Город королей

— Спасибо, — сказала она, надеясь, что ее голос звучал далеко, потому что у нее не было сил повысить его. — Мы все многим пожертвовали, чтобы попасть сюда. Многих потеряли.

Толпа жутко притихла. Роза использовала момент, чтобы указать на небольшую площадку у лестницы, где стояли на коленях на земле последние члены девяти кровавых домов, руки за ними были связаны, стражи не давали им убежать.

— Все из-за них, — Роза была рада обвинить во всем кровавых, и вскоре с ней никто не сможет спорить. И ее не останется, чтобы с ней спорить.

Толпа завопила, несколько камней полетели в сторону кровавых, стоящих на коленях у ног Розы. Снаряды остановились, когда больше попало по стражам, чем кровавым.

Роза стала спускаться, сперва медленно, оценивая каждый шаг, следя, чтобы ноги ступали уверенно, не дрожали. Она знала, что выглядела слабо, но то, что она справлялась сама, выглядело лучше, чем если бы ее несли.

На ее лбу выступил холодный пот, когда она спустилась, и Роза подавляла желание рухнуть с дрожью. Перед ней стояли на коленях последние из семей, которые она поклялась убить. Шестнадцать мужчин, женщин и детей. Кровавые. Все были частью проблемы, болезнью, поразившей Пустошь.

Роза знала, что те, кто был перед ней, не были в ответе за смерть ее сестры. Она знала, что виновник умер задолго до ее завоевания. Она знала, что смерть ее сестры была не действиями одного человека, а симптомами большей проблемы. Кровавые были оспой, но им осталось недолго.

Генри ждала внизу лестницы. Маленькая убийца была готова служить как палач, но ее лицо было мрачным, и Роза не узнавала это выражение. Она была убийцей, ножом во тьме, и хоть ей нравилось верить в другое, она не могла сбежать от этой правды. Генри была убийцей. Но не сегодня. Может, даже она могла измениться.

— Твои ножи острые? — спросила Роза достаточно громко, чтобы кровавые ее слышали.

Генри была немного потрясена. Даже под ее новой шляпой Роза видела, как женщина покраснела, внезапно оказавшись в центре внимания.

— Да. Как бритва.

— Можно один? — спросила Роза.

— Уверена? — спросила Генри. Она склонила голову, чтобы посмотреть на Розу из-под шляпы. — Разве я не должна сделать это для тебя? — голос дрогнул, выдавая опасения Генри.

Роза медленно покачала головой и понизила голос до шепота:

— Я уже мертва, Генри. Пусть кровь этих гадов будет на моих руках.

Маленькая убийца смотрела на нее пару мгновений, молчание тянулось между ними, а потом она кивнула. Она вытащила нож из ножен, перевернула его в руке и протянула.

Нож был маленьким. Половина фута сияющей стали, чуть изогнутый на конце, рукоять была простой, без украшений. Рукоять немного отличалась местами по цвету, Роза пригляделась и узнала кровь, впитавшуюся в дерево от убийств. Она забрала нож из руки Генри.

Повернувшись к кровавым на коленях перед ней, Роза видела страх на некоторых лицах. Настоящий страх. Ужас от осознания, что они умрут. Она игнорировала толпу вокруг них, сосредоточилась на очереди связанных людей, ждущих казни.

Шестнадцать. Несколько детей, некоторые едва могли стоять, рыдали. Может, они даже не понимали, что происходило, они знали только, что их руки были связаны, и солдаты стояли за ними, крепко сжимая, чтобы они не двигались.

Роза начала слева, прошла к самому дальнему кровавому, остановилась перед стариком. Его лицо было в морщинах, смуглое, с твердыми линиями. Старые глаза стали белеть, смотрели на Розу, когда она встала перед ним, разглядывая нож в руках.

— Что случилось с жизнью иным способом? — спросила Лариса Фанклин. Из всех членов семьи Фанклин только ей хватало смелости. Она умрет сегодня четвертой.

Роза отпрянула на шаг от старика, посмотрела вправо на Ларису на пару мгновений, а потом дальше, увидела Нильса Брековича в дальнем конце очереди тех, кого казнят.

— Моя дочь будет действовать иначе, — сказала Роза. — Я? Я хочу, чтобы вы все умерли до моего последнего вдоха.

Роза шагнула вперед, игнорируя дрожь в ногах, склонилась. Старик не мог уйти, солдат удерживал его на месте, и Роза видела страх в его глазах, когда он понял, что происходило. Она быстро провела ножом по его горлу, его кровь потекла по его шее и одежде.

Роза как-то слышала, что, чем старше был человек, тем водянистее становилась кровь, и это казалось правдой. Старик булькал, кровь лилась на землю и шкуру, в которую была укутана Роза. Он умер, солдат за ним отпустил, и тело упало на землю со стуком.

Один упал, Роза отпрянула на шаг. Следующим в очереди был лорд Танит Фанклин. Он был пухлым, слабым. Он мотал головой, глядя со страхом на алый нож в руке Розы.

— П-п-прошу, нет, — умолял Танит. — Я могу быть полезным. Мне плевать на власть. У меня есть связи. Я знаю многое. Знаю людей.

— О, умри достойно, Танит, — голос Андерса раздался сзади. Роза игнорировала обоих. — Он всегда такой на собраниях, умоляет об одобрении. Ведет себя неприлично.

— Прошу, не надо. Прошу. Прошу.

Танит Фанклин, лорд одного из оставшихся кровавых домов, все еще молил о пощаде, когда Роза поднесла нож к его горлу. Его кровь была густой и алой. Она покрыла нож, запачкала ладони Розы. Брызнула на шкуру, пропитывая мех. Она должна была отойти, но дала красному залить ее ступни.

Танит упал на землю и содрогался. Роза сделала еще шаг назад. Ее ноги дрожали, она пошатнулась, но смогла не упасть. Усталость пробиралась в нее и последствия потери крови. Боль внутри ощущалась так, словно кто-то терзал ее там когтями.

— Хватит, милая, — сказал Бетрим, стуча костылем, передвигаясь вперед.

Роза подняла руку, чтобы остановить его. Она совладала с собой и выпрямилась, подавляя боль внутри. Ее лицо ощущалось потным, пряди волос прилипли к щеке. Потребовались усилия, чтобы стряхнуть плащ из шкуры на землю. Она была в белом нижнем платье, которое не скрывало то, что она недавно была беременна, и оно уже было в крови, отчасти в ее. Роза глубоко вдохнула и пошла вдоль ряда кровавых.

Следующей была девочка семи-восьми лет. Ее звали Карло Фанклин, и ее глаза были большими и светло-голубыми, почти как море. Там были слезы, текли тихо по ее щекам. Девочка дрожала от страха или холода, но солдат за ней крепко сжимал ее плечи.

— Не надо, — умоляла Лариса рядом с дочерью. — Она просто ребенок.

Розе пришлось присесть, пока она резала шею девочки. Лариса взвыла, визг был высоким, полным боли и ярости. Кровь Карло полилась из раны на ее шее, пропитывая ее платье. Она пыталась дышать, кашляла, ее глаза были большими, ничего не понимали. Карло умерла быстро. Роза решила, что у детей было меньше крови. Но она должна была умереть. Любой, кто помнил, кем они были, какими они были в Пустоши, должны были умереть.

— Ты — монстр! — выдавила Лариса между всхлипами.

Роза заметила, что несколько человек ближе всех в толпе отвернулись и пропали в море лиц. Она творила ужасное, и потому это делала она, а не кто-то еще. Вся кровь будет на ее руках.

— Монстр, — сказала Лариса тише. Она смотрела на тело дочери, склонялась к мертвому ребенку, но солдат держал ее. — Монстр.

— Да, — сухо согласилась Роза. — Да, я такая. И я буду последней из монстров.

Лариса встала и бросилась на Розу. Солдат за ней не был готов, потерял хватку, кровавая леди врезалась в Розу, сбила их обеих на землю.

Звучали крики, Роза это знала. Голос Ларисы в ее ухе, полный боли физической и эмоциональной. Роза понимала, ей тоже было больно, сильнее, чем она хотела признавать. Кровавая женщина лежала на ней, умирала с ножом в груди, кровь текла на них, и у Розы не было сил столкнуть женщину с себя.

Солдат появился в поле зрения, схватил Ларису и потянул. Роза сжала нож и увидела, что он выскользнул из плоти женщины.

Она лежала какое-то время. В грязи улицы. Смотрела на небо. А потом Генри подняла Розу, проверила ее. Она не найдет раны снаружи. Но что-то болело внутри, Роза это чувствовала.

— Ты в порядке? — спросила Генри, и не она одна. Ее окружали несколько человек.

Роза кивнула.

— Насколько могу. Помоги встать.

Генри подняла Розу на ноги, ее сила в худом теле удивляла.

— Хватит, милая, — сказал снова Бетрим.

Роза покачала головой. Она устала ужасно, было трудно двигать ногами под ней, но она еще сжимала нож.

— Нет. Не хватит. Не хватит, пока все они не умрут.

Бетрим вздохнул.

— Тогда убивать будет кто-то другой. Не нужно делать зрелище.

Роза глубоко вдохнула, выдохнула. Она позволила гневу дать ей сил, хоть и временно. Она дала памяти о кровавом лорде, бьющем ее сестру насмерть, питать этот гнев. Роза выпрямилась и прошла мимо Бетрима. Лариса висела в хватке солдата, стонала от боли, рана в животе истекала кровью. Роза прошла к женщине, провела ножом по ее горлу. В ее глазах была паника. Вскоре она пропала, смерть опустилась на нее.

Солдаты после этого лучше держали пленников, чтобы Роза была в безопасности. Она медленно шла вдоль ряда, смотрела, как каждый кровавый умирал перед ней. Еще три Фанклина умерли, пока Роза не добралась до первого из Дроанов.

Джейсон Дроан был высоким и худым, скалился как брат. Алистейр был главой семьи, но его младшего брата знали. Он был красивым, даже с синяком под глазом и кровью из носа. Он выглядел жестоко, как Роза.

— Выглядишь как дерьмо, — плюнул кровавый лорд, когда Роза подошла. Да, Роза была в крови и грязи, растрепанная, бледная, осунувшаяся. Она выглядела как мертвая.

— Ты выглядишь как труп, — Роза бросилась вперед и вонзила нож в шею мужчины. Его глаза расширились, злые, и Роза повернула нож и вырвала его. Кровь полилась на нее, и она отпрянула, чтобы струя не попала по ее лицу. Джейсон Дроан извивался в хватке стража. Он умирал не тихо и не быстро.

Ладонь Розы была скользкой от крови. Настолько, что она ощущала кровь уже до локтя. Но она еще не закончила и половину казней.

Все больше людей разворачивалось и уходило. Некоторые смотрели, некоторые даже кричали и просили больше крови, но многие не могли это вынести. Особенно из-за того, кто был следующим.

Роза дрожала, белое платье стало красно-коричневым. Джейсон Дроан был мертв, и следующим кровавым был Орсон Дроан или Орсон Брекович, юный сын Эмин Дроан. Он был еще малышом, страж осторожно держал мальчика, а тот смотрел на мужчину и порой играл с его бородой.

— Нет, — сказала Эмин Дроан, следующая в очереди. — Ты теперь мать. Ты можешь понять. Нельзя так делать.

Роза смотрела на ребенка еще миг, а потом повернулась к матери.

— Он изнасиловал тебя. Ты не хотела этого ребенка.

Эмин спорила:

— Может, так и было, но я люблю его. Убей меня, если нужно, но не его. Он… он даже не знает, что он кровавый. Убей нас, но не его.

— РОЗА! — взревел Нильс Брекович в шеренге. — Это… — кулак ударил его по лицу, солдат утихомирил мужчину, не дав произнести угрозы.

Эмин мотала головой, умоляла взглядом. Она была сильной женщиной, красивой, воином, матерью, и Роза понимала это. Она прошла мимо ребенка, встала перед Эмин и подняла нож.

Эмин кивнула с благодарностью в глазах. Роза прижала нож к шее Эмин Дроан и медленно провела, женщина захлебнулась своей кровью.

Роза стояла и смотрела, как Эмин умирает. Солдат бросил безжизненное тело на землю, красота в жизни пропала в смерти. Она шагнула к ребенку, и мальчик притих.

Роза судорожно выдохнула и посмотрела на стража, державшего мальчика. Его лицо было изображением ужаса, в глазах были слезы.

— Унесите тело, — Роза утомленно покачала головой. Страж растерялся на миг, а потом повернулся и ушел из шеренги, пока Роза не передумала.

Роза пошла дальше, убила всех Дроанов одного за другим. Некоторые молили, другие угрожали, кто-то просто принял смерть и молчал. Умерли два ребенка, чуть старше Орсона. Розу мутило, она была покрыта потом и кровью, холод проникал в нее, вызывая дрожь.

Первая из Брековичей стояла перед ней, отличаясь от других. Женщина средних лет с мышцами от взмахов меча, а не прогулок в платье.

— Ты не кровавая, — Роза удивилась сухости своего голоса, словно эмоции покидали ее с кровью, текущей по ее ноге.

Женщина упрямо посмотрела на Розу и плюнула, попала по ее платью.

— Это Лиша Тенит, — громко сказал Андерс. — Она, кхм, замужем за моим братом Францисом. И она отрубила мне палец пару лет назад… так что покажи ей!

— Ты беременна? — спросила Роза.

— Э?

— Ты беременна от Франциса Брековича?

Женщина покачала головой.

— Вряд ли буду после того, что ты сделал, Андерс, козел!

— Ха! — закричал Андерс. Он звучал довольно далеко. — Ты не можешь сказать, что та кроха тебя удовлетворяла, Лиш. Мой вдвое длиннее в холодный день. Ты помнишь.

— Уведите ее, — утомленно сказала Роза. — Заприте на год. Если беременность проявится, убейте ее. Если нет, отпустите.

Женщина была потрясена, солдаты потащили ее в темницу, где она проведет год. Роза шагнула в сторону, увидела Франциса Брековиса, скулящего, сжавшись на земле. Его кожа была бледной, отливала желтым. Его глаза были налитыми кровью, смотрели вдаль. Он едва выглядел живым. Андерс плохо постарался, его брат умирал от заражения. Он едва двигался, Роза провела ножом по его горлу, проливая на него больше крови. Он умер почти без звука.

— Ах! Тварь! — завизжал Нильс Брекович, пытаясь вырваться из хватки солдат. Один из стражей поднял руку, чтобы утихомирить его, но Роза остановила его, качая головой. Она прошла мимо следующих трех пленников, чтобы встать перед последним лордом из семьи Брекович.

Нильс Брекович был почти таким же растрепанным, как Роза. Он прищурился, глядя на нее красными глазами, волосы выбились из косы. Он боролся, когда она подошла, но его руки были связаны за ним, два солдата держали его на коленях.

— Я говорила, что покончу с твоим правлением и твоим родом, — тихо сказала Роза.

Нильс Брекович боролся, а потом перестал, глядя на нее, в его глазах горела ненависть.

— Плохо выглядишь, Роза.

Она покачала головой.

— Я умираю. Но заберу тебя с собой. Моя дочь вырастет в безопасности от тебя и твоего вида. Свободна от боли, страданий и смерти, которую вы несли в Пустошь поколениями.

— Дочь шлюхи и преступника никогда не будет больше этого, — кровавый лорд плюнул.

Роза смотрела на мужчину.

— Мы с тобой не узнаем. У нее будет шанс. Это больше, чем есть у кровавых, — Роза повернулась, чтобы продолжить резню.

Нильс Брекович рассмеялся.

— Мой род не закончится. Одного моего сына ты не убьешь.

Роза остановилась и повернулась к хохочущему мужчине. Он выглядел так уверенно, хотя был связан, стоял на коленях в грязи и ждал своей смерти.

Небольшой отряд солдат ждал неподалеку, рядом с Бетримом, Генри и генералом Веритом. Роза указала на них двоих, а потом на Андерса.

— Добавьте его в очередь.

— Что? — пискнул Андерс, двое мужчин сжали его руки. — Стойте. Нет!

— Милая… — начал Бетрим, но Роза остановила его утомленным взглядом.

— Нет, — предупредила она мужа. — Просто нет.

— Черт, — выругался Бетрим и оперся на костыль.

— Стойте. Что? Босс, не давай ей делать это. Я был верным, — скулил Андерс, его тащили вперед. Его толкнули на землю рядом с отцом. — Я не Брекович. От меня отказались, и я не хотел им быть.

— Кляп ему, — приказала Роза, прошла к следующей кровавой, старухе с лицом, на котором было много кожи. Возмущения Андерса быстро стали приглушенными, но не прекратились.

— Я готова умереть, — сообщила старуха.

— Вот и славно, — сказала Роза без эмоций и перерезала морщинистое горло.

Дальше была милая девушка с яркими глазами. Она умерла почти так достойно, как старушка. Потом была малышка, Роза издала сдавленный всхлип, перерезая горло, проливая больше крови на ладонь и ткань. Ее мутило, она еще не ощущала себя такой уставшей, и ей казалось, что она рушилась от боли внутри. Хуже было онемение в голове, словно у нее не оставалось чувств.

Нильс Брекович смотрел на Розу с настоящей ненавистью. Он боролся до конца. Роза вонзила нож в его шею, провела им до другой стороны, и лорд бился, хотя от этого только проливал больше крови на когда-то белое нижнее платье Розы.

Роза смотрела на труп Нильса Брековича, кровь текла из него в землю. Она ткнула труп ногой. Он не двигался. Она шагнула вправо, увидела, как Андерс бубнил что-то в кляп, мотая головой. Он посмотрел на мертвого отца, а потом на нож в руках Розы, скользкий от крови.

— Хватит! — закричал Бетрим.

Роза сморгнула слезы. Она смотрела на Андерса свысока, сжимала нож, словно собиралась его убить. Может, она убила бы, если бы не вмешательство Бетрима. Она кивнула стражам, держащим Андерса, и отошла, бросила нож и рухнула на колени в луже растекающейся крови Нильса Брековича.

Бетрим вдруг оказался там, опустился неловко, кривясь от боли в сломанной ноге. Его глаз разглядывал ее лицо.

— Хватит, милая. Он не из них. Все кончено.

Роза рухнула на грудь мужа и всхлипывала. Остатки сил вытекали вместе с силой воли, которая держала ее. Она плакала, Бетрим неловко заерзал. Он не пытался остановить или успокоить ее, не говорил, что все будет хорошо. Он сидел и позволял ей плакать.

Роза ощутила, как слезы высохли. Но она сидела в руках Бетрима. От него пахло потом и Черным Шипом. Запах утешал, и Роза ощущала, как засыпала, несмотря на боль в животе.

— Нет, — вдруг сказала она, отодвинулась от Бетрима немного, глядя в его глаза.

— Все хорошо, милая, все кончено.

Роза покачала головой.

— Еще нет. Я еще не могу уйти. Андерс…

Она огляделась, но увидела Андерса рядом с Генри у края лестницы, ведущей в главный зал. Он держал бутылку в руке, улыбался, уже забыв о близости смерти.

— Мне нужно поговорить с Андерсом, — сказала Роза. Ее голос звучал медленно и тяжело для ее ушей.

Через пару мгновений пара солдат осторожно подняли Розу на ноги, Мопс придерживал ее, с тревогой улыбаясь ей, что не скрывало тревогу в его глазах.

Роза взглянула на тела, оставленные ею. Четырнадцать трупов в грязи. Конец ее похода, конец кровавых. Начало новой Пустоши. Толпа разошлась, только несколько человек остались, ждали, умрет ли еще кто-то.

— Уберите их, — сказала Роза, махнув кровавой ладонью на тела.

— Отрубите головы и сожгите, — сказал Бетрим. — На всякий случай.

— Вы меня напугали, миледи, — сказал Андерс, подойдя ближе. — Я честно поверил, что вы меня убьете. Думаю, в этом был смысл? В следующий раз не надо так убедительно.

Роза покачала головой, пытаясь убрать размытые края.

— Внутрь, — с трудом выдавила она. — У меня есть план… на Пустошь. Ты поможешь Бетриму… выполнить их, — она глубоко вдохнула. — Чтобы они сбылись.

— Верно, — Андерс кивнул. — Насколько обширные эти планы?

Роза ощутила немного ясности, хотя боль была сильнее.

— Обширные.

— Хм. Тогда нам нужно выпить.

— Люсиль, — сказала Роза, оглядевшись в поисках повитухи почти в панике. Женщина неподалеку покачивала малышку на руках. Роза выдохнула с облегчением. — И ты, Люсиль. Я хочу, чтобы Винтер была рядом, пока…

— Она тебя не покинет, милая, — сказал Бетрим. Он выглядел утомленно и встревожено, и в его глазе было что-то еще, похожее на горе. — Как и все мы.

49

Сузку

Перн смотрел на крышу палатки, насекомое ползло по выгоревшей поверхности ткани. Маленькое существо, чуть больше ногтя, и потерянное, двигалось по миру, который не понимало. В паре футов от него в тишине в углу палатки притаился черный паук. Перн уже видел, как маленький монстр поймал хотя бы трех похожих насекомых, укутал их в липкую нить и прицепил к паутине в своем логове.

На высоте палатки лазарета паук был лучшим хищником. Король этого выгоревшего пространства, кормился теми, кто был меньше и хуже вооружен. Но Перн мог дотянуться здоровой рукой и раздавить маленького короля, если хотел.

Мысль крутилась в голове Перна время от времени. Он был уверен, что мог сделать тут вывод, но не мог понять, какой. Он был слишком занят, учитывая его положение.

Перн проснулся в лазарете после боя. Лекари сказали, что ему повезло выжить, учитывая, сколько крови он потерял. Они сказали, что он будет лежать на кровати несколько дней, пока не поправится. Сначала он спорил, но аргументы кончились, когда он сел и потерял сознание. Война настигла его.

Они убедили его, что бой был выигран, и он сильно помог вместе со своим отрядом. Генерал Верит сам пришел, чтобы поздравить Перна и выпить с ним.

Генерал выглядел плохо, как ощущал себя Перн. На его лице не было улыбкой, и даже огненный ром, который они выпили, лишь немного притупил горе. Они долго сидели в тишине, пили, порой произносили тосты. Перн спросил про выживших в его отряде, о количестве жертв при штурме города. Генерал Верит покачал головой. Казалось, он начнет тираду, но остановился, глубоко вдохнул и просто сказал:

— Нельзя говорить плохо о мертвых. Особенно, которые еще не до конца умерли.

Перн не сразу смог выведать у генерала, что Роза умирала. Что-то пошло не так при родах, и она истекала кровью изнутри, лекари ничего не могли поделать. Некоторые раны просто нельзя было вылечить.

Генерал Верит стал описывать конец кровавых. Мужчины, женщины и дети были убиты в грязи возле их домов. Такие убийства были частыми в пылу боя, пока кровь кипела, но убивать после этого было ужасно и непростительно. Генерал думал о последнем.

Генерал сделал предложение и ушел, оставив Перна смотреть на крышу и маленькое насекомое, ползущее к пауку. Оставил его думать.

Он не видел, как прибыла Генри, не слышал ее шагов. Она ходила тихо, как кошка, легкая и беззвучная, как летний ветерок. Он не знал, что она была там, пока она не чихнула. Перн повернул голову и посмотрел на нее.

Генри нашла новую шляпу, чуть больше ее прошлой, красную, а не синюю, но все еще шляпу всадника. Она любила шляпы, которые скрывали почти все ее лицо, даже до того, как когти демона изрезали там кожу.

— Хорошо выглядишь, — тихо сказал Перн. Так и было. Из них всех Генри одна вышла из осады Тигля невредимой, хотя бы снаружи.

Она усмехнулась Перну и кивнула, выдвинула стул и опустилась на него. Она отклонилась, закинула ноги на его койку.

— А ты — нет. Думала, Хаарины хорошо бьются. Похоже, тебе надрали зад.

— Я… Хо… хм, — Перн задумался. Как Хаарин, он служил клану и клиенту, которого ему выбирали. Когда он был Хонином, клан на него охотился. Он убегал, приходилось убивать. Но его клан теперь был мертв. Весь. — Могу я быть Хонином без клана?

— Э?

— Они дали мне такой титул. Знак моего позора. Теперь они мертвы. Я могу быть опозорен, если некого позорить?

— Э?

— Думаю, теперь я ни Хаарин, ни Хонин. Может, я просто Перн.

— Точно. Ты был Перном всю жизнь. Так долго понимал это?

— Да.

— Они выбирают Хааринов не по уму, похоже. Хорошо, что ты большой, как конь, и тебя просто заметить, да?

Перн повернул голову и смотрел на крышу палатки. Маленькое насекомое было близко к паутине. Дрогнет нить, и паук нападет, выбежит из логова и поймает бедное существо, которое уже не освободится.

— Я слышал, что произошло, — Перн смотрел, как насекомое играло со смертью. — Снаружи. Я слышал, что Роза сделала с кровавыми.

— Да? — сказала Генри, Перн слышал оскал на ее лице со шрамами. — Убивать вот так людей непросто. Особенно в ее состоянии.

— Непросто, — повторил Перн. — И не нужно.

— Нужно было, — возразила Генри. — Она не могла оставить подонков живыми, чтобы они потом напали на нас. Защищала Шипа и Пустошь. И ребенка.

— Возможно, — признал Перн. — Может, убийство детей — не ответ.

Ноги Генри пропали с его койки. Он услышал, как она склонилась.

— Не она одна так делала.

Насекомое замерло близко к паутине.

— Ты убивала детей по приказам Шипа, — отметил Перн.

— И других. Ребенок Йогарена не был первым.

— Это, по-твоему, правильно?

— Правильно? — Генри фыркнула. — Этого нет. Как ты еще не понял? Ты же долго был с нами?

Перн кивнул. Насекомое шагнуло вперед, ступило на нить паутины, и паук вырвался из логова и потащил насекомое в свое гнездо из шелка.

— Генерал Верит озвучил предложение, — сказал Перн, пока ощущал смелость. — Вступить в его личный отряд.

— Что это? Как это отличается от работы на Шипа и Розу?

— Он уходит. Война закончилась. Эта война. Будут другие для него.

— И ты думаешь пойти с ним и биться там?

— Я хорошо смог управлять людьми, — сказал Перн. — Генерал был впечатлен.

Долгая пауза. Перн подавлял желание повернуть голову и посмотреть на Генри.

— Это из-за детей? Больше их убивать не будут. В том и смысл. Роза сделала то, что должна была, чтобы это больше не делали.

Перн глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Он знал, что его ждал спор, и Генри плохо реагировала на возражения.

— Я выбрал тебя и Шипа вместо Свифта. Когда я дал тебе убить его. Когда помог тебе убить его. Я опозорил себя и весь свой клан.

— Разве честь уже не проблема? — сказала недовольно Генри, ее аура была такой красной, что Перну пришлось закрыть глаза, чтобы не видеть это. Она ненавидела говорить о Свифте. На то был повод. — Разве ты не говорил, что они уже мертвы?

— Они мертвы из-за меня.

— Они мертвы, потому что проклятый маг смерти убил их.

Перн покачал головой.

— Они мертвы, потому что пришли сюда. Они пришли сюда из-за меня.

— Звучит так, словно они мертвы, потому что идиоты не могли отпустить эту тему.

— Они мертвы из-за меня, — повторил Перн. — Все. Убивал я их или нет. Они мертвы, потому что я сделал выбор спасти всех вас от Свифта.

— Да?

— Я уже не уверен, что сделал правильный выбор.

Снова молчание. Перн видел ауру Генри даже с закрытыми глазами. Она пылала, как огонь, горячее, чем он видел в своей жизни.

— Ты сделал правильный выбор, — сказала Генри. — Спас меня.

— Я спас и Розу с Шипом, — возразил Перн. — И смотри, что они сделали.

— Объединили Пустошь, — сказала Генри, почти крича. — Убили козлов, которые душили землю… вечность.

— Убили детей, — возразил Перн. — Послали десятки тысяч на смерть. Разве это лучше Свифта?

— Начнем с того, что Шип и Роза не разрезали меня и не бросали умирать, — прошипела Генри, ее голос был тихим, полным гнева. — Это уже делает их лучше. И они не посылали рабов к охотнику на ведьм, еретику, чтобы тот поместил внутрь демонов. И они не поджигали город, чтобы пописать на огонь с пиратом, состязаясь с ним.

Перн не мог с ней спорить, но это не отвечало на его вопрос. Он не знал уже, стоило ли следовать за Шипом и Розой. Стоило ли защищать. А генерала Верита защищать стоило. Он заботился о людях, которыми командовал, он старательно выбирал, когда биться. Он бился вместе со своим отрядом, а не приказывал другим сражаться за него.

Генри заговорила снова, уже спокойнее и мягче:

— Ты хочешь принять его предложение? Быть с генералом? Как офицер?

— Да, — он открыл глаза и увидел, что Генри качала головой, ее аура все еще пылала красным вокруг нее, самая загадочная аура, которую он видел.

— Я не могу пойти, — возразила Генри. — Роза умирает. Я не могу бросить Шипа одного управлять Пустошью, приглядывать за ребенком. Я мало знаю о воспитании детей, но куда больше знаю о девочках, чем Шип.

— Знаю, — сказал Перн, молчание между ними было больно терпеть.

— Знаешь? — Генри покачала головой. — Ты не просишь меня пойти с тобой. Ты прощаешься. Да?

— Не сразу…

— Черт! Это прощание, как бы ты ни предупреждал. Иди ты, Сузку, — Генри плюнула на пол и вскочила на ноги, сбивая стул на землю. Она даже не оглянулась, вырываясь из палатки лазарета. Перн не знал, мог ли винить ее.

Он повернулся к пауку. Тот уже укутал добычу в паутину и повесил на нити, как жуткий трофей. Король маленького мира выгоревшей ткани. Скоро палатку разберут, и маленькому королю придется искать новое королевство.

50

Генри

Генри пнула дверь большого зала и прошла в прихожую. Она даже не взглянула на пятно крови, где умерла Шпала, продолжила шагать, сбила ближайший стул.

— Ш-ш-ш-ш! — прошипела Люсиль.

Генри повернулась к повитухе, готова кричать или резать. Но возражение умерло, когда Генри увидела маленький сверток в руках женщины. Винтер смотрела из ткани на Генри спокойными голубыми глазами, как неподвижное озеро. Это лишило ее жажды боя.

— Прости, — сказала Генри и плюнула на солому. Люсиль покачивалась, будто в танце, и она кивнула Генри и прошла, покачиваясь, к одному из каминов. Роза сидела у того камина, закрыв глаза, обмякнув в кресле с подушками.

Генри прошла в дальний конец зала, где Шип сидел в другом кресле, одна нога была в шине, вытянутая перед ним. Он смотрел на нее тихо одним глазом. Генри потрясало, каким пристальным мог быть взгляд, когда его выражал только один глаз. Она подвинула стул и расслабилась на нем, наполнила кружку чем-то, пахнущим как медовуха. Бетрим все еще смотрел в тишине, уголок рта приподнялся в улыбке, искажая его ожог на лице.

— Что случилось с троном? — спросила Генри через пару мгновений. Она потягивала медовуху, наслаждаясь сладостью, текущей по горлу.

— Андерс, — Шип чуть повернулся и оглянулся на обломки трона, который до этого гордо стоял на возвышении. — Вошел с большим молотом и без слов. Разбил и ушел, посвистывая и подпрыгивая.

Генри кивнула.

— Наверное, это для него что-то значило. Роза?

Шип помрачнел.

— Спит. Сказали не будить ее, надеюсь, она проснется сама. Но уже уверенности нет.

Генри еще не видела Шипа таким печальным. Они были вместе годами, дольше, чем многие в Пустоши. Они были в одной группе, убивали вместе, спали вместе. Они бились с демонами бок о бок, бились с призраками в Фейде. Они прошли во вражеский город, убили главаря, освободили рабов в Солантисе, начали революцию, которая навсегда изменила город. Они многое прожили вместе, но Генри поняла, что впервые видела Шипа печальным. Она хотела бы как-то утешить его красивыми словами. Но она не была сильна в этом.

— Что тебя так разозлило? — спросил Шип.

— Сузку уходит. С генералом, когда уйдет он. Говорит что-то об управлении людьми, и что мы с тобой его позорим, — это было не совсем правдой, но Генри было плевать на правду, когда она злилась на Перна.

— Ты не идешь с ним? — спросил Шип.

— Нет! — рявкнула Генри, оскорбленная, что он спросил.

— Ш-ш-ш! — снова зашипела Люсиль. Генри хмуро посмотрела на женщину, но решила все равно сделать голос тише. Или ради Розы, или ради Винтер, не важно. Обе были достойны тишины.

— Хочешь ее подержать? — спросил Шип. — Она успокаивает.

— Э? — спросила Генри и посмотрела на Люсиль, танцующую с Винтер на руках. — Нет. Я не… я не должна.

— Возможно, — Шип сделал глоток из кружки. — Ты ей не навредишь. Верь себе. Даже Мопс ее уже держал, — он показал большим пальцем на парня у входа. Генри не заметила его, когда ворвалась. Если подумать, парень не покидал Винтер с ее рождения.

Генри покачала головой и скрестила руки. Она хотела подержать малышку, но не знала, почему. Такая, как она, в крови, не должна была быть рядом с кем-то таким невинным.

— Как ты выжил? — спросила Генри, решив сменить тему. — Видела, как ты упал со стены. Видела, как другие так падали. Они не выживали.

— И я не уверен, что выжил, — Шип вонзил нож в кусок мяса на столе и сунул в рот, разжевал. — Все размытое. Словно утро после выпивки. Помню, как вонзил зубы в шею Дроана. Бросился с ним со стены… Мы точно ударились об воду. Больше не помню, — он покачал головой. — Дальше я очнулся от голоса Андерса и звуков боя. Он как-то меня вернул.

— Андерс? — спросила Генри. — Андерс спас тебе жизнь?

Шип покачал головой.

— Я же сказал. Я не выжил. Он меня вернул.

Генри обдумала это. Она опустила кружку и сжала рукоять ножа.

— Люди так не возвращаются. Ты сам говорил много раз.

— Да, — Шип пожал плечами. — Но я тут.

— Хм, — Генри смотрела в глаз Шипа еще немного, а потом отпустила нож и наполнила кружку. Они сидели в тишине какое-то время, слушали треск огня в камине, нежное пение Люсиль для Винтер. Генри оглядывалась пару раз, смотрела, как повитуха танцует с ребенком.

— Думаешь, мне можно ее подержать? — спросила Генри.

— Тебе я доверяю с этим больше всего, — быстро ответил Шип. — И она должна привыкать к лицам со шрамами.

51

Андерс

Роза не смогла вернуться в Чейд. Не вышла из Тигля. Через два дня после того, как она убила кровавых, Андерс вошел в старый зал отца и увидел мрачного Шипа. Винтер плакала. Впервые девочка плакала.

— Ах, — Андерс ощущал, словно вмешался в нежный момент, который не должен был видеть.

Роза сидела в кресле у камина. Она была там днями, но теперь выглядела иначе. Ее кожа казалась тонкой, белее обычного, и она обмякла, словно была без костей. Она уже не обладала искрой жизни.

Шип посмотрел на Андерса. В его глазе были слезы, но они не лились. Он нежно покачивал Винтер правой рукой, ребенок все равно пронзительно кричал.

Андерс широко обошел труп Розы, стараясь не смотреть туда. У него не было отвращения к трупам, но он уже достаточно их увидел в последнее время. Особенно, когда трупы были тех, кого он знал.

— Думаешь… — начал Шип, но не озвучил вопрос.

Андерс покачал головой.

— Я — эксперт в смерти, Шип. Пару раз умирал. Некоторые смерти не отменить. Ее уже нет. Прости, босс.

Шип кивнул.

— Но она ушла не вся, — он посмотрел на рыдающего ребенка в его руке. — Она оставила мне кое-кого, чтобы я ее помнил, да? — Андерс слышал, как сдавленно он звучал.

— Да, — Андерс выдавил улыбку. — Родилась из крови и боя. Думаю, она будет ужасом. Ты не можешь утихомирить ее?

Шип утомленно вздохнул.

— Пытаюсь. Она не останавливалась с тех пор, как Роза перестала дышать. Думаю, дело в связи. Люсиль должна быть где-то рядом. Я послал Мопса за ней.

Андерс огляделся в зале в поисках алкоголя, заметил кружку, от которой пахло вином, которое надолго оставили на воздухе. Он осушил кружку одним глотком, кривясь от горечи. Он запил это глотком бренди из своей фляги. Некоторые звали выпивку жидкой смелостью, и Андерс был из таких. Он совершил все подвиги под влиянием выпивки, хотя так он совершал и трусливые поступки. Андерс был уверен, что многие поступки с десяти лет были под влиянием алкоголя.

— Босс, мне нужно уйти, — сказал Андерс, не дав себе передумать.

— Что? — Шип поднял голову, хмурясь и кривясь, когда Винтер закричала еще сильнее.

— Мне, кхм, нужно уйти, — Андерс показал на дверь.

— Да. Иди, — Шип тряхнул головой.

Андерс закатил глаза и решил объясниться.

— Я о том, что мне нужно покинуть Пустошь… На время.

— Нет, — Шип смотрел на лицо малышки. — Нельзя, Андерс. Ты мне нужен тут… или в Чейде. Только ты знаешь планы Розы на Пустошь. Ты мне нужен, чтобы помогать их читать.

— Другие могут читать за тебя, босс.

— Другим я не доверяю. Кроме тебя, я теперь доверяю только Генри.

Андерс не смог подавить улыбку. Конечно, один взгляд на труп в комнате стер эту улыбку.

— Я вернусь, босс. Скоро. Надеюсь. Просто…

— Дрейк? — спросил Шип.

— Ага. Двойная верность. Острова Пиратов переживают тяжелые времена, и… я нужен. Наверное.

Шип выдохнул и покачал головой.

— Не могу тебя останавливать. Могу, точнее, но не стану.

— Спасибо, босс. Я вернусь и помогу, как только смогу, — Андерс пошел к двери и замер, оглянулся. — Это важно.

— Э?

— Планы Розы на Пустошь. Они важны. Это не сбудется за ночь — изменение игры — но это был первый шаг, — Андерс издал горький смешок. — Первый шаг всегда самый сложный… и самый кровавый. Это сработает, босс. Мы это сделаем.

— Надеюсь, — Шип оглянулся на Андерса. — Я не буду звать себя королем. Пустоши это не нужно. И они не заслуживают мерзавца, как я, на троне. Она, — он кивнул на Винтер, плачущую в его руках, — будет королевой, и все будет иначе. Нужно только все сдержать единым, пока она не подрастет, да?

— Точно. Она будет лучше всех нас. Новое начало для мира, тонущего в грязи. Мне… — Андерс сделал паузу и взглянул на Розу, — позвать кого-то убрать тело?

Шип покачал головой.

— Нет. Пока нет. Мы еще не готовы.

Андерс задержался, глядя на тело Розы. Она не узнает, как много ее жертва им дала. Роза не просто изменила игру, она ее разбила. Она сделала то, чего Пустошь не видела поколениями, убрала гадость, душащую землю. И она кое-что дала им. Андерс взглянул на Черного Шипа, покачивающего Винтер. Роза дала им надежду. И они нуждались в этом, потому что Андерс знал, что Оракул был прав. Придут темные времена, и стены между жизнью и смертью становились все тоньше с каждым годом. Андерс глубоко вдохнул и кивнул. У него была работа, даже несколько, но главной было защитить Винтер, пока она не подрастет и не сможет вернуть долг, защитив их всех.

История (события происходят между прологом и первой главой)

Упреждающая месть

Веревка натянулась, бедняга на конце болтал ногами, задыхаясь, словно это могло помочь. Черный Шип смотрел без жалости.

Он немного жалел мужчину со связанными руками за спиной и веревкой, не дающей дышать. Бетрим знал, как ощущалось, когда тебя вешали. Он потер ладонью с тремя пальцами шею, где веревка когда-то давно впивалась в его кожу.

Он был возле Сорроуэйл, никто не был рад находиться тут, но у них была работа, за нее хорошо платили. Заплатят, если они ее выполнят. К сожалению, награда за Черного Шипа была больше, и люди часто выбирали то, что было прибыльнее.

Бетрим помнил, как его ноги болтались под ним в поисках опоры, способа убрать давление с шеи. Он помнил, как ощущалось, когда он избил Сахарного Салли до смерти через пару дней за то, что дурак выдал его блюстителям порядка.

Мужчина на конце веревки перестал дергаться, его лицо было багровым, глаза выпучились. Бетрим смотрел на него еще пару секунд.

— Еще один умер.

— Это не работает, Шип, — сказал его генерал, Курт Верит.

Бетрим посмотрел на высокие стены Рейнгарда и кивнул.

— В этом ты прав, — сказал Бетрим, почесал ожог на лице. Он огляделся, но тут не было здания, чтобы прислониться, только виселица. Бетрим пожал плечами, прислонился к балкам, запах трупа бил по носу.

— Мы повесили десятого солдата за сегодня, — продолжил Курт Верит. — Йогаренам плевать на людей за их стенами. Они забрались внутрь и прячутся. Трусы.

Бетрим соглашался с великаном, хотя бы отчасти. Йогаренам было плевать на тех, кто умирал у их стен. Но они не были трусами. Не было трусости в том, чтобы прятаться, когда врагов было намного больше. С Бетримом были две тысячи мужчин и женщин. Так сказал ему генерал. Бетрим не мог считать дальше количества пальцев на руке, а их было меньше, чем у людей обычно. Он знал, когда людей было много, и за ним было много солдат. Но они были не его. Они принадлежали Розе. Она была во главе. У нее были планы. Бетрим просто вел их, куда сказали, и убивал, кого нужно было убить.

Кровавые умирали нынче быстро, и Роза стояла за этим. Она хотела стереть семьи, которые подавляли жизнь в Пустоши поколениями, и начать заново с собой во главе. Бетрим был ее орудием. Ей нужно было громкое имя во главе армии, в борьбе за власть с кровавыми, а не было имени громче, чем Черный Шип. Но Бетрим признавал, что, если Роза преуспеет и окажется на троне, он будет сидеть рядом с ней. Должны быть преимущества в том, что твоя жена — королева.

— Можно устроить осаду, — предложил Курт.

— Разве мы не это делаем? — спросил Бен Шесть Городов.

— Мы можем напасть. У нас есть стремянки и таран. Можно забраться на стены. У них не хватит солдат против нас.

Бетрим посмотрел на стены, солдат Йогаренов на них. Их было много, они точно были с луками. Наверху могло быть масло. Он видел, как на людей лили масло. От одной мысли дрожь пробежала по спине.

— Жена хочет, чтобы это сделали с минимумом потерь, — сказал Бетрим с места у виселицы. Запах трупа и его испражнений был слишком сильным, но Бетрим ощущал и не такое. Было время, когда он полз в яме среди трупов недельной давности. Он провел полдня в той могиле, но уловка сработала. Генерал Аднам знал, как хорошо сработало, десять секунд, а потом топор Бетрима расколол его череп.

— Она хочет, чтобы все сделали почти без потерь, — пожаловался Курт. — Она не знает, что такое война.

Бетрим рассмеялся и плюнул на пол рядом с висящим телом.

— Роза знает это лучше нас. Она хочет, чтобы кровавые были мертвы и закопаны, и она хочет, чтобы солдаты бились за нас. Нам нужно как можно больше, если мы хотим устроить осаду Тигля и убить проклятых Брековичей.

— Ты нанял меня воевать, — процедил Курт Верит. Мужчина был крупным и жутким, и Бетрим не хотел бы биться с ним, но и Бетрим был большим и жутким. — Я пришел сюда не сидеть у стен города и скучать.

— Ты получишь войну, — сказал Бетрим мужчине. — Может, не сегодня. Кто-нибудь, принесите белый флаг.

— Переговоры? — спросил Шесть Городов.

— Есть план, — Бетрим улыбнулся, зная, что это искажало его лицо из-за шрамов, делая его уродливее. — Вызову проклятого Уиллема Йогарена на дуэль.

— Кхм, босс, — Бен Шесть Городов скрывал тревогу за пышными усами. — Ты начинаешь верить в свою легенду? Уиллема Йогарена не зря зовут Молотом.

— О, да? — Бетрим фыркнул со смешком. — Расскажи, Бен.

— Для начала, он большой, как этот из Пяти королевств, — Бен указал большим пальцем на Курта Верита. Принц в изгнании хмуро посмотрел на Бена, но промолчал. — Он ни разу не проиграл бой.

— И я, — сказал Бетрим.

— Босс, я видел, как ты проигрывал, — сухо сказал Бен. — Хоть такое бывало редко.

— Да, — Бетрим пожал плечами. — Но меня ни разу не убили. Это важно для победы, да?

— Это плохая идея, — сказал Курт. — Если кто и должен с ним биться, то это я.

— Да? — Бетрим оттолкнулся от виселицы и прошел к принцу в изгнании. Он был на пару дюймов ниже, не таким приземистым. — И ты сможешь одолеть меня?

— Да.

— Это не обидно, ведь ты работаешь на меня. Вы все работаете на меня, так что слушаетесь меня. Хорошо? — Бетрим выждал пару секунд, никто не спорил. — Ладно, принесите флаг.

* * *

Бетрим врал бы, если бы сказал, что не был готов наделать в штаны, подходя к стенам Рейнгарда только с белым флагом. Он уже видел, как несколько лучников на стене подняли луки, нацелились на него острыми стрелами. Но Черный Шип не боялся пары стрел, так что не показывал страха.

Он вонзил флаг в землю на расстоянии, откуда было слышно крик, и ждал, глядя на стену, игнорируя желание отыскать то, к чему можно прислониться. Ему не нравилось, когда за спиной не было чего-то твердого, сразу казалось, что кинжал вот-вот пронзит кожу.

Молчание между Бетримом и стеной тянулось долго, он стал сомневаться в плане, который уже звучал глупо в его голове. Все больше людей собиралось на стене, они видели Бетрима хорошо на расстоянии в пятьдесят футов. Так хорошо, что вряд ли промажут.

— Один глаз, нет части пальцев, уродливее зада. Ты явно Черный Шип, — сказал мужчина на стене. Бетрим смотрел на него, он был красивым, с короткими волосами и щетиной на сильной челюсти. Он выглядел как обычный юный кровавый лорд.

— Ты — Уиллем? — крикнул Бетрим.

— Да, — крикнул Уиллем Йогарен. — Почему же мне не набить тебя стрелами, Черный Шип?

Бетрим усмехнулся.

— Это не благородно. Я пришел на переговоры. И так ты не победишь в нашей маленькой войне.

Уиллем Йогарен молчал, глядя на Бетрима, словно не был убежден. Бетрим с трудом заставлял себя стоять под его взглядом. Казалось, что лучше было повернуться и бежать.

— Говори, Черный Шип, — крикнул кровавый лорд.

Бетрим широко улыбнулся, показывая желтоватые зубы.

— Думал, мы устроим это, как делают кровавые. Чемпион против чемпиона, да? Ты и я. Ты побеждаешь… я буду мертв, видимо. Моя армия уйдет в Чейд. Я побеждаю, вся твоя семья отдает город и уходит в глушь. Мы их отпустим. Без резни.

— Я побеждаю, и твоя армия уходит в Чейд, а потом Роза пришлет ее сюда, — возразил Уиллем.

— Возможно, — признал Бетрим. — Но ты получишь передышку. Больше шансов продержаться полгода, чем сейчас.

Уиллем расхаживал по стене. Он был большим, это Бетрим видел даже на расстоянии и одним глазом. Но Черный Шип убивал крупных гадов и раньше. Крупных, мелких, всяких между ними.

— Эй, внизу, — крикнул Уиллем и указал. — На равном расстоянии между стенами и твоей армией. Рассвет. Я покончу с Черным Шипом на глазах у всех.

Бетрим кивнул.

— Возможно. Может, ты увидишь, как сложно меня убить.

Бетрим хрипло рассмеялся, повернулся и медленно пошел к армии, игнорируя покалывание от дюжины стрел, направленных на его спину.

* * *

Рассвет наступил слишком скоро. Было темно, сотни факелов озаряли передовую, а потом первые лучи света появились на горизонте, и Бетрим ощущал нервное напряжение, как было, когда он рисковал жизнью.

Его армия стояла за ним. Ряды солдат по сто в длину выстроились, чтобы смотреть на бой Черного Шипа и Молота. Схожее количество солдат стояло на стенах Рейнгарда. Бетрим решил, что все их солдаты собрались посмотреть.

— Уверен, Шип? — спросила Генри. Маленькая убийца редко приходила на передовую, но была тут для этого. Она была старым другом Бетрима, хоть как-то раз и попыталась убить его.

— Это работает, может, сломает их дух, — Бетрим пожал плечами.

— Ты можешь там умереть, и мне придется тащить твой мертвый зад к Розе. Она уже меня не любит.

Бетрим взглянул на низкую женщину и ткнул ее локтем. Генри приподняла шляпу и улыбнулась ему. Порой она выглядела почти мило, а порой выглядела жутко, как сам Бетрим. Сейчас было первое.

— Вот, босс, — Бен протянул поводья лошади.

Бетрим сунул ногу в стремя, перекинул другую, заставил коня бежать рысцой. Он не любил лошадей, но так он выглядел величаво, а, будучи мужем леди Чейда, лорд должен был выглядеть величаво.

Он остановил лошадь на середине пути между городом и его армией, спешился и ждал, пока появится Уиллем Йогарен. Он ждал. Кровавый лорд заставил ждать долго, а потом врата открылись, и он появился. Бетрим уже стоял, прислонившись к лошади, пока та щипала траву на поле боя.

Молот казался подходящим именем для человека, вышедшего из Рейнгарда. Он был широким, высоким, покрытым металлом. Бетрим видел раньше такие латы — ими любили защищаться рыцари Пяти королевств. Они были от этого не убиваемыми, кроме нескольких уязвимых мест. И она делала их медленными.

Бетриму нравилось биться налегке, в кожаной броне и ткани, полагаясь на свою поразительную способность выживать, что бы ни сделали враги.

Даже большой конь Молота был в пластинах металла. Бетрим посмотрел на своего коня, бедняга уступал тому коню.

Молот спешился в паре десятков шагов от Бетрима, щелкал, пока делал несколько шагов. Под рукой он нес металлический шлем, который защищал все, кроме глаз. В другой руке он сжимал меч почти с него длиной.

Бетрим посмотрел на свою армию, потом на Молота. Было сложно видеть многое одним глазом, но он точно был немного не там. Он сделал пару шагов к городу, Молот ответил напротив него:

— Готов умереть, Черный Шип? — крикнул Молот, чтобы обе стороны солдат слышали.

Бетрим думал снять пыльник. Он был длинным и тяжелым, но мог немного защитить.

— Ну? — крикнул Молот. — Мы делаем это?

Их разделяли двадцать шагов. Слишком близко, по мнению Бетрима. Он глубоко вдохнул.

— Сейчас! — взревел Бетрим.

Раздался звон тетивы за первыми рядами солдат Бетрима. Стрелы градом закрыли утреннее солнце. Они сыпались на Молота, пробивали броню. Милый кровавый лорд упал. Он едва успел пошевелиться, не ожидал такого.

Бетрим схватил с коня веревку, побежал к телу Молота. Несколько стрел упали близко к нему, слишком близко. Они торчали из земли, как трава.

Он добрался до трупа Молота, и первые стрелы полетели со стен Рейнгарда. Врата уже закрывались, несколько солдат на стенах опомнились и нашли луки.

Бетрим не смотрел на тело кровавого лорда, не терял времени. Он обвил веревкой сапог трупа и затянул, а потом повернулся и побежал к своим солдатам.

Больше стрел падали вокруг него, они были слишком близко, но Бетрим добрался до коня целым. Он шлепнул коня по крупу, запрыгнул в седло, и конь помчался галопом, волоча за собой тело Молота.

* * *

— Вряд ли ты сломал их дух, Шип, — сказала Генри, они смотрели на стены Рейнгарда.

Молот был любимым сыном Йогаренов, командиром армии города. Его голова украсила пику, вонзенную в землю там, где уже не добивали луки со стен города. Стрела торчала в черепе Уиллема, и Бетрим решил оставить ее там. Выглядело символично.

Солдаты Рейнгарда разозлились сильнее. Патрули на стенах удвоились, до армии долетали порой крики. Никто не слышал, что они кричали, но напоминало оскорбления.

— Ага, — согласился Бетрим. — Сработало не так, как я хотел. Но Молот мертв. Вряд ли они быстро найдут того, кто хорош, как он.

— Вряд ли с тобой будут снова вести переговоры, — парировала Генри.

— Мы нашли, босс, — сказал Бен, добежав до них, дико улыбаясь. — Не очень красиво. Генри не понравится.

— Э? — буркнула Генри из-под большой шляпы.

— Лучше сделать это в уединенном месте, — сказал Бетрим. — В моей палатке.

Как лидер армии Чейда, Бетрим получил удобную палатку. Она была такой, какая подобало лорду на поле боя, но Бетрим не был обычным лордом. Он редко использовал палатку, если честно, предпочитал дикость Пустоши, так что его не заманила даже удобная койка. Он спал как все бедняки в его армии, с ножом в руке. Он не знал, когда кто-нибудь нападет на него, и он давно понял, что было проще начать бой с оружием, чем пытаться забрать оружие врага.

Но палатка не была пустой. Когда все было медленным, без сражений, Курт Верит посещал койку палатки с женщинами. Принц в изгнании спал с женщинами так, словно должен был что-то доказать, и Бетрим задумывался, не сотрет ли он свой член.

Бетрим игнорировал стоны изнутри, поднял ткань на входе, прошел в тусклый свет. Генри и Бен проследовали за ним без колебаний.

— У нас дело, Курт, — прорычал Бетрим, бегло взглянув на койку. Женщина была лицом вниз, ее задница была в воздухе, и Курт нависал над ней, двигался, несмотря на вмешательство.

— Почти закончил, — сказал принц в изгнании, кряхтя.

Бетрим прошел в центр палатки и прислонился к деревянной балке, поддерживающей крышу. Бен нашел наполовину полную бутылку с алкоголем, налил себе кружку. Генри опустилась на стул, глядя на Курта.

Лицо Курта вскоре покраснело, он остановился. Он глубоко вдохнул, шлепнул шлюху по заднице и вытащил себя из нее, зашнуровал штаны.

— Вон, — приказал Бетрим женщине, и та быстро получила монеты и вышла из палатки, чуть пошатываясь.

— Это обязательно делать тут? — оскалилась Генри. — У тебя есть своя палатка.

Курт пожал плечами, встал и вытянул большие руки.

— Она маленькая, я даже найти ее не могу. Эта выделяется, и Черный Шип ее не использует.

— Похоже, мой план убить Молота сработал не так, как я хотел, — Бетрим перебил их, пока они не стали спорить. Он почесал ожог ладонью с тремя пальцами. — Может, стало даже хуже.

Курт Верит рассмеялся.

— Было забавно смотреть. Я увидел настоящий страх в его глазах, когда в него летели стрелы.

— Да, — сказал Бетрим. — Забавно, как стая хохочущих псов. Думаю, я разозлил остальных Йогаренов, и они хотят теперь мне навредить. Я не позволю им. План — убить их, пока они не напали на меня. Назовем это упреждающей местью.

Генри сняла шляпу и плюнула на землю.

— Такое сказал бы Андерс. Зови это своим именем, Шип. Убийство.

— Было время, когда у тебя не было с этим проблем, — сказал Шип.

Генри мрачно посмотрела на него. Ее левое ухо пропало давно, остался выпуклый красный шрам, к нему добавились шрамы на ее лице. Она могла смотреть грозно, если хотел.

— Уже нет, Шип, — медленно сказала Генри.

— Да, — возразил Бетрим, ненавидя себя за это. — Потому что мне нужно, чтобы ты еще раз была Красной Генри.

Генри плюнула и стиснула зубы так, что Бетрим слышал их скрежет в другой части палатки. Она успокоилась, сверлила его хмурым взглядом, не мигая.

— Я уже не она. Больше такое не делаю.

— Ты такая. И ты делаешь. Еще хотя бы раз.

Было обидно, что Бен и Курт не участвовали в разговоре. Генри была маленькой, но пугала мужчин втрое больше нее.

Генри долго думала об этом. Она перестала хмуриться и громко вздохнула. Бетрим знал, что она сделает это. Генри делала почти все, что он просил. Они были связаны сильнее, чем кровью. Они были связаны доверием.

— Как мне пробраться? — спросила Генри. — И не говори…

— Канализация, — перебил Бетрим.

— Черт, босс, — отозвался Бен. — Я хотел ей сказать.

Сила взгляда Генри в сторону Бена заставила его замолчать.

— Лучше, Бен, — продолжил Бетрим. — Ты пойдешь с ней.

— Что?

— Мне одной будет проще, — возразила Генри.

— Нет, — Бетрим покачал головой. — Тут нет никого на уровне Бена, и тебе пригодится тот, кто прикроет спину. Проберитесь и убейте всех Йогаренов, которых они прячут там. А потом уходите. Как только солдаты поймут, что защищать уже некого, они отдадут город. Если хоть один из кровавых гадов выживет, они запрутся сильнее, и придется бросаться на стены. Ясно?

— Да, — сказала Генри без уверенности. — Ясно.

* * *

Рейнгард ночью потрясал. Генри нравилось думать, что она видела почти все, что могла предложить эта земля, но Рейнгард отличался. Она еще не видела столько многоэтажных зданий, плотно собравшихся вместе. Казалось, все дома, склады и прочее было не ниже трех этажей. В этом был смысл. Рейнгард был небольшим городом, но жителей было много. Некоторым людям нравилось строить вверх, а не в стороны.

Бен тряхнул ногой, что-то склизкое отцепилось и упало на землю на улице. Они оба гадко пахли, но Генри не знала. Она обнаружила, что после того, как какое-то время воняла, она привыкла к этому. Это ее не радовало, как и поход по канализации.

— Казалось забавным, когда я нашел канализацию для тебя, — шепнул Бен, пока они шли по улице к ближайшему переулку.

Генри фыркнула.

— Ты не был с Шипом с самого начала. Он обожает пробираться в города через канализации. Говорит, никто этого не ожидает, так что это лучший способ. Он не ошибается. И в этот раз было не так плохо.

Они остановились на пару мгновений, переобулись в новые сапоги, и Бен повел ее. Рейнгард был не самым большим городом, но Генри не знала его, а Бен знал. Он уже тут бывал, знал, где могли отдыхать Йогарены.

Улицы не были людными ночью, но несколько человек ходили. Генри и Бен скользнули к ним и шли незаметно. Потому Шип не мог идти убивать. Его было нынче легко узнать. Его время незаметных передвижений закончилось. Теперь он командовал армией, был правой рукой самой властной женщины в Пустоши. Шип нынче был лордом, но он хотя бы помнил, откуда он поднялся, помнил, кто помогал ему в пути.

— Стражей не так и много, — шепнул Бен, они прошли в переулок напротив здания выше многих, роскошнее, с резными украшениями на карнизах и настоящим стеклом в окнах, а не деревянными ставнями.

— Все на стенах, наверное, — ответила Генри. — Логично. Курт развел большие костры. Пытается отвлечь внимание от города. От нас.

— Через стену? — спросил Бен, указывая на стену в десять футов вокруг дома Йогаренов.

Генри фыркнула. Порой она забывала, что Бен Шесть Городов не привык к такой работе. Он был охотником всю жизнь, выслеживал и приводил людей, как Генри, к блюстителям порядка, которые давали за головы хорошие суммы.

— Там, — Генри указала на маленькую калитку в стене. Снаружи стоял один страж, лениво наблюдал за улицей. Улица была пустой и темной.

— Хорошо, — сказал Бен. — Какой план?

— Пройдись ближе к стражу, — сказала Генри, криво улыбаясь под широкой шляпой.

Бен быстро взглянул на нее и вышел из переулка, устремился к стражу. Он прошел близко, страж повернулся, глядя Бену вслед. Генри использовала шанс, выбежала из переулка, тихо устремилась к мужчине.

Затормозив за стражем, Генри направила ладонь под его подбородок и потянула его голову вверх, чтобы он не закричал. Другая ее ладонь вонзила ножик в его спину так, чтобы он умер быстро. Генри знала лучшие способы убить человека. У нее было много опыта.

Страж застонал и прохрипел, умирая, Генри прижималась к нему, видела седину под шлемом, ощущала запах корицы. Она вытащила ключи из его кармана, его тело рухнуло на землю, и она не думала толком о его смерти, уже открывала калитку.

— Тащи его внутрь, — прошипела она Бену, он тут же послушался.

Они затащили тело стража в куст. Он не скрыл бы тело надежно, но издалека в темноте его не увидят. Правая ладонь Генри была липкой и скользкой. Пролитая кровь всегда успокаивала ее нервы.

— Генри, — прошептал Бен, тряся ее за плечо. — Ты со мной?

— Да, — прошипела она. Она давно не ощущала кровь на ладонях, и это что-то оживило внутри, что она считала брошенным.

Они прошли в дом тихо, как призраки, двигались из комнаты в комнату, охотились на кровавых лордов и леди. Первых они нашли в студии. Трое мужчин, один старше, два младше, были пьяными и еще пили. Генри слушала их пару минут, как они пели похвалы и перечисляли победы Уиллема Йогарена. Генри решила, что старший был Ларольтом, главой семьи Йогарен. Двое младших были его выжившими сыновьями, братьями Уиллема.

Первым из трех кровавых умер самый младший на вид, на его подбородке почти не было волос. Он сообщил, что ему нужно было отлить, но не дошел до туалета. Как только он отошел от семьи, Генри скользнула за него и перерезала ему горло от уха до уха, а потом утащила его тело в ближайшую комнату и закрыла дверь. Кровь была на полу, темная, красивая, но Бен потушил свет в коридоре.

Двое других умерли в кабинете с кубками в руке. Они сидели в креслах у камина, было легко пробраться за ними. Генри убила Ларольта Йогарена, Бен — его сына, сделал это грязно, но мужчина умер достаточно тихо, хоть ему отрубили половину головы.

Бен немного переживал после этого, взгляд был напряжённым. Генри не винила его. Было просто забрать жизнь человека в бою, но убийство было другим. Не все подходили для этого.

Перед тем, как уйти за двумя оставшимися Йогаренами, Генри смотрела на кровь на полу комнаты пару мгновений. Красивый темно-красный цвет почти очаровывал. Она любила сложность крови. Порой она лилась как вода под давлением, порой стекала как мед. Она делала все живым, на вкус была как монеты во рту, металлическая и теплая.

Генри тряхнула головой, поняла, что Бен смотрел на нее с тревогой. Она оскалилась, и они пошли на поиски двух женщин Йогарен.

Старшая умерла в кровати, не проснулась. Олегра Йогарен была древней по многим стандартам, седая и в морщинах, укутанная в толстые одеяла, хотя было тепло. Ее кровь текла из раны как вода из колодца, пятная простыни. Они нашли вторую женщину в комнатке, освещенной камином. Она сидела в кресле-качалке, тихо всхлипывая. Лиша Йогарен была теперь вдовой, Шип обеспечил это.

Генри прошла в комнату как тень, Лиша даже не заметила. Она вряд ли видела свою ладонь от слез в глазах. Генри подобралась к креслу и вонзила кинжал в шею женщины, а через шею в череп. Тело Лиши дернулось, всхлипывания прекратились. Генри вздохнула, ее ноги дрожали. Она вырвала кинжал, смотрела, как кровь льется на ее ладонь и рукоять ножа, делая их темно-красными.

Она все еще была Красной Генри. Но она не хотела этого.

— Черт, — тихо сказал Бен. Он смотрел на колени женщины, в глазах был ужас.

Генри обошла кресло и увидела ребенка пары месяцев, спящего на коленях Лиши Йогарен, в пеленку впитывалась кровь матери.

— Ребенок, — сказал Бен, словно это не было очевидно.

— Ребенок Йогаренов, — Генри вытерла клинок о ночную рубашку юной матери.

— Не знал, что у Молота ребенок, — сказал Бен.

— Точно.

— Босс сказал, что все Йогарены должны умереть.

— Ага.

— Никого не оставить в живых.

— Да, — Генри смотрела на спящего малыша. Это будет не первый ребенок, которого она убила, но точно самый младший.

Крик раздался за ними, они повернулись и увидели служанку на пороге.

* * *

На рассвете активность кипела с обеих сторон осады. Стены Рейнгарда были полны солдат в сияющих доспехах, шагающих туда-сюда. Армия Чейда была взволнована, словно ощущали, что что-то произойдет, хоть они не знали, что.

Бетрим прислонялся к виселице, смотрел на стену здоровым глазом. Он нервничал, но не давал это видеть отряду и даже генералу. Генри и Бена долго не было. Что-то случилось, раз они задерживались. Бетрим не мог отогнать чувство, что его друзья были мертвы, и он послал их на смерть.

— Шип, — сказал Курт, подойдя. — Похоже, наверху все их солдаты. Думаю, что-то произойдет. Твой план провалился.

Бетрим шмыгнул и сплюнул. Тела убрали с виселиц, но гадкий запах остался.

— Я могу за несколько часов подготовить людей к атаке, — продолжил Курт. — Захватим город силой.

Активность на стене стала сильнее, и Бетрим прищурился, чтобы видеть лучше. Солдаты кричали или радовались. Казалось, они смотрели внутрь, а не на армию у стен города. Бетриму стало не по себе.

— Это… — начал спрашивать Курт, но утих.

Бетрим плохо видел вершину стены, но ему не нужно было, чтобы увидеть фигуру в синей шляпе. Солдаты толкали Генри, не были нежными.

— Если нападем на стены сейчас… — начал Курт.

— Мы не успеем, — Бетрим почесал клочки бороды. — Мы даже не готовы к бою.

Врата в город стали открываться, и вышла фигура с белым флагом, медленно зашагала к ним. Было сложно понять на расстоянии, но у человека, видимо, не было оружия или доспеха.

— Они завязали веревку на ее шее, — тихо сказал Курт.

Бетрим отказывался смотреть.

В рядах за ними поднялась суета, Курт обернулся. Бетрим смотрел на приближающуюся фигуру, ладонь замерла у топора.

— С дороги, — прозвенел голос Генри в шуме. — Шип. Шип! — Бетрим повернулся, она шла к нему, хромая. Она выглядела ужасно с кровью на одежде, ее каштановые волосы свисали, мокрые, на лицо, хромота говорила о подвернутой лодыжке. Но она была жива.

Бетрим жутко улыбнулся, сделал два шага к ней и крепко обнял Генри. От нее пахло кровью, дерьмом и потом, но Бетриму было плевать.

— Где Бен? — спросил Бетрим, опустив Генри. Через миг он понял и повернулся к стене и фигуре в шляпе и с петлей на шее. — Черт.

— Попался, — сказала Генри, встав рядом с Бетримом, глядя на стену. — Служанка подняла крик, мы ее не успели заметить. Мы побежали. Я потеряла шляпу. И Бена. Поняла только в канализации, что его со мной не было.

— Черт, — выдохнул Бетрим.

Фигура с белым флагом была все ближе, уже почти можно было выстрелить. Бетрим пошел навстречу, Курт и Генри — за ним.

— Черный Шип, — сказал мужчина с флагом, который он вонзил в землю в паре футов от виселицы. Он был высоким и худым, с седыми волосами и уставшими карими глазами.

— Да, — сказал Бетрим, стараясь не смотреть на стену. — Кто ты?

— Кейран Хурц, командир гарнизона.

— Хочу вернуть своего человека, — Бетрим кивнул на стену, но не сводил взгляда с командира.

Кейран Хурц кашлянул и глубоко вдохнул.

— Йогарены мертвы. Все. Поздравляю, Черный Шип. Город твой. Врата открыты, сопротивления не будет.

— Хочу вернуть своего человека, — повторил Бетрим. Курт отошел, уже кричал солдатам идти в город.

Командир посмотрел на Бетрима, в его глазах что-то было. Печаль и ненависть смешались.

— Город твой, Черный Шип, — повторил командир. — Но убийца ребенка должен был получить по заслугам.

Командир поднял белый флаг и бросил на землю. На стене фигура в шляпе накренилась вперед, пролетела пару футов и остановилась, веревка натянулась. Даже с такого расстояния Бетрим видел, как Бен брыкался, искал опору, чтобы спастись от давления веревки.

Бетрим стоял и долго смотрел. Ноги Бена перестали двигаться. Его солдаты пошли к городу. Мир двигался вокруг него, а он смотрел, как труп друга свисал с серой каменной стены. Кто-то сунул бутылку в его руку, и Бетрим опустил взгляд и увидел рядом Генри. Она держала свою бутылку, подняла ее к стене.

— Выпьем за павших, — тихо сказала маленькая убийца.

Бетрим закончил тост:

— Мы скоро присоединимся к ним.