Граф Воронцов. Книга I

Глава 31

Серость пейзажа подземной изнанки Ворона, не была для меня в диковинку. Но что было в новинку — я не мог двинуться. Пришлось ждать, пока древо само приблизиться ко мне.

Я ждал дерево, и дерево ждало меня.

Ждал, еще ждал, но дерево просто стояло, как и я все никак не мог двинуться. Пытался звать, но изо рта выходили только грубые звуки. Звал мысленно, ровно до того момента, пока серое небо не начало играться разными красками.

Что-то в этих облаках было. Яркое и сильное. Причудливые столбы разных цветов, проявились из-под серой «массы» в форме молний, которые не касались земли.

Но…

Спустя некоторое время, чуть больше десяти вспышек ударило точь-в-точь в древо. И, даже, не опалило его! Однако, поток моих мыслей уже не мог остановиться.

Древо приблизилось спустя несколько мгновений, как молнии пропали, а небо затянулось привычным цветом. В голове застрял лишь один вопрос, какого черта здесь происходит.

Но зато я вернул себе способность двигаться. Обойдя толстый ствол исполинского дуба и полностью его осмотрев, я не нашел ни единого пятнышка гари, разрывов, расколов — ни следа ударивших молний. Зато была другая странность — на дереве выросли листики. Маленькие, в количестве еле превышающее два десятка, но они были! Вот о каком «зеленении» упоминала Варна.

К слову, саму Варну тоже нашел вместе с Вороном. Они спорхнули с дерева и сели на мои плечи.

«Хех, чувствую себя Одином». — мелькнула мысль в голове.

— Один глазик выклевать? Ну чтобы больше соответствовал, — ехидно прокаркал этот попугай.

«Не надо. Ты лучше скажи что это было?»

— Изменения, — туманно протянула эта птица, после чего замолчала.

«Варна, ты знаешь о чем он?» — перевел взгляд на вторую птичку.

— Неа, прабабушка мало что рассказывает.

Ее заявление искренне удивило меня.

«То есть она не только со мной такая скрытная?»

— Ага! — активно закивала Варна, но сразу же получила крылом по спине.

— Цыц, мелочь пузатая! Нечего тут авторитет предка опускать.

«Был бы еще этот авторитет…» — тихо подумал я, но все равно получил клювом.

— Твое тело почти готово. Сегодня, ты встретил существо, которое похищает богов. Черного Мага. Готовься. Готовь свое тело и разум. Это только начало.

«Никаких ответов, лишь очередная загадка» — подытожил я и выключился.

Глаза уж очень не хотели открываться, даже не смотря на резкий свет, сменивший серость в мозгу. А вот жесткая перина под спиной, запахи спирта и стерильности, немного смутили меня.

Щурясь, прикрывая рукой лицо, попытался было оглядеться, но ничего не вышло. Во-первых, было чертовски сложно двигаться, во-вторых, было чертовски больно.

Пришлось ждать, пока зрение вернется в норму и яркий свет перестанет беспокоить. Но вместе с моими движениями и «возвращением» из изнанки, вернулся и слух. А там уж…

—…выкарабкается, — знакомый старческий голос, зазвучал где-то совсем рядом.

— Куда он денется, — а вот этот голос я узнал.

Голос Николая, а следом, и Катин.

Когда я попытался привстать, на меня обратили внимание. Восторженных слов было достаточно, чтобы не обращать на них внимания. Я открыл, наконец, глаза и в некоторой степени ошаления посмотрел на свою забинтованную руку.

Николай, который одним из первых предстал перед моим взором, добродушно помог приподняться, а старик, который появился следом, положил за спину подушку.

Собственно говоря, одного вида своего тела было достаточно, чтобы допереть где я и почему я тут.

Казалось, почти каждый сантиметр тела был окутан бинтами, пропитанными какой-то вонючей жижей, отдаленно напоминающее хвою. Единственные места, где бинтов не было — все ниже торса и выше шеи.

— Что случилось? — не с первого раза смог проговорить, я.

То, что я заговорил, вызвало еще большую радость. Начали вполне себе банальные вопросы. Кто я, что я, и что последнее помню. Соврал, частично. Не стал рассказывать про черную энергию, про мага, и, как оказалось, никто этого и не знал.

Значит, Альбина была слишком занята… слава богу.

А вот когда рядом нарисовалась она, и когда я увидел ее лицо, понял, что все она видела. Просто еще не доложила.

И это странно.

После хлопка, когда расщелина захлопнулась, потолок надо мной начал обрушиваться. Единственное, что Альбина успела сделать — так это закрыть меня ветряным куполом, который придавил особо крупный кусок камня. Повезло, так скажем, что не умер.

Что творилось в это время за ураганами, которые закрывали обзор ученикам и Мамзелькиной — никто не знал. Вопросы были лишь про ветер.

— Выплескивал из себя силу, как тогда, когда защищал Катю. — ответил я, — Ну а Альбина помогала.

Она кивнула, показывая, что я «вру» правильно.

Но это было еще не все. Свидетели были, а я же, кое-кого припомнил.

У двери же сражались военные. Наши военные, неужели они ничего не видели? Или они умалчивают?

Мамзелькина, голос которой послышался за спиной Николая, заставил мое сердце нервно сжаться.

— Дима, скажи мне вот что, как ты умудрился прогнать змея? Это же…

— Это не мировая изнанка, — здесь не было смысла врать, — На колонне сидел кукловод, которого мы и снесли ветром, ибо любые заклинания просто отбивались от его защиты.

— Кукловод?

— Не знаю, как его назвать. Но когда мы сбили его, он и монстр просто исчез.

Меня только пытались обсыпать вопросами, как вполне себе характерно-жесткий мужской голос, обратил на себя внимание.

— Все допросы оставьте на потом. Сейчас, покиньте палату, нам нужно кое-что обсудить.

Когда Николай, Михалыч, Мамзелькина, Катя и Альбина вильнули в разные стороны, перед моими глазами нарисовался статный мужчина с крупными, пышными усами, идеальной осанкой, в болотно-зеленом военном костюме с неизвестными мне погонами на плечах. Усеченное шрамами лицо, было под стать его образу.

Образцовый воин. И далеко не пешка.

Солдаты, которые появились за его спиной, без особых проблем и возмущений выперли моих гостей из палаты и закрыли дверь за собой, оставив меня с этим мужиком наедине.

Он не стал зря тратить время. Подхватил стул, поставил его спинкой передо мной, и сел. Сняв с себя фуражку, расправляя чуть длинные седые волосы, заговорил:

— Я Полковник Львов Юрий Юрьевич. Командир первой магдивизии Петербурга. Сейчас я представляю интересы Министерства обороны Российской Империи.

Я догадывался, по какой причине, точнее, из-за кого, но, чтобы…

— Вы, Воронцов Дмитрий Юрьевич, все верно?

— Да, — холодно ответил я, ожидая вопроса.

— Что можете рассказать о произошедшем?

Гадая, что ему могли рассказать, сделал свой ход:

— Увидел сильного врага, сбил ветром — он исчез, а я упал, очнулся — гипс.

— Я думаю, вы утаиваете кое-что. — в его взгляде ничего не поменялось, а у меня же, зародилось отчетливое: «он знает».

Но я продолжил гнуть свою линию, и не прогадал. Из-за всех этих ветров, обломков и кучи всяких тварей, никто из военных не смог и понять, что на самом деле произошло. А этот вояка, просто прощупывал почву. Не более.

Я более тщательно и обдуманно рассказал историю от момента, как вышел из машины. Как ворвался в академию. Смог объяснить все мои переживания, почему я не послушался военных, и почему попытался справиться в одиночку, а не спрятаться за спиной учителя.

Возможно мне поверили. Но это не точно. Этот полковник — тертый калач, но и я не так прост.

А вот на мои вопросы, что стало с академией, как вообще произошел прорыв и что за люди в черном были на стороне противника, он не удосужился ответить.

Окончанием бесполезного для меня разговора, был конверт.

— Приглашение на ужин. Дмитрий. Откроете, когда встанете на ноги. Сейчас же, позвольте, я вас оставлю. Никому ни слова о том, кто был здесь и по какому вопросу приходил. Ваше окружение уже предупреждено.

— Все? — удивился я, думаю о Воробьевых.

— Даже ваши сомнительные партнеры, — сухо добавил он.

Провожая взглядом его спину, мог лишь гадать, на кой черт он вообще приперся. Не ради же письма, верно? Полковники никогда не были посыльными. И без разницы, какой это был мир.

Встать на ноги я смог лишь к четвергу. Точнее, встать на них я мог и в день пробуждения, только вот стоять на них… было несколько сложным.

Меня на протяжении двух дней преследовала мысль пустить себе пулю в висок, чтобы не мучиться и переродиться. Заключительным этапом в этой мысли, стал канал связи с «воронихой и вороненком», который наладился ровно в тот момент, когда я подсчитывал причудливые патроны.

Мне было строго настрого запрещено погибать. Если, только, я не захочу убить кого-то в больнице, в которой находился. У меня не хватало энергии на перерождение.

Ну раз не хватало, то и я спорить не стал. Мне оставалось лишь мучиться дальше. Варна, которая появилась в среду поздней ночью, застала меня спящим, оставив на тумбочке скромный подарок, который я увидел лишь проснувшись.

Новенькие часы, под лад тех, которые она сделала в первый раз, были несколько иными. Более простыми, что ли. Более тонкий ремешок, маленький циферблат. Но когда я одел его на руку, аж присвистнул.

По краю циферблата загорелось синее кольцо. Поддавшись догадке, создал в руке маленький смерчик и увидел, как синий круг разорвался на засечке двенадцати часов и стал меньше на долю минутной засечки. И чем дольше я держал смерчик, тем больше становился разрыв, показывая тем самым, что моя мана убывает.

«Как удобно. Спасибо», — мысленно сказал, но ответа не получил.

Ну и ладно. Эти часы можно будет пустить на поток — считай, с руками оторвут!

На протяжении нескольких часов, я расхаживался по палате. И когда понял, что стою ровно, не опираясь на стены и не собираюсь падать, прогулялся по коридору. Заглядывая в различные палаты, поражался количеством раненых здесь. Абсолютно все лежащие тут были военными. Очевидно, это те, кто сражался в академии. Только вот, многим, повезло куда меньше чем мне.

Глядя на тяжело раненных, в душе проскользнули воспоминания из прошлой жизни, которые я очень долго пытался выкинуть из головы еще тогда. А сейчас же, бурный поток этих эмоций, которые я пережил, будучи сотрудником ГНК, заполонили разум.

Меня одолела тоска и апатия.

В наихудшем расположении духа вернулся в палату, где меня искал врач.

Толком то и не придавал значения его словам. Выполняя команды, дал себя осмотреть, срезать с себя бинты и прочее. Лишь нашатырь, который мужик поднес к моему носу, смог выкинуть меня из воспоминаний.

Ошарашенно, уставился на горбатого старичка, с огромной бородавкой на носу.

— Что?

— Не что, молодой человек, а зачем?

— Зачем? — я искренне удивился, нахмурив брови, не понимая, что он от меня хочет.

— Не вижу смысла тебя больше держать здесь. Сегодня — еще понаблюдаем, а вот завтра, — он ткнул себя в подбородок желтым ногтем, задумался, и продолжил, — Завтра, к обеду, отпустим.

Мне лишь оставалось согласиться. Но затем, он вытащил перед собой бланк, на котором было кое-чье имя.

В бумажке был чек за отвары и зелья, за медицинскую помощь, а также… имя человека, оплатившего этого все.

— Иван Воронцов, — пробормотал себе под нос и задал вопрос, о котором думал, но так никого и не спрашивал, — Я что, в частной больнице?

— Да. Вас перевезли сразу же из городской в тот же день, как вы попали туда. Ваш родственник настоял на том, чтобы вас лечили здесь.

— Ему-то это зачем? — искренне удивился я, на что получил недоумевающее выражение лица.

Старик откланялся и был таков. А мне же, оставалось пережить еще одну ночь, и выйти на свободу.

О гостях мне сообщили поздним вечером этого же дня. Сам Иван, решил пожаловать в мою скромную обитель, оплаченную им. Я же ждал и гадал, что ему от меня нужно. Понятное дело, что за меня спросят финансово, только вот…

Резонно ли было меня отправлять сюда? Мне вспоминался рассказ Жанны. Я помнил о его госте и его словах.

Иван не заставил себя долго ждать, появившись в дверях почти сразу же, как меня о нем предупредили. Его сопровождала Алла, Степан и странно-бледная Жанна, на лице которой читалось волнение.

Что-то случилось?

— Я рад, что ты встал на ноги, Дим, — приветливо улыбнулся Иван, подойдя к моей кровати, протягивая руку, — Как ты себя чувствуешь? Готов вернуться в живой мир?

Его фраза показалась мне несколько странной. Однако, я натянул улыбку и почти искренне ответил:

— Спасибо, что волновались и позаботились обо мне.

Дальше, разговор построился несколько натянутым. Я упомянул то, что оплачу все расходы, связанные с моим лечением, на что Степан попросту фыркнул, и не смог не спросить, какого черта они вообще решили мне помочь. Правда, спросил весьма вежливо. На что получил:

— Мы семья. А твоему отцу я обещал помогать и следить за тобой.

— А как отец вас попросил об этом? — мой вопрос вызвал растерянное выражение лица у дяди, — Я просто не представляю. Он знал, что с ним что-то случится?

К таким вопросам Иван был просто не готов. Он весьма лаконично, грамотно, я бы сказал, съехал с темы. Ссылаясь на дела.

Подоспевший в скором времени доктор забрал всю компанию за собой, что-то яростно рассказывая и показывая на бумагах.

Я же не смог спокойно сидеть на месте. Решил выйти вслед, возможно, услышать то, что нужно было, но в дверном проеме наткнулся на Степана, который довольно в грубой форме толкнул меня обратно.

— Когда же ты сдохнешь, выродок, — процедил он сквозь зубы, со взглядом полным ненависти, — Скажи мне, урод, что это за магия была?

Меня словно током пробило. Он знал? Он видел и ничего никому не сказал?

— Магия? — я стиснул зубы и вильнул в сторону от его толчка в плечо, — О чем ты, Степашка?

— Ты знаешь о чем. — зло процедил он, пытаясь опять толкнуть меня, но я не выдержал.

Ухватил за руку, завел за спину, и до легкого хруста поднял по позвоночнику вверх. Он было запищал, но тут же лбом ударился в дверной косяк.

— Ты что-то видел, Степан? — холодно пробормотал я, — Уверен?

— Ты поднял мертвых, — прохрипел он, — Ворону не дана такая магия.

— Откуда тебе знать, Степашка? — я завел руку еще выше, отчего тот вскрикнул, — Я думаю, тебе будет лучше молчать об этом. Если не хочешь появиться среди тех тел. Смекаешь, о чем я?

Он быстро закивал головой, а когда я отпустил его, вильнул за дверь, бросив мне напоследок фразу, от которой у меня сердце в пятки ушло.

— Отец был прав, ты — чужой!