Грешник

Глава 23

КОУЛ •

После того, как мы закончили с эпизодом и до того, как Изабел освободилась с работы, мы с Джереми тусили в его старом потрепанном грузовике, припаркованном посреди огромного пляжа. Только мы двое. Я отправил Лейлу обратно вместе с Сатурном, потому что не хотел видеть никого из них когда-либо снова.

Было слышно шум дороги, чей-то бумбокс, прибой и звуки удара рук о мяч в волейболе. Я лежал в кузове грузовика на сухом, скомканном брезенте, а Джереми сидел на колесе, наблюдая за мной и океаном. Солнце над головой прожигало новые трещины на полосах трассы. Я все еще был взвинчен после выступления, так что пиво бы не помешало. Джереми предложил мне холодный чай без сахара.

— Я не хочу твое ведьмино варево, — сказал я ему, но все равно взял это и поставил банку возле своей головы. В течение нескольких долгих общительных минут мы ничего не сделали вместе. Джереми запрокинул голову назад и рассматривал небо, напоминая сморщенного австралийского паренька в полдень. Я закрыл глаза и позволил жаре опалить мои веки. Тут, с Джереми, было бы легко притвориться, будто последних трех лет моей жизни не было, и я мог начать сначала безо всех своих грехов. Только тогда я бы не встретил Изабел и не оказался в Калифорнии. Я задумался, был ли какой-то более прямой путь к этому. Может, я следовал ему, но все разрушил. Может, если бы я оставался на прямой и узкой дорожке, то встретил бы Изабел на концерте.

Нет, потому что она не любит концерты, и я тоже.

Я подумал о тех полуголых девушках в своей квартире и о том, что они никогда не будут Изабел, а она — ими.

Я не мог удержать свои глаза закрытыми, потому что мой мозг соображал все быстрее и быстрее, вместо того, чтобы замедляться. Я открыл их и сказал:

— Все девушки сейчас выглядят старыми. Когда это началось? Все, что я вижу, когда смотрю на них, это то, как они будут выглядеть в сорок. Это худшая суперспособность всех времен.

Джереми ответил задумчиво:

— Правда? Мне люди всегда кажутся детьми. С тех пор, как я, наверное, был в средней школе. Не важно, что они делают или сколько им лет, я не могу перестать видеть в них детей.

— Как ужасно. Как ты можешь предположительно вырубить кого-то, если видишь в нем ребенка?

— Вот именно, — сказал Джереми.

— Скажи мне. Почему Лейла такая неподходящая?

— Ты же знаешь, что я не люблю судить людей.

— Все мы делаем то, что нам не нравится.

Он оторвал кусочек резины от шины и кинул его к моей груди.

— Она и вправду не наш человек. Замудренная.

— В плане музыки или поведения?

Джереми сказал:

— Я не хочу лжесвидетельствовать.

— Ты хоть знаешь, что означает «лжесвидетельствовать»? — я и сам не был уверен. У меня была очень специализированная база знаний. — Я хочу ее уволить. Правда хочу. Но какова альтернатива?

Сказав это, я тут же пожалел. Потому что альтернатива была мертва, а я не хотел говорить об этом. Не говори ничего, Джереми. Не произноси его имя.

Ну что, готов сделать это?

— Что?

«Наркотику».

Я не предоставил Джереми времени для ответа.

— Ты бы не был со мной, если бы не музыка, да? Я имею в виду, ты не стал бы заниматься этим со мной, если бы речь шла только обо мне, дрочащем на камеру, как лузер, да?

— Об этом Чед говорил?

— Кто такой Чед? — спросил я, как будто не мог вспомнить. — А, он. Нет. Я просто подумал о… может быть. Возможно. Я на пути самооценивания. Это один из побочных эффектов.

Джереми задумался над этим. О думал так долго, что солнце взошло немного выше. Мимо нас семья пошла на пляж. Один папа был в мокром костюме с доской для серфинга под рукой. На втором были надеты самые странные плавки в мире. Дети семенили позади них, издавая счастливый ультразвук и толкаясь.

— Джереми, — подтолкнул я его, потому что больше не мог этого вынести.

Он сказал:

— То, что мы только что сделали, не было только из-за музыки. Способы никогда не были только из-за музыки. Способ был для шоу. Для концерта. Это просто очередной концерт. Студия была для музыки.

— Могу ли я создавать музыку без способа? Но в то же время, не жертвуя ничем?

— Думаю, тебе слишком нравятся способы, чтобы делать это.

— Эй.

Джереми сказал:

— Я не говорю, что это плохо. Ты в этом хорош. Но иногда я думаю, что ты забыл, как это прекратить. Не думаешь, что тебе, возможно, стоит ненадолго уехать из города?

— Это намек или вопрос?

— Просто чтобы снова собрать мысли в кучу.

Я повернул голову, чтобы взглянуть на него. Я чувствовал ручку позади моего черепа, отшлифованную и потрескавшуюся, в отличии от брезента, и выпирающие части на кровати в пикапе. В некоторой степени это приносило удовольствие. Я покачал головой туда-сюда. Не для того, чтобы выразить несогласие с Джереми, а просто похрустеть шеей.

— Что заставило тебя думать, что они и сейчас не в куче? Какое же славное время я провожу в этом штате.

Джереми сделал глоток совего несладкого холодного чая. Он сказал:

— Чип умер.

— Кто, черт возьми, такой Чип?

— Чип Мак.

— Чувак, ты когда-либо вообще используешь слова? Или ты просто общаешься при помощи нескольких свистков и кликов?

Джереми повторил медленее:

— Чип. Мак. Гитарист, которого тебе наняла Бейби.

— Я не знал, как его зовут. Как он умер?

— Передоз.

Сначала это ничего не значило. Потом я установил связь, но неправильно.

— Это совершенно не моя вина.

— Нет, — согласился Джереми. — Не твоя. Он только прошел реабилитацию, а также был в больнице. Ты знаешь басиста?

— Он был просто пареньком.

— Пойманным за распространение в прошлом году, — сказал он. — Я поспрашивал вокруг.

Картина с Джереми, который расспрашивает у людей, чтобы обезопасить меня, была довольно милой.

— Ну, и что? Думаешь, Бейби пыталась сделать меня виновником?

Он издал подтверждающий звук. Это не очень удивляло. Думать о том, что гитарист сейчас был мертв, а недавно был жив и злился на меня, было немного странно. И думать о том, как по-другому все могло бы сложиться, если бы я принял его той ночью. Неудивительно, что Бейби так разозлило то, что я уволил его — идеально подходящую для телевиденья персону на пороге катастрофы.

— Что, если бы я не уволил его? Счастливчик.

— Удача, — мягко усмехнулся Джереми. — Никакая это не удача.

— А что тогда?

— Твои ноги сами ведут тебя туда, где ты должен быть.

Я подумал об этом.

— Мои ноги иногда приводили меня в некоторые довольно неприятные места.

— Это был твой член, волочивший ноги за собой.

Я рассмеялся. Мимо пролетела стая неуклюжих, но красивых пеликанов, и это заставило меня напомнить себе позвонить Леону, чтобы заставить его прокатиться на колесе обозрения. Одно слово навязчиво застряло в моей голове: дом. Был ли он таким, каким мог бы быть? Был ли он таким, каким я хотел?

— Я не хочу возвращать тебя Чеду обратно, — сказал я.

Повисла очень длительная пауза. Даже для Джереми. Потом он сказал:

— Я не могу гастролировать с тобой, Коул.

Как и раньше, когда он не доверял мне, это ранило. Мне было плевать, доверял ли мне весь остальной мир, Бейби, Америка и все это. Но Джереми… Изабел…

— Я изменился.

— Я знаю, — сказал он и достал ключи от пикапа. — Но некоторые вещи ты не в силах изменить.