Город Ветров

Глава восемнадцатая, в которой над Городом Ветров разворачивается воздушный бой

Вскоре наш спасительный шар был готов. Конечно, он был неказист, весь в заплатах и совершенно безобразной формы. Надо было проверить его на герметичность и подъемную силу. Мы прикрепили к стропам корзину, навалили туда землю, равную нашему весу и принялись за испытания.

Свернув веер трубкой, я направила тугой поток воздуха внутрь шара. Далила вытащила свой уголек и аккуратно положила его на плоскую каменную пластинку с углублением посредине, которую Йома отколупал от стены специально для этой цели. Горячий луч, вырвавшийся из волшебного подарка мага Вахиша, быстро нагрел воздух в шар, и он стал, покачиваясь, подниматься вверх.

— Ура! — закричали мы, не задумываясь над тем, что нас могут услышать.

И нас услышали…

— Что за крики? — рявкнул, открыв люк, второй прислужник Душматани. — Что, жрать просите, канальи?

Сенмурв быстрее молнии ринулся вверх и, схватив Дужвараша, упал вместе с ним на пол темницы.

— Ах, ты… — хрипел полузадушенный дэв.

Путь был свободен. Быстренько высыпав из корзины землю, мы запрыгнули туда.

— Подождите! — закричала Ипполита.

Сорвав с головы шлем, она зачерпнула им клейкую жидкость из ямы и осторожно установила его на полу корзины.

— Пригодится, — сказала она.

Откинув стропу, привязанную к выступу в стене темницы, мы стали медленно подниматься наверх, из темного каменного мешка — к солнцу.

— На помощь! — кричал Дужвараш. — Тревога!

Повозив еще немного неудачливого тюремщика, Сенмурв взмыл за нами.

— Постойте! — закричал Друг. — Где мой камень?!

— Бери! — я швырнула ему алмаз, как будто это была простая сосновая шишка. Светоч мира осветил бывшую темницу и последнее, что мы увидели, два дэва катались по земляному полу, пытаясь отобрать друг у друга драгоценный камень. Тем самым я отдалила погоню на какое-то время.

Больше всего я опасалась, что шар не войдет в люк, но он был еще недостаточно тугой, поэтому отверстие мы прошли без проблем.

Едва наш шар вырвался на свободу, как его тут же взяли в оборот сильнейшие ветры. Они играли нами, как будто мы были подвешены к мячику от пинг-понга. Хорошо, что корзина была тесная, иначе мы бы набили себе синяков.

Мы летели в сплошном туманном мареве. Не было видно ни земли, ни звезд, ни неба. Пытаясь удержаться в корзине, мы привязали друг друга остатками паучьих веревок к стропам и неслись, не разбирая, куда нас волокут воздушные течения. Сенмурв периодически подлетал и, не опасаясь запутаться, спрашивал: «Ну, как дела? Держитесь?» Мы согласно кивали, хотя Йому рвало, и он перегнулся пополам через край корзины. Далила, всегда отличающаяся здоровым румянцем, была белая, как мел.

Уф-ф! Наконец-то… Наш многострадальный воздушный шарик вынырнул из облаков, и я увидела далеко под собой сероватую землю. Мы плыли над плоской равниной, испещренной трещинами и глубокими канавами. И нигде не было видно ни реки, ни дерева — пустая, безжизненная степь.

— Что это там? — дальнозоркая Ипполита показала вперед.

На горизонте смутно темнели четыре черных образования. Расположенные примерно на одном расстоянии друг от друга, они при пристальном рассмотрении оказались точными копиями башни, из которой мы недавно вырвались. Но у них было одно отличие — на вершинах горели маяковые костры.

— Нас несет на них! — в ужасе закричала Гиневра. — Нам нельзя туда — там слуги колдуньи.

— Из огня, да в полымя… — буркнула Далила, тем более что огонь был настоящий.

Но до башен мы не долетели. Сзади раздался шум хлопавших крыльев — из темной нависшей тучи вылетела стая. Впереди летела огромная птица с черным, как смоль, опереньем. За ней, клином, как журавли на перелете, летели дэвы. Армия Душматани стремительно приближалась.

— Это она! — закричала Гиневра. — Погоня!

Птица-вожак открыла клюв и злорадно заклекотала. У нее были злобные глаза колдуньи и, как ни странно, тройной подклювный мешок, словно нас догонял жуткий гибрид гигантской вороны и пеликана.

— Она порвет шар! Осторожно! — и Йома попытался маневрировать воздушным шаром, как будто это был дельтоплан.

Сенмурв, нисколько не раздумывая, атаковал преследующую нас колдунью. Он намеревался вцепиться ей в шею, а она — протаранить его острым клювом. Но силы были неравны. На нашего бедного пса, принявшего на себя первый удар, набросилась вся дэвовская стая и он, обессиленный, рухнул вниз.

Обрадованная Душматани, издав клекочущий звук, бросилась на шар и вцепилась в него когтями. Воздух со свистом стал выходить из него, и мы начали резко терять высоту.

— Мы все погибнем! — закричала Гиневра.

Собрав остатки мужества, я закричала на потерявшую самообладание артурову жену:

— Возьми себя в руки! До земли еще далеко. Где твоя свирель?

Ахнув, Гиневра вытащила из складок платья тростниковую дудочку и, дунув в нее, закричала:

— Птицы небесные! Слышите ли вы меня?! Помогите! Спасите от неминуемой гибели, иначе мы упадем и разобьемся.

Птичий свист и гомон заполнил пространство. Сотни голосов, тонких и скрипучих, переливистых и щелкающих, сообщали нам: «Не бойтесь, мы здесь! Мы летим вам на помощь!»

Ласточки и воробьи набросились на огромную птицу и клевали ее, били крыльями по ее когтям, чтобы она оторвалась от воздушного шара. Но птиц стали хватать дэвы. Каждое чудовище словно распадалось вдруг на несколько маленьких летучих тварей с кожистыми перепонками вместо крыльев, и эти твари отчаянно дрались с нашими пернатыми друзьями. Колдунья же не отрывалась от шара, и ее силы, казалось, совершенно не убывали от схватки с птицами.

Вдруг несколько воробьев прыгнули к нам в корзину. В клювиках они держали стрелы с волшебными наконечниками, которыми Ипполита стреляла в башне. Ее радости не было конца. Одну за другой амазонка выпускала стрелы, и все они попадали в цель. Но если магические подарки покровителя металлов Шатрата сбивали дэвов, как куропаток, то на Душматани они никак не влияли.

Шар вновь стал терять высоту, и мы приготовились к самому худшему. Гиневра исступленно шептала молитвы, Ипполита кляла все на древнегреческом, Далила хлюпала носом. Лишь Йома сидел на полу корзины, безучастный ко всему.

Душматани, в птичьем облике, заорала громовым голосом:

— Йома, берегись! Лучше сдайся по-хорошему и отдай мне кольцо! Иначе вы все погибнете страшной смертью! — она со всей силы качнула шар, меня бросило на край корзины, и я глянула вниз.

То, что я увидела, поразило меня до глубины души: передо мной расстилалась огромная ладонь с потрескавшейся кожей. Четыре башни выглядели как пальцы, глубокое русло высохшей реки пересекало ее, точно по линии жизни. Перед башнями были насыпаны невысокие курганы, точь-в-точь как на руке — подушечки под пальцами. Внезапно меня озарило. Я вспомнила строки из священной книги: «И скажу я вам: найдите линию жизни колдуньи и перережьте ее. Тотчас прекратит она свое существование и улягутся ветры. Так говорю вам я — Амаздахур, дух священный. И тогда очистится мир в расплавленном металле от скверны, и наступит эра вечного блаженства…»

Схватив с каменной пластинки волшебный уголек, поддерживающий тепло внутри шара, я швырнула его вниз и закричала:

— Помогите, дары магов! Уничтожьте линию жизни колдуньи!

Огромный огненный смерч взметнулся вверх. Нас обдало жаром и шар качнулся. Душматани резко вскрикнула и затрясла шар, что есть силы.

— Гиневра! Давай прутик!

Швырнув прутик вслед за угольком, я наклонилась вниз и увидела, как земля под нами раскололась, сухое русло потеряло свою форму и под нами образовалась огромная яма с полыхающим в ней огнем.

Колдунья оторвала когти от шара, у нее отвалились крылья, и она приняла свой истинный облик — толстой бабищи с крючковатым носом и тремя подбородками. Нелепо маша руками в воздухе, будто продолжая лететь, Душматани забилась в агонии и камнем рухнула вниз, в пылающую пучину огня.

— Ура! — закричали мы все вместе, даже Йома, но радость наша была недолгой. Из дыр, оставленных когтями колдуньи, со свистом выходил воздух, и мы летели вниз вслед за нашим врагом.

Ипполита поняла, что надо делать. Стащив с пояса фляжку, она бросила ее вниз со словами: «Вода, уйми огонь!» и под нами растеклось озеро, совершенно загасив пожар, пылающий в расселине.

Гиневра свистнула в свирель и приказала:

— А ну, твари божьи, помогите заклеить дырки в оболочке.

Птицы, освободившиеся от битвы с дэвами, забирали в клювики паучий клей и ловко заклеивали свистящие отверстия в шаре. Поэтому на гладь озера мы опустились очень медленно.

Вокруг нас простирался абсолютно непрозрачный туман. Ветры не свистели, было тихо и совершенно непонятно, что же теперь нас ждет.

Взяв в руки веер, я взмахнула им. Подул легкий ветерок, туман рассеялся, и перед нами открылась восхитительная картина.

Мы качались на волнах огромной реки, заполнившей сухое русло. Вокруг простирались зеленые поля. На горизонте темнели леса, а из башни, совершенно преобразившейся, выбежали нам навстречу радостные люди. Они протягивали к нам руки и весело смеялись.

Но наша корзина, прекрасно выдержавшая испытания в воздухе, не была предназначена для плавания по воде, и мы стали погружаться в воду. Не спасал даже полувыдохшийся воздушный шар. Мои спутницы выбрались из корзины и поплыли к берегу. А меня беспокоил царевич.

— Йома, ну проснись, приди в себя, — тормошила я его, — жалко будет, если после победы над колдуньей мы утонем.

Схватив его за подмышки, я прыгнула в спокойную воду, но к нам уже неслись легкие лодки, в каждой из которых сидело по два гребца, и мы благополучно добрались до берега.

Ипполита помогла мне вытащить Йому, неожиданно оказавшегося очень тяжелым, на твердую землю.