Граф Суворов. Том 9

Глава 6

Навести суету удалось отлично. Начиная с того, что нас в воздухе сопровождали десяток катеров, заканчивая тем, что для посадки пришлось переставлять ВСЕ корабли что, стояли во дворе. А учитывая недавнее предательство некоторых выходцев из Преображенского полка, и нашу вооруженность — равнодушным этот визит не оставил никого. И единственное что было чуть досадно — удобных кресел прогулочной яхты на боевом судне не нашлось, так что смотреть на испуганные лица пришлось с мостика.

— Выпустить шасси. — приказал я, смещая зону защиты в верхнюю полусферу. И да, теперь наши щиты были второго порядка — объемно-плоскостными, так что за счет усилителей и действия реактора должны были выдержать даже выстрел главного калибра тяжелого крейсера. — Гнев империи идет на посадку.

— Вас поняли, посадку разрешаем. — ответил дворцовый диспетчер, а я с трудом сдержал едкую усмешку. Попробовали бы они нам что-то запретить. Я предусмотрел многое, постоянно держал включенными щиты, пушки хоть и были приведены в транспортное положение — находились на боевом дежурстве, в десантном отделении ждали своей команды полсотни до зубов вооруженных штурмовиков.

Чего я не ожидал, так то, что на внутреннее крыльцо дворца встречать нас выйдет сам регент, с императрицей и оставшимся верным Семеновским полком. С такими силами нам пока было не справится. Да что там, нам сейчас хватит и одного Петра. Хорошо еще что на самом деле мы не намеревались сражаться. А еще, то что при встрече отец Мальвины стоял не впереди, а рядом с сестрой, пусть и не признавая её главенство но и не оспаривая его. Уже хороший знак и большой прогресс.

— Сынок, я думаю вы добрались без происшествий. — улыбнулась Екатерина, и добавила, так чтобы не услышали посторонние: — В противном случае об этом уже трубил бы весь город.

— Об этом и так станут болтать на улицах. — недовольно заметил Петр, так же ступивший нам на встречу и повесивший купол, прикрывший нас ото всех. — Только не понятно сочтут это глупостью или трусостью.

— Здравствуй матушка, приветствую вас — дорогой тесть. Думаю, мы подадим это правильно и вскоре об этом станут говорить как о жесте предусмотрительности и демонстрации силы. — с улыбкой ответил я. — По крайней мере после недавних событий я предпочту всегда иметь под рукой верных людей. Действительно верных.

— Если ты сумеешь превратить этот балаган во что-то пристойное я сниму перед тобой шляпу. — хмыкнул Петр. — Пока же это выглядит скорее ребячество или подростковая придурь. В прочем ты и есть подросток, да ещё и без должного воспитания.

— Братец, следи за языком. — нахмурилась Екатерина. — То, что нас не слышат, не значит, что не смогут прочитать по губам. Лучше пройдем внутрь и обсудим все детали в более спокойной и уединенной обстановке.

— Вообще-то, я прилетел поговорить только с вами, матушка. — ответил я.

— Тогда с какой стати ты заставил моего нового секретаря сменить планы? — раздраженно проворчал Петр.

— О, не смейте беспокоится, вам тоже найдется с кем поговорить. — сказал я, подтолкнув супругу в его сторону. — Надеюсь у вас это получится легче чем у меня, и без рукоприкладства.

— Что?! Ты посмел поднять на мою дочь руку? — регент с трудом сдержался чтобы не закричать. А ведь мы сейчас стояли на виду у всего дворца, кто угодна мог выглянуть в окно и увидеть нашу перепалку.

— Вот пусть она вам все сама и расскажет, уверен, разговор выйдет интересный. — совершенно не смущаясь ответил я. — Заодно обсудите перспективы, а то она говорит, что монастырь — это прошлый век.

— Да ты… ты вообще в своем уме, зятек? Это что, объявление войны? — кажется он даже опешил от такой наглости. — Да я тебя прямо тут в лепешку могу размазать…

— Уверена, это просто рядовая семейная ссора. — одернула его Екатерина.

— Почти. — кивнул я. — Так что советую вам обсудить этот вопрос в узком семейном кругу. Как отец с дочерью. Ну и о перспективах не забывать. И мы тоже должны пообщаться в узком кругу.

— Ох, что-то не нравится мне что ты говоришь, сынок. — чуть поджав губы качнула головой Екатерина. — Идемте, в замке найдется достаточно уединенных, а главное отдаленных друг от друга мест, где можно спокойно поговорить.

— Встретимся через два часа. В малом банкетном зале. — нахмурившись проговорил Петр, снимая защитный купол. — Идем, дорогая, расскажешь, как у вас проходят будни после медового месяца.

— Конечно, папочка. —заулыбалась Мария. Хотя с буднями, особенно после медового месяца, я бы поспорил. Просто, потому что никакого медового месяца, да что там, даже недели, у нас не было. Все как-то в делах и заботах. То орден, то покушения, то еще какая-нибудь мерзость объявится на горизонте.

Но поправлять я его не стал, не время и не место. К тому же меня уже поманила за собой императрица-мать. Уже во дворце Петр с дочерью повернули в одну сторону, а мы с Екатериной, и что характерно, почти всем отрядом гвардии, в другу. Очевидно, никакая поддержка регенту была просто не нужна. Императрица же не пренебрегала не только посторонней помощью, но и элементарной демонстрацией статуса.

— Присаживайся, сынок. — улыбнувшись предложила Екатерина, когда мы оказались в уже знакомой оранжерее. Все же зеленые цветущие сады, посреди глубокой Петроградской осени, с ее постоянным мокрым снегом и дождями, настоящее чудо, заслуживающее отдельного упоминания.

— Благодарю. — я сел и подвинул стул к императрице. — Матушка, не хотите поставить полог, а лучше — ледяную скорлупу? У меня пока не очень выходит со стихийной составляющей.

— Это место многократно проверено на прослушивающие устройства. — отмахнулась императрица. — По периметру стоит гвардия, достаточно далеко, чтобы не услышать наш разговор, но достаточно близко чтобы отпугнуть посторонних. Можешь говорить свободно на любую тему.

— В таком случае, как поживает мой младший брат? — спросил я, заставив императрицу напрячься, а через секунду она передумала и вокруг нас появлялась покрытая ледяной коркой непрозрачная сфера, с трудом пропускающая свет.

—У него все хорошо. — ответила Екатерина, глядя прямо на меня. — С чего такой интерес и забота о малыше?

— На самом деле, я бы сказал, что она даже недостаточна. Все же я его видел только два раза. А на руках держал и вовсе — один. — ответил я, пожав плечами. — А учитывая все обстоятельства и совершаемые после вашего с девочками заговора на меня покушения, будет не лишним узнать, что вы здесь совершенно не при чем.

— Сынок, ты что же, обвиняешь меня в покушении? — искренне оскорбилась мать.

— В покушении? Нет, ни в коем случае. — отмахнулся я. — В том что вы знали, что угроза владениям Петра может побудить его или его сторонников к самым вредным и необдуманным шагам — да. Провокация, покушение и приобретение Ангелиной статуса княгини — все это звенья одной цепи.

— Или просто цепь случайностей, что привела к подобным последствиям. — поджав губы ответила Екатерина. — Ты не думал о том, что подстава и даже взрыв, могут никак не быть связаны с наследством твоей фаворитки?

— Конечно думал. Я рассматривал множество вариантов. Но когда совпадения случаются на столько часто и совершенно точно несут связанный характер. — я покачал головой. — Если что-то выглядит как утка, крякает как утка и ходит как утка — то скорее всего перед тобой именно утка.

— Я видела документы, подготовленные Багратионом-младшим, и могу с уверенностью сказать, что ни мне, ни моим сторонникам подобное совершенно точно не на руку. — заявила императрица-мать. — Никому из них нет резона наносить тебе увечья, не говоря уж об убийстве. Больше того, я уверена, что и брат тут не при чем.

— Он потеряет гигантский куш, все наследие Меньшиковых. — заметил я.

— Иногда он может быть вспыльчив и жесток. Особенно если кто-то нарушает его планы, но он совершенно точно не идиот. — улыбнулась Екатерина. — Он прекрасно понимает, что от того будешь ты жить или нет, зависит судьба всей страны, не только его рода. Хотя ссора с Марией… понимаю, она иногда может быть несносной. Я никогда не воспринимала ее всерьез, да и двор не был к ней милостив. И все же — она своя.

— Это я прекрасно понимаю. Но вчера она заявила, что в первую очередь великая княжна Морозова, а уже потом — моя супруга. — усмехнувшись сказал я, заставив Екатерину нахмуриться. — И что-то мне подсказывает что такое проявление характера было неспроста. Уверен, дальше станет только веселей.

— Тяжела шапка Мономаха. — слабо улыбнулась императрица. — Вы сразу знали, что ваш брак исключительно династический. Он прекратил войну, и разрывать его через месяц после объявления перемирия, извини, но на это никто не пойдет. Хочешь — можете спать в разных спальнях. Если понадобится — даже в разных домах или городах. Но брак должен быть подтвержден, а в идеале, она должна забеременеть.

— В мире, в котором существуют такие как Кац и те кто его наняли? — в лоб спросил я. — Ты же знаешь, чем он занимался и чем по его приказу и запросам занимались другие? В других обстоятельствах я бы потребовал его казни.

— В других обстоятельствах, сынок, он бы никогда не получил права на подобные исследования или сгнил бы в тюрьме… но нам нужна информация об измененных. Пусть даже это и кажется совершенно бесчеловечным. — покачала головой Екатерина.

— Что конкретно он искал? — спросил я.

— Вероятность изменения под воздействием резонанса, при которых одарённый может получить специфический дар. — попробовала уклониться от ответа Екатерина, но не сумела выдержать мой настойчивый взгляд. Судя по бумагам, он пытался понять, можно ли создавать ментатов целенаправленно.

— Создавать? — теперь уже настала мне пора нахмурится. — И каковы его успехи? Чего он добился?

— Мало, к сожалению слишком мало. Но потенциально оно того стоит. Всех этих зверств и человеческих жертв, все рано — стоит. — вздохнув проговорила Екатерина. — Если удастся контролировать этот процесс, наше государство разом станет сильнейшим в мире и сумеет сопротивляться любому врагу. Не говоря уже о том, что мы сможем не беспокоиться из-за заговоров и нападений.

— И как это связано с экспериментами над эмбрионами? Даже если появится минимальный успех, до того, как ребенок вырастет и сможет быть полезен, пройдет минимум двенадцать лет, а скорее пятнадцать — шестнадцать. — заметил я. — Смысл сейчас форсировать подобные опыты?

— Все совсем не так просто, как ты думаешь. — улыбнулась Екатерина. — И кроме ментатов, чувствующих ложь, есть множество уникальных проявлений резонанса. Кто-то может воодушевлять или очаровывать голосом. Другие — укреплять тело. Путь конструктов — самый распространенный, потому как наиболее изученный. Ничего больше.

— Хочешь сказать, матушка, что он достиг определенных успехов? — удивленно спросил я. — На этом этапе?

— Не столько он, сколько всё наше сообщество в целом. — уклончиво сказала Екатерина. — Мы многого добились, хоть и дорогой ценой. И я рада что сумели в этом обвинить именно орден.

— Правда все равно вылезет наружу. — покачал я головой. — Такое невозможно хранить в тайне вечно, особенно если придется показать результаты общественности. Сколько аристократов уже в курсе или подозревают правду? Сколько среди них яро верующих православных?

— Я понимаю, о чем ты говоришь. Скорее всего церковь уже в курсе, и давно. Но я говорила с Филаретом, и пока что он не хочет мутить воду. Тем более после недавнего разгрома медицины от Асклепия. — ответила императрица. — Сейчас во многих церквях создали приюты утешения, для больных и немощных. Это стало очередным мощным толчком для укрепления православия в стране.

— Ну хоть что-то полезное они делают. — недовольно пробормотал я.

Честно скажем, патриарх вызывал у меня скорее негативные эмоции. Его позиция по ордену, попытки контролировать меня и моих людей, использование всех доступных средств для усиления церкви… не удивлюсь если после окончательной победы над орденцами в стране он примется за аристократию. И не смотри что мы используем «божественную» энергию и материю.

— Русь православная, слышал такое? — улыбнулась покровительственно Екатерина. — Нам может это не нравится, но единой страной мы стали во многом именно из-за нее, единой веры и благословления царя на престол. Богоизбранный. И тебе тоже предстоит пройти через процедуру помазания.

— Зависеть от церкви, которая вырвалась на свободу и стала самостоятельной… не слишком приятно. Мягко скажем. — недовольно поморщился я. — А что, если они захотят большего чем просто помазание? Влезут в политику и экономику?

— Они в ней с самого появления. Церковь и политика неразделимы. Не говоря уже о торговле, не облагаемой налогом. Но если тебе это не нравится, тебе наоборот придется общаться с церковниками больше. — улыбнулась, довольная моей реакцией Екатерина.

— В смысле — больше? Зачем? — не понял я.

— Есть только один способ влиять на церковь — сращиваться с ней в определенных моментах. Ставить и возвышать своих сторонников. Покровительствовать отдельным епархиям. — ответила императрица. — Даже отдельным служкам. Обычно этим занимается тайная канцелярия, но учитывая твоё молодое дарование, возможно Константин справится и с этой задачей.

— И мы плавно подходим к важному вопросу. — усмехнулся я. — Понимаю, почему ты не хочешь отдавать бразды правления службой собственной безопасности, и не собираюсь в это вмешиваться. Но моим сторонникам и слугам нужен официальный статус. Последние события это наглядно показали.

— В чем проблема взять кого-то из офицеров собственной безопасности? У меня их достаточно. Пусть он сопровождает твоего Константина, он может его даже своим официальным заместителем сделать… — проговорила Екатерина, но я лишь покачал головой.

— Прости, матушка, но после того, как нас всех чуть не прикончили во дворце, в самой охраняемой ложе, а твоя служба безопасности даже не обнаружила подлога, доверять я никому из них не собираюсь. — ответил я. — Более того, и тебе не советую.

— А кто сказал, что я им доверяю? — улыбнувшись проговорила императрица. — Многие из них служили еще моему мужу, но я сумела провести несколько новых, верных мне людей из княжеских родов Урала. Постепенно новых лиц будет все больше… но ты же понимаешь, что квалифицированных кадров такого уровня в стране немного?

— Они точно квалифицированные? После случившегося? — уточнил я.

— Это была накладка, в том числе и с моей стороны. — чуть нахмурившись ответила Екатерина. — Нужно больше общаться с братом, но после смерти Гаврилы это не слишком легко. А вот желание его прикончить, наоборот, регулярно просыпается.

— И потому ты решила сделать ему крупную пакость моими руками — отнять наследство Меньшиковых. Заодно переключить его на меня, ослабевая ваши неприязненные отношения. — проговорил я, констатируя факты. — И после этого ты говоришь, что он не может стоять за покушениями?

— Конечно. Тебе ровным счетом ничего не угрожает. Не станет он убивать того, кто будет определять — дать, или не дать, его детям камни резонанса. — победно улыбнулась Екатерина. — Вскоре ему придется отбыть в Варшаву, позиции ослабеют еще сильнее, а к моменту возвращения, даже триумфального, мы сумеем подмять под себя большую часть высшего света.

— Все это очень хорошо и здорово, матушка, но ты забыла маленькую деталь. — усмехнулся я, глядя ей прямо в глаза. — Посоветоваться со мной, и выяснить хочу ли я принимать то же решение, что и ты. В чем моя выгода от десятилетнего судебного противостояния с твоим братом?

— Наследство Меньшиковых? — ехидно улыбнулась Екатерина. — Рано или поздно ты его все равно получишь, хотя и придется потрудится.

— Верно, его я получу в любом случае, рано или поздно. У меня достаточно влиятельных и предусмотрительных сторонников, которые прекрасно понимают, что им, и их детям, жить в этой империи, под моим единоличным правлением. — с каждым произнесенным мной словом улыбка Екатерины теряла искренность. — Мне без проблем удастся удержать земли Меньшиковых в нейтралитете до своего помазания, а потом забрать их силой. А потому, еще раз, вопрос — в чем моя выгода от твоей интриги?

— Твоя выгода, сынок, в том, что я не вставляю тебе палки в колеса и нахожусь на твоей стороне. — ответила императрица. — Не хотелось тебе напоминать, но ты лишь наследник, а не император.

— Все проходит, особенно молодость. — пожал я плечами. — А раз вы, матушка, вспомнили о том, что на моей стороне, не лучше ли и в самом деле на ней быть?

— И в чем, по-твоему, это должно выражаться? — спросила, чуть подняв бровь, Екатерина. — Во дворце постоянно бурлят интриги, заключаются и распадаются союзы, а у тебя — надежный тыл, на который ты всегда можешь рассчитывать.

— А мне то казалось, что мой надежный тыл — это признание меня и церковью, и аристократией наследником престола. — усмехнулся я в ответ.

— Именно. Наследником, не императором. Взойдешь на престол, после этого можешь сколько угодно насаждать свои правила. Если силы хватит, если сумеешь сформировать союз верных, и еще много разных «если». — усмехнулась Екатерина. — Ты не сможешь проконтролировать все в одиночку, а значит, либо ты сумеешь создать надежный союз, который будет опираться на власть, деньги, ресурсы и войска, либо будешь марионеточным правителем.

— Пять, максимум семь лет. — усмехнувшись сказал я. — И меня уже никто не остановит. Но и рассчитывать только на силу, как делает твой брат, я не стану.

— Очень надеюсь, что это правда. — покачала головой императрица. — Пусть у тебя и будут все права на престол, даже если ты решишь стать деспотом и самодуром, тебе все равно придется иметь верных слуг и союзников. И я рассчитываю остаться в их числе. Как и мои верные сторонники.

— В таком случае, возможно пора доказать это делом, а не словами? В данный момент, я не чувствую вашей поддержки, матушка. — спокойно ответил я. — А вот последствия вашей интриги ощутил сполна. Повезло, что я научился держать и сферу, и выпуклый щит, в противном случае от меня там ничего бы не осталось.

— Так и не надо лезть куда попало, пока ты не освоил стихийные конструкты. — пожала плечами Екатерина, но заметив мое недовольство вздохнула. — Что ты хочешь?

— Разделение полномочий в службе собственной безопасности. Константин станет его главой, не сегодня так завтра, и одно дело если ему придется менять всех людей, а другое — только часть, оставив тех, с кем он уже успел поработать. — ответил я, и Екатерина невольно поморщилась. — Можете оставить на посту главы службы своего ставленника. По крайней мере до тех пор, пока вы властвующая императрица-мать. Мы не будем посягать на этот пост, но мне надоело что моим людям приходится кому-то что-то доказывать. Или мне напомнить почему все сведения и Кац оказались у вас, а не у Петра или Багратиона-старшего? И кто сохраняет тайну об этом?

— Это ты так намекаешь на то, что можешь слить информацию в общество, чтобы оно ополчилось против нас? Не слишком красиво с твоей стороны. — ответила Екатерина, чуть поджав губы. — К тому же, тебе самому не выгодно если об этом узнают широкие круги. А со временем, когда мы достигнем существенных успехов, все это будет не так важно. Польза перевесит вред.

— Не сомневаюсь в этом. Как и в том, что великие достижения всегда требуют чем-то пожертвовать. Но пока давайте остановимся на хоть мнимом подтверждении нашего… если не союза, то по крайней мере отсутствия противостояния. — настойчиво сказал я. — Для того, чтобы забыть, о том, что через ваши действия моей жизни серьезно угрожали я не прошу многого. Пока что.

— Пока что? — Екатерина чуть нахмурилась, но быстро взяла себя в руки и вежливо улыбнулась. — Хорошо, ты получишь свои документы. К слову, раз ты вспомнил о брате, я хочу обсудить еще один момент — пусть у Демидовых есть еще несколько прямых наследников, я бы предпочла, чтобы именно он получил княжение.

— Учитывая, что до его совершеннолетия еще двадцать лет, думаю мы не раз успеем обсудить этот вопрос. — так же вежливо улыбнулся я. Прошло несколько мгновений прежде, чем у меня в голове щелкнуло. — Но, думаю я могу принять эту позицию, если вопрос с его возможным требованием на престол будет снят окончательно. Крайне не хотелось бы подвергать своего родственника крайним мерам.

— Это угроза. — не спросила, а скорее утверждала Екатерина. — Я всего лишь хочу, чтобы он получил то, что и так его по праву рождения.

— Как и я. — не стал я ввязываться в бесполезный спор. — Это сложный вопрос, матушка. Но если вы настаиваете… предположим я буду не против. Однако, как я уже сказал — мне не нужна угроза, от того, кому я просто могу отказать в поддержке. И тогда, через десять лет, у него не окажется ни верных сторонников, ни армии, ни земель.

— У него всё это будет независимо от твоих желаний. — поджав губы проговорила Екатерина. — Он мой сын!

— Как и я. Только во мне течет кровь Романовых, а в нем, даже учитывая ваше прямое родство с главной ветвью, оно очень отдаленное. — заметил я. — Его мать в девичестве — Морозова. Его отец — Демидов. Романовым ему не стать ни как. Разве что он женится на одной из моих дочерей, хотя от такого кровосмешения голова кругом идет. И то, это не даст ему права на престол. И вообще, кто управляет камнями, управляет и государством. Надеюсь, это вы понимаете?

— Отлично понимаю. — усмехнулась Екатерина. — Но как это вопрос открытый.

— Имеете ввиду, что сумели повторить опыт гениального Теслы? — уточнил я.

— Нет. — едва заметно поморщившись ответила императрица-мать. — После того эксперимента все изменилось, даже те же приборы, оставшиеся в академии наук, в музее, уже со старта показывают измененные данные. А процесс создания и управления камнями резонанса тщательно регламентируется обществом имени Теслы.

— В таком случае я вообще не понимаю на что вы надеетесь. — пожал я плечами. — Или думаете, что в результате ваших экспериментов он станет гораздо сильнее, и управление камнями ему не понадобится?

— Я… хорошо. — Екатерина вздохнула, но сказала явно не то, что промелькнуло у нее в голове. — Я, как его мать, от его имени и от своего, согласна на его отречение от права престолонаследия.

— Отлично. Думаю, с этим ни у кого из нас проблем не возникнет. Придется привлечь Филарета, чтобы покрестить брата. — ответил я, чуть подумав. — И выбрать ему крестных…

— С этим я справлюсь как-нибудь сама. — серьезно заявила Екатерина. — Мы в слишком сложной ситуации, чтобы доверять случайным людям.

— В таком случае, договорились. Я жду документы для Константина, остальные он распределит сам. — кивнул я. — Прошу прощения, но отречение я предпочту видеть в виде письменного документа. Заверенного вами, мной и… пусть будет тот же Филарет.

— Хорошо. — поджав губы сказала Екатерина, и сняла ледяную скорлупу, показывая, что приватный разговор окончен. — Надеюсь у тебя все будет хорошо.

— Я очень постараюсь чтобы так и было. Как и все мои люди. — улыбнулся я, выглянув в окно, за которым стоял фрегат. От чего Екатерина нахмурилась еще больше.

Тем временем, в резиденции регента.

— Ну что, дочка. — вздохнул Петр, когда, небывалое дело! мелкая оторва сграбастала его в объятия и так и стояла почти минуту. — Что случилось? Он тебя бил?

— Ох папа, да не в этом дело. — ответила Мальвина, чуть отстранившись. — Мы вчера поссорились и… в общем я не сдержалась и сказала, что я в первую очередь — великая княгиня Морозова.

— Вот как. — регент нахмурился, продолжая гладить дочурку по голове. — Это может стать проблемой… хотя я сразу говорил, что твоему супругу не завидую.

— Угу. — снова прижалась Мальвина к отцу. — Но что теперь делать? Я ведь в его доме одна. У меня ни приданого, как у Инги. Ни сторонников, как у его Ангелы…

— Что ты такое говоришь? В приданое с тобой шел мир и вся империя. — нахмурился Петр. — Иначе бы я этого молокососа…

— Делать то что, папа? — надула губки Мальвина. — Я не хочу быть бесприданницей!

— Ну и что ты предлагаешь? — вздохнул Петр. — Дарить ему что-то из наших земель задним числом?

— Нет, конечно. — фыркнула Мальвина и замолчала на несколько секунд. — Нельзя ему отдавать наше. Но и он и так скоро получит весь северный Урал и часть Сибири… Неужели мы ничего не можем сделать?

— Если бы у тебя не было какой-нибудь мысли, ты бы ко мне даже не пришла. Так что говори прямо. — усмехнулся Петр.

— Ангела. Я передумала, не хочу ее больше поддерживать. Хочу получить часть ее земель себе. — напористо проговорила Мария. — Он их все равно получит, хоть и через десять лет. Так может на этом сыграть?

— Мало тебе того, что ты станешь императрицей… — покачал головой Петр. — Вторая Морозова на этом месте за пятьдесят лет.

— Так я смогу усилить род, а не ослаблять его. А ты ничего не потеряешь. — ответила Мальвина. — А может даже удастся что-то и оставить себе.

— Хм… ладно. Думаю об этом можно подумать. — решил Петр. — Рассказывай, как у тебя дела?