Гроздья миров (СИ)

Глава 1.

Георг повис в темноте и очень испугался. Он уже висел в ней когда-то, очень давно. Беспомощный, беспамятный, плоский, нет сплющенный багряной тьмою, изнемогаемый ужасающим голосом.… Неужели опять?! Так глупо? Сердце похолодело: значит, он никогда не увидит больше милую Леночку, сына?! Отчаянье наполнило его безмолвным криком. Как же так неожиданно?! Господи, не уж то за гордыню меня наказуешь?!

Внезапно до Проквуста донёсся голос, нет два голоса, женский и мужской. Они звучали на грани слуха невнятным эхом, но Георг вслушался и фразы зазвучали громко и отчётливо:

— Ой, Сергей Сергеевич! Смотрите, у него слёзы текут! Ему больно, наверное?

— Больно? Нет, Мариночка, не думаю, он же без сознания, хотя… Трудно сказать, может быть, что-то и ощущает, я по голове не специалист.

— Доктор, давайте вколем ему что-нибудь!

— Вколем? И что же?

— Парамидол!

— Ого! Да меня заведующий отделением живьём съест! Парень счастливо отделался: ноги руки целы, одни ушибы, парамидол ему ни за что не назначат.

— Серегей Сергеевич, а почему же он тогда без сознания?

— Головой сильно ударился, видимо, сотрясение. Ему спать надо, а не слёзы лить… Ты вот что, Мариночка, вкати ему кубик седуксена…

«Это про меня?», — подумал Георг и голоса тут же отдалились и смолкли. Он попытался ещё что-то услышать или увидеть, но тишина и темень были непроницаемы. Он спросил себя, кто он и с облегчением понял, что помнит. Он даже вспомнил автобус. «Странно, — раздумывал лениво Проквуст, — у автобуса фары горели, почему же я его не заметил?! Попёрся как…». Нить мыслей терялась, ускользала, где-то в глубине его осознания таяло отчаянье, тупились острые грани боли. Благодатное умиротворение накрыло его, убаюкало, растворило в темноте и тишине…

Проквуст очнулся от яркого света, хотел зажмуриться, но не смог. Синий искусственный свет фонаря за окном бил ему прямо в глаза. Он огляделся. Оказалось, что он повис под самым потолком большой белой комнаты, внизу стояли три кровати, на них лежали люди. Георг перевёл взгляд на свою руку. Вот она, еле видима, это ему уже знакомо… Он всмотрелся вниз, ну, конечно, в кровати у окна из-под одеяла торчало его лицо. Нос заострился, левый глаз весь заплыл синеватым отёком. Всё понятно, автобус его так долбанул, что бедная голова не выдержала. Георг собрался нырнуть вниз, как вдруг в памяти всплыла другая больничная палата… А не пора ли ему повстречаться с Другом?! Давно ведь не виделись, может быть подскажет, что дальше делать?

Проквуст привычно двинул своё призрачное тело к окну, беспрепятственно преодолел стекло и рванул ввысь. Душу охватил полузабытый восторг: как же прекрасно летать! Хорошо Бенни Адамсу, он умеет или умел… Неважно, надо бы и самому научиться, ведь это так прекрасно: покорять пространство, быть свободным и лёгким.

Он выскочил за пределы атмосферы, рванул против вращения планеты, туда, где царствовало солнце. Вон вдали яркая тонкая полоска, она растёт, ширится… в глаза хлынул поток солнечных лучей. Георг пил их всем своим телом, наливаясь мощью и энергией, кувыркался, прыгал с луча на луч и громко смеялся. Кругом был космический холод, а он смеялся.

«Друг!», — закричал он во весь голос, вложив в него свою силу и щедрые солнечные лучи и кинув всё это обратно, к солнцу. Раз за разом он посылал голубые протуберанцы к светилу и они послушно вонзались в его раскалённый диск, взывая там к Другу.

— Друг!!!

— Прекрати орать, Гора!, — раздался в его мозгу желанный голос, Георг сразу его узнал. Он принялся озираться, но не видел своего собеседника.

— Друг, где ты? Я тебя не вижу!

— Я далеко, Гора.

— Ты в солнце?

— Нет, я в другой звезде, очень далеко отсюда.

— А как же мы разговариваем?

— Ты, что, действительно ждёшь разъяснений?

— Прости, Друг, это действительно не важно, главное, что ты слышишь меня.

— Говори быстро, Гора, мне тяжело говорить издали.

— Друг, я вывалился из вселенной творца миров, почему?

— Потому, что ты не пустил его внутрь себя. Ему это не нравится, хотя, наверное, есть и другие причины.

— Но в его мире моя жена и сын! Мне очень нужно вернуться. Подскажи, как это сделать?

Друг молчал. Проквуст ощущал его присутствие, поэтому терпеливо ждал, когда тот закончит размышления.

— Я поговорю с творцом миров.

— Друг, ты можешь?!

— Могу. Только ты должен обещать впустить его в себя.

— А это безопасно?

— Я же говорил тебе, Гора, чем больше отдаёшь, тем больше приобретаешь!

— Да, прости, я помню. Я обещаю.

— Хорошо, тогда…

— Подожди! Позволь последний вопрос.

— Слушаю тебя, Гора, — голос Друга стал глуше, словно он отдаляется.

— Друг, как ты узнаешь о новых вселенных?

— Просто знаю.

— И запросто ходишь из мира в мир?!

— Да. Звезды — наши дороги, а мы нити, которые скрепляют все вселенные в единое целое.

— Боже, как это здорово! Вы как переплёт в толстой книге!

— Да, можно сказать и так. Прощай, Гора.

Вновь стало тихо. Георг ясно почувствовал, что Друга рядом больше нет. Он вздохнул и открыл глаза. Из окна на него спускался розовый рассвет, поглаживая его по больному глазу и уху. Георг аккуратно потрогал ухо, ого, с тарелку величиной! Крепко ему досталось. И ноги болели. Проквуст огляделся. Его соседи мирно посапывали в своих кроватях. Отлично. Георг высунул руку и вызвал огонёк связи.

— Пол!, — мысленно позвал он.

— Святой Гора!, — послышался взволнованный голос командора. — Почему вы не пришли к дисколёту?!

— Меня автобус сбил.

— Что?!

— Ну, я попал под транспортное средство.

Короткая пауза.

— Гора, я надеюсь, вы не сильно пострадали?

— Пустяки, ушибы и сотрясение мозга.

— О, мы это мгновенно починим. Вас забрать сейчас?

— Да, как можно скорей, пока все спят.

— Ждите, Гора, да, и дайте какую-нибудь подсветку.

«Подсветку?, — удивился Проквуст, — а что, очень даже можно!». Сзади скрипнула кровать, раздался шорох, кряхтение, потом шарканье тапочек по полу. Сосед проследовал в туалет. Георг поразмышлял над темой, как организовать подсветку. Идея пришла внезапно: он прищурился, и представил, как окно его палаты светится ярко-голубым светом снаружи, но остаётся тёмным изнутри. Проверить, получилось у него или нет, не успел, прямо за окном серое предрассветное пространство стало наливаться светом. За головой хлопнула дверь туалета, сосед коротко вскрикнул, но тут же замолчал. Проквуст, превозмогая боль, повернул голову. Сосед застыл в неудобной позе, рот его был раскрыт, в глазах плавали огромные испуганные зрачки. Из яркого пятна за окном прямо через окно протянулся зеленоватый луч, остановился над Георгом, переломился вниз и растёкся легким невесомым теплом по телу. Георг с удивлением наблюдал, как прямо сквозь больничную пижаму и одеяло просачивается его голое тело. Вот он повис над кроватью, потом медленно потянулся вдоль луча. Оконное стекло было, но не ощущалось. «Надо же, как хоравы преуспели?!», — прошептал удивлённый Проквуст и глянул на соседа. «Бедный, что ты будешь рассказывать врачам? Ведь в дурдом упрячут. Лучше уж молчи». Георг напрягся и накинул на соседа вроде тонкой сети. Тот вздрогнул, зевнул и, не обращая больше никакого внимания на свет в окне, побрёл к кровати. Улёгся и тут же захрапел. «Вот и чудно, — кивнул удовлетворённо Георг, — спи спокойно, товарищ».

Проквуст закрыл глаза и отдался чувству парения. Спина, потом ноги нежно и мягко коснулись податливой поверхности. Он поднял веки. Георг лежал на мобильной платформе в просторном полукруглом коридоре. Как и ожидал, внутри дисколёт был значительно больше своих внешних размеров. Георг не уставал удивляться этому, но хоравов давно об этом не расспрашивал. Они столь мудрено объясняли, к тому же с таким заносчивым видом, что слушать их не хотелось.

Платформа заскользила вдоль по коридору, потом тут же нырнула в недра большой машины. Она загудела, а на Проквуста навалился неодолимый сон. Он не стал ему сопротивляться, чувствуя, как приятно постоянная боль сменилась покоем и умиротворением.

Когда он проснулся, то первое, что почувствовал, это как его запястья и лодыжки охватили крепкие захваты. «Это ещё что такое?!», — удивился он, повернул голову и ничего не увидел, руки были свободны. «Понятно, силовое поле, — Георг перевёл взгляд на сопровождающих его хоравов. — Хоравов?». Эти два серых недоросля, одинаково худых и с одинаково круглыми бездушными глазами не были хоравами. Они вообще не были самостоятельными разумными существами, их бы Георг сразу почувствовал. Они шествовали по бокам от платформы, к которой он был прикован. «Так, — сердито подумал Георг, — меня не только не удостоили нормального приёма, прислали биороботов, так ещё и ноги руки сковали!». Проквуст пошевелил конечностями: крепко, не двинешь! Спасибо, хоть вылечили. Конечно, он мог бы немедленно освободиться, но любопытство останавливало. Надо посмотреть, что будет дальше. Кстати, а ведь эти куклы должны общаться между собой. Георг расслабился и начал сканировать окружающее пространство. Не радиоволны или телепатические сигналы, а нечто более обширное, всё то, где могло бы содержаться информационное общение любого рода. Вот, есть!

— Зет 553, объект ведёт себя неадекватно.

— Да, Дубль 238, объект слишком спокоен.

— Зет 553, он спит?

— Нет, Дубль 238, он не спит.

— Ах, так!, — подумал Проквуст, — ну я вам устрою!

Он закрыл себя силовым коконом, так, что ни одна волна не могла выйти за его пределы. Биороботы остановились и, казалось бы, растерянно уставились друг на друга.

— Зет 553, от объекта нет сигналов жизнедеятельности!

— Дубль 238, он умер?

— Зет 553, объект умер!

— Дубль 238, по инструкции должно быть проведено вскрытие.

Зет 553 ответить своему собрату не успел, потому что, наверное, лишился дара речи. Георг запахнул себя энергетическим коконом так плотно, что перестал быть видим в световом спектре.

— Зет 553, объект тает!

Проквуст ещё плотнее закутался в свой огонь.

— Зет 553, объекта больше нет!

— Дубль 238, — отозвался после некоторого раздумья Зет 553, — необходимо срочно доложить на базу!

Роботы дружно потопали вдоль по постепенно загибающемуся коридору. Когда они скрылись, Георг смахнул с себя энергетические оковы, облегчённо вздохнул и вытер пот со лба. Не так уж легко стать невидимкой! Впрочем, он же мог спрятаться в соседнем подпространственном слое! «Ага, — съязвил он, — чтобы выпасть из дисколёта где-нибудь рядом с Луной!». Он пошёл по коридору в обратную сторону, заглядывал в каждую дверь, попадающуюся на пути, но ничего кроме пустоты не обнаружил. Скоро вдали показалась одинокая платформа, на которой его везли. «Вот паразиты!» — разозлился почему-то Проквуст и, подпрыгнув сел на платформу. Прикрыв глаза он представил себе, как пропускает через себя весь этот большой космический корабль, каждый его закуточек, каждый винтик.… Впрочем, винтиков на нём не было. Ага, вот они! Биороботы находились в центральном зале, в который из коридора можно было пройти с любого места коридора. Двери существовали только в тех комнатах, в которых содержали похищенных людей. Стоп, а откуда он это знает? Георг пожал плечами. Знает и этого довольно.

Дисколёт плавно качнуло. Прибыли. «Ну, если сейчас Пол не появится!», — Георг не додумал, потому что в коридоре появилась неразлучная парочка. Они уставились на живого здорового человека, недоумённо посмотрели друг на друга. Проквуста это уже не веселило. Он поднял в сторону роботов руку, а потом сделал странное даже для себя движение, как будто он из них что-то вынимает. Роботы как подкошенные рухнули на пол.

Внезапно прямо перед ним открылось широкое круглое отверстие. За ним простиралось пространство ангара базы хоравов. Чуть в стороне в две шеренги выстроились те же лупоглазые биороботы, похоже, чем-то вооружённые, а прямо перед Георгом стоял командор Пол Коринни собственной персоной. Его аура излучала радостную улыбку, она лишь слегка подёрнулась, когда он увидел двух беспомощных биороботов. Он торжественно поклонился.

— Приветствую тебя, Святой Гора, от всего нашего народа, выражаю почтение и безмерную радость!

Он вновь поклонился. Только сейчас Проквуст спохватился и, соскочив с платформы, неловко отвесил ответный поклон.

— Прошу вас, Гора.

— Спасибо, — Георг вышел наружу,— я тоже рад вас видеть.

Они чинно прошли мимо караула из биороботов к лифту, потом знакомым путём к апартаментам Коринни. Тот по-прежнему светился затаённой радостью.

— Пол, у вас, я вижу, хорошее настроение?, — спросил Проквуст, едва они сели друг против друга.

— От вас, Гора, ничего не скроешь. Да у меня хорошее настроение.

— Вы так рады меня видеть?

— Вас? Нет… Ох, что я говорю, рады, конечно. Просто есть и другие поводы для радости.

Георга осенила догадка.

— Неужели хоравам удалось получить полноценное потомство?!

— Да, Гора, именно!

— И как же вам это удалось?

— Благодаря вашему совету, Гора.

— Моему совету?! Что-то я не припомню…

— Как же! Во время нашей последней встречи вы говорили о жертве.

— Да, вспоминаю… но это так неопределенно. Разве можно……

— Можно, Гора, можно! Извините, что перебил. Это Канцлер понял ваш совет и изменил судьбу хоравов.

— Надеюсь, он жив и здоров?

— Да, конечно, только теперь он выглядит иначе, теперь он — настоящий биологический хорав. И вместе с ним Джулия…

— Всё ясно, Пол, можете не продолжать! Канцлер и Джулия плюнули на бессмертие и перешли в обычные смертные тела, так?

— Да.

— И у них родился полноценный ребёнок?

— Два, Гора! У них родилась двойня!

— Поздравляю. От всей души рад за вас, Пол. Передайте молодому семейству искренние пожелания счастья.

— С удовольствием!

— Пол, а у них много последователей?

Коринни замолчал и раздражённо потёр щупальцами.

— К сожалению, — наконец заговорил он, — последователей немного.

— Вот как? Что ж, видимо, жертва действительно велика?

— Бессмертие.

— Да, за всё приходится платить. Впрочем, Пол, извините, но у меня мало времени. Я прибыл не только для поправки здоровья, мне нужна помощь.

— Всё, что в моих силах.

— Мне нужен большой дисколёт.

— Святой Гора, считайте, что он уже ждёт вас.

— Но, Пол… — Проквуст замялся, — понимаете, командор, тот дисколёт разрушен…

— Да, я знаю, ведь нам пришло сообщение о вашей гибели в результате столкновения с блуждающим астероидом. Не волнуйтесь Гора, материальная сторона наших взаимоотношений полностью решена. СЦ платит щедро.

— Да? А я думал, впрочем, неважно… Кстати, всё забываю спросить, что это ваши биороботы со мной вытворяли?

— Биороботы? Скорее вы, Гора, чем они! Как вы смогли их обесточить в течение нескольких мгновений, с их почти неисчерпаемым запасом энергии?!

— Не знаю, командор, они мне просто мешали.

— Да-а, Святой Гора, вы воистину носитель чуда.

— Пол, не увиливайте от ответа, я хочу знать, о каких инструкциях они рассуждали?

— Так вы их ещё и подслушали?! Невероятно!

— Командор!

— Да, да, Гора, простите, я отвечу. Если бы вы ничего не предприняли, биороботы бы вас препарировали.

— Что?!

— Но ведь этого не случилось?

— Ничего себе, — проворчал Проквуст, — а если бы я, например, уснул?

— Они бы вас разбудили. Да, и предварительно бы вылечили. Вы ведь хорошо себя чувствуете?

— Да, спасибо. Скажите, Пол, неужели это вы придумали такую встречу?

— Я?! Никогда бы на это не решился, даже если бы додумался. Я лишь исполнял указания.

— Чьи?

— Великого Чара.

Коринни сделал многозначительную паузу, но, видя, что Георг молчит, продолжил.

— В извещении о вашей гибели он просил немедленно сообщить ему, если вдруг появится Гора в невредимом обличии.

— Сообщили?

— Конечно! Сразу же после вашего первого выхода на связь.

— Что ж, это правильно. А что он ответил?

— Отозвался быстро, но коротко: тщательно проверить достоверность личности, прошедшего испытание, направить к нему.

— Хм, это не вполне входит в мои планы. Пол, а если мне нужно в другое место?

— Великий Чар предвидел такой ответ и приказал не перечить и снабдить вас всем необходимым.

— Спасибо, Чар! А вам, Коринни, особая благодарность!

— За что же?

— За ваш бесценный подарок, — Георг засветил огонечек на кончике пальца, — за помощь.

Проквуст отвесил командору глубокий поклон. Полу это явно понравилось, он поклонился сдержанно, как бы признавая справедливость признательности Святого Горы.

Глава 2.

Адамс прошёл мимо сладко спящего в кресле Карена, взялся было за ручку двери императорской спальни, но остановился. Он обернулся на нерадивого охранника и нахмурился. Потом решительно открыл дверь. Неярко светил ночник. Его жена сидела на кровати, вцепившись в край одеяла и напряжённо вглядывалась в тёмный силуэт Адамса.

— Бенни, где ты был?!, — тихо спросила она.

Адамс подошёл, наклонился, поцеловал её руку, нежно провёл рукой по чёрным волосам жены.

— Луиза, я навещал Смита, но ты ведь не это хочешь спросить?

— Да, не это… я хочу знать, долгой ли будет разлука?

— Золотце моё бесценное!, — Бенни обнял жену.

Рано утром Адамс ждал Хармана в своём кабинете. В кресле не сиделось, он беспокойно ходил по кабинету, приостанавливаясь перед зеркалом. Его отражение походило не на владыку империи, а на хорошо экипированного спецназовца. Впрочем, Бенни вовсе не собой любовался, а пытливо разглядывал снаряжение. Он приказал принести ему весь арсенал, состоящий на вооружении спецназа, и когда ему доложили о готовности, с удивлением разглядывал в соседней от его покоев комнате, его скудный выбор. Здесь было всё, что он изучал в офицерской школе и не более того. Ему показалось, что для специальных войск этого мало, но эта мысль занимала его только у зеркала. На самом деле он напряжённо раздумывал, что будет делать с самками арианцев, если их найдёт? Тащить за собой на Ирию? Как? Они ведь зверюги зубастые, силой их не приведёшь. Конечно, он может применить свой дар и заставить их следовать за ним, но что дальше? Не в зверинце же их содержать! И ещё его беспокоила мысль: как не заблудиться в обитаемых мирах этого мира. Вдруг их настолько много, что ему придется плутать по ним всю оставшуюся жизнь?! Отступить? Нет! Управитель Церкви Рока подробно рассказал ему всё, связанное с перемещениями Георга, но ведь это были догадки, а не факты…

В дверь постучали.

— Войдите!

— Доброе ут… — Харман запнулся, потом закончил, слегка заикаясь: — …ро, Ваше Величество.

— Доброе, князь!, — Адамс улыбнулся. — Только раннее, не правда ли?

— Да, должен, сказать, что ночь только что…

— Садитесь, Рональд.

— Благодарю вас, Ваше Величество. — Харман выжидательно смотрел на своего повелителя.

— Князь, я ухожу в поиск.

Хармна встал. Адамс остановился перед ним.

— Рональд, на столе лежит мой указ о передаче вам всей полноты власти в моё отсутствие.

— Ваше Величество, но…

— Рональд, не надо лишних слов. Срок ваших полномочий не определён. Более того, там же вы назначаетесь опекуном моего сына.

— Государь, на сколько же вы нас покидаете?

— Не знаю. Может быть на дни, может быть, на годы. Поклянитесь мне князь, что будете надёжной защитой моему трону и моей семье!

Адамс медленно протянул Харману открытую ладонь.

— Учтите, Рональд, вам надо быть очень искренним моим сторонником, чтобы без последствий положить свою ладонь на мою!

Харман усмехнулся и без колебаний приложил руку к руке Адамса.

— Ваше Величество, я не боюсь испытаний на верность, исполню, всё, что поручите!

Адамс пожал руку.

— Благодарю вас, Рональд.

Он взял со стола указ, и, свернув трубочкой, протянул Харману. Тот с поклоном принял бумагу на вытянутые вперёд руки.

— Ваше Величество, я…

— Князь, дружище, простите, мне уже пора. У меня есть ещё одна просьба, наладьте надёжную охрану покоев императрицы. Должно быть не менее двух опытных охранников.

— Слушаюсь, Ваше Величество!

— И они не должны по ночам спать!

* * *

Адамс стоял на крутом берегу лесного озера. Именно из него Георг впервые появился в этом мире и тут же встретил знакомого человека. Не спроста такие совпадения. Может быть в этом ключ? Бенни присел на поваленное временем дерево. На далёком противоположном берегу виднелся дом, двор, поленница дров, причал с лодкой, а вокруг этого одинокого жилища берёзы величаво помахивают кудрявыми головами, словно отгоняют наступающую жару. Очень красиво, хорошо тут Белоусу. Вон он, кстати, степенно вышел из дома, за ним выскочил тоненький паренёк. Белоус что-то принялся выговаривать своему ученику, а тот стоял, понуро опустив голову, потом они вдруг скрылись за угол дома. Адамс сорвал травинку и пожевал. Наверное, заниматься пошли. Он выплюнул травинку. А вот он должен сидеть здесь столь долго, сколько понадобиться. Смит посоветовал ему напитаться образом этого озера и возвращаться именно к нему, а не на абстрактную планету Ирию. Она слишком велика для памяти…

Самое главное, что он не знал, когда следует начать своё путешествие. Оно его и страшило и манило одновременно, он знал, что войдёт в воду сегодня, но как почувствовать, что ты уже готов, что вот он, тот самый момент? Адамс встал, потянулся, потом решительно скинул с себя снаряжение и комбинезон. Несмотря на жару, вода была холодная, но Бенни не дал себе время на раздумья и смело прыгнул в воду.

— Ох, хорошо!, — подумалось ему и он вынырнул.

По спокойной только что глади озера ходили невысокие волны. Адамс от удивления раскрыл рот и в него тут же влилась изрядная порция солёной воды. Море?! Он закашлялся. Огляделся. Ничего себе, берегов вокруг не было! И на небе слишком яркое солнце, вон оно как палит! Внутри всё похолодело. Адамс ясно понял, насколько глупа была его затея с купанием, впрочем, как и вся затея с поиском арианских дамочек. Вот он неожиданно попал в неведомый мир и что теперь? Утонуть посредине чужого моря-океана, пойти на корм рыбам или что тут у них водится?! Облачко на горизонте привлекло его внимание. Он вгляделся. Нет, это не облачко, а облака! Может быть, там земля? Так что же он медлит?!

Адамс ощутил послушный комок энергии в груди, плеснул ими вниз и поднялся над морскими волнами. Выше, ещё выше. По мере его подъёма рос этот мир. Он весь был залит водой и лишь вдали, под увиденными им облаками проглядывались горные силуэты. Бенни рванулся к ним. Ветер студил тело, безжалостно обжигаемое солнечными лучами. Они шарили по его коже и кололи её, пока ещё не больно, но всё более интенсивно.

— Проклятье, я ведь сгорю!

Адамсу было досадно, что он оказался в другом мире в одних плавках, но это было не главное. Главным было то, что через пять минут его кожа превратится в обгорелый волдырь! Он вообразил вокруг себя шар энергии, но легче не стало. «Думай!», — говорил он себе, переворачиваясь то спиной, то грудью вверх. Это хоть как-то уменьшало его страдания. Он вдруг представил себе, как он, наверное, смешно выглядит со стороны: голый человек, крутящийся словно на вертеле… Идиот!!! Со стороны! Отражение! Зеркало! Адамс представил свой энергетический кокон блестящим шаром, стенки которого отражали водную гладь, небо, солнце… Зеркало, он зеркало! Стало легче. Кожа зудела и с благодарностью внимала встречному ветру. Всё, теперь можно сосредоточиться на полёте. Теперь, избавившись и остыв от жара светила, Бенни прикрыл себя ещё более плотным коконом и рванул, что есть мочи. Мир слился с движением, воздух вокруг него закипел белой струёй, далёкое пятно облаков стремительно приближалось. Странно оно выглядело. Адамс поднялся как выше. Да, отсюда хорошо было видно, что плотный облачный слой в форме почти идеального круга диаметром километров в пятьдесят недвижимо стоял в одном месте, а вокруг, насколько хватало глаз, простиралась водяная гладь. «Что ж, — решил Адамс, — проверим, есть ли там суша». Что-то ему подсказывало, что есть.

По мере приближения к облакам, белая клубящаяся масса росла и ширилась, вытесняя собой остальной мир. Вот Адамс уже рядом. Отсюда облака казались бесконечным покрывалом. Он оглянулся, позади висела другая бесконечность: морская гладь, ослепительно блестящая на солнце, только что-то в этой картине изменилось. Что? Бенни всмотрелся. Ну, конечно! Прежнее зеркало воды поплыло под маревом испарений. Оказывается, солнце безжалостно палило не только его кожу, но и всю планету. А что же тут было до его появления? Этот риторический вопрос не дождался ответа, Адамс начал спуск. Он летел вдоль плотной стены облаков и удивлялся их плотности и толщине слоя. На всякий случай он снизил скорость спуска, опасаясь, что незаметно воткнётся или в воду или в сушу. По мере снижения ласковые белые облака темнели, наливались серо-чёрной мощью, превращались в тучи, поэтому, когда они, наконец, закончились, Адамс нисколько не удивился, увидев под ними нисходящие потоки воды. Сквозь серую пелену дождя ничего нельзя было рассмотреть, поэтому проверить свои догадки насчёт суши, можно было только окунувшись в его водяные струи. Бенни вздохнул и как можно плотнее укутал себя в энергетический кокон. Если его зеркало отражало лучи солнца, то почему не сможет отражать воду? Получилось, он оставался сухим, но удовольствия такой полёт не вызывал. Снизу угрюмо-свинцовая поверхность, сверху почти живые чёрные клубы, а по сторонам струи воды. Сразу стало грустно.

Суша показалась внезапно: из морских глубин в тучи упиралась отвесная скалистая гора, на ней не было ничего, кроме камней. Адамс с необъяснимой надеждой в груди, начал медленный облёт. Склон горы постепенно становился более пологим, кое-где среди камней показались растения с широкими мясистыми листьями. Их становилось всё больше. Внезапно среди них обнаружилась тропинка, вон явно просматривается её ниточка. Бенни осторожно снизился, но тропинка, словно издеваясь над ним, стала исчезать. Он взлетел повыше, вот же она, на месте, снизился, вновь её нет. Ладно, сделаем по-другому. Адамс, соблюдая определённое расстояние до тропинки, принялся подниматься выше. Вот уже заросли растений кончились, а тропинка всё ещё вела вверх. Почти под самыми тучами она нырнула в тёмный провал между двумя высокими глыбами, перекрытый навесом из плетёных листьев. Бенни спустился к ним. Камни были в два его роста, навес между ними плотный, вода даже не капала, зато проход между ними узковат. Он шагнул внутрь.

Впереди раздался приглушённый шум и тут же стих. Проход между камнями привёл Адамса к входу в пещеру, за которым открылось огромное пространство, заполненное белыми комочками на полу. В дальнем углу горел костёр, дым от которого утягивался куда-то вверх, в глубины скалы. «Надо же, — удивился Бенни, — даже вентиляция есть?!». Воздух был прогретый, сухой, но наполнен запахом живых существ. Адамс, наконец, обратил внимание на белые комочки, ведь именно они и были живыми. Гибкие спины выгнуты вверх, задние лапки и… да, хвост, поджаты под себя, мордочки прикрыты передними пятипалыми лапками. «Так они мне поклоняются!», — сообразил он.

— Кто старший здесь?, — спросил он на арианском языке.

Передний комок вздрогнул и нерешительно встал. Существо было примерно по бёдра Адамса, тело гибкое, покрыто белой шерстью, правая лапка держала небольшую палку, вытянутая мордочка почтительно склонена книзу, глазки яркие, любопытные, треугольные ушки чуть подрагивают.

— Ты вождь?

— Да, меня зовут Ной, — существо поклонилось пришельцу. — Мы рады, что пробил долгожданный миг единения с тобой, Господь! Но я не могу смотреть на тебя, глаза мои слепнут!

Ной опять рухнул на согбенные колени и вжался в пол. Палка, служившая ему, видимо, посохом, а не костылём, обиженно застучала по камням. Только сейчас Адамс сообразил, всё ещё выглядит ярким светящимся шаром, немудрено, что его приняли за Бога. Он облегчённо выдохнул, стряхнув страшное напряжение, натруженное тело заныло, словно он только что закончил маршрут доха-мусорщика. В пещере померкло, она потеряла своё сказочное очарование, в нос ударило запахом скученных тел, не любящих мыться. Адамс даже отшатнулся назад к выходу, хотелось на волю, к свежему воздуху. «А что, — подумал он, — не рвануть ли мне назад? Ведь это явно не арианцы». Но Ной уже поднял глаза, и без того круглые, они у него округлились ещё больше.

— Кто ты?

— Я тот, с кем ты разговаривал, только что.

— Значит, ты бог?

— Нет.

— А где же бог? Он тебя оставил править нами?

— Слушай, Ной!, — рассердился Бенни. — Прекрати дурацкие вопросы. Меня зовут Адамс. Я здесь и сейчас потому, что так надо. Ясно?!

Почему он представился своей фамилией? Но было поздно, весь лемурский народ дружно закивал. Теперь все их любопытные глазки глазели на необычного пришельца. Ной подобрал палку и важно шагнул вперёд.

— Сиятельный Адам!

— Адамс!, — перебил его Бенни.

— Адам!, — как ни в чём ни бывало повторил Ной. — Позволь назвать тебе имена старейшин нашего рода?

— Называй.

Ной стукнул палкой и вперёд, сквозь шерстяную толпу быстрыми волнами пробежали несколько лемуров. Они заученно и без суеты выстроились позади Ноя. Тот, не сводя глаз с Бенни, принялся чуть нараспев перечислять: Авель, Каин, Моиcей, Авраам, Левий, Енох, Мафуал, Ам, Хам, Иафет… У Бенни слегка закружилась голова от невообразимой знакомости этих имён. Не их ли произносил Георг в долгой космической дороге к Чару, когда он, Бенни Адамс, лежал в слабости, бреду и старости?

Между тем Ной замолчал и выжидательно уставился на Бенни.

— Очень приятно, — несколько растерянно отозвался Адамс, но тут же взял себя в руки. — Ты, Ной, идёшь со мной, остальные ждут его здесь!

— Прости, Сиятельный Адам, но там дождь. Мы думали, что он слабеет, но когда ты прилетел, он стал подобен рекам.

— Ничего, — улыбнулся Бенни, не размокнешь. Выходя, он поймал молчаливые взгляды соплеменников Ноя.

Снаружи действительно творилось нечто невообразимое! Струи воды с руку толщиной хлестали с небес, нахально игнорируя законы тяготения. Адамс машинально повёл вверх рукой, создавая прозрачную завесу над собой. Потоки воды послушно ринулись в сторону, даже капли от них при ударе о камне летели в сторону. И грохот стал глуше. Бенни наклонился, стряхнул воду с ближайшего камня и с наслаждением сел.

— А твой народ не разговорчив.

Адамс спохватился, что Ноя нет рядом, он обернулся. Вождь опять пал ниц.

— Встань, Ной.

— Не встану! Перед богом нельзя стоять!

— Я не бог!

— Нет, бог!

— Встань!, — Бенни рассвирепел. — Не смей со мной спорить!

— Слушаюсь, Сиятельный!, — вождь лемуров сжался в такой тугой комок, что казалось, дунь, и он покатится.

— Тогда вставай.

Лемур медленно поднялся. Его глаза наполненные страхом и почтением готовы были зажмуриться.

— Ной, я такое же разумное существо, как и ты, из плоти и крови. Разве бог имеет тело?

— Тело?, — лемур задумался. — Нет, вряд ли. Но он может стать кем угодно!

— Ох, до чего же вы упрямы! Иди сюда. Ближе. Смотри на меня, я хочу видеть твои глаза. Вот так, хорошо. А теперь отвечай, как называется твоя планета?

— Лемия.

— Что у вас тут творится?

— Потоп.

— Что?

— Потоп, Сиятельный Адам.

— И давно?

— Уже сорок дней по сорок.

— Ты хочешь сказать, что эта суша единственная сейчас на планете?!

— Именно так, Сиятельный Адам.

— Прекрати! Зови меня просто Адам.

— Слушаюсь, си… Адам.

— Расскажи подробно.

— Прости, Адам, я не умею.

— Что, значит, не умею?!, — удивился Бенни.

— Не хватает слов, чтобы передать всё, что я помню и знаю.

— Хм, и что же делать?

— Позволь, сиятельный Адам, показать тебе нашу историю.

— Показать?

— Да.

— Хорошо, показывай.

— Позволь дотронуться до твоей руки.

— Изволь.

Бенни вытянул руку, с любопытством ожидая, что будет дальше. Ной почтительно и медленно приблизился, протянул свою мохнатую лапку и вложил её в ладонь Адамса. И тут же поверх окружающего мира густеющим с каждым мгновением маревом всплыла история лемуров. Не было текстов или картин, было нечто единое сразу, вливающееся внутрь Адамса, наполняющее его знанием и пониманием. И одновременно из него что-то истаивало, словно происходил обмен, но Бенни не было жалко…

Лемуры были необычной цивилизацией: ни одного технического устройства! Они не пользовались палками и колесом, хотя прекрасно знали, что это такое. Они были телепатами и прекрасно обходились без слов, однако по непонятной причине владели арианским языком со множеством непонятных терминов, присущих техногенной цивилизации. Планета Лемия была раем: суша сплошным поясом опоясывала экваториальную часть планеты. Множество речек и речушек петляли по её плодотворной равнине, заросшей высокими травянистыми деревьями и могучими ветвистыми исполинами. Сочная листва и мясистые яркие плоды, что ещё нужно для беззаботной жизни? И лемуры наслаждались её многие столетия. Или тысячелетия? Они не считали дни и годы, они просто жили, порхали по деревьям, ели плоды, провожали умерших в последний путь. О, это было торжественное событие: по широким скорбным тропам шла молчаливая толпа лемуров, самые сильные несли почившего на носилках, сплетённых из листьев. Тропа выходила к берегу обязательно большой реки, несущей свои воды к океану. Умершего бросали в её бурные потоки, минуту смотрели, как исчезает потускневшее и намокшее тельце в волнах и рассыпались в стороны.

Ной вдруг отдернул свою лапку. Адамс потёр ладонь, её слегка саднило. Ему было досадно, что рассказ внезапно прервался, но злости не было, напротив, Адамс ощутил чужую боль, сплетённую со стыдом, и ему стало жаль Ноя.

— Ты не хочешь дальше рассказывать?

— Не смею, Адам.

— Боишься, что я не пойму?

— Да, боюсь, — лемур потоптался на месте, опёрся на свой крохотный посох и, вздохнув, добавил: — очень боюсь.

— Хорошо, расскажи коротко, словами. Словами можно говорить только о том, о чём хочешь сказать.

— Да, верно, я готов. Спрашивай, Адам.

— Ной, ты знаешь, почему твою прекрасную планету затопило?

— Да.

— И почему все, кроме твоего рода умерли?

— Да.

— Как же ты догадался спастись?

— Мне был голос свыше.

— Да?! И что он тебе поведал?

— Что скоро будет потоп, что мне нужно со всеми, кто меня послушает, идти на гору Арат, в пещеру, запасти ману на пять лет, и ожидать спасения.

— Мана, это что, еда?

— Да, это большой мясистый орех дерева боа в очень твёрдой скорлупе. Он может хранится многие годы. Лемуры его раньше не ели, бог научил меня, что он съедобен.

— Понятно, — Бенни задумался, потом спросил: — Ной, и тебе поверили?

— Конечно. Те, кто слышит меня, сразу поняли, что я не обманываю.

— Ты имеешь ввиду телепатию?

— Да.

— А что же остальные?

Ной дёрнул мохнатыми ушками.

— Они что, посмеялись над тобой и твоим родом?

— Да, — Ной грустно вздохнул, — но мы не обиделись, мы только огорчились. Гора Арат очень большая и её пещера огромна, в ней многих можно было спасти.

— Да, я тебя понимаю. Кстати, а лемуры знали об этой пещере?

— Нет. Никто никогда не поднимался с равнины в гору.

— Но почему?

— На равнине и так хорошо.

— Странно, — покачал головой Бенни. — Что за нелюбознательный народ? Ной, ведь вы, лемуры, совсем безобидные, зла никому не делали, так за что же бог послал на вас потоп?

Ной молчал.

— Ной!

— Прости, Адам, мне тяжело об этом говорить.

— Почему?

— Стыдно, — Ной опустил глаза в пол.

— Стыдно?!

Ной вздохнул, опять подёргал ушками и грустно взглянул на Адамса.

— Я тебе всё расскажу, Адам, ты должен знать, — лемур протянул лапу и вложил её в подставленную ладонь Бенни.

Новый рассказ поверг Адамса в шок. Оказывается, лемуры были бесполыми существами. Лишь раз в три года взрослые особи начинали изменяться. При этом никогда не было известно, кто кем станет: женской или мужской особью. Из всей пресной и однообразной жизни это событие было великим таинством и праздником. Три месяца зачатия сопровождались страстями и сладострастием, а потом всё приходило в обычную колею, лишь матери рожали через шесть месяцев потомство и растили его два года. После этого все признаки пола пропадали. Так незыблемо жили лемуры, пока лет пятьдесят назад в северных глинистых болотах не нашли странные грибы. Кто-то из лемуров догадался их высушить, потолочь и вдыхать полученный порошок. Уже на третий день приёма запускалась программа воспроизводства, лемур приобретал половые признаки и мог неограниченное время наслаждаться сексом с подобными себе. Если прискучивало, можно было перестать вдыхать порошок на один месяц и потом, возобновив приём порошка, приобрести признаки противоположного пола. Почему-то так всегда случалось: сначала один пол, потом другой. Эпидемия распутства неумолимо овладевала родами, редкие голоса, предупреждающие о пагубности беспрерывного наслаждения, никто не слышал. Перед внутренним взором Адамса раскинулась картина беспрерывной всепланетной оргии, безумные глаза и вопли страсти. Он невольно отдёрнул ладонь и наткнулся на грустный взгляд лемура.

— Теперь ты знаешь, Адам, — горестно произнёс он.

— Ной, неужели все поголовно кинулись в омут любовных страстей?!

— Все, Адам.

— И твой род тоже?!

— Да.

— Вот как? Тогда почему бог именно вас выбрал из всех остальных родов?! Ведь вы же ничем не лучше остальных!

— Мой род очень древний и самый многочисленный.

— Хм, весьма спорное утверждение, впрочем, это неважно. Да, кстати, Ной, а у вас восстановился естественный цикл воспроизводства?

— Нет, теперь мы изменились навсегда: мы все разделились на мужчин и женщин.

— Вы что, грибы с собой на гору притащили?

— Нет, всё случилось по воле бога.

— Ничего себе!, — Бенни задумчиво покачал головой, услышанное казалось сказкой. — Скажи, Ной, когда начался потоп, почему на гору не пошли остальные рода?

— Они не успели. Сначала начался просто дождь, потом он мгновенно превратился в потоки воды. Мы вынуждены были обливаться слезами, видя, как гибнут наши соплеменники, мы даже слышали их вопли, но ничем не могли помочь.

Адамс надолго замолчал. Он размышлял о невероятности услышанного, о том, как это похоже на древние предания Ирии и Земли. Везде в своё время был потоп. Неужели без этого невозможно развитие цивилизации? Или цивилизаций? Сколько их, потопленных или засыпанных вулканическим пеплом, кануло на пути к цивилизации, устраивающей бога? «Это что же получается, — горестно думал Адамс, — господь историю народов как на грифельной доске рисует? Не понравилась, значит, не удалась, стёр её в пыль, оставив горстку избранных, и всё по новой?». Ему вдруг пришла в голову очень важная мысль.

— Ной! А ты записал все эти истории в книгу?

— Записал? В книгу?, — вид у лемура был удручённый. В арианском языке есть эти слова, но он только что об этом узнал.

— Ной, ты что молчишь?

— Сиятельный Адам, мы не умеем писать и у нас нет книг.

— Откуда же ты знаешь, что это такое?

— Знаю.

Ной выглядел растерянно.

— Чудно у вас тут. Ной, так принимай совет: запиши всё, что ты мне поведал в особую книгу. Со временем она станет священной, и ты вместе с нею, поверь мне.

— Но мы и так помним.

— А вдруг забудете?!

— Но мы никогда ещё не забывали… Адам, а такая книга действительно станет священной?

— Несомненно.

— То есть ты считаешь, что мы должны всю эту историю описать в книге?

— Обязательно, а как же иначе!

— Тогда научи нас письменности.

— Что?, — Адамс изумлённо уставился на лемура.

Он чуть было не сказал: «Нет проблем», но вовремя спохватился. Он вдруг понял, что совершенно не понимает ни арианской письменности и не представляет себе, как читает их странные закорючки. Отказать? Впрочем…

— Давай вождь лемуров, протягивай лапки!

Ной послушно протянул вперёд обе свои пятипалые ладошки. Бенни осторожно сжал их, как-то по-особому почувствовав их теплоту и хрупкость, и тут же не раздумывая плеснул в них то, что подхватил в арианском информационном поле. Словно холодный ветер схлынул с его плеч. Адамс вдруг невероятно остро ощутил весь этот небольшой род лемуров. Всех сразу. Описать это ощущение невозможно словами! Он понял, что телепаты — лемуры через своего вождя мгновенно впитали в себя переданное, а ещё от них что-то неведомое, но приятное, поползла по его запястьям. Бенни отдёрнул руки, посмотрел на них, потом на Ноя. И не узнал его. Тот словно подрос, в плечах стал пошире. В глазах лемура заблистал огонёк.

— Спасибо, Великий Адам! Я понял, что нам теперь надо делать! Потоп скоро уйдёт, и мы заселим планету вновь. Мы будем трудиться и она вновь станет раем! Да будет так!

— Пусть будет!, — донеслось со всех сторон.

Бенни с изумлением видел, что рот Ноя закрыт, что вся его речь идёт ему прямо в мозг, более того, он слышит остальных лемуров. Они далёкой, но грозной волной приближались к его сознанию и он спешно принялся ставить блоки от чужеродного влияния. Голоса отдалились и постепенно пропали.

— Уф!, — облегчённо вздохнул он.

«Неужели и он стал телепатом?». Ощущение размытости и вседоступности собственного «Я» ему очень не понравилось. Ему захотелось побыстрее уйти прочь. К тому же в мозгу беспокойно трепыхалось чувство вины: имел ли он право на этот эксперимент? Похоже, что он дал не только письменность, но и влил в лемуров кусочек внутренней природы арианцев: агрессию, амбиции, страсть… Неужели его сюда именно для этого и привели? Значит и его спонтанный визит в арианское информационное поле, тоже был предопределён?! Кем? Богом или Творцом миров?

Адамс встал. Ной что-то возбуждённо говорил ему, размахивая своим крохотным посохом, но Бенни уже дистанцировался. Вот лемур застыл с открытым ртом, потом рухнул на колени. Это Адамс вновь одел себя в плотную шубу света.

— Прощай, Ной!, — громогласно крикнул он и рванулся ввысь, прочь от горестной горы Арат.

Он стремительно прошил насквозь набухшие дождём тучи, вырвался к палящему что есть мочи светилу и понёсся над бескрайней водяной равниной. Впрочем, её уже почти не было видно, жаркие лучи безжалостно вытаивали морскую гладь и она поднималась вверх густыми испарениями. Адамсу пришла в голову догадка, надо проверить. Он рванул еще выше, почти в стратосферу, сделав свой энергетический кокон непроницаемым космическим скафандром. Глянул вниз, так и есть: пары воды белыми матовыми полосками со всех сторон стремились к тёмному грозовому пятну вокруг горы Арат. Словно гигантский цветок раскинулся внизу. «Удивительно, — прошептал завороженный Бенни, — похоже, планетарные изменения именно сейчас произошли, почти одновременно с моим появлением. Почти? А вдруг не почти, а из-за него?!». Сердце похолодело от смеси чувств, тут и восторг, и боязнь, и гордость. «Всё!, — прервал сам себя Бенни, — немедленно в воду, путешествие продолжается!». И он ринулся вниз. Сквозь упоение полётом в голове прозвучал вопрос без ответа: а как же лемуры продалбливают толстую скорлупу ореха с манной?!

Глава 3.

Адамс нырнул в глубину океана, осветив его зелёный сумрак голубоватым свечением. Стайка рыб флегматично отвернула от неведомого зрелища и невозмутимо продолжила свой путь, вдали мелькнула спина огромной рыбины. Бенни поёжился, такое соседство вовсе не было приятным и потянулся вверх, к свету, который вдруг потускнел, посерел, ясно, переход произошёл. Адамс медленно плыл к поверхности, новый мир, какой он? Он осторожно приподнял голову над поверхностью воды. Ничего себе! Вместо бескрайнего океана он выглядывал из крохотного лесного озера, заросшего по берегам осокой и тростником. Пасмурный день клонился к закату, а может это просто раннее утро, сырое и влажное? Нет. Бенни огляделся, ему всё-таки кажется, что скоро вечер. Как-то по особому к концу дня шумят деревья, утром их верхушки радостно вытягиваются, а сейчас грустно помахивают уходящему солнцу вслед. Адамс попробовал воду: пресная, вкусная. Он вволю напился, поглядывая по сторонам. Вон, вдоль берега дорога идёт. Отлично! Значит, этот мир населён. Впрочем, он был уверен, что населён, не зря же его творец миров из мира в мир перебрасывает. Прежде чем выведет к арианцам и здесь что-нибудь сделать заставит. А что, думалось ему, заставит, так сделаем. Бенни приблизился к берегу, нащупал илистое дно и тихо вышел из воды. Вот теперь можно и отключить свой энергетический кокон. Адамс усмехнулся, надо же, из воды сухим вышел, а всё равно голый. У лемуров, не знавших одежды он совершенно забыл, что путешествует в одних плавках, а здесь эта проблема стала важной. К тому же и погода не слишком жаркая, хорошо хоть, что не зима!

Дорога была утоптанная, кое-где виднелись следы узких колёс, а ещё какие-то мелкие полукруглые вмятины, в великом множестве, словно топталось стадо животных. Тогда почему на дороге, а не в чаще? «Так это же крохотные лошади, наверное, — догадался Адамс, — или что тут у них?». Надо было выбрать направление, не стоять же здесь? Только куда идти, вправо или влево? Он растерянно вертел головой, вдруг уши уловили далёкий дробный шум. Звонкий такой, словно колотили сотнями железок по железкам. Что-то балаганное звучало в этом оркестре. Адамс шагнул за дерево и принялся ждать.

Звук всё усиливался. К металлическому дребезжанию присоединились более глухие звуки, а ещё дыхание. Бенни отчетливо слышал. И тут же из-за поворота выскочил отряд рыцарей. Адамс невольно заулыбался. Весь отряд восседал на крохотных лошадках. Конечно, это были не лошади: слишком низкорослые, с коротенькими ногами даже для их карликовых размеров, зато толстые и упитанные. На тупой морде чернели два круглых глаза, под ними огромный рот с множеством мелких зубов. На голове два толстых уха были проколоты кольцами, в которые вставлены уздечки, так этими животными правили наездники. Лошади смешно семенили ножками, фыркали и плевались. Впереди отряда с важным видом ехал рыцарь в ослепительно блестящих доспехах. За ним такие же рыцари, но с меньшим блеском, а с середины отряда всадники попроще, железа на них было мало и тускло, кое у кого даже шлема не было. Из оружия: мечи, луки со стрелами, копья.

— Это же грейсы!, — изумился Адамс.

Он видел этих преданных вассалов арианцев на Ариане, помнил их злобные и подозрительные взгляды, но здесь было разительное несовпадение! Нет, внешне это были всё те же низкорослые существа с темно-красными или коричневыми лицами, с каплевидными непроницаемо чёрными глазами, двумя дырочками, вместо носа и узкими ртами с мелкими зубами. И также покаты их лбы, и также закручены назад массивные затылки, но что-то в них было иное. Адамс с жадностью всматривался, пытался понять, почему эти грейсы не вызывают у него неприязни, более того, они захватывают его симпатию воинской лихостью, серьёзными до гротеска лицами, отрешённостью от мира и готовностью к подвигам. Они явно ехали на войну! И наверное, их никто не посылал, они ехали по своей воле или по воле своего правителя, которому служили по своей воле.… Уф, запутался, в словах. Впрочем, неважно, главное, что от них веяло свободой! Неужели независимость столь облагораживает?!

Отряд промчался мимо, а вместе с ним принялись отдаляться прежде смешные звуки, теперь они не казались смешными. Адамс хотел уже выйти, как его тонкий слух уловил новые звуки, тяжёлые, размеренные, перемежаемые тонким и противным поскрипыванием. Бенни вновь замер. Скоро из леса показались странные повозки. «Ничего себе!, — прошептал Адамс, — Рептоиды!». Эти двухметровые ящеры добросовестно тянули гружёные амуницией и припасами повозки. Они не были впряжены, от каждой повозки к ним на плечи шли длинные оглобли и загибались книзу. Там их цепко держали коротенькие передние лапы. Грудь рептоидов защищал плотный, но не металлический панцирь, на широких поясах висели большие ножи. Обоз медленно проезжал мимо изумлённого Адамса, сменяя тюки или коробки на ворохи оружия. В середине прошествовали две катапульты, за ними четыре повозки с каменными ядрами. Именно у одной из них так противно скрипели колёса. Внезапно некое движение прокатилось по молчаливой процессии. Это мимо них проскакал один из рыцарей грейсов. Он размахивал ярко-жёлтым стягом и что-то громко кричал. Бенни прислушался.

— Репты! Друзья и соратники наши, поторопитесь, тьма уже густеет!

Рептоиды остановились и, видимо, пользуясь подходящим поводом, решили отдохнуть. Вместо того, чтобы ускорить темп, как того с надрывом и пафосом требовал посланник, они побросали повозки и сгрудились вокруг грейса. Его отчаянных призывов вовсе не стало слышно. Глядя на это, Адамс усмехнулся и вдруг замер: ему очень кстати пришла в голову замечательная идея. Крадучись, он проследовал к хвосту обоза, туда, где рептоиды взволнованно вглядывались вперёд, не понимая, почему обоз остановился, почему их собратья толкаются рядом с дорогой, ломая кусты и маленькие деревья. На одной из последних повозок горой были сложены тюки с коричневыми рулонами материи. Адамс обрадовался, потом воровато огляделся и выдернул один из них. Никем не замеченный он ускользнул в чащу леса.

Как он и предполагал, это была не просто материя, а одежда для грейсов. Бенни растерянно рассматривал свою добычу, понимая, что скрыть ею свою наготу не сможет, уж очень крой был нечеловеческий, да и размеры… Он уже хотел было бросить, но тут сообразил, что необъятную накидку рептоидов можно использовать как одеяло ночью! Почему он решил, что будет здесь ночевать? Решил и всё. И ещё порадовался, что пробудился его внутренний подсказчик, не раз выручавший его из крутых передряг. Надо было изучить обстановку, но встречаться с разгоряченными воинским пылом рептоидами и грейсами не хотелось. Адамс устремился в глубь леса, полагая, что через пару километров сможет взлететь. Но за целый час он не прошёл и трёхсот метров. Ноги, непривычные к непосредственному контакту с почвой, корнями деревьев, сучками и палками, саднило. Когда он ободрал левый мизинец до крови, терпению и осторожности пришёл конец, Адамс взмыл вверх, ему хотелось нырнуть в белый пух облаков и, спрятавшись там, без помех оглядеться, но его планы мгновенно изменились, когда буквально в полукилометре он заметил стайку птиц, на Ирии они давным-давно вымерли. А под ними, буквально на верхушках деревьев, стояла похожая на человеческую фигура и только что размахивала палкой с разноцветными ленточками на кончике. Размахивала, потому что теперь она, замерев, пялилась на Адамса. Бенни представил себя со стороны: над зелёным океаном листвы вдруг взлетает голая уродливая с точки зрения здешних обитателей фигура с краденным плащом рептов под мышкой. Фигура на крыше дёрнулась и тут же исчезла. «Однако, шустрый, — подумал Адамс, — всё таки надо с ним познакомиться, не с проста же мы здесь встретились!». Он подлетел поближе и увидел среди густых крон небольшую дощатую площадку с маленькими перилами. Бенни осторожно опустился на неё. Конструкция скрипнула, слегка качнулась, но в целом ощущалась вполне прочной. Вниз вела лесенка. Под площадкой оказалась две клетки, одна просторная, другая небольшая. В первой невозмутимо клевала корм белая птица, а во второй грустно сидели три иссиня-чёрных птицы. Бенни развернул плащ рептоида, и кое-как сложив его вдвое, набросил на плечи, рукавами подвязал хламиду на поясе, всё лучше, чем ходить голым!

Осторожно спустившись по узкой лестнице, он оказался перед добротным двухэтажным домом с плоской крышей, на которой и возвышалась клетка с площадкой. Дом выглядел старым, но крепким. Входная дверь по размеру почти в рост человека, значит, здешние обитатели чуть ниже ростом. Бенни уже собрался подниматься на крыльцо, как дверь скрипнула и из-за неё выглянула испуганная физиономия хорава. Ошибиться было невозможно, Георг показывал ему иллюстрации к отчёту о своём пребывании у хоравов. Откуда-то снизу показалась трёхпалая рука с прозрачным кристаллом.

— Уходи, демон, здесь нет тьмы!

— А зачем мне тьма?, — искренне удивился Бенни.

— Все демоны ищут тьму, — хорав медленно выполз на крыльцо, по-прежнему настороженно держа перед собой кристалл.

— Ищут?, — переспросил Бенни, — а может быть, несут?

— И несут, и ищут!, — хмуро и настороженно отозвался хорав, продолжая помахивать перед собой кристаллом.

— А что, я похож на демона?

— Очень похож. — хорав склонил большую голову набок, моргнул круглыми глазами и добавил, — хотя не совсем похож.

— И в чём же различие?, — Адамсу стало интересно.

— Ты слишком настоящий.

— Да?

— Да, но проверить надо!, — хорав вытянул вперёд руку с кристаллом и тот вдруг ярко вспыхнул белым светом.

Адамс даже не вздрогнул, он предполагал, что хорав выкинет нечто подобное, но положение обязывало к адекватной реакции, дабы завоевать должное положение. Он вытянул вперёд правую ладонь и над нею вспыхнул голубой огонёк, он разгорался, рос, а кристалл в руке у хорава однвременно тускнел. Получалось, что Бенни забирает свет кристалла в свои ладони. Хорав вскрикнул и прижал к груди кристалл.

— Этого не может быть!

— Чего?, — Бенни с удовольствием смотрел на холодные сполохи на своей ладони.

— Свет горного хрусталя нельзя одолеть!

— О, извини, я не знал.

— Адамс чуть тряхнул рукой и огонь, превратившись в светящийся шарик полетел к замершему от неожиданности хораву. Шарик ткнулся в кристалл и влился в него, отчего тот вдруг засиял с удесятерённой силой.

— Ах!, — сказал хорав, помолчал, любуясь, потом добавил: — Это чудо!, — Он поднял кристалл высоко вверх. — О, сколько силы света!

Хорав медленно и нежно опустил кристалл, прикрыл его широким рукавом и тот послушно погас. Потом в пояс поклонился Адамсу.

— Скажи, тот ли ты, кого мы ждём?

— Ничего себе вопросик!, — усмехнулся Адамс, — а имя у вас принято спрашивать?

— О, прости, конечно! Как имя твоё, добрый пришелец, кто ты, откуда и куда направляешься?

— Зови меня Адам, — неожиданно для самого себя вдруг сказал Адамс и на мгновение, удивлённый, умолк. Потом добавил: — Я тут мимо пролетал.

— А я зовусь Велитарий, — хорав опять отвесил поклон. — Входи в мой дом, Адам, и считай его своим. А я должен срочно написать послание в обитель молитвы о свершённом тобой чуде.

— А как же ты его отправишь?

— Для этого у меня есть почтовые птицы.

— Это те, что в клетке?

— Да.

— Удивительно!, — Бенни шагнул к крыльцу. — Что ж, за приглашение спасибо, — он поднялся по скрипучим ступеням, — послушай, Велитарий, а ты не можешь подобрать мне плащ поменьше, чем это одеяние рептоидов.

— Рептоидов? Мы называем их рептами.

— Да? А грейсов?

— Грейсы? Нет, Адам, в нашем мире они Греи.

— Ты понял, что я не из твоего мира?

— Это очевидно для тех, кто задумывается над мирозданием.

— Да, действительно, — Бенни почесал лоб. — И как же зовётся ваша планета?

— Авадия.

— Красиво. Велитарий, а если я вас в своём мире знаю хоравми, то здесь вы…?

— Хоры. Проходи, Адам, негоже перед дверью стоять.

Они вошли в дом.

Адамс сидел на узковатой, приземистой для него скамье и с аппетитом кусал самый настоящий хлеб. Мягкий, душистый кусок таял во рту, особенно если плеснуть в него глоток подогретого вина. Он даже подумать не мог, что так проголодался. Хор Велитарий сидел за столом в другом углу большой комнаты и старательно скрипел пером, описывал чудотворное деяние Бенни. «Ну, и пусть описывает, — подумал Бенни, делая очередной глоток, — хотя, конечно, интересно, что он там обо мне пишет». Он машинально представил себе, как хор взволнованно и несколько сумбурно формулирует свою докладную и вдруг перед его внутренним взором поползли буквы, складывающиеся в слова и фразы. «…Пришельцем произведено чудесное удаление света из кристалла горного хрусталя, а после моего горячего и взволнованного удивления сим невероятным событием, не менее невероятное возвращение света обратно. Сила света кристалла при этом возросла многократно. Я, усердный служитель Светлой церкви, Велитарий, надеясь на расположение высочайшего хормейстера, немедленно выхожу в путь, предварительно отправив…». Адамс встряхнул головой и видение исчезло. Наверное, он бы смог вернуть его, но подглядывать специально, а не случайно, как только что случилось, не хотелось. К тому же от съеденного и выпитого неумолимо клонило в сон. Бенни примостился на скамье и тут же уснул, полагаясь на доброжелательность своего нового знакомого. Перед тем, как окончательно погрузиться в сонливую негу, его взгляд наткнулся на внимательно смотрящего на него хора.

Снов не было. Во всяком случае, Адамс их не запомнил, зато до сих пор перед его глазами стоял образ глазеющего на него Велитария. Что-то в этом было особенное. Кстати, а где хозяин?! Бенни поднялся и почувствовал вдруг, как затекли его руки и ноги. «А ведь он меня усыпил!, — пришло ему в голову озарение, — а иначе как же бы он меня оставил здесь?!». Это ему очень не понравилось: что за преступное легкомыслие, давать снадобье чуждому организму! А если бы он умер?! В душе колыхнулась злость, по ладоням пробежали два голубоватых огненных сполоха, но тут же вдруг отступили. Бенни улыбнулся, надо же, гнев еле ущипнул его, не то, что прежде, неужели он действительно что-то сбросил из себя во время контакта с лемурами? Он вышел наружу. Солнце ещё не взошло, но природа готовилась к скорому утру. Об этом шептал легкий влажный ветерок, капельки росы на траве, дальнее щебетание и шорохи просыпающегося леса. Он вздохнул широкой грудью. «Хорошая планета, щедрая. Интересно, как она называется?», — подумалось ему. Под ногой скрипнула доска. «Так, хорошо, а что же мне делать дальше?, — Бенни почесал затылок, — Вряд ли Велитарий рассчитывал обернуться за одну ночь. И если я спал всего лишь несколько часов, то может быть, снадобье не сработало? Может, я суток трое должен был почивать? Или меня не усыпляли?» Адамс сошёл с крыльца и принялся с наслаждением бродить по влажной траве. Она приятно холодила босые ноги. «Эх, искупаться бы…» — Адамс вдруг застыл и с ужасом посмотрел на свои мокрые ноги, ведь он мог в любую секунду опять перенестись! Он улыбнулся. Но не перенёсся! Значит, его миссия здесь только начинается, что ж, тогда чего же медлить?!

Адамс внимательно и бесцеремонно осмотрел дом Велитария. Хозяйство его было бесхитростным. В погребе съестные припасы обильны, но однообразны, несколько мешков с зерном и мукой, сушёные травы, какие-то солёные плоды в большом глиняном кувшине. В трёх небольших бочонках что-то плескалось, но Бенни их вскрывать не стал, ему было достаточно простой воды в большой кадушке с деревянным ковшиком, которые он обнаружил здесь же, у самого входа. На втором этаже Адамсу пришлось передвигаться в полусогнутом состоянии, поэтому он только мельком взглянул на кабинет Велитария, в котором на полках стояли толстые фолианты, а сразу же разыскал его спальню. Как и предполагал, нашёл здесь шкаф с запасами белья и одежды. Один из халатов был настолько просторен, что Адамс влез на него и даже застегнулся тремя большими перламутровыми пуговицами, а на карманах, которые оказались на уровне его груди, был нашит узор из цветных тряпочек. Похоже, халат женский? Ну, и что, разве у него есть выбор? Из обуви Бенни нашёл растоптанные тапочки без задников, сплетенные из сухой травы, какая-никакая, а обувь. С облегчением спускаясь вниз, он улыбался, представляя, каким чучелом выглядит со стороны.

Пока Бенни путешествовал по жилищу Велитария, солнце уже осветило верхушки деревьев, небо стало ясным и безоблачным. «Отлично!, — удовлетворённо кивнул Бенни, — значит, всё получится». План дальнейших действий у него уже созрел. Он не будет тупо сидеть здесь и ждать, когда высочайшие хормейстеры соизволят вызвать его к себе. Нет, он их сам найдёт! Бенни поднялся на крышу дома. Так и есть, в большой клетке ворковала целая стая птиц, а в малой томились только две иссиня-чёрных птицы, третья исчезла. Бенни улыбнулся и открыл клетку. Птицы своими глазами бусинками искоса взглянули на него и ему показалось, что в этом взгляде мелькнуло любопытство. Он протянул руку и мысленно поманил птиц, те не шелохнулись. Похоже, к чтению мыслей они были совершенно равнодушны, а возможно в их маленьких головках мыслей просто не было. Адамс осторожно взял в руки ближайшую. Она чуть обеспокоено завертела головой, но в целом вела себя вполне прилично, зато вторая в это время отодвинулась по жердочке к дальней стенке клетки. «Что ж, значит, полетит эта!» — решил Бенни и чуть поразмыслив, накинул на лапку птицы тоненькую голубую петельку. Потом поднялся на крышу, поднял руки вверх и разжал ладони. Птица что-то гулькнула радостное и стрелой взмыла в небо. Адамс смотрел сначала ей в след, а потом на свою голубоватую ниточку, тянущуюся вслед. Вот она натянулась и потянула его вслед за собой, словно он был невесомым… А может быть, он сейчас и впрямь ничего не весил?! Как же ещё объяснить это невероятное скольжение в тишине солнечного утра? Даже ветер в ушах не свистел, а шептал, и не мешал, а нёс и подталкивал вслед черной порхающей точке в небе.

После первого очарования такого полёта Бенни принялся оглядываться. Внизу на многие километры вокруг тянулись леса. Изредка мелькали полянки, зато ручьи и речушки то и дело ныряли в бесчисленные лесные озера. Горизонт был чист и лишь вдали, в стороне, куда направлялась почтовая птица, проглядывались туманные очертания гор. «Опять горы, — подумал Адамс, — почему именно там разум чаще всего прячет свои тайны? Разве не проще было бы затеряться среди этих бескрайних лесов?». Словно подслушав его мысли, тёмная точка почтовой птицы вдруг резко нырнула под кроны деревьев. Если бы не незримая ниточка, Бенни проскочил бы мимо и потерял бы крохотную пичугу среди бескрайней листвы. Едва ощущая натяжение энергетической нити, он медленно вполз под раскидистую зелень деревьев. Он ожидал, что его встретит влажная и прохладная тень, но здесь внизу было столько солнечных бликов, что рябило в глазах, а в уши влился шум леса: щебетанье птиц, шорохи ветвей, какие-то постукивания… Адамс разглядел своего крылатого поводыря, он сидел посредине большого металлического блюда и постукивал по нему клювом. Под блюдом просматривался довольно-таки просторный дощатый помост. На каждое постукивание из подвешенного рядом замысловатого устройства высыпалось несколько зёрен. Птица клевала их и получала новую порцию. Бенни не успел удивиться, как увидел медленно сползающую вниз полукруглую клетку без дна. Она тихо опустилась на блюдо, точно совпадая с ним размерами, но птица не обеспокоилась: спокойно продолжала клевать зёрна. Это же время в шум леса вмешались новые звуки, плотные и глухие, они явно были отражением чьей-то не очень грациозной походки. Адамс пригляделся и заметил, как задрожал дощатый помост под блюдом, потом жалобно скрипнули пара досок и на помосте появилась туша престарелого репта. Почему престарелого? А как же иначе: репт двигался медленно, грузно, на длинной шее некрасиво болтались морщинистые складки. Нет, молодостью здесь и не пахло… кстати, и пахло от этого репта не очень, Бенни даже за десять метров ощутил тяжесть и терпкость этого запаха. Между тем репт подошёл к пойманной птице и что-то сказал. Адамс привычно напряг слух:

— Здравствуй, птичка, здравствуй. Ну-ка, что за вести ты нам принесла?

Репт своими короткими передними лапами вдруг с неожиданным проворством приподнял клетку и подхватил птичку, умудрившись ещё и погладить её по головке, та благодарно заворковала. Репт принялся её осматривать.

— Странно, моя дорогая, неужели ты потеряла послание? Сколько служу здесь, никогда такого не случалось. — Репт опять принялся рассматривать птицу. — Нет, ты лапушка пустая прилетела, так бы ниточка осталась… хотя погоди, это что тут у тебя?

Произошло невероятное: зубастая голова репта поворачивалась то в одну, то в другую сторону, он явно видел или ощущал ниточку Адамса. Тот спохватился и мгновенно растворил её. Репт удивлённо дёрнулся и принялся оглядываться по сторонам.

— Эй, пришелец, если ты здесь, покажись.

Адамс застыл в нерешительности. Репт явно обращался к нему.

— Выходи, не бойся, тебе ничего не грозит.

«А будь что будет!» — решил Бенни и, лавируя между ветвями, подлетел к площадке и завис рядом с нею. Репт не отрывал от него глаз, но прочитать на его звериной морде впечатления было невозможно.

— Значит, ты и впрямь умеешь летать?, — наконец спросил он.

— Да, могу, — ответил Адамс и опустился на помост. — Здравствуйте, меня зовут Адам.

— Да, да!, — закивал репт, — Велитарий коротко сообщил нам о тебе, мы ждали его основного доклада, но никак не тебя самого.

— Велитарий в пути. А как ваше имя?

— Имя?, — репт вздохнул. — Какое это имеет значение, впрочем, Адам, зови меня Крегом и не обращай внимания, на стариковское ворчание. Прошу следовать за мной.

Репт с шумным вздохом ступил на первую ступеньку, а Бенни спустился самостоятельно. Снизу он с почтением рассматривал лестницу, по спирали спускающуюся вдоль толстого ствола. Вот и репт показался, несмотря на грузность, спускался он относительно резво, видимо каждая ступенька ему была здесь знакома. Пока он топал по ступеням, Адамс оглядывался вокруг. Странно, но он кроме этой лестницы не заметил вокруг ничего, напоминающее жильё.

— Здесь странно пустынно, просто удивительно.

— Да, это место секретное.

— Крег, я…

— Тс-с! Не пугай тишину. Надо просто уметь видеть.

Крег направился по едва заметной тропинке в обход этого гигантского дерева, Адамс двинулся следом и тут же застыл удивлённый. Между двумя другими деревьями высилась огромная каменная фигура арианца. Местный скульптр был очень искусен, Бенни даже показалось, что он узнает черты лица статуи.

— Это же Герот!, — прошептал он.

Репт вздрогнул и резко повернул назад гибкую шею.

— Пришелец, тебе известно имя нашего первого императора?!

— Да, вернее нет. Просто сходство… Я видел Герота уже давненько, несколько лет назад, но…

— Ты лжёшь, Адам!, — почти зашипел репт. — Император правил нами две тысячи триста тридцать три года назад!

— Да?, — Бенни растерялся. — Так я, наверное, обознался?

— Да, обознался, — шея репта дёрнулась из стороны в сторону, — а имя — это совпадение.

— Совпадение, — как эхо повторил Адамс.

— Хорошо. Пошли дальше.

Прежде чем они миновали статую, Бенни обратил внимание на предмет в когтистых руках каменного изваяния, точно такой же он видел у Герота.

«Точно видел!» — подумал про себя Адамс, но репту ничего не сказал.

Адамс так засмотрелся на изваяние, что чуть не воткнулся в Крега. Тот стоял перед полукруглым холмом, с высоко и круто уходящими вверх боками. Крег прислонил передние лапы к поверхности холма и что-то самозабвенно шептал, прикрыв глаза веками. Странно всё это выглядело, но в лесном полумраке плохо просматривалось. Бенни настроил зрение и чуть не ахнул. Вовсе это не холм, а некое огромное строение из металла! Он обошёл репта и прислонил к поверхности ладони, тут же последовал сердитый окрик: «Не смей!», но было уже поздно. Адамс, ожидавший ощутить холод металла, почувствовал пусть холодную, но живую плоть! Это был огромный организм. Бенни закрыл глаза и позвал этого живого исполина и тут же ощутил под ладонями пустоту. Он открыл глаза и увидел отверстие диаметром в пару метров и уходящий вдаль коридор, подсвеченный цепочкой светильников, пол выглядел совершенно обычным, ровной бело-матовой поверхностью, очень хотелось ступить на неё и шагать вдаль. «Это меня приглашают», — решил Адамс и оглянулся. Репт сзади был похож на каменную глыбу. Лапы протянуты к Адамсу, видимо, он намеревался его остановить, глаза широко открыты. Бенни улыбнулся.

— Крег!

— А!, — репт очнулся и перевёл на него изумлённый взгляд. — Адам, это чудо!

— Что чудо?

— Ты открыл храм!

— А разве ты не собирался его открыть? Я думал, ты здесь живёшь.

— Нет, что ты! Храм — священное место. Он всегда был закрыт, лишь легенды рассказывали, что иногда он открывается и впускает в себя избранных.

— А что же ты шептал? Молился?

— Я рассказывал Владыке храма о тебе.

— Рассказывал?

— Да. Я девятый вещатель в нашем роду.

— Вещатель? Понятно. Так ты идёшь со мной, Крег?

— Нет, я не смею.

— Ну, как хочешь, а я пошёл.

Адамс шагнул внутрь и тут же почувствовал, как сомкнулись стены за его спиной. Он не стал оглядываться.

Вежливый зов звучал в его в голове. Он не был навязчивым, он всего лишь вежливо показывал гостю дорогу. У коридора присутствовал небольшой изгиб и это обстоятельство всё время вызывало у Адамса некоторое волнение от грядущей догадки. Он напряжённо размышлял, что же его так волнует в этом пустяковом обстоятельстве, пока озарение наконец-то не снизошло в его голову. Ну, конечно! Ведь Георг рассказывал ему о нападении огромного арианского корабля в форме бублика. «Жаль, что не могу посмотреть… хотя почему не могу?!». Адамс сел на пол и громко сказал: «Извини, я на минутку отлучусь». Он закрыл глаза и рванул из своего тела наружу, ввысь, сквозь толстые стены. В глаза брызнул солнечный свет, потом открылось бескрайнее синее небо. Бенни застыл в этой выси и посмотрел вниз. Так и есть! С высоты явно виделся гигантский бублик, поросший густыми лесом, причём деревья вокруг космического бублика были гуще и выше остального леса. Адамс рванулся обратно. Ничто не помешало ему вернуться в своё тело. Он встал и как ни в чём не бывало двинулся дальше. Скоро во внутренней боковой стенке открылось отверстие, ведущее в другой коридор. Он прошёл его, потом ещё коридор, потом ещё, и вот перед ним открылся большой зал с приборной панелью и двумя рядами кресел перед ними. Адамс пожал плечами и направился к ближайшему креслу, сел, оно приятно трансформировалось под него. Владыка храма не заставил себя ждать. Перед Адамсом возникло облако, оно быстро густело, постепенно приобретая формы человека, сидящего в кресле. Через несколько минут перед ним сидел он сам, Бенни Адамс, словно напротив зеркало поставили. Бенни невольно поморщился.

— Вам не нравится мой образ?, — голос Владыки храма звучал иначе, чуть механистически.

— Да. Вернее, скажем так, вызывает напряжение. Как-то странно разговаривать с самим собой.

— Хорошо, я приму образ того, кого близко ощущал.

Образ Адамса затуманился и тут же превратился в Георга Проквуста. Бенни аж вздрогнул от неожиданности.

— Э-э, простите, а нельзя ли…

— Сменить и этот образ?

— Да. Если вам не трудно.

— Не трудно, только человеческих образов в моей памяти больше нет.

— А арианских?

— Вы имеете в виду ариев?

— Да.

— Пожалуйста.

Через мгновение перед Адамсом восседал Герот. Он был широкоплеч и молод и в руках держал свой странный предмет, верхний конус переливался внутренними светло-красными сполохами.

— Так вас устроит?

— Да, Герот, вполне.

Имя арианца вырвалось у Бенни машинально, но, похоже, оно понравилось хозяину корабля.

— Герот? Знакомое имя. — Владыка храма помолчал, видимо раздумывая. — Хорошо, в таком случае, зовите меня Герат. Спрашивайте, Адам.

Бенни задумался. В голове роилось множество вопросов, но кто сказал, что здешний Герат готов на них отвечать?

— Кто вы, Герат?

— О, для вас ответ будет очень понятен, я есть этот корабль.

— Корабль живой?

— Да.

— Но вы искусственный разум?

— Это очевидно, Адам.

— Видимо вас создали очень древние обитатели этой вселенной?

— Древние да, но не этой вселенной.

— Как так?!

— Мои создатели сначала создали нас — корабли, могущие путешествовать между мирами, а потом они уже и сами творили миры.

— Творцы миров!

— Да, творцы миров.

— И вы им перестали быть нужны?

— Можно сказать и так, Адам. Хотя точнее, они отпустили нас на волю. Все мои собратья разлетелись, кто куда, а я остался в этой вселенной.

— В ваших словах мне слышится нотки сожаления. Вас что-то не отпускает отсюда?

— Вы верно уловили смысл моей фразы, Адам.

— И…

— Пока не будем об этом.

— Хорошо, тогда скажите, Герат, предмет, который вы сжимаете в руках — это ключ к управлению вами?

— Вы очень догадливы, Адам, — ключ в руках Герата медленно истаял, — если, конечно, Герот не рассказал вам об этом.

— Нет, не рассказал, но я видел этот предмет у него, он не расстается с ним.

— Жаль.

— Чего жаль?

— Я надеялся, что ключ утерян.

— Вы боитесь этого ключа?

— Да, Адам, боюсь. Ключ может заставить меня делать то, чего я не желаю. В последний раз Герот заставил меня напасть на небольшой примитивный звёздный кораблик с человеком на борту.

— Это был Георг.

— Нет, Адам, Аор, спутник Герота, называл его Горой.

— Да, это тоже его имя. Он мне рассказывал, как ускользнул от вас.

— Гора очень сильный, сильнее вас, Адам, но он не сильнее моих древних создателей. Я сам отпустил его.

— Но почему?!

— Таких, как Гора, мало в созвездии миров, он имеет право на собственную судьбу.

— Да, Герат, пожалуй, точнее и не скажешь.

Бенни задумался, его собеседник терпеливо ожидал.

— Скажите, Герат, если у меня нет ключа, то управлять вами нельзя?

— Нельзя.

— А если попросить?

— Просьбы я рассматриваю, но выполняю очень редко. Чего вы хотите?

— Мне нужно найти в этой вселенной планету, на которой обитают арианцы, то есть арии.

— Зачем они вам нужны, Адам?

— Там я должен уговорить разумных арианских самок пойти со мной в мою вселенную, чтобы возродить цивилизацию местных ариев. Их женские особи потеряли разум.

— Странное желание. Зачем вам благополучие ариацев?

— Видите ли, я друг Горы и пытаюсь ему помочь.

— Друг, — Герат замолчал, словно вслушиваясь в это слово, — Мне знаком его смысл, но я никогда не испытывал подобных эмоций.

— Вы, машина, испытываете эмоции?!

— Я не машина! Я живой!

— О, простите меня, Герат, за нетактичность. Я не ожидал…

— Запомните, Адам, эмоции не есть прерогатива только белковых форм жизни! Всё что осознаёт самоё себя, рано или поздно начинает испытывать эмоции.

— Ещё раз прошу простить меня, но в нашем религиозно-философском учении эмоции считаются признаком несовершенства.

— Не буду с этим спорить, более того, скажу, что согласен с этим, но дело в том, что совершенство — это великое спокойствие, основанное на полном обуздании эмоций. Только после этого можно следовать по пути совершенства. Понимаете меня, Адам?

— Да, пожалуй: вы хотели сказать, что если эмоций не было вовсе, то о пути к совершенству говорить невозможно?

— Точнее не скажешь. Что ж, мы отвлеклись. Итак, ваше желание я понял: помощь другу похвальна. А какой смысл во всем этом у Горы?

— Он обещал ариям найти самок. За это они сказали ему, куда упрятали его семью: жену и сына.

— Они закинули их в эту вселенную?

— Да! Вы что-то знаете о них?!

— Нет, но я догадываюсь, что здесь не обошлось без ведома здешнего творца миров.

— Вы знаете, как его найти?!

— Нет, Адам, его нельзя найти, — Герат слегка поморщился, — и не стоит так кричать.

— Простите.

— Творец миров сам приходит, если сочтёт это интересным. Но его можно позвать.

— Как?!

— По имени. Если условно передать смысл его имени, то оно будет звучать как Апокриф.

— Апокриф, — тихо повторил Адамс. — И что, если позвать, он придёт?

— Что значит придёт?! Он и так кругом здесь. Нет, зов должен быть особым.

— Каким?

— Я не знаю.

— Жалко. Георг обязательно позовёт Творца, уж я то знаю.

— Это не так безобидно, как кажется, Адам. Даже если зов будет услышан, Апокриф может и не отозваться, а хуже, если просто распылит нахала, беспокоящего местного творца. Так что вы, Адам со своим другом, поосторожней с именем творца миров.

— Да, да, спасибо. Всё верно. Вы очень верно всё говорите, Герат.

Герат улыбнулся.

— Мне знакомо чувство привязанности. Оно бывает очень сильным. Вернёмся к вашей просьбе. Итак, вы хотите попасть на планету ариев?

— Да. Вы немного подождёте меня, пока я наберу самок и потом перенесёте нас в мою вселенную на планету Ариан.

— Туда, где Герот владеет ключом?

— Да.

— Это очень опасно для моей свободы. К тому же я не выполняю просьбы безвозмездно. Все услуги имеют цену, если не продиктованы чувством привязанности. А мы с вами не друзья. Итак, что вы мне можете предложить?

Адамс задумался. В голове лихорадочно билась мысль, что его аудиенция скоро закончится. Надо было придумать нечто такое, от чего Герат не смог бы отказаться.

— Я уничтожу ключ!, — выпалил он.

— Уничтожить ключ?!, — ровный голос Герата дрогнул. — Это невозможно, ключ нельзя уничтожить.

— Я обещаю это сделать. Или я верну ключ вам.

— Хм, а вот это возможно, — Герат качнул головой. — Но где гарантия, что вы тут же просто-напросто не воспользуетесь ключом, подчинив меня?

— Я могу только дать честное слово, — Бенни развёл руками, — других гарантий у меня нет.

— Хорошо, считайте, что мы договорились, но у меня есть дополнительное условие.

— Какое?

— При творении миров бывают сбои. Один из них произошёл здесь. Из-за него я вынужден торчать на этой планете, а не путешествовать свободно между мирами, как мои собратья. Я хочу, чтобы сбой был устранён.

— А в чём, собственно, он выражается?

— Раз в год здесь сходятся две проекции одной вероятности. Вы, Адам, должны разъединить миры, и тогда я поверю вашим обещаниям.

— То есть вы поручаете сделать мне то, что сами не можете?!

— Вот именно! А какой смысл мне поручать то, что я в состоянии сделать сам?

— Но, Герат, вы такой могучий и знающий, разве…

— Не надо, Адам, углублять эту тему. Я лишь скажу, что не имею права вмешиваться в чужие творения, а так получилось, что когда Герат позвал меня, я от горечи и неожиданности кое-что здесь испортил. Ещё раз вмешиваться не могу, не имею на это ни желания, ни полномочий.

— Разве не исчезли во времени ваши создатели? Нужно ли соблюдать их древние запреты?

— Как вы не понимаете, Адам, что любое вмешательство в построение очередного мира включает меня в него незримыми путами соучастия! Я и так уже не свободен, а если вмешаюсь ещё раз, останусь здесь навеки. Я не хочу быть здесь всегда. Вам понятно?

Адамс встал.

— Понятно. Я согласен.

Глава 4.

Без всякого труда Адамс нашёл дорогу назад. Не было никаких внутренних поводырей, он просто точно знал, где и когда повернуть, и невидимые двери услужливо распахивались перед ним. Вот и конец пути, здесь сейчас будет сумрак от нависших деревьев и несчастный от неутолённого любопытства вещатель, с нетерпением ожидающий его возвращения. Люк возник в стене и всё так и было: и склонённые ветви, и репт Крег, прижавший свои маленькие ловкие лапы к груди.

— Ты вернулся?!, — выдохнул он восторженно.

— Да, а разве могло быть иначе?

— О, да! Я не успел тебе сказать, что по нашим легендам все те, кто перешагивал этот порог, так и не вернулись обратно и судьба их неизвестна.

— Да?, — Бенни по-настоящему удивился. Он не ожидал такой жестокости от Герата.

— Владыка храма убивает их?

— Этого никто не знает. Считается, что он берёт их себе в услужение. Это большая честь.

— Понятно: умереть, так со славой. Но если ты знал, что не вернусь, чего ж тогда меня ждал?

— О, это мой святой долг: не отходить от храма три дня и три ночи. Ты мой первый избранный, я очень за тебя волновался.

— Ну, я рад, что ты меня дождался, но должен тебя известить, что я ухожу.

— Когда?

— Прямо сейчас.

— Но это невозможно!

— Почему же?

— Кто же мне поверит?!

— Прости, Крег, но легенды не требуют доказательств.

— Легенды?

— Ты разве ещё не понял? Ты и Велитарий уже попали в легенду. Чего же тебе ещё надо?

— Ты очень хитрый, Адам, — репт мотнул головой, — ты затронул во мне какие-то струны и они тут же громогласно зазвенели, но я стар, а потому имею право на настойчивость и ещё раз тебя прошу, переночуй в моём доме. Это уже не дело гордости, а дело гостеприимства.

Репт церемонно склонил голову на своей длинной шее и это было почти грациозно. Бенни беспомощно развёл руками.

— Всё, Крег, сдаюсь, после такого поклона отказать невозможно, веди меня в свои хоромы.

Дом хора Велитария мог бы показаться роскошным отелем, по сравнению с жилищем репта. Его «хоромы» оказались огромным загоном с ворохом дурно пахнущих трав и веток вдоль левой стены. Дух был так тяжёл, что у Бенни перехватило дыхание. Между тем репт, ничуть не смущаясь кивнул в левую сторону и сказал:

— Я здесь сплю.

— Да, да, — Адамс поперхнулся, — я так и понял.

На самом деле он жутко ругал себя за то, что поддался уговорам этого старого грязнули.

— Адам, нам сюда.

Бенни перевёл взгляд и заметил в дальней стене большую дверь. Репт открыл её и вошёл. С некоторой опаской Адамс заглянул внутрь и чуть не раскрыл рот от удивления: под мерцающим светом толстых свечей репт восседал за столом в неком подобии кресла и разбирал бумаги. За ним виднелись полочки с книгами, свитками и стопками не то газет, не то плакатов. Перед столом высотой почти в рост человека стоял стул на очень высоких ножках.

— Садись сюда, Адам.

Бенни несколько неуклюже взгромоздился на стул и оказался вполне в удобном положении в отношении столешницы. Репт терпеливо ожидал, пока гость усядется, потом оглядится.

— Адам, здесь относительно чисто. Во всяком случае высокородные хоры ночуют вон там, — он кивнул в дальний полутемный угол, где стоял диван вполне человеческих размеров. — А на счет еды, могу предложить вареные плоды магового дерева. Будешь?

— Магового?, — переспросил Бенни. — А оно безопасно, в смысле его плоды?

— Конечно!, — Крег убедительно всплеснул своими передними лапками. — Маговые плоды все едят: и репты, и хоры, и даже греи.

— Почему греи едят «даже»?

— Потому что они единственные из нас, кто ест мясо и ради него совершают убийства животных.

— Но зато видимо именно они воюют, когда приходит необходимость?

— Да, ты прав, Адам, они воины.

— Расскажи, кто ваш враг?

— Тьма.

— Это аллегория или…

— Это наша жизнь, Адам, — репт коротко лязгнул челюстями. — Много столетий борются три наших народа с наступающей тьмой. Она всегда приходит с западного моря в дни солнцестояния и наступает на мыс Героев.

— Но как можно победить тьму мечами и стрелами?!

— Так же, как и всегда. Плюс ещё доблесть и магический свет, добываемый хорами. Никто, кроме них и совета трёх, не знают, где и как в горах разыскивается горный хрусталь, впитывающий свет от главного кристалла и какие при этом нужно читать молитвы, но это и не нужно. Главное, что за год хоры успевают накопить нужное количество шаров и кристаллов.

— Так те шары на повозках несли в себе магический свет?

— Ты видел нашу армию?!

— Видел, а что?

— А я никогда не видел, — репт глубоко вздохнул, — я тут всю свою жизнь живу. У меня очень важная работа, быть привратником при храме Герота. На неё назначают только избранных, тех, кого примет храм, но семьи у меня нет.

— Ты одинок, Крег?

— Одинок? Ни в коем случае! Я часть огромной семьи трёх народов, я пользуюсь почётом и уважением, а грусть, это так, иногда бывает и только.

— Понятно.

Они замолчали. Крег шумно завозился, слез со своего кресла и отправился в противоположный от дивана угол. Из шкафа со скрипучими дверками репт извлёк тарелку, кружку и кувшин, уставил их на поднос и принёс к столу.

— Вот!, — сказал он, водрузив поднос перед Адамом. — Это еда. В этом горшочке тушёные маговики, а здесь вино. Очень неплохое вино, я сам делал.

— А просто воды нет?

— Как же нет? Есть. Вон целый жбан налит, видишь, рядом с диваном?

— Да, вижу, — грустно кивнул Бенни, поняв, что непонятно какие маговики ему придется запивать непонятно каким вином или тухлой водой. — Спасибо.

— Отлично. Ты тут располагайся, а я пойду, у меня ещё дела остались.

— Крег, ты вернёшься?

— А ты хочешь?

— Да. Раз уж я у тебя в гостях, то хотелось бы поговорить.

— Хорошо, приду. Ты покушай пока.

Бенни смотрел на тарелку с куском, как сказал ему репт, варёного, нет, тушёного маговика и увидел обыкновенный кусок хлеба. Точно такой он с аппетитом съел в доме у Велитария. «Так это не хлеб, а плод?!» — догадался Адамс. Он взял его и откусил. Точно, и вкус тот же. Мысленно махнув рукой, он отлил в кружку густую зелёную жидкость, понюхал. Пахло брожением и алкоголем. Отхлебнул. В нёбо ударили пузырьки, а на язык легла странноватая смесь вкуса остро пахнущей смолы и пожухлой травы.

Перекусив и получив в голову лёгкий хмель, Адамс принялся перебирать бумаги на столе. В основном это были рукописные документы, в которых подробно, если не сказать нудно, описывались события, а вернее их отсутствие, рядом с храмом Герота. Крег, а именно он явно был автором этой писанины, подробнейшим образом сравнивал форму листов на деревьях, отстоящих на двадцать метров дальше или ближе к храму, описывал количество почек на ветках и скорость их прорастания. Изредка в тексте начинались философические размышления о смысле существования разума, о божественной мудрости и непознаваемости сути природы. Наверное, это были страницы из книги, которую писал Крег. Адамс спохватился, что поступает не очень корректно, вороша бумаги отсутствующего хозяина и поспешно положил их обратно. Глаза слипались, но Бенни упорно восседал на высоченном стуле, дожидаясь возвращения репта. Видимо он задремал, потому что увидел, как Крег уже усаживается на своё странное кресло.

— О, ты всё покушал? Хорошо.

— Спасибо, Крег, твоё вино чудесное.

— И тебе, Адам, спасибо за доброе слово. Ну, время позднее, может, завтра поговорим?

— Нет, завтра я уйду.

— Тогда спрашивай. На что знаю ответ, на то и отвечу.

Адамс слегка тряхнул головой, возвращая в неё ворох вопросов.

— Крег, скажи, как же вы, три такие разные расы, живёте мирно, без споров и войн?

— Это верно, Адам, мы многие столетия ладим друг с другом. И это всё благодаря Великому Героту.

— Да? И чем же он велик?

— Да, будет тебе известно, что наш мир состоит из трёх почти равных по территории материков. Все они соприкасаются перешейками как раз в районе мыса Героев. Герот явился ниоткуда и застал нас в распрях и разорении. Хрупкий мир постоянно нарушался взаимными набегами и грабежами. Особенно свирепы и коварны были греи. Именно их Герот подчинил себе первыми.

— Как же он это сумел?!

— Это великая тайна греев. Они не любят говорить об этом, но я слышал от знающих историю хоров, что Герот победил в поединках почти сотню сильнейших грев, а поединки для них больше чем игра. Они признали его великим воином, а потом и своим повелителем.

— Надо же, — тихо проговорил про себя Бенни, — они готовы служить арианцам на генном уровне.

— Что ты сказал?

— Я? Ты о чём, Крег?

— Ты тихо сказал, что они уже были готовы служить пришельцу!

— Ну, у тебя и слух!

— Да, я хорошо слышу. Так что ты знаешь о греях?

— В моём мире греев зовут грейсами и они сотни тысяч лет преданно служат арианцам. Ваш великий Герот — арианец.

— О, как интересно!, — от возбуждения репт смешно и быстро застучал пальчиками с коготками по столу. — Я предполагал, что миры связаны друг с другом, но чтобы так тесно!

— Крег, не отвлекайся, — прервал репта Адамс, — ведь не ты, а я задаю вопросы.

— Да, да, прости, Адам, ты прав, спрашивай.

— Вообщем, из того, что ты сказал, мне ясно, что потом Герот подчинил себе вас, рептов. Так ведь?

— Да, ты совершенно прав! Но откуда…

— А вы тоже в моём мире союзники арианцев. Меня интересует, каким образом Герот поладил с хорава…, извини, хорами?! Ведь они у нас враги арианцев.

— Удивительные совпадения! О, как интересно! Ведь Хоры двадцать лет воевали с нами, не признавая императора. И только после того, как маги греев отвели его в тайную пещеру к кристаллу силы…

— Это его держат руки статуи Герота?

— Да, его.

— Понятно. И что было дальше?

— Герот сумел подчинить себе кристалл силы.

— Это как же?

— Я не знаю. Известно только, что он в руки никому не давался.

— Что, отпрыгивал, что ли?

— Не надо смеяться над легендами, Адам!

— Прости, Крег, вырвалось.

— Ничего, я понимаю. Так вот, по преданию, кристалл силы при попытках взять его в руки наливался неведомой энергией, буквально испепеляющей очередного смельчака. У всех наших трёх народов существовала легенда, что тот, кому подчиниться кристалл, станет объединителем и общим императором. Герот спокойно взял в руки кристалл и засиял светом силы.

— И что, хоры сразу подчинились?

— Ну, — слегка замялся репт, — я не знаю точно, возможно, ещё повоевали немножко, но главное, вскоре все три народа признали Герота императором. Он призвал совет трёх.

— Совет трёх — это по представителю от каждого народа?

— Да, но они отрекаются от своих народов, чтобы служить общему благу.

— А что, мудро.

— Герот создал нашу общую цивилизацию. Построил госаппарат, ввёл налоги, систему образования, медицину и науку. Мы все чтим его за это безмерно.

— Что-то в твоём тоне, Крег, меня настораживает. Попробую догадаться: именно из-за Герота возникла тьма?

— Нет, что ты! Это слишком буквально! Всё было не так, вернее, не совсем так, — репт задумчиво почесал лапой свою длинную шею. — Вообще-то, даже не знаю, стоит ли говорить…

— Но ведь тебе хочется сказать, Крег?

— Угу, хочется. Понимаешь, это тайна.

— Что тайна?

— Что тьма пришла вместе с Геротом. Считается, что он научил нас бороться с нею, передав часть огня из кристалла силы в главный кристалл хоров.

— Было бы интересно взглянуть.

— Что ты, Адам! Даже не думай. Никто, кроме избранных, не знает, где спрятан главный кристалл…

— А он не чёрный?!

— Нет, почему чёрный? Он прозрачен как небо и глубок, как океан. Так его описывают.

— Понятно, — Бенни вздохнул с облегчением. — И что дальше?

— Ну… — репт опять замялся. — Вообще то меня могут наказать, за то что я так откровенен с тобой.

— Крег!

— Да, Адам.

— Говори смело всё что знаешь, я никому ничего не скажу!

Репт заёрзал на кресле, оно жалобно застонало. Крег испуганно замер, но тут же принялся почёсывать свою длинную шею. Видно было, что решение ему даётся нелегко.

— Хорошо, слушай.

И Крег волнуясь, рассказал, что по официальной версии храм, вещателем которого он является, построил Герот с помощью кристалла силы, хотя по древним записям первого вещателя получается, что храм спустился с небес. При этом случилось страшное землетрясение, проснулись старые вулканы, а потом появилась тьма. Герот несколько лет боролся с нею с помощью кристалла силы.

— Крег, а Герот жил в это время внутри храма?

— А ты откуда знаешь?! Тебе владыка храма сказал, ты его видел?!

— Крег, спокойно. Я владыку видел.

— Какой он, Адам?!

— Он был в облики Герота.

— Да?! О, как это важно! А о…

— Больше не спрашивай, Крег, не скажу.

— Да? О, какое сожаление!

По виду репт готов был чуть ли расплакаться. Его голова горестно раскачивалась на длинной шее и он непрерывно вздыхал, закатывая глазки и заламывая передние лапы.

— Крег!

— Да.

— Не надо так расстраиваться.

— Да как же не…

— Погоди, не причитай. Расскажи мне о тьме.

— О ней ничего не известно.

— Как так?! А с чем же вы боретесь?

— Раз в год, когда на небе засияют два светила, на наш мыс Героев наступает черный туман.

— Прямо чёрный?

— Да, нет, на самом деле он серо-белесый…

— Ясно. Дальше давай.

— Ну и из него вырываются тени воинов. Греи с ними сражаются, а репты метают в тьму шары.

— И это всё?

— Да. Извини, Адам, я сам битвы никогда не видел.

Они замолчали. О чём думал погрустневший рептоид, неизвестно, а Адамс раздумывал над словами Герата: чем больше вмешиваешься, тем больше связываешь себя с этим миром. «А что, — думал он, — разве я и так не увяз по уши? Чего мне терять?».

— Крег!

— Да, Адам.

— Скажи, в хрониках твоих коллег есть упоминание о том, как исчез Герот?

— А откуда ты знаешь, что он исчез?, — спросил репт.

— А ты не говорил об этом?

— Нет, не говорил.

— Слушай, Крег, не пытай меня, знаю и всё. Я не понимаю, что в этом подозрительного.

— А то, что официально император воплотился во владыку храма и теперь вечно смотрит оттуда на нас.

Бенни хотел было сказать, что это чушь, что Герот доживает свой век в другой вселенной, но передумал. Во-первых, зачем расстраивать доброго репта, а во-вторых, что-то во фразе Крега было важное. Пока неуловимое, но очень важное. Что? А то, что ключ несёт обладателю не только право управления кораблём, но и соединяет его с ним! Если это так, то они: обладатель ключа и корабль должны тяготеть друг к другу! Как там сказал Герат: мне знакомо чувство привязанности! Это даёт шанс, очень хороший шанс…

— Знаешь, Крег, я не могу отрицать вашу официальную версию, возможно, она частично и верна. Но я вынужден тебя огорчить.

— Чем же?

— Ты будешь последним вещателем храма.

— Как же так?!

— Ты на всякий случай схорони свои записи понадёжнее, чтобы ветром не сдуло. Да, и сам поберегись.

Бенни ушёл рано утром. Это выяснилось, когда он тихо прошёл мимо оглушительно храпящего Крега. Судя по его раскинувшемуся в дремотной неге телу, рядом можно было и сплясать. Снаружи в ноздри ударила свежесть вольного воздуха… Хорошо здесь, думалось Адамсу, когда он не торопясь поднимался к дощатому помосту. Наверное, можно было взлететь и прямо снизу, но хотелось пройти по мокрой траве лишние шаги, вдохнуть этот невероятно вкусный воздух ещё и ещё. И вдруг он понял, что отсюда слышит могучий храп репта! Лес молчал, притаился. От чего? Адамс вспорхнул к странно яркому в это раннее время небу и ахнул: почти в зените друг над другом стояли два розово-алых диска. Странно, но от двух солнц жарко не было, напротив, дул довольно-таки прохладный ветер. Светила были подёрнуты лёгкой дымкой и иногда словно морщились. Диссонанс полный, ну никак не укладывались два совершенно одинаковых солнца на одном небе!

Адамс помчался назад, словно разматывая свёрнутую до этого дорожку. Иногда ему казалось, что он уже летал по этому пути и два солнца видел когда-то… Он тряхнул головой, ощущение пропало. Странно, что это, последствия пространственной путаницы? Вскоре из-за горизонта вынырнул столб бело-серой дымки, словно огромное облако поставили стоймя. Сначала оно кое-где просвечивало, но пока он подлетал ближе, облако росло и наливалось темнотой. Оно не было чёрным, но этот цвет угадывался из-под белесых клубов. Внизу мелькнула дорога, несколько деревянных мостков через ручьи потом открылось огромное поле, усеянное воинами в блестящих доспехах. На них сверкали крохотными искорками большие и маленькие кристаллы: на копьях, на рукоятках мечей, на шлемах и щитах. И они многократно отражались в ярко начищенных доспехах. Греи неслись лавой на своих крохотных лошадках к границам надвигающейся тьмы, а через их головы летели яркие капли шаров, метаемых рептами. Вон они выстроили свои катапульты дугой у самой кромки леса. Лес выглядел призрачно, подёрнутый дымкой. «С кем же они будут сражаться?» — хотел спросить себя Адамс, но не успел, потому что из-за плотной завесы тумана выскочила ватага чёрных клякс. При некоторой доли воображения различались фигуры всадников с линиями мечей и копий. В этих тёмных фигурах виднелись крохотные сгустки черноты, она словно сияла, только наоборот, не как свет. Снизу донёсся лязг оружия, топот скакунов, крики сражающихся, всё как в настоящем сражении. Стоп, почему как в настоящем? А внизу что, разве не по-настоящему?! Что-то смутное и волнующее бродило в голове Адамса, внизу вот-вот сшибутся в яростной и беспощадной сече, а он всё раздумывает. Надо немедленно смахнуть тьму обратно.… В руках Бенни загорелся голубой протуберанец, он размахнулся и метнул его вниз, но в последний миг отвёл в середину поля, туда, куда неслись две рати. Земля внизу словно вздыбилась. Видимо, от долгого простоя Адамс вложил слишком много силы. Крики прервались, стих топот, остался лишь шум сталкивающихся друг с другом всадников. Бенни оглянулся и почти не удивился, заметив, что репты со своими метательными машинами почти скрылись под загустевшим вдруг ярко-белым туманом. Адамс вдруг словно взглянул на происходящее откуда-то со стороны: вот незамкнутыми полукругами встали друг против друга два облака, одно яркое, другое наполненное тьмой, а посредине белые и чёрные воины, одинаково застывшие в священном трепете перед чудом, которое свершил он, Бенни Адамс. Он медленно спускался с небес к ломанной линии блистающих доспехами воинов Авадии и не сводил глаз с противника. Там, словно тень от него, с неба также медленно спускалось продолговатое чёрное пятно ростом раза в два выше греев. Вот и оно встало перед своей линией бойцов — сотнями бесформенных тёмных пятен. Бенни не сводил глаз с этой Тени и ему чудилось, что она тоже смотрит на него. Не было в ней ни лица, ни глаз, но что-то необъяснимо знакомое виделось в очертаниях… нет, не в очертаниях… тогда в чём?! Адамс тряхнул головой шагнул вперёд, его чёрный противник тут же сделал шаг навстречу. Казалось, весь мир застыл, даже клубы взвеси перестали шевелить необъятными боками. Вот между ними пять шагов, вот три, вот они поравнялись, на секунду замерли, и одновременно зашагали дальше. Когда до чёрных воинов оставалось несколько десятков метров, Адамс развёл руки и исторгнул в обе стороны непрерывную жгучую нить огня, напряжённо гудящего не то гневом, не то радостью свободы. Бенни на мгновение оглянулся и увидел, как его чёрный визави также выпустил в разные стороны ослепительно чёрные жгуты. Греи должны дрогнуть и начать отступление, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее. Этого Адамс уже не видел, но точно знал, что так всё и происходит, потому что точно также бегут от него чёрные кляксы и ныряют в глубину своего тёмного мира. Ещё несколько шагов и между чёрной взвесью тьмы и Адамсом никого и ничего не осталось. Он медленно принялся сводить руки и огонь, исходящий из них. Он посылал в тьму огненные светлые струи, добавляя в них всё новые и новые порции света и они беззвучно рвали плоть чёрного облака. Оно как живое отпрыгивало, извивалось, но не могло найти выхода, кроме, как назад. И, наконец, оно сдалось, поплыло, уменьшилось и вовсе иссякло, словно вылилось куда-то из этого мира.

Всё кончилось, впереди простиралась невозмутимая гладь океана. Адамс оглянулся. Сзади стояла тёмная фигура, всё больше приобретающая человеческие формы. За нею тоже был океан. Бенни поднял вверх руку и тень подняла тоже. Они одновременно взмыли вверх над маленьким пятачком круглой каменной площадки. Вокруг, насколько хватало глаз, был океан. Невероятно, куда делись берег, леса, греи и репты? А может быть туда, куда ушла и вся Авадия?! Адамс спохватился, ведь не всё ещё закончено. Не теряя времени, он полыхнул в скалистый клочок суши потоками света и увидел, как Тень поливает камень чёрными струями. Твердь внизу всколыхнулась и вдруг словно сдулась, пропала. Мир вокруг качнулся, замерцал и исчез. Бенни рухнул вниз в воду.

Когда он вынырнул, жадно глотая воздух, то вместо бескрайнего океана увидел знакомое крохотное лесное озеро, заросшее по берегам осокой и тростником. Он поднял вверх голову к выглядывающему из-за крон деревьев яркому и тёплому светилу и радостно засмеялся. Получилось! Сил не было. Кое-как подгрёб к берегу, увязая в иле, вылез на берег и навзничь рухнул на траву. Холодная вода будила дрожь, а ласковый солнечный лучик на лице творил улыбку. Он бы так и уснул, если бы не мокрая одежда. Адамс заставил себя встать, стянул с себя свою хламиду, выжал и, найдя ближайшую полянку, расстелил её на солнце. Лёг рядом на тёплую землю, но спать уже не хотелось. «Интересно, — лениво подумал Адамс, — кто это был, я сам?». Он вспоминал чёрную тень, помогающую ему уничтожить пространственный сбой, искал в ней чкрты самого себя и сердился, когда находил, и расстраивался, когда их не было. «Нет, это не я!», — решил вдруг Бенни и успокоился. Под закрытыми глазами неистово замелькала круговерть света и тьмы, заблистали сверкающие доспехи, перемежаясь с глухой чернотой чужих теней. В голове роились обрывки мыслей и бурлили эмоции: он молодец, он герой, он достоин дара, нельзя быть столь нескромным, добро требует тишины… Всплыло вдруг улыбающееся лицо Георга, Бенни резко сел и растерянно оглянулся. Оказывается, он всё-таки заснул, вон уже солнце где, да, и одежда почти высохла. Эх, как бы восстановить поскорее растраченные силы? Как? А очень просто! Бенни счастливо заулыбался. Если Георг может подзаряжаться прямо от солнца, почему бы ему самому не попробовать?! Адамс опять улёгся, прикрыл глаза и изнурительно сосредоточенный принялся впитывать сквозь закрытые веки тепло и свет. Он старательно укладывал голубоватые сполохи в своё солнечное сплетение. Главное терпение. Не сразу, но он почувствовал, как энергия солнца словно прорвала в нём плотину и полилась в него, изгоняя усталость.

Теперь Адамс готов был вернуться к Герату, но очень хотелось взглянуть на дело рук своих. Он взлетел чуть выше крон деревьев и медленно двинулся к бывшему месту битвы. Для ориентира он поднялся повыше и скоро увидел мыс Героев. На его берегу шевелилась и сверкала бликами огромная толпа местных обитателей. Даже отсюда Адамс почувствовал, каким экзальтированным счастьем она была переполнена. Его ощущение подтвердилось, когда, увлёкшись, он подлетел слишком близко и его заметили. Толпа вдруг разом всколыхнулась и упёрлась в него тысячами глаз. «Герот, Герот, Герот…» явственно донеслось до Бенни мощное скандирование. «Так они приписывают победу Героту!» — осенило Адамса. Он замер, потом помахал толпе рукой и ринулся прочь. Вслед ему донёсся невообразимо могучий всплеск восторга.

Мелькнул внизу дом Велитария, лес от набранной им скорости смазался в большую зелёную полосу. Он взлетел повыше, вон он, корабль — храм, уже виден.

Адамс опустился вниз и тут же услышал дробный топот спешащего к нему репта.

— Адам, Адам! Ты вернулся!, — Крег чуть ли не обнял Бенни, но тот отпрянул.

— Спокойно, дружище, спокойно, я вернулся. Так что с того?

— То есть как что?! Адам, разве ты не видишь, ведь второй диск исчез!

— Ну, исчез, я вижу.

— О, ты не понимаешь, что произошло! О, великий Герот, слава тебе!

— Вот-вот, — усмехнулся Адамс, — я делаю, а слава Героту.

— Не понял?, — глаза Крега округлились, — так это ты?! Ты, о, великий избранник!

Репт вдруг неуклюже свалился на колени, и вытянул шею почти вровень с землёй. Видимо, это была высшая стадия почтения. Адамс растерялся.

— Крег, прекрати немедленно. Встань!

— Не смею, о, великий!

— Вставай, или я не знаю что…

Репт неуклюже поднялся и влюблено уставился на Адамса. Тот понял, сейчас, при желании, он даже может покататься на репте верхом. Любое его действие или каприз воспримется им с восторгом и благоговением. Не так уж легка ноша славы.

— Крег, очнись!

— Да, я весь во внимании, о, великий!

— Прекрати меня называть великим! Ты мне нужен с нормальными глазами, а не с пуговицами к идиотской улыбочке.

— Что?, — репт тряхнул головой. Слова Бенни его озадачили.

— Ну, так то лучше. Слушай и запоминай. Проклятие с Авадии теперь снято и неважно, чья это заслуга. Толпа, там, — он махнул назад рукой, — на мысе Героев, скандировала мне вслед: «Герот!» и очень хорошо, пусть так и будет. Не разубеждай никого, понял?

— Но почему?! Адам, это несправедливо!

— Глупости! Было бы несправедливо, если бы я хотел наград и славы, а вы бы мне их не давали, но мне не нужно ни того, ни другого. Пусть народы считают, что из храма явилась светлая ипостась вашего императора и спасла планету. Ты меня понял?

— Да, но…

— И ещё, храм сейчас уйдёт в небо. Навсегда уйдёт. Ты бумаги свои укрыл?

— Да, я же обещал. Закопал и прикрыл сверху огромным камнем.

— Отлично. Теперь дуй отсюда подальше, километра на три.

— Адам, но я…

— Уходи!, — рассердился Адамс. — Или погибнешь! Прямо сейчас уходи!

Репт поглядел на него и кажется до него, наконец, дошло. Он кивнул, развернулся и ломанулся прочь.

— Прощай, Крег!

— Прощай, Адамс!, — донеслось в ответ.

Бенни улыбнулся и направился к кораблю.

Герат встретил его в том же зале. Когда Адамс вошёл, он встал и отвесил сдержанный поклон.

— Это было впечатляющее зрелище.

— Вы всё видели?

— Конечно! Разве мог бы я пропустить окончание своего плена?

Они сели друг против друга.

— Я благодарю вас, Адам, за добрую услугу. Мне приятно осознавать, что отныне я больше не связан узами с этой планетой.

— Я рад, что помог вам.

— Прежде всего, не мне, а местным народам.

— Да, но… — Адамс задумался. — Скажите, Герат, кто были те тёмные воины, и та тень, которая…

— Я понял ваш вопрос, Адам, — перебил его Герат, — постараюсь доступно объяснить. Моё появление породило пространственно-временной сбой, при котором данная реальность словно расслоилась и вошла во внутренний конфликт.

— Но почему раз в году?!

— Это кратно времени, когда я появился, Адам.

— Понятно.

— Вам действительно понятно?

— Не надо иронизировать, Герат. Я понял главное — все эти годы греи сражались сами с собой. Как такое может быть?

— Я рад, Адам, что вы не стали участником этой войны, вы приняли единственно правильное решение.

— А вы, Герат, знали всё и не подсказали мне!

— Да, не подсказал!

— Герат, но я мог убить сам себя!

— Ну, не убили же? К тому же по условиям нашего договора я не обязан был рассказывать, как выполнить мою просьбу.

— Да, это так. Кстати, раз уж вы сами заговорили об уговоре, готовы ли вы его исполнять?

— Это лишний вопрос, Адам, — по арианской звериной морде промелькнул оскал подобия улыбки. — Мы уже в космосе и направляемся к планете Арай, на которой проживают арии. Через полчаса будем на месте. Возьмёте один из моих челноков, я останусь на орбите. Челнок связан о мной телепортационным каналом.

— Вы думаете, он мне понадобится?

— Не знаю. Вдруг количество отъезжающих самок превысит возможности челнока?

— Герат, вы шутите?

— Отнюдь, просто я очень предусмотрителен.

— Спасибо.

— Не за что, Адам, я ведь не бескорыстен, всего лишь выполняю наш уговор.

— Да, я помню, всё равно спасибо. Кстати, Герат, сколько вы мне даёте времени?

— Адам, я живу столь долго, что моё терпение можно сравнить с бесконечностью. Занимайтесь своим делом без оглядки на время, я буду ждать вас.

— Спасибо.

Герат растворился в воздухе и тут же перед Адамсом вспыхнули звёзды открытого космоса. Впереди по курсу уже виднелась косматая багряная звезда, она увеличивалась на глазах, заметно забираясь в правый угол экрана. «С какой же скоростью двигается этот корабль?, — удивился Бенни, — Ведь я совсем не чувствую ускорения или изменения курса!». Теперь по центру из недр космической черноты проклюнулась планета. Она быстро увеличивалась, заполняя собой весь экран. Было видно, что вся она покрыта густым облачным слоем.

— Это Арай, — раздался голос Герата. — Сейчас я покажу планету без облачного слоя.

И тут словно покрывало с планеты сдёрнули. Она засияла синью океанов и зеленью бескрайних лесов, исчерченных густой сетью рек и озёр. Адамс смотрел на экран, затаив дыхание, и думал, почему вдруг ему так защемило сердце. Не сразу он понял, что очертания единственного материка планеты до боли напоминают по форме материк его родной Ирии.

— Похоже, климат здесь идеально подходит для арианцев?

— Да, это так, арии чувствуют себя здесь вполне счастливо.

— Видимо, творец миров очень благосклонен к арианцам?

— Ещё бы, ведь это его далёкие сородичи.

— Потомки, вы хотели сказать?

— Этого точно никто не знает, Адам. И хватит об этом, это не мои тайны.

— Да, да, я понимаю.

— Адам, я предлагаю вам лететь сюда.

Недалеко от западного побережья зажглась точка.

— Почему именно сюда, Герат?

— Это, если можно так сказать, их столица.

Изображение увеличилось и Адамс увидел крупный город с одно — двух этажными домами, стоящим на берегу большого озера. По улицам и широкой пристани сновали арианцы или, как принято называть их в этом мире, арии. Мужские особи прикрывали узорными накидками свои чресла, и это была их единственная одежда, а вот самки прятались под цветными платьями, закрывающими их от шеи до колен, на многих были ещё и шляпки. Это был портовый город: в гавани сновали десятки парусных кораблей и лодок, а сотни отстаивались около причалов. Словно следуя невысказанному желанию Бенни, изображение отдалилось. Стало видно, как из озера уходит голубая нить реки и, петляя через леса, вливается в океан.

— Герат!

— Да.

— Арианцы…

— Они называют себя ариями.

— Герат, если вы были пленником Авадии, откуда вы так много знаете о планете Арай?

— Я располагаю большими возможностями, Адам, такими, о которых вы ещё даже не догадываетесь.

— Ясно. Может быть, тогда подскажете, как правильно себя вести с ариями?

— Нет, не подскажу, это только ваша задача. Идите, Адам, челнок ждёт вас.

Челнок — трёхпалубный пухлый дисколёт управлялся обычной рукоятью, торчащей из недр пульта под полукруглым экраном. Адамс сначала тыкал в экран пальцем, определяя общее направление полёта, а затем, при желании подруливал рычагом. Точно так же как и главный корабль, дисколёт двигался бесшумно и безинерционно. Сначала Бенни хотел приземлится неподалёку от города в каком-нибудь неприметном месте, но после некоторого раздумья решил иначе. Он медленно и невысоко провёл дисколёт над городом, заставив население изумлённо застыть, глядя в небо, а затем величественно опустился в воду и как гигантский лайнер неспешно поплыл к порту. Когда стало слишком мелко для огромной осадки дисколёта, Адамс сказал в экран: «ждать» и вышел наружу. На набережной порта собралась огромная толпа ариев. Бенни смотрел на них и пытался определить, что делать дальше: удивить их, поразить или устрашить? Так толком ничего не решив, он украдкой махнул ладонями на воду и ступил на неё. Бенни почти не удивился, что вода стала твёрдой и чуть шершавой. Он зашагал по ней навстречу новому миру. Жители планеты Арай смотрели на него молча. «Хоть не разбегаются в стороны, и то хорошо», — подумал Адамс, заглушая внутри себя робость и сомнения.

Когда он поставил ногу на первую над водой ступень пристани, толпа перед ним вдруг заволновалась, задёргалась, потом отпрянула в стороны и в образовавшемся коридоре показались воины. Они были с продолговатыми щитами и копьями в когтистых лапах. Предводительствовала ими дородная женская особь с толстыми щеками и высоким шлемом. Начальница подошла к началу лестницы и сурово взглянула на Адамса.

— Кто ты такой, пришелец и почему дерзнул прибыть сюда, не уведомив королеву Арая?

«Ух, ты, я её понимаю… надо же, баба командует… королева всей планеты?…» — целый рой мыслей пронёсся в голове Адамса, он понимал, что от его первых фраз зависит успех его миссии. Ничего толкового не приходило, он решил отдаться интуиции. Встав на краю пристани, он гордо выпрямился и отвесил головой сдержанный поклон.

— Я посланец ваших сородичей из внешнего мира, хочу говорить с вашей королевой.

Наверху вдруг дружно загомонила толпа, арии так кричали, что различить слова было почти невозможно. Адамс лишь понял, что он неожиданно затронул некий нерв, давший взрыв эмоций. Он обратил внимание на невозмутимость воинов. Они молча присутствовали, словно зная, что и как дальше будет. Вот дама — начальник еле заметно кивнула, тут же крайний в шеренге воин поднял висящий на поясе рог и что есть силы, подул в него. Раздался мощный бас, тут же подавивший голоса. Когда он смолк, освободив от себя уши, над всеми витала благодатная тишина. Воительница повернулась к народу и не очень громко сказала:

— Ещё раз услышу крики, скину всех в море!

Потом она повернулась к Адамсу.

— Теперь я понимаю, почему чужаков в древности убивали, ты только появился, а от тебя уже шум и беспорядки. Давай, поднимайся, ты арестован.

Адамс поднялся по ступеням и встал напротив воительницы. Её жёлтые глазки из-под блестящего золотом шлема смотрели пристально и неприветливо. Губы скривились, приоткрыв ряд потемневших зубов.

— Ну, ты и урод!

Бенни не выдержал.

— Если честно, ты меня тоже не очаровала, к тому же у тебя жутко воняет изо рта!

— Что?!

Воительница молниеносно выхватила из ножен длинный узкий кинжал и ткнула им в грудь Адамсу. Лезвие, обязанное легко проткнуть мягкую плоть, в сантиметре от неё со стуком остановилось. Бенни был готов к подобной выходке, он нутром чувствовал звериное буйство внутри арианской самки, более того, намеренно спровоцировал её. Раз ариев не впечатлило хождение по воде, значит, их надо было укрощать самым примитивным способом: силой и страхом. Адамс чуть отступил назад и кинжал повис в воздухе. Воительница дёрнула рукой, но её оружие даже не дрогнуло. Она снова дёрнула, с тем же результатом. Воительница вскрикнула и, разжав руку, отпрянула назад. Толпа ахнула, теперь всем было видно, что кинжал одиноко висит в воздухе. Бенни усмехнулся и подняв ладонь принялся плавить металл. Тот послушно таял, стекая вниз ослепительно алой струйкой.

— Мадам, почему бы нам не быть взаимно вежливыми?

Вместо ответа воины ощетинились копьями и зарычали. Они не стали вести переговоров, а тут же по жесту своей начальницы бросились на Адамса. Острые наконечники почти настигли него, но Бенни вдруг замерцал и спокойно прошёл сквозь копья и щиты. Через самих воинов пройти не успел, те вдруг бросили оружие и, завыв, бросились в рассыпную. Народ вновь ахнул и отпрянул в сторону, Адамс оказался в круге испуганных глаз, одними из которых были глаза воительницы.

— Тебя как зовут, женщина?!

— Аделла, — безропотно отозвалась арианка.

— А меня, Адам. Я ещё раз предлагаю прекратить вражду, я прибыл с миром. Ты согласна?

Аделла бессмысленно пялилась на Адамса и по её виду можно было с уверенностью сказать, что она великим усилием воли удерживает себя от позорного бегства.

— Хорошо, будем считать, что согласна, а теперь веди меня к своей королеве.

Но воительница стояла столбом и лишь бегающие глазки выдавали полную беспомощность, она явно не знала, что ей делать. Бенни вгляделся в желтизну её продолговатых зрачков, плеснул в них прохладной волной и вдруг провалился внутрь… Он увидел себя со стороны, ощутил безмерный внутренний ужас и полное отсутствие мыслей. Дама перестала соображать! По его желанию рука арианки послушно поднялась и неуклюже махнула, мол, следуй за мной. «Веди к королеве!» — чуть ли не крикнул Адамс в её голове и с облегчением покинул чужие мозги. В теле ощущалась слабость, видимо, читать мысли задача не из простых, но главное достигнуто: Аделла повернулась и двинулась в сторону от причала. Толпа пред нею расступалась, как вода под килем. Бенни поспешил следом.

Глава 5.

Вот он и опять в космосе. Георг усмехнулся: он стал заправским космонавтом. Мог ли он предположить в своей такой далёкой и обыденной жизни, сколь необычной станет его судьба? В сердце вдруг кольнула тоска, остро и безысходно, он вдруг на миг представил, что потерял свою Елену и сына навсегда. Всё сразу же потеряло смысл и цену. Из-за двух человек?! Но ведь он принимал важное участвовал в судьбе цивилизаций! Разум говорил: это важнее эмоций, а сердце лило слёзы и не хотело слушать доводы разума.

Система Ариана приняла его на удивление спокойно. Он решил сразу лететь к Арии, родной планете арианцев и четвёртой по счету от солнца. Возможно, это было не очень вежливо с его стороны, но сейчас он действовал в их интересах и не собирался церемониться. Проквуст беспрепятственно вышел на орбиту Арии, спускаться вниз он будет в малой посадочной капсуле. Георг сидел в кресле и ждал. Всё-таки от необузданных арианцев можно было ожидать любой пакости, спустишься, а они уничтожат его дисколёт, и что тогда делать? Подумав, он сочинил короткий текст, который должен был пойти на любой запрос или просто при появлении других кораблей: «Я Гора. Этот дисколёт является средством выполнения миссии, порученной мне императором Ариана». Звучало убедительно. Георг озадаченно потёр подбородок. Всё же странно, что им никто не интересуется. Он прекрасно знал, что Ария контролируется никак не меньше, если не больше, чем Ариан. Впрочем, и в первый раз ему дали спуститься на планету. Может, надо было сначала слетать на Ариан? Обойдутся! Проквуст встал и отправился в шлюзовую камеру.

Здесь ничего не изменилось. Под облаками было также влажно, и опять моросил дождь. На небольшом экране капсулы мелькнул травяной лес, потом обширное болото и вот он, абсурдный город арианцев. В этот раз Георг чётко знал, что ему нужно, поэтому посадил капсулу прямо перед домом Аора. Он вышел, и, не глядя по сторонам на чудовищную архитектуру этого города, поспешил войти внутрь. Он был сосредоточен и готов ко всему, ведь в этот раз он был не в теле хоравского биоорганизма, сильного и живучего, а в уязвимом человеческом теле. Георг решил для себя, если самец проявит агрессивность, он с ним церемонится не будет.

Внутри было темно. Странно. В прошлый раз… Проквуст настроил свое ночное виденье и чуть не вскрикнул: прежнего потолка не было! Вернее он был, но совершенно обычный: бетонные балки и над ними плоская серая поверхность. Никаких мрачных коричневых жгутов. Странно. Он поспешил к дальней двери, каждую секунду ожидая появления злобного самца, но всё было по-прежнему пустынно и тихо. Вот она, дверь с большой длинной ручкой наискосок. Проквуст толкнул ее, она противно заскрипела, открылась и показала ему то, что он уже предвидел: не было за ней ни озера, ни буйных зарослей. Посредине тёмного помещения осталась круглая дыра в полу, наполненная подсыхающей грязью и ворохом гниющих растений. Запаха в скафандре Георг не чувствовал, но ясно его представлял, видя эту заброшенность и запустение. Что произошло с арианской цивилизацией?! Ведь этим домам, по словам Аора, сотни тысяч лет! Проквуст невольно развёл руками и прошёл вдоль стены к заветной двери с толстой металлической задвижкой, открыл и чуть не ослеп от яркого солнечного света. Когда он приоткрыл зажмуренные глаза, перед ним расстилалась знакомая пустыня с редкими кустиками рыжих растений. Георг шагнул вперёд, сзади железно лязгнула дверь. Он оглянулся: сплошная скала, пути назад нет. Что ж, тогда вперёд! Он ведь хорошо знает, куда идти.

Идти было жарко. Проквуст остановился и вспомнил о Бенни. Тот летал словно птица, а у него левитация проявлялась лишь изредка спонтанно. Сейчас было бы неплохо лететь с ветерком, так чтобы прохладные струи воздуха овевали разгоряченное тело (впрочем, это была фантазия, под скафандром была вполне комфортная температура, он лишь дышал местным охлаждённым воздухом). Георг так живо представил себе ветер, что почувствовал его в яви. Он оглянулся и довольно улыбнулся. Он летел! Летел странно: стоя и не быстро, но всё равно это было приятнее бессмысленного топанья по пыльной дороге. Вдали обозначилось зеленая вуаль лесов. Она быстро разрасталась по горизонту, похоже, Проквуст самопроизвольно ускорялся, мечтая поскорее нырнуть под сень листвы. Вот первые пальмы, раскинувшими свои жесткие листья, вот и извилистая дорожка, несколько минут полёта, и Георг оказался на поляне, где когда-то стояла хижина… так вот же она. Проквуст с недоумением уставился на остов бывшего жилища старика Герота. От неё веяло запустением. «Как же так?, — подумал он, — нет стражника?!». Он с некоторым опасением двинулся дальше.

Георг ждал, когда из воздуха возникнет каменная стена, но она всё равно появилась неожиданно: мгновение назад вдаль уходили стволы пальм и вдруг тут же перед глазами стена, верх которой теряется в голубизне неба. «Хм, а как же я пройду здесь?» — подумал Проквуст и сделал полшага назад. Стена замерцала и сквозь неё показались стволы деревьев. Он опять подвинулся вперёд, вот она, мощная и несокрушимая. Георг приложил к ней руку, холодная. Положил рядом вторую руку и закрыл глаза. Это всего лишь подпространственный переход, надо искать ключ, у него есть для этого знание, он уверен. Воздух вокруг него вдруг завибрировал, потянуло сквозняком, Георг открыл глаза и зашагал в сумеречный тоннель.

За стеной должна быть идеально круглая площадь, вымощенная огромными каменными плитами, ряды каменного амфитеатра вокруг площади и пик скалы вдали. Да, где-то там ещё должна стоять катапульта, из которой пуляли по скале государственными преступниками. Именно эту картину Проквуст представлял себе, двигаясь по тоннелю и ожидал увидеть, выйдя из него, но уже в который раз ему пришлось удивиться. Амфитеатр и скала были на месте, а вот площадь оказалась занять, на ней стоял огромный арианский крейсер, перед ним раскинулся обширный водоём, заросший толстыми травяными деревьями, за ним большой шатёр, а чуть в стороне детские качели и песочница, в которой возились трое маленьких арианчиков. На небольшом качающемся диванчике восседала умильно трогательная парочка: Аор собственной персоной и дородная арианская дама. Аор нежно прислонился к своей пассии, а она благосклонно обнимала его пухлой рукой. У Проквуста от изумления открылся рот. В это время арианка посмотрела в его сторону и вдруг вскрикнула и вскочила, Аор чуть не грохнулся наземь. Он тут же вскочил и выхватил с пояса бластер. Проквуст нажал кнопку и шлем убрался, в легкие ворвался сухой горячий воздух. Арианка что-то говорила Аору, а тот её успокаивал, но слышно не было. «Это же силовой купол!», — догадался Георг. Он решительно зашагал вперёд, с лёгкостью преодолев энергетический барьер. Внутри было влажно и прохладно, в его уши тут же ворвались голоса Аора и его самки:

— А я говорю, убей! От этих бесхвостых одни неприятности!

— Аделла, успокойся, поверь мне, этот человек не опасен!

— Здравствуйте, Аор, — вклинился в разговор Проквуст. — Я в изумлении, ваша дама разумна?! Что я пропустил?

— Здравствуйте, Гора. Вы как всегда, полны сюрпризов: являетесь именно тогда, когда я вырываюсь с семьёй на редкий уикенд!

— Уикенд? С семьёй?! Впрочем, я очень рад, я смотрю у вас чудесные детки, но…

— Присядьте, Гора.

Аор кивнул на складной стул рядом с собой, потом убрал из рук оружие и обратился к даме:

— Дорогая Аделла, это Гора, я тебе рассказывал о нём.

— Гора?, — арианка кокетливо похлопала глазами и белозубо улыбнулась. — Ну, тогда совсем другое дело! Мой муж так много о вас рассказывал.

— Муж? Вы… нет, я всё-таки тугодум! Конечно же, вы ведь семья! Но, Аор, позвольте спросить, каким образом вы решили задачу, которую поручали мне?

Проквуст подошёл, склонил перед арианкой голову в поклоне и сел на стул. Арианцы тоже присели.

— Дети, играйте, играйте, это хороший дядя, — крикнула Адалла.

Детишки, выжидательно смотрящие на нежданного гостя, с готовностью отвернулись и вернулись к игре, послышались радостные голоса.

— Чудесные детки!, — невольно вырвалось у Проквуста.

— Спасибо, Гора, — довольно заулыбался Аор, — я тоже горжусь своими детьми!, — Он обернулся к жене: — Правда, дорогая?

— Да, дорогой!

Арианка чмокнула супруга в нос и встала.

— Пойду приготовлю обед, — она повернулась к Проквусту, — хотите… — она запнулась, соображая, что бы предложить неожиданному гостю… — воды?

— Да, буду благодарен.

— Я сейчас принесу.

Дородная арианка поплыла к стоящему в зарослях шатру, а Аор влюблено смотрел ей вслед, потом спохватился и взглянул на Георга. Виновато улыбнулся.

— Вот так, Гора, всё у нас поменялось.

— Аор, умоляю, расскажите, что случилось?

— Шесть лет назад ваш друг Бенни, почему-то известный женщинами под именем Онадин, прилетел на корабле древних и высадил на Ариан сорок четыре тысячи арианских женщин.

— Сколько?!

— Сорок четыре тысячи. Вы удивлены? Я думал он выполнял ваше поручение.

— Нет, Бенни взялся за это сам, разве я мог бы переложить свою задачу на чужие плечи?

— А почему бы и нет?, — невинно переспросил Аор.

— Ах, да…

Проквуст подумал, что арианец остался верен себе. Впрочем, это неважно. Главное, что Адамсу удалось то, к чему он даже приступить не успел! Он не только нашёл в другом мире планету с арианцами, но и каким-то образом уговорил кучу самок поехать с ним! Голова шла кругом.

— Невероятно!

— Да, Гора, невероятно. С точки зрения нашей логики, ваш друг невероятно удачлив.

— Да, возможно.

— Или ему помогал кто-то очень могущественный.

— Может быть, бог?

— Бог?, — Аор улыбнулся. — Может быть. Теперь я готов верить чему угодно.

— Я рад за вас, Аор. Я имею ввиду и вас лично и всех арианцев. Теперь вы, наверное, счастливы?

— Счастливы?, — арианец ухмыльнулся — Те, кому досталась женщина, наверняка, а остальные очень злы.

— У вас война?!, — испугался Проквуст.

— Нет, Гора, войны мы не допустили. Королева и наш император правят железной рукой, а я… мы с Аделлой в меру сил им помогаем.

— Королева?

— Да, к нам прилетела сама королева планеты Арай!

— Как же это Адамсу удалось?

— Для нас это загадка. Моя Аделла, конечно, знает, но молчит, а заставить её я не в силах.

Аор при словах о супруге расплылся улыбкой.

— Я вас не узнаю, Аор.

— Я сам себя не узнаю, Гора. Да, кстати, — спохватился арианец, — а вы то сами как сюда попали?!

— Я и сам не вполне понимаю. Похоже, меня просто вышвырнуло из того мира в этот.

— Но почему?!

— Не знаю.

Из шатра донеслось:

— Дети! Обедать!

Арианец встал, вслед за ним встал и Проквуст.

— Гора, может быть, пройдём в шатёр? Я думаю, там найдётся, чем вас накормить.

— Нет, Аор, спасибо, я пойду к скале, надо мне там побыть наедине.

— Да, да, пожалуйста, мы не будем мешать.

— Спасибо, Аор и я искренне рад, что вы изменились. С вами сейчас приятно и легко говорить.

Аор понимающе улыбнулся.

— Гора, я теперь понимаю вашу тягу к своей семье. Ради неё можно свершить невозможное.

— Вы хотите сказать, что ваша логика поменялась?!

— Да, бесповоротно!

— Как такое возможно?!

— У наших женщин своя логика и они не любят, когда их не понимают.

— Пойду я, Аор, нет сил терпеть. Вы уж извинитесь перед супругой.

— Да, конечно. Кстати, Гора, я должен передать вам две важных информации. Первое, это решение нашего императора: ваш дипломатический статус действителен и он вновь будет рад принять вас в качестве посла СЦ.

— Так значит, вы знали, что я пожаловал к вам в систему?

— Конечно, же, Гора. К тому же Чар предупредил нас о вашем возможном появлении.

— Чар?! Вы общаетесь с драконом?

— А почему бы и нет, Гора? Разве не для этого он прислал вас к нам в систему?

— Да, вы правы. Аор, а вторая информация?

— От Бенни, вашего друга.

— Да, что ж вы молчите!, — Георг чуть не подпрыгнул на месте. — Говорите скорей!

— Только несколько слов: «Того, кого ищешь, зовут Апокриф».

— И всё?

— Всё.

Глаза арианца хитро улыбались.

— Простите, Аор, но вы точно здесь на уикенде?

— А что, есть сомнения?

— Теперь есть. Подозреваю, что ваши дети выросли здесь.

— Гора, они здесь и родились.

— Спасибо, Аор, вы столько лет из-за меня здесь…

— Я счел за честь взяться за личную просьбу почётного гостя Ариана, Бенни Адамса. И теперь я счастлив, что выполнил её.

— Аор, а Бенни больше ничего для меня не передавал?

— Ничего.

— То есть, надо просто позвать его?

— Да.

— А как?

— Извините, Гора, я не знаю.

— Да, что вы, Аор! Спасибо ещё раз и прощайте.

Проквуст улыбнулся, тут же повернулся и, не оглядываясь, направился к скале. Все его мысли были уже там, за её каменной твердью. Он должен попасть туда! Да! Он остановился. Так ведь Герот дал ему нить от солнца! Она должна быть где-то здесь! Её обязательно надо найти! Проквуст не знал, зачем ему это нужно, но подойти к скале и остаться снаружи не мог себе позволить. Он должен использовать любой дополнительный шанс. Не в силах терпеть он облетел огромный арианский крейсер и теперь, прикрытый его тушей, стоял над обрывом и глядел в невозмутимый камень скалы. Что он будет делать, если скала его не примет?! Разнесёт всё здесь по камешку? Да уж, достойное завершение его жизненного пути… Нет, это невозможно, надо добиться… Где эта геротова нить?!

Нить Проквуст не нашёл и в скалу не попал. Бесчисленные попытки проникнуть внутрь камня или за него, если он что-то скрывал, не получались. Получалось, что скала была самой крепкой в этой вселенной, её камень не мялся, не откалывался и не плавился, Георг оказался бессилен. Георг усердно воспроизводил в памяти ощущения прошлого прохода, вернее пролёта сквозь скалу, но воспоминания были скудны и никчёмны, никаких ценных мыслей не всплывало. Теперь он бессильно сидел на краю пропасти и тупо смотрел перед собой. Он вдруг усмехнулся над своей недавней самоуверенностью: он сдерживал себя могучего от гнева, мол, не надо разносить скалу по камешку. А он бы и не смог! Вот она, высится перед ним как… Проквуст запнулся. А собственно, это что за скала? Вряд ли она является порождением данной системы и родной частью этой планеты. Тогда чем? Искусственным порталом или неким природным явлением — настолько редкостным, что его можно назвать чудом? Как бы посмотреть на всё это?

Проквуст откинулся назад и прикрыл глаза, астральное тело легко и привычно всплыло из усталого тела. Мир вокруг изменился, материя стала призрачной и зыбкой, а потоки энергий почти осязаемыми и лишь скала пред ним темнела непробиваемой массой, такой тёмной, что, казалось, нет такой силы, которая способна насытить её холод. Георг вздрогнул, ему вдруг показалось, что скала — это огромный чёрный кристалл, какими-то судьбами воткнувшийся в эту планету. Но, приглядевшись, он заметил грани, просвечивающие внутри… или нет, это не грани. Это просто светлая тоненькая полоска… Вот она, геротова нить! Георг подплыл вплотную к поверхности скалы и взял её в руку. Точно, это не обман зрения, в руке чувствовалась некоторая упругость, тянущаяся из дальних недр скалы. Проквуст принялся медленно подтягиваться по ней, его призрачное тело соприкоснулось с камнем, потом вошло в него. Получается! Георг судорожно принялся тянуть себя вдоль невесомой светящейся ниточки. Свет его вселенной оставался сзади и мерк гораздо быстрее, чем он передвигался, и вдруг всё кончилось. Он повис в неком пространстве, в котором не было света, не было звёзд. Геротова нить уходила длинной искоркой куда-то дальше, Проквуст чувствовал, что очень далеко. Он оглянулся и увидел и свою золотистую ниточку, ту, которая связывала с его телом. «Как же удивительно создан мир?, — раздумывал Проквуст, оглядываясь вокруг. — Вселенные разделены, а души туда сюда разгуливают, да ещё и ниточки между мирами развешивают!». Перебирать вручную путеводную ниточку теперь смысла не было, можно было двигаться и побыстрее. Георг сосредоточился, окутался голубоватым свечением и вдруг стартанул словно ракета. Он нёсся в новую вселенную, туда, где россыпь звёзд, где планеты, населённые живыми и разумными существами, туда, где его ждут жена и сын. Он точно знал, куда приведёт его геротова нить: к озеру и гвоздю в дёрне. Не успел он об этом подумать, как тут же свет брызнул в глаза, в лёгкие полился влажный и вкусный воздух. Георг вновь стоял на берегу озера с причалом и лодкой, с редким лесом, теряющемся в тумане. А вот и гвоздь под ногой, как будто он его только что вдавил… может он отсюда никуда и не уходил?! Может быть, ему всё привиделось? Проквуст усмехнулся, ну уж нет, его на этом не проведёшь.

— Апокриф!, — заорал он. — Приди!

Словно сквозняком подёрнуло сквозь голову, один раз, потом ещё. Георг, чувствовал, что легко смог бы заблокировать непрошенного гостя, но ничего не предпринял, помня наказ Друга. В голове раздался голос:

— Я готов с тобой поговорить, Гора — Георг. В каком виде пред тобою предстать?

— В истинном, в том, в котором ты был разным, а не единым.

— Хорошо, будь по-твоему.

Сразу за лодкой у причала что-то громко треснуло, озеро словно пополам разорвалось, её противоположная половина вдруг мгновенно покрылось коркой, она твердела и дыбилась, наливалась красноватым оттенком, в разных местах её выросли большие желтые кристаллы, вдали, в тени густых багряных туч угадывались горные кряжи. Пейзаж почти копировал мир, придуманный Чаром во время их виртуальной встречи. Наверное, где-то вверху зажжётся сейчас яркая золотая точка и превратится в сияющего дракона… а он очень большой! Георг невольно принялся расти вместе с пейзажем напротив, и всё время вглядывался в небо. Но оно было пустым. Всё стихло, застыло, набралось терпения. Проквуст тоже замер, боясь пропустить приход Апокрифа. И всё равно просмотрел, наверное, моргнул. Только что ничего не было и вот уже возникло огромное облако, оно наливалось густым белым цветом, на глазах тяжелело, но при этом оставалось полупрозрачным и воздушным. Формы облака имели вид летящего дракона с наполовину сложенными за спиной крыльями. При хорошем воображении можно было разглядеть в облаке дракона. У Георга воображение было отличным, поэтому его взору рисовалась длинная мощная шея, слегка изогнутая в его сторону, вытянутая голова с приоткрытой зубастой пастью. Наверху головы виднелись бугры, а может быть и рога? Нет, Проквуст явно увидел — это корона! И из-под неё цепко смотрят на него глаза, большие и бездонные, они были такие же белые и призрачные, как и вся фигура Апокрифа, но необъяснимым образом казались пылающими и огненными.

— Ты подрос? Правильно, — громыхнуло внутри головы Георга, — так будет легче общаться.

— Спасибо, что пришёл на мой зов!, — крикнул Георг.

— Не обольщайся, Гора, ты кричал громко, но я бы не пришёл.

— Но ты пришёл?!

— Да, потому что за тебя просили те, кого я знаю.

— Кто же это?

Проквуст спросил и испугался, не оскорбит ли важного собеседника его явное любопытство. Но голос Апокрифа оставался ровным.

— Один из них Чар. Он рассказывал мне о тебе, просил вернуть тебе семью.

Георгу вдруг стало невыносимо стыдно: он пришёл сюда ради жены и сына, а тратит время на ерунду!

— Гора, ты совсем обычный, — неожиданно вдруг заявил Апокриф.

— А я и есть обычный. Апокриф, скажи мне, ты вернёшь мою семью?

— Верну.

— А…

— Подожди некоторое время, ты же ждал больше.

— Но они, наверное, страдают?

— Нет, я остановил для них время.

— Но почему?!

— Потому что душа твоей жены была переполнена эмоциями привязанности к своему ребёнку и к тебе, Гора. Даже страх не подавил их: потому что последней мыслью было: «Прощай, любимый!». Я был тронут. В моём мире ещё не было столь необъятных чувств. Однако для самостоятельного мира их мало, а для моих готовых миров, они чужды, вот я и оставил их в застывшем мгновении.

— Бенни рассказывал, что ты убил мою копию в самом начале его истории. Зачем?

— Во-первых, это не копия; а во-вторых, твой образ даже в памяти Адамса был туманен и лишь мешал мне творить. К тому же я был уверен, что ты придёшь за своей семьёй.

— Но почему же ты выгнал меня, когда я пришёл?

— Ты посмел перечить мне в моём мире, заблокировал себя. Зачем ты мне здесь, если я не знаю, что у тебя внутри?

— Извини, я не знал, что это так важно.

— Да, важно! Каждый, приходящий в мой мир извне, несёт в себе новые события, мысли, разнообразие, их я использую при заселении новых планет.

— Но ведь ты не всех пускаешь к себе?

— Да, это так. Я не пускаю тех, кто уже не может принести в себе ничего нового.

— Значит, ты не всесилен здесь, во вселенной, которую сотворил?!

— Конечно, нет. Бог один. Я лишь служу ему.

— Удивительно. А…

— Гора, ты задаёшь очень много вопросов, и каждый мой ответ рождает в твоей голове новые вопросы.

— Да, но это невольное любопытство, не обращай на него внимания, верни жену и сына.

— Ты их получишь, тебе привезёт их Герот.

— Герот? Когда?!

— Скоро. А теперь, перед тем, как я уйду, я хочу по-настоящему проникнуть в твой внутренний мир.

— А разве ты уже не хозяйничаешь в моей голове?

— Нет, я лишь слегка коснулся тебя. Так ты готов?

— Это неприметное условие?

— Да.

— Да. Готов.

Призрачно-белый Апокриф резко рванулся в сторону Георга и окутал его туманом, запахло озоном и свежестью. В тоже мгновение Георг почувствовал, как потекли сквозь него холодноватые ветерки. Они гуляли по всем уголочкам его души и разума, и впитывали в себя его длинную жизнь. Проквусту стало несколько обидно и он мысленно кинул внутрь себя тоненькие гребешки. Там и тут они попадались на пути любопытных и вездесущих сквозняков, которые на них не обращали внимания, но острые зубья гребешков незаметно вытягивали из них тонкие волоски и струйки.

Потом разом всё кончилось и внутри стало тепло и пусто, Апокриф удовлетворённо кивнул головой:

— Ты удивительно полон, Гора, и в тебе есть часть от гораутов.

— Горауты?! Это те, кто ходит из звезды в звезду?

— Да, те, кто живёт в звёздах.

— Это ведь они меня назвали Горой.

— Да, я знаю. Они дали тебе часть своего имени. И они за тебя тоже просили.

— Это Друг. Спасибо ему.

— Гора, я доволен встречей с тобой, отправляйся в своё тело, пора.

— Прости, Апокриф, позволь одну просьбу?

— Чего ты хочешь?

— Проститься с Бенни Адамсом.

— Хм. Я не планировал отпускать его. Хорошо, он прилетит вместе с Геротом и у тебя будет пара часов на разговоры. Всё, уходи.

Георг вдруг почувствовал, как неодолимая сила подхватила его, он не сопротивлялся, но успел крикнуть:

— Апокриф, почему все народы говорят у тебя на одном языке?

И до него донеслось:

— Смешать языки?! Спасибо, хорошая идея…

Проквуста понесло прочь от окаменевшего озера и жёлтых кристаллов. В миг исчез свет, пространство, он нёсся во тьме или тьма неслась мимо него?…

Он открыл глаза и увидел над собой жёлтые зрачки арианки, от неожиданности он отпрянул.

— О, Гора, вы очнулись! А муж только что улетел!

— Куда?, — машинально поинтересовался Проквуст.

— Я приказала ему лететь на Ариан за помощью, — защебетала словоохотливая арианка, — он нашёл вас без сознания и транспортировал сюда под шатёр.

— А давно я без сознания?

— Около трёх часов.

— А я думал, полжизни.

— Как вы себя чувствуете, Гора?

Проквуст сел, покрутил головой, пошевелил плечами, слегка потянулся.

— Вообще-то, хорошо.

— Ой, тогда я пойду, сообщу Аору, чтобы он возвращался. Я быстро.

Георг смотрел вслед арианке и думал, насколько женщины разных планет и даже разных вселенных, похожи друг на друга. Неважно, в каком обличии они находятся, их женственная сущность неизменна в любом уголке бесконечных вселенных. Он увидел рядом стакан с водой, взял в руку попил, потом опять откинулся на диван и прикрыл глаза. В голове что-то мешало, чужеродное и в тоже время нужное и интересное. Ну, конечно же, он ведь «причесал» Апокрифа! Сил терпеть не было, он решился. Осторожно принялся собирать разрозненные лоскутки в кучку и, собрав, щедро полил их солнечно-золотистым светом. Лоскутки вспухали, поднимались вверх, раздуваясь на пути, и лопались один за другим, испуская в стороны голубоватую дымку. Скоро ничего от них не осталось. Проквуст облегченно вздохнул: получилось! Попытался сесть, в теле ощущалась слабость. Надо же, только что он был полон сил, а тут всего лишь пристально всмотрелся в самого себя, и так ослабел? Или дело в другом? В чём? В чужом знании? Тогда где же оно? «Эй!, — крикнул Проквуст в пустоту под закрытыми веками. — Появись, расскажись…». И тут нечто появилось, загустилось, поползло в его сознание. Знание не было полным и последовательным, его куски и кусочки лишь намекали на содержание всей мозаики об Апокрифе.

Творец миров создавал свою вселенную из собственных знаний и опыта. Проквуст удивился: а как же материя и энергия откуда их взять для своих творений?! И тут же, словно ответом на его сомнения, всплыло: везде, где есть пространство, есть и материя, а, следовательно, и энергия: черпай и строй сколько душе угодно. И Апокрифу не составляло большого труда творить звёзды и планеты. Стоило очередной звезде вспыхнуть, как внутри неё появлялись горауты. Горауты свободно ходят от солнца к солнцу в любом из миров и скрепляют эти миры, как нити скрепляют переплет книги. Георг вот только не понял, звёзды загораются — и туда приходят горауты, или они приходят и зажигают звезду? Творцов миров множество, так же, как и их творений. Многие не ограничиваются созданием одного мира, а плодят их один за другим. И все эти миры по образному представлению Апокрифа, кусочек которого достался Проквусту, словно нанизываются на тонкий волос в «бороде Господа». Георг даже улыбнулся, представив эту картинку: заросший необъятный бог, на каждом волоске которого нанизаны пузырьки вселенных.

И вот, наступает момент, когда, творец миров приступает к творению жизни. Он щедро использует собственные представления о формах флоры и фауны и типах разумной жизни, но этого недостаточно, чтобы заполнить всю созданную им вселенную. И тогда Апокриф становится охотником за новыми впечатлениями. Любого разумного индивида он изучает до мельчайших тонкостей души и тела и на основе полученной информации формирует очередную цивилизацию. Иногда для этого необходимы десятки и сотни индивидов, а иногда хватает и одного, например, такого, как Бенни Адамс. Апокриф создал гибрид цивилизации Ирии и Земли из него одного! «Вот почему Апокриф на меня разозлился!, — догадался Проквуст. — Он чувствовал, что во мне много всего, и вдруг я посмел его не впустить!».

Что-то отрывочное и не очень понятное всплыло о времени. Георг лишь понял, что время подвластно в полной мере творцу миров и течет везде по-разному. Поэтому для Бенни Адамса, прошедшего скалу на полчаса раньше Проквуста, Ирия предстала с тысячелетней историей, то ли действительно прожитой, то ли придуманной Апокрифом. А может быть, и то, и другое одно и то же? Георг попытался представить такой мир, где время не только течёт с разной скоростью, но и ещё и по разным векторам, у него ничего не вышло. Он бросил об этом думать, потому что всплыла информация и доступнее и интереснее. Оказывается, новых вселенных столь же много, что, как и звёзд в любой из вселенных, их невозможно подсчитать. Поэтому Апокриф представлял их себе как гроздь винограда. Там, где вселенные — виноградинки соприкасались друг с другом возникали огромные полупрозрачные кристаллы. Они могли быть и в открытом космосе, и внутри солнца, и на поверхности, и в недрах планет. Везде, где кристаллы есть, всегда возникает некая аура неопределённости, из которой впоследствии формировалась точка бифуркации, то есть точка неравновесия. Творец миров эти точки чувствует и каким-то образом подключается к ним. «Вот почему я оказался на Земле!» — осенило Георга. Некоторые потенциальные точки бифуркации успокаиваются по тем или иным причинам, но связь с ними остается. Так было с Арией, Ирией, и другими планетами. Кроме точек бифуркации во вселенной есть ещё узлы миров. Это очень загадочные места, так как там пересекаются все миры, в том числе и мир Апокрифа. То есть получалось, что из каждого мира можно было попасть в каждый, надо было лишь знать, в какой именно.

Образы и представления Апокрифа были и просты, и красивы одновременно. Например, Апокриф очень поэтично представлял, что все вселенные связаны незримыми нитями-струнами с всевышним и каждая, даже самая крохотная струнка звучит. Вселенная полна звуков, только слышать их, дано не каждому. Весь хор слышит только Бог, а он, творец миров, слышит отдельные мелодии. Георг замер, представляя этот оркестр, вот бы услышать эту «музыку сфер»! Иногда творцу миров удаётся заметить некий диссонанс в гармониях мироздания, и тогда он ищет причину дисгармонии, чтобы исправить её.

Поток информации иссяк неожиданно и обидно. Хотелось пить и пить новые невероятные знания, вкушать их, словно диковинные яства, но внутри уже было пусто.

Глава 6. Георг и Бенни на Арае.

В шатёр заглянула арианка.

— Можно?

— Да, да, конечно!, — Георг привстал.

— Извините, Гора, я несколько задержалась: к детям забежала, и как раз младшенькая проснулась.

— Девочка?

— А как же! Все три чудесные девочки!

— Аделла. А вы не подскажите, сейчас уже ночь?

— Нет. Просто после обеда дети должны спать.

— Да, верно, — Проквуст улыбнулся, — мама всегда заставляла меня спать днём.

— Вот видите!

Возникла неловкая пауза.

— Вы разговаривали с Аором?

— Да, — охотно подхватила тему Аделла, — он повернул назад и скоро будет здесь.

Георгу вдруг пришла в голову замечательная мысль.

— Аделла, расскажите мне о Бенни Адамсе.

Арианка смерила Проквуста с головы до ног.

— А кто такой, этот Бенни Адамс?

— Хм, — Проквуст спохватился, ведь Аор говорил ему, что Бенни для женщин известен как Онадин. — Вы извините, я оговорился, я хотел спросить об Онадине.

— Об Онадине?! И что, он действительно ваш друг?

— Да, это так. Онадин прибыл на Арай ради меня.

— Ха, глупость какая! Онадин прибыл к нам по велению бога и ради великой матери. Онадин великий, а вы обычный.

— Да?, — искренне удивился Георг такому неожиданному выводу, — а что же в нём такого особенного.

— Всё!

— Ну, а если конкретно?

— Он, — арианка замолчала, подыскивая подходящее слово, — он властный. — Она довольно улыбнулась. — Да, именно так, сильный и властный. Он носитель мужской вселенской сути и именно он исполнил пророчество.

— Пророчество? Какое?

Арианка хранила важное молчание.

— Аделла, ну, прошу вас! Умоляю! Ведь, хотите вы или не хотите, но Онадин мой друг, я так благодарен ему…

— Хорошо, слушайте.

У Георга сложилось убеждение, что Аделла еле сдерживалась от желания поговорить, но и ему нетерпелось узнать о подвигах Адамса. Арианка принялась рассказывать о встрече Онадина с королевой, подробно описывая странные ритуалы и многочасовые разговоры Бенни с королевой Арая, так называлась их планета. Слов было много, а информации мало. Проквуст решился и как можно незаметнее залез арианке в голову. Она дёрнулась, по инерции произнесла ещё несколько фраз, потом озабоченно повертела головой и вдруг резко встала. Георг даже испугался, не обнаружила ли она его вороватое присутствие у себя в мозгах.

— Извините, Гора, мне пора к детям. Я чувствую, что они проснулись.

— Да, спасибо, Аделла. Я вам очень благодарен и не смею удерживать.

Так как арианка думала именно о Бенни Адамсе, Проквуст успел выудить у неё достаточно информации, чтобы, в совокупности с её скучным рассказом, получить более — менее правильное представление о событиях на Арае.

…Лёгкость продвижения вначале, сменилась тупым противостоянием в одной из узких улочках. Сзади плотной кучей застыла толпа горожан, а впереди пространство перегородила сияющая металлом шеренга воинов. Адамс мог подтолкнуть послушную воительницу вперёд, но не знал, как поведут себя воины, вдруг будет приказ убивать всех на месте без учёта заслуг и рангов? На всякий случай Бенни окружил себя и Аделлу плотным, но прозрачным энергетическим коконом. И оказалось не зря. После десяти минут стояния, сзади из толпы вдруг послышались возбуждённые возгласы. Через минуту в Адамса и его напарницу вдруг полетели стрелы и копья. Оказывается, стрелки пробрались по крышам и теперь начали атаку. Орудия густо сыпались на них, и с дробным стуком осыпались вокруг силового поля. Если бы не оно, они с Аделлой были бы сейчас похожи на ёжиков. Наконец поток стрел и копий иссяк. Наступила тишина.

— Я не хочу жертв, — раздался громогласный голос Адамса. — Пропустите нас к королеве!

Это был не просто громкий голос, это был трубный глас, от которого по спине шли мурашки, но воины впереди не дрогнули. Более того, в него вдруг вновь полетели копья и стрелы, а впередистоящая шеренга медленно зашагала вперёд, угрожающе загремев доспехами. Бенни не успел додумать дальнейших своих действий и впоследствии жалел о сделанном, но случилось то, что случилось, он лишь помнил, что сильно рассердился.

— Остановитесь!, — вновь загремел его голос. — Или погибните!

Но шеренга, ощетинившись копьями, упорно двигалась к ним. Наверное, можно было найти иное решение, но времени на раздумья не оставалось. По воле Адамса стрелы и копья, во множестве валяющиеся вокруг него, поднялись в воздух и развернулись навстречу нападавшим, в ту же секунду весь этот арсенал стремглав пустился вперёд и в стороны, туда, откуда только что прилетали. Раздались многочисленные крики с крыш, сверху свалилось несколько тел, а затем оружие долетело до шеренги бойцов. Его удар был сокрушителен, щиты и доспехи пробивались насквозь, словно бумага, несколько десятков бойцов тут же завалились вперёд и из-под этой страшной баррикады потекли ручьи крови. Бенни с ужасом смотрел на дело рук своих и готов был заплакать от отчаянья, его миссия была не просто провалена, теперь и Георг, если доберётся сюда, будет встречен как враг!

Но его ужасающие действия произвёли совершенно неожиданный эффект. Сзади вдруг раздались крики, тут же переросшие в скандирование: «Онадин, Онадин, Онадин!».

И тут же Проквусту пришло в голову древнее пророчество планеты Арай, видимо, заученное всеми её жителями наизусть.

            Пророчество Арая:
          

«Далеко — далеко в пространстве и времени живёт великая мать всего сущего, только она заботливо вскармливает своих многочисленных питомцев и рассылает по мирам, ей подвластным, только она прощает их в провинностях, только она призрела несчастный народ Арая. 

Семена жизни сеются ею и собираются, и народ Арая чтит свою долю урожая, лелеет его и сберегает для великой матери. Королева — её наместница на Арае, вольна распоряжаться жизнями и смертями мужчин, падших в великом грехе гордыни, и оберегать всеми силами жизнь и благоденствие женщин».

Из прихваченного клубка знаний Аделлы, тут же вдруг выскочило сказание об великом грехопадении мужчин.

            Сказание о великом грехопадении мужчин:
          

«Давным — давно, правил бог народами Арая бережно и справедливо, и во всём они были послушны ему, и процветала планета, и радостно было жить. Вволю хватало дождей и вод, еды и крова каждому, счастье и довольство разливались из сердца в сердце. 

Но однажды явился белый змей в чужой шкуре по имени Онадин и спросил народы Арая, довольны ли они жизнью? И ответили женщины, что они счастливы, и ответили мужчины, что им скучно, что тоска снедает их горячий дух, что чахнут они рядом с покорными женщинами. 

И сказал Онадин: «Я вам дам лечение: вот здесь плоды хлебного дерева, в них труд и жертва ради потомства, а вот сладкий клубень, растущий на болотах, в нём бессмертие и забота о себе. Выбирайте». 

И выбрали женщины хлебное дерево, а мужчины — сладкий клубень. 

И сказал Онадин: «Посылал меня к вам господь для испытания, и приходил я, и вас испытывал. И женщины выдержали испытание, а мужчины нет. Вы предали доброту, которая в вас есть и выбрали добро для себя, которого в вас нет. Я принёс к вам гнев божий и наказание, отныне бог отвернулся от вас, а я говорю вам великое заклятие: вы, мужчины, отныне и до второго моего прихода, будете рабами женщин, отсохнет рука того, кто поднимет её на женщину, остановится дыхание того, кто ослушается её».

И полилось дальше пророчество:

            Продолжение пророчества Арая:
          

«Нет предела власти её, кроме власти великой матери и бога, ждущего покаяния и искупления. Гнев его только женские слёзы облегчают, а смех радует. О, мужчины, нет предела вашему эгоизму, потому увянет язык ваш до второго прихода Онадина, посланника божьего. 

В день появления его треснут небеса и отвердеют воды, и вернётся дар речи к мужчинам, и примутся они славить и звать Онадина, и склонятся пред ним, малой кровью подписав преданность свою, и он примет жертву и преклонится перед ним сама королева. 

Лучших из лучших женщин числом сорок четыре тысячи отдаст Арай Онадину и заберёт он их с собой на небо. 

И тогда мужчины вновь обретут утерянную доброту».

Тут же перед глазами Проквуста встала небывалая картина всеобщего коленопреклонения мужской части Арая. Мужчины бросали оружие и, завывая на все лады, скандировали имя Онадина. Молчаливо двинулась вперёд Аделла и Адамс зашагал вслед, также как она, невольно вступая в ручейки крови и ужасаясь происходящему.

Через несколько улиц показался дворец королевы. Он не выглядел роскошным, разве что был трёхэтажным и со множеством фонтанов. Не успели они с Аделлой войти в распахнутые кем-то ворота, как из ближайших дверей выскочила чуть полноватая арианка в блестящей мантии и золотой короне, она воздела руки к небу, крикнула: «О, Онадин, ты вернулся!» и рухнула ниц.

Проквуст откуда-то со стороны видит, как бросается к ней Адамс, как бережно поднимает и говорит:

«Простите, королева, я пролил кровь, но я пришёл с добрыми намерениями».

«Да-да, малая жертва!, — вскричала королева. — Я, королева, Гундарина, признаю тебя, о, Онадин, и отдаю себя и народ свой в твои руки. Приказывай, я всё исполню!».

Бенни несколько смущается. Потом, собравшись с духом, насколько это возможно, властно и важно говорит:

«Гунрдарина, собери лучших женщин для дальнего путешествия».

«Они всегда готовы, самые красивые и молодые, для них великая честь пойти за тобой, они ждут тебя у моря», — отвечает королева.

Адамс выпрямляется, соображая, что ему делать дальше, а в это время коленопреклоненная королева вдруг хватает его за руку и кричит:

«Онадин, не бросай меня! Возьми в свой небесный мир с избранницами!».

Бенни бросает на неё взгляд и коротко отвечает: «Хорошо, иди за мной».

Проквуст вдруг переносится на космический челнок. На его борту стоят Адамс и Гундарина. Внизу по отвердевшей воде к челноку идёт нескончаемая вереница женщин в праздничных одеяниях. Они входят внутрь и по телепортационному каналу сразу же переносятся на основной корабль. А для заполнивших все берега толп народа явлено новое чудо: уже давно всем ясно, что для женщин на челноке места больше нет, но они идут и идут, и исчезают внутри. На этом видения закончились.

Проквуст, поражённый подвигами Бенни, сидит недвижимо, пытаясь осмыслить увиденное. Он опять подумал о невероятности созиданий Апокрифа, который создаёт свои миры под лекала, которые получил буквально только что, но при всём этом у всех его планет есть многотысячелетняя история, учитывающая новую информацию!

Например, Онадин. Ведь невооружённым взглядом видно, что Онадин — это вылитый Адамс, и легенды Арая про него! Как это объяснить?! И надо ли объяснять?

— О, если бы эту информацию знал Смит!, — улыбнулся Георг. — Он бы был очень мне благодарен.

Глава 7.

Послышались торопливые шаги, входит Аор.

— Гора, с вами всё в порядке?

— Да, спасибо, Аор, я очень благодарен вам и вашей супруге.

Георг с удивлением замечает, как засмущался прежде невозмутимый арианец, неужели появление женщин…

— Аор, скажите, ваш мир сильно изменился?

— Наш мир изменился? Гора, о чём вы говорите? Наш мир рухнул! Счастливчики, к которым женщины проявляют благосклонность, считают за честь жить у них в гаремах.

— В гаремах?!

— Да, и ничего, Гора, в этом нет постыдного. Весь Ариан охмелел от женских голосов и, главное, они все рожают нам девочек!

— Все?!

— Почти все. Мальчики очень редки.

— Аор, а сами вы единственные муж?

— Конечно! Император сам составлял список арианцев, достойных создания моногамных семей.

— Поздравляю.

— Спасибо.

— Аор, а вы не о чём не жалеете?

— Нет, Гора, после того, как я вспомнил, что такое любовь к женщине и познал, что такое любовь к детям, я почувствовал себя вновь рождённым. Все мои сотни тысяч прожитых лет не более чем предыстория к тому, чем я живу сегодня.

— Но ведь теперь вы будете стариться и потом умрёте!

— Да, это несколько печалит, но… — арианец чуть склонился к Проквусту и понизил голос, — ведь глупых самцов на Арии никто не истреблял.

Георг с удивлением качнул головой.

— Аор, вы вновь хотите обмануть бога?

— Гора, зачем так говорить: обмануть! Я просто сказал, что наиболее выдающиеся арианцы могут рассчитывать…

— И, наверное, император вас уже поддержал?

— Так это же его идея!, — арианец сел в соседнее кресло. — Мне лишь поручили изучить этот вопрос и его возможные последствия.

— Ага, теперь понятно, почему вы так со мной откровенны: вы уже работаете?

— Конечно! Гора, ваше мнение для меня очень важно.

— Спасибо за доверие, но я воздержусь.

— Почему?

— Потому что это только ваш выбор, решайте сами. Кстати, Аор, Аделла рассказывала вам о легендах Арая?

— А как же! Она и вам уже успела всё рассказать?

— Да, она была так любезна, что ответила на некоторые мои вопросы.

— Да, она очень добрая, — Аор задумчиво почесал когтем под нижней челюстью.

— Аор, вы что-то хотите мне сказать, но не решаетесь?

— Что? Сказать? Нет. То есть да. Гора, вы готовы приступить к дипломатической миссии?

— Вы хотели спросить меня о дипломатической работе? Хорошо, я отвечу: вряд ли я хороший дипломат.

— Ну, это вы зря…

— Извините, Аор, но мы же оба знаем, что это так. Теперь, когда Тёмная империя перестала быть чёрной, я могу считать свою работу завершённой.

— Да, Гора, вы нас обыграли.

— Ведь вы же получили то, чего так жаждали — возможность репродукции.

— Да, но меня мучает один вопрос…

— Смелее, Аор, говорите, зачем себя мучить?

— Хорошо, я спрошу. Гора, вы или ваш вождь Чар, знали, что мы сами себя поймаем в ловушку?

— Какую ловушку?, — удивился Георг.

— Семьи, любви…

— А, вы об этом. Нет, на такой результат мы даже не рассчитывали. Чар просто хотел знать больше о потенциальных врагах, а я, я всего лишь желал получить назад свою семью. И вот теперь сижу и жду.

— Ждёте, чего?

— Мне обещали вернуть жену и дочь.

— Сам хозяин соседнего мира?!, — почему-то шёпотом спросил арианец.

— Вы его так зовёте? Да, он сам и обещал.

— Удивительно! Никогда такого не бывало!

— Да, похоже, настали времена чудес.

Внезапно сверху послышался низкий вибрирующий звук. Аор настороженно прислушался, а Проквуст выскочил наружу, его сердце бешено забилось. Он не ошибся, вверху плыл пузатый дисколёт, он медленно и неотвратимо снижался. У Георга задрожали колени. Он рывком поднял руку к глазам и позвал огонёк телепатической связи, и тот радостно замерцал: есть связь!

— Леночка, любимая, я здесь, я внизу!!!

— Георг, радость моя, я…

Вместо слов в голове Проквуста закапали слёзы, большие и солёные, и ещё его накрыло такой волной любви и нежности, что перехватило дыхание. Ни одной мысли не было в голове, кроме ожидания и отчётливого понимания, что сию минуту завершается его путь святого и избранного, что уже всё позади, ещё несколько минут…

Дисколёт сел рядом с арианским крейсером, с трудом найдя свободное место. Открылся проём и оттуда выскочила его Елена! Сзади мелькнуло прелестное личико сына, но Георг его не видел. Словно в замедленном кадре он нёсся к жене, а расстояние всё не сокращалось. Ему с ужасом казалось, что что-то произойдёт, именно сейчас в эти короткие и такие бесконечные мгновения, и он опять останется один. Поэтому он мчался к Елене что есть силы, перебирая ногами, забыв про свои сверхъестественные силы и возможности. Давно он так не бегал. Вот они, её руки, вот они её губы. Остановись вселенная!

— Милая…

— Любимый…

— Прости…

— Я знала…

— Где мой сын?

— Вот он, — Елена повернула голову, — Тёма, иди сюда, смотри, это твой папа.

Долговязый мальчишка с густой русой шевелюрой и пронзительным взглядом не отрывал глаз от родителей. Его настороженность перемешалась с надеждой и радостью. Он улыбнулся и подошёл ближе.

— Ты мой папа?

Георг встал перед ним на колени и протянул раскрытые ладони.

— Сыночек, родной, я так тебя искал!

Артём бросился в объятья отца и обнаружил вдруг, что взрослые дяди тоже плачут. Скупые слёзы капнули ему на щёку и он подумал про себя, что никому не расскажет, что его папочка заплакал. Он поднял ручку и протёр щёку Георгу.

— Не плачь, папочка, — шепнул он в ухо, — ты ведь уже нашёлся!

Георг смотрел на стоящую рядом жену и чувствовал, как растворяется его душа в этом миге. Это был не приз в конце пути, не награда за службу, это было просто счастье, теперь он знал, что это такое.

И ещё только сейчас он заметил, что за спиной Елены стоит Бенни Адамс, и у него тоже льются из глаз слёзы, а чуть дальше за ним высилась долговязая фигура разительно помолодевшего Герота, на голове которого чуть набекрень высится корона. Где-то он уже видел эту корону… так она же в памяти Аделлы была на голове королевы!