Гроза над Дремучим Миром

ГЛАВА 25

Не стоило даже загадывать, чем все это могло закончиться. Этого никто не мог знать. Значительное превосходство войск Бейшехира еще не значило его гарантированную победу. Нукеры брали числом, дремучие — умением. Орда использовала устрашающий своей быстротой натиск, Китеж дрался упрямо и стойко. Колдун, говорили, не раз применял свои фокусы, и случалось даже успешно, но все его затеи могли быть перебороты бесстрашием и мужеством ратников. Что действеннее, должно было показать начинавшееся утром сражение.

Беатриче, конечно, было не до сна. Вся та чепуха о том, что перед решающими событиями, будь то экзамен, свадьба или последняя схватка, нужно выспаться, сейчас не имела значения. Уснуть было невозможно, да она и не пыталась. Не спал и никто из командиров. На небольшом утесе, который Бет выбрала в качестве своего наблюдательного пункта, находились вместе с ней Троя, Флакк, Евстантигма и Трибор. Они совещались, обсуждали детали и посматривали на горящие вдалеке у ручья россыпи неприятельских огнищ.

Рассвет всплыл не тотчас. Сначала стали тускнеть и исчезать звезды, потом посветлело небо, и порозовела восточная его кромка. Беатриче смотрела в вышину и сама не понимала, хотела она или не хотела, чтоб наступил новый день. Одно свое желание она могла бы определить достаточно точно: чтоб все закончилось, как можно скорее.

Воины Дремучего Мира встали у скал. Армия Бейшехира выстроилась черной гущей в долине. Солнце уже взошло, но все еще не могло пробиться в долину сквозь нагорье. Битва должна была начаться вот-вот, но не начиналась. Все ждали особого знака или знамения. Так было заведено. Никто не знал, что могло послужить им: пролетевший внезапно ястреб или обвалившийся со скалы и упавший вниз камень. Считалось, что в этом случае сама фортуна избирает своих фаворитов. Нужно было только правильно определить и истолковать поданный знак. Впрочем, как правило, каждая сторона стремилась понять его по-своему.

В неопределенном ожидании прошла четверть часа. И вот знак был подан. На этот раз поводом к началу сражения стал медленно всплывший из-за скал первый золотой луч. Он словно ножом разрезал разделявшее врагов темное пространство, и всем стало ясно, что это и есть знак, который все ждали.

Нукеры, словно единая кипучая масса ринулись в своем обычае с воем и улюлюканьем. Это должно было устрашающе подействовать на противника. Несколько сотен глоток вопили нестройным хором и быстро продвигались к ловушкам Яра. Воины Китежа, осторожно и не спеша, направили вперед свою конницу. Пешие фланги, плотно сомкнув строй, пошагали медленно, но решительно. Враги стремительно приближались друг к другу. Солдаты Бейшехира вышли из тени и сотни взметнувшихся вверх, кривых сабель угрожающе засеребрились на солнце.

Но вот первые ряды противника несколько смешались из-за того, что чуть ли не сотня бегущих впереди воинов дружно попадали в глубокие ямы. Не успевшие войти в раж нукеры вдруг остановились и замешкались у их краев. Это послужило знаком для Китежа и упырей. Конница Трибора ринулась в атаку на тех, кто сумел миновать ловушки и тех, кто уже успел перебраться по спинам упавших в них. За ней подоспевали пешие.

Сумятица, возникшая в первых рядах, действительно, позволила дремучим в один момент перехватить боевую инициативу. Они дружно стали врубаться в плотную черную массу, умело действуя мечами. Особенно преуспевал правый фланг, который вел сам Трибор. Его бойцы устремлялись за храбрым старостой и напирали, отчаянно размахивая обоюдоострыми клинками. С боков на орды Бейшехира обрушивался дождь стрел, под прикрытием которых с диким воплем спрыгивали с гор братья Евстантигмы с ним самим во главе. Все шло по плану.

Беатриче смотрела сверху вниз на сражение и не могла поверить в то, что это творится наяву. Она словно присутствовала на съемках какого-то фильма, где совершалась банальная схватка: проливался клюквенный сок вместо крови, бутафорские мечи ломались о картонные щиты, а павшие воины после съемки просто поднимутся и разойдутся по домам. И вдруг в какой-то момент ее словно молнией поразила мысль о том, что все происходит по-настоящему. Что кровь — настоящая, смерть — настоящая, и она здесь не понарошку, и меч ее из самой прочной дамасской стали. Тогда она поняла, что ее место там, на поле брани. Не зря же она брала уроки у Яра? Не напрасно же ей поверили китежградцы? Наблюдать за всем этим издалека теперь стало ей казаться невозможным, напрасным безучастием. Глядя на то, как отчаянно сражаются дремучие, она не находила себе места и искала повода вступить в схватку.

Китеж стоял на смерть, а черная орда все не кончалась. Сзади ее все наплывали и наплывали свежие силы. Сотни мертвецов лежало под ногами тех, кто был еще жив или ранен, но не замечал этого в пылу битвы. Отовсюду раздавались человеческие крики и стоны, лязганье стали, лошадиное ржанье. В середине сходились и со звоном ударялись друг о друга две волны: черная и белая. Ни одна не уступала другой, хотя одному китежградцу приходилось биться одновременно с двумя, а то и с тремя нукерами Бейшехира.

— Я больше не могу смотреть на это, — сказала Бет Флакку, бесстрастно наблюдавшему за битвой. — Ты так спокойно на это взираешь?

— Я видел схватки и страшней.

— Но эта происходит сейчас, а не в прошлом!

— Завтра и она будет в прошлом.

— Ты как хочешь, а я отправляюсь на помощь туда.

Беатриче решилась и, не обращая больше внимания на сатурниона, вдруг соскочила с полутораметровой высоты вниз и помчалась к левому флангу, где нукеры теснили к скалам китежградцев. Подбежав ближе, она резко остановилась и метнула мощный энергетический заряд в гущу врагов. Адреналин, бушующий в ее крови, утроил его силу. Около десятка косматых нукеров, взмыв вверх, отлетели к скалам. Второй раз этот номер не прошел, энергия требовала накопления. Воины Бейшехира несколько смешались, испугавшись быть поджаренными. Некоторые из них отпрянули назад и прижались к скалам. Но Беатриче теперь пустила в ход свое стальное оружие.

Один не слишком умелый нукер был для нее слабым соперником, два тоже не представляли особой опасности. Но их были сотни, и все рядом. К тому же у нее был еще один враг — собственный страх перед убийством. Ей никогда еще не приходилось убивать живых людей. Она старалась лишь ранить, вывести из строя или оглушить врага, но не могла решиться снести ему голову или отсечь правую руку. Беатриче пыталась заставить себя разозлиться на них, боковым зрением видя, как рядом осатанело рубятся китежградцы. Но вот один из вражеских воинов, изловчившись, задел саблей ее плечо. И вместе с болью от неглубокой этой раны возникла и злоба. И именно она породила еще один мощный заряд силы. На сей раз обидчик отлетел назад на несколько метров вместе с еще тремя десятками. Бет не удивилась, когда на десять шагов впереди вдруг не оказалось не одного врага. Изумляться своей внезапно умножившейся силе ей было некогда. А дремучие, обернувшись на нее, увидели искаженное злобой лицо своей хозяйки и услышали:

— Вперед!!!

Не дав опомниться нукерам, левый фланг снова кинулся в атаку. Бет яростно размахивала оружием. Она перестала чувствовать боль, перестала чувствовать вообще что бы то ни было, кроме направления удара, кроме растущей в груди силы, которая снова требовала выхода. Новый импульс окончательно смел остатки левого фланга противника. Но на передышку времени не было. Опустевшее пространство тут же заполнилось полной сил новой сменой, которая понеслась навстречу. И снова звон стали, снова крики и вопли, устрашающие или отчаянные.

Остановившись на мгновенье, чтоб оглядеться, Бет вдруг увидела в центре наступления Флакка, который чрезвычайно эффективно орудовал сразу двумя мечами. Сатурнион, бесстрастный и безупречный, ввязался-таки в чужую схватку. Вокруг него разлетались кровавые клочья. Беатриче несколько секунд смотрела на то, как он умело бился, и не могла не восхищаться его в буквальном смысле нечеловеческой ловкостью и быстротой реакции. Но вдруг…

Откуда-то слева, от скал, на нее внезапно наскочил огромный нукер. Он, видимо, решил воспользоваться ее краткой передышкой и устранить опасного врага. Бет едва успела заметить сверкнувшее у ее лица лезвие, и едва успела резко повернуть голову, как сзади на него рухнула что-то лохматое и белое. Бет не миновала бы удара, но Троя успела вовремя. Прижав воина к земле и поставив лапы ему на горло, она грозно зарычала.

— Спасибо! — крикнула ей хозяйка и снова бросилась вперед, туда, где вновь разгорелась сеча.

В самой середине черной гущи свирепствовали упыри. Их главным оружием были зубы. Они умело, словно хирурги, вскрывали основные артерии, набрасываясь сзади на шеи врагов. Солдаты, укушенные братьями Евстантигмы, через несколько минут теряли сознание от значительной потери крови. При этом благодаря своей феноменальной, почти сверхъестественной, ловкости, упыри как-то умудрялись избегать ударов саблями. Их натиск наводил панику в середине вражеских рядов. Нукеры были людьми и потому боялись упырей. Но воинов Бейшехира было так много, что тридцать братьев Евстантигмы не могли переломить их напор.

Сколько времени прошло с начала битвы, Бет не знала и не задумывалась о нем. Время потерялось в бесконечном лязге металла, шуме и гвалте. Она использовала свою силу, которая, как ни странно, превосходила едва ли не в пять раз ее обычные возможности и почти достигала силы наместников. Она объясняла это для себя своей необычайной возбужденностью и вскипающим адреналином. А пока энергия накапливалась, разгораясь в груди, Бет работала мечом. Это у нее тоже неплохо получалось. Она могла применить на практике все, чему учил ее Яр. Но правила фехтования были лишь правилами и, их приходилось нарушать. Бой вводил свои законы, и здесь были необходимы также хитрость, ловкость и интуиция.

Нукеры, привыкшие набрасываться на врага стаей, в отдельности были неумелыми бойцами. Этим и пользовались воины Дремучего Мира. Они старались разделять ревущую массу, вклиниваясь в ряды солдат Бейшехира и опрокидывая каждого по отдельности. Беатриче проделывала это при помощи силы.

Но вот снова освободился левый фланг. Ратники Китежа остановились, Беатриче тоже встала, и огляделась. В центре спешившиеся уже конники добивали остатки нукеров, правый фланг был отвоеван. Оглянувшись назад, Бет поняла, что они несколько продвинулись от скал, где был расположен потайной проход. Кругом лежали сотни поверженных тел, среди которых были и китежградцы. Упыри потерь не понесли и все еще рьяно набрасывались на последних нукеров.

— Евстантигма! — крикнула Беатриче. — Оставьте их!

Но они ее не услышали. Враг был повержен полностью. Кругом было черно от поверженных тел, среди которых изредка серебрились русские кольчуги. Над скалами уже кружились стервятники, отовсюду слышались стоны раненых.

С разных сторон к Бет направлялись Флакк и Трибор. Белая одежда сатурниона была щедро орошена кровью. Староста был легко ранен: на щеке обозначилась густая бардовая царапина. Разгоряченные схваткой, они остановились, тяжело дыша. Указав на братьев Евстантигмы, Трибор сказал:

— Упыри напились человеческой крови.

— И что из того? — спросила Бет, не придавая этому особенного значения. В битве было приемлемо все, что могло привести к победе. У нее и самой руки были в крови по локоть. Это жесткие законы войны, и не она их выдумала.

— Они теперь и для нас опасны, — пояснил староста, покосившись на братьев Евстантигмы, которые пребывали в весьма взвинченном состоянии, если не сказать больше. Они громко выкрикивали что-то на языке своего племени и вели себя как пьяные сатиры.

— Это потом обсудим, — ответила Бет, лишь мельком взглянув на упырей. — Как думаешь, мы разбили Бейшехира?

— Если так, то где же он сам? — спросил Флакк с явным сомнением..

— И куда делись его тьмы тьмущие? — добавил староста. — Даже не считая, видно, что здесь осталось не более пяти-шести сотен.

Девушка с окровавленным мечом в руках внимательно оглядывала местность у входа в долину. Там все еще дымились непотухшие костры, стояли палатки и шатер Бейше. Но вокруг не было ни души. Складывалось впечатление, что вся армия колдуна была повержена и лежала сейчас в долине. Но это было не так. Убитых и раненых нукеров, действительно, было около пяти сотен. А где остальные? Почему не заметили отступления, если оно было? И где же сам бессмертный мавр? Бежал? Вряд ли. Вероятней всего, он лишь отступил, чтоб приготовить для дремучих нечто неприятное.

— Что мы теперь будем делать? — спросил Трибор у Беатриче.

— Вели собраться своим, Трибор. И лучников зови.

— Зачем?

— Сейчас начнется самое главное. Я чувствую: это затишье перед бурей на все двенадцать баллов.

— С чего ты взяла? — спросил Флакк.

— Бейшехира нигде нет. Он точно готовиться к новой атаке.

— Откуда же он появится?

— Черт его знает! — воскликнула Бет по своему обыкновению и, тут же вспомнив о Ю-Ю, спросила старосту:-У нас есть раненые?

— Мало. В основном убитые, — грустно ответил тот. — Мои люди сражаются до смерти.

Евстантигма не подошел, а подлетел или даже как-то напрыгнул. Бет сразу заметила, что он был до крайности возбужден. Одежда его была перепачкана кровью, кровью же горели его глаза. Он казался жутко пьяным или безумным.

— Ты в порядке? — спросила она его.

— Не сомневайся, хозяйка, — ответил он как-то странно и прищурил и без того раскосые глаза.

— Прикажи своим собраться, — сказала ему Беатриче и, тут же взглянув на холмы, вскрикнула.

Все обернулись и увидели то, что лучше было не видеть. Оттуда надвигались свежие силы Бейшехира. Но сколько их было! На этот раз они в несколько раз превосходили численностью прежнее войско. К тому же теперь с ними была еще и кавалерия. Даже издалека воины его казались великанами, а их кони — бешеными чудовищами. Бейшехир стоял на вершине холма в красном одеянии, которое развевалось на ветру и горело на солнце как пламя.

Трибор и Евстантигма обернулись на Беатриче. А она словно оцепенела, неотрывно глядя на приближающуюся грозовую тучу, несущую в себе смерч-F5. Очевидным сразу стало для всех то, что сражение, в котором они одержали такую трудную победу, было всего лишь началом, подготовкой к самому решающему и последнему бою. Словно и не выходя из окоченения, Бет едва слышно скомандовала:

— Отступаем.

— Что? — переспросил Трибор.

— Отступаем, — громко повторила Бет, пристально посмотрев на Трибора, и добавила:-Вернее, как ты сказал бы, маневрируем.

— Этого нельзя делать! — горячо возразил староста. — Нужно стоять на смерть! Иначе колдун захватит Дремучий Мир!

— Я приказываю, — тихо сказала девушка, сжав челюсти до скрипа, и, повернувшись к Евстантигме, так же негромко распорядилась:-Вы с братьями скроетесь в скалах и незаметно проберетесь вдоль них на другую сторону, — она указала направление. — Когда Бейше увидит, что мы исчезли, он пойдет в обход, так что вы должны оказаться у него в тылу. Это возможно?

— Да, — уверенно произнес Евстантигма и сверкнул глазами, предвкушая продолжение кровавого пиршества.

— Отлично. Остальные отправляются через потайной ход. Захватите раненых и быстро следуйте все за Трибором. Я пойду последней и взорву потайной ход, тогда Бейше нас не настигнет.

— А потом что? — спросил Флакк.

— Мы скроемся во внутреннем дворе Яра возле его пещеры. О нем тоже никто не знает, кроме меня и Ю-Ю. Когда колдун явиться нас добивать на другую сторону, то никого не найдет там. Мы появимся внезапно с левого края. Резервная сотня отправится вперед. Пока Бейшехир огибает скалы, она должна успеть спрятаться в лесу, что на правой стороне ручья. Таким образом, мы нападем одновременно с трех сторон. А там… посмотрим… чья возьмет…

— А если он не пойдет за нами, а отправится на Дремучий Лес или Китеж? — спросил Трибор.

— Бейшехир, я слышала, слишком тщеславен. Он не станет довольствоваться такой неопределенной победой.