Гребень Дяди Нэнси

Глава 4. Прохор

Пользователь: proshka731Тип аккаунта: премиальныйВремя начала сеанса: 03:15Резюме: Отражение льва иногда работает как левБазовые сомнабулические характеристикиТочка сборки: БУГИВУГИФокус: ЖЕЛТЫЙТекучесть: ОРАНЖЕВЫЙКонтроль: ЗЕЛЕНЫЙСталкинг: КРАСНЫЙСияние: нетИндульгирование: ЗЕЛЕНЫЙДОПОЛНИТЕЛЬНО: Пакет «Неограниченный кредит» Пространство «КОСМИЧЕСКИЕ ЯЙЦА» Пространство «ВЕСТЕРН-ОПЕРА» Пространство «БЕШЕНЫЙ МАРШ»

Прохор попытался пошевелить пальцами правой руки. Без шансов! Конечность висела бесполезной плетью, не подавая признаков жизни. К счастью, того лысого только что убил байкер-пират. Еще выбыла девушка. Ее убил тот же франт со шпагой, что и Остапа. Нда… Прохор покачал битой в левой руке. Ну, такое… По левой тоже досталось, но она хотя бы действовала. Итак, кто там остался? Получается, что всего двое? Сбоку раздалось громкое «Хэх!» и раздался хруст разрубаемых костей. Протяжный стон.

— Мсье Прохор, ваш выход!

Прохор шагнул вперед. Его качнуло, он больно саданулся сломанной рукой об столб. Байкер-пират стоял в своей ячейке и блевал кровавой жижей, опершись окровавленной рукой об деревянную стену. Меч его валялся на полу, на груди зияло несколько окровавленных прорех. Прохор посмотрел на меч и покачал головой. Он выглядел таким здоровенным, что вряд ли у него хватит сил хотя бы просто сдвинуть его с места. Особенно левой рукой. Байкер поднял лицо. Половина щеки отсутствовала, обнажив оба ряда зубов. Левый глаз залит кровью.

— Можно остановиться в любой момент? — Прохор качнул битой.

— Кончай меня, пацан, — невнятно прохрипел байкер. — Повезло тебе сегодня.

Прохор, не задумываясь, занес биту и двинул байкера в висок. Тот качнулся, но не упал.

— Бьешь, как девчонка, — остатки губ скривились в презрительной ухмылке. — Ты бы еще…

Окончания фразы Прохор ждать не стал. Замахнулся и со всей силы ударил байкера в то же место. Череп хрустнул, из пролома заструилась кровь, свет рассудка в глазах противника померк.

Прохор выронил биту из рук, и та с глухим стуком упала на деревянный пол. Раздался удар гонга.

— Игра закончена! — провозгласил распорядитель. — Мсье Прохор, вы победили!

— Круто, — Прохор сплюнул кровью. Потрогал левой рукой лицо, которое, как ему казалось, опухло, как забродившая на солнце слива. — Только вылезти я не смогу, у меня рука не работает.

Раздался взрыв хохота и аплодисменты. А вслед за ними — скрип вращающегося ворота. В ячейку байкера-пирата, у входа которой Прохор сейчас и стоял, медленно опустилась корзина подъемника, деревянная, переплетенная посеревшими канатами. Стоявший наверху тощий темнокожий мальчик отчаянно жестикулировал, показывая, что делать дальше. Прохор с горем пополам перебрался через невысокий бортик подъемника, и корзина с натужным скрипом поползла вверх.

Мир перед глазами мерцал и плавился по краям. Голова кружилась, пульс в висках стучал как барабаны у негра-зазывалы. Прохор попытался сфокусироваться, но к горлу вдруг подкатил ком, и его начало выворачивать прямо на отделанную старым деревом стену коридора. Билли стоял рядом и вежливо помалкивал. Или его зовут Бобби? Прохор выпрямился и шумно выдохнул.

— Да уж, зашкаливающий реализм… Эй, лоа Эдна?

— Лоа ждет в баре, маса, — отозвался Билли. — И награда ждет в баре.

— И выпивка тоже ждет, я понял.

Шум из-за ширмы было отлично слышно. Здесь же всегда так — приходишь в какое-то место, а там никого нет, только бармен скучает. Затеваешь какое-нибудь движ — набегают зрители. Падаешь мордой в грязь — и вот уже не протолкнуться от публики. Прохор вышел из-за ширмы в бар. Который, предсказуемо, оказался полон народу, причем на беглый взгляд белых было не меньше, чем темнокожих.

— Мсье Прохор! — Мадам Манана широко улыбнулась и несколько раз хлопнула в ладоши. Остальные посетители немедленно оставили свои разговоры и тоже принялись аплодировать.

— Мне положено сплясать победный танец? — Прохор нашел в толпе Эдну. Она сидела за стойкой, и стакана перед ней все еще никакого не было.

— Никаких требований, — Манана рассмеялась. — Вы победили в нашей «Карусели Отражений», вот ваша награда. Звякнув браслетами, Манана высыпала перед Прохором на стойке горсть тусклых кругляшей экспы, положила мешочек с монетами и поставила высокий стакан с лимонадом. Прохор взобрался на высокий табурет, кинул в рот одну пастилку экспы, сделал глоток лимонада. Перед глазами немного прояснилось.

— Повезло тебе, — прогудело над ухом. Прохор обернулся. За спиной стоял давешний лысый, тот самый, который сломал ему руку и разбил лицо. И пообещал убить следующим ходом. — Не ссы, новичок, я в баре не дерусь. Гонзо.

— Разве тебя не убил тот мальчик со шпагой? — Прохор равнодушно оглядел лысого еще раз. Он был босиком, в длинных шортах и гавайской рубашке. Никаких следов недавно проведенного боя на нем не было, Хотя у него как минимум была рассечена бровь, и на верхней части груди — длинная резаная рана, которую должно быть видно в вороте рубахи.

— У меня еще три штуки веве возрождения, — лысый Гонзо уселся на стул рядом с Прохором. — Налей твоего пойла, Манана. Тебя как зовут-то?

— Прохор, — он сгреб со стойки остатки экспы и высыпал в рот все сразу. Запил лимонадом. Вкус мохито смешался с химическим лимоном. Разбитые губы перестало саднить, ссадины на костяшках затянулись. Снова попробовал пошевелить пальцами на правой руке. Безуспешно. Очевидно, тяжелые повреждения экспа не восстанавливает, только незначимые мелочи.

— Если вы еще не готовы просыпаться, белый господин, можно зайти в прачечную, — лоа Эдна холодно глянула на лысого Гонзо. — Там восстановят первоначальный вид и подлечат.

— На первоначальный уже нет настроения, девочка из Сызрани, — Прохор допил лимонад.

— А сам ты откуда? — лысый наконец-то получил от мадам Мананы свой лимонад.

— Показывай, где твоя прачечная, — Прохор сполз со стула. — Ты извини, Гонзо, я бы рад поболтать, но неуютно себя чувствую, когда даже руку пожать не могу.

Эдна стала пробираться сквозь толпу к выходу, Прохор последовал за ней, улыбаясь, помахивая левой рукой и уворачиваясь от желающих хлопнуть по плечу.

— Ты выглядишь расстроенным, белый господин, — сказала Эдна, как только они вышли на Рю-де-Бурбон. — Хотя ты только что победил в «Карусели Отражений».

— Это было задорно, да, — Прохор задумчиво сплюнул. — Показывай, где там твоя прачечная.

— Не хочешь говорить? — платье лоа Эдны замерцало красным и желтым. Она повернула в сторону кладбища.

— Не знаю ответа, — Прохор взвесил в руке мешочек с деньгами. — Слушай, а у ноктюрнета может быть компьютерный интерфейс? Ну, чтобы я видел сразу же, на какие параметры раскидало мою экспу, чтобы можно было смотреть от третьего лица, чтобы места квестов подсвечивались и все такое?

— Можно, но для этого нужен чип контроля, — ответила Эдна. — В обычном сновидении связь с аккаунтом не настолько прочная, чтобы добавлять в визуал ноктюрнета буквы и цифры. Много багов сразу проявится.

— Кстати, хотел спросить про чип… Как проходит процедура?

— Под местным наркозом, делают надрез под мышкой и вводят пять имплатнов, штукой, похожей на шприц. Белый господин.

— И все сотрудники обязаны его носить?

— Не все. Тем, кто на телефонные звонки и чаты отвечает, необязательно. Мы пришли, белый господин.

Прачечная притулилась в маленьком домике рядом с здоровенным особняком почти полностью зашитым ажурной решеткой. Если бы Эдна не показала, куда смотреть, то точно пропустил бы. Вывеска прачечной была просто нарисована мелом на черной доске. Прохор толкнул деревянную дверь, выглядевшую так, словно ее каждый день мыли мочалкой со стиральным порошком. Изнутри пахнуло жаркой влажностью и запахом лаванды.

— Входите, маса, не стойте на пороге! — раздался из клубов пара низкий женский голос. Эдна придушенно пискнула и растворилась в воздухе, оставив вместо себя стайку светящихся пчел. Прохор пожал плечами и переступил порог.

Хозяйкой прачечной оказалась внушительных размеров чернокожая женщина в белой юбке с заткнутым за пояс белым подолом, голова замотана белым же тюрбаном, на шее — ожерелье из шевелящихся змей. Массивными ступнями она топтала замоченное в тазу белье. Огромные бедра описывали круги, восьмерки и прочие округлые фигуры, ни на секунду не прекращая движение. Толстые сосиски пальцев унизаны перстнями, подмигивавшими огоньками разных оттенков голубого и зеленого.

— Маса испачкался, ай-яй-яй! — ноги прачки переступили через бортик деревянного таза, и ее непрерывно колышущееся тело подплыло к Прохору. Пальцы обеих рук сжали больное плечо, Прохор замер, ожидая дикой боли, но, вопреки всякой логике, по телу расплылось усыпляющее тепло, пальцы правой руки защекотали как будто слабые электрические разряды.

Когда-то Прохор впервые взял в руки змею. Он думал, что прикосновение к блестящей чешуе будет холодным и липким, и мысленно содрогался от этого предчувствия. Но случилось другое — змеиная кожа оказалась сухой, теплой и очень приятной на ощупь. Так и здесь. Массивная бабища с необъятным задом и торчащим животом, круглыми лоснящимися щеками и вывернутыми негритянскими губами. Прохору бы в голову никогда не пришло, что он может по доброй воле прикоснуться к подобной женщине. Меж тем, ее толстые пальцы распространяли нежный покой и тепло. И больше всего Прохору вдруг захотелось, чтобы она его обняла.

— Я Йемайя, мальчик, — пророкотала женщина и обхватила Прохора руками. На мгновение ему показалось, что ее телеса окружили его со всех сторон, и он качается на них, как на волнах. Потом иллюзия рассеялась, женщина ободряюще похлопала его по спине и разомкнула объятия. — Вот мы и решили твои проблемы.

Сильным движением Йемайя развернула Прохора, и он оказался лицом к лицу со своим отражением в старом, местами почерневшем волнистом зеркале. Его двойник приплясывал и корчил гримасы. Никаких следов крови и грязи на нем больше не было — фрак и цветные дреды были в полном порядке.

— Йемайя… — Прохор повернулся и внимательно посмотрел на женщину. — Сколько я вам должен?

— Нисколько, маса, — толстые губы расплылись в улыбке, женщина снова вернулась к топтанию белья в тазу. — Лучше смотри в зеркало, пока можешь.

«Пока можешь?» — Прохор нахмурился и снова повернулся к своему отражению. На миг ему показалось, что стекло покрылось паутиной. Потом он увидел, как его фигура уменьшается, при этом костюм остался прежнего размера. Вскоре на месте его отражения приплясывал светловолосый мальчик, зачем-то нарядившийся во взрослый фрак и нацепивший на волосы длинные, почти до пят, дреды. Со всех сторон к мальчику потянулись паучьи лапы, но он ловко уворачивался и смеялся.

Потом изображение исчезло, как будто зеркало с той стороны захлестнуло волной. И в следующее мгновение в потемневшей поверхности снова отражался он сам.

— И что это все значит? — Прохор повернулся в ту сторону, где до этого приплясывала в тазу Йемайя, но ее там не оказалось. Вместо нее вокруг таза пританцовывали две чернокожие девицы в белых платьях. Они косо поглядывали на Прохора и хихикали. Прохор повернул голову обратно к зеркалу. Зеркала тоже не было. Было окно во внутренний дворик, заставленный кадками с цветами и завешанный сушащимся бельем. — Привет, девочки.

— Да, маса! Чего изволите, маса? — девочки захихикали. Они не были взрослыми, скорее подростки, с только что вытянувшимися руками-ногами. Похожие на чернокожих богомолов в платьях.

— Вместо вас тут была Йемайя.

— Да, маса, она уже ушла, маса, — девочки снова захихикали.

— А кто она?

Одна из девиц, та, что повыше, быстро заговорила на незнакомом языке, размахивая тощими руками и сверкая ярко-голубыми глазами. Вторая просто замерла, усевшись на покосившийся табурет рядом с тазом.

— Мы не знаем, как объяснить, маса, — сказала вторая, когда первая замолчала. — Надо что-то еще постирать?

Прохор вышел на улицу и огляделся. Эдна стояла, привалившись к ажурной решетке соседнего дома.

— Она меня прогнала! — в радужных глазах стояли слезы, на лице испуг сменял возмущение.

— А до этого ты считала себя хозяйкой положения, да, девочка из Сызрани? — Прохор криво ухмыльнулся и посмотрел по сторонам.

— Нет, белый господин, — платье Эдны потускнело до оттенков серого. — Но ее я никогда раньше не видела. И вообще не слышала, чтобы она вмешивалась.

— Поясни. «Она» — это та прачка? Йемайя? — Прохор оперся на ажурную решетку и навис над Эдной. Одна из ее светящихся пчел уселась ему на щеку.

— Прачка?! — Эдна фыркнула. — Очень смешно… Йемайя — это море, лоа приятных забот и материнства. Великое чрево. Теплая влага, из которой появляется все живое.

— И за что она отвечает в ноктюрнете?

— Да ни за что, в том-то и дело, — Эдна согнала пчелу со щеки Прохора. — Она просто есть в списке старших лоа, но никто не говорил никогда, как с ней себя вести. А она просто вышвырнула меня из сна, как только ты открыл дверь. Так даже Папа Легба и Барон Суббота не делают.

— Невежливая какая тетенька, да? — Прохор засмеялся. — Это какие-то ваши женские дела, а мне надо чем-то еще себя занять, пока я не проснулся. Я бодр и полон сил, может еще подраться?

— И тебе не интересно, почем она решила с тобой познакомиться?

— Слушай, детка, я так понимаю, что рассказать ты мне про нее ничего толком не можешь, так? — Прохор сделал несколько шагов в сторону кладбищенской ограды.

— Я могу спросить…

— Спросить я и сам могу, — оборвал ее Прохор. — Проснусь, зайду в свой аккаунт и прочитаю в логах, что эта твоя Великая Мать, воплощение женского полового органа, со мной сделала. Но что бы это ни было, я чувствую себя в порядке и готовым к свершениям. Например, покрошить десяток-другой зомби. В вашем вуду-мире есть зомби?

— Эээ… да. Только для «Качающегося дома» вам недостаточно экспы, белый господин, а чтобы идти на кладбище, нужно оружие…

— Ну! И почему мы до сих пор топчемся на месте, а не бежим выбирать мне блестящий топор или какой-нибудь магический мачете?

— Поняла, белый господин, — Эдна быстрым шагом двинулась в противоположную от ворот кладбища сторону. Прохор мельком глянул на вывеску «ажурного» дома. «Мечты под виноградной лозой». На входе вращался знак «$» и стоял охранник в шелковой набедренной повязке. А на столике рядом с ним — бутылка шампанского в серебряном ведерке и хрустальный бокал. «Очевидно, игра для девочек, желающих попасть в женский роман, — подумал Прохор. — Странно, что не во взрослом секторе.

— Это женская героико-романтическая игра, — сказала Эдна. — Пользуется большим успехом. Для девочек-подростков.

— И что они там делают? Соревнуются, кто кого грациознее перележит на подушках? — Прохор оглянулся и увидел стайку сексапильных красоток в вызывающих платьях, окруживших охранника. — И в конце — пышная свадьба?

— Почти, — Эдна подмигнула. — Желаете попробовать, белый господин? Там тоже можно подраться. За руку и сердце принцессы.

Но Прохор уже прошел мимо, потеряв к «ажурному» дому всякий интерес.

Оружейные магазины оказались не в отдельном домике, а в целом переулке, скрывающемся за зелеными воротами на гранитных столбах. Все лавки были одноэтажными, никаких балконов над ними не подразумевалось. Стиль домиков был в целом похожим, но детали отличались. Над одним болталась повешенная на цепи голова крокодила, над другим сияли скрещенные мечи, над третьим, почему-то, дымящийся котел.

— Лучшее оружие против зомби делает Ксавье Дюпон, вот его магазин, — Эдна остановилась рядом с домиком из красного кирпича, к стене которого была прислонена крышка гроба, в которой торчал топор. Роль двери выполняла коровья шкура прибитая к косяку тремя здоровенными гвоздями. Прохор откинул край и вошел внутрь. В правом углу стояло кресло-качалка, на которой восседал смуглый старикашка с длинными усами и курил трубку. Очень длинную трубку. Вообще вся эта комната была не похожа на оружейный магазин. Да и вообще на магазин. Просто уютная гостиная с белеными стенами, красными занавесками и деревянной мебелью.

— Хорошьей ночьи, мсье Прохьор, — хозяин странной оружейной лавки говорил с каким-то чудовищным незнакомым акцентом.

— И вам не хворать, — Прохор переступил порог и обернулся. Дверь за ним захлопнулась, как всегда оставив лоа Эдну снаружи. — Поговаривают, вы оружием приторговываете?

— Уи, мсье, есть такьой грешьок, — Ксавье Дюпон не изволил не то что подняться с кресла, но даже не достал трубку изо рта.

— Мнье ньюжно орюжийе, — Прохор оглядел комнату на предмет тайных дверей, входов в подсобные помещения или еще чего-то подобного. Но ничего похожего не обнаружилось. Голые стены, на одной висит картина в раме. Абстрактная, что именно нарисовано — не разобрать.

— Очьень хорошьо, мсье Прохьор. Мнье нужньо вас осмотрьеть. Нье могльи бы вьи подньять со стольа стакьан?

Прохор повернулся к столу. На нем действительно стоял стакан, хотя, вроде бы, сначала стол был совершенно пустым. Это был обычный граненый стакан с небольшим сколом во верхнему краю. Прохор взял его со стола и оглянулся на Ксавье с недоумением.

— В той бочкье у дверьи — напьиток. Наполньи стакьан, мсье Прохьор.

Бочка была деревянной, окованной металлическими полосками. Накрыта деревянной же крышкой, на которой лежал ковш, сделанный и половины кокосового ореха. Прохор поднял крышку. Хм. Напиток был красным. На поверхности плавали кусочки фруктов. Сангрия? Он погрузил ковш в жидкость, на поверхность на мгновение всплыло что-то округлое. Прохор попытался поймать нечто ковшом, и тут же его накрыл приступ дурноты. Это был человеческий глаз, и он подмигивал. Прохор зажмурился, потряс головой и снова посмотрел в бочку. Никакого глаза. Только круглая желтая слива.

— Тепьерь подай мнье стакьан, мсье Прохьор, Ксавье выпустил несколько колечек дыма.

«Странный оружейный магазин», — подумал Прохор, подходя к креслу. И только тут он обратил внимание, что держит в руках вовсе не обычный граненый стакан, наполненный сангрией. В его руках был кубок из толстого мутного стекла с выпуклым узором на поверхности.

— Очьень хорошьо, — Ксавье сделал глоток и расплылся в улыбке. — Тепьерь скажьи мнье, что ты видьишь на картинье, мсье Прохьор.

«Какие-то каляки-маляки», — Прохор пожал плечами, но повернулся и взглянул на картину еще раз. Но на ней больше не было ничего не значащих цветных разводов и пятен. На ней был автомобиль. Ретро-кар, кабриолет темно-зеленого цвета. В кресле водителя, откинув назад голову сидел скелет в черной шляпе. А на заднем плане — коричневые скалы.

— Зеленая машина, за рулем — скелет, и скалы, похожие на песчаный замок, — сказал Прохор. Кажется, до него стало доходить, что именно происходит. Ноктюрнет все-таки не просто компьютерная игра, это же на самом деле сон. А сон — это сплошные символы и ассоциации. И сейчас этот оружейник каким-то образом «тестирует» Прохора, чтобы подобрать ему оружие по характеру.

— Мьи почтьи закончильи, мсье Прохьор. Осталсья толькьо цветьок.

— Какой цветок?

— Он гдье-тьо здьесь, найдьи его и подьай мнье.

Прохор огляделся. Теперь в комнате оказалось гораздо больше предметов, чем было, когда он вошел. Добавился высокий стеллаж с коробками, полка с тремя расписными горшками, два кривых табурета. Топчан. Ковер под ногами. Где же здесь может быть цветок? Никаких ваз, кашпо или чего-то такого прочего… Разве что посмотреть на полу вдоль плинтусов. Вдруг какой-нибудь настырный одуванчик с неуемной жаждой жизни пробился сквозь щель и теперь растет прямо здесь? Прохор наклонился. Под столом было темно, комната освещалась только тусклым торшером, который стоял рядом с креслом Ксавье и миганием неоновых вывесок и светом фонарей, проникающими сквозь красные шторы. Прохор снял цилиндр, опустился на четвереньки и полез под стол. У самой стены тускло мерцало бледно-желтое пятнышко. Одуванчик? Прохор сорвал цветок наощупь и выбрался обратно. Надел цилиндр и посмотрел, что у него в руках. Больше всего цветок напоминал кукольную голову. Имелись даже глаза и рот. На желтой пушистой голове — хохолок из красных лепестков, похожий на шутовской колпак.

— Вот такой, мсье Ксавье, — Прохор протянул цветок хозяину оружейной лавки.

— С тебья тристьа пятьесьят франкьов, — сказал он.

— А оружие?

— Сначальа деньгьи.

— Ладно, не вопрос, — Прохор полез в свой бездонный карман и высыпал монеты на стол. — Триста пятьдесят. Могу я теперь посмотреть, что за оружие мне досталось?

— Возьмьи у дверьи, на выходье. Аревуар.

Комната снова стала почти пустой, стеллаж, полка, бочка, табуретки, ковер — все исчезло. Остались белые стены, кресло с хозяином и пустой стол. Возле двери стояло что-то, завернутое в кусок ветхой тряпки. Прохор взял этот предмет и… понял, что стоит уже снаружи. Эдна его пока не заметила, потому что болтала с каким-то длинным и тощим типом. Прохор развернул тряпку. Покрутил покупку в руках. И пришел к выводу, что полностью доволен. Это был длинный кинжал с чуть изогнутым лезвием по которому был вытравлен темно-красный узор. Рукоятка обмотана узкой полоской слегка посеребренной кожи. Прохор тронул пальцем лезвие. Один знакомый продавец ножей любил рассказывать, что, мол, купив нож, новый хозяин должен обязательно им порезаться. Или сначала надо было порезаться, а потом купить? Прохор тогда пожал плечами и сказал: «А может это значит, что покупатель просто рукожоп?» Потом они некоторое время поспорили, но так и не пришли к единому мнению. Продавец ножей продолжил считать, что новокупленный нож требует кровавой жертвы, а Прохор — что это полная чушь, порезаться собственным ножом можно только по собственной глупости. Новый нож, видимо, о необходимости брать с хозяина кровавую дань не подозревал, так что палец Прохора остался нетронутым. Хотя лезвие было очень острым.

— Красивый какой, — сказала Эдна. — Кажется немного легким для зомби.

— Можно подумать, этот Ксавье дал мне какой-то выбор, — Прохор еще раз осмотрел клинок. Нож ему нравился. Все-таки это был скорее нож, хоть и длинный.

— О, с Ксавье история очень интересная, — Эдна провела пальцем по клинку, и узор на нем засветился. — Сначала в ноктюрнете были обычные оружейные магазины, как в компьютерных играх. Заходишь, выбираешь, что тебе нравится и по карману, платишь, забираешь, уходишь. Но почему-то эта схема здесь не всегда работает корректно. Ну, то есть, вот лежат клинки. Ты берешь какую-нибудь саблю, платишь, уходишь, а потом вместо нее обнаруживаешь бутылку молока, например. Или сухой початок кукурузы. Или вообще ядовитую змею, которая тебя же и кусает. Иногда все нормально — взял палаш и рубишь им как палашом. Начали эксперименты, поняли, что продавать предметы нужно с предварительной настройкой. И у Ксавье был первый подобный магазин. У него долгий и странный тест, его пытались как-то сделать попроще, но потом плюнули и оставили на самообучении. Ну и получилось… Ты видел, что. Белый господин.

— Слушай, девочка из Сызрани, у меня такой внезапный вопрос, а ты не участвовала в тестировании? — Прохор опустил руку с ножом, подумав мимоходом о том, как его теперь носить. Все время в руке — неудобно. Ножны?

— Увы, повезло только тем, кто из Питера. А жаль, я бы хотела посмотреть, какой хаос был в самом начале!

— Много баек с тех времен ходит?

— О да! И такие все… Странные. А вам правда интересно, белый господин? Если да, могу кинуть ссылку на группу тестировщиков.

— Подумаю об этом, когда проснусь, — Прохор снова поднял нож и стал разглядывать узор. Цветы с глазами? Или это щупальца? — У меня два вопроса. Первый насчет ножен, а второй — про зомби.

— С ножнами — это просто. Нужно просто подвести кинжал к поясу и разжать пальцы, — Эдна сделала движение, будто сует нож за пояс. Прохор повторил. Нож тут же исчез.

— Эй? Какого хрена!

— Спокойствие, белый господин, только спокойствие. Теперь просто подведи руку к поясу и сожми в кулак.

Прохор почувствовал пальцами кожаный шнур оплетки.

— Здесь не все оружие так работает, только дорогое. Украсть его почти невозможно, ну разве что тебе попадется какой-нибудь прокачанный на воровстве сияющий.

— Я бы не сказал, что слишком дорого…

— Потому что это пока очень слабое оружие, белый господин. Вы еще только начинаете, а оно соответствует уровню. Так что, время зомби?

Ворота кладбища были приоткрыты, никаких стражей или кого-то в таком духе не наблюдалось. Решетка ограды окрашена в белый, но краска кое-где уже облупилась, обнажая ржавчину. Между прутьями вставлена пурпурная роза.

— Вам везет, белый господин, — Эдна улыбнулась.

— Надо взять этот цветок? — Прохор протянул руку. Эдна молчала. Стебель был покрыт невероятным каким-то количеством шипов. Стараясь не уколоться, Прохор вытянул цветок двумя пальцами, снял цилиндр и заткнул его за ленту. Зашипел от мгновенной боли уже когда почти убрал руку. Все-таки укололся. На ладони выступило несколько бусинок крови. Что делать дальше — понятно. Открываешь калитку и топаешь вперед. Между саркофагов, склепов, надгробий, статуй, кривых деревьев и прочей кладбищенской эстетики. И в один прекрасный момент…

Прохор понял, что остался один. Вроде бы, Эдна заходила за ним на кладбище, но рядом ее больше не было. Он остановился и осмотрелся. Рядом с высоким белым обелиском горело три свечи. Следом стоял склеп, по-всей видимости, заброшенный, его дверь хлопала на ветру. Которого, кстати, совсем не ощущалось. Значит дверь просто открывалась и закрывалась, по собственной прихоти. Или выпуская изнутри каких-нибудь призраков. Дальше в том же направлении было какое-то строение, скрытое несколькими деревьями. Направо и налево — хаотичное нагромождение могил. Надгробия в основном были похожи на маленькие домики. Дверной проем, лестница вниз. Некоторые дверные проемы были заложены кирпичом.

Стало холоднее, где-то раздался заунывный вой. Прохор поднес руку к поясу и сжал в кулак. Сработало. Изогнутое лезвие ножа тускло блеснуло в свете полной луны. Осторожно, стараясь следить за тем, что происходит и за спиной тоже, Прохор двинулся вперед. К неопознанному зданию. Именно с той стороны выли, а он же на зомби охотиться пришел.

Странное дело. Пока он просто шел по кладбищу, только-только открыв калитку, ему казалось, что здесь очень светло. Как будто фонари горели или что-то подобное. Но сейчас ему приходилось пробираться в темноте глубоких теней, и под ногами было ни черта не видно. Что-то хрустело, сломалась ветка, суматошно шурша, рванулось в сторону какое-то мелкое животное. Прохор пригнулся ниже и стал ступать осторожнее. Подумал: «Красться в такой позе — это какой-то дремучий рефлекс. Меня все равно заметно, только выгляжу я как согнувшийся дурак во фраке».

Первый мертвяк появился канонично — рыхлая земля рядом с одной из могил зашевелилась, оттуда вылезла костлявая рука в остатках плоти и комьях грязи и схватила Прохора за штанину. Прохор заорал и пнул руку другой ногой. Наступил на нее, несколько раз ударил каблуком, кроша хрупкие кости. «Зачем я орал, идиот?!» — но было поздно. С трех сторон раздался утробный вой и заунывный рев. И шустро шаркающие шаги нескольких ног. Прохор огляделся. Вариантов два — встать спиной к стене здания, которое вот оно, совсем рядом. И второй — не зажимать самого себя в угол. Прохор поднырнул под руку успевшего первым мертвяка — толстого, в наполовину оборванных штанах и когда-то белой рубахе — мимоходом рубанув того по ноге. На мгновение ему показалось, что он движется в липком студне, сильно медленнее, чем ему хотелось бы, но ощущение быстро прошло. Прохор добежал до угла здания. Почему-то ему стало важно узнать, что это такое.

С первого взгляда Прохор окрестил постройку часовней. Было в ней что-то готическое. Но самое главное — у нее была дверь. Нормальная прочная дверь, которая не хлопала сама по себе и не делала вид, что она открывается перед отрядом человеков-невидимок. Прохор взбежал на невысокое крыльцо и оглянулся. К толстому зомби добавилось еще трое. Бок о бок с ним ковыляла женщина в длинном красном платье. Из ее когда-то роскошной высокой прически торчали ветки и разный мусор, один глаз вывалился и болтался на ниточке, а нижнюю губу ей, видимо, откусил тот зомби, который ее начал есть, но не доел. Третьим был среднего роста мужик, вообще ничем не примечательный, в простых джинсах и футболке. Грязных, разумеется. А четвертого Прохор не разглядел, его скрыла тень от надгробия, украшенного спящим ангелом. Что-то в них было странное… Прохор толкнул дверь. Она негромко скрипнула и послушно открылась. Пахнуло теплом, запахом свежих булочек и незнакомыми духами. Прохор попытался переступить порог, но не смог.

— Не время, мальчик, сначала упокой этих наглецов, — раздался над ухом незнакомый женский голос. Прохор покрутил головой, но никого не увидел. «Понятно, системное сообщение, — подумал он. — Вы получили квест защитить святилище». Прохор повернулся к грозно надвигающимся зомби. Первым, как ни странно, опять шел толстяк. Шустрый какой типчик. Надо же, забыл спросить, как их тут убивать полагается — только в голову? Или по количеству попаданий? И тут Прохор понял, что не так с этими зомби. Они были БЕЛЫЕ. Ну, в смысле, при жизни они не были смуглыми или чернокожими. Бывшие игроки? Или кого-то прикалывает спать в ноктюрнете, охотясь за чужими мозгами?

Прохор соскочил со ступенек, сократив дистанцию с толстым. Ткнул ножом в корпус, отскочил к углу. Просто чтобы проверить, насколько быстро двигается эта тварь. Ну и насколько быстро двигается он сам, Прохор. Результат его и порадовал, и нет. Эти зомби были медленнее людей. Сам он чувствовал себя не очень уверенно в качестве бойца. Будто что-то мешало совершать движения. Но не как студень или кисель, как бывает в кошмарах, а как когда приходишь на урок танца, и тренер тебе показывает простую, вроде бы, связку. А ты пытаешься ее повторить и путаешься на первом же шаге. Черт.

Рядом с толстым встала погрызенная танцовщица, и теперь они тянули к нему руки оба. А тот, четвертый, которого Прохор не успел разглядеть, продолжал оставаться мутной фигурой в тени и заходил сбоку. Чуть поодаль топтался простой парень в джинсах. «Спокойно, Прохор, их всего четыре, и они медленные. Не будешь орать, новые не прибегут. Так. Делаем шаг вперед, обходим толстого сбоку и фигачим с размаху ему в глаз!» — сердце гулко колотилось, виски ломило от напряжения, было страшно и захватывающе. В глаз Прохор не попал, нож уперся в надбровную дугу, скользнул по виску, снимая длинный пласт гниющей кожи вместе с слипшимися курчавыми волосами.

«В фильмах про зомби герои как-то очень легко пробивают головы!» — толстяк заревел и затоптался на месте. Зато танцовщица в красном рванулась вперед и схватила Прохора за левое плечо. Это было больно, ее пальцы сжимали все сильнее, казалось, что кость сейчас хрустнет. С другой стороны, правая рука с ножом свободна, и можно нанести удар. Не пытаясь больше попасть в глаз, Прохор нанес удар снизу, в подбородок. Неожиданно легко нож погрузился в плоть больше чем до половины. Пальцы женщины разжались, и она повалилась на Прохора вонючим мешком мертвой плоти и костей. Вывернув руку, Прохор освободил нож и увернулся от падающего тела, не давая ему уронить себя.

Из тени вышел на свет тот, четвертый. И встал рядом с толстяком, который перестал нелепо топтаться и снова потянул свои сарделькообразные пальцы к Прохору. Четвертый был одет в камуфляж и бронежилет. На голове, почему-то, черная вязаная шапочка. Правая рука без кисти, или отрубили при жизни, или это был тот самый, который хватал Прохора за штаны в самом начале.

Прохор оглянулся назад, убедился, что за его спиной дорожка между высоких надгробий, и споткнуться не обо что, и стал медленно отступать, размахивая ножом. Один из метких ударов отрубил толстому большой палец на правой руке. Тот опять приотстал и затоптался на месте. Камуфляжный двигался, вроде, чуть быстрее. Надо было как-то добраться до его головы. «Так, Прохор, не ссы! У них только зубы, а у тебя нож!» — и Прохор двинулся вперед, быстро сократив дистанцию. Пинком он толкнул камуфляжного зомби к ближайшему надгробию. Получилось не так, как он задумал, но зомби качнулся и замахал руками. Прохор сделал подшаг и ударил ножом снизу, метя в подбородок. Не получилось, зомби тоже шагнул вперед и вцепился рукой в блестящий лацкан фрака в опасной близости от шеи. Прохор стал беспорядочно лупить ножом в бок, по руке, но все было как-то бесполезно — броник был так себе, конечно, но ножом его Прохор пробить на мог. Зомби подтянул Прохора ближе, пахнуло смрадным дыханием, клацнули зубы. «Соберись, давай!» — скомандовал себе Прохор, поднял руку с ножом и нанес удар в шею сбоку. Потом сразу еще один. И еще. Зомби замер, костлявые пальцы слегка разжались. Воспользовавшись этим, Прохор завел руку под подбородок и ударил вверх. Минус еще один.

— Ну иди сюда, толстый, — тихо проговорил Прохор, переступая через камуфляжную кучу мертвого мяса. Хотел крикнуть, но вовремя напомнил себе не шуметь. Толстяк будто только и ждал приглашения — ломанулся вперед со всей возможной зомбячьей скоростью. От неожиданного толчка Прохор чуть не упал. Ему пришлось опереться на надгробие той рукой, в которой был нож. К сожалению, толстяк не упал, споткнувшись о камуфляжного, он только покачнулся и схватился обеими руками за левую руку Прохора. Мертвые пальцы сжали предплечье как клешни. Прохор дернулся, стараясь вырвать руку, но не тут-то было — толстяк издал утробный рев и потянулся к живой плоти почерневшими зубами. Прохор нанес удар, потом еще один. «Только не ори!» — скомандовал он себе, поняв, что оба удара оказались так себе — один пробил плечо, второй скользнул по шее. Зубы толстого вцепились в руку Прохора. Раздался хруст, но боли пока не было. Зато отвлекшийся на еду зомби оказался легкой добычей — Прохор развернул нож и с силой всадил его в глаз толстяку. Тот повалился мешком, не успев толком разжать зубы и увлекая Прохора за собой.

К счастью, Прохор не упал, а остался стоять на коленях. Он повернул нож оголовьем и несколько раз стукнул по зубам, впившимся в его руку. Удар оказался даже сильнее, чем он рассчитывал — осколки полетели в разные стороны, и мертвяк наконец-то отцепился. Очень вовремя, потому что четвертый зомби как раз оказался на подходе.

Мертвый парень в джинсах и футболке подходил медленно и осторожно. Не тянул вперед руки, как остальные. Не ревел. Его взгляд был даже будто бы чуточку осмысленным. Прохор отступил на шаг назад, чтобы присмотреться. Зомби шел. Будто даже не прямо на Прохора, а просто прогуливаясь. Почему-то именно от этого стало страшновато. «Так, спокойно! — мысленно сказал сам себе Прохор. — Максимум — очнусь опять на пыльных нарах, послушаю, как Барон Суббота лупит в гонг и все…» Сделал выпад, резанул зомбака в плечо. Хотел по шее, но тут уж как получилось. Из ран зомби кровь не текла. И черная жижа тоже не текла. Ничего не текло вообще, раны смотрелись как разрубленное мясо на рынке. Не красно-розовое, намекающее на сочные стейки, разумеется, а коричневое такое, стремное. Самое дешевое.

Вот теперь зомби перестал делать вид, что не замечает Прохора. Он повернулся к неме всем корпусом и сделал подшаг вперед, выбросил руку и схватил Прохора за лацкан фрака. Гораздо быстрее, чем Прохору бы хотелось. Он рубанул зомби по руке трижды, но отцепляться тот не собирался, вообще никак не реагировал на порезы. Просто тянул Прохора к себе. «Вывернуться из фрака?» — подумал Прохор и получил удар по левому уху. В голове зазвенело. Прохор попытался провести удар в шею, под подбородком. Но зомби стоял, прижав подбородок к груди, так что нож сорвал пласт сероватой мертвой кожи и порезал футболку, ничего более… «Твою ж мать!» — подумал Прохор и почувствовал, что у него начала болеть укушенная рука.

Огляделся. Следующим в ряду могил был склеп, который выглядет так, будто на него легко забраться. Во всяком случае, сбоку. Резанул зомбака по пальцам той руки, которая его держала, отпрянул, и мертвые пальцы соскользнули с лацкана. Подвел нож к поясу, и тот послушно исчез, освободив руку.

Рванул к склепу, схватился за верхний бортик, подтянулся, не обращая внимания на боль. Перевалился в промежуток между бортиком и скатом. Одна из фалд фрака зацепилась, и Прохор принялся быстро стягивать с себя щегольской наряд. Мельком глянул, как выглядит левая рука. Выглядела она так себе, если разглядывать дальше, того и гляди откажется действовать. Потом, все потом.

Зомби, тем временем, подошел к склепу и схватился за бортик, скользнув пальцами по штанам Прохора. Прохор переместил корпус так, чтобы спина уперлась в крутой скат крыши и начал пинать по пальцам. Стоять было неудобно — ступню не получалось поставить прямо между бортиком и скатом, приходилось ставить боком, выворачивая ноги. Так себе устойчивость. Прохор пнул пяткой зомбака по макушке, и тот сорвался. Прохор осмотрел крышу. Она была небольшая, чуть больше его роста в длину и примерно столько же в ширину. Как двуспальная кровать. А в середине… «Флюгер? Хм, кто же здесь похоронен, интересно?» — подумал Прохор, и руки уже схватились за пачкающий ржавчиной металл.

Железная палка не захотела поддаваться с первого раза. Зато настырный зомби почти дотянулся до ноги Прохора. Тот со всей силы впечатал пятку своего ботинка в мертвое лицо.

— Долбанный молчаливый мертвяк! — прошипел Прохор сквозь зубы, расшатывая приржавевшее крепление флюгера. Наверху была какая-то фигурка, но разглядывать ее Прохору было пока некогда. — Приличные зомби подают голос, когда приближаются…

Наконец раздался скрежет, и металлический прут легко вышел из основания. «Надо было сразу вверх тянуть!» — подумал Прохор и повернулся обратно к бортику. Зомбак лез. Вот над кирпичной кладкой показалась его макушка, вот лицо со свернутым в сторону носом…

— Получи! — Прохор уперся задницей в скат крыши и двумя руками вогнал флюгер в лицо зомбака. Раздался мерзкий хруст, пальцы мертвеца разжались, и он повалился назад, вырвав из рук Прохора импровизированное копье. Еле успел отпустить, а то рухнул бы сверху…

Прохор перевел дух и прислушался. Больше не было слышно шаркающих шагов и утробного воя. Посмотрел вниз. Как он сюда так легко забрался? И как теперь слезать? Прохор засмеялся. Чуть-чуть истерически, чуть-чуть облегченно. Он справился! Убил четырех зомбаков, отлчино же… Разлившийся по языку вкус мохито говорил о том же самом. «Кстати, надо будет уточнить момент, — Прохор осторожно сполз по стене, опираясь на руки и стараясь не смотреть на укушенное предпоечье. — Если я получаю экспу вот так — все понятно, я просто чувсвтую во рту характерный вкус. А когда мне ее дают в виде монет в кабаке, я могу ей с кем-нибудь делиться?»

Отпустил руки и спрыгнул. Снял со стены болтающийся на одной фалде фрак и, подумав, надел его. В этой часовне-храме, или что там это такое, звучал женский голос, надо что ли прилично выглядеть…

Прохор снова подошел к крыльцу. Дверь была все так же открыта, изнутри пахло сдобными булочками, табаком и незнакомыми специями. Прохор поднялся по ступенькам и осторожно переступил порог. Левую руку уже приходилось баюкать, больно было не то, чтобы нестерпимо, но очень близко к ощущению «сейчас заору».

Внутри стояли свечи, множество свечей. Просто на полу, в выщербинах стен, на длинных деревянных полках, судя по потекам на которых, прибитых только и исключительно для этого. Свечи тоже были разные — длинные и тонкие, обычые, на ценниках которых пишут «хозяйственные», толстые круглые и толстые квадратные, в форме шаров, таблетки в маленьких жестяных чашечках, совсем крохотные разноцветные, вроде тех, которые втыкают в торт на день рождения. Никакого единообразия, вроде «принимаются только красные и черные свечи». У задней стенки стоял квадратный деревянный стол. А перед ним — круглая табуретка совсем другого стиля. На столе стояло прозрачное блюдце, на котором дымилась сигара, пепельница в форме черепа, тарелка с фруктами, наполовину полный бокал и корзина с булочками. Такое впечатление, что хозяйка сидела за столом, курила, прихлебывала винишко, закусывала то булочкой, то фруктом, а тут позвонили в дверь, она бросила тонкую сигару и пошла открывать. И сейчас вернется. Прохор еще раз осмотрелся. Тишина. И что здесь положено делать?

Прохор снял цилиндр, каким-то чудом удержавшийся на голове, и увидел пурпурную розу. Посмотрел еще раз на столик. Это же игра? Все должно быть как-то связано? Схватил цветок за шипастый стебель и вытащил из-за ленты. Подержал розу над столом, потом по наитию сжал в кулаке, больно уколовшись шипами. Капли крови, которых по идее не должно было быть от обычных шипов розы, начали падать в бокал. Прохор разжал пальцы, роза упала на стол-алтарь между корзиной фруктов и корзиной булочек. Раздалось почти беззвечное гудение, будто эхо от колокола. И короткий смешок, словно женщина осталась довольна шуткой. Прохор пожал плечами и направился к выходу.

Снаружи сообразил, что рука больше не болит. Задрал рукав. На месте укуса была татуировка в виде розы.

Пользователь: proshka731Тип аккаунта: премиальныйВремя окончания сеанса: 12:22Резюме: Победа — это не награда, так просто должно бытьБазовые сомнабулические характеристикиТочка сборки: БУГИВУГИФокус: ЖЕЛТЫЙТекучесть: ЖЕЛТЫЙКонтроль: ГОЛУБОЙСталкинг: ЖЕЛТЫЙСияние: нетИндульгирование: ЗЕЛЕНЫЙБаги: нетДОПОЛНИТЕЛЬНО: Командный пакт первого типа с ostap_drew