Гридень и Ратная школа!

Глава 21

Уважаемые читатели, многим из вас не понравилась рифмованная часть в 20 главе, поэтому я немного отредактировал этот момент. Теперь вы можете перечитать данный отрывок в более удобном для вас формате(изменена лишь форма/подача, но не содержание).

Огромная башка великана дрожит и вся подёргивается. Бронированный затылок отстукивает чечётку по утоптанной земле. Да так лихо, что твердь под моими ногами ходуном ходит. От такой тряски я бы наверняка с ног свалился, да вот незадача, мотаюсь я следом за башкой его окаянной. И всё оттого, что клинок свой из плоти великана вынуть не могу. Вошёл-то чёрный меч лихо, и броню играючи рассёк и кость, а как дело до мозга дошло так клинок и залип. И это не оттого, что плоть у великана какая-то особая, просто я сам себя перехитрил. Клинок мой из графена скованный слишком остр и тонок оказался, поэтому плоть посеченная вокруг него и склеилась. Вот теперь и мотыляюсь, как неприкаянный из стороны в сторону, а где-то позади Войтех белугой надрывается.

— БЕГИ, СТОУМ, БЕГИ! — орёт командир Мёртвого отряда.

Да я бы и рад бежать, вот только кто ж меня отпустит? И чего этот великан дёргаться стал как припадочный, ещё недавно помирал, а тут, гляди-ка, закуролесил?

— РУКУ ОТСТЁГИВАЙ, РУКУ!

И без сопливых знаю, что отстёгивать её надо. Этим и занимаюсь, да только гильзу вакуумную не так-то просто от плоти живой отцепить. Для этого время требуется. Воздух должен в камеру приёмную поступить, тогда-то гильза от культи сама и отлипнет. Вот и жду я этого момента…

Внезапно небо с землёй поменялись местами и я ощутил долгожданную свободу. Дождался!

Правда длится моя радость недолго, аккурат до приземления на каменистое плато. Ещё и падаю я, как назло, на разбросанные тут и там каменные осколки. Спину пронзает болью и я понимаю, что если бы не китель из плотного сукна да плащ прорезиненный, то стесал бы я себе спину до самой задницы.

Со всей доступной прытью вскакиваю на ноги и даю дёру в сторону орущего Мертвоголова.

Я впервые вижу Войтеха с начала битвы и его внешний вид не внушает доверия. Командир Мёртвого отряда весь потрепан, противогаз на его лице разорван, а левая рука неестественно изогнута, похоже, сломана. Не отстают от командира и бойцы, многие из них ранены да и осталась их едва ли половина от первоначального числа. Вот и решилась задачка, где был Войтех всё это время — раны он со своими бойцами зализывал.

Но больше меня настораживает не внешний вид командира и его солдат, а та здоровенная металлическая хреновина, что высится рядом с ними. Этакая летающая тарелка на толстенных ножках со множеством раструбов. Правда есть у меня сомнения в том, что она для полётов предназначена — скорее уж для истребления всего живого…

Позади раздаётся оглушительный скрип и я мимолётом кидаю взгляд за спину…Лучше бы я этого не делал!

Великан прямо на моих глазах начинает меняться. Нет, у него не отрастает хвост или, боги упаси, крылья, он даже не начинает светиться или пылать огнём — всё куда хуже и отвратительный. Конечности великана странно изламываются и словно бы проворачиваются в суставах, а сам он зачем-то становится на четвереньки. Всё это действо сопровождается оглушительным скрипом. Броня не выдерживает такого надругательства и начинает рваться, оголяя окровавленные конечности Зверя. Теперь-то его точно можно так называть.

И словно в подтверждение моих мыслей монстр начинает сдирать с собственной головы шлем. Причём делает он это на диво странно. Прямо как самый настоящий пёс, что пытается сорвать намордник: мотает из стороны в сторону тяжеленной башкой и старается одной лапой сорвать ненавистную сбрую. Вот только зверь — не пёс и задуманное ему удаётся. Волосатая ручища сминает броню, как бумагу и исковерканный до неузнаваемости шлем отлетает в сторону. Где-то в этом стальном клубке находится и мой драгоценный протез. Вот только извлекать мне его некогда…

— РРРААААА!!! — ревёт существо лишь издали похожее на человека.

Мало того что морда великана вытянута покрыта волосами до самых глаз — настолько густая у него борода, так ещё и в пасти зверя нет и намёка на резцы, вместо них виднеются одни лишь пожелтевшие клыки. Ну и как вишенка на торте — взгляд. Дикий, необузданный и яростный донельзя. Да и сами глаза у него не человечьи, а звериные, словно у гигантского волколака.

Широкие ноздри зверя раздуваются, втягивая воздух, и спустя секунду он срывается на бег. Прямо так на четвереньках, как и стоял. Остатки брони разлетаются в стороны, оголяя могучее волосатое и окровавленное тело. Вот только мне не до любования его мощью и грацией, ведь несётся великан прямо на меня.

— ИДИТЕ И УМРИТЕ! — командует Войтех и его бойцы все как один срываются с места. Они бегут мне навстречу, и на их телах я замечаю целые связки гранат. Сегодня что день самоубийц?

Солдаты проносятся мимо и до моих ушей долетает их боевой клич:

— Имя нам — Мёртвый отряд. Злобы нашей — Океан. Мы не богатыри и не боги. Мы славийские вои. Мы не умираем. Мы отправляемся в Навь на перегруппировку!

В голосах бойцов нет ни страха, ни сожаления — одно лишь холодное равнодушия да щепотка едва уловимого облегчения. Какое же всё-таки поразительное пренебрежение собственной жизнью. Похоже, именно об этой беде и говорил полутысячник…

Со стороны Войтеха появляется слепящий сполох, но я продолжаю бежать даже с закрытыми глазами. Время дорого! Совсем скоро за спиной шарахнет, да так, что мало не покажется, а единственный мой шанс на спасения как раз таки в руках Мертвоголова. И тот не подводит. Когда вспышка от ковки меркнет, передо мной предстаёт массивная стальная стена.

— СКОРЕЕ! — зазывает меня Войтех к своему укреплению и тут же ныряет за него сам.

Спустя пару секунд я повторяю его манёвр, а ещё через мгновение раздаётся череда взрывов. Ударная волна глухо бьёт по железной стене, не в силах сдвинуть ту с места. Спасён! Но какой ценой…

Я ещё могу понять, чем руководствовались дружинники с заставы, когда спасали меня. Они просто отдавали долг. Да и выбора как такого у них не имелось, великан уже стоял рядом с нами и удрать от него не получилось бы в любом случае. Здесь же налицо откровенное самодурство командира. Каким же олухом надо быть, чтобы разменять жизни десятков опытных бойцов на одного безрукого сопляка пусть и сварожича? И ведь не простых бойцов он на заклание отправил, а ближайших соратников. С ними он прошёл огонь, воду и медные трубы, а теперь вот так запросто сослал их на верную смерть. Да он точно чокнутый!

Все-то время пока я бесцельно тихарился за стеной и в мыслях костерил Войтеха, тот занимался делом. Мертвоголов не только успел сковать себе новый противогаз, но и уже вовсю “колдовал” над своей странной тарелкой. Крутил уцелевшей рукой какие-то вентили.

— Уходим! — внезапно командует Войтех и опасливо отбегает от своего же творения. — Живо надевай газовую маску!

Нащупываю висящий на шее противогаз и без лишних вопросов принимаюсь натягивать тот на голову. И всё это одной рукой! Да, неудобно, но если жить захочешь и не так раскорячишься.

— Руки…тьфу! Руку под плащ суй! — отдаёт ещё одно распоряжение Войтех.

А тарелка его железная тем временем уже гудит вся и вибрирует. Походит она в этот момент на кастрюлю кипящую, с которой крышку забыли снять.

— Ходу! Ходу! — кричит Войтех и тут же начинает улепётывать от собственного изобретения, только пятки сверкают. Ну и я, не будь дураком, его примеру следую.

Бежать в противогазе — то ещё удовольствие, особенно когда тебя ноги еле держат, но и подыхать почём зря на этой проклятой горе не хочется. Поэтому и несусь я за командиром последних сил не жалея.

— РРААААААА!!! — ревёт где-то позади Зверь. Быстро же он от взрывов оправился! И ведь без брони на этот раз был, а всё равно сумел со взрывчаткой совладать.

Внезапно в спину бьёт ветер и в ту же секунду меня обгоняет зеленоватая дымчатая волна. Она уносится вперёд и застилает собой всё обозримое пространство, скрывая из виду даже небо. Вскоре мы с Войтехом оказываемся посреди густой ядовитый хмари.

— Не расслабляйся, этим ЕГО не пронять, — хрипит в противогаз Войтех, продолжая, как и раньше, перебирать ногами. — Газ для иного нужен, чтобы со следа эту сволочь сбить.

Несмотря на плохую видимость, Мертвоголов прекрасно ориентируется на местности. Он не просто бежит куда глаза глядят, а держит курс в определённом направлении. Интересно, куда он нас ведёт?

А тем временем яростный рёв постепенно затихает. Он всё ещё раздаётся где-то позади, но с каждой секундой становится все глуши. Получилось, мы отдаляемся друг от друга! Вот только надолго ли, рано или поздно ядовитая завеса осядет на землю, и тогда великан снова возьмёт след.

Когда рокот Зверя окончательно стихает, а ноги начинают заплетаться от усталости, мы наконец останавливаемся.

Впереди в нескольких метрах виднеется скала.

— Нам туда, — указывает на неё Войтех.

Поначалу я не совсем понимаю, зачем нам плестись к отвесному утёсу, по нему ведь даже вверх не взобраться. А затем я различаю сквозь хмарь какое-то пятно. За газовой завесой виднеется огромный темнеющий зев, неужто пещера?

Мы подходим ближе.

Нет, не просто какая-то там пещера, а целый рукотворный тоннель, что в недра горы ведёт. Причём не абы какой, через него при желании и дирижабль протащить можно, настолько он велик. Что находится внутри тоннеля разглядеть не могу, пологий, но при этом весьма ровный спуск уходит куда-то в темноту.

— За мной, — командует Войтех и устремляется к проходу. Но на этот раз я не спешу исполнять его приказ.

— ОН ведь отсюда выбрался?

— Да и сюда он вернётся в последнюю очередь, — нехотя отвечает командир сгинувшего отряда, а затем грозно прикрикивает на меня. — Шевели ногами новик, потом лясы будем точить!

Ох и не хочется мне за ним топать, но и оставаться наедине с чудовищем резона нет.

Когда мы ступаем внутрь тоннеля, Войтех первым делом направляется к распределительному щитку в нескольких метрах от входа. Там он дёргает за рубильник и далеко впереди загорается тусклый свет. Он частично разгоняет темноту, но разглядеть, что же он освещает, мне не удаётся. Слишком далеко. Да ещё и запотевшие линзы противогаза мешают как следует приглядеться.

Спускаться по склону приходится в кромешной темноте, спасает только далёкий источник света. На него и ориентируемся.

И вот примерно через полчаса мы переступаем порог хорошо освещённого грота.

— Что это?! — восклицаю я. И откуда только силы взялись на удивление, хотя от увиденного и не так ошалеть можно.

В свете прожекторов виднеется огромный котлован, заполненный бурлящей маслянистой жидкостью.

— Рододатели обзывают эту жижу Кровью Рода или первичным бульоном.

Я непроизвольно делаю шаг вперёд, чтобы приглядеться получше к загадочной субстанции и в ту же секунду отскакиваю обратно. Оно, мать его, живое! Не знаю, что это за бульон такой, но он точно недоваренный! И бурлит он не от температуры большой, а от живности мелкой, глазом едва уловимой.

— Здесь ОН спал, ел и рос, пока от старости не обезумел. С богатырями такое случается.

— С богатырями?! — он что серьёзно или это шутка такая глупая?!

— Да. Они ведь всю жизнь растут. С младенчества и до самой смерти в размерах увеличиваются. Вот только разум их за ростом не поспевает, оттого и сходят они иногда с ума. Правда, здешний ещё молодой, не должен он был так скоро рассудком помутиться.

Похоже, серьёзно.

— Это что же получается, у нас на каждой заставе такое чудище имеется? — до сих пор не могу поверить в происходящее. Эти богатыри они ж как бочки пороховые.

— На каждой, — подтверждает мою догадку Войтех, а затем и вовсе подливает масла в огонь. — Да не по одному.

— Уму непостижимо… — хотел бы я выругаться как следует, да от удивления слов подходящих не нахожу.

— Да ты не думай, не всё так страшно. Оно же как обычно бывает, перед тем как обезумить богатырь в спячку долгую впадает, тогда-то его и умерщвляют. Разом сердца его протыкают, а затем хребет на части дробят.

— А голову?

— А голову не трогают. Богатыри — они ведь и не люди вовсе, по-иному они там внутри устроены. Им ежели мозги повредить, то они хребтом думать начинают и тогда звериное начало в них верх берёт. — Войтех стягивает противогаз с обезображенной головы и приваливается спиной к стене. А затем и вовсе сползает по ней вниз да усаживается на пол.

Выходит, не один я от усталости едва на ногах стою.

Тоже стягиваю противогаз, и воздух полной грудью вдыхаю. Ох, лучше бы я этого не делал! Недавняя каша тут же к горлу подступает. Вонь в пещере стоит такая, будто тут труп неделю разлагался, а то и не один.

— Знатный запашок, да? — подтрунивает надо мной Войтех, его изъеденные отравой губы растягиваются в усмешке. — Вот из-за него богатырь сюда и не сунется. Пока разум у него в голове теплился, он сам своим обонянием верховодил. Мог притупить свой нюх, если нужда такая возникнет, а как зверем стал так тут же контроль этот и утратил. Такие вот дела.

— Стало быть, в безопасности мы? — с надеждой спрашиваю я. Вновь сталкиваться с обезумевшей тварью отчего-то не хочется. Лучше уж здесь пересидеть, пока помощь не придёт.

— Ну почему же, рано или поздно богатырь поверхность прочешет и след наш заново возьмёт. Затем помечется пару часов у входа, брезгливость свою поумерит да за нами спустится, — с ехидцей отвечает Мертвоголов.

— Выходит, в ловушку ты нас завёл, — в моём голосе звучит угроза, а рука сама собой тянется к губам, чтобы горн распалить.

— Выходит, что так, — усмехается Войтех. — Ох и необычный ты отрок Стоум. Богатыря как-то сумел заломать, меч-невидимку смог сковать. А теперь вот ещё и зубы мне показываешь. Не много ли странностей для новика безусого?… Да не смотри ты на меня так грозно, не для тебя эта ловушка. Буду я ещё сопляков всяких, жизни не видавших, стращать. У меня ж сын твоего возраста, тоже сварожич.

— Ты Мертвоголов зубы-то мне не заговаривай, я хоть и калека, но не дурак. Видел я как ты без капли сомнений соратников верных на убой отправляешь, а тут вдруг взял да сопляка залётного пожалел? — разгорячённое дыхание касается ладони. Осталось лишь заветные слова вымолвить, но чую я, что и без них справлюсь. Правда, огня в груди для боя маловато.

— Забавный ты парень, — снова противно ухмыляется Войтех. — Не соратники они мне или неужто ты думаешь, что за годы постоянных сражений от Мёртвого отряда хоть что-то осталось?

— Ты это о чём…

— Один я, один остался! — бьёт кулаком по стене мужчина. — Все соратники мои давно уж в Прави, с богами за общим столом медовуху попивают. Только я всё небо копчу, никак не сдохну! А в Мёртвом отряде окромя меня больше и нет никого, лишь иноземцы грязные, что грехи свои тяжкие кровью искупают.

— Это как?

— А вот так! Воспоминания у них ложные, а лица и вовсе ядом моим изуродованы. И всё это дабы подмены никто не почуял. Вот и сражаются эти нелюди со мной бок о бок во имя искупления. А когда дохнут они без счёта, так мне новых из числа пленных заготавливают.

Завидев моё ошарашенное лицо, он чуть смягчает голос.

— Ты пойми отрок, нас ведь мало, очень мало, а врагов вокруг тьма-тьмущая. Вот и получается, что даже одна славийская жизнь ценнее тысячи вражьих. Оттого и нужны нам дивьи люди, богатыри, мертвяки мои да прочая нечисть. Пусть уж лучше они головы первыми складывают, а отроки молодые навроде тебя подольше здравствуют. В этом и есть правда славийская — горькая будто слёзы матери, что сына потеряла, но другой у меня для тебя нет.

Как пыльным мешком по голове огрел, но если правду он говорит, то многие странности славийский в ином свете видятся.

— Ну, и чего с богатырём делать будем?

— Взрывать, — до этого колючий взгляд Войтеха отчего-то теплеет. — Побратим мой Баламут Зарево ещё десять лет тому гору эту треклятую по приказу князя нашего заминировал. Набил он её взрывчаткой по самое не балуй. Правда, не для богатыря обезумевшего он так расстарался, а чтобы в случае чего Крестителей с высоты прямо в море снести. Ну да ладно, думаю, не в обиде он на нас будет.

— А мы-то взрыв переживём?

— Ну это как Сварог молотом приложится, — пожимает плечами Войтех и тут же болезненно морщится, сломанная рука даёт о себе знать.

— Такое себе утешение.

— А иного у нас и нет.

— Есть…

Ох, чую, пожалею я ещё о своём решении.