Граф Суворов. Том 4

Глава 25

— Какого фига он тут делает? — спросил я у Строгонова, мрачно разглядывающего моего будущего соперника. Яков был из тех княжичей, что опозорился в допросной, показав себя слабовольным трусом, но сейчас он, кажется, был настроен на победу. — Его же вроде под домашний арест сажали и выслали из столицы?

— Не знаю, Сашка, но все это очень подозрительно. Вроде как он участвовал под другим именем, скрывался. Но в академии благородных девиц его никто не видел. — ответил Василий. — Скорее всего это подстава. Кто бы не играл против нас, мотивы могут быть самыми разными. Не рискуй лишний раз, но и на рожон не лезь. Если он вдруг скончается во время схватки — придется туго. Это прямой конфликт родов.

— Значит не скончается. — уверенно проговорил я, забираясь в доспех. — Главное проверьте его на наркоту, чтобы как с Геной не закончилось.

— Хорошая идея. Только запоздалая… — проговорил Строганов, нахмурившись. — Если подозреваешь подставу со стороны ордена, то и на честное расследование и анализы можешь не рассчитывать.

— Нам нужны свои медики. — решительно проговорил я. — Иначе ситуация может выйти из-под контроля. Пусть не полноценная клиника, но хоть свои полевые медсестры и хирурги… должны же существовать отщепенцы, отколовшиеся от ордена по разным причинам?

— Рано об этом думать, ваше сиятельство. — усмехнулся Василий, закрывая броню. Он что-то говорил, но машина оживала медленно и наушники заработали только спустя несколько секунд. — …с этой проблемой короли и императоры справится не могут, а ты с нахрапа решил найти себе врачей.

— Делать это все равно нужно, или искать пути влияния на орден. — ответил я, разминаясь и выводя резонансный генератор на рабочую частоту. Сегодня будет уже третий день, когда вместо камня бомбиста я использую в качестве резонатора Шах. Пока в пассивном режиме. Перед схваткой вошел в медитацию резонанса, слил из «звука» в Шах прану, и потом вставил его в качестве источника питания.

Из плюсов — теперь можно было работать только с одним камнем. Из минусов — если запас кончится посреди боя, восполнить его будет проблематично. Но учитывая колоссальную разницу между Шахом и алмазом-трофеем, у второго и пиковый выход и максимальный запас были в сотни раз меньше. Так что я не особенно беспокоился, да и вообще, если понадобится, я могу как в прошлый раз, вообще без доспеха сражаться.

— Участникам приготовится! — объявил судья, и я вышел на арену, в этот раз оказавшись первым. Яков шел легко, можно даже сказать вальяжно. Сравнить я его мог разве что с княжной Вяземской, та двигалась так же легко. Вот только он все же парень, а значит пластика тут не природная, а выработанная сотнями и тысячами часов тренировок. А это уже может быть опасно.

Сосредоточившись, я отмел всю лишнюю информацию, сосредоточился на ауре противника и чуть не выругался в слух. Уж не знаю, что с ним сделали, но аура Якова пульсировала в такт его сердцебиению. То расширяясь и расходясь в стороны, то сжимаясь и концентрируясь так, что я не мог рассмотреть даже отклик течения правны в меридианах. Такое я встречал впервые.

— Василий, ты меня слышишь? — позвал я в рацию.

— Слышу, как и весь оперативный штаб. — немедля откликнулся Строганов.

— Хм… — я на секунду замялся, одно дело — говорить с доверенным лицом, адьютантом и денщиком, да еще и по совместительству наставником. И совсем другое — по открытому каналу, где может быть море посторонних. И выдавать свои способности перед врагами и шпионами очень не хочется.

— Ну, говори, здесь все наши, Суворовские. — поторопил меня Василий.

— С ним что-то очень серьезно не так. — решившись ответил я. — Его так колбасит, словно он наглотался наркоты. Резонанс волнами ходит, словно сердцебиение.

— Сердцебиение? — удивился Строганов, а через секунду раздался совсем другой голос, преподавательницы Марии Ивановны.

— Александр, уходи оттуда немедля! Мы сейчас свяжемся с судьей… — закончить она не успела, потому как над ареной проревела сирена к старту и Яков молнией кинулся ко мне. Я хоть и смотрел прямо на противника, но едва успел построить встречный пресс, даже не заметив старта движения. Враг словно телепортировался, вот он был в пяти метрах от меня, а вот наши мечи уже скрестились.

Только в отличие от меня, он действительно умел фехтовать. Мое усилие прошло мимо, противник одним финтом отбил лезвие в сторону и тут же рубанул меня поперек туловища, отбросив на пару метров. Я оказался на самом краю арены, но Яков не отставал ни на мгновение и тут же обрушил на меня град ударов, которые я просто не успевал парировать, а щиты и прессы он разбивал, даже не замедляясь.

Это больше всего походило не на дуэль или сражение, а на избиение. Но самое отвратное — что избивали меня! И если бы не броня, я скорее всего уже оказался мертв. Каждый выпад противника оставлял на моем доспехе глубокие царапины, будто этого мало, Яков каким-то чудом умудрялся бить в одно и то же место, в крепление резонатора. Как я еще совсем недавно бил Герба.

Вот только в отличие от одногруппника я все еще оставался в своем уме и успевал думать. Рывок! Противник ловко отскакивает в сторону, походя награждая меня ударом под колено, но я сумел извернуться в полете и принять удар на коленный щиток брони. Попробовал достать мечом сам, но Яков легко заблокировал выпад и отвел его в сторону, не ослабевая натиск.

Мелочиться нельзя. Не та сейчас ситуация, чтобы медлить или экономить силы. Враг не собирался меня щадить и явно нацелился на то, чтобы меня прикончить. И сейчас было не до того, чтобы строить теории или думать — зачем ему моя смерть. В начале — победить, остальное потом.

Выставив перед собой меч, я попытался разорвать дистанцию, но Яков играючи воравался в ближний круг, не собираясь давать мне и секунды продыху. Наверное, он почувствовал вкус победы, и решил закончить все одним ударом, но я знал куда он будет нанесен, противник пусть и всего на секунду, но стал предсказуем, и на этом погорел.

Лезвие противника ударило меня прямо в центр груди, углубляя пробоину еще больше, но в ту же секунду я перехватил его стальной перчаткой и сжал. Из динамиков брони противника раздался едкий смешок, его меч вспыхнул, но что-то пошло не по плану, ведь я одновременно я влил в шило всю имеющуюся правну и с силой ударил по рукам противника собственным клинком.

Тренировочный меч Якова не выдержал такого напора и со звоном разбился на несколько кусков, оставляя самый кончик у меня в броне. А противник, внезапно лишившийся оружия, отскочил, с недоумением крутя в руках обломок рукояти.

— Все кончено, ты обезоружен. Сдавайся. — произнес я, не собираясь расслабляться. Чувство опасности взвыло, заставив меня отступить, и только после этого я увидел, что из обломка меча торчит невидимое обычному глазу лезвие, приобретающее оттенок при движении.

Резонансный клинок! Объемный силовой конструкт шестого взрослого ранга, который многие получают только после окончания высшей военной академии, а большинство и вовсе, не получают никогда, просто не дорастая до таких высот.

— Сегодня ты умрешь, Суворов. А после за тобой отправятся все псы империи! — крикнул Яков, бросаясь вперед с новыми силами.

Превосходный навык фехтования, владение собственным телом и броней. Даже конструкты — казалось все было на его стороне. И все же я не собирался просто так опускать руки и сдаваться. Да и противник, мягко скажем, мне такого варианта не оставлял. Похоже с арены уйдет только один из нас.

Рывок! Я ушел в сторону, и своим коронным прессом ударил снизу, стараясь сбить противника с ног или вывести его из равновесия. Но конструкт, попавший в участившееся сердцебиение противника, просто рассыпался, соприкоснувшись с его пульсирующей аурой. Как и щит, который я выставил чтобы замедлить врага.

Резонансный меч, колючая броня, скорость — раз за разом враг показывал мне новые грани резонанса, которым нас еще даже не учили. Да что там, я из всего арсенала противника знал только о мече, да и то, потому что он являлся обязательным к освоению конструктом для высоких титулов и рангов.

А в следующее мгновение я на себе ощутил, что резонансный клинок — вполне реален. В последнее мгновение я сумел повернуться и прозрачное лезвие, вместо того чтобы вновь ударить меня в грудь, рубануло со всей силы по плечу. Да так, что сняло со стальной брони стружку, оттяпав существенный кусок.

Я вообще не мог больше двигаться нормально, только рывками, в противном случае враг просто не давал мне ни шанса, постоянно оказываясь рядом. Его движения напоминали вспышки молний, он просто исчезал на одном месте и тут же появлялся на другом. Но хуже всего — мои атаки не достигали цели.

Прессы, щиты, даже несколько взмахов когтей — все тонуло в пульсации его ауры. А удары меча он легко парировал или контратаковал, словно издеваясь и показывая, что мне больше нечего ему противопоставить, а в этом он куда лучше меня. И главное, больше глупых ошибок он не совершал. Бил в разные места, не давая предугадать траекторию и цель замаха.

И когда я уже начал отчаиваться — понял, он не бьет конструктами. Только меч и защита, больше ничего. А раз так…

Рывок назад. Он снова рядом, но в моей правой руке ужа зажат гранатомет. Еще рывок, в сторону, у меня только один шанс и я не могу его упустить. Сердце колотиться как бешенное. Не мое — его. Я же наоборот, стал холоден и спокоен, отбросив только мешающие сейчас эмоции. Раз-два… раз-два… Рывок! Раз!

Я выстрелил наугад, еще не видя куда переместится противник, но расчет оказался верен, Аура Якова сжалась, втянувшись внутрь брони, и в то же мгновение граната ударила ему в забрало, закрасив все объективы камер. Миг, и аура вновь расширилась, да только краска уже стала частью брони.

— Тварь! Убью! — взревел Яков Плещов, отмахнувшись от меня мечом. Но я и не собирался лезть на рожон. Противник отмахивался наугад, левой рукой старательно оттирая краску с забрала, но я уже перезарядился и прочувствовал темп. Раз — два. Раз!

Вторая граната влетела вслед за первой, взорвавшись прямо у крошечной щели в стальной скорлупе. Светошумовой заряд рванул так что даже мне, зажмурившемуся и стоящему в паре метров от противника, пришлось не сладко, Яков же взвыл, закрутившись на месте и в ярости размахивая резонансным клинком во все стороны.

Его сердцебиение участилось еще сильней, превратившись в сплошную пульсацию, и мне ничего не оставалось, кроме как вновь зарядить оружие и держаться на расстоянии, пока ослепший и оглохший противник, воя, не растратит последние силы. Прошло всего несколько секунд и то, что я ожидал случилось.

Сердце парня не выдержало. Пульсация на миг стала постоянной, а затем аура исчезла, как и резонансный меч. Яков еще несколько секунд выл, царапая нагрудную пластину железными пальцами, а затем рухнул на колени и, не выдержав, упал лицом вниз. В ту же секунду я дернул шнур выхода и выбравшись из брони подбежал к бывшему противнику.

Извлекать пилота из резонансного доспеха нас учили тогда же, когда и одевать его на себя. В бою такое не сделать, даже если враг по какой-то причине замешкается. Но сейчас, когда он просто валялся на бетонном полу, операция далась легко. Правую руку под левую подмышку, левую руку — в разъем под кобурой на поясе, нащупать эвакуационные кольца — дернуть одновременно.

С тихим щелчком броня открылась, и я тут же вцепился в край обеими ладонями, раскрывая дверцу на спине. Парень еще дергался, изо рта у него шла пена и формально он еще был жив. Секунд сорок — пятьдесят, если не запустить остановившееся сердце. Вот только с его меридианами творилось какое-то безобразие. Нет они не были порваны, как после приема наркотиков в случае Герба, просто энергия перестала течь.

— Только попробуй сдохнуть, придурок. — выругался я. Положив Якова на бетонный пол, выщербленный после нашей схватки, и начав непрямой массаж сердца. А спустя всего несколько мгновений я почувствовал на плече чью-то ладонь и увидел склонившегося Строгонова.

— У него инфаркт, или инсульт. Я не очень разбираюсь. Сердце остановилось. — не прекращая стимуляцию сказал я.

— Мы разберемся. — ответил медик с гербом Асклепия на груди. — Отойдите пожалуйста и не мешайте нам работать!

— Ему нужна капельница, препараты… — начал было я, но Строганов схватил меня за плечи и повернув к себе покачал головой. — Если он сдохнет, мы не узнаем, что произошло. Кто с ним это сделал?

— Он сам. Это каденция. — ответила стоящая чуть поодаль Бакинова. — Состояние, которому учат только военных в звании от поручика и выше. Возможно, такой финал — родовой секрет.

— Это уже не важно. Мы все слышали его угрозы и оскорбления. Камеры зафиксировали факт применения резонансного меча, который он просто скрывал за проводящим лезвием. — проговорил Василий, кивнув в сторону Якова, которого уже грузили на носилки. — Это уже не турнир и даже не дуэль. Учитывая разницу в ваших рангах, это будет квалифицировано как покушение на убийство. И если он выживет станет только хуже. Это позор…

— Дважды позор, если учитывать, что даже используя выгорание, он проиграл. — заметила Мария Ивановна. — Еще стоит уточнить, почему все отряды в тяжелой броне оказались так далеко от арены? Предательство?

— Вряд ли, скорее просто никто не мог предположить, что на арене схлестнутся шестой и двенадцатый ранги. — покачал головой Строганов. — Не нужно искать виновных там, где их нет.

— Это скандал, при этом скандал очень показательный. — заметил я, проводив взглядом Якова, которого уже вынесли с арены. — Что с ним будет дальше? Тайная полиция или гвардия Суворовых?

— Он наследник другого рода, так что полиция. Если он выживет, конечно. — ответил Василий. — Лучше скажи, как тебе удалось попасть ему в забрало? От него же должны были все конструкты лопаться.

— Повезло, наверное. — пожал я плечами. — Но теперь светошумовые гранаты я буду носить с собой всегда.

— Да, это стало полной неожиданностью, для всех… идем, надо еще с судьями поговорить. — кивнул Строганов, и в этом я с ним был совершенно согласен. Произошедшее не укладывалось ни в какие рамки турнира, но каково же было мое удивление, когда зайдя в судейскую, мы услышали как несколько человек буквально орут друг на друга, размахивая руками.

— Он использовал боевые гранаты! — услышал я выкрик одного из мужчин и с удивлением узнал «таракана», который куда-то исчез из училища пару месяцев назад. Я уже думал, что преподаватель по фехтованию подался в теплые страны, но кажется у него нашелся повод чтобы вернуться, вот только результат был совершенно не тот на который рассчитывал орущий и брызжущий слюной мужчина.

— Мы все слышали крики княжича Плещова, это прямая угроза жизни. — кричал другой. — Кроме того, на камерах хорошо видно, что Яков использовал резонансный меч, это шестой ранг, против двенадцатого! Нарушение всех правил!

— Нет никаких правил, запрещающих участие в турнире бойцов с разными рангами. — парировал Ежиков. — А то, что он кричал в запале схватки — только его дело!

— О, таракан. А я думал ты сбежал. — громко, так что услышали все в комнате, сказал я. — Требую отвода судьи Ежикова, как пристрастного урода, пытающегося испортить мне жизнь со своего преподавательского опыта в училище.

— Мерзкий маленький засранец! — с отвращением на лице проговорил Таракан, схватившись за рукоять висящей на боку сабли, но я не стал больше ждать. Рывок, и мой кулак прилетел в ухо мужчине не успевшему достать оружие. Рухнувший на пол Таракан откатился в сторону, и замер с выпученными глазами.

— Он пытался достать саблю. Посмотрите потом по камерам. А пока, задержите и допросите, кажется, к тому, что Яков использовал выгорание, этот урод имеет самое непосредственное отношение. — проговорил я, и все судьи с удивлением посмотрели в мою сторону.

— У него фиксировали пики до девятого ранга. Никак не до шестого. — заметил один из мужчин со значком судьи. — Если это каденция, соло, то это все объясняет.

— Теперь главное, чтобы княжич выжил и сумел дать показания. — ответил другой. — Что же, думаю других мнений быть не может. И с технической и с практической точки зрения — победа за Александром Суворовым. Поздравляю вас юноша, и желаю успехов в финале. Думаю, вы сумеете показать в Летнем дворце все на что способны.

— В Летнем дворце? — не сразу сообразил я.

— Совершенно верно. Его императорское величество приказал перенести финальные схватки туда. Через три недели. — ответил судья с плохо скрваемой гордостью в голосе. — И мы все туда приглашены.

Три недели… во дворце. А у меня еще ничего не готово… похоже стричься и красится пора уже сейчас.

Зимний дворец, покои императора.

— И что она в нем нашла? — недоуменно проговорил Петр, глядя на фотографию младшего Суворова, вклеенную в досье. Фото было чуть размытым, и явно не с самого лучшего ракурса, зато по словам шефа тайной полиции — самым актуальным. Подростки растут и меняются быстро, так что не важно, как он выглядел еще полгода назад.

Не смотря на то что лицо оказалось смазанным, по фигуре была различима мощная мускулатура, а в досье указывалось что парень выдерживал не только стандартные нагрузки, но и повышенные, которые применялись к штурмовым частям гвардии для отбора в спецотряды.

Показательна была и сила парня. Двенадцатый формальный ранг был перекрыт использованием всех трех типов конструктов, при этом пресс был указан как восьмой, а щит — девятый ранг. Что для неполных семнадцати лет было уровнем гения, или же, по-простому — барона. Такому титул можно было присвоить просто по факту сдачи экзаменов в высшую военную академию, так что если он еще и в турнире победит…

Единственная проблема, и в докладе от тайной канцелярии и в досье, предоставленном по требованию самим родом Суворовых — прошлое парня оказалось совершенно туманно. Мирослав настаивал на том, что парнишка — сын Бронислава, родной, пусть и незаконнорожденный. Шеф полиции — что подросток был усыновлен согласно завещанию и последней воле погибшего Суворова, что не отменяло первого варианта. Так или иначе, талантливый дарник на службе империи — никогда не лишний.

А что до замужества дочки, если этот выскочка сумел ей отказать, пусть она побарахтается… вдруг Петру, как отцу, повезло, и егоза и в самом деле нашла себе достойного мужа, который сумеет совладать с ее взрывным характером?

Петроград, усадьба Долгоруких.

— Что скажешь, Михаил? — спросил Илларион, не вставая с кровати. После ранения врачи вытащили из него почти сто грамм дроби, но за прошедшие несколько месяцев он так и не сумел прийти в норму, передав жандармерию в руки отца. Однако дела сына заставили его вновь взять бразды правления.

— Он монстр. — ответил сын нехотя. — Чудовище.

— Чувствую ты имеешь ввиду не Якова, хотя, судя по выкрикам этого юнца он хотел и нашей с тобой смерти. — усмехнулся и тут же поморщился от боли Илларион. — Суворовы побеждают на всех фронтах. Становятся только сильнее, пока наш род чахнет. А государь задумал взять себе в жены новую, молодую девку. Так еще и племянницу твою признал дочерью, возвысив в титул княжны Морозовой. Ты не имеешь права проиграть.

— Это мелкое чудовище за пару месяцев перепрыгнуло с двенадцатого ранга до восьмого! Да ты же сам видел, как он расправился с Яковом! — возмущенно проговорил Михаил, не поднимая глаз на отца. — Или ты хочешь, чтобы я тоже… спел соло?

— Ну нет. Такого счастья нам не надо. — усмехнулся Илларион. — Но выскочек необходимо поставить наместо.

— Если не усиливающие наркотики и выгорание, то что? — все же решился взглянуть на главу рода парень.

— Скажем так, есть у меня пара идей. Не беспокойся, лучше отправляйся на тренировку. — улыбнулся Илларион. — Я уже велел техникам подготовить для тебя доспех в котором ты выйдешь на финал.