Граф Рысев 2 (СИ)

Глава 20

— Итого, двенадцать тысяч рублей, за всё, — резюмировал Савелий, и вытащил чековую книжку. Я посмотрел на командира егерей и кивнул ему, подзывая к себе.

— Что скажешь? — спросил я тихонько.

— Нормальная цена, — Пётр задумался. — В Ямске больше бы вышло, тысяч пятнадцать-шестнадцать, я думаю. Всё-таки в фортах цены на тварей ниже. Ну, и надо учитывать, что особо ценные части туш мы себе оставили. Так, вроде, клан не бедствует. Оптом опять же всё сдавали.

— Понятно, — я задумчиво смотрел на закупщика. — А он в Ямске работает, или только здесь в форте?

— Работает. Контакты с ним есть. Вы бы уже, ваше сиятельство, мобилет приобрели, что ли. Я ещё могу понять, что его сиятельство Сергей Ильич не доверяет всем этим новомодным штучкам, но вам-то сама рысь велела попробовать. В форте, правда, он особо не нужен, но, вы ведь не собираетесь жить здесь всё время. А у Савы он есть, и вполне можно быстро с ним связаться, если потребуется. — Выпалил Пётр.

Я задумался. Название прибора или, скорее, артефакта было мне незнакомо. Но, как только я задумался, одна из муз сразу же подсунула мне образ небольшого переговорного устройства с экраном, на котором можно было посмотреть новости, забавные картинки… Да и название созвучное. Где-то получается эти мобилеты я видел. Почему не приобрёл — это другой вопрос, возможно, просто не успел.

— Надо подумать. Постоянная связь — это очень важно. Нужно обсудить с дедом. Чтобы у каждого командира отряда такая штука появилась. — Сказал я, и, проигнорировав скептический взгляд командира, подошёл к закупщику, который в это время следил, как егеря загружают в грузовичок его покупки.

— Прорыв пошёл на пользу вашему кошельку и развитию, ваше сиятельство, — проговорил Савелий, поворачиваясь ко мне. — Полагаю, большинство трофеев на вашем счету, — он окинул цепким взглядом мою фигуру.

— Правильно полагаете, — я кивнул. — У меня к вам есть деловое предложение. Летом, когда начнутся каникулы мы можем встретиться в Ямске?

— Да, — он кивнул. — У вашего егеря есть мои координаты. Пётр сказал, что шкуры с летяг вы лично снимали. — Я кивнул. — Мои комплименты. Очень хорошее качество. Минимум повреждений. Я впечатлён. Можно даже сказать, что буду ждать с нетерпением, что же вы сможете мне ещё предложить.

— Хорошо, — я задумался, а затем решил спросить. — А вот, чисто теоретически, сколько может стоить шкура радужного песчаного василиска?

Шкура эта удивительно красивая, словно осыпанная россыпью драгоценных камней. А вот добыть её было совсем непросто. Этот чертов василиск — тварь третьего уровня, был очень шустрым. И почему-то очень хотел меня убить. Я, кстати именно на нём третий уровень получил. И шкура прекрасна, лежит в хранилище в изнаночном кармане, ждёт, когда же я её, вон, Савелию Павлову продам.

— Ха-ха, — Савелий рассмеялся так, что хлопнул себя по бедрам. — А вы шутник, ваше сиятельство.

— Да, я такой. Люблю, знаете ли, пошутить. — Ответил я и улыбнулся кончиками губ. — И всё же, чисто теоретически, сколько такая шкура может стоить?

— Чисто теоретически, — Павлов задумался. — Если бы кто-то сумел добыть шкуру этой твари, да ещё и с гребнем, то… от пятидесяти тысяч. В зависимости от качества шкуры. Вот только последнего василиска торговали на императорском аукционе в Москве дай боги памяти, ровно семьдесят три года назад. Слишком уж они редкие. Даже для третьего уровня изнанки.

— Ну, возможно, мне когда-нибудь повезёт, — я криво улыбнулся. — Всего хорошего, господин Павлов, встретимся в Ямске.

И я отошёл от него, не мешая погрузке. Теперь мне очень интересно, на какую сумму у меня на складе тварей хранится. Там ведь не только эта проклятая шкура, кстати с целым двойным гребнем. Я вытащил блокнот из сумки, которую по привычке таскал с собой, и посмотрел на рисунок. Да, точно, двойной гребень. Кажется, это указывает на довольно почтенный возраст твари. А ещё, мне кажется, что все те, кто видел эти рисунки не приняли их всерьёз на сто процентов. Может, думали, что часть тварей я рисовал, увидев в каком-нибудь справочнике. Не знаю, и выяснять не собираюсь. Не верят, ну и хрен с ними, я за славой суперохотника не гоняюсь.

Павлов уехал, а я решил пройтись до Академии. Может быть, мой преподаватель магии огня рискнул прийти. В крайнем случае, над картиной поработаю. На том этапе в котором она сейчас находится, натурщица уже не нужна. Все оставшиеся детали и нюансы можно и без Наташи проработать. Да и мешать никто не будет. Потому что я ни за что не поверю, что кто-то вроде Куницына притащится в студию в такое время, чтобы продолжить работу над своим проектом.

Предупредив егерей, я пошёл к калитке, но тут вернулась Маша.

— Что-то ты быстро, — сказал я ей, останавливаясь возле машины.

— В училище дым коромыслом стоит. Всех курсантов собрали в казармах. Никого не выпускают с территории. Там что-то происходит. Ждут открытия портала. Ожидают прибытие каких-то чинов из Новосибирска. Чуть ли не сам Тигров должен приехать. Но я так и не поняла, что же происходит. — Она закусила нижнюю губу. — Нас, кто подготовительные курсы посещает, выгнали. Заданий надавали и пнули за ворота. Я хотела с Лёней Ондатровым встретиться, сказать ему, что разрываю помолвку, но мне не удалось его увидеть.

— Давай договоримся, ты не будешь пытаться встречаться с Ондатровым наедине, — я пристально смотрел на неё. — Твой дядя сам сообщит этому семейству о разрыве.

— Женя… — наши взгляды встретились. Наконец, она кивнула. — Хорошо. Предоставлю решить этот вопрос вам с дядей. А ты куда-то собрался?

— Я всё ещё учусь в Академии, и мне тоже надо наведаться туда, чтобы узнать, когда возобновят занятия.

— Тогда я позанимаюсь и вещи разберу. — Маша проводила взглядом большой чемодан, который вытащил из багажника Кузьма и потащил в дом.

Я же направился прямиков в Академию.

В коридорах было пусто. Никто из студентов прийти сегодня не рискнул. Не могу их винить. Мало приятного встретить на улице кого-нибудь, вроде той росомахи. И очень мало шансов после этой встречи остаться в живых. Так что, я их понимаю. Вот, когда улицы полностью зачистят, тогда здесь будет не протолкнуться. Конец учебного года, как-никак. Всем нужно курсовые проекты сдавать. Экзамены опять же.

Спустившись в подвал, я толкнул дверь класса. Архаров оказался на месте. Он стоял у доски и что-то чертил на ней.

— Проходи, — он кивнул мне, продолжая чертить. — Я так и думал, что ты придёшь. Сейчас на улицах почти безопасно, а дома сидеть — так скиснуть можно.

Он был трезв и гладко выбрит. Я прошёл в класс и сел за первую парту, ту, что стояла поближе к доске. Всё-таки это довольно странно — ощущать себя единственным учеником. У Дроздова таких ощущений не было. Всё-таки боевые искусства не воспринимались мною, как полноценное обучение. Здесь же была именно школа.

— Так, надеюсь, ты всё узнал про свои каналы и источник. И научился чётко отмерять необходимое количество энергии. Не будем на этот останавливаться, а перейдём сразу к заклятьям. Сегодня рассмотрим построение различных щитов. Огненный щит хорош тем, что он динамичный. Из-за него вполне можно нападать. А ещё можно наслаивать один слой или даже полноценный щит на другой. Вплоть до создания вокруг себя полноценного огненного кокона. Прелесть этого кокона в том, что самый наружный слой одновременно является элементом нападения, — Архаров заканчивал свой, довольно сложный чертёж

— Александр Никитович, а я, случайно, не приготовлюсь в собственном соку внутри такого кокона? Что-то мне твоя постановка задач не внушает доверия, — осторожно заметил я.

— Рысев, как ты думаешь, зачем я тут пытаюсь рисовать, хоть к художникам имею отношение только тем, что являюсь преподавателем одного из предметов в Академии изящных искусств? — Архаров посмотрел на доску, удовлетворённо кивнул и положил мел. После чего начал поворачиваться ко мне, продолжая говорить. — Ну, ты и так не поджаришься. Это твой дар, порождение твоего источника, так что тебе самому собственного огня бояться не стоит. Если только ты намеренно не прикажешь ему оказать определённое воздействие.

— Например, рану прижечь, — пробормотал я.

— Да, неплохой пример, между прочем. А вот, чтобы не поджарить своего спутника, которого ты захочешь накрыть щитом, и необходимо знать, как именно направить магические потоки, чтобы они отдавали жар наружу, а не во внутрь щи… — Он прищурился, разглядывая меня. — Рысев, ты что, издеваешься надо мной? Четвёртый уровень? Четвёртый! Я досконально продумал план для загрузки третьего уровня, а ты мне такую свинью подложил! — Архаров отшвырнул тряпку, которой вытирал руки.

— Ну, извини, я не собирался дать себя убить, только чтобы не нарушить твои далеко идущие планы, — развёл руками, разглядывая план направления магических потоков. Затем достал блокнот и принялся переносить его себе.

— Кого хоть завалил? — мрачно поинтересовался Архаров.

— Каменную росомаху, — ответил я, не вдаваясь в подробности.

— Молодец, — буркнул огневик. — Эту тварь нелегко убить. Ладно. Давай основной каскад щитов разучим и попрактикуемся их накладывать.

Магия защиты оказалась гораздо сложнее, чем магия нападения. Мы занимались три часа, прежде чем мне удалось построить каскад из четырёх слоев огня. Когда я разобрался с направлениями потоков, дело пошло куда быстрее.

— Ну вот, всегда приятно учить того, кто хочет научиться, — Архаров поднял палец вверх. — Задание на дом — отработать наложение щита в автоматическом режиме. Чтобы первый слой накладывался за пару секунд, в то время, пока ты эти пару секунд обдумываешь тактику нападения. И второе — то же самое, но на соседний объект. Защитить себя нетрудно, труднее защитить того, или ту, кто находится рядом.

— И не поджарить, что немаловажно, — я швырнул блокнот в сумку.

— Это само собой. А я пойду заново пересматривать план. Нужно будет сразу давать что-то более энергоёмкое. Чтобы деградация источника не началась. М-да, удружил ты мне, Рысев.

— Стараюсь, — я хмыкнул.

— Вижу, что стараешься. Только, ради архара, не приди послезавтра с пятым уровнем, — он закатил глаза.

— Не могу обещать, вдруг снова прорыв, и пробиваться придётся домой с боем. — Я хохотнул, увидев его кислую мину. — Я постараюсь надежно спрятаться за чью-нибудь достаточно широкую спину, чтобы не нарушать твоих планов.

— Иди уже, шутник. — Махнул рукой Архаров и принялся стирать с доски чертеж направления потоков.

Выйдя из класса, я поднялся на первый этаж, посетил комнату для мальчиков и задумался: идти домой, или всё-таки посвятить какое-то время картине. Так как тренировки не было по вполне объективным причинам — комендантский час, чтоб его, никто не отменял, я решил закончить работу, или по крайней мере приблизить её к завершению.

Какого же было моё удивление, когда я зашёл в студию и увидел, что как минимум половина студентов спряталась за мольбертами. Щепкин ходил мимо и как обычно тихонько кое-что подсказывал. Даже Куницын присутствовал в классе. Вот это тяга к знаниям. Точнее, боязнь не успеть доделать проект. Наташи, правда, не было. Но у многих картины уже находились на той стадии, когда натурщица была не нужна.

Увидев меня, Щепкин кивнул, и продолжил медленно прохаживаться мимо своих учеников.

Я подошёл к мольберту. Картина стояла перевёрнутая, как в тот раз, когда я её вот так оставил. Бросив сумку на стул, я рывком развернул свою работу и… замер. Долго смотрел, и не мог понять, какого хера?

— Ты что замер, Рысев? — ко мне неспешно подошёл Щепкин.

Я же почувствовал, что мне становится плохо дышать от нахлынувшей ярости. Кончики пальцев закололо, и я с трудом заставил себя не выпустить когти. Преувеличенно аккуратно поставил картину на мольберт. Потёки красной краски выделялись на светлом фоне особенно ярко. Ни у кого не возникло ни грамма сомнений в том, что картина безнадёжно испорчена.

— Кто это сделал? — в тишине класса мой тихий, слегка грассирующий от ярости голос было слышно необычайно отчетливо.

— А что тебе не нравится, Рысев? Яркие краски весьма оживили твою унылую мазню, — я очень медленно поворачивался к Куницыну, который даже и не думал скрывать издевательскую насмешку.

— Это ты сделал? — ещё тише спросил я.

— Ну, по таким мазкам довольно трудно судить, чьей руке принадлежит данная работа, — протянул Куницын.

— Значит, это ты, — констатировал я. А затем стремительно приблизился к нему и ударил.

От неожиданности Куницын упал на пол, а я приподнял его за грудки и снова вмазал по роже.

— Тварь, отпусти меня, ты за это ответишь! — он заверещал, а я снова ударил.

— Хватит, — Щепкин как-то до обидного легко отшвырнул меня от хорька.

— Отпусти меня, — я рванулся к всё ещё валяющемуся на полу Куницыну.

— Рысев, я сказал, хватит! — рявкнул преподаватель. — Иди в мою комнату отдыха и остынь.

— Я убью его, — спокойно пообещал, и снова попытался прорваться к этой мрази.

Внезапно накатило понимание, я не успею заново нарисовать ничего подобного. Наташи нет, скорее всего, её работа закончилась. По памяти же мне не удастся воспроизвести её образ. Одним из условий проекта является схожесть картины с оригиналом. А без экзаменационной работы меня просто отчислят. Я не просто не попаду на спецкурс, а вообще вылечу со свистом из Академии. Надо спросить Щепкина, где девчонка живёт. Если я ей заплачу, она ведь наверняка согласится мне попозировать. Я очень быстро просчитывал различные варианты, чтобы успеть восстановить погубленное.

— Рысев, иди в комнату! — резко развернувшись, схватил сумку и быстро пошёл к неприметной двери.

Дверь оставил намеренно приоткрытой, чтобы слышать, что происходит в студии.

— За всё время моей работы здесь, я ещё ни разу не видел подобной гнусности. Да, художники могут злословить и пытаться раздавить конкурентов, но ни разу, Куницын, слышишь, ни разу, никто не опускался до того, чтобы испортить чужую работу. Все свободны, кроме этого героя. Куницын, умойся. Я пока соберу дисциплинарную комиссию.

— Да с чего вы взяли вместе с этим психом, что это я испортил его мазню? — заорал Куницын.

— На тебя указал Сорокин, когда Рысев поправлял твою внешность, — сухо проговорил Щепкин. — Да твои приятели считают, что ты слишком далеко зашёл.

Его голос приближался. Он подошёл к двери, и закрыл её, тем самым лишая меня возможности подслушать. От накатившей злости я ударил кулаком по стене. Всё равно прибью этого хорька. Что бы не решила сейчас комиссия. Закрыв глаза, прислонился к стене. Мне даже не было слишком интересно, за что он так меня ненавидит. Может, я действительно что-то сделал ему. Ну так вызвал бы на дуэль. Попытался морду набить. Да, мало ли способов поквитаться. Но этот хорёк предпочёл испортить картину. Конечно, она не смогла бы ответить при любом раскладе.

Не знаю, сколько я так просидел с закрытыми глазами. Наконец, дверь скрипнула, открываясь, и в комнату зашёл Щепкин.

— Его отчислили? — глухо спросил я.

— Нет, — резко ответил преподаватель. — Оснований для отчисления недостаточно, — Щепкин явно кого-то передразнивал. — Его отец, барон Куницын, весьма щедрый даритель. Нельзя же просто так взять и отчислить такого, как он.

— Я его убью, — в который раз повторил я, поднимаясь и беря сумку.

— Ты можешь делать с ним всё, что угодно, но только после экзамена. — Щепкин сверлил меня суровым взглядом. — Тебе разрешено нарисовать другую картину, не с Наташей в качестве модели. Надеюсь у тебя есть достойная вещь.

— Я буду работать над ней дома, — безапелляционно сказал я.

— Как тебе угодно. Можешь принести работу в течение двух недель. Комиссия постановила, что примет её как экзаменационную. — Щепкин устало протёр лицо.

— Может, вы мне дадите адрес Наташи? — спросил я, уже взявшись за дверную ручку.

— Я бы её пригласил сюда специально, вот только, это невозможно. Она успела до прорыва пройти портал и уехала в свой родной Новосибирск. Именно поэтому члены комиссии разрешили тебе использовать другую модель.

— Я всё равно его прибью, — пообещал напоследок и вышел из комнатки.