Гребень Дяди Нэнси

Глава 11. Остап

Я стоял на последнем этаже углового дома на Среднем проспекте Васильевского острова и уже минут пять давил на кнопку звонка. Интересно, мне вообще откроет кто-нибудь? Рино сказал, что адресат точно дома и попросил быть терпеливым. Насколько терпеливым? Может уже пора ему перезвонить и уточнить, точно ли я не ошибся с адресом? Вообще сегодня как-то странно было. Звонок Рино разбудил меня в третьем часу ночи. Он извинился и попросил срочно внести в статью правки, потому что он должен выложить ее к семи утра. И что за дополнительные хлопоты он готов увеличить мой гонорар еще на десять тысяч рублей. В другое время я, может быть, и отказался бы от такого щедрого предложения, но финансы пели романсы, так что я заварил себе кофе консистенции жиденькой сметаны и открыл ноут. Добавил в статью историю о шотландском короле, пауке и пещере, додумал еще один комментарий от ученого-пауколога из Южной Африки. Перечитал. Отправил результат.

Ответ пришел сразу же.

«Благодарю за оперативность. Теперь о другой моей просьбе. Вам нужно доехать до набережной Обводного канала, представиться на проходной. Там вас будет ждать два конверта. В одном — дополнительные тексты по моей книге, а второй нужно будет доставить на Средний проспект ВО. Точный адрес на конверте».

Для усиления эффекта следом пришла смс-ка о зачислении на мой счет еще пяти тысяч рублей. Очень хотелось забить и лечь спать, но ответственность не позволила. Так что я оделся и выполз на улицу, в промозглый холод раннего утра.

Только перед самым КПП я сообразил, что Рино Спайдер отправил меня в психиатрическую лечебницу. Проходная была закрыта, на двери висел листочек с графиком приема передач в стационар. На звонок долго никто не отзывался. Потом в дверь высунулся заспанный вахтер, который сначала явно собирался послать меня в бесплатный пеший секс-тур. Мне понадобилось трижды назвать свое имя, прежде чем он проснулся окончательно и сообразил, что от него требуется. Он сунул мне в руки два конверта — один пухлый, как будто в нем было несколько тетрадок, второй тонкий. На втором был написан адрес. Где-то совсем рядом с метро Васильеостровская.

И вот сейчас я стоял и звонил в дверь, чувствуя себя полнейшим идиотом. Но хотя бы не бесплатно, что немного успокаивало.

Замок скрежетнул, дверь открылась. На пороге стоял парень в бордовом шелковом халате.

— Остап? — сказал он.

— Прохор?

— Серьезно? Слушай, в другой день я бы тебя обматерил и спустил с лестницы, но сегодня просто отлично, что ты пришел, — он отступил вглубь прихожей, приглашая меня войти. — Такая странная фигня творится… А ты вообще как здесь оказался? Кстати, я тебе не звонил пару часов назад?

— Эээ… Вроде нет… — я сунул руку в карман, достал телефон, пролистал список недавних вызовов. Звонка от Прохора среди них не было.

— А откуда ты знаешь мой адрес? — Прохор запахнул халат и завязал пояс.

— Честно говоря, я вообще удивлен, что это ты… — я несколько раз крепко зажмурился и открыл глаза. Попытка прогнать ощущение насыпанного под веки песка не удалась. Все-таки пара часов сна это маловато…

— В смысле?

— Так, подожди, — я скинул кроссовки и расстегнул куртку. — Сейчас я соберусь с мыслями и все расскажу.

Квартира у Прохора была впечатляющая, конечно. Этакий лофт с кирпичными стенами и зеркалом во всю стену. А на втором этаже, судя по всему, спальня. Кухня, совмещенная с гостиной размером с небольшой аэродром. За ширмой — здоровенный компьютерный стол с сиротливо лежащим на нем закрытым ноутом. На таком столе запросто поместился бы и пульт от космического корабля. Чем он занимается, интересно?

Прохор включил кофеварку и заглянул в холодильник. Придирчиво осмотрел содержимое. Закрыл холодильник. Повернулся ко мне.

— Жрать хочешь?

— Было бы неплохо, да, — при упоминании еды прилипший к спине желудок жалобно заурчал.

— Так, сейчас сообразим чего-нибудь, — Прохор взял с кухонного стола планшет и принялся тыкать в него пальцем.

На столике рядом с окном стоял стеклянный террариум, в котором шевелил мохнатыми лапками здоровенный паук. Посмотрев на эту тварь, я вспомнил, наконец, зачем пришел. Вернулся к вешалке и достал из кармана куртки оба конверта.

— Короче, помнишь я ночью отключился от ноктюрнета? Меня разбудил Рино Спайдер, заставил дописывать статью, а потом отправил на проходную психушки, чтобы я там забрал два конверта. Один для меня, дополнительные материалы. А второй доставил по написанному на нем адресу. Адрес твой. Вот.

Прохор отложил планшет с сфокусировал взгляд на конверте.

— На проходную чего? — переспросил он.

— Ну, психиатрического стационара, на Обводнике.

— Что-то у меня ощущение, что мой идиотский сон все еще продолжается… — Прохор посмотрел на свою правую руку и побледнел. Протянул ее мне. — Скажи, ты тоже это видишь?

— Что именно? След от укола в середине ладони?

— Черт… — Прохор уселся на стол и потер пальцами виски. — Так. Сейчас я попробую рассказать, что у меня происходит, а ты скажешь, пора мне в психушку или еще нет. В общем, я в ноктюрнете потопал в канцелярию и сначала попал в какое-то место, полное черных. Они орали, пытались поставить какие-то печати, в общем, такая бюрократия для бедных. И еще там был пацан. Он проколол мне руку иголкой и сказал, что когда моя очередь подойдет, меня вызовут. Потом появился еще один черный и утащил меня в другое место, где мне выдали квест на покупку дома. А на крыльце меня замутило, и я проснулся. Вроде бы у себя дома. Но сначала у меня была дикая головная боль, потом со мной заговорил паук.

— Этот паук?

— Наверное, паук. Не знаю, просто был голос и звучал он откуда-то со стороны террариума. Потом я вырубился. И снова проснулся. На часах — то же самое время, в которое я первый раз просыпался. Я спустился, а на столе стоит стакан, из которого я в прошлый раз пил. И таблетки по всей кухне рассыпаны. И опять этот голос. Я опять отключился. И снова проснулся. В то же время. И я вроде бы понимал каким-то спинным мозгом, что это все сон, но прыгать с балкона и проверять что-то не хотелось. А потом ты позвонил в дверь и меня разбудил. Но этот укол иголкой остался. Хотя там была еще царапина. Даже две. Их нет. Ты мне снишься или ты настоящий?

— Честно говоря, я с половины третьего ночи работаю, так что в своей «настоящести» до конца не уверен, — я нервно засмеялся. — Так письмо-то возьмешь?

— Точно, ты же письмо из психушки принес! Давай сюда!

Прохор разорвал конверт явственно подрагивающими руками и извлек лист, вырванный из блокнота. Пробежал глазами несколько строчек текста. Нахмурился. Перечитал еще раз. Протянул письмо мне.

«Прохор, извини за мои дурацкие шутки, ничего не могу поделать со своим вредным характером. Надеюсь, ты не держишь на меня зла, потому что я правда нуждаюсь в вашей помощи.

Нэнси».

— Кто, говоришь, тебя отправил с этим письмом? Рино Спайдер? Который мне паука прислал? Кто он такой вообще?

— Не знаю, — я пожал плечами и медленно, будто листочек мог меня укусить, положил его на стол. — Это мой заказчик. У него сайт про всякие исторические сенсации, я пишу для него статьи по его тезисам. Ну и вот на днях он связался со мной по поводу своей книги о пауках в творчестве душевнобольных. Понятия не имею, кто он такой.

— Кинь мне потом ссылку на его сайт, попробую пробить по своим каналам, — Прохор достал из шкафа две кружки и налил в них кофе. — Сахар? Молоко?

— Молоко, — вообще я чувствовал себя как-то странно. Вроде бы реальность осталась прежней, просто сижу на кухне у нового знакомого, пью кофе. Но вместе с ноктюрнетом в ней появились какие-то… чудесатые чудеса, как сказала бы Алиса из Страны тех самых Чудес.

— Кажется, твой Рино Спайдер и есть наш Дядя Нэнси, — сказал Прохор, отпив глоток кофе. — Ну или они как-то связаны.

— Вывод напрашивается, ага, — я взял свою кружку.

— А что во втором конверте? — спросил Прохор. Я покрутил его в руках. Ничего, кроме надписи красным маркером «Вручить Остапу Ридигеру». Пожал плечами и оторвал клейкую ленту. В конверте было четыре тетради. Обычные, школьные. Первая подписана «Интерпретация народных сказок и прочих фольклорных элементов». Вторая — «Все о создании примет, суеверий и новых старых традиций». На третьей было написано «Заговор арахнологов или нет?» И на четвертой был просто номер 4.

— Арахнологов? — Прохор взял тетрадь и полистал страницы. Они были исписаны от руки, на некоторых страницах мелькали графики, на некоторых — рисунки.

— Это такие ученые, которые пауков изучают, — я взял тетрадь под номером 4 и прочитал случайную фразу откуда-то из середины. — «Такая история называется в народе орочи называется „проклятьем кружевницы“. Вот несколько ритуалов для наведения и снятия этого недуга…»

— И ты прочитал целую книгу такой бредятины? — Прохор бросил тетрадь про заговор арахнологов на стол. — Респект, у меня бы терпения не хватило…

— Он платит, я читаю, — я пожал плечами. — На самом деле довольно у него неплохой подход к структурированию информации. Легко усваивается.

Я взял, было, другую тетрадь, про сказки и фольклор, но тут в дверь позвонили. Курьер из доставки привез наш завтрак. Некоторое время мы не общались, увлеченно поглощая омлет с овощами и горячие еще тосты. Не знаю, откуда именно Прохор заказывал завтрак, но, судя по оформлению, его цена наверняка повергла бы меня в шок. Я заикнулся об оплате, но Прохор только отмахнулся. Забей, мол. Было стыдно, но я обрадовался. И снова подумал, что фигово быть нищебродом.

— Так что мы будем делать в ноктюрнете? — я допил остатки кофе и отставил кружку.

— Ну как… Выполнять квест с проклятым домом, разбираться дальше с тем, что нам выдаст дядя Нэнси. Качать статы, ходить по кабакам и борделям. В чем проблема-то? — кажется, Прохора отпустило. К нему вернулось его привычная самоуверенность, хотя сорок минут назад он выглядел потерянным и где-то даже испуганным.

— А этот твой странный сон?

— Да ну, переживать еще из-за каждого кошмара! — Прохор махнул рукой. Я его уверенности не разделял, но возразить не успел — в моем кармане завибрировал телефон. Напоминал мне, что уже 11:00, а к 12 мне надо быть на другом конце города. Вроде и не надо было пока вписываться в очередное испытание лекарств, но ипотека — штука беспощадная, подворачиваются деньги — не откажешься.

— Ладно, мне уже пора бежать, — я поднялся и сложил тетради обратно в конверт. — Увидимся в ноктюрнете тогда.

— Бывай, напарник, — Прохор закрыл за мной дверь.

Я вернулся домой уже после десяти вечера. Меня слегка подташнивало и голова кружилась. Сказали, что такая побочка от таблеток возможна, но если вдруг начнется рвота, немедленно звонить. Я выложил в холодос продукты. Разогрел вчерашнее рагу и открыл ноут.

В чате «Хакни ноктюрнет» обсуждали стрим одного парня, который утверждал, что если в ноктюрнете пить кровь премиальных юзеров, то сам получишь премиальный доступ. Стрим уже удалили, просто кому-то попалась ссылка на пересказ своими словами, он ее кинул в чат и началось. Читать все полторы тысячи сообщений я, конечно же, не стал. Вместо этого заглянул в свой профиль. Не увидел ничего принципиально нового. Глаза слипались. Все-таки день был очень длинным. Я сунул тарелку в мойку, решив отложить мытье посуды на завтра, и забрался под одеяло.

Время начала сеанса: 23:01Прогноз: Сматывать веревку в клубок надо уметьБазовые сомнабулические характеристикиТочка сборки: ЖЕРТВАФокус: ЖЕЛТЫЙТекучесть: ЖЕЛТЫЙКонтроль: ЗЕЛЕНЫЙСталкинг: КРАСНЫЙСияние: ОРАНЖЕВЫЙИндульгирование: ЗЕЛЕНЫЙДОПОЛНИТЕЛЬНОРебус фэмилара: ЖЕЛТЫЙКомандный пакт первого типа с proshka731

— Доброй ночи, — со мной поравнялся высокий тощий негр в кожаном цилиндре и клетчатом пончо. Смотрел по-доброму, улыбался.

— Здравствуйте, — я оглядел себя. Да что за нафиг? Ну почему ноктюрнет из раза в раз одевает меня в какую-то дичь? Сегодня я был похож на ковбоя-стриптизера. Обтягивающие леггинсы с бахромой, короткая кожаная курточка и косо болтающийся на бедрах ремень с кобурой. Из кобуры торчит банан. Каждый раз думаю спросить у поддержки, от чего зависит мой внешний вид, и каждый раз забываю.

— Симпатичная шляпа, — мой попутчик продемонстрировал в улыбке белоснежные зубы. А до меня только сейчас дошло, что со мной вообще-то разговаривает Папа Легба, лоа перекрестков, отвечающий за вход в ноктюрнет. Я его в самом начале видел, но потом что-то было много всяких впечатлений, так что даже узнал не сразу. У меня что, доступ закончился? — Не могли бы вы изобразить ваш идентификационный веве?

— Я что-то нарушил? — вот всегда со мной так! Ни разу в жизни даже жвачки из супермаркета не стырил, но каждый раз если выхожу с пустыми руками, мысленно пытаюсь внушить охранникам, что я ничего не украл. Папа Легба не ответил, просто молча смотрел. Так. Веве. Я зажмурился, вспоминая. Трихлистный клевер в овале и пара завитков. Кажется так. Я открыл глаза. В воздухе перед моим лицом этот узор светился бледно-лиловым и медленно исчезал. Папа Легба снова улыбнулся.

— Скажите, а правда, что если в ноктюрнете пить кровь, то можно получить премиальный доступ? — неожиданно для себя спросил я.

— В ноктюрнете, мсье Остап, правда — неоднозначное понятие, — Папа Легба извлек из кармана темные очки, но надевать не стал, просто начал протирать стекла платочком.

— Это запрещено? — на самом деле мне хотелось спросить совсем про другое.

Вместо ответа Папа Легба громко рассмеялся. Прохожие начали останавливаться и оборачиваться на нас.

— Извините, молодой человек! — лоа поправил засохшую розу на своем цилиндре. — Если вам можно друг друга убивать, то почему должно быть запрещено пить кровь?

— Но… — я смутился. Действительно. Но на вопрос он мне так и не ответил. Все сообщения чата я не читал, но так понял, что реально проверивших эту тему среди общавшихся не было, но большинство сходилось на том, что это чушь полная.

— Давайте присядем, мсье Остап, — Папа Легба махнул клетчатым крылом своего пончо, и рядом с нами появилась скамейка. Покрашенная в зеленый цвет. — Я чувствую, что вы недовольны моим ответом. С одной стороны, мне на это наплевать, но вы мне нравитесь, и у меня есть время. Ноктюрнет — это пространство символов, оно только выглядит обыденно. Здесь возможное становится настоящим, как, впрочем, допустимое или желаемое. Я заметил, что вы недовольны своим нарядом. А знаете, почему вы так одеты? Потому что где-то в глубине души вы, очевидно, мечтаете быть в центре внимания.

— Да уж, быть ковбоем-стриптизером — моя гилти-плеже, точно… — я хмыкнул. И даже немного заскучал. Что я никогда особо не любил, так это психологические умствования. Все эти рассуждения о подавленных желаниях, детских травмах и прочих токсичности, границах и триггерах, с которыми все сейчас так любят носиться. — Я вообще-то не об этом спрашивал.

— Ах да, кровь, конечно же! — Папа Легба похлопал меня по колену, обтянутому блестящим латексом «под замшу». — Кровь, молодой человек, это давний символ жизненной силы. Теряешь кровь, теряешь жизнь. Истинность обратного утверждения спорна, но, как я уже говорил, желаемое в ноктюрнете легко может стать возможным, а возможное — реальным.

— То есть, если я зажму в уголке какого-нибудь типа с премиальным доступом и налотаюсь его крови, то я получу премиальный доступ?

Папа Легба извлек из воздуха сигару, поднес ее к огоньку, загоревшемуся на указательном пальце другой руки и выпустил в черное беззвездное небо струйку дыма.

— А кто такой Ананси? — спросил я.

— Ананси? — с лица лоа пропало безмятежное выражение. В его руке снова появились темные очки. — Понятия не имею, о ком вы говорите… О, смотрите! Смотрите!

Узловатый палец Папы Легбы указывал куда-то за мою спину. Я оглянулся, но ничего интересного там не заметил — Рю-де-Бурбон была такой же, как всегда. Шумной и многолюдной. Я повернулся обратно, но рядом со мной уже никого не было. Только в свете фонаря кружился едва заметный пыльный вихрь. Хорошо хоть скамейка осталась, а то мог ведь и ее с собой забрать… Но на всякий случай я решил все-таки встать. Как только я поднялся, скамейка тоже исчезла.

Интересно, что ему от меня было нужно? Просто формально проверял документы? Или мы с Прохором все-таки ввязались в неправильную авантюру?

— Привет, Остап! — лоа Эдна помахала мне с другой стороны улицы. Она стояла рядом с куаферной и ела мороженое. Ее платье сегодня было оранжевого цвета. — Отлично выглядишь!

— Ну да, давай издевайся! — я одернул коротенькую курточку. — Не понимаю, что за чувство юмора у тех, кто меня так наряжает…

— Так ты легко можешь это поменять в настройках, — Эдна пожала плечами.

— Да? — я еще раз осмотрел свой стриптизерский наряд. — А Папа Легба сказал, что меня так подсознание одевает, что, мол, это потому что я на самом деле хочу танцевать у шеста, чтобы девки мне в трусы купюры засовывали, а не это вот все…

— Папа Легба любит иногда запутать, — Эдна подмигнула. — В настройках всех базовых профилей по умолчанию стоит внешний вид «марди гра». Максимально гротексный. Можно просто переставить галочку на кэжуал, домашний или любой другой, там десяток вариантов. Наверное, ты просто невнимательно разбирался.

— Да у вас там такие настройки, что черт ногу сломит! — я снял с головы ковбойскую шляпу. Она была с блестками, разумеется. — А нафига так сделано вообще?

— Для атмосферности, конечно, — Эдна помахала кому-то рукой. — Очень многие сюда попадают с базовым демо-доступом на одни сутки или на неделю. Обычно ничего сделать они толком не успевают, просто ходят и смотрят. И в настройках перед этим не разбираются, конечно. Вот их и используют как дополнительный нарративный элемент. Потому что на Рю-де-Бурбон всегда должен быть праздник.

— То есть, я как лох сейчас выгляжу? — я покрутил шляпу в руке, но надевать обратно не стал.

— Я бы не была столь категоричной, — Эдна отступила на шаг и осмотрела меня с ног до головы. — Тебе очень идет.

— А где Прохор? — я бросил шляпу в мусорку в виде цветка лилии.

— Как всегда, приводит свой внешний вид в соответствие с внутренним, — девушка указала на вывеску «Куаферная Мишель Адлер».

— Какое-то модное заведение? — спросил я.

— Нет, первое попавшееся, имя ему понравилось, — Эдна отвернулась. Странное дело. Вот я сейчас с ней разговариваю — вроде нормальная девчонка. Общаться легко, шутит к месту, симпатичная… Хотя, кто его знает, как она в реальности выглядит? Она же лоа, значит у нее явно больше возможностей, чем у обычных смертных, даже с премиальным доступом. Но когда рядом Прохор, она как будто резко тупеет. Отвечает невпопад, говорит глупости, тупит нещадно. Может, она к нему неровно дышит? Со мной тоже так бывает. Когда мне девчонка нравится, я рядом с ней начинаю заикаться и творить какую-нибудь дичь. Правда, это не всегда так. И обычно именно с такими девчонками ничего хорошего в результате и не бывает.

Дверь распахнулась, на пороге появился прохор. Сегодня он был одет во все черное — черный фрак, черные брюки, черные ботинки, черный цилиндр. Белой была только рубашка и дреды. И трость была золотая. С черным шаром-набалдашником. Он остановился и тоже осмотрел меня с ног до головы. Брови на его бледном лице поползли вверх.

— Да-да, я знаю, что выгляжу, как идиот! — может быть, тоже зайти в куаферную и поменять внешний вид? Приз из Помойного переулка я еще не потратил…

— Да ладно, не так уж и плохо… — Прохор заржал в голос. Потом шагнул поближе и присмотрелся. — А это что такое?

— Что? — я не сразу понял, что он уставился на мою ключицу. Туда, где поблескивал красный камень с булавки Лакруа. — А! Это мне лоа Лакруа приз выдал. Не знаю, что это и зачем.

— Лакруа из Геде, — сказала Эдна. — Значит пригодится где-нибудь на кладбище или аренах, где до смерти дерутся.

— Тебя вроде не спрашивали, девочка из Сызрани, — Прохор скривил губы.

— Да ладно тебе, к месту же ответила, — не люблю лишний напряг в команде. — Что там у нас с домом? Как его надо искать?

Прохор достал из кармана ключ с синей замысловатой головкой.

— Как я понял, нам надо найти дом, который этот ключ открывает, зайти внутрь, намотаться на имеющееся там проклятие, разобраться с ним, и дом наш.

— Всего-то! — я взял ключ и покрутил его в руках. Никаких озарений или чего-то подобного не последовало. Это был просто обычный ключ. — А как искать?

— Он называется «Дом Синего Кружева», — Прохор забрал ключ и сунул его обратно в карман. — А раз есть название, значит можно спрашивать. Известно же, что бармены все знают. Так что давай с них и начнем.

Заведение называлось «Полнолуние». И единственное, чем оно привлекло наше внимание — это соседней дверью с куаферной, откуда только что вышел Прохор.

Зал был круглым. Столы были круглыми. Светильники были круглыми. Для полноты картины не хватало только круглого бармена, но такой уровень совершенства оказался недостижим. Бармен был просто толстым.

— Желаю доброй ночи добрым мсье! — заговорил он неожиданно высоким голосом. — О, ты же Остап, да? Я за тебя болел вчера, даже денег немного выиграл!

Тут я обратил внимание, что бармен белый. Надо же, живой человек?

— В смысле, болел? — спросил я.

— У нас в баре трансляция была из Помойного переулка, твой финт с зомби просто огонь! — бармен вытер толстые руки о не очень чистый фартук. — Выпивка за мой счет. Чего вам налить?

— Ничего! — быстро ответил я. — А… Ты живой, да?

— Ага, продал бизнес в реальности, переехал сюда.

— И как по деньгам? — спросил Прохор.

— По-разному, — толстяк поморщился. — Зато свободного времени больше. Работаю только когда сплю. Я Гизмо. А вообще — Григорий, но это не здесь.

— А помещение купил? — Прохор забрался на высокий стул рядом со стойкой.

— Арендую, — Гизмо вздохнул. — С покупкой тут все сложно оказалось, я не справился. Решил, что ну его нафиг пока.

— Надо же, совпадение какое, да, Остап? — Прохор подмигнул. — А мы как раз пытаемся купить домик. И нам нужно его найти. Называется Дом Синего Кружева. Ты не слышал про такой?

— Мой назывался Приют Унылого Дракона, — Гизмо хохотнул. — Этот дракон меня три раза сожрал прямо на входе, и я забросил попытки. А Синее кружево… Блин, что-то вроде слышал, но не знаю, где. Короче, вам точно надо будет что-то огненное, прежде чем лезть. Там паутина ядовитая, кто-то из посетителей рассказывал.

— Мы что ли не одни претендуем на один и тот же дом? — спросил я.

— А это как повезет… — на круглом лице Гизмо отразилась напряженная работа мысли. — Точно, мне про этот дом Игорь рассказывал. У него еще рука покрыта змеиной кожей… Они вроде этот квест провалили с командой.

— Ничего себе! Они же вроде крутые! — я вспомнил Игоря. Вместе с его вздорной подружкой с клыками и здоровенным невоспитанным недорослем.

— В квестах на дома все не от крутости зависит, — Гизмо вздохнул. — Только попытка всего одна. Один раз провалил, следующий раз придется ждать до Марди Гра. Да и то канцелярия начинает вредничать. Короче, совет вам, ребята. Не ломитесь с бухты-барахты.

— А ты откуда знаешь этого Игоря? — спросил у меня Прохор.

— Случайно познакомились. В самый первый день. Точнее, ночь, конечно, — я вспомнил, как ползал по паучьему лабиринту и корячился в попытках достать дурацкий зеленый гриб. — Сейчас кажется, что так давно дело было, а на самом деле еще и десяти дней не прошло. Но у меня есть его контакт, могу с ним связаться, как проснусь и расспросить как и что.

— Слушай, Гизмо, — Прохор снова повернулся к бармену. — А ты свой дом как искал?

— Через газетный стенд, — Гизмо взялся протирать бокалы. Тонкие, как мыльные пузыри. Казалось, что в его толстых пальцах они должны разлетаться на осколки. Да и вообще в любых пальцах… Посмотрел на сначала на Прохора, потом на меня, понял, что мы не понимаем, о чем он говорит, и продолжил. — Нужно дойти до месте, где Рю-де-Бурбон расширяется в кольцо, там еще клумба посередине. И на этой типа площади есть газетный стенд. Там не всегда выдается нужная информация, но бывает. Попробуйте.

— Мерси! — Прохор приподнял цилиндр и спрыгнул со стула. — Надо запомнить твое заведение. А чем у тебя тут народ занимается?

— Играет в твистер, смотрит трансляции и… И еще кое-что. Заходите во вторник, сами увидите, — Гизмо загадочно улыбнулся.

— Заметано, заглянем, — Прохор высыпал на стойку несколько монет и направился к выходу. Я помахал Гизмо и пошел за ним.

Найти на круглой площади газетный стенд оказалось не таким уж простым делом. Причем на самой площади мы оказались буквально через несколько шагов. Эта странная фишка ноктюрнета все еще продолжала меня удивлять. Вроде бы, я уже проходил Рю-де-Бурбон от начала и до конца, но раньше мне ничего похожего не встречалось. Зато когда толстый бармен про эту клумбу посреди улицы рассказал — и вот мы уже здесь. И не только мы… Кажется, здесь собрались вообще все заснувшие в ноктюрнете. Толпа была такая, что приходилось проталкиваться. Искать в таких условиях какой-то там стенд вообще не представлялось возможным — все орали, топтались на месте и толкались. Чтобы что-то сказать друг другу, нам с Прохором приходилось орать друг другу в уши.

Я вырвался из человеческого водоворота и оказался рядом с ярко раскрашенной палаткой. Но перевести дух не успел — рядом со мной возник красномордый толстяк с злым лицом.

— Эй ты, вали отсюда! — заорал он. — Не занимал очередь, не лезь!

Я ничего не успел ответить, потому что громила меня толкнул, а я, не удержав равновесие, рухнул сквозь кусты живой изгороди.

— Остап! Ты где! — голос Прохора звучал совсем рядом.

— Я за кустами! — Я поднялся на ноги и начал стряхивать со своих ковбойских штанов налипший мусор. Кажется, в этот закуток сметали всю грязь с круглой площади. Прохор протиснулся между кустами и глухой кирпичной стеной.

— Хм, интересное какое место… — он смотрел куда-то за мою спину.

— Ага, я вообще умею находить всякие помойки… — пока падал сквозь кусты, оторвал от куртки бахрому. Теперь кусок ее болтался на рукаве как сопля.

— Я не об этом, туда смотри! — Прохор ткнул пальцем за спину. Я оглянулся. Два дома, оказывается, вовсе не смыкались вплотную. Между ними оставался проход примерно в метр, а за ними, похоже, был весьма уютный садик и виднелась часть высокого крыльца. Не дожидаясь моего ответа, Прохор направился туда.

Дом был небольшой. Два этажа, небольшой балкончик над входом, синие стены, тонкие белые колонны. Вершины колонн украшены изящными резными решетками, тоже покрашенными в синий.

— Может это и есть Дом Синего Кружева? — я подошел к Прохору и встал рядом с ним. Никаких вывесок над входом не имелось, а сад при ближайшем рассмотрении выглядел запущенным. Как будто когда-то его планировали практически как произведение паркового искусства, но когда бросили стричь кусты и подравнивать газоны, от былого великолепия остались только намеки. И садовый гном с отломанным носом посреди бывшей клумбы, на которой сейчас вместо культурных цветов росли только какие-то колючки.

Прохор быстро взбежал по ступенькам, доставая из кармана ключ. Мне стало как-то тревожно.

— Подожди! Гизмо же нас предупреждал, что не надо лезть сразу! А что, если…

— Что, если что? — Прохор повернулся ко мне. — Давай хотя бы посмотрим, что там внутри. Это будет точно надежнее, чем собирать информацию у каких-то Игорей, да и фиг знает, когда это еще получится. Кроме того, он может и не открыться…

Прохор сунул ключ в замочную скважину. Почему-то я сразу знал, что он подойдет. Здесь в ноктюрнете очень мало всего происходит случайно. Замок щелкнул, дверь распахнулась. Изнутри пахнуло чем-то сладковатым, смутно-знакомым. Но запах был не сильный и практически сразу исчез. В глубине дома зажглась свеча.

— Разве это место не должно быть заброшенным? — спросил я. Тут глаза мои привыкли к полумраку, и я смог разглядеть внутреннее убранство.

Дверь вела сразу в большую гостиную, без всяких прихожих или тамбуров. Напротив входа был большой камин, рядом с ним стояло кресло-качалка и маленький столик. На этом самом столике и горела свеча. А в кресле сидела девушка. При взгляде на нее у меня перехватило дыхание. Она была очень тонкой, с прозрачной белой кожей и мультяшным профилем. Как будто нарисованная, но живая. В ее огромных глазах призрачно поблескивал огонек свечи. Бледно-голубые волосы волнами спадали до самого пола. На тонких бледных губах играла легкая полуулыбка. В тонких пальцах девушка держала вязальный крючок.

— Приветствую добрых мсье, — голос девушки оказался точно таким, как я и ожидал — нежный, как звон серебряных колокольчиков.

— Очень странно, Остап, — Прохор встал на на пороге, не заходя внутрь. — Дамочка ведет себя так, будто она здесь хозяйка. А ведь это не так, верно, мамзелька?

— Конечно, не так, милый Прохор! — девушка взяла со столика ножницы, отрезала прядь своих волос и начала сматывать их в клубок, как тончайшую голубую нитку. — Этот дом — моя тюрьма, его бывший хозяин меня запер и повелел плести кружево из своих волос. По условиям проклятия я должна превратить в кружева все свои волосы, но они, увы, растут быстрее, чем я успеваю вязать…

— И кто же наложил это страшное проклятие? — голос Прохора звучал холодно и иронично. Кажется, он ей не верил.

— Я не могу назвать его имени, увы, — из прекрасного глаза девушки выкатилась жемчужная слезинка и упала на пол, словно бусина.

— Может мы можем как-то тебе помочь? — спросил я и сделал шаг вперед. Она выглядела такой хрупкой и такой несчастной. Хотелось обнять ее, ощутить под пальцами тонкий шелк ее удивительных волос, смотреть в ее бездонные глаза…

— Стой, Остап! — Прохор схватил меня за рукав. — Мы заглянули только на разведку, помнишь?

— Прохор, будь повежливее, — я нервно дернул рукой, оставив в руке Прохора обрывок бахромы. — Видишь, девушке плохо!

— С чего ты вообще взял, что это девушка? Только потому что у нее есть сиськи? — Прохор хмыкнул, но с места не сдвинулся, так и остался стоять на пороге. — Я бы не спешил с выводами, кто-то же покромсал здесь в лапшу твоих команду твоих накрученных приятелей…

— Может они тоже начали с хамства, как и ты же, — огрызнулся я.

— Разве не ты минуту назад просил меня не торопиться открывать дверь?

Девушка слушала нашу перепалку, а в ее пальцах виртуозно танцевал вязальный крючок. Клубок быстро таял, превращаясь в изумительно красивое кружево, на котором расцветали несуществующие цветы, переплетаясь с замысловатыми узорами. Я не мог оторвать глаз от этого волшебства, уже не слушая, что именно мне говорит Прохор.

— Остап, стой! — Прохор рванул меня за плечи и развернул к себе. — Что с тобой такое?

— Не трогай меня! — я попытался оттолкнуть Прохора, но руки двигались слишком медленно. Так бывает во сне, когда пытаешься драться. Как будто двигаешься в желе. Прохор выволок меня на крыльцо и захлопнул дверь. Я свалился мешком ему под ноги, и тут из моих глаз почему-то полились слезы. Сознание спуталось, в голове кипела обида и горечь страшной утраты. Прохор взял меня под мышки и поволок со ступенек. Я пытался отбиваться и кричал что-то бессвязное насчет того, что он только что разрушил мою мечту о любви всей жизни, что я его ненавижу, что он с самого начала вел себя как мудак, что наш дурацкий пакт был чудовищной ошибкой. Я требовал, чтобы он меня немедленно отпустил, а сам убирался на все четыре стороны, раз испугался несчастной девушки, равной которым он никогда в жизни не встречал и не встретит…

Я пришел в себя, когда Прохор зарядил мне оглушительную оплеуху. Потом еще одну. В голове зазвенело, но мысли, кажется, вернулись в норму.

— Остап? — Прохор наклонился и посмотрел мне в лицо. — Ты как?

— Норм… Кажется, нормально, — я сел и посмотрел на свою разорванную обо что-то штанину. Из длинной царапины сочилась кровь, но боли я не ощущал. Не везет что-то моим нарядам… — Что я только что говорил?

— Эммм… — Прохор хмыкнул, как будто сдерживая смех. — Что-то про любовь всей твоей жизни, о которой ты мечтал с детства. И о том, как я, мудак такой, твои мечты растоптал и уничтожил.

— Звиздец… — меня бросило в жар от стыда. Огнем горели даже кончики ушей. — Жесть какая, что это было вообще?

— Прости, не сразу сообразил, что ты попал под какую-то магию, — Прохор протянул мне руку, и я встал. — Что ты видел?

— Девушка вязала кружево из своих волос, — память услужливо подсунула почти фотографический образ удивительной кружевницы. Тонкий носик, огромные глаза, волны голубых волос… Я почувствовал, как сознание снова оплетают невидимые нити тонкого кружева ее магии. Образ был таким ярким, что мне захотелось снова ее увидеть. Только я собрался сделать шаг к дому, как Прохор снова залепил мне оплеуху.

— Так-так, не разбредаемся! — для надежности он сжал мое плечо. — Вот же ты попал! Остап, ты понимаешь, что она тебя как-то привораживает?

— Наверное, — я говорил медленно. Слова будто бы тоже прорывались через желе. Это было очень странное ощущение. Я вроде как раздвоился. Один «я» остался прежним и наблюдал за происходящим откуда-то из глубины сознания, а другой «я» страдал от любви, горечи утраты и зарождающейся ненависти к лже-другу, который хочет лишить меня давно заслуженного счастья.

— Когда-то в детстве моя тетя Мира рассказала мне историю про принцессу Арахну, — я начал говорить, чтобы хоть как-то отвлечься от сложной гаммы охвативших мой мозг эмоций. — Она плела кружева и поспорила с богиней Афиной, что делает это лучше нее. Богиня проиграла. И от зависти превратила девушку в паучиху. Чтобы та теперь плела свое кружево день и ночь. С тех пор я никогда не убивал пауков, чтобы случайно не убить заколдованную принцессу.

Прохор вдохнул, чтобы что-то ответить, но промолчал.

— Это она, понимаешь?! — я тряхнул Прохора за плечи. — Я зашел в этот дом и понял, что вижу свою принцессу. Именно такую, какой я ее и представлял…

— Да… Тяжелый случай… — Прохор, осторожно придерживая меня за локоть, попытался отвести меня подальше от дома. Но я уперся и не двигался с места. Из глаз снова покатились слезы. А в это время другой «я» запертый в голове, был голов уже выть от стыда и бессилия. Что я несу вообще? Как Прохор еще не двинул мне в челюсть со всего маху? Отличное же у него терпение, смотреть, как напарник в одно движение превратился в плаксу и нытика, отягощенного какими-то кошмарными сказочными фантазиями! Да что со мной сделала эта девица вообще?! Тут перед мысленным взором снова возникло ее тонкое грустное лицо, обрамленное голубыми мальвиньими локонами, и здравый рассудок чуть было снова не угас.

— Прохор, со мной какая-то фигня творится, — смог, наконец, сказать я.

— Я заметил, — Прохор предпринял еще одну попытку оттащить меня подальше от дома. Снова неудачную. Кажется, этот ком желе, который я ощущал вокруг своих конечностей, распространился и на Прохора тоже. — Может, мне тебя прирезать? Ты очнешься у Барона Субботы, а потом проснешься нормальным?

«У нас пакт, ты не сможешь меня ранить», — хотел сказать я, но вместо этого произнес совсем другое:

— Отпусти меня! Я понял, почему ты меня к ней не пускаешь! Ты хочешь оставить ее для себя! — мне хотелось заткнуть себе рот, чтобы перестать нести уже эту чушь из мультфильмов для девочек младшего школьного возраста.

— Ты, кстати, заметил, что наша девочка из Сызрани исчезает, когда начинается какой-нибудь замес? — Прохор обошел меня и встал между мной и крыльцом. Понять по его насмешливому лицу, о чем он думает, было невозможно.

— Прохор, я всегда знал, что ты мерзавец, я вижу тебя насквозь! — сказал я вместо: «Стукни меня уже чем-нибудь по голове, друг! Не видишь, я вообще не соображаю!»

— Мне не читали сказки, когда я был маленьким, — Прохор больше не улыбался. — Мой отец тогда готовился к экзаменам, поэтому перед сном я слушал лекции по сопромату. А мама сказки не любила, так что просто читала вслух всякие свои женские романы. Не знаю, зачем я тебе это рассказываю, может просто чтобы не затыкаться и не слушать тот бред, который ты несешь. Остап, ничего не говори. Надеюсь, ты на самом деле понимаешь, что с тобой что-то не так. Но мне кажется, что чем больше слов ты говоришь, тем дальше твое безумие заходит. Очень жаль, что ты не можешь себя видеть, у тебя даже как будто лицо меняется…

Прохор продолжал болтать, не давая мне вставить слово, а меня изнутри просто раздирало на кусочки. Этот новый «я» становился все сильнее, свое собственное сознание я ощущал как пьяный. Вспомнил, как в десятом классе я впервые попробовал алкоголь и, разумеется, перебрал от недостатка опыта. Тогда было то же самое — я приходил в себя и осознавал, что отплясываю на столе, размахивая бутылкой и что-то выкрикивая, потом снова отключался. Но вот только в это время тело мое вовсе не легло спать и видеть сны, а творило разные глупости, будто им управлял кто-то другой. Потом было ужасно стыдно, как и сейчас, впрочем. Перед глазами то и дело возникало бледно-голубое кружево в пляшущих тонких пальцах девушки моей мечты из заброшенного дома с синими резными решетками на белых колоннах.

— Остап… — ее шепот призывно шелестел в моей голове, заглушая треп Прохора. — Иди ко мне, твое кружево почти готово…

Я попытался снова взять контроль над своим рассудком и отойти подальше от гипнотического дома. Но вместо этого с силой толкнул Прохора и бросился к крыльцу. Движения все еще были медленными, каждый шаг давался с трудом. Кажется, это я сам создавал желе, пытаясь не пустить себя к вожделенной двери. Внутри своей головы я пытался сказать что-то своему второму «я», остановить его, убедить в чем-то. Кажется, я даже кричал, но какое там…

Медленно-медленно мои пальцы сомкнулись на витой дверной ручке. Ладонь пронзила боль, несколько капель крови как в замедленной съемке упали мне под ноги. Дверь скрипнула и я шагнул в сладко пахнущий сумрак. Что-то кричал за моей спиной Прохор, но я уже знал, что он не успеет меня остановить.

Я остановился посреди гостиной и с обожанием смотрел на хрупкое видение в голубыми волосами. Ее колени покрывало почти готовое кружевное полотно, крючок в тонких пальчиках заканчивал последние петли. Я видел свое отражение в огромных глазах своей принцессы. Да, это и правда была она. Именно такую девушку я представлял, когда вспоминал сказку про Арахну. Тонкая, почти невесомая, как будто нарисованная…

— Я ждала тебя всю жизнь, Остап… — серебряные колокольчики ее голоса завораживали. Я чувствовал, что падаю и взлетаю, я смотрел на нее, боясь моргнуть. Мне было страшно, что я пропущу хоть одно ее движение. Я жадно пытался впитать ее образ, выжечь его в своих мозгах, чтобы никто и ничто не смог его затмить. Девушка смотрела на меня, не отрываясь, крючок в ее пальцах жил своей жизнью, выкладывая петлю за петлей. Настоящий «я», уже практически ослепший и оглохший, бессвязно вопил от ужаса. Мне казалось, что сейчас произойдет что-то непоправимое. — Иди ко мне…

Я сделал шаг. Еще шаг. Наклонился, чувствуя щекочущий сладковатый запах от ее волос. Она отложила крючок, провела пальцами по моей щеке. Каждое ее касание ощущалось как сладкий удар током. Пальцы были прохладные и дарили такую негу и истому, что сознание просто заливало сиропом восторга.

— Пора спать, милый, — сказала девушка и тихо засмеялась. Она набросила кружево мне на голову, перед глазами вспыхнул фейерверк цветных пятен, реальность закружилась бешеным калейдоскопом.

Влюбленное наваждение отступило. Пугающее ванильное второе «я» оставило мое сознание в покое, а настоящее я вернулось в реальность. Вот только с реальностью этой что-то было не так. Я думал, что сейчас просто проснусь в своей кровати, гляну, что там с моими статами, быстро сожру на завтрак бутер с сыром и колбасой, зря что ли я вчера купил продуктов? И побегу сайгачить по своим делам.

Я не мог пошевелиться. Хрупкая девушка с изящно прорисованным профилем тащила меня на своем изящном плече как куль с картошкой. Она что-то мурлыкала себе под нос. Казалось, что ей ни капельки не тяжело, несмотря на то, что я, как минимум, вдвое больше. Сквозь тончайшие цветы кружева я бессильно смотрел, как она поднимается по скрипучей лестницу на второй этаж. В середине комнаты она остановилась и осмотрелась. Второй этаж тоже был одной комнатой. Дверь на балкон и оба окна забиты изнутри корявыми досками, на стенах — обветшалые и кусками отваливающиеся обои. А с потолка свисают коконы, оплетенные голубоватой кружевной паутиной… Коконы, размером с человека.

Моя принцесса дернула плечом, и я рухнул на пол. Она наклонилась и снова нежно погладила меня по щеке. Мне хотелось рвануться, заорать, убежать, но я продолжал лежать неподвижно, как бесформенный кусок мяса.

— Давай найдем тебе подходящее место, мой принц, — девушка с грохотом подвинула табуретку на середину, взобралась на нее и перекинула призрачно светящийся голубой шнур через потемневшую от времени балку. — Вот здесь тебе будет хорошо!

Она легко спрыгнула, ухватила меня одной рукой за волосы второй за плечо и легко подняла. Снова забралась на табуретку, встряхнула меня, будто весил я чуть больше, чем ватная кукла, запустила пальцы в мои волосы, приподняла повыше, под самый потолок и спрыгнула с табурета. А я остался висеть. Я все ощущал, но не мог сделать ни одного движения. Я подмал, что странно, что мне больше не страшно, а потом понял, что страшно настолько, что даже эмоции онемели.

— Спокойной ночи, мои принц! — серебряные колокольчики ее смеха звучалт уже с лестницы. Я остался один. В обществе семи других таких же кружевных коконов, в которых, наверное, висели другие желающие купить Дом Синего Кружева.