Груз для ангела

Глава тринадцатая

«Медный грош» спускался медленно и осторожно, мигая посадочными огнями, неловко закладывая виражи — Ландо пытался беречь поврежденные двигатели. У Марса была неплотная атмосфера, и требовалось немало мощности, чтобы держать корабль в нужном положении. Большую часть дня Ландо провел в скафандре, и руки у него устали.

Марс-Прим был необъятным городом. Он вздымался перед ними, как темное покрывало из пластика и стали, когда-то служившее домом для семнадцати миллионов человек, а теперь объединяющее лишь покосившиеся купола и пустые улицы.

Жизнь здесь была — самые темные ее разновидности, которые пробирались, крались и проползали по своим еще более темным делам. Это все, что осталось от прекрасного прошлого, когда тяжело груженные корабли приземлялись здесь каждый день, чтобы оставить все, даже металл обшивки, на потребу огромному городу. Тогда Марс-Прим рос со скоростью одна квадратная миля в месяц, оттягивая на себя избыток населения Терры, служа этаким социальным клапаном.

Но судьба и история переменчивы, и город, который мог бы стать одним из величайших городов Империи, стал памятником технологическим переменам. Когда Марс-Прим достиг своего расцвета и, казалось, утвердился в своем статусе, женщина по имени Дорторо Накула усовершенствовала двигатель Накулы.

Этот двигатель, хоть и давал скорость меньшую, чем скорость света, все же был большим усовершенствованием по сравнению с двигателями того времени и в сочетании с доступной тогда техникой замедления жизненных процессов делал путешествия к другим солнечным системам вполне возможными.

Всего через несколько месяцев начали сооружаться огромные корабли-колонизаторы, и тысячи будущих поселенцев записались в полет. Их ждали райские планеты, которые надо было обживать; так, по крайней мере, говорили агитаторы, и разразилась колониальная лихорадка.

Почему так много обитателей Марса-Прим решились отправиться в космос на плохо испытанных кораблях, уже никогда не будет известно. Может быть, потому, что в мегаполисе обитала масса людей, которым нечего было терять, может быть, условия жизни были столь плохи, что один призрак выигрыша казался предпочтительнее того, что они имели, а может быть, это была форма массовой истерии.

Какова бы ни была причина, а через десять недолгих лет Марс-Прим превратился в город-призрак. Он был почти пуст, населяемый только остатками великого исхода и духами тех, кто умер в черноте космоса. Их корабли оказались не более чем летающими кладбищами, их обезвоженные тела остались навсегда заключенными в похожие на гробы камеры жизнеобеспечения, а мечты их осели вокруг них, как пыль.

Некоторые из этих кораблей еще до сих пор находили — по работающим радиомаякам, подающим сигнал «SOS», — в сотнях, а то и тысячах световых лет от места своего назначения. От этой мысли Ландо вздрогнул.

Конечно, были на Марсе и другие города — яркие, ухоженные места, построенные после эры первых космических полетов, после великого исхода, но они располагались где-то в других районах планеты.

Ландо оглядывал город; темнело. Фобос стоял низко над горизонтом — мазок белого цвета на темном фоне космоса. Внизу виднелись огоньки — булавочные головки, вокруг которых среди мешанины темных полуразрушенных куполов и засыпанных мусором улиц теплилась жизнь, жизнь червей в теле давно погибшего животного.

Венди наморщила нос. Панель инструментов бросала золотисто-зеленый отсвет на нижнюю часть ее шлема.

— Там внизу, кажется, очень опасно. Ты уверен, что это подходящее для посадки место?

Ландо пожал плечами:

— Нет, но другие возможности еще хуже. Это, знаешь ли, не окраинный мир все-таки. У них тут и правила есть, много всяких правил. Если мы сядем в приличном месте, они захотят узнать, кто нас подстрелил, да где, да почему. Мы сообщим свою версию, «Мега-Металлы» — свою, остальное можешь себе представить. Мы будем по уши в юристах, твой груз станут рассматривать в сотни микроскопов, и весь наш план всплывет кверху брюхом. Марс-Прим, может быть, выглядит страшновато, но тут относительно безопасно.

Венди нахмурилась.

— Хорошо… но как это увязать с твоим призывом к военному флоту?

— Это было другое дело, — спокойно ответил контрабандист. — «Мега-Металлы» пытались нас поймать. В тот момент можно было взывать и к флоту.

Внизу появился ромб из огоньков. Никаких запросов, никаких формальностей — сразу посадочные огни.

Ландо выключил скорость и запустил двигатели обратного хода. Некоторые работали, некоторые — нет. Пальцы в перчатках застучали по клавиатуре — Ландо пытался выровнять корабль.

— Теперь полный порядок, — сказала Венди, наблюдая, как темный дюрабетон устремился им навстречу.

— Да, — согласился Ландо, глянув на нее. — Полный порядок.

Один из поврежденных репеллеров отказал как раз в критический момент, и посадка «Грошика» сопровождалась жутким ударом.

Как обычно, корабль издал протестующий стон, завалился на левый борт и дал течь. Только в этот раз протечки были настоящие — придется заниматься починкой.

Перед кораблем появилась фигура в блестящей черной броне, подняла пару светящихся жезлов и махнула ими вправо.

Ландо чертыхнулся, снова включил репеллеры и повел корабль в тускло освещенный ангар. Там, по сигналу фигуры в черном, он опустил «Грошик» на щербатый дюрабетон.

— Смотри! — Венди указала на кормовой монитор. Тяжелая бронированная дверь закрылась за ними. Если это ловушка, им будет тяжело выбраться. Может быть, «Медный грош» и сумеет пробиться, но результат предсказать нельзя.

В переговорнике раздался компьютерный голос. Он не был похож ни на мужской, ни на женский.

— Добро пожаловать в Марс-Прим. Ваш корабль находится в четвертом ангаре станции по обслуживанию и ремонту класса «С» города Марс-Прим. Станция принадлежит компании «Счастливчик Лу». Минимальная цена за охрану вашего судна и оценку ремонта составляет две тысячи империалов. Пожалуйста, дайте знать, будете ли вы пользоваться нашими услугами или покинете станцию.

Ландо поморщился. Две тысячи империалов — жуткая сумма, но придется ее заплатить. Он уже бывал на Марсе-Прим и знал, что с кораблями, оставленными без охраны, могут случиться и случаются самые неприятные вещи. У Счастливчика Лу есть что предложить — например, приличную охрану. Ландо включил переговорник:

— Мы принимаем ваши условия и остаемся.

— Прекрасно, — ответил голос. — Охрана осмотрит ваш корабль. Пожалуйста, откройте шлюз.

Венди посмотрела на Ландо, отстегивая ремни.

— Охрана? Зачем?

— Счастливчик Лу давно живет на этом свете, — ответил Ландо. — Некоторые говорят, что более сотни лет… И не только удача сохранила ему жизнь. Он очень осторожен. Что, если на корабле прилетели наемники, чтобы захватить его хозяйство?

— Такое может случиться? — в изумлении спросила Венди.

— Еще бы, — кивнул Ландо мрачно. — Случиться может все что угодно, да обычно и случается. Осторожность не повредит.

Следующие несколько часов оказались очень насыщенными. Явился отряд охранников, которые обыскали корабль от носа до кормы. Они работали очень тщательно, переговаривались односложным ворчанием и были увешаны оружием.

Как только охрана удалилась, Ландо и Венди сняли скафандры и приняли душ. Однако перед выходом из корабля им снова пришлось надеть скафандры. В ангаре поддерживалось нормальное давление, но всегда существовала опасность разгерметизации, так что все были обязаны носить космические костюмы. Для удобства молодые люди оставили щитки скафандров поднятыми.

Холодный воздух в ангаре пах озоном. Лампы светили ярче, и Ландо разглядел несколько роботов-ремонтников, полки с инструментами, мотки черного силового кабеля и столы с диагностическими компьютерами. Фирма Счастливчика Лу умеет чинить корабли, но за какие деньги?

Венди было трудно идти в условиях пониженной гравитации. Все было легко, так легко, что она то и дело подпрыгивала. Кроме того, ее скафандр был на размер больше и сейчас болтался вокруг нее, мешая двигаться.

Ландо, кажется, ничего не мешало. И, хотя лицо его ничего не выражало, Венди не могла отделаться от чувства, что он смеется за ее спиной.

Венди услышала жужжание и обернулась. Оказывается, все это время в ангаре находился киборг — он прятался в темноте под потолком и только сейчас решил обнаружить свое присутствие. Вышло очень театрально.

Венди видела немало киборгов и даже изучала их биомеханические системы жизнеобеспечения в медицинской школе, но ни разу не встречала ничего подобного. В отличие от Труна, который выбрал все же несколько человекоподобную внешность, этот киборг решил, что форма должна следовать за функцией.

Киборг состоял из двух частей. Первая напоминала ящик, плывущий на подушке сжатого воздуха, от ящика ввысь отходила телескопическая штанга, на которой висела, подобно спелому фрукту, вторая часть создания. Эта часть имела форму шара, снабженного четырьмя рабочими руками, каждая из которых могла управляться с целым набором различных инструментов.

Большинство глаз-видеокамер располагалось там, где они могли принести больше всего пользы — на концах рабочих рук, но два глаза были укреплены на стебельках, торчащих из верхней части металлического торса. Один глаз повернулся к Ландо, а второй разглядывал корабль.

— Ой-ой. И что мы имеем? Поврежденные репеллеры, дыра в главном двигателе и куча мелких поломок. Дайте я угадаю — кто-то сильно вас не любит!

— Угадал, — засмеялся Ландо.

Киборг сложился, проехал под крылом и осмотрел гидравлику левого борта.

— А здесь что? У вас и тут повреждение… Но оно не может давать такой крен.

Ландо оценил техническую подготовку создания — киборг хорошо разбирался в своем деле.

— Это специально подделанный крен. Иногда полезно, чтобы люди тебя недооценивали.

Киборг качнулся в знак согласия и продолжал исследовать корпус «Медного гроша». Весь осмотр занял почти час. За это время батарея диагностических компьютеров протестировала все управляющие и контролирующие системы корабля, а рой мини-роботов с видеокамерами забрался внутрь и зафиксировал все внутренние повреждения; киборг ездил туда-сюда, жужжа что-то себе под нос.

Наконец, справившись у главного компьютера, киборг подъехал к молодым людям, ожидавшим неподалеку. Обе главные видеокамеры повернулись к ним.

— Вам не понравится.

Ландо философски пожал плечами. Под скафандром этого не было видно.

— Что-то еще? Сколько это стоит? Киборг качнулся вправо.

— Починить гиперпривод, заменить вышедшие из строя репеллеры, залатать дыры и поправить мелкие поломки обойдется вам в две сотни и еще тридцать семь кусков. Половина вперед.

Венди встревожилась, да и Ландо поперхнулся. Это изрядная часть его прибыли.

— Хорошо. Мне нужен корабль в лучшем виде. Сколько времени потребуется?

Киборг взмахнул одной из своих рук.

— Два дня, может, меньше, если дела пойдут хорошо.

— Пусть будет два дня, — кивнул Ландо. — Я заверю денежный перевод, возьму зубную щетку, и мы можем идти.

Венди подняла брови:

— Идти? Зачем?

Ландо махнул рукой в сторону переборки:

— У Счастливчика Лу есть отель, но до него две мили. Стоимость проживания включена в счет. Нам не разрешат здесь остаться.

— Еще одна мера предосторожности? — спросила Венди, шагая за ним к кораблю.

— Конечно. Пусти сюда побольше людей, и они все тут захватят. Как я уже говорил, долгим веком Лу обязан не везению, а здравому смыслу.

Еще через полчаса пара вооруженных охранников проводила их до общего шлюза, вручила карту и проворчала: «До свидания».

Венди огляделась. Весь шлюз был исписан граффити. Ничего особо выдающегося заметно не было.

Ландо опустил щиток шлема и жестом показал, чтобы Венди сделала то же самое.

— Слышишь меня? — спросил он по радио.

— Слышу хорошо, — отвечала Венди. — Жалко, что костюм такой большой.

Ландо с сочувствием кивнул.

— Прости. «Грошик» не так велик, чтобы возить на нем скафандры всех размеров, — Контрабандист протянул ей один из двух бластеров, которые он взял из запасов на «Медном гроше». — Возьми-ка.

Венди не двинулась. Она все еще ощущала тяжесть бластера в руке, помнила запах паленых волос и вкус рвоты, поднимавшейся из желудка. Она поискала глаза Ландо за щитком скафандра.

— Нет, Пик. Больше не смогу. Ландо кивнул:

— Я понимаю. Но все равно возьми. Невооруженные люди привлекают неприятности.

С этим трудно было спорить. Венди взяла ружье и закинула его на плечо. Она будет носить проклятую штуковину, но стрелять — нет уж.

Люк открылся, и они вышли на замусоренную улицу. Было холодно, и Венди включила обогреватель. Со всех сторон их окружали темные металлические стены высотных зданий, в темноте мигали разноцветные огни, а десяток людей в скафандрах обернулись в их сторону. Венди не видела их лиц сквозь затемненные щитки-визоры, но решила, что им отчаянно скучно.

У одного из них на скафандре была какая-то реклама. Она приглашала «Пообедать у Сэма». Другой стоял рядом с полноразмерной голографической картинкой. Картинка изображала мужчину и женщину, которые занимались сексом. Мигали слова «Пойдем со мной».

Венди услышала голос Ландо в шлеме:

— Ну, вот. Ночная жизнь в Марсе-Прим. Впечатляющая картинка, а?

Венди не могла не согласиться. И впрямь впечатляющая. Объявления, рекламирующие тот или иной бар, кричащая безвкусица и полнейшее молчание, которое наступает, когда надеваешь скафандр.

— Такси? — послышался мужской голос, немного хриплый. Венди отшатнулась и почувствовала себя глупо. Любой человек в скафандре мог воспользоваться стандартной частотой переговоров.

Перед ними остановился ни на что не похожий экипаж — просто открытая всем ветрам платформа на колесах, оборудованная рудиментарными сиденьями.

Единственным намеком на безопасность служила высокая клетка с установленными наверху энергетическими пушками. У машины было четыре фары, и все заклеены, чтобы уменьшить поток испускаемого света.

На боку повозки при помощи баллончика-распылителя кто-то неровно написал слово «такси». Лица водителя было не видно за щитком визора старого бронированного скафандра. Когда-то поверхность скафандра выкрасили в розовый цвет, но сейчас на ней остались только редкие островки краски.

Движением подбородка Ландо включил радио.

— Нам надо в отель Счастливчика Лу. Сколько?

— Сорок империалов.

— Двадцать.

— Тридцать.

— Хорошо, — согласился Ландо и махнул Венди рукой.

Народ на улице, кажется, потерял к молодым людям всякий интерес, как только они взобрались в такси. Венди решила, что они разговаривают друг с другом на какой-то другой частоте. Она решила поискать ее, но потом передумала.

Дернувшись, автомобиль пришел в движение, задвигались и пушки над головой Ландо. Они качались и поворачивались из стороны в сторону, их инфракрасные датчики и сканеры движения искали цель, готовые выстрелить, как только бортовой компьютер даст команду.

Энергетические пушки должны были успокоить Ландо, но совсем его не успокоили. Они входили в стандартное оборудование такси, а это многое говорило о жизни в Марсе-Прим и вокруг него.

Несмотря на относительно небольшое расстояние, машине пришлось сделать крюк. Из темноты выступали кучи мусора, входы в боковые улицы загораживали сожженные машины, зияли провалы на месте магазинных витрин, а одна улица оказалась перегорожена баррикадой. Она стояла уже давно, и водитель без труда ее объехал, но Венди вздрогнула — кто построил баррикаду и зачем?

Машина обогнула преграду, и свет фар упал на кучу тел в скафандрах. Их было четыре или пять, и костюмы выглядели так, словно подверглись воздействию страшного жара. Кто-то сложил тела, как дрова в поленницу. Это предупреждение? Акт скорби? Они никогда не узнают.

Фары осветили покрытые надписями и рисунками стены, пустые дверные проемы и что-то черное.

Спаренные энергетические пушки выплюнули порцию голубого света, часть стены окрасилась вишнево-красным цветом, и нечто черное исчезло.

— Что это было? — Венди сама удивилась, как громко звучит ее голос.

— Ничего особенного, — ответил водитель. — Просто какой-то мусорщик-металлист, а может, кислородный вампир вышел на вечернюю прогулку.

— Спасибо, — сухо сказал Ландо. — Мне сразу стало легче. Остаток пути до того момента, как они достигли отеля,

прошел без всяких происшествий. Из соображений безопасности небоскреб был выстроен на вершине небольшого холма. Люди Счастливчика Лу сделали его еще более неприступным, расчистив территорию вокруг здания и установив разнообразные огнестрельные устройства. Несколько прожекторов заливали всю территорию бело-голубым сиянием.

К отелю вела длинная извилистая дорога; когда они проезжали мимо огромного указателя «Счастливчик Лу», Ландо показалось, что на заднем плане еще можно прочитать надпись «Отель Хилтон».

Впереди Венди увидела две фигуры в скафандрах и удивилась — почему они стоят, широко расставив ноги и вытянув руки вверх. Когда такси подъехало поближе, оказалось, что скафандры приварены к крестообразным балкам из дюрастали.

— Они появились неделю назад, — радостно поведал водитель. — Раньше работали в отеле. Попытались испортить сигнализацию и провести внутрь своих приятелей. Старый Лу поймал их, приварил скафандры к балкам и оставил их любоваться видом.

Такси проехало мимо, и Венди успела заметить выкатившиеся глаза, посиневшие лица, застывшие в агонии. Смерть от удушья — не самая приятная смерть. Она охнула и отвернулась. Кончится ли когда-нибудь насилие, жестокость, смерть? Венди хотелось плакать.

Таксист высадил их перед огромным мощным шлюзом. Ландо расплатился с водителем наличными, которые лежали в наружном кармане скафандра, назвал свое имя одному из вооруженных охранников и подвергся процедуре осмотра.

Осмотр закончился благополучно, потому что им махнули рукой, приглашая проходить. Огромный шлюз был безупречно чист и изрядно украшен дорогими трехмерными объявлениями, которые рекламировали различные стороны жизни в империи Счастливчика Лу.

Загорелся зеленый свет, и появился чрезвычайно любезный мужчина в черной униформе. Он проводил их в роскошный вестибюль, помог снять скафандры, повесил их на тележку, предназначенную для этой цели, и взял их чемоданы. Про оружие мужчина не стал спрашивать, а Ландо не стал предлагать.

В вестибюле во все стороны протянулось море кроваво-красного ковра, на котором островками расположилась обитая кожей мебель; море разбивалось об утес из марсианского базальта. Утес представлял собой длинную изогнутую стойку регистратора. Он был черный, как и вся прочая отделка вестибюля, и отражал свет хрустальной люстры высоко под потолком.

За стойкой появилась прелестная молодая женщина. Ее лицо в свое время подверглось биоскульптурной обработке и теперь напоминало лицо одной из звезд голографического кино, груди тоже познакомились с ножом хирурга, а зубы были такие белые, что ослепляли своим блеском.

— Добрый вечер, гражданин Ландо, гражданка Вендин, добро пожаловать к Счастливчику Л у. Одну комнату или две?

Ландо глянул на Венди. Слова, которые соскочили у нее с языка, удивили их обоих:

— Две комнаты, пожалуйста.

Венди увидела обиду в глазах Ландо и даже почувствовала ее, но при девушке ничего сказать не могла.

А что надо было сказать? Что принять такое решение ее заставил запах паленых волос? Что мир Ландо был очень жестоким для нее? Или что сам Ландо слишком жесток, чтобы жить в ее мире? Не в том, который существует сейчас, но в том, который она надеялась построить?

Голос регистратора вернул Венди к реальности:

— Если вы поставите отпечаток вашего пальца здесь… наша система безопасности запишет ваш отпечаток… и он будет служить вам вместо ключа. Ваши комнаты — четырнадцать-ноль-четыре и четырнадцать-ноль-пять. Морис отнесет ваши вещи.

Венди нажала большим пальцем на электронную пластинку, Ландо сделал то же самое, и они пошли к лифтам. В лифте оба молчали.

Двери с шипением открылись, Ландо вышел, посмотрел в обе стороны коридора и пошел налево. Венди — за ним. В длинном пустом коридоре, покрытом толстым ковром, им повстречался только маленький робот-уборщик. Есть ли другие постояльцы? Как может полупустой отель зарабатывать деньги? Цены, наверное, астрономические.

Венди почувствовала себя виноватой — за то, что Ландо потратил столько денег, что она отказала ему, да еще и за то, что чувствует себя виноватой.

Они миновали робота, и Ландо остановился у открытой двери. Морис каким-то образом ухитрился попасть на этаж раньше них и уже выгружал скафандр Ландо.

— Ну вот мы и пришли, — Ландо обернулся к ней. Венди заглянула ему в глаза. Он смотрел настороженно.

Проклятье, проклятье. Физическая привлекательность никуда не исчезла. Если бы…

— Пик, мне очень жаль.

— Ничего, — заставил себя улыбнуться Ландо. — Я понимаю.

Венди посмотрела на него, желая убедиться, что он действительно понимает. Встав на цыпочки, она поцеловала его в щеку.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Пятнадцать минут спустя Венди забралась между чистыми хрустящими простынями, поняла, что очень, очень устала, и тут же уснула.