Град на краю

Глава 6 Искандер

Искандеру снился сон.

Снилось, что ему двенадцать, и он коротал дни в заброшенной школе в Старом городе. Искандер ходил по пустому, гулкому помещению с окнами, слушая хруст осыпавшейся штукатурки под ногами. Иногда он видел сборщиков — те растаскивали всё ценное из мёртвого города. Искандеру нечего было делать и некуда идти — три дня назад Александера выгнал его из охраны.

Он уже давно забыл, что же тогда сказал начальник, но вот захлестнувшую его с головой злость забыть не мог. Чтобы занять себя, он кидал болты в баскетбольное кольцо в спортивном зале. На точность или на дальность, Искандер не помнил, да и результат был не важен — стоило ему попасть в кольцо, как он делал шаг назад и продолжал кидать болты.

Ещё недавно он думал, что вытащил счастливый билет. Беспризорник из приюта, он стал учеником в городской охране. Драки, драки, драки, стрельба и снова драки. Грек нещадно отсеивал слабых, оставляя только самых злых, которых ради вожделенного места загрызть конкурентов.

Шёл третий день. Он перестал чувствовать голод, в голове пустота звонче, чем в желудке. Искандер не мог найти еды в городе — весна. В здании не было даже крыс, иначе он бы легко убил одну из них броском. Когда Искандер не мог тренироваться больше, он забирался в подвал, где была тёплая стена от закопанной около дома теплотрассы, и дремал.

Александера пришёл на четвёртый день. Искандер помнил, что было утро. На лестнице, ведущей в зал, зашуршал мусор и послышались мягкие, кошачьи шаги. Только одни такие сапоги были в городе — из нежно выделанной кожи, с благородным скрипом. Искандер не обернулся на звук и продолжал швырять болты в корзину.

— Что делаешь? — послышался за спиной голос Александеры.

— Тренируюсь, — ответил Искандер.

— Жрать хочешь?

— Нет.

Искандер швырнул очередной болтик — тот не долетел до кольца полметра. Он представил, как мог бы швырнуть болт в лоб Александере. Если бы тот пережил удар, у Искандера было под рукой ещё десяток. Но это бы не изменило ничего — идти было некуда.

— Я мог бы оставить тебя тут подыхать, — зло сказал Александера, — но я тренировал тебя, тратил время и силы. Ты полгода жрал мою еду. Пошли.

— Зачем?

— Потому что вы мелкие, наглые щенки. Я хочу сделать из вас псов покрупнее.

Искандер проснулся, чувствуя страх. Словно ему снова двенадцать, и единственный его шанс выжить — садист с дурацким именем в отличных сапогах. Он сел на кровати, чувствуя под пальцами мягкий, застиранный пододеяльник. На пол падал свет из приоткрытой двери, освещая двухэтажные кровати со спящими людьми. «Я дома», — подумал он с облегчением. Девять дней назад Искандер думал, что возврата не будет.

Казарма охраны располагалась в подвале — вдоль потолка у стены шла канализационная труба, иногда рыча яростным водопадом. В комнате было тепло — тут не было окон, и вдоль стен лучились жаром радиаторы, сваренные из толстых труб. Искандер спрыгнул со второго этажа кровати и начал разминать ноющие от неудобной позы плечи — он всегда сворачивался калачиком, когда спал. Под пальцами почти не было плоти, непрерывные дозоры последних месяцев сделали из него доходягу.

— Ты поберегся бы, — сказал Искандеру врач, осмотревший его после похода, — на скелете и то больше мяса.

«Да, скелет, — подумал он, — но выбора у меня и не было». Казалось, прошла вечность с тех пор, как он последний раз спал в казарме. После возвращения в город прошло три дня. Два дня он провалялся в санчасти, вырываясь из глубокого сна только чтобы поесть или сходить в туалет, и на третий день врач с нехотя отпустил его в казарму, наказав недели три провести в городе, усиленно питаясь.

Он понимал, почему ему приснился Александера. Всю обратную дорогу его одолевали подозрения. Когда после позорного снятия с должности Александера предложил проследить за странным уфимцем, Искандер с радостью ухватился за возможность. Сейчас же он не мог отделаться от мысли, что Василь был прав, и Грек хотел избавиться от него.

Искандеру страшно захотелось оказаться далеко от города, снова стать простым патрульным. Да, там мороз и риск быть убитым, но зато так далеко от городской грызни! Вот только врач был прав — организм уже на грани. Ничего, скоро можно будет смыться отсюда, хоть в патруль, хоть на самое поганое направление, но подальше от города! Пока же можно было потратить время с пользой. Ждали друзья, опять же, есть что с Метелью обсудить. Ну и Иванка, как подумал о ней, так в жар бросило.

Искандер взял с табурета у кровати форму. Кто-то позаботился — одежда была свежевыстиранной и отглаженной. Первой мыслью было, что это постаралась Иванка, и он невольно улыбнулся — слишком уж невероятно. Скорее всего кто-то из восторженных медсестричек, которые сжирали его взглядами в санчасти.

На соседней койке заворочался охранник.

— Ты чего? — спросил Искандер.

— Зуб болит, — промычал тот, — мочи нет.

— А что к Луизе не пойдёшь?

— Нет её в городе, уехала в Заповедник, — ответил тот со стоном.

Искандер подумал, что Василь точно заподозрил его — она была первой, кого он планировал допросить по возвращению. Искандер мог оправдываться сколько угодно, но он был единственный, кому законник рассказал о своих планах. Искандер неслышно оделся и вышел из казармы. За дверью был коридор с несколькими выходами, освещённый лампочкой под потолком. У входной железной двери, согнувшись крючком над книгой, сидел Артём. Он то дёргал клочковатую бороду, то потирал лысину, то в волнении начинал что-то бормотать. «Ох, мне бы так уметь, — подумал Искандер с завистью. — Одна страсть у человека — читать, даже и не слышит ничего».

— Что делаешь? — спросил Искандер негромко.

Артём вздрогнул.

— А да… Вот… — сказал он, уронив книгу.

Артём смотрел на Искандера, и руки бородача непрерывно двигались, словно он ждал удара и пытался прикрыть то живот, то грудь. Искандер с презрением смотрел на округлое пузо курсанта — тренировками тот пренебрегал, а вот от усиленного пайка не отказывался.

— Хорош. Я же не офицер уже, — отмахнулся Искандер раздражено, — сейчас я так, дух бесплотный.

Искандер на секунду испытал укол стыда, до своего падения он бы отвесил книголюбу подзатыльник.

— Ой, не скажи. Вернёт тебя Александера, — ответил Артём, успокаиваясь.

Он протянул руку для приветствия.

— Искандер, ты себя в зеркало видел? В гроб краше кладут.

Искандер равнодушно пожал плечами, но все-таки заглянул в туалет, где было зеркало. С тревогой он смотрел на отражение — кожа на скулах натянулась, а под глаза чёрные синяки. Еда и сон не шли впрок — организм словно мстил ему бесчисленные вахты и дозоры зимой.

— Слушай, а этот парень из Уфы, он оказывается из Квадрата? — с любопытством спросил Артём.

— Да, — ответил Искандер, скривившись. — Я думал, что он типа счетовода. Ещё думал, зачем меня ему на хвост повесили. Оказалось, что законник.

Он указал на поясную кобуру Артёма.

— Слушай, а почему ты с пистолетом?

— Да, тут до фига всего! — Быстро начал перечислять дневальный. — Вон, вы чуть в плен не попали. Уфимские, что не день, стреляные с дозоров приезжают — говорят, ордынских патрулей вокруг города полно. Народ во Внешнем городе бузит — что ни день, то драка. Во Внутреннем, после того как голые смены начались, охране уже несколько раз морду били.

— Голые смены?

— Ну да, фермеры в одном белье работают. Говорят, воровства больше стало.

Всего девять дней его не было, а в городе опять появилось что-то новое, и это не сулило ничего хорошего. Он решил проверить уличную одежду — если завтра отправят в дозор, нужно быть готовым. Искандер открыл свой ящик и проверил рукава, засунул руки в унты — одежда была чистой и сухой. Кто-то и тут позаботился о нём, и это было приятно. Он заглянул в помещение с отдельной котельной дома, проверил печь у стены и запас дров. Тут всё было вылизано, и это тоже вселяло тревогу — когда он заходил сюда последний раз, тут лежала пыль в полпальца толщиной.

Он провёл пальцами по железной балке, которая поддерживала плиты потолка. Тайник за железом был не тронут, надежно спрятан, замазанный воском и грязью.

— Слушай, а что это у нас так чисто в котельной? — спросил Искандер у Артёма. — Кто-то накосячил?

— Не знаю, — пожал плечами дневальный. — Говорят, какая-то авария на нефтезаводе в Уфе. Могут поставки топлива сократиться. Александера приказал убраться и проверить.

— Врут, — авторитетно сказал Искандер. — Это из-за войны. Даже у Уфы кончаются ресурсы.

— Скажешь тоже, — рассмеялся тот, — у столицы бабла на всех хватит.

— Это только так кажется. Вот сидишь ты тут, в тёплом подвальчике. Сходи в дозор, или хотя бы день провели во Внешнем городе. Поймёшь, что идёт война, и Уфа её проигрывает, — поучающее ответил Искандер.

Артём помялся, а затем спросил:

— Слушай, а вы в Белорецке новых книг не купили?

«Ишь, буквоед, книжек ему», — подумал Искандер.

— Да, взяли, — ответил он и не удержался, чтобы не подколоть. — Вот только они на утонувших нартах были.

Артём разочарованно вздохнул.

— Слушай, там Тюля сказал, что Луизу найти не могут? — спросил Искандер, словно чтобы поддержать разговор.

— Да вообще странно, — сказал бородач, — её уже два дня никто не видел.

— А погонщики, которые со мной были, их не видел?

— Косарь и Ковыль? Разве они возвращались? Когда разгружали нарты, их не было. Я так понял, вы без них вернулись.

Дело становилось всё интереснее. «Проклятье, — подумал он, — Василь точно подумает, что я их предупредил. Не зря ведь законник тот разговор затеял!»

— Ладно, пойду я. Ты бы всё-таки вылез из подвала, там мир, — покровительственно сказал Искандер.

Он пошел на выход, и у самых дверей его остановил оклик Артема.

— Ты это… Будь осторожнее, — предупредил он, — там Медвед спит.

Искандер медленно приоткрыл дверь — у стены свернулся огромный клубок серого цвета. Кот внимательно посмотрел на Искандера жёлтыми глазами и снова свернулся в шар. Охранник по стенке миновал зверюгу и только за второй железной дверью понял, что всё это время не дышал. Во всех городах Башкирии была напасть с крысами. Те были огромные, хищные, они уничтожали любые запасы и нападали стаей на людей. В Сибае со второго основания города с ними боролись коты-крысоловы, выведенные в лагерях беженцев. Если бы Медвед захотел напасть, то мимо него можно было пройти только в толстой одежде и отмахиваясь дубинкой.

За тамбуром начинался узкий коридор, где едва могло разойтись два человека. Вдоль стен шли трубы отопления, под потолком, как стая змей, переплелись силовые кабели. Сейчас в подземелье было людно — он попал на переменку. У кого были талоны на развлечения, шли в кинотеатр или библиотеку. У кого были деньги, шли во Внешний город — там можно было найти выпивку. В воздухе стоял тошнотворный запах — нестираной, гниющей одежды и удобрений, которыми пропитывалась одежда фермеров.

Искандер чувствовал, что его сопровождает нездоровое внимание. Молодёжь выстраивалась вдоль коридоров и с ухмылками отдавали ему честь. Искандер ловил на себе заинтересованные взгляды девчонок — похоже на него вышли посмотреть все, кто не спал и не был на вахте. Его снова накрыло воспоминание — ему было около четырнадцати, они с пацанами стояли в спортивном зале и заворожено смотрели, как играют в волейбол старшие девчонки. Это был один из проектов Коменданта — наверное он был единственным в городе, который пытался вырвать людей из ежедневной рутины поиска еды.

— На тренировку, желудки! Хорош пялиться! — рявкнул на них Александера. Потом добавил негромко, — Не надо никуда плыть, сами приплывут.

Сейчас, видя заинтересованные взгляды девушек, Искандер вспомнил ту случайную фразу и понял её смысл. Он понимал, почему так много думает об Александере. Отец ведь почти. Отчим, конечно, не отец. Да может и не отчим, так… Он вздохнул — слова законника оставили глубокий след. Нет, не мог Александера так поступить. Он же его с детства воспитывал. Хотя сколько их было, кого он воспитывал! Кто потом пропадал в степи, кто погибал в стычках с бандитами, травился, ранился. С чего он взял, что особенный? Вот ведь… Теперь, пока не выяснит, покоя уже не будет. Кстати, про родителей, пора бы и тетю Венеру проведать.

Людными коридорами он миновал пару поворотов и вышел к тихому дому, где жили торговцы. Тут не было нар и комнат, разделённых занавесками. Он поднялся по лестнице и постучал в квартиру. Открылась дверь, на пороге была крупная женщина в платке, с лицом в сеточке морщин и до прозрачности голубыми глазами.

— Искандерчик! — крикнула она, заключив его в объятья.

— Здравствуйте, Венера, — вежливо ответил Искандер.

Она потащила его на кухню, включив чайник. Кругом были примусы и походные лампы и ей пришлось убрать несколько со стула, чтобы он мог сесть. Её муж тоже был тут, паял старый примус. Он поднялся и холодно поприветствовал Искандера, тут же уйдя в другую комнату.

Венера была ему кем-то вроде приёмной матери. Ребенком Искандер заснул на лестнице, Венера увела его к себе, накормила и дала поспать внутри. У неё всегда был горячий чай и что-нибудь вкусное. Ещё она умела всех хвалить. Венера хвалила мужа, хвалила Искандера, хвалила и восхищалась каждым покупателем. Он не думал, что торговка делала это нарочно — скорее в сердце было много места для других людей.

Искандер не был тут тем единственным, кого воспитала чужая семья. При восстановлении Сибая, в город привезли сотни беспризорников и тысячи беженцев. Многие заводили семьи уже здесь, усыновляя приёмных детей. Искандер был уверен, что она с радостью усыновила его — своих детей у них не было, но её муж был против. Венера с мужем торговали примусами, лампами, походными печами, и она знала всех в городе и тысячи людей за его пределами. Если кто и мог найти спрятавшуюся Луизу и караванщиков, так это она. Потом он пил чай и кратко рассказывал о приключениях. Она слушала его историю, охая и качая головой.

— Ладно, хватит про меня. Как вы? — сказал он.

— Хороший год, — ответила она, — уфимцы задрали цены на скот. Северяне даже молодняк продают.

Он покачал головой.

— А что так? Не припомню, чтобы они так деньгами разбрасывались.

— Говорят, в Уфе голод. Подгребли всех мужиков, в теплицах работать некому.

— А сами северяне что есть зимой будут?

— Ну вон пока снег стоит, закупаются у нас и обратно на север. Купят у своих же часть молодняка и откочуют. К зиме новый скот народится.

Это тоже было странно. Две недели назад, когда он уезжал в Белорецк, в Сибае было малолюдно. Искандер не придал тогда значения, хотя видел, как в Факторию прибыл непривычно большой состав.

— Вы все распродали?

Венера кивнула.

— Да. Хотим в Ревду к родне уехать, неспокойно, — сказала она с тоской в голосе.

Искандер был бы рад разубедить её, но это был очевидный факт. Война была уже тут. Уехать было действительно отличной идеей.

Все в городе чувствовали, что война приближается. Золотая Орда официально не поддержала войну Уфы и Казани, но перестала прореживать дикие банды на границе. За три года войны те разрослись до огромных отрядов в сотни бандитов, и Уфа была вынуждена направить пограничные роты на южные границы. Многие люди из Сибая бежали к Белорецку или Златоусту, подальше от разгорающегося конфликта.

— Тётя Венера, мне нужна помощь, нужно людей найти, — со вздохом сказал он.

Он кратко пересказал ей разговор с Василем, рассказал про бой и похищение. Торговка нахмурилась, эти люди были её коллегами и знакомыми, нехотя она кивнула.

— Мне нужно найти их. Кто-то из них, или Луиза, или Плюха, навели на караван работорговцев.

— Этот, — рассмеялась она презрительно, услышав про Плюху — не сомневаюсь, что мог. Там рыльце в пушку. Со всего долю имеет. Если он узнал, что Василь законник, легко мог бы.

— Как думаешь, Александера мог меня слить?

Она отрицательно покачала головой.

— Он гад ещё тот, но про такое я не слышала. Я его с самого основания города знаю.

То, что Венера не верила, что Александера причастен, успокоило Искандера — он думал так же. Грек был ужасным руководителем, обожающий наказывать невиновных и награждать непричастных, но чтобы сдать своего ордынцам?

Мог ли Плюха? Искандер представил сытое, надменное лицо руководителя торговли и жуликоватых погонщиков. Да, тот ради денег мог пойти на многое.

Ну а Луиза? Он представил её строгое лицо. Сколько раз к ней в медпункт приносили умирающих или детей, но у родителей не было денег на лечение. Она ни разу не согласилась помочь, ссылаясь на правила города. Вроде врач, при этом очень хороший врач, но не человек. Её скальпель и то эмоциональнее.

— Наверное, налёт был по душу законника. И поделом, — сказала мама, подумав.

— Не любишь их?

— А за что? Душегубы. Столько ужасов про них рассказывают. Нет, нам такого в Сибае не надо.

После возвращения в людное подземелье, связывающее дома, он несколько минут думал, что же ему делать дальше. Наверняка Александера ждёт его в «Полушке» с докладом. Вот только туда идти не хотелось. Ещё можно было поспрашивать людей, особенно бойцов из Внешней охраны, которые контролировали ворота в город. Те могли видеть кого-то из этой троицы.

Иванка.

Искандер рассмеялся про себя, он настолько застрял мыслями в налёте, что совсем забыл про девушку. «Прогонит, наверное», — с тоской подумал он.

Дом администрации представлял собой контраст по сравнению с остальными домами в городе — лестницы были чистыми, в квартиры вели хорошие, добротные двери. Он поднялся по лестнице на третий этаж, осмотрелся, чтобы не было свидетелей и тихо постучал.

Открылась дверь, и на шее Искандера повисла девушка. Она явно ждала его — на ней был яркий красный свитер и облегающие брюки. По меркам города, где все ходили в одинаковых серых робах, она была одета в роскошный наряд. Сегодня она накрасилась. Он не понимал, зачем это Иванке — у неё были сочные губы, огромные карие глаза и восточные черты лица. Да и вся она была как черника летом: такая сочная что, казалось, надави, и брызнет сок.

— Я скучала, — сказал Иванка и закрыла глаза, подставив губы для поцелуя.

Ещё две недели назад, когда его понизили до рядового, она лишь смерила его презрительным взглядом и захлопнула дверь. Сейчас разительная перемена задела Искандера.

— Ты что, твой батя меня прибьёт, — сказал он, заглядывая в квартиру, где явно были люди.

Иванка потащила его вниз и с заговорщицким видом открыла дверь в одну из квартир на первом этаже — внутри всё заставлено старыми картонными коробками. Она усадила его на кучу связанного картона, уселась ему на колени и начала жадно целовать. Искандер целовал её в ответ, но поймал себя на мысли, что радости он не чувствует. Месяц назад он был счастлив, что дочка Ильфата стала его девушкой, но он признавался себе, что мотивы его были корыстными и сейчас ему было стыдно.

— Что с тобой? — спросила она. — Ты словно не со мной.

Искандер промолчал — он не знал, что сказать ей. Вот только и объяснить ей, что происходит, он не мог. Он погладил её по щеке и вымученно улыбнулся.

— Прости. Да, сам не знаю, что со мной. До сих пор перед глазами убитые ордынцы, — соврал он.

— Расскажи, — попросила Иванка.

Он уже в третий раз за день начал рассказывать историю. Во только когда Искандер начал рассказывать про толстого узбека, девушка переспросила и сказала, что уже его видела. Он удивлённо посмотрел на Иванку и попросил описать подробнее.

— Я его видела, когда в начале войны уфимские пленных ордынцев на своих меняли. Тебя тогда в городе не было. Я видела, как во Внешний город приезжали пятеро на переговоры. У них главный был толстый, пожилой такой, я тогда ещё удивилась, что узбек был за главного. Ещё с ним парень был, похоже сын, и три охранника.

— Ты точно его видела? Узбека?

— Да час там просидела, хотя скукота это, любопытно было. Я никогда ордынца не видела.

Искандер вспомнил, что как раз в то время его отправили в Заповедник. Дело было плёвое, какая-то мелкая претензия от деревенских, но почему-то отправили разбираться его. В нём опять начали разгораться подозрения, что Грек был причастен к налёту.

— Ты знаешь, через кого организовали встречу?

Она нахмурилась, вспоминая, но отрицательно покачала головой.

— Ну что ты всё про казахов, — она обхватила его лицо ладонями, недовольно глядя ему в глаза, — надеюсь, другую не встретил? Я тут его обнимаю уже минут десять, другой бы лопнул от счастья!

— Брось, — рассмеялся Искандер, — не нужна мне другая.

Иванка обняла его и страстно поцеловала. Вот только всё, о чём мог думать, так это откуда же у неё такая опытность в пятнадцать лет, и что бы сказал Василь, увидев его сейчас. А ещё он думал, кого же знал в Сибае узбек-работорговец?