других проблем не хватало, небо озарила ослепительная вспышка молнии, раздался протяжный птичий крик. Большой крылатый силуэт мелькнул на фоне облаков.

— Кто-нибудь успел это рассмотреть? — крикнул полуорк.

— Капитан, — Боцман поводил дрожащим в руках гарпуном, — кажется, это грифон…

Крик повторился и следующий удар молнии пришёлся по самой высокой мачте «Ловца удачи», каравеллу качнуло. Бестия пронеслась над палубой и где-то позади опять раздался треск.

— Он бьёт молниями по нас и по них, капитан!

Это были последние слова одноногого НИПа; огромное существо пронеслось перпендикулярно над палубой, мелькнуло чёрно-синее оперенье, платиновая грива в паутинках молний, когти схватили Боцмана, и грифон унёсся, оставив за собой только крики ужаса и мощный ветряной поток.

— Почему все напасти вдруг обрушились на мою голову… штормовой грифон!

Полуорк сказал это совсем тихо, но я услышал, а затем на палубу упал окровавленный деревянный протез.

Сидя в клетках, мы следили, как грифон описывал круги, а погода тем временем стремительно ухудшалась, ветра несли к нам тучи со всех сторон света.

Я хотел обратиться к Мэдлин, однако, вспомнил, что уже слышал о штормовых грифонах, когда получил достижение «Сверххищник». С тех пор были дела более интересные, чем природоведение, так что восклицательный знак на пиктограмме энциклопедии всё ещё горел:

«Штормовой грифон

Тип: химеры (орнитофелин)

Среда обитания: гористые и приморские регионы с развитой розой ветров

Питание: хищник

Сопротивления: Аспект Электричества; Аспект Ветра; Аспект Воды; физический урон

Угрозы: Аспект Электричества; физический урон

Уязвимости: Аспект Огня

Основные виды атак: удар когтями, удар клювом, удар молнией, удар шквалистым ветром

Охотничья сноска: штормовые грифоны развивают огромную скорость и обладают достаточной силой, чтобы утащить гигантскую рыбу-хребтокола, овцебыка либо мамонтёнка, поэтому их излюбленный способ охоты — налететь, схватить добычу и унестись; могут влиять на погоду, устраивая сильные шторма, чрезвычайно агрессивные и территориальные твари; охотиться на штормового грифона лучше в группе, обезопасившись от электричества и имея металлическую сеть с функцией заземления; лучшее оружие — копьё-громоотвод; поскольку в небе штормовой грифон практически неуязвим, его следует приманивать наживкой, либо готовить ему западню в логове».

Вот оно что? Кажется, я понял, что происходило вокруг, и кто был в этом виноват. Опять.

— Зарождается буря, дамы. Советую вам быть готовыми к досрочному освобождению.

— Что? Ты что-то придумал? — оживилась Лиззи.

— Антон? — Мэдлин стала ещё более собранной, чем обычно. — Что намерен делать?

— Как всегда, моя прелестная ведьма, — молоть языком.

— О, да у него игривое настроение! А мне когда комплементы?

— Ты моё вдохновение, Лиззи, мой пример неунывающего оптимизма и всесокрушающей жизнерадостности.

— Ву-ху! Выкусите, голоса депрессии и пессимизма, я молодец!

— Эй, законник! — крикнул я. — На пару слов!

Магус приблизился.

— Слушай, ситуация складывается погано, экипаж в шаге от бунта, и, даже если ты всех их положишь, в итоге либо Ордос доберётся до тебя, либо эта бестия отправит нас к земле. Если хочешь преуспеть, решай проблемы в порядке их поступления, для начала нужно разобраться с душнилами, а для этого необходима солидарность личного состава. Ты военный, я это уже понял, не отрицай, так вот, лучше бы тебе сейчас подкопить харизмы и двинуть зажигательную речь. Если сможешь убедить Грезящих, то НИПы подтянутся. А если нет, то все отправятся на респ, и заранее желаю удачно найти нас ещё раз на просторах Четырёх миров.

— С какой стати я должен тебя слушать, аномал?

— Ты вообще ничего не должен, раз даже не признаёшь во мне человека, но просто… видишь ли, я не хочу, чтобы Ордос победил. Просто не хочу. А ты?

Он слегка поморщился, серые губы приоткрылись, и стали видны белоснежные острые зубы, как у акулы.

— Что ж… прошу минуту внимания, экипаж!

И он действительно заговорил, начало вышло довольно пылким, но это было не важно. Пока магус рассказывал всем, почему они должны отправить охотничьих псов Ордоса к Фазмалии, я пытался привлечь внимание капитана. Кримсон Динамо не сразу заметил, а когда, всё же, обратил внимание, я показал жестом «тишину» и подманил его.

— Послушай, кэп, — тихо начал я, — сочувствую твоей ситуации, я и сам не рад всему этому. Понимаю, ты лучше увидел бы меня на дне могилы, да я и сам предпочёл бы там оказаться, всё лучше, чем здесь. Но расклад таков, из-за этого фанатика, ты ещё долго будешь видеть «Ловца удачи» только на ремонтных верфях. Пока он чешет языком, пытаясь захватить власть на корабле, предлагаю тебе не упускать возможность восстановить порядок. А потом, если освободишь нас, я решу проблему, и с Ордосом, и с грифоном. Как тебе уговор? Терять-то уже нечего.

— Да с какой стати ты вообще болтаешь?!

— Время ли сейчас думать об этом? Если не сглупишь, то я даже золота добавлю к цене нашей свободы. Деньги есть. Ну же, не теряйся, пока он отвлёкся. Хорошо стелет, надо признать, в харизме не откажешь.

Полуорк посмотрел в спину Ахимасу Вельту, который оседлал гребень волны, владел всеобщим вниманием, был убедителен и даже заставлял отступить страх.

— Сейчас или никогда, — сказал я.

— … а тот, кто убьёт их старшего канонира будет стоять отлитый в бронзе на фасаде цитадели Ордена Виселицы!

— Да!!! — громко поддержала команда.

— Что мертво, умереть не может!

— Да!!! Что мертво, умереть не может!!!

И в этот момент Кримсон Динамо ударил магуса по затылку своим огромным разводным ключом. Убить не убил, но законник тут же прилёг на палубу, не в силах шевельнуться.

— За борт его, ребята! — громыхнул эмберлинг. — Его и всю неудачу, которую он притащил!

Матросы немедленно схватили Вельта и через миг его дорогие сапоги мелькнули над фальшбортом.

— Ха! — воскликнула Лиззи. — Закон официально покинул судно! Даёшь анархию!

— Экстремальные ситуации, — лучшие для ведения агитационной борьбы, — сказал я.

Полуорк ещё сомневался, стоило ли нас освобождать, но молния, врезавшаяся в борт каравеллы, привела его в чувство. Запасной ключ от клеток принесли из капитанской каюты и, все четверо, мы обрели свободу.

— А теперь, если попытаетесь меня обдурить…

— Заткнись, — бросил я ему, глядя снизу-вверх. — Мэдлин, выдай капитану пять тысяч Драгоценных из нашей кассы, пожалуйста, а я пока займусь грифоном. — Опираясь на обрубки и одну руку, схватил за шкирку гоблина и поднял его над палубой. — Отдай их мне немедленно!

— Что?! Что такое?! Что опять не так?! Я ничего не делал! Ничего!!!

— А что происходит? — заинтересовалась Лиззи. — И почему без меня?

— Помните «Драконову полынь»? Мы нашли первую канопу в большом гнезде.

Мумия вопросительно склонила голову набок, но ведьме потребовалось меньше секунды, чтобы всё понять. Она бросила золото капитану и приблизилась.

— Сколько?

— Три, — ответил я, — вероятно, он украл все, да так ловко, что я не заметил.

— Что украл? — продолжала недоумевать Лиззи.

— Яйца штормового грифона, — пояснила Мэдлин.

— Что?! — взвыл Динамо, отвлёкшись от счёта денег. — Выбросить эту тварь за борт!

— Нет, — рыкнул я. — Иначе от Ордоса мы не отвяжемся. И если ты думаешь, что сможешь выбросить нас всех, подумай ещё раз, получше.

Мумия развернула «Книгу Мёртвых», ведьма скосила взгляд так, что все вокруг почувствовали себя десятикратно сглаженными.

— У меня есть план и вы будете его придерживаться. Лиззи, пожалуйста, проведи воспитательную беседу.

— Да я готова за это платить! — Она сорвала золотую маску, зелёные огни полыхнули на иссушенном мёртвом лице. — СЛУШАЙ СЮДА, МАЛЕНЬКИЙ ЗЛОСТНЫЙ ВОРЮГА, ТЫ ОТДАШЬ МНЕ ЯЙЦА, — ЛИБО ГРИФОНА, ЛИБО ВЫБИРАЙ САМ!!!

Мумия трясла археолога и ревела тройным замогильным басом, пока он болтался в её мёртвой хватке и визжал от ужаса. Приём сработал, Гринботтом сдался и, будучи брошенным на доски, быстро достал из своих сумок три больших бирюзовых яйца в светлую крапинку. Команда «Ловца удачи» уставилась на них как на воплощённый смертный приговор, а где-то недалеко, в темневшем небе прокричал грифон.

— Мэдлин, мне нужна еда.

Ведьма только успевала ставить передо мной тарелки, пока я насыщался. Не различая блюд и не чувствуя вкуса. Наполнив желудок топливом, я переместил грифоновы яйца в инвентарь.

— За мной не ходить, встретимся на земле. Может быть.

Я вцепился в фальшборт когтями, подтянулся и перевалил тело на другую сторону. Ветер заревел в ушных впадинах, появилось лёгкое чувство парения. Днища кораблей стали быстро уноситься вверх, пока я нёсся спиной вперёд, захватывающе… Как следует насладиться свободным падением не успел, — заметил на фоне туч быстрый силуэт; вытянул руки над головой и сцепил пальцы, чтобы придать себе хоть какое-то подобие аэродинамической формы. Падение ускорилось, а когда по броне только-только пробежало электрическое покалывание, я раскинул и взмахнул руками, неловко кувыркнувшись в сторону. Этого хватило, чтобы огромный штормовой грифон промахнулся в последнюю долю секунды и почти чудом я схватился за платиновую гриву.

Рвануло так, что рука чуть не отделилась от тела, но мой рёв потонул в голосе моба. Мир ускорился до невероятного предела, грифон стал метаться зигзагами, взмывать и пикировать, но я держался как клещ. От перегрузок в голове нарастал рёв, а глаза слепли, но обе руки насмерть вцепились в длинную спутанную шерсть. Пробежавшая по ней молния прошила меня болью, но в желудке переваривалась пища с большим количеством баффов, собственная энергия заживляла повреждения, давала силы. Грифон резко мотнулся вправо, вошёл в пике, вращаясь вдоль собственной оси, крылья с хлопками бросали его вперёд, будто моб каждый раз преодолевал звуковой барьер; ещё одна молния пробежала по гриве, опалив мою нервную систему. Держаться, только не отпускать…

Цепляясь и подтягиваясь, я полез ближе к голове. Грифон взмыл, встречный ветер мог бы сорвать кожу, будь у меня такая, но вместо этого полировал панцирь, по которому уже бежали жжёные трещинки, а руки гаргуля тянулись всё дальше, туда, где из платиновой гривы торчали длинные острые уши с кисточками. Ухватившись за них, я сжал кулаки, потянул назад, — от птичьего крика в небе полыхнула молния, и вдогонку ей раздался гром.

Меня ударило так, что в сжатых челюстях треснули зубы, запах гари лился в носоглотку, я чувствовал, что нервы тлели в мышцах и органах, а тварь продолжала бешенную скачку по небу. Казалось, что я попал в воздушную воронку, которая раздирала на части; резкие рывки швыряли из стороны в сторону, боль накатывала волнами, но пальцы гаргуля были сжаты насмерть. Всё давно смешалось перед глазами, только молнии вспыхивали, ослепляя, и так длилось, пока я не закричал на предельной силе, с Убеждением разрывающим голосовые связки:

— Ты можешь превратить меня в пепел, но я не отпущу! Я Агамот, Великий и Ужасный!

Я пришёл из мира стужи и смерти, я рисковал жизнью в реальном мире и не буду вечно кланяться условностям виртуальной тюрьмы! Я не боюсь боли, я не могу умереть, я выйду из этой тюрьмы и каждому, кто пожелает, дам право самому решать свою судьбу! Я Агамот…

Что-то лопнуло в горле, и безвкусная кровь плеснула на язык, а из трещин в обугленной броне потёк дым, но в тот момент безумный полёт прервался, и моб завис на плавно вздымавшихся и опускавшихся крыльях. Цепляясь за его гриву, я был едва жив.

«Внимание! Гелван отметил вашу волю и жажду свободы! Вы получаете достижение «Оседлавший шторм»!»

«Внимание! Гелван дарует вам своё благословение! Вы получаете новый легендарный навык «Всадник бури» 1 уровня, который даёт вам право единожды в сто шестьдесят восемь часов призывать штормового грифона 100 уровня для передвижения или битвы!»

«Внимание! Примите поздравления, вы первый получили титул Всадника бури!»

Штормовой грифон мерно работал крыльями, парил на месте, ожидая. Моя шкала жизни замерла недалеко от нуля и тлела, голосовые связки были порваны и я даже не мог отдать мобу приказ. Оказалось, в приказах он не нуждался. Грифон стал быстро набирать высоту, я лишь понял, что мы возвращались к кораблям, а потом опять ударил встречный ветер, пришлось зажмуриться, и в воспалённой пустоте под веками появилось изображение. Странное, непривычное, будто я смотрел чужими глазами… да, кажется, это был обзор с точки зрения маунта.

Корабли были соединены двумя оплавленными цепями, крепившимися к корме «Ловца удачи» мощными железными захватами. Видимо, преследователи выстрелили ими, когда подошли на оптимальное расстояние. Грифон разорвал цепи ударом когтей налету, развернулся и раскрыл клюв, — ослепительная молния распорола шар фрегата, корабль устремился к земле.

Хорошо, очень хорошо.

Видя, что последние ОЗ вот-вот уйдут, я тоже направил грифона вниз, просто так уйти на респ было нельзя. Моб опустился на небольшую поляну со странными цветами, которые, кажется, перешёптывались и хихикали; там я сполз на землю, подавив несколько десятков. Уже по наитию вытащил из инвентаря три крапчатых яйца. Хотелось сказать что-то… зачем-то, но, кажется, аватара полностью лишилась голоса, да и не важно это было. Она получила столько повреждений, что органы понемногу отказывали, и впереди ждала серая дымка. Хотелось поскорее заснуть, чтобы перестать чувствовать боль…

Не знаю, сколько прошло времени, но вот, омертвелый язык ощутил прохладу. В рот что-то полилось, почти погасшие мутные пятна зашевелились, появилась спасительная тень, зрение и слух стали возвращаться. Мало-помалу я смог различить лицо Мэдлин и разобрать её слова.

— Ты не перестаёшь нас удивлять, Антон.

— Мы получили мировое оповещение! — влезла Лиззи. — О твоём достижении теперь знает весь Галефрат!

Хилл-поушен подействовал, и я смог выдохнуть едва слышный шёпоток:

— Что?

— Сейчас не время, но, по сути, Елизавета права, на наших глазах произошло довольно примечательное событие, — ты разблокировал новое достижение и первым получил, судя по всему, легендарный навык. Не божественный, разумеется, и даже не мифический, но легендарные тоже удостаиваются внесения в залы славы и, следовательно, мирового оповещения.

— История любит первопроходцев, детка! Первопроходцев и котиков!

— Кажется, он не вполне понимает, сильные повреждения аватары, психоматрица пережила шок.

— Всё моё существование после загрузки один сплошной шок, Мэдлин. — Боль в горле усилилась.

Я заметил, что штормовой грифон и его яйца пропали. Зато над деревьями поодаль парила каравелла, весь экипаж столпился у фальшборта и глазел на нашу троицу… вернее, на квартет, потому что Гринботтом тоже ошивался рядом, вынюхивал, что бы украсть на поляне посреди леса.

— Вы можете лететь, — великодушно позволила ведьма, — и я надеюсь, что сегодняшнее происшествие останется между нами.

— Да, ведьма, надейся, — ответил полуорк, — информация уже в Инкарнаме, я завожу отдельную ветвь на форумном древе! Свистать всех наверх, ребята, пора убираться от этих аномалов!

«Ловец удачи» стал медленно, грузно набирать высоту. Мэдлин недолго смотрела кораблю вслед, потом поставила передо мной керамическую сковороду с запеканкой, достала из инвентаря мундштук, и закурила.

— Антон, у тебя есть поразительно неудобная способность привлекать внимание. Это не очень удобно, когда пытаешься скрываться.

— Ты наш харизматичный бунтарь! — погладила меня по черепу Лиззи.

— Уже не в первый раз ты привлекаешь лишнее внимание. Однако же сегодня о твоих достижениях стало известно всей системе Солар.

— О каких достижениях?

— Как правильно заметила Елизавета, история любит первопроходцев. За время существования «Нового Мира» многие смертоносные мобы подверглись приручению и выездке, но никто ещё не смог покорить штормового грифона. Это существо не самое опасное в Четырёх мирах, но зато очень свободолюбивое и гордое.

— Даже Райд-он Кинг не смог? — уточнила Лиззи.

— Именно, а ведь этот индивид катался даже на вивернах.

— Кто это? — спросил я.

— Не важно. Совершенно определённо в ближайшее время многие попытаются повторить трюк, а кое-кто уже со всех ног стремится в Гриммо. Эти идиоты с каравеллы тоже не будут держать язык за зубами. Теперь тебя ищет не только Ордос, но и фанатики рекордов, те самые «первопроходцы».

Я пожал плечами:

— Вряд ли будет намного хуже.

— Пожалуй, я рано отпустила этих субстанцев, энтропия. Нужно было заставить их подвезти нас.

— Мэдлин ругается! — с восторженным испугом прошептала мумия.

— Нам ещё нужно найти последнюю канопу, а мы застряли посреди волшебного леса без транспорта. Ближайший город ещё довольно далеко, хм.

— Пследнюю? — прошептал я.

— Ты же не знаешь! Антон, пока грифон мотал тебя по небу, я вытрясла из Гнуса третью канопу, он присвоил её, когда желтоглазый тип расправился с кварцоидами в Аметриновом лесу! Получается, осталась одна!

— Понятно. Позовите его ко мне, пожалуйста.

— Ангус.

Гоблин не подошёл, а подбежал. На Мэдлин он глядел с ужасом и подобострастием, так как знал, что виноват больше обычного и наказание неотвратимо. Что ни говори, ведьма была склонна оказывать ему снисхождение, и археолог надеялся отвести от себя беду. Не отвёл. Мой удар костяшками наотмашь швырнул Гринботтома шагов на десять, грушевидное тело совершило в воздухе сальто и грузно рухнуло в траву.

— От имени Лиззи.

— Воу! Обожаю мужчин своего слова! — воскликнула та.

Гоблин с трудом сел, его зелёное лицо было разбито и испачкано кровью, глаза смотрели в разные стороны, голова покачивалась.

— Ха! Фше эти жубы мне фсё рафно были не нужны! — выдал он и потерял сознание.

— Воспитательная работа проведена, — кивнула Мэдлин, — и что дальше?

— Эвакуация.

Новая пиктограмма уже долгое время поблёскивала в поле моего зрения. Стоило коснуться её мысленным импульсом, как с просветлевшего неба ударила молния. Когда зрение вернулось, мы все смогли увидеть в оплавленном кратере огромного штормового грифона с цифрой «100» в дескрипторе.

— Пожалуй, боги бывают полезны.

— Что, Антон?

— Потом расскажу. Летим в Щедрые Холмы.