Город, которого нет 4

24. Твой дом — пустота

Где-то посередине лестницы пространство снова начало играть странные шутки. Я увидел, как лестница на глазах начала удлиняться и вытягиваться, как тогда с коридором.

Девочка резко развернулась ко мне, хотела что-то сказать, но оступилась и кубарем полетела вниз.

Я хотел было её поймать, но вспомнил, что она говорила ни в коем случае не подходить к ней, «когда начнётся». Секундное замешательство сменилось новым скручиванием пространства, боем часов по всему дому и сменой цвета.

Меня тоже откинуло немного назад, и я упал на лестнице, но вверх, и всё обошлось мягкой посадкой.

Теперь стены были… тёмно-бордовыми, наверное.

На лестнице освещение было совсем тусклым. И картины шли здесь так же, как и по всему дому.

Вытащил телефон и включил фонарь. Связь, само собой, не ловила.

Посмотрел на одну из картин. Теперь здесь были портреты или группы разных людей и гуманоидных существ. Цвета теперь были с упором на оттенки того же бордового, а вот рисовка… это был даже не реализм, а гиперреализм, в котором лица людей казались объёмнее и реальнее, чем вживую.

Я на несколько секунд завис, глядя на портрет бабушки с короткой стрижкой, родинкой на щеке и по-неземному мудрыми глазами. Под её нарисованным взглядом мне сделалось тепло на душе, будто я только что пообщался вживую с собственной бабушкой за чашкой компота и тарелкой блинов.

Перевёл взгляд на другую картину. Там были изображены люди с кошачьими ушками и хвостами в красочной одежде и сверкающей броне на фоне стен серебряного замка с высокими статуями у входа.

В центре я узнал саму Лоральялин. Она стояла рядом с девушкой в чёрном, с коротким каре вьющихся чёрных волос и россыпью веснушек. Слева от неё был темноволосый мужчина с хитрой ухмылкой на добром лице. Справа — парень с зачёсанными в стороны волосами с пробором по центру. Одет в светящуюся белую броню, на поясе — изящные парные клинки. Скорее всего он был главным, судя по серебристой тиаре на голове.

Все герои — будто живые. Картина буквально затягивала в себя.

— Славные были времена, — послышался скрипучий старческий голос.

Я посмотрел вниз по лестнице и уже нисколько не удивился, когда увидел Лоралин, теперь уже в облике старухи.

— Рамилена из дома Нэффи скоро бесчестно убьют. Сестрёнка Тайра возглавит дом Ферхейм и присягнёт Анклаву, начав войну Китанэлии и Лютером. А Сиам Китанэльский… что ж… это долгая история, а у нас не так много времени.

Все эти имена и исторические события у меня конечно тут же вылетели из головы, но происхождение Лоралин в какой-то степени подтверждали.

— Лоралин, тебя что, случайным образом так переключает?

— Фокусировка работает со всем, Полярис. Даже с твоим прошлым и несуществующим будущим.

— Несуществующим? Ты сказала, я сам со всем разберусь.

— У тебя его будет намного меньше. И да, разберёшься.

Да уж, ловкость, говорите? Аня или сама не понимает, или у неё слишком малый параметр, или она как обычно врёт.

— Идём, — поторопила она меня.

Эта версия Лоралин выглядела как сумасшедшая бабка, которую давно пора бы сдать в специализированное место. Волосы будто клочками выдернуты, нервные покрасневшие глаза и слегка безумный вид.

Всю дорогу она крутила в руках свой кубик и вела подсчёты.

— С тобой что-то не то, Лора, цвета не должны меняться так часто, — пробурчала она сама себе под нос едва слышно.

Затем вдруг застыла на одном месте. Пристально рассматривала узор ковровой дорожки на лестнице, а когда я понял, что так может продолжаться пол вечности, окликнул её. И как результат — Лоралин шарахнулась в сторону так, что слегка приложилась об стену.

Вытащила кубик. Положила обратно в карман.

— Старость. У тари не бывает старости. Это тело безумно. Оно пугает меня.

— Очень скоро это закончится, — пообещал я.

— Да, я знаю. Прости за вспышку слабости. Это… унизительно, — она фыркнула с отвращением. — Анна права, что называет меня другим именем. Это уже не я.

Я подал руку, чтобы помочь, но в ответ получил лишь негатив.

— Я королевский егерь, ведущий четвёртый камышёвый патруль. Я в состоянии ходить по лестнице!

Да, старуха из неё была как раз самая что ни на есть настоящая.

— Сколько тебе на самом деле? — почему-то спросил я.

Лоралин улыбнулась.

— Я помню последний день рождения. Мне было всего чуть за триста. Совсем ещё юная. Самый молодой командующий в Китанэльском Анклаве…

— Судя по твоему описанию, тари быть неплохо.

— Мне больше нравится, чем быть человеком. Но я и не была рождена, чтобы быть им. Меня пугает ваша физиология.

Она нервно выдрала у себя клок волос. Видимо потому они и были такими редкими в этой её форме.

В голову пришла ассоциация с загнанным в угол перепуганным зверьком.

— Но даже если так, пусть даже вымышленные, это будут мои близкие… по крайней мере я не буду больше одна…

— Что ты хотела мне здесь показать?

Подвал был таким же, как и всё остальное — старинным, некогда вычурным, а сейчас просто склад в старом доме. Пол уставлен разными вещами. Лоралин как могла поддерживала порядок, но его невозможно навести, если вещей слишком много.

— Первое… где-то здесь… — она нервно принялась накручивать редкие седые волосы на палец и незаметно их обрывать. Пальцы выглядели ужасно — со шрамами и язвами, а ногти были сильно деформированы.

Она остановилась у одной из картин, взяла стоящую у стены трость и ею сняла с него закрывающую вишнёвую ткань.

— Это Церхес, — сказала она.

Парень в рваной мантии не то волшебника, не то культиста. Странный символ на груди, высокий воротник, скорбное лицо чёрные белки глаз с жёлтыми зрачками. Само лицо узкое, худощавое и покрытое большими заметными шрамами, будто его когда-то пытали. Если бы не шрамы, пожалуй он был бы похож на высокую нескладную девчонку. Телосложение совсем астеничное. Ну да, по виду соответствует своей кличке Нытика.

— Стиратели что, все седые?

— Да, — ответила Лоралин. — Если точнее, волосы теряют оттенок.

— Значит, Анна тоже?

— Да. Маска быстрее всех собрала нужное время и утратила память при переходе.

— А ты ведь уже знала о том, сколько нужно для перехода?

— Однажды я уже пыталась заключить подобную сделку, но времени для этого мне было недостаточно, а позже этот… специалист вышел из круга. Так что ты не первый, кого приводит Маска.

— Ты зовёшь её маской из-за любви к театру?

— Нет. Это не мой секрет, поэтому не мне отвечать на твой вопрос. Теперь покажу тебе ещё кое-что. То, что ты пообещал защитить.

Опираясь на трость, она пошла к другому концу склада-подвала, и ткнула ею в глаз портрету сидящей на крыше дома девушки в чёрно-белом клоунском наряде и колпаке.

Стена подалась назад и стала отъезжать в сторону.

— О, пахнет тайной. Наверное, если я о ней кому-нибудь расскажу, не сносить мне головы.

— Так не говори никому, — просто сказала она и пошаркала вниз.

Ох, ещё одна лестница. Надеюсь, она не будет бесконечной.

…как оказалось, накаркал. Ещё и лестница здесь была совсем узкой. Ад клаустрофоба. Стены едва не касались плеч. Но старушка передо мной шла очень бодро, так что и мне как-то грех жаловаться.

Один раз она снова встряла на месте и начала перебирать кубик. Глаза её застыли на пустом месте — она почему-то принялась пристально разглядывать непримечательный участок стены. Я подумал, что там прячется ещё один тайник, но оказалось, что она просто вновь затупила.

— Лоралин…

На этот раз она не вздрогнула, только тихо прошептала:

— Берегись тёмных оттенков… берегись их…

— Что?

— Цвета ведут к чёрному, вот почему… — сказала она и потянула меня дальше, бодро передвигаясь, опираясь на трость.

В этот момент меня посетили первые сомнения, что мне нужна такая дополнительная программа прогулки. Вроде как всё что должен был здесь сделать — я уже сделал.

Но любопытство вело дальше не хуже алкоголя. Разве что усталость уже начала просыпаться, всё же этот день был безумно долгим.

— Долго ещё?

— От меня — не очень. В сердце Несбывшейся есть путь у каждого из нас.

— То есть под каждым домом есть такой путь?

— Да. Другие тебе не покажут, разве что Анна. Но меня здесь скоро не будет. Сколько мне осталось, не помнишь? Наверное, уже меньше часа. Поэтому… время ускоряется. Оно знает.

— Снова ничего не понятно, если конечно для тебя это важно.

— Скоро всё поймёшь.

Впереди показался свет.

— Отсюда могут начинаться видения. Просто помни, что нужно идти вперёд. Ничего реального кроме дороги не будет.

Я кивнул и почти сразу же моё внимание поймало странное мерцание в углу зрения.

— Эй лови! — дед подбросил мячь и маленький я инстинктивно хотел было его поймать, но сразу одёрнул себя.

Видения были не просто видениями. Они были фрагментами прошлого.

Обернулся, и увидел свет старого телевизора с мерцающей заставкой денди, а себя ощутил ребёнком, как и в сцене до этого.

— Что это? Оно воздействует на разум?

— Немного.

— Немного? Мы не договаривались, что я попаду под воздействие псионики.

— Это не совсем псионика. И они не опасны. По крайней мере сейчас.

— Ага, прям успокоила. Знаешь, я что-то не уверен, что вообще должен с тобой куда-то спускаться.

— Крянусь именем Мортис, что это несбывшийся свет не причинит тебе вреда.

— Что это такое? Существо? Аномалия? Какой-то древний бог?

— Да.

— Что — да?

— Ответ на все вопросы.

Я поморщился.

Запах сырости глубокого подземелья сменился запахом цветов, которых здесь быть не могло. Картин на стенах уже не было. Да и стены я видел всё реже. Видения же наоборот становились всё ярче.

Детская халабуда из одеял и мебели. Цветной конструктор в процессе строительства. Мягкие лучи солнца и уверенность что мир — уютное тёплое место, где рядом всегда находятся близкие люди. Никаких тревог и забот.

Я продолжал идти вперёд — усилий это не требовало. Похоже, это действительно было всего лишь воспоминаниями.

Картины быстро сменяли друг друга. Только образ идущей впереди старухи выбивался из них, напоминая о том, что нужно перебирать ногами.

А затем, в воспоминания бесцеремонно вмешалось эхо.

Скулёж и выстрелы. Хрущёвки, зелёнеющие деревья, рядом со мной девушка. Моя первая подружка ещё в школьные годы. Я хорошо помню эту сцену. Тогда какой-то псих решил расстрелять из пистолета бездомную собаку, которую прикормили сердобольные старушки. Существо совершенно неагрессивное и ни разу никого не обидевшее.

Тогда я ничего не мог сделать. Сейчас коротко бросил «игни», подпалив одежду недоумку. А выжившая собака бросилась бежать.

Всё вышло как-тог само собой, будто я — это тот я, и вся эта ситуация абсолютно реальна. И плевать, что в реальности в нулевом мире не было никакого «игни». Это психика почему-то обходила стороной.

— Сначала идёт настройка. Не обращай внимания. Это побочный эффект, он не… ох, боги… опять начинается.

— Что?

— Цвет меняется. Только бы не слишком тёмный…

— О чём задумался? — отвлёк меня голос за моей спиной.

— Я… — слова вылетели из головы. — Я был в своей старой квартире. Только открыл дверь с работы, как мне на шею прыгнула жена, крепко сжимая в объятьях.

— Наконец-то ты дома! Дети у твоих родителей, так что сегодня можем досмотреть то аниме, а потом… — женщина хитро улыбнулась, намекая на бурную ночь.

— Я… — слова застряли в горле. Эта тёплая атмосфера, царящий вокруг домашний уют и улыбающаяся девушка с вьющимися каштановыми волосами. Не совсем в моём кусе, но зато верный друг, с которым можно весело встречать старость.

Неужели то, что я выбрал тогда, много лет назад в юности не её — это лишь марево? Может, со мной что-то не так?

В голове пронеслись воспоминания — наш первенец, свадьба, семейная жизнь, которая оказалась хоть и трудной по началу, когда дети были ещё совсем мелкими, позднее стала сплошным праздником.

— Не смотри слишком долго, — послышался неприятный голос над ухом. — И не стой на месте.

Меня дёрнули за руку, и приятное наваждение пропало.

Всего этого, конечно же, не было.

Вместо стен по обе стороны от лестницы были странные образы — смесь из моих детских снов, которые я сейчас живо вспоминал, один за другим.

Через несколько ступеней всё повторилось.

— Скоро? Может, мне тебе помочь? — шею обвили руки блондинки.

Высокая сероокая блондинка с улыбкой смотрела на меня. Влюблённая и счастливая. А я стоял у плиты, изобретая что-то вкусненькое после вечерней прогулки. За окном — фонари ночного города, не знающего пылевых бурь и сирен тревоги.

— Лучше сыграй что-нибудь для настроения.

Девушка улыбнулась и взяла стоящую у стены гитару.

— У людей этого Города так много дыр в душах, — пробурчала недовольная старуха, чем вырвала меня из марева.

— Несбывшийся свет правит там, где таятся твои душевные раны. Он заполняет их, одновременно выискивая новые. А потому разрушает, ибо вторая его ипостась в пустоте мёртвой магии.

Мне стало не по себе. Лоралин тупит намного чаще и хуже меня. Если на меня накатит видение в тот момент, когда она тоже уставится в пол, мы здесь можем простоять хрен знает сколько.

Я постарался абстрагироваться и вообще не смотреть по сторонам, а только себе под ноги, и напевать под нос себе песню. Вспомнились слова старой песни про дождь.

— Переноси внимание, — сказала старуха. Я бросил взгляд на неё и увидел, что её руки пребывают в постоянном движении, собирая кубик.

Залез в карман и вынул ключи от дома. Стал перебирать их между пальцев, пока не понял, что становлюсь похожим на Лоралин.

Да ну нафиг.

Сложил ключи обратно.

Обе показанные сцены невозможны просто потому, что с учётом возраста в них, апокалипсис начнётся раньше и такой идиллии быть не могло, разве что я бы успел уплыть куда-то на острова посреди океана…

— ПРОЧЬ! — Лоралин выронила кубик. Затем испуганно начала его поднимать и проверять, всё ли с ним в порядке. Я замер на месте. Она посмотрела на меня, звериным, нечеловеческим взглядом. Словно забитый палками едва живой, но всё ещё рычащий пёс.

В одном она права. Лучше первый уровень и жизнь жителя города, чем такой ужас.

Главное самому таким не стать.

Но… мне это и не нужно.

В каждой игре есть свои правила. А Город некоторыми своими правилами сильно напоминает игру. И если говорить об играх, то в любой игре есть стратегия. Невозможно просчитать завтрашний день — это про нулевой мир, а не про одинаковые дни, в которых менялись лишь декорации.

Понятно, что перекос характеристик в какую-то одну — ведёт к таким вот последствиям. Но что если тогда идти не вглубь, а вширь? Набрать по десять-пятнадцать единиц в нескольких имбовых навыках? Уже вполне реально.

Старуха захрипела и упала, роняя трость. Я уже знал, что подходить к ней нельзя и был готов к тому, что тёмно-бордовые цвета вдруг сменятся на другие. Пространство снова выгнулось. Начались пространственные искажения, и затем быстрое перекрашивание.

На этот раз — в зелёный.

С пола медленно поднялась женщина чуть за сорок, в зелёной одежде.

— Зелёный. Хороший цвет, — произнесла она. — Напомни, как тебя зовут?

— Полярис.

— Судя по тому, что мы на лестнице, я веду тебя к сердцу. Мы с тобой заключили контракт.

— Да.

— Хорошо, идём.

Идти уже почти и не нужно было. Впереди была площадка, достаточно широкая после узкой лестницы. И что ещё страннее, она была залита ярким солнечным светом.

— Что это? — спросил я.

— В последнем призыве стирателей такого не было, — сказала она. — Это архистиратель. Глава крупной группы. Потеря прошлого сильно не понравилась Городу, он сильно их бережёт.

— То есть какой-то очень сильный твой коллега?

— Если только в том, что касается участи. Я — героическая душа. А это — собранный из осколков падший бог.

— Серьёзно? Вы ей сюда приносите время или что-то такое? — спросил я.

— Зачем? Моим богом была Аруна Вечных Лесов, дева охоты. Я лишь показала тебе, что ты должен защищать.

— Погоди-ка. А не ей ли случайно поклоняется Анна?

— Благодаря ей удалось стабилизировать Несбывшуюся. Отсюда взялось название этого осколка реальности. Нисарин, владыка Несбывшейся Радости. Осквернённый пустотой свет.

Я подошёл ближе. Круглое лицо, умиротворённый вид, чуть вьющиеся волосы. Чем-то мою бывшую из нулевого напоминает.

Она лежала в светящемся хрустальном саркофаге, в окружении лиловых цветов. Такое же свечение давали твари в том круге, когда в Городе появились порождения мёртвой магии.

Ощущения это всё вызывало странные. Одновременно душащий страх, и в то же время тоску по утраченным радостным дням.

— Луричева очень глупа, — сказала Лоралин. — Хоть и мнит себя хитрой. Но хитрость удел чиффари. Мудрость и понимание гораздо важней.

— О чём ты?

— Полагаю, привязать тебя к ней было её главной задачей. Но я справилась лучше, не правда ли? — она усмехнулась.

— Так, мне что-то не нравится то, о чём ты говоришь.

— Да? Тогда ты меня не так понял. Я лишь хотела сказать, что у нас с тобой общие цели. Договора о том, что ты встанешь на защиту сердца Несбывшейся более чем достаточно.

— Ты меня подставила, но я пока не пойму как, — честно признал я. — Просвятишь, у нас всё-таки вечер откровений?

— Нет никакой подставы. Я ухожу и не смогу защищать её своим навыком. Кто-то должен делать это вместо меня. С этим я передала тебе свою силу. Скоро ты добудешь и другие и станешь опасен.

— Кого вы боитесь?

— Третья сила — самая малочисленная и слабая. Такие как я — заперты здесь, потому что за пределами домов вызовем кризис. Эхо должно быть или огромным, за две сотни, или равняться единице. Но у нас везде есть свои.

— Действовать против своих интересов я не буду, — сразу сказал я.

— Пока что интерес у нас был общий, избежать разрушения Города. А завтра ты поймёшь, что это была честная сделка.

— Завтра? — не понял я.

Она не ответила. Снова застряла, глядя в одну точку.

— Ты в порядке?

Вздрогнув, она дёрнулась к саркофагу и упала на прозрачную крышку. В глазах снова появилось что-то звериное.

— Город гневается… я не должна была этого делать? Почему? Если бы я просто ушла, не оставив никого… у меня не было выбора!

— С кем ты разговариваешь?

Лоралин снова отскочила, неуклюже перецепилась через ступень, на которой был саркофаг и повалилась на каменный пол, сильно приложившись головой.

Глаза женщины бешено завращались.

— Плохой… плохой цвет. Нет, не может быть, это не должне быть плохой цвет!

Она вытащила кубик и принялась лихорадочно собирать, но быстро сбивалась со счёта, а затем перешла на молитву.

— Я могу чем-то тебе помочь?

— Да, выполни условия нашего договора.

— А сейчас?

— Возьми… Гераний… — Перепуганная женщина неопределённо махнула рукой. Я увидел на полу обронённую трость.

— Время… пришло… делай что всегда. Собирай время без жалости…

Она неестественно выгнулась. Последний цвет был совсем коротким.

— Чёрный… Не… смотри… на… стены… картины… — выдавила она, и пространство снова начало выгибаться. Только саркофаг оставался неизменным, а вот помещение сперва разрослось, потом сжалось, затем начало по всякому вытягиваться, и последовал взрыв чёрного света.

На миг всё скрылось в кромешной мгле, а когда я нашарил телефон, в тусклом свете экрана увидел новую версию Лоралин.

— Р-р-рра-а-д-дин! — проскрежетало откуда-то из тьмы, и ко мне метнулся истлевший скелет.