Граф Воронцов. Книга I

Глава 33

Она смотрела на меня, медленно попивая бокал вина — о ее мыслях я мог лишь догадываться. Я тоже смотрел на нее, наслаждаясь ее внешним видом. Я конечно же предполагал, что она может превратить себя в секс-бомбу, и даже мельком видел ее в нижнем белье, но чтобы так… Буду честен, я приятно удивлен, что она решила мне явить себя во всей красе.

Ну а вино… было приторным, с цветочным запахом. Никогда не любил этот напиток. Хотя раньше, еще будучи студентом, ухлестывал коробку за коробкой. Точкой для этого напитка — стала статья, как это вино делали раньше, да и сейчас… если оно не промышленного производства.

В целом, разговор шел о «погоде». Она интересовалась моими успехами в академии. Спрашивала, что примечательного и малопонятного было изучено.

Длилось это, пока нам не принесли наш заказ — свиной рулет с грибами. Пахло, конечно же, одуряюще. Но был минус — это мое вино.

Подозвал официанта и серьезно посмотрев на него, спросил:

— У вас, случаем, нет пенного в ассортименте?

— Ваше сиятельство желает пива? — уточнил этот мужчина, ничуть не изменившись в лице.

— Да, что можете предложить?

— Лучший лагер из пивоварен самого герцога Вильгельма VI.

Меня это заинтересовала и я затребовал этот «лучший» напиток. И спустя минуту я получил действительно лучшее пиво, с которым даже разговор пошел намного лучше. И мясо хорошо пошло, и с Жанной пообщались по душам. Многое узнал о ней.

— Мне всегда хотелось служить сильному человеку, а не тем, кому понятие «смелости» незнакомо и в помине.

— Ты ведь это не про службу у Аллы?

Она поперхнулась вином, вытерла губы салфеткой и отрицательно мотнула головой.

— Нет конечно же! Мне жалко Госпожу, которая терпит все выходки семейства. Степан с его поведением — вся прислуга в доме страдает от его выходок. К тебе, например, одна сбежала, решив, что ты все же лучше. Ну, в каком-то роде ты был действительно лучше.

Приподнял бровь в безмолвной просьбе продолжить эту тему.

— Ты хоть и задирал юбки, но хотя бы не рукоприкладствовал.

— Степан бьет слуг? — мои глаза невольно расширились от этой новости. И мрачный кивок Жанны лишь ухудшил мое и без того хреновое мнение о моем «брате».

— Он часто срывает свою злость на подвернувшемся. А злым в последнее время он ходит постоянно. — последнее было произнесено с намеком.

Надо было сломать ему руки. Хотя повод еще подвернется, так что еще успею…

Да, Алла тоже не могла ничего ему сделать. Хоть тут было несложно догадаться — боялась она Ивана и его гнева. Но что мешает подмять Степана под себя, проломить его. Очевидно, что за столько лет работы — она достаточно много знает. Козырей в рукаве, должно быть очень много. А затем, разговор ушел чуть в другое русло.

— Погоди, гостю нужны женщины и Иван хочет подложить под него слуг? Блять, чем ему проститутки не угоди… погоди, — тут до меня кое-что дошло, — Тебя хотят подложить⁈

В ее глазах появились слезы, подтвердившие мою догадку.

— Да, моя маскировка срабатывала со Степаном, но не сработала с ним. Теперь Иван хочет подложить помощницу своей жены под какого-то бандита! А что самое противное, она и слова ему против не сказала! — в ее голосе сквозила сильная обида.

И теперь я понял, что она хотела от меня.

Она искала способ, обезопасить себя. И в данный момент, начиная разговор о себе и своих взаимоотношениях в семье — это была попытка меня обработать. Причем делала она это не делая упор на свое тело. Кажется она поняла, что я не сильно повелся на нее в нижнем белье.

Дальше, пошли всяческие идеи и намеки на хорошего сотрудника в штате, и быстрорастущее продуктивное будущее. Она выставляла себя как сильного помощника.

Фактически иметь такого человека рядом: информатора, имеющего уши, где нужно, и глаза — очень полезная штука. Но, вот если она убежит сейчас от одного хозяина, может, убежит и от второго.

«Зря я так. Для нее есть уж слишком весомая причина, чтобы сделать такой шаг. Хотя рано делать выводы».

— Хочу уточнить, ты хочешь уйти от Аллы? — спросил я, смотря на опустевший бокал.

И официант заметил мой грустный взгляд и моментально поставил новый — чудо, а не сервис.

— Я… — сделала она паузу, опрокинув в себя бокал, — Я очень не хочу уходить от госпожи, но я так же не хочу становиться чьей-либо подстилкой! Не после стольких стараний! Но госпожа очень зашуганная и тянется это очень давно. Сначала, истерика Ивана — после смерти твоего отца он сильно изменился. Стал злее, потом полная его доминация. Госпожа из-за этого даже сделала глупость — захотела тебя устранить, ведь ты был одной из причин злости Ивана. Сейчас же… дошло до апогея. Приказа еще не было, но разговоры уже были. А что дальше? Мне ложиться под всякого угодного Ивану человека? Я не проститутка.

— Я тоже так считаю, — ответил я, — Но, я понимаю, что, скорее всего, смогу тебе помочь. Однако, мне нужно время. Ты сможешь мне его дать?

Она лишь покачала голов, и наш разговор резко перешел к личностям, информацию о которых я попросил добыть. Тут, ограничившись лишь одной фамилией, протрезвел моментом.

У меня были очень большие проблемы.

Прослушка в моем доме стояла не так давно, однако, я примерно понимал, что Константин мог услышать за последние четыре дня. Это было очень прискорбно…

Он же, являлся одним из весомых игроков криминального мира. Так как, играл по обе стороны стола. Работал как на ментов, так и на бандитов. Его оборудование использовалось везде. В каждой «тайной» ячейке общества.

Если я надавлю на него… или же…

Ключевым моментом стало то, что Иван знал, вполне себе мог знать о том, что я совершенно другой человек. А значит, моя идея сообщить об этом Быкову, пойти на некое соглашение с ним, если оно будет — одно из верных решений.

Жанна, кое-что решила мне сообщить.

— В пятницу вечером будет доставлен документ в прокуратуру. От Ивана и его московского представителя, Вольфовича.

— Гость?

Она злобно сощурилась, и кинула головой.

— Не знаю, на самом деле, кто он такой. Лишь догадываюсь.

— Знал я одного… — пробормотал я, — Помер, вроде как.

— Не без твоей помощи, — улыбнувшись, дополнила меня, — Это я тоже знаю и слышала. Скорее всего, в этот же вечер за тобой приедут сотрудники. Заберут и упекут в клетку до суда. Если у тебя нет человека, способного замолвить за тебя словечко в суде — тебя казнят. Подмена душ — редкий случай, что карается казнью.

— Как жаль, что я тот, кем я являюсь. — улыбнулся я, — Просто в связи со многими событиями прошедших дней, я сильно поменялся.

— Слишком сильно, чтобы твои слова были правдой, — она чуть облокотилась на спинку стула, — Многое не вяжется, но да ладно. Если ты выиграешь дело, Ивану несдобровать. Ты это понимаешь?

— Да, — кивнул, — Это, я так понимаю, тебя устраивает?

Не знаю, входило ли в ее планы выкладывать мне всю подноготную, но, я не ошибся лишь в одном. Она искала сильную руку и «новый» я подходил под этот критерий.

Но, как оказалось, я не совсем понимал чем грозит ложное обвинение такого уровня. Как оказалось, что если прозвучит такое обвинение от аристократа, и он не сможет доказать своих слов, то он может впасть в немилость Императора, вплоть до лишения дворянства, всех имуществ и выдворения из страны! А имущество часто отходит Империи, если конечно же у человека такого не окажется непричастного родственника.

Интереснее получается, если такое обвинение прозвучит от членов одного рода или клана. Тогда уже решение остается за обвиненным — он может простить, казнить, или же выдворить из страны вместе с семьей.

И тут был жирный намек на то, что я мог бы потребовать выдворить из страны Ивана с сыном, но оставить Аллу.

Меня очень устраивал этот расклад. Даже более чем. Иметь под жопой медный рудник, это вам не хухры-мухры. Особенно если учесть, что большая часть деталей в часах как раз делается из меди и ее сплавов!

Жанну волновало-то, смогу ли я выйти сухим из суда.

— Я сделаю все, чтобы выжить в этой ситуации, — несколько косвенно ответил я.

— Дим, я могу забрать твою тайну с собой в могилу, и никому не скажу, что ты другой.

— Я не говорил, что я другой. — сухо заметил я, — и не утверждаю это.

Она долго сверлила меня глазами, и кивнув чему-то своему, чуть нагнулась над столом, прошептав:

— Проводишь меня до гостиницы?

— Почему не домой⁈

— Выходные, — она икнула, перекинув ногу на ногу, — Могу себе позволить расслабиться.

К первому часу ночи, мы, наконец, добрались до ее гостиницы, находящейся всего в квартале от ресторана. К превеликому сожалению, и к отчаянному желанию дойти пешком, мы промокли насквозь. А таксисты, останавливающиеся мимолётом, лишь отрицательно качали головой — мокрых, не берут, салон жалко.

Очень похоже на мой мир…

Помогая поднять Жанне на второй этаж по винтовой лестнице престижной гостиницы, я был приглашен на согревающий чай, и полноценную сушку. Перед тем как поехать домой.

Пропустив меня первым в душ, на правах гостя, Жанна улетучилась в направлении спальни. Я же, раздевшись догола, развесив вещи над странным кирпичным устройством в ванной, укутался в халат, опоясавшись уже у самого выхода из ванной комнаты.

Меня налакавшаяся девушка, бокал игристого и ваза с фруктами.

— Я пойду, сполоснусь, — предупредила она, с чуть играющими глазами, — Чувствуй себя как дома.

Собственно говоря, уютная обстановка номера располагала к крепкому сну. Виной тому, конечно же, содержание спиртных напитков в организме. Ибо за вечер, я пригубил не один стакан пенного, а сейчас, потягивая игристое, чувствовал, как голова постепенно тяжелеет, как и веки.

Все же, уснуть не получилось.

Ласковые и нежные касания женских губ на лице, заставили мои глаза распахнуться. Жанна, напрочь откинув бесстыдство, весьма страстно целовала меня, сев сверху.

— Не совершай ошибку, — сказал я, хотя и не имел желания отказываться от продолжения. Но все же я не стал бы пользоваться подвыпившей девушкой, даже будучи пьяным.

— Я и не совершаю. Я хочу насладиться тобой. Не хочу обязательств… хочу первый раз с тем человеком, который действительно мне нравится…

Смысл ее слов дошел не сразу, но когда дошел, я словно скинул с себя ограничения.

Ничего не сказав в ответ, она лишь улыбнулась, прижимаясь ко мне своей грудью, водя руками по спине и шее. Не стал терпеть и ерепенится.

Руки обхватили весьма форменную попу, прижали к себе, а губы и язык послужили ей ответом. Под касаниями языков она слегка постанывала, начинала ерзать, поднимая мое нутро.

— Хочу… хочу тебя, — прошептала на ухо, укусив за мочку, — Давно… с первой нашей встречи с новым тобой.

Не стал ничего отвечать, чуть приподнял ее, распахнул халат, и погрузился в царство влажности, распутства и удовольствия.

Домой, собственно говоря, я так и не добрался.

Проснувшись, как говорится, с первыми… нет, неправильно. Проснувшись от очень нежного и страстного движения головой Жанны, я мельком глянул на настенные часы ее номера, и окончательно «проснулся».

Утренние ласки последовали и чуть позже, когда в душе, девица захотела получить ответочку. Что закончилось обоюдными стонами.

И, наконец, к обеду, мое бренное тело, тщательно выглаженное, побритое, довольное и с прекрасным настроением, сидело в автомобиле на пути к резиденции Быкова. Внешний вид которой восхищал своей величественностью еще на подъезде.

Вокруг резиденции находился высокий кованый забор, держащий «внутрянку» на расстоянии любопытных глаз.

Меня встретила троица вооруженных солдат с безэмоциональными лицами, один из которых сообщил, что Быков принимает еще гостей. Мне предложили войти и подождать за чашкой чая, от чего я не стал отказываться.

А вот сама резиденция…

Была построена в стиле ренессанса, двухэтажный особняк с белоснежными стенами и золотыми деталями на фасаде. Его высокие колонны, украшенные изящными резными узорами, создавали впечатление неприступности и власти. Богато украшенные окна с высокими арками пропускали внутрь солнечный свет, отражая его на шелковых занавесках и мраморных полах.

При входе в резиденцию я сразу же уперся взглядом в большую лестницу из полированного дерева, украшенной позолоченными перилами. Что напоминало обстановку из фильма про богачей.

«Это настолько кошерно живут местные чинуши? Мда…»

Меня повели по этой лестнице на второй этаж, где широкий коридор был украшен множеством картин, экспонатов за стеклянным ограждением. И собственно говоря, сама приемная.

Бархатные кресла, украшенные шелковыми подушками, стали моим первым касанием, хоть и пятой точки, к роскоши этого мира.

Ждать пришлось долго. И особенно напрягало количество разносортной охраны в этой комнате ожидания. Если, конечно, сорок квадратных метров можно было назвать «комнатой». Люди были на разный лад, что создало впечатление, что у Толстого прием делегации, а не парочки людей, как сообщила охрана.

Я не ошибся. Когда покрытые темным лаком двери распахнулись, наружу поползла вереница людей в форме на разный лад. Не понимая значения погон у этих людей, я обратил внимание на медали и ордена.

Ну, не буду же на обычном совещании носить эти побрякушки, верно?

«Любопытно, на какое это важное мероприятие я попал?»

Когда последний человек, причем, в тюбетейке, вышел, а вслед за ним и последняя пара охраны, меня пригласил лакей в красном костюме. Вполне понятным жестом.

С некоторой долей волнения перед немало важным разговором, для моей жизни, я несколько раз глубоко вздохнул-выдохнул и встал, на ватных ногах.

Под одобрительную улыбку лакея пошел в просторный кабинет. Он был значительно меньше, чем приемный зал, но значительно длиннее. Вот здесь… вот именно здесь был сам шик и показатель богатства этого самого Быкова.

Здесь каждая деталь была продумана до мелочей.

Красивый деревянный стол с лаковым покрытием, украшенный фарфоровыми вазами с живыми цветами, стоял посреди комнаты. За столом находилось кресло с мягкой кожаной обивкой, обеспечивающее комфортное сидение. Вдоль стен размещались полки с книгами, свидетельствующими о широких интересах и образованности Быкова, а возможно, еще, имел «подарочный характер».

И, вот, так скажем, среди всего этого орехового панелирования и золотистых люстр, грациозно прошествовал офицер российской империи. Он был облачен в высокое золотистое офицерское платье, которое словно отражало блики золота, спускавшиеся с потолка. Широкий шпагат, усыпанный бриллиантами, находился у его бока, демонстрируя его высокое положение в военной иерархии.

Быков имел прекрасную осанку, которая прекрасно дополнялась его внешностью — высокие скулы, глубокие глаза и густые брови придавали ему воинственный вид. Каждый его шаг был уверенным и мужественным, словно он был в своей стихии.

Он приблизился ко мне, держа в руках предмет, который, после того как я захлопнул от удивления рот — протянул мне. Без каких-либо слов.

Этим предметом была коробка, украшенная роскошной золотой резьбой. Коробка была особенной, ведь у нее была стеклянная крышка, которая позволяла видеть, что находится внутри. Сияние золота и бриллиантов, отражавшееся от крышки, придавало коробке особую благородность и величие.

Под стеклянной крышкой спокойно лежала медаль за отвагу. Изящно вылитая из серебра, она была украшена эмалевыми вставками и бриллиантами. На медали было выгравировано мое имя и… дата его подвига.

— Эта медаль, — его басистый и грубый голос, отрезвил мою степень удивления, — Говорит о твоей мужестве и преданности Родине. Те, кто получил ее, имеют особый статус у министерства. И говорит о способности владельца преодолевать трудности и служить положенному делу.

Сказать то, что я был в полном шоке — значит не сказать ничего. Получается, у него сегодня был день наград?

«Черт… да о чем это я…»

— Мне приятно, конечно, — я не протянул руку в ответ, чтобы взять коробку, — Но думаю, мои заслуги несколько преувеличены.

На его лице ничего не отразилось, когда он сказал:

— Не прибедняйтесь, Воронцов. С учетом вашего прошлого вы заметно изменились. Поэтому не вижу повода не принять эту награду.

С некоторым трепетом на душе я взял коробку, виновато улыбнулся и спрятал ее в кольцо. Это — не вызвало никакого удивления в лице военного, наоборот, улыбнулся, наконец, и пробасил:

— Кольцо инвентаря прямо в родовом? Любопытно. Редкость, на самом деле. Но это говорит о том, что член рода на хорошем счету у своего Бога.

Он указал рукой на пустые места за столом, дожидаясь, пока я сяду и сел, напротив.

Разговор тоже, начал он.

— Ну, Дмитрий, пожалуй, стоит нам с вами очень многое обсудить.