Город королей (Роб Дж. Хайес) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 4)

Тела солдат Тигля, которые напали прошлой ночью, еще лежали возле кровати. Роза скривилась и отвела взгляд. Она переоделась и помылась, как могла, но все еще ощущала синяки, которые солдат оставил ей на шее, и дыру в левой ладони от копья.

— Что тут произошло? — спросил Андерс. Он посмотрел на четыре тела по очереди, а потом, игнорируя их, прошел к шкафу с алкоголем. К тому шкафу была прибита копьем Роза. Он оттолкнул труп, чтобы добраться туда, мало что могло удержать Андерса от бутылки.

Люсиль спала на диване в углу палатки. Бедная женщина не выдерживала такое. Она не была игроком. Она была повитухой. Она привыкла к крови, но не к бою, не к полету по комнате. Роза не знала, как Люсиль могла спать в палатке с мертвыми телами, но не могла лишать женщину пары часов заслуженного отдыха.

— У нас были непрошеные гости, — прохрипела Роза, снимая плащ.

— Вы в порядке, миледи? — генерал Верит увидел синяки на шее Розы. — Я могу позвать медика.

Роза улыбнулась ему.

— Они уже тут были, — она помахала перевязанной левой ладонью. — Дыра в моей ладони… Они сделали, что могли. А шея, сказали, заживет со временем.

Она села на край кровати, игнорируя пятна крови. Половина палатки была в пятнах крови, они были и на всех людях в палатке.

— Вы хотели что-то рассказать, генерал? — спросила Роза.

Генри прислонилась к стене палатки у входа, Мопс принес Розе кубок вина. Генерал стоял прямо, насколько позволяли его раны. Он взглянул на стол.

— Карта пропала.

— Она где-то тут. Люсиль, наверное, сбила, когда ее отбросили прошлой ночью.

— Вы все еще хотите штурмовать город? — спросил генерал Верит, пока искал карту Тигля. — Несмотря на наши потери.

— Какие у нас потери, генерал? — спросила Роза.

Он фыркнул, выпрямился и шлепнул карту на стол.

— У нас осталась примерно четверть армии. Я не знаю точного числа, но…

— А их потери? Сколько людей осталось у Брековича и Дроана?

— Сложно сказать. Может, тысяча. Они потеряли меньше, чем мы прошлой ночью. Намного меньше. Но у них изначально было меньше людей. Как вы и говорили, количество имеет значение.

Роза кивнула и сделала глоток вина, радуясь напитку.

— Вопрос кажется важнее, чем вчера, — она притихла и ощутила вес мертвых на себе. — И менее при этом. Хватит ли им людей на защиту города?

Генерал Верит рассмеялся и кивнул.

— Тысяча человек может защитить внутреннюю стену против десяти тысяч.

— Но внешняя стена…

— Похоже, эвакуирована, — закончил генерал Верит. — Но это ловушка, и хорошая. Любые, кого мы пошлем на ту стену, будут убиты лучниками и военными машинами с внутренней стены. Если мы не отправим людей на стену, те же лучники и устройства будут сыпать снаряды на тех, кто попытается пробить внутренние врата.

Роза кивала.

— Мы все еще в тупике. Только на обеих сторонах стало меньше людей.

— Не совсем, — генерал утомленно улыбнулся. — Помните пещеры, о которых я говорил?

— Где полно троллей и Друрров-некромантов?

— Всего один Друрр, — исправил генерал Верит. — Мои разведчики проверяли те пещеры два дня. Они верят, что Друрр пытался пробраться в Тигель, найти путь внутрь, чтобы собрать армию мертвых.

— Зачем? Друрры живут под землей, — Розе не хватало только в шаге от объединения своего королевства обнаружить Друрра, который хотел остановить ее.

Генерал покачал головой.

— Не по своему выбору. Пять королевств уже отбили две атаки Друрров за последние пять лет. А этот Друрр был некромантом. Думаю, он был изгоем. И он провалился, судя по всему, но мои разведчики думают, что они нашли путь в город, но нужно сильно копать.

— Сколько времени это займет?

— Неделю или две…

— Неприемлемо. Мы должны покончить с этим до того, как Сарт и Пять королевств пришлют подкрепление врагу. Мы слабеем, но и они тоже. Мы должны наступать. Лучше — до того, как они пришлют мне еще часть моего мужа.

— О! — бодро сказал Андерс, сжимая бутылку в руке, поднеся ее ко рту. — Вряд ли отец будет дальше так делать, ведь у нас в плену старый добрый Францис.

— У нас пленник? — спросил генерал Верит.

— Ага, — сказал Андерс. — Мой младший брат. Мы бились в потрясающей дуэли…

— Да, — сказала Роза. — И я не решила пока, что с ним делать.

— Делать? — спросил Андерс. — Я думал, мы обменяем Франциса на босса. Заберем Шипа к нам, где ему и место. Нет?

Роза хмуро смотрела на Андерса, а потом повернулась к генералу, который снова улыбался.

— Я сказал бы, что все займет неделю или две, но, думаю, можно справиться за день.

— Тогда скажите своей разведке начинать, генерал. Сегодня мы убираем лагерь, сжигаем мертвых и скорбим. И отдыхаем. Завтра я хочу, чтобы мы атаковали.

— Я ощущал, что вы так скажете, — генерал потер шею и забрал у Андерса бутылку.

— Вы не будете спорить? — спросила Роза.

— Нет. Думаю, нам хватит фигур на местах, чтобы захватить город. Я отправлю небольшой отряд в пещеры. Не знаю, где они выйдут, но в городе они пойдут к внешней стене и нападут сзади, пока наша основная сила отвлекает тех, кто на внутренней стене. Мы многих потеряем, но если они смогут открыть врата и решетки, мы ворвемся в город.

— Почему не послать всю армию в пещеры? — спросил Андерс.

Генерал Верит сделал большой глоток и скривился от вкуса, отдал бутылку Андерсу.

— Если они увидят, что почти все солдаты пошли на север, твой отец поймет, что что-то не так. И вряд ли будет много места для отрядов в пещерах. Они будут идти по одному или по двое. Тысяча солдат будет идти там часами, и мы не сможем сделать это тихо.

— Я хочу послать второй отряд в пещеры, — перебила Роза. — Меньше, чтобы выследить кровавых в городе.

— Отряд убийц? — спросил генерал Верит.

— Меня, — сказала Генри с горьким смехом без веселья.

Роза кивнула.

— Я не хочу, чтобы их убивали, пока ситуация не станет хуже, Генри. Просто удерживай их в одном месте. Чтобы никто не сбежал с боя.

— Пока ситуация не станет хуже? — спросила Генри.

Роза снова кивнула.

— Да. И если они все ухудшат, убей всех кровавых, кого сможешь там найти.

Роза знала, работа будет кровавой, жестокой. Там будут дети, может, еще не понимающие ситуацию. Работа уже делала такую работу и поклялась больше так не делать. Но она подходила для этой работы.

Генри кивнула.

— Выберите мне самых тихих, и мы сделаем за вас грязную работу.

— Мы должны надеяться, что твой отец этого не предвидел, — генерал Верит забрал у Андерса бутылку еще раз. — И что он не поместил то, что остановит нас.

— О, он точно сделал. Мой отец довольно хитрый.

— Расскажи о нем, — сказала Роза. — Расскажи, какой Нильс Брекович. Что для него важно. Что его ведет.

Андерс почти безумно рассмеялся.

— Мой отец ни за что не переживает. Только за свое имя, — Андерс притих и забрал бутылку у генерала Верита, но она оказалась пустой. Он хмуро глядел миг, словно пустота его оскорбила, а потом прошел к шкафу за другой. Никто его не остановил. — Думаю, он переживал за меня, какое-то время. Когда он думал, что я могу быть послушным сыном и унаследовать дело семьи, — Андерс рассмеялся, словно пошутил, но никто к нему не присоединился. — Для него важен Францис, но лишь потому, что больше некому продолжать его род. Он уже сдался со мной.

— Ты доказал, что ты непослушный? — спросила Генри с тенью привычного оскала.

— Вполне. Много раз, милая. Нет, мой отец — настоящее холодное сердце. Говорили, что смерть моей матери не была случайной, и мой отец приложил руку.

— К-к-кто г-г-го… — пролепетал Мопс.

— Кто говорил это? — сказала Роза, и Мопс оживленно закивал.

— Эм, кхм, я. По большей части. Но и другие говорили это. Отец всегда хотел сыновей, надеялся, что получит сына с моим умом и верностью Франциса. Ему не было дела до дочерей, их просто можно было выдать за других кровавых или иностранцев у власти.

— Как это связано с твоей матерью? — сказала Роза.

— Она перестала рожать ему детей. Несколько потеряла, после Франциса она родила двух дочерей. Не удивительно, что она умерла, а отец смог начать поиски новой жены, моложе, с широкими бедрами и благородным происхождением. Эмин Дроан попалась ему, и он быстро получил от нее ребенка, еще и сына, но бастарда и Дроана.

— Но твой папа — союзник Дроанов, — отметила Генри.

— Пока что. Хотя я считаю, что этот брак может быть для удобства. Подумайте. Даже если мой отец и Алистейр отгонят нас, растопчут и вернут свой статус правителей-паразитов Пустоши, что тогда? Хм? Давайте посчитаем. Хосты умерли первыми. Терны, Ферны, Йогарены, Иландеры и Кейрны. Все мертвы вашими стараниями. Остаются три кровавые семьи. Фанклинами управляет слабак без амбиций, и, судя по слухам, его братья, сестры, сыновья и дочери не лучше. Они постоянно теряли земли из-за других семей до того, как Роза и Шип всех их убили. И остается наш дорогой друг Алистейр Дроан как глава единственной семьи, которая может помешать отцу забрать всю Пустошь себе. Возможно, отец был бы рад разделить Пустошь, но вряд ли. И, поверьте, отец точно не хочет, чтобы на его месте сидел кто-то крови Дроанов.

— Кем была твоя мама? Из какой она была семьи? — спросила Роза.

— Не из какой. Она была из Акантии. Третья дочь, кхм, важного торговца, как-то так. Вышла замуж в двенадцать лет, через два года родила меня, пищащего и чересчур трезвого. Наверное, потому и плакал. Многие дети, пожалуй, были бы счастливее, если бы были пьяными.

— Как это поможет? — спросил генерал Верит.

— Поможет, — начала Роза, злясь немного, что ее генерал не понимал, — потому что, чем лучше знаешь человека, тем лучше понимаешь, как его разбить. Если я смогу задеть Нильса Брековича, то он ошибется.

— Даже так. Дроан тоже знает свое дело, — пожаловался генерал.

Роза вздохнула.

— По одной проблеме за раз. Андерс, завтра утром мы нападаем. До этого для тебя есть работа, и она тебе не понравится.

День 5 — Город

Андерс

Во второй раз за несколько дней Андерс оказался перед стенами Тигля на расстоянии выстрела из лука. Переговоры казались хорошим словом для «подвергать себя опасности». В этот раз он хотя бы был не один. В этот раз с ним были десять солдат, каждый был в броне и с оружием, и, конечно, с ним был связанный брат.

Руки Франциса были в оковах, ноги — связаны, и грязный кляп грубо запихали в его рот и закрепили поясом. Ситуация была позорной для него, но он неплохо справлялся, не боролся и не кричал, даже корда Андерс сообщил брату, что кляп был его старым носком.

Тела лежали на поле боя у города. Не было времени убрать их, и тела, оставленные в стенах города после того, как армия Розы отступила, были бесцеремонно выброшены за пределы. Тысячи комков мертвой плоти гнили на поле боя, ими кормились вороны и черви, стервятники. Тут было и несколько хохочущих псов, они таскали тела. Зрелище было гадким, и Андерс предпочитал не думать об этом.

Солнце уже было достаточно высоко, чтобы озарить вершины стен. Андерс видел, что внешняя стена была почти пустой. Его отец точно давно отдал приказ эвакуировать ее, и остались только те, кто следил за армией снаружи.

— Ау? — громко закричал Андерс. — Тут Андерс Брекович. Со мной мой младший брат, Францис Брекович. Мы — последние сыновья Нильса Брековича. Не переживайте из-за ножа у горла маленького Франциса, мы не хотим его убить. Мы просто следим, чтобы это были переговоры, а не стрельба острыми снарядами, хм? Так что, прошу, позовите моего отца. Уверен, он придет на стену ради этого.

На стене было движение, и Андерс ждал. Они были почти в безопасности. Хоть по ним могли попасть лучники со стены, их защищали лучники генерала за ними. Любая попытка спасти Франциса привела бы к смерти, и оба сына Брековича пострадали бы.

— Молодец, — Андерс похлопал Франциса по голове.

— Сколько нам ждать? — спросила сержант Гарриет. Андерс был благодарен ей за присутствие. Он искал ее для этого.

— Сколько потребуется.

— А если он не придет?

Андерс рассмеялся.

— Придет. Два последних Брековича стоят бок о бок на расстоянии броска камнем. Он придет.

Францис издал звук, но было сложно понять, что это было, под кляпом в его рту.

— Вряд ли можно оттуда добросить камнем, — отметил крупный солдат без волос на бровях. — Слишком далеко.

— Но с высоты может выйти, — сказал другой, низкий с руками толщиной с бедра Андерса. — Выглядит высоко.

— Зависит от камня и бросающего, — сказал Безбровый.

— Кто-то сильный и маленький камень? — спросил Толсторукий.

— Вообще-то лучше большой камень, но не булыжник, — Андерс присоединился, чтобы отвлечься. — Он должен быть тяжелым, чтобы ветер его не замедлил.

— Мм, — мудро кивнул Безбровый. — Может, еще и разбежаться?

— Если разбежаться, можно сорваться с края стены, — отметила сержант. — Бросание камней зависит от техники. Нужно подкрутить, двигать правильно запястьем. Мы с братом бросали камни на озере Эрин, когда мы были младше. Техника схожая, только то над водой, а тут по воздуху.

— Я об этом и не думал, — сказал Безбровый.

— Как насчет пращи? — спросил Толсторукий. — Это считается как метание? С ней камень можно отправить далеко.

Они вскоре согласились, что по ним могли попасть камнем, хотя это зависело от многих условий. Они обсудили правила состязания, и Толсторукий назвал его Броском Тигля. Безбровый уже собирался искать камни, когда Андерс увидел движение на стене и отблагодарил за это богов. Разговор вышел из-под контроля. А он не был рад фривольностям.

— Отец? Ты там? — крикнул Андерс, прижимая руки рупором ко рту, хотя это вряд ли что-то меняло. Он выждал пару мгновений, надеясь на ответ.

Лицо появилось над парапетом, и Андерс прищурился, а потом вздохнул.

— О, уйди, Алистейр. Я пришел к отцу. К тому, кто во главе. Мне не нужен еще один подданный. Мне хватает своего, — он снова похлопал Франциса по голове, и его младший брат боролся, но без толку.

— Побереги силы, Францис, — сказал Андерс, вздохнув, и понизил голос. — Они тебе понадобятся, братишка.

Другое лицо появилось на стене, и это Андерс знал хорошо. Он должен был улыбнуться при виде живого Черного Шипа, хоть он выглядел не очень.

— Привет, босс, — Андерс закричал, махая рукой. — Мой отец хорошо с тобой обходится?

Андерс не знал точно, но казалось, что Шип рассмеялся.

— Лучше, чем в прошлый раз! — крикнул босс. — Он не пытался пока что скормить меня хохочущим псам. Как Роза?

— О, неплохо, — закивал Андерс. — Она и ребенок. Немного подрались с солдатами прошлой ночью, но… она их убила. Мне сказали, что зрелище впечатляло.

Андерс видел, как Черный Шип пошатнулся и притих — его точно ударили сзади и сказали молчать.

На стене появилось лицо Нильса Брековича, он смотрел строго, не мигая, на двух сыновей. Андерс чуть не сорвался от веса этого взгляда, и он был уверен, что Францис сжался. Один сын был предателем, а другой — неудачником. Их отец вряд ли сейчас ими гордился.

— Здравствуй, отец! — закричал Андерс и отпрянул на шаг, закинул руку на плечи Франциса. — Смотри, твои мальчики снова вместе. Теперь друзья, не ведись на цепи и кляп. Мы разобрались с нашими отличиями и пришли к общему пониманию, что мне плевать на наследие Тигля. Думаю, справедливо сказать, что я твоей крови, но я не Брекович, хм?

Их отец просто смотрел на них, и Андерс сглотнул ком в горле и продолжил:

— И мы решили раз и навсегда, что Францис — твой наследник. Это было сложно понять, и мы оба подросли во время разговора. Францис даже плакал, — он посмотрел на Франциса и кивнул. — Лучше он путь правит, когда ты умрешь, и мы позволим мне просто напиваться до смерти в гадкой таверне неизвестно где, хм?

Нильс Брекович молчал и смотрел какое-то время.

— Быстрее, Нильс, — прошипел Дроан, его голос внизу звучал тихо.

После убийственного взгляда в сторону Дроана отец Андерса повернулся к своим сыновьям, ожидающим в поле у города.

— Обмен? — громко сказал он.

Кто-то говорил Андерсу, что глупо тыкать палкой в медведя. К сожалению, у Андерса была ужасная привычка не слушать хорошие советы.

— Что это было, отец? — закричал он. — Боюсь, нужно говорить громче. Мы довольно далеко, и…

— ОБМЕН! — взревел Нильс Брекович.

Андерс впервые слышал, как его отец кричал. Даже после всего, что он принес в семью, отец ни разу не кричал на него или кого-то еще. Андерс был потрясен, застыл от этого. Он пару мгновений просто стоял и смотрел на отца. Он понял, что его рот был приоткрыт, быстро закрыл его, посмотрел на землю и собрался с мыслями.

Францис издал звук, бормоча под кляпом. Андерс игнорировал его, глубоко вдохнул и собрал всю свою смелость. Это было его задание, данное ему Розой. Было неприятно, это было даже преуменьшением, оскорбляло все неприятное. Нужна была вся смелость и сила воли, какие мог собрать Андерс, чтобы не ослушаться приказа и не провести обмен тут и сейчас.

— Боюсь, ты ошибся, отец, — громко сказал Андерс, не поднимая взгляда.

Он повернулся к солдатам за собой.

— На землю. Держите его за руки и ноги крепко. Я тут не для обмена, — прокричал Андерс последнюю фразу. Он вытащил нож из-за пояса, короткий, изогнутый на конце и острее бритвы.

Он отвернулся от стен Тигля и судорожно вдохнул.

— Пояс, — сказал Андерс, и сержант Гарриет сняла пояс Франциса. — И штаны, пожалуйста, — сержант с трудом, но порвала штаны Франциса.

Андерс опустился на колени между раздвинутыми ногами брата. На лице Франциса была чистая паника. Ужас исходил от него, он дрожал, хотя восемь крупных солдат удерживали его.

Андерс вытащил из кармана маленький кожаный ремешок. Он сжал член и яйца брата крепко, перевязал ремешком, прочно затягивая.

Францис скулил в кляп, слезы лились по его лицу, он посмотрел в глаза Андерса. Это были глаза его младшего брата. Каким бы он ни стал, Францис был младшим братом Андерса. Они вместе выросли, знали друг друга всю жизнь. Они не были друзьями. Но некоторые отношения были глубже дружбы.

Андерс поднял нож и задумался на миг. Он слышал крики за собой, кто-то вопил со стены. Он игнорировал это, не давал словам погрузиться в него.

— Прости за это, Францис, — сказал Андерс, смаргивая слезы. — Я не выбирал это, но у нас свои роли. Замри, прошу. Не шевелись, — он рассмеялся, но без юмора. — Боюсь, я делал это лишь раз до этого, и было грязно. Роза хочет, чтобы ты жил, если это возможно. Что ж… вперед.

Черный Шип

Они выглядели маленькими с высоты стены, но было просто увидеть, что делал Андерс. Было просто понять, когда Францис Брекович был наполовину раздет, и его держали восемь человек, а нож замер между его ног. Было сложно не слышать крики, даже приглушенные кляпом. Кто-то кричал неподалеку. Нильс Брекович склонился над парапетом, ругая сына, пока происходило обрезание. Он быстро утих, когда понял, что это не помогало. Андерс не просто угрожал.

— Что ты делаешь, Нильс? — спросил Дроан. — Просто застрелите их.

Нильс Брекович не ответил. Он смотрел на кровавую сцену внизу, его лицо было бледным и вытянувшимся, взгляд был далеким. Бетрим видел, как мужчина моргнул раз, другой. Слез не было. Только ужас. Сильный ужас.

— Идиот! — прошипел Дроан, повернулся к ближайшим солдатам с луками по бокам. — Стреляйте в них! — он указал со стены.

— Этого не будет, — прогудел Бетрим. Ториваль толкнул его, но Бетрим игнорировал это. Он не мог ничего поделать, если большой капитан хотел навредить ему, ведь правая рука была привязана к поясу, а левой ладони больше не было, хотя они все еще привязали его левую руку к поясу, чтобы он ощущал себя беспомощно.

— Бросьте его со стены! — приказал Дроан. Солдаты неподалеку переглянулись и посмотрели на Брековича, тот застыл, как статуя, и смотрел, как старший сын отрезал яйца наследнику.

— Они не слушают! — прорычал Бетрим. — Они знают, кто во главе.

— Нильс. Стреляй в них! — крикнул Дроан.

Бетрим смеялся, несмотря на мрачное настроение и злого капитана за ним. Он знал, что был уже мертв. Брекович теперь его не отпустит. Ему повезет, если его оставят целым, но они уже забрали ладонь, так что он не мог быть целым снова.

— Он не станет стрелять в своих единственных сыновей, — сказал Бетрим. Он чуть повернулся и прислонился к камню парапета, глядя одним глазом на кровавого лорда. — Он не хочет, чтобы его род оборвался.

Дроан хмуро смотрел на Бетрима, а потом повернулся к Брековичу. Визг утих. Или все закончилось, или Францис потерял сознание.

— У тебя есть еще сын, Нильс. Моя дочь Эмин дала тебе сына.

Бетрим снова рассмеялся. Ториваль толкнул его.

— Иди ты, — прохрипел Бетрим и повернулся к Дроану. — Думаешь, он хочет, чтобы его рот полагался на Дроана? Тогда ты ничего не понимаешь. Этот козел получил от твоей дочери, что хотел, чтобы оскорбить тебя. Ты считаешь себя игроком, да? — Бетрим медленно покачал головой. Его потрясало, что Брекович не приказал ему заткнуться, но кровавый лорд мог их не слушать. — Думаешь, ты тут, потому что он хочет союза? Думаешь, ты будешь сидеть за столом? Ты — пешка, — Бетрим снова рассмеялся. — Ты тут, потому что Брековичу нужны пешки в игре для победы. Как только мы с Розой умрем, ты будешь следующим, и можем поспорить, что Брекович не назовет наполовину Дроана своим наследником. Поверь. Я был в этой игре достаточно долго, чтобы видеть другого игрока. Ты — не игрок, Дроан. Ты просто пешка.

— Итак! — закричал Андерс. Бетрим повернулся, его друг смотрел на стену, ладони были в крови, он держал что-то маленькое. — Готово. Меньше, чем у меня.

Францис был или без сознания, или мертв. Было сложно понять с высоты.

— Нам лучше отступить, — сообщил Андерс и помахал своим солдатам. Они потащили тело Франциса прочь. — Хорошего дня, отец. Это я оставлю тут, ладно? — он опустил немного кровавой плоти на землю. — Лиша захочет, кхм, сувенир, наверное.

Андерс помахал, повернулся и поспешил за солдатами. Он вскоре оказался далеко, стрела уже не могла долететь до него. Нильс Брекович стоял, тихий и неподвижный. Его плечи были опущены, он снова моргнул.

Бетрим ощущал, как плечо свело, но руки были плотно привязаны к поясу, и он не мог ничего сделать, чтобы размять его, просто кривился от боли.

— Они нападут, Нильс. Ты это не видишь? — продолжил Дроан. — Та шлюха собрала армию снова не просто так. Нужно отступать. К внутренней стене. И удерживать ее.

Нильс Брекович стоял там еще немного, смотрел на кровавое пятно на месте, где кастрировали его сына. Он повернулся в молчании, плечи все еще были опущены. Он пошел к лестнице, которая вела вниз стены. Ториваль пошел следом, оставив Брековича без охраны впервые с его пробуждения в плену. Вот только он не мог ничего делать со связанными руками и без левой ладони, обрубок болел, словно внутрь попала гниль.

— Что ж, — Бетрим нарушил тишину. — Теперь ты все-таки во главе, — он усмехнулся Дроану, зная, что это искажало его лицо с ожогом, пугая.

Алистейр Дроан с ненавистью посмотрел на Бетрима, а потом моргнул. Бетрим понял тогда, что он был во главе защиты осады от врага.

— Да, — Бетрим издал рычащий смешок. — Вряд ли этот будет управлять, — он кивнул на Танита Фанклина.

— Веревка и масло, — тихо сказал Дроан. Он посмотрел на армию за полем боя. Хоть армия уже не отдыхала у палаток, а собиралась для второго похода к стенам. — Сейчас! — он щелкнул пальцами, и два ближайших солдата стали слушаться.

Бетрим чуть выпрямился. Было сложно устроиться удобно, ведь левая рука была обрублена, привязана к штанам. И его рука ощущалась теплее, чем должна, и он постоянно бился с дрожью. Он решил, что рана была заражена. Но это не успеет ему навредить. Он знал, что его ждало.

— Эвакуируйте внешнюю стену, — продолжил Дроан. — Лучники и техники на места, — шок прошел, и он стал звучать как умелый командир. Жаль, Бетрим надеялся, что Дроан рухнет и расклеится.

Один из солдат пришел с большой флягой. Дроан понюхал ее и усмехнулся. Он сделал два шага к Бетриму, сжал флягу и стал брызгать на него липкой жидкостью.

Бетрим не ожидал такого, и он отплевывался и кашлял. Во рту был странный вкус, и он не сразу понял, что это было. Масло для лампы.

— Чего? — Бетрим быстро моргал правым глазом, пытаясь избавиться от масла, текущего туда. Привязанная рука была проблемой, он не мог вытереть эту гадость.

— Не удивлен, что ты не понимаешь, — сказал размытый силуэт Алистейра Дроана, он налил еще масла на Бетрима. — Ты идиот!

Бетрим отпрянул на шаг, ощутил трепет, поняв, что отошел от парапета, и за ним были только воздух и обрыв.

— Только Нильс сохраняет твою жизнь, Черный Шип. Эти люди верны ему, да, но они знают, как исполнять приказы, и я приказываю, что ты мертв.

Бетрим сплевывал масло, вытирая глаз плечом, чтобы увидеть солдат, отдающих Дроану веревку с петлей на конце.

— Привяжите другой конец, — приказал Дроан.

Бетриму не хотелось быть повершенным. Его уже вешали, и было больно, хотя он тогда не свисал на высоте сотни футов. Ему не хотелось и гореть, а гореть, пока он повешен, было бы ужасно.

— Прощай, Черный Шип, — сказал Дроан, шагнул вперед с петлей в руках.

— Ага, — прорычал Бетрим. — Еще чего.

Бетрим бросился вперед, быстро, насколько позволяло дрожащее тело, и впился зубами в шею Дроана, прокусывая ткань и плоть. Он ощущал вкус крови, пота и страха, не собирался давать никому шанса спасти гада. Бетрим бросился назад изо всех сил, полетел вниз, увлекая Алистейра Дроана с собой.

Роза

— НЕ-Е-ЕТ! — девичий визг вырвался изо рта Андерса.

Роза ощущала себя схоже, глядя, как ее муж падает к земле. Она не озвучила это. Не могла. Она смотрела, как умирает Черный Шип, молча, ощущала, как мир тускнел вокруг нее. Никто не мог выжить в таком падении, даже Бетрим.

Роза потеряла из виду два тела, летящие к земле, за рядами копий перед ней. Она не видела удар. Она ощутила его. Ужасное ощущение в животе, не дающее ей дышать, все внутри словно стало из воды. Роза стояла тихо, и ее армия стояла с ней.

Они слышали много историй о Черном Шипе и его легендарной способности избегать смерти. Еще до встречи Розы с ним его имя было больше, чем чье-либо еще в Пустоши. Умер. Роза прижала ладонь к животу. Но не забыт. Никогда.

— Миледи… — начала Люсиль. Она уже была рядом с Розой, поддерживала ее руку. Мопс тоже был неподалеку, на его лице был шок. Генерал Верит стоял с могильным лицом — бледным и вытянувшимся, напряженным.

Роза охнула, смаргивая слезы.

— Спасибо, Люсиль. Я в курсе, — ей не нужно было, чтобы повитуха указывала ей, что делать, но не убрала руку от поддержки Люсиль.

— Кто упал с моим мужем? — спросила Роза.

— С-с-смотрит-т-те, — Мопс глубоко вдохнул. Бедняга сосредоточился. — Д-Д-Дррон…

— Дроан? — спросила Роза.

Андерс кивнул.

— Сложно сказать, — он казался сдавшимся, пропал его обычный юмор. Роза понимала его, но у них не было времени горевать сейчас, тем более, у нее.

— Тогда понадеемся, что наш план сработал, — продолжила Роза. Если случившееся с Францисом возымело нужный эффект, и Нильс Брекович вышел из игры, Тигель был считай что без лидера. — Генерал Верит, все фигуры на местах? — Розе было не по себе, ребенок двигался в животе, только мешая, хотя это было необходимо.

Генерал медленно кивнул. Он посмотрел на Розу, хмурясь.

— Мораль могла пострадать. Редкие могли принять это не за смерть командира.

— Я командую, генерал, — исправила его Роза. — И всегда командовала. И, боюсь, мне придется оставить бой на вас.

Генерал подвинул взгляд и смотрел на землю ниже Розы. Он снова кивнул.

— Да. Это лучше всего.

— Я хочу, чтобы этот город был захвачен, когда я закончу, генерал, — Роза старалась звучать властно, и крупный мужчина кивнул, хотя не был рад приказу.

— Миледи, — снова сказала Люсиль.

— Боль еще не началась, Люсиль, — перебила Роза повитуху. — Я уверена, что дам тебе знать, когда начнется.

— Да? — начал Андерс. Он остановился и махнул в воздухе рукой, намеренно глядя всюду, но не на мокрое пятно на платье Розы. — Сейчас?

Роза кивнула.

— Похоже на то. Думаю, то, что мой муж умер у меня на глазах, потрясло ребенка, чтобы он появился. Может, она хочет сама пробить стены.

Андерс выдавил смешок, выглядя неловко. Веселья в этом не было.

— Для тебя тоже есть задание, Андерс, — сказала Роза. — Я хочу, чтобы ты пошел туда и нашел моего мужа.

Андерс фыркнул.

— Он мертв. То падение…

— Тогда найди его тело, — перебила Роза. Ее терпение было на исходе, а она и так плохо терпела Андерса.

Он хотел спорить, но через миг вскинул руки и вздохнул.

— Почему мне всегда тяжелая работа? — спросил он и пошел прочь.

— Думаю, мне нужно идти и рожать, — сказала Роза. — Удачи, генерал.

Он кивнул.

— И вам.

Роза отвернулась, Люсиль и Мопс повели ее к лагерю и ее палатке. Через дюжину шагов она услышала первый рожок, генерал Верит стал направлять ее отряды.

Генри

Пещеры были темнее полуночи, и от этого Генри была рада огню. Она любила ночь, как и клинок во тьме, но она любила видеть хотя бы свой нос.

Разведчик вел ее и ее маленькую группу все дальше в землю. Они несколько раз поворачивали, и Генри вскоре потеряла направление. Как разведчик ориентировался без карты, Генри не понимала. Но потому, пожалуй, он и был разведчиком, а Генри — убийцей. У них были свои роли, и некоторые были кровавее других. И некоторые требовали умений находить путь во тьме, где одна стена выглядела как другая.

— Как тебя зовут? — спросила Генри, ее голос разносился эхом в просторной тьме. Ей было плевать на имя разведчицы, ей просто нужно было отвлечься.

На поверхности у города по обе стороны стен умирали люди. Они ждали у входа в пещеру, Генри и ее разведчица, сигнала генерала. Как только они его увидели, они знали, что армия пошла к стенам города. У них было ограниченное время, чтобы ворваться в город, пробить путь к стенам и открыть врата. У всех, кроме отряда Генри, которые пройдут в город, отыщут кровавых и будут держать их тихо или перережут им глотки, зависело от ситуации.

— Марлин, — шепнула разведчица в густой тьме. Она не оглянулась на Генри, смотрела на тьму впереди.

Марлин была выше Генри, хотя многие взрослые были такими, и ее рыжие волосы были стянуты в плотный пучок на затылке. Она выглядела сильной, хоть и была худой, и Генри знала этот вид. У разведчицы не было оружия, кроме двух отмычек на поясе, ее факел озарял им путь.

— Ты из Пяти королевств? — спросила Генри, хотя не требовалось. У Марлин был акцент оттуда, и она была из солдат генерала Верита. Но болтовня не была сильной стороной Генри.

— Родилась и выросла, — сказала Марлин, повернула направо, уводя Генри во тьму.

Марлин не была общительной, и обычно это радовало Генри, но она хотела говорить. Она хотела отвлечься от миссии, от веса камня и земли сверху, от тьмы, которая грозила поглотить их, если факелы потухнут.

— Ты была тут с Сузку? — спросила Генри. Она почти не говорила с ним с начала осады, но слышала о троллях в пещере и резне, которая там произошла. И она видела после этого лицо Перна.

— Нет, — сказала Марлин, и Генри получала только такой ответ.

— Так его тут нет? — Генри не унималась.

Генри хотела знать, где был Перн. Ей нужно было знать. Никто его не видел после атаки. Она слышала много историй о том, что он собирал солдат, управлял маленькой армией к концу. Казалось почти невозможным, чтобы Хонин, которого Генри знала, смог бы управлять солдатами, но она отказывалась верить, что он был среди мертвых, которых они сожгли.

— Нет.

— Ты резкая, да?

— Я сосредоточена, — прошипела Марлин. — Хочешь потеряться в темноте? Нет. Так что заткнись и дай мне вывести нас отсюда.

Генри нахмурилась. Она потянулась за ножом, стала вытаскивать его, чтобы вонзить его в спину женщины, но поняла, что все этим испортит. Она не знала, где они шли, как она сюда зашла. Правда была в том, что жизнь Генри была в руках Марлин. Генри не нравилось, когда ее жизнь была в чужих руках.

Вскоре она увидела другие огни впереди. Они озаряли мрак, факелы были на стенах пещеры. Генри видела пол, стены, потолок. Она впервые, покинув свет дня, видела, какой большой была пещера, и это ее потрясало.

Над ней каменный потолок был вдвое выше Генри, и он был широким. Стены были немного скругленными, вырезанными когтями. Генри не могла представить, какое существо могло так рыть камень. И она не хотела думать об этом.

Пещера была довольно густо наполнена солдатами, ждущими повсюду. Некоторые жевали еду, полоски засоленной говядины, другие точили мечи и шептались. Около сотни человек, и они почти не говорили.

В воздухе было нервное напряжение. Они знали, каким опасным было их дело, и они знали, что вряд ли выживут. Они знали, каким важным было это задание, и как бой над ними зависел от их успеха. И как сильно давил камень на них.

Генри видела свой маленький отряд. Восьмеро, скрытные, она не видела похожих со своих дней в отряде босса. Генерал Верит хорошо собрал отряд убийц, и они все были ветеранами, каждый со своим именем, каждый с дюжиной убийств.

Бернс, толстяк, у которого ожогов было больше, чем у Шипа, первым заметил Генри и кивнул ей во тьме. Генри отошла от Марлин к своему отряду.

— Не люблю тьму, — сказал Урчащий Утер, немного шепелявя.

— Скоро будем на свете, — сказала Генри.

— Кто ты? — спросила ужасно высокая женщина с темными волосами и темными глазами.

— Красная Генри, — Генри шагнула к женщине и посмотрела на нее. — Можешь звать меня боссом.

Высокая женщина улыбнулась. Ей не нужно было называть имя, все знали Шпалу, когда видели, и хоть Генри ее не встречала лично, она знала теперь, почему.

— Рада знакомству, — сказала Шпала, ее голос был медленным и монотонным. Она протянула руку.

Генри посмотрела на ладонь и рассмеялась.

— Вы все знаете работу?

— Знаем, кто главный, — Бернс кивнул. Его лицо почти не двигалось, пока он говорил, и Генри могла поспорить на деньги, что у него не было век.

— Мы убиваем их, только если все будет плохо, — прошипела Генри маленькому отряду. — Так что храним кровавых козлов живыми, пока Роза не доберется до них. Им явно не понравится, что нам нужно сдержать их.

Низкий лысый мужчина рассмеялся, из-за его очков казалось, что он пялился на Генри из мрака.

— У меня есть веревка, — сказал он низким голосом. Он похлопал по бедру, и Генри увидела разные по длине и ширине веревки на его поясе.

— Хорошо, — Генри поняла, что генерал дал ей восьмерых, которых хотел убрать из армии. — Кто-то еще слышит шорох?

Бернс указал на самое большое скопление солдат, Генри плюнула и отошла от своей группы. Они казались опасными ребятами, и она уже думала, сколько их придется убить, чтобы держать других в узде.

Марлин была близко, сидела на корточках и что-то жевала. Разведчица подняла голову, когда Генри подошла, выглядела немного безумно в мерцающем свете факелов.

— Мы готовы идти? — спросила Генри.

Марлин покачала головой.

— Копатели не закончили.

Теперь Генри была ближе к толпе солдат, она слышала шорох громче и четче, и он был со скрежетом. Решив, что она не получит нормального ответа от напряженной разведчицы, Генри прошла сквозь толпу солдат, чтобы увидеть, на что они глядели.

За группой вооруженных людей Генри увидела десятерых человек с хлыстами и факелами, жестоко ведущими себя с четырьмя большими обезьянами. Она видела больших обезьян когда-то давно возле Чейда, они были с юга Пустоши. Но эти были другими.

Каждое существо было чуть больше взрослого мужчины, но не такое крупное. У них была желтая кожа, провисающая, словно ее было слишком много для костей и плоти внутри. Ноги были короткими и толстыми, а руки — длинными и худыми, на концах были большие лапы с четырьмя пальцами с когтями. Генри заметила лицо одного из монстров, и оно выглядело как ребенок с морщинами старика. Большой нос, большие глаза, потрескавшиеся губы. Назвать существ отвратительными было бы преуменьшением. Генри еще не видела таких раньше, и, судя по интересу ближайших солдат, многие из собравшихся тоже. Ей стало интересно, какого цвета была их кровь.

— Ты — капитан другого отряда? — спросил широкий мужчина с приплюснутым носом и прямой, как копье, спиной.

Генри пожала плечами и поняла, что он хотел настоящий ответ, и, нравилось ей или нет, он была во главе.

— Похоже на то. Это тролли?

Широкий солдат кивнул.

— Молодые. Нашли их, когда генерал убил взрослых. Заставили их копать.

Генри видела, что они копали. Сильные когти рвали камень, оставляя крошки. Неподалеку солдаты с лопатами убирали обломки в стороны, сужая пещеру. Один из троллей повернул голову и посмотрел на них, и хлыст ударил по его спине, он закрыл руками лицо. Генри видела, что часть его когтей была в трещинах, ладони были покрыты чем-то темным. Еще удар хлыста, и тролль повернулся к стене и продолжил копать камень.

— Их можно использовать, хоть и жестоко, — сказал широкий солдат.

Генри подавила желание пронзить кого-то, хотя не знала, почему, просто ей хотелось вдруг жестоко поступить с кем-то.

— Мы близко? — при виде существ, которых так использовали, она ощущала зуд. Она хорошо знала этот зуд.

— Должны быть.

— Что потом будет с троллями?

Широкий солдат пожал плечами.

— Мы их убьем. Нельзя, чтобы монстры жили, когда уже не полезны, — это не нравилось Генри. Она не знала, сколько солдат могла убить, пока ее подавят.

Раздался грохот, один из троллей заухал, звук подхватили другие. Вскоре они все ухали и били когтями по рушащемуся камню перед ними. Генри не видела почти ничего, но, похоже, стена пещеры открывалась в другую пещеру, и она слышала стук капель на другой стороне.

Солдаты с хлыстами не успели остановить их, один тролль протиснулся в расширяющуюся дыру, и Генри услышала плеск с другой стороны. Три других тролля пошли за первым, вскоре они все пропали во тьме. Плеск усилился, а потом утих.

— Мы прошли! — крикнул широкий солдат. — Но потеряли троллей.

Генри плюнула и надеялась, что монстры умели плавать, надеясь, что они найдут путь от смерти, которую задумали для них солдаты. Они не заслужили умирать за это.

— Моя очередь, — Марлин прошла через толпу солдат за Генри. Она держала в руках отмычки, на поясе была повязана веревка. Три фонаря висели на поясе. — Я крикну, когда найду проход.

Разведчица протиснулась в дыру, созданную троллями, и пропала, ее фигура и свет фонарей скрылись сверху.

— Что там? — спросила Генри, заглядывая в дыру, которую сделали тролли.

— Пещера, наполненная водой, — сказал широкий солдат. — Многие колодцы собирают подземные воды, но у Тигля целая пещера под ним. Марлин ищет колодец, мы по нему взберемся.

— Черт, — выругалась Генри, нервничая.

— Что? Ты же умеешь забираться по веревке?

— Да, — она хмуро посмотрела на солдата, стерев улыбку с его лица. — Просто не знаю, как плавать, если упаду.

Сузку

Городские колокола звенели почти все утро, звали мужчин и женщин Тигля защищать стены. Теперь они утихли. Перн еще слышал их в своей голове. Это была память о звуке, но она угаснет не скоро.

Перн и выбранный им отряд в украденной одежде Тигля ушли с солдатами, против которых бились, пробрались в городе. Его дюжина разделилась, отправилась в разные части города. Перна послали в лазарет, где лекари его подлатали. Его руку очистили, зашили и перевязали. Бинты на голове и животе поменяли, обработали несколько мелких ран, царапины трогать не стали. Одна из лекарей пошутила, что «Перн явно был в боях», и женщина не знала, что была права.

Он надеялся, что лекари переживут осаду. Они не знали, что Перн был врагом. Не знали, что он получил задание открыть врата изнутри. Они подлатали его, и он был благодарен за это. К сожалению для них, он мог их погубить. Они этого не заслужили. Он не предупредил их.

Проблемой с Тиглем было то, что город отличался от многих, которые видел Перн. Здания стояли через широкие промежутки, состояли чаще всего из одного этажа, хотя многие были с большими погребами. Было мало мест, чтобы спрятаться, а Перну нужно было спрятаться, пока его не найдут его солдаты. Если его заметят, все еще в одежде Тигля, которую он забрал с трупа, его отправят защищать стену, а он этого не хотел. Так что Перн сидел на корточках на пороге одного из зданий недалеко от ворот.

Он слышал крики, повышенные голоса доносились от солдат на стене. Похоже, генерал Верит вел армию вперед, и скоро появится отвлечение. Как только начнется бой, Перну и его маленькой группе солдат придется работать быстро.

Мимо прошел мужчина, не из отряда Перна, вообще не солдат. Было порой просто забыть, что в городе жили простые люди. Если армия Розы захватит стены, они тоже умрут в городе. Еще больше смертей на его совести. Перн не знал, сколько людей умрет, чтобы война Розы закончилась.

Мужчина вздрогнул при виде Перна и прижал ладонь к сердцу.

— Напугал, — сказал мужчина и глубоко вдохнул, успокаиваясь. — Ты не должен быть на стене?

Перн медленно покачал головой.

— С этого здания видно поле боя. Если мы потеряем внутреннюю стену, ты будешь рад, что я тут охраняю скорпиона внутри, — это была часть правды. Внутри был скорпион, и его охраняли двое, следили за вратами на случай, если враг пробьется. Оба мужчины были мертвы от руки Перна. Он оставил их внутри, потому что не хотел видеть свой труд или ощущать запах.

— О, — мужчина кивнул. — Ну…

— Тебе нужно домой, — перебил Перн. — Запри дверь и жди, пока станет чисто.

Мужчина фыркнул.

— Ты явно из новых. Тигель не падет. Наш город ни разу не захватывали. И у меня работа. Не могу лениться, даже если тут осада, — мужчина пошел прочь, бурча о ничего не знающих наемниках.

Перн не знал, сколько времени прошло, но его дюжина прибыла. Было сложно следить за временем в тени двери, где его занимали только звуки боя со стены. Он знал, что люди снова умирали за стенами, и он знал, что захват города зависел от него. Ожидание было всегда тяжелее всего. Убийство — проще всего. Перну казалось, что должно быть иначе.

Он не случайно сказал им встретиться тут. Их ждала работа, им нужно было миновать здания с видом на врата. Им нужно было убить солдат на зданиях или у военной техники, чтобы армия не пострадала, разбив внутренние ворота.

Перн двигался быстро, используя камуфляж черной формы Тигля, пошел от здания к зданию. Работа была кровавой, во рту от этого был гадкий вкус. Еще одна гадость, которую он делал на службе кому-то, и он не последний раз за этот день пачкал руки кровью.

Они прошли около двадцати зданий, двигались быстро парами от одного к другому, убивая обитателей почти без звука. Как только они закончили, они собрались в здании ближе всего к внутренним вратам. Между ними и стеной были пятьдесят футов поля боя, и теперь никто не смотрел за ним.

Со своего места они видели, что опускную решетку за вратами огранял большой отряд солдат с копьями и щитами. Если армия Розы пробьет врата, их поймают, копья и стрелы из луков навредят из дыр.

— Мы не можем убрать всех. Их там около сотни, — сказал худой мужчина с густыми усами. Его звали Олсен, и он был в крови тех, кого они уже убили.

— Они — не наша цель, — сказал Перн. Он указал на дверь, которая вела в стену. Она выглядела маленькой издалека, по сравнению с огромной стеной из камня. — Наша задача внутри стен. Нужно найти путь к дырам в проходе и убить тех, кто ждет возле них. Потом мы поднимем решетку.

— А врата? — спросил Олсен.

У Перна не было всех ответов. Генерал сказал ему то, что ему нужно было знать. Было безопаснее так, ведь Перна могли поймать.

— Мне не давали приказов насчет ворот, — тихо ответил Перн. — Мы уберем людей от дыр в проходе, поднимем решетку, снимем украденную форму и присоединимся к армии.

— А если армия не пробьется, капитан?

Перн замер на миг. Он не был капитаном. У него не было ранга. Он был Хонином. Но он командовал солдатами.

— Тогда мы посмотрим, может ли тринадцать человек одолеть сотню, — Перн указал на солдат у решетки. Его люди рассмеялись, нервно, их ауры сочетались со звуком. — Идем медленно и уверенно, — сказал Перн через миг. — Словно мы отсюда.

Он встал и пошел вперед, повел отряд к двери во внутренней стене.

Роза

Стиснутые зубы не помогали против боли, хотя это чудесно останавливало ее крики. Роза слышала много историй о родах, даже видела, как другие женщины делают это — беременность в борделе была простым фактом жизни. Эти истории или наблюдения не готовили ее к боли. Казалось, проклятый ребенок пытался пробить ее позвоночник. Люсиль была рядом, маленькая женщина придерживала Розу ладонью на руке, успокаивала словами. Мопс стоял у входа в палатку, отвернувшись, чтобы не видеть, как Роза портит свое достоинство. Обычно Роза серьезно относилась к достоинству, но сейчас она была готова сделать все, лишь бы вытащить существо из себя.

Еще волна боли, и Роза пошатнулась, схватилась за стол, крича сквозь зубы. Лицо появилось на входе в палатку, один из солдат, сторожащих ее. Большие глаза смотрели на Розу миг, а потом лицо пропало. Она ударила кулаком по столу и снова закричала.

— Дышите, — говорила Люсиль.

Роза понимала, что повитуха была права, она забывала дышать, и от этого зрение расплывалось по краям. Она охнула, сделала пару драгоценных глотков воздуха, радуясь передышке от боли.

От пота волосы прилипли к ее голове, пот стекал по лицу. Ее ноги были мокрыми от пота, крови и другого, и боль была всем, что Роза помнила.

— Как идет бой, Мопс? — спросила Роза во время передышки. Она старалась выглядеть терпеливо. Она взглянула в зеркало в углу комнаты и поняла, что выглядела безумно, а то и ужасно.

Сквайр вышел из палатки, оставив Розу одну с Люсиль. Повитуха следовала за Розой, пока та расхаживала по комнате, придерживала ее и бормотала указания.

— Уже пора? — спросила Роза. Она уже устала, а еще даже не начались схватки, часть, которую она считала худшей.

— Я могу проверить снова, — предложила Люсиль.

Роза вздохнула и забралась на кровать на четвереньках, сжимала стол, пока Люсиль сзади заглядывала под платье.

— Почти, — сказала Люсиль.

— Правда? — Роза не смогла скрывать надежду в голосе.

Ткань на входе двигалась, Мопс вернулся, глаза расширились, лицо вспыхнуло. Он быстро отвернулся к стене.

— Бой, Мопс?

— Т-т-т-только н-н-нач-чался…

— Только начался, да, — сказала Роза и закричала от волны боли. Мир стал ярким, полным боли. Она сжала стол так, что ногти впились в дерево, и она ощущала, как дрожит.

— Пора, — сказала Люсиль, когда волна агонии утихла. — В следующий раз тужьтесь изо всех сил.

Роза смогла кивнуть, всхлипывая, не в силах остановиться.

— Мопс, — продолжила Люсиль. — На столе. Нет, там, куда я показываю. Да, эта палка. Миледи, нужно ее укусить.

Мопс обошел стол, направляясь к кровати, стараясь не смотреть на Розу, протягивая ей палку.

— Как лошадь с уздечкой? — спросила Роза, стараясь не терять сознание.

— Лучше, чем откусить язык, миледи.

Роза признала, что Люсиль была права.

— Врата, Мопс, — выдавила она. — Они открыты?

Юный сквайр покачал головой.

— Н-нет.

— Черт! — выругалась Роза.

Началась новая волна боли, и Роза сунула палку в рот и тужилась, крича от боли.

Сузку

В стене было тесно, влажно и темно. Это напоминало Перну пещеру, но тут не было троллей. Большие монстры не влезли бы в эту тесноту. Перн решил, что теснота была намеренной, чтобы весь город было невозможно захватить. Если стены или врата захватят, тут смогут пройти только по одному. Десять защитников могли так сдержать тысячу. К счастью для Перна и его дюжины, защитники не ожидали нападения внутри стен, так что лестница наверх была не защищена.

Они вскоре оказались в лабиринте коридоров и маленьких комнат. Стена была пустой внутри в этой части, множество дыр в полу выходили на туннель с вратами и решёткой. Комнаты были полными стрел, в каждой было по шесть солдат, некоторые отдыхали, другие смотрели в отверстия, готовые выпустить стрелы в армию врага.

Первые лучники были растеряны, когда Перн и трое из его отряда прошли в комнату. Они все были в черной форме Тигля, и никто не ожидал, что маленький отряд солдат проник с теми, кто убегал после резни в лагере Розы.

— Кто вы? — спросил лучник, отдыхающий у стены, протирая тканью лук без тетивы.

— Послали защищать вас, — сказал Перн, проходя глубже в комнату, двое из его дюжины шли за ним. — На случай, если стену пробьют.

Лучник засмеялся, привлекая внимание других пяти.

— Стену не… — его перебил крик неподалеку.

Меч Перна тут же покинул ножны, когда первый лучник упал с разорванной шеей и брызгами крови у дальней стены. Девять человек в комнате оставляли мало места для боя, и меч Перна был не самым удобным оружием в такой ситуации, но это было лучше, чем пытаться в тесноте использовать лук.

Второй лучник умер от меча Перна в животе. Третий напал, бросив лук, взмахивая кулаками в лицо Перна.

Перн оставил меч в животе мужчины и бился с лучником, отталкивая его руки, пока он не схватил мужчину за голову. Он ударил лучника об стену четыре раза, череп треснул, и тело перестало двигаться. Перн бросил труп на каменный пол и поднял меч.

Другие три лучника уже были мертвы, и солдаты Перна остались целыми. Они не успевали праздновать маленькую победу, были другие комнаты, их нужно было очистить. Они двигались из комнаты в комнату, Перн оглянулся. Кровь уже потекла к дырам в полу, капала в туннель, как алый дождь.

Следующие комнаты были с лучниками, которые почти не сопротивлялись, хотя были готовы. Стрелы летели, Перн и его солдаты бежали по коридорам, некоторые из его отряда держали щиты. Когда они попадали в комнаты, у лучников не было шансов.

Они шли из комнаты в комнату внутри стены, убивая на пути. Перн потерял четверых из двенадцати, очищая комнаты у дыр в туннеле, получил удар по голове, из-за чего шатался, в ушах звенело, в глазах побелело. Когда он пришел в себя, лучники были мертвы, один из его мужчин смотрел на него сверху. Перн кивнул, игнорируя боль от этого, и поднялся на ноги. Его стошнило. Голова кружилась.

Он не хотел признавать даже себе, но Перн знал, что проверял свои пределы. В последние несколько дней он почти не спал, мало ел, получил достаточно ран, которые многих уже погубили бы.

За несколько дней он бился с кланом, который вернула гадкая магия. Он бился с троллями и некромантом. Он бился с армией врага на лошадях. И теперь он был в крепости врага, снова бился с ними.

Перн был не из тех, кто смотрел на всю картину. Когда он оглядывался на все, что сделал, на то, что еще должен был сделать, он ощущал усталость. Было лучше жить настоящим, от мига к мигу, следуя чьему-то плану.

Комнаты были очищены, и пора было перейти к следующей части плана генерала. Им нужно было поднять решетку. Большая железная решетка поднималась и опускалась с помощью лебедочной системы. Андерс сказал, что она была выше в стене. Нужно было четыре человека, чтобы управлять ею, шестеро, если они хотели сделать это быстро.

— Вы в порядке, сэр? — спросил солдат.

Перн медленно кивнул. Он прислонялся к влажной стене, его глаза были закрыты, он подавлял волны тошноты и усталости, которые грозили разбить его.

— Я… Хонин, — ответил Перн и оттолкнулся от стены, открыл глаза и огляделся, а потом пошел к выходу, перешагивая тела недавно умерших — четыре лучника и один из их отряда.

Они поднялись вдевятером друг за другом по лестнице, Перн был первым с мечом в руке. Они были все еще в форме солдат Тигля, но это уже не защищало. Те, кто сверху, могли услышать крики и звуки боя. Может, они заметят свежую кровь на солдатах, поднимающихся по лестнице.

Они были почти скованы камнем, не слышали звуков боя, который бушевал снаружи. Перну казалось странным, что там, неподалёку, умирало много людей, а он не видел и не слышал этого.

Тени двигались впереди, и Перн слышал тихий шорох кожи об камень, приглушенные голоса. Он повернул и остановился, женщина бросилась на него с кинжалами.

Меч Перна был бесполезен в тесноте, как и его рост и вес. Он бросился к другой стене, потянул женщину за руки. Нож впился в его бедро, вызывая ослепительную агонию.

Женщина потеряла равновесие и рухнула лицом вперед. Солдаты за Перном тут же растоптали напавшую.

Другой солдат ждал на пару ступеней выше, сжимая короткий меч, следя за Перном, словно надеялся, что боя не будет. Новая рана замедляла его, но Перн устремился к мужчине по лестнице, отбил его безумную атаку мечом и врезался в его тело, толкая их обоих на пол.

Перн откатился, и его люди пронзили несчастного солдата, пока тот был оглушен. Это было неприятно, герои так не поступали, но глупо было нападать на них на лестнице, еще и не взять с собой подходящих воинов.

Перн вернулся на ноги, оставил позади два свежих трупа и пошел дальше. Теперь он хромал, свежая кровь пропитывала штаны, каждый шаг был болью. Не было времени на отдых, на перевязку раны и исцеление. Если решетку не поднять, армия Розы не пройдет, и если они не ворвутся в город, Перн и оставшиеся от его отряда погибнут.

Дверь открывалась слева, лестница вела все выше. Перн остановился и заглянул в проем. Стрела вылетела, и Перн отпрянул на лестницу. Снаряд вонзился в стену неподалеку и упал на землю.

— Узкий коридор, — прошептал Перн оставшейся восьмерке. — Не меньше двадцати футов. Дверь в дальнем конце прикрыта щитами. Лучники ждут.

Он выдохнул. У них была пара щитов с собой, но они были маленькими, не защитили бы от стрел. Они ничего не могли поделать на двадцати футах.

Хуже было то, что в мерцающем свете Перн узнал одно из лиц в дальнем конце коридора. Капитан Потерянный. Тот, кому дали поручение защищать Черного Шипа.

Андерс

— Найди тело босса, — буркнул Андерс, изображая голос Розы. — Простая работа, — то, что она не произнесла вторую часть, было трезвой мыслью, от которой отказывался пьяный разум Андерса.

Он пнул ладонь трупа. Мужчина был довольно красивым при жизни, но в смерти был жутким, как и все в море трупов. Лицо застыло в боли и ужасе, кровь высохла в уголке рта, рана гнила в груди. Все они выглядели похоже в смерти. Живые были куда интереснее для глаз Андерса и его носа.

Около десяти тысяч умерло у стен города за несколько дней, и жители города еще не успели убрать тела. Они убрали наружу тех, кто умер внутри, добавив горы гниющей вонючей плоти.

Андерса всегда поражало, как быстро плоть людей гнила, когда умирала. Воняло плотью, испражнениями, он видел птиц разного размера, терзающих раны, вытягивающих куски красного мяса… Андерсу было сложно удержать завтрак в животе. Только его отказ терять алкоголь, бурлящий в его животе, мешал ему склониться с позывом рвоты.

Звуки боя доносились из-за стены, пока он шел среди трупов. Он не видел боя, но он был уверен, что там умирали люди — на внешней стене, у ворот, ожидая, пока отряд генерала Верита откроет их изнутри.

Порой стрела пролетала мимо цели и падала неподалеку. Андерс был слишком близко к внешней стене, чтобы они попали, но было все равно страшно. Он не знал, что Роза дала ему самую безопасную работу, но понимал, каким неприятным было задание.

— Найти одно тело среди ДЕСЯТИ ТЫСЯЧ! — закричал Андерс, пнув тело, в этот раз целясь в лицо трупа, попав с хрустом и болью в большом пальце, который он недавно ушиб об колышек палатки. — Черт, черт, черт, черт, черт, ЧЕРТ! — Андерс закончи тираду, глядя на труп, опустил плечи. Он злился так не из-за жуткой природы задания, а из-за самого задания. Он не хотел видеть тело друга. Он за свою жизнь видел, как те, кого он знал и любил, умирали. Андерс не знал, выдержит ли.

Он решил, что был близко к месту, где упал Шип, но было сложно понять вблизи. Он помнил не все событие, ведь был занят, хотел в тот миг поверить, что это был плохой сон.

Цветочек надежды расцвел внутри. Может, Андерс вообще не найдет тело Шипа. Он падал со стены на скорости, но у основания стены были десять футов земли, а потом почти вдвое шире тянулся ров. Может, Шип упал в воду и утонул. Ров был мутным от грязи, крови и распухших тел. Андерс решил, что не хотел нырять туда и искать тело погибшего босса.

Его поиски казались тщетными, и Андерс все еще не был уверен, хотел ли найти Шипа. Игнорируя то, что поиск тела друга был пугающим делом, была еще проблема в том, что Роза разозлится, если Андерс не вернет Шипа живым, хоть это будет не справедливо.

Андерс зарычал.

— Я обещаю, босс, если ты мертв, я спущусь в Ад, который ты мучаешь, и притащу тебя разбираться с разгневанной беременной женой.

Угроза была глупой, ведь он угрожал мертвецу, и Андерс считал, что Ада не было. Был Серый остров Смерти. И он не был весь серым. И не был островом, если подумать.

Андерс был готов сдаться и грабить мертвых, когда заметил труп Алистейра Дроана наполовину в воде рва. Похоже, гад пережил падение, но на его шее была жуткая рана. Андерс видел раньше укусы, и этот выглядел плохо. Так плохо, что его стошнило завтраком у рва. Было что-то в том, что он видел мертвым того, кого знал. Что-то делало это реальнее, хоть он и ненавидел этого человека.

Андерс совладал с конвульсиями желудка, опустился на колени рядом с телом Дроана. Он был мокрым, на его лице были те же страх и боль, что у многих мертвецов.

— Этот мерзавец заслужил такое, — сообщил Андерс.

Труп Алистейра Дроана не спорил. Его призрак попробовал, но Андерс игнорировал это.

— Что? Согласен, что был гадом в жизни, радовался, что твоего сына убили? Какие милые слова, Алистейр. Думаю, мы впервые в чем-то сошлись. Ты можешь подсказать, в какой стороне твой убийца? Знаю, тебе не нравилась Роза в жизни, но, думаю, ты согласишься, что смерть меняет взгляды? И она хочет увидеть тело мужа. Знаю. Я не спрашивал причины и тебе не советую.

Андерс засмеялся.

— Что такое? Говоришь, там? — он поднял голову и увидел Черного Шипа туда, где ему сказало посмотреть мертвое тело Алистейра Дроана.

Андерс встал со стоном, наступил на грудь Дроана и перешагнул его. Он медленно подошел к Шипу, кривясь, не зная, что ожидал и надеялся увидеть.

Черный Шип был в воде рва, только голова и рука с кровавым обрубком были в воздухе. Его лицо было бледным и вытянувшимся, чуть искаженное из-за шрама ожога.

Андерс склонился, схватил Шипа под руками и потащил из воды, скользя в грязи, вытаскивая тело друга на сухую землю. Было тяжело, он кряхтел и стонал, но вытащил тело Шипа из воды, и так ущерб казался хуже.

Левой ладони Шипа не было, и Андерс боялся заглядывать под бинты. Его лицо было бледным, но в синяках, правая нога точно была сломана. Хуже было то, что Черный Шип точно был мертв. Он не сомневался.

— Черт, — выдохнул Андерс и опустился на землю рядом с Шипом.

Он рылся в кармане камзола, понял, что его руки сильно дрожали. Он вытащил флягу, теребил крышку, подавляя желание кричать. Он сделал большой глоток, радуясь вкусу. Андерс любил разные виды алкоголя, и он был уверен, что не встречал напитка, который ему не нравился, но виски он просто обожал. Повезло, что у Розы и Шипа в их палатке была целая бутылка. Она не была тронута до утра, а теперь почти опустела.

Андерс взглянул на тело, ощущая желание отвернуться. Он видел много мертвых тел, даже сам один или два раза был мертв, и он много раз приводил к смерти, но это ощущалось иначе. Это был его друг, может, самый близкий друг, ведь Генри были скорее товарищем, готовая постоянно порезать его.

Андерс сделал еще глоток, быстро его проглотил.

— Выпьем за павших, — сказал он, поднимая флягу в сторону большой стены, бросающей на него тень. Он опустил флягу и полил на губы Черного Шипа в шрамах, а потом сделал еще глоток. — Я ненавижу этот город, босс, — Андерс скрестил ноги на земле, окруженный мертвыми телами, глядя на стены. — Всегда ненавидел. Все плохое, что случилось со мной, связано с этой дырой. И да, это началось с моего рождения. Когда ты сказал, что вы с Розой разобьете стены, — Андерс рассмеялся, — я был счастлив. Я надеялся, что она сделает это, что сожжет все это место, пока она была там. Конечно, потом я понял, что это глупо. Мне нужно было просто уйти. Оставить семью гнить в их каменной тюрьме. Я веду себя как девка. Мне очень жаль. Наверное, не это ты хотел услышать, приходя в себя, хм?

Шип застонал, стал кашлять, грязная вода лилась из его рта и по лицу. Кашель стал рвотой, полилось больше воды изо рва. Его веко трепетало, большое тело стало двигаться. Сначала левая рука, а потом Андерс понял, что его правая рука все еще была привязана к его поясу.

— Я помогу, босс, — Андерс вытащил нож из сапога, склонился и разрезал веревку на правой руке Шипа. — Возвращаться тяжело, знаю сам.

— Почему темно? — спросил хрипло Шип.

— Может, стены закрывают солнце, — предположил Андерс. — Может, тень смерти еще висит над тобой. Может, ты еще не открыл глаз. Тело не сразу вспоминает, как быть телом.

— Э? — Шип открыл глаз и поднял руки, глядя на них будто в первый раз. Он попытался сесть и закричал от боли.

— Тише, босс, — проворковал Андерс. — Уверен, твоя нога сломана, и твое лицо видело лучшие дни. Хотя их было не так много.

— Андерс?

— Не то, что люди хотят видеть, приходя в себя, знаю. Наверное, мне стоило быть твоей женой. Хотя не сейчас. Судя по тому, что я знаю, Роза сейчас не в лучшем виде.

— Роза?

— Твоя жена, — Андерс кивнул. — Ужасает. Сильно беременна. Я упоминал, что ужасает? Не переживай, все вернется через пару мгновений.

— Что? — Шип застонал и скривился от боли, пытаясь сесть. — Я бросился со стены.

— Да, я думал об этом, босс. Почему?

Шип нахмурился и уткнулся головой в ладонь, сплюнул больше грязной воды.

— Я… эм… помню вкус масла. Запах масла. Была веревка. Тот гадкий Дроан хотел сжечь меня и повесить тело. Не лучшее решение.

— Точно. Я знаю, что огонь — это больно. И ты знаешь, — Андерс сделал еще глоток из фляги, напиток кончался. Он протянул флягу Шипу.

— Бой? — спросил Шип.

— Идет, пока мы говорим. У генерала хитрый план. Уверяю, хоть я не знаю, как все идет сейчас, — Андерс притих на миг и склонил голову к стене. — Звучит кроваво. Может что-то звучать кроваво?

— Роза? — спросил Шип после глотка из фляги Андерса.

Андерс рассмеялся.

— Что?

Андерс пожал плечами и улыбнулся Шипу.

— Просто… нужен потрясающий характер, чтобы вернуться из мертвых и спрашивать о других. Поверь, я был там. Первым, когда я вернулся, я сказал: «О, черт, как я еще дышу, и где выпивка?».

— Я был мертв? — спросил Шип.

Андерс пожал плечами.

— Я видел…

— Знаю, — кивнул Андерс. — Тоже видел это, босс. Был мертв раз или два. И становится интересно, есть ли это в Пяти королевствах, да? Его зовут Азара, если хочешь знать. В Пяти королевствах его зовут Мерлет, а акантийцы просто зовут его смертью. Много имен и лиц, но все дороги ведут к его королевству.

Шип шмыгнул, глядя на Андерса, уже напоминая нормального себя.

— Роза?

— В последнюю нашу встречу начала рожать, но еще отдавала приказы. Сказала пойти искать тебя. Но уже прошло время, она уже могла родить твоего отпрыска. Признаюсь, я не знаю, как долго это длится.

— Ты правда отрубил брату член? — спросил Шип, хмурясь, хотя он все еще пытался перебрать недавние воспоминания. Андерс это понимал. Возвращение путало мысли, сколько бы раз это ни происходило. Каждый раз он оставлял там часть себя.

Андерс судорожно выдохнул, убрал сухую кровь из-под ногтя.

— Это была не моя идея. Я… твоя жена… — он покачал головой и изобразил улыбку. — Лучше не думать о таком, босс.

— Ты вернул меня, — Шип сказал это как обвинение, а не с благодарностью.

— Ты много раз меня спасал, босс. Это такое же.

— Это другое, Андерс. Хочешь сказать, как?

— Нет. Не переживай, босс. Ты — это все еще ты. Просто в этот раз нужно довериться мне.

— Помоги встать, — прорычал Шип.

— Уже? Не хочешь посидеть и подумать немного о своем месте в мире?

— Андерс!

Решив не спорить, Андерс поднялся и помог Шипу встать с земли. Плечи Андерса ждал тяжелый груз, ему придется тащить босса. Он посмотрел на расстояние между ними и лагерем, вздыхая.

— Чем раньше это сделать, тем лучше, — прорычал Шип и пошел вперед, кривясь с каждым шагом, хоть Андерс поддерживал почти весь его вес.

Генри

Генри первой поднялась по веревке за Марлин, сделавшей это в третий раз. Один из солдат сказал, что она родилась для карабканья, и Генри верила в это. Но Генри для такого не родилась. И она надеялась, что родилась не для падения. На веревке под ней были двое, Шпала и Странный со страстью связывать людей. Генри сомневалась, что ее поймают, если притяжение позовет ее. Она поднималась, сжимая ногами и руками, не глядя вниз или вверх. Генри не впервые висела над водной могилой, хотя надеялась, что в последний раз.

Ее удивило, что руки помогли ей выбраться, и солнце, приглушенное серыми тучами, озарило ее лицо. Генри вылезла из колодца и огляделась с огромными глазами, ладони потянулись к кинжалам за поясом. Марлин едва взглянула на нее, быстро вернулась к колодцу, помогая другим выбираться.

Теперь они были в городе врага, и Генри поняла, насколько они были открыты. Колодец был на маленькой площади с пустыми лотками, окруженной низкими зданиями. Она стояла на большом рынке.

Шпала выбралась из колодца и прокатилась по пыли на земле, тяжело дыша, глаза были большими от страха. Марлин снова вернулась к колодцу.

— Встань! — прошипела генри, потянула высокую женщину, заставляя ее встать на ноги. — Быстро и тихо. Мне не нравится, как мы открыты.

Шпала тут же сняла лук с плеча и вложила стрелу. Генри еще не видела такого большого лука. Он был почти ростом с женщину, держащую его.

— Я никого не вижу, — прошептала Шпала, и Генри обрадовалась, что женщина умела понижать свой громкий голос. — Разве вокруг не должны быть обычные жители?

— Идет война, — ответила Генри, а Странный выбирался из колодца. — Умные жители в домах. И они не опасны. Я переживаю из-за солдат.

Странный встал на ноги, выпучив глаза за очками, озираясь. Он уже сжимал свернутый хлыст в руке, короткий изогнутый меч — в другой. Генри не нравилось, как выглядел Странный, но часто те, кто ей не нравился, оказывались самыми полезными.

Остальные выбирались из колодца по одному. Вскоре все девятеро были готовы идти. Они ждали, пока появится капитан, которого слушались все солдаты. Им не нужно было ждать тут, но Генри считала, что так будет лучше.

— Вы еще тут? — спросил капитан, как только его голова появилась над краем колодца.

— Хотела попрощаться, — сказала Генри с оскалом, который быстро пропал с ее лица. Она не знала, что сказать, у нее не было повода ждать капитана. Просто она нервничала, что поведет свой отряд головорезов.

— Да. Знаешь свою роль? — спросил капитан.

— Иди ты! — Генри плюнула под ноги мужчины и отвернулась, не глядя, идет ли за ней отряд. Капитан и его солдаты выберутся из колодца и нападут на врата. Может, они не выживут. Их шансы были лучшими, чем у Генри и ее группы. В городе врага им нужно было найти главарей, которых, скорее всего, лучше всего защищали, и постараться не убивать их.

— Знаешь, куда идти? — спросил Странный на краю рынка.

Генри повернулась к гаду и прижала его к прилавку ножом у горла, он не успел понять, что она вообще услышала его. Она улыбнулась ему и придавила нож сильнее к его коже.

— Конечно, знаю. Пожалуй, только я была тут раньше, — она не стала упоминать, что в прошлый раз была в Тигле в цепях, сбежала со своей казни.

Генри знала, что остальные окружили ее, смотрели внимательно, и никто не вмешивался. Она не знала, как это делал Шип, как он держал людей в узде. Может, потому что людям нравилось идти за хорошим лидером, который знал, что происходило, или хотя бы так звучал. Конечно, Генри знала, что чаще всего Шип сочинял все и играл по ситуации.

— Хорошо, — сказал Странный, поднимая ладони с хлыстом и мечом. — Просто проверяю. Веди, босс.

Генри отошла на шаг и кивнула. Она посмотрела на остальных.

— Да. Хорошо. Это центр города. Большое здание, похожее на перевернутый корабль. Круглая крыша.

Генри отступила еще на шаг. Ей не нравилось поворачиваться спиной к Странному после угрозы ему, но она знала, что нужно было так сделать. Показать им, что она не боялась их. Кивнув, чтобы собраться со смелостью, Генри повернулась и пошла мимо прилавков к зданиям, ждущим неподалеку.

Она ждала, стиснув зубы, напрягшись, но не получила мечом в спину, хлыст не обвил ее шею.

* * *

Они не добрались до цели незаметно, как и без проблем. К счастью для Генри, ей хватало людей, чтобы разобраться с этим.

Сначала несколько жителей Тигля, застрявших с кровавыми и их армией. Они не были частью игры, они просто занимались своими делами, работали, занимались любовью, не поднимали головы. Но обычно простые жители получали клинком от игроков, движущихся друг к другу.

Их заметил первым мужчина средних лет с седеющими волосами, открывший не вовремя окно. Бернс выбил дверь мужчины плечом, и Шпала вошла за ним. Сдавленный крик, и все было закончено. Генри не остановилась, чтобы смотреть, не проверила последствия. Раньше она стала бы смотреть на кровь мужчины, хоть знала, что она будет красной. Оттенки красного изменялись. Все были немного другими снаружи и внутри.

Они двигались как можно тише после этого убийства, Генри надеялась, что они больше не привлекут внимания. Обычные жители могли вступить в игру, но они не заслуживали этого.

Во второй раз, когда их заметили, прошло не так плавно. Они проходили высокое здание, в два этажа, и впереди был главный район и здание, которое они искали. Построенное на возвышении, чтобы люди поднимались по ступенькам, чтобы увидеть лучших, оно было одним из самых больших зданий в городе. Выглядело не как в других городах, но в Тигле это было близким к поместью. Стен вокруг не было, но снаружи стояла дюжина солдат.

Раздался крик. Пронзительный женский голос вблизи. Генри скривилась. Странный двигался быстро, и крик пропал с ударом хлыста. Он потянул за хлыст, женщина упала, и он подтягивал ее ближе. Она была худой, может, еще была девочкой. Милая, хоть лицо было в грязи. Странный вонзил кривой меч в ее живот два раза, оставив хлыст на ее шее, чтобы она не кричала. Генри даже не успела остановить его. Это ничего не изменило бы, стражи уже услышали крик, отправились проверить.

— Похоже, время боя, — сказала Генри, улыбаясь, жалея, что с ней не было ее шляпы. Она хорошо прятала шрамы на ее лице, и люди недооценивали ее, если не видели шрамы — наверное, из-за роста.

Они были в меньшинстве, хотя разница была не большой, но это все усложняло. Генри не любила биться честно, а тем более в меньшинстве. Было безопаснее, когда их было больше, или когда они нападали неожиданно, но у них не было ничего. Честный бой приведет к крови с обеих сторон, и у солдат было больше тел и выше шанс на подкрепление.

Страх тыкал холодными пальцами в грудь Генри, и она видела снова бой у ворот. Давка тел, где она едва могла двигаться. Удары мечами. Удача и неудача решали, выживет она или умрет, став безымянным трупом в море тысяч.

— У нас есть план? — спросил Бернс, зажигая факел, который держал. Генри еще не слышала, чтобы кто-то намеренно бился факелом, но идея казалась умной.

Она подавила холодный страх, отчаянно сморгнула размытые края зрения. Это был не бой, это было сражение. Тут Красная Генри была хороша. Это и в работе с ножом в темноте. Не так давно она поклялась перестать делать такое. Она поклялась себе. Но Шип не дал бы этого. Не дал бы Красной Генри быть просто Генри. Ему нужно было, чтобы она была его тихим клинком хотя бы еще раз.

— Убейте гадов. Постарайтесь не умереть, — ответила Генри и шагнула на улицу к приближающимся солдатам. Она крутила в ладонях маленькие кинжалы, пытаясь выглядеть грозно, скрыть страх, глядя на главного солдата мрачно.

Одиннадцать солдат отошли от большого здания, а последний — великан с топором — смотрел миг, а потом ушел внутрь. Одиннадцать против девяти, так было немного лучше.

Генри услышала звон, первый солдат умер со стрелой в глазу. Она оглянулась, Шпала уже доставала другую стрелу из колчана. Десять против девяти — еще лучше.

Солдаты не хотели просто стоять и ждать, пока Шпала всех пристрелит. Они напали. Побежали вместе. Отряд Генри не хотел столкновения и близкого боя, и они рассредоточились по пыльной улице, заставляя солдат двигаться к ним. В этом Красная Генри была хороша, умела выделить одного, убить вблизи и напасть сзади.

Ударил хлыст, один из солдат упал, но Генри не успела использовать это, на нее напали два солдата с короткими мечами и круглыми щитами. Ей такое не нравилось, но Генри давно поняла, что мечты о хорошем вели к смерти.

Она отбила меч и ударила ногой по щиту изо всех сил. Но за ее ударом ногой было мало веса, так что от этого она только отпрянула на пару шагов.

Второй солдат двигался слева от Генри, пытался зайти ей за спину. Она пригнулась, встав на носочки, готовая отскочить, когда один из гадов приблизится. А потом первый солдат рухнул, крича. Стрела торчала из его бедра.

Генри прыгнула на второго солдата, подобралась слишком близко, чтобы он ударил мечом, сунула руку за его щит. Она получила удар по груди, была уверена, что слева грудь будет с синяком потом, но ее нож нашел мягкую плоть, и она повернула клинок, смотрела на агонию на лице солдата, пока она рвала его внутренности.

Первый солдат уже умер, когда Генри закончила со вторым, одна стрела была в бедре, другая — в шее. Шпала не медлила, еще один солдат упал. Бернс тоже упал, его факел валялся в пыли, девушка в форме Тигля била по его телу мечом снова и снова. Ударил хлыст, обвил шею женщины, и она очнулась и ощутила удар изогнутого меча.

Два солдата напали на крупного мужчину, Огра, с молотком, и он отступал к зданиям слева. Генри бросилась вперед без звука, вонзила оба кинжала в спину одного из мужчин, толкнула его на землю и вскочила на ноги. Она опоздала, другой солдат сделал выпад и пробил мечом живот Огра. Две большие ладони нашли голову солдата, и мужчина закричал, большие пальцы вонзились в его глаза. Они умерли вместе в жутких объятиях.

Все шло не так, как надеялась Генри. Она впервые вела людей, и двое уже умерли. Она повернулась к другим, увидела юношу с красивыми глазами и уродливой улыбкой, лежащего лицом в пыли. Трое из девяти уже умерли.

Последний солдат упал, когда вторая стрела попала в его грудь. Генри не проверяла все трупы, но Шпала убила нескольких умело.

— Ты хороша с этим, — сказала Генри, скалясь, собравшись с выжившими.

Шпала пожала плечами.

— Они дали мне много места, — прогудела она.

Было даже жаль, что Странный выжил. Из всех в ее маленьком отряде Генри хотела видеть его на земле больше всего. Жаль, что Бернс умер. Генри считала его адекватным, и он получил свое прозвище от того, что сжигал плохое.

— Все? — спросил Странный, сворачивая хлыст. — Я ожидал больше боя.

Генри игнорировала гада, пошла к большому зданию, перешагивая по пути тела. Она поднималась по двум ступенькам за шаг, хотела отыскать кровавых внутри. Два больших черепа слонов следили за ними с вершины лестницы пустыми глазницами. Андерс как-то говорил, что его отец убил их своими руками. Генри поняла, что поймать кровавого лорда будет не так просто, как хотела Роза. Если повезет, Андерс врал, как он часто делал.

Двери были тяжелее, чем Генри ожидала, и потребовалась помощь Странного, чтобы подвинуть одну створку, но потом они открылись, ударились об стены с грохотом. Она сообщила о своем появлении.

Другие вошли за ней, Генри медленно двигалась вперед. Факелов не было, только мрак и пыль в воздухе. Они были в прихожей, десять футов, пара скамеек и ничего примечательного. Дальше была одна дверь, и Генри знала по опыту, что она вела в большой зал, который Брекович использовал для банкетов и прочего. Она почти ожидала обнаружить мерзавцев за едой, пока люди умирали за них, но в зале было пусто, только пара псов искали объедки. Один из псов залаял на них и убежал, но другой предпочел кость.

Солома недельной давности покрывала пол, столы и скамьи были пустыми. В конце зала стоял небольшой трон на небольшом возвышении. Генри не помнила трон, но она несколько лет не была в зале, и Нильс Брекович был единственным еще живым кровавым лордом. Ее не удивляло, что он хотел звать себя королем, ведь они были в центре Города Королей.

Сдавленный вопль сзади, Генри повернулась и увидела Шпалу, давящуюся своей кровью, сталь торчала из ее груди. Она упала, ее глаза опустели, широкий топор вонзился в Урчащего Утера.

Двенадцатый солдат, крупный, с безумным блеском в глазах, стоял между ними и входом — или выходом, зависело от места, откуда смотрели. Генри видела его раньше, его точно звали Ториваль. Но это уже ничего не значило.

Три оставшихся члена отряда Генри пятились в комнату, подальше от безумца с топором. Только Странный и высокий парень с ленивыми глазами поддерживали ее. Три против одного звучало хорошо, но было что-то в безумце с топором. От этого Генри хотелось бежать и прятаться.

Сузку

Перн ощущал, как кипела его кровь. Он был Хонином, обученным как Хаарин, его эмоции не должны были так легко проявляться. Он боролся за контроль и проиграл. Он был рад, что не видел свою ауру, красный цвет в ней опозорил бы его сильнее.

Они все еще были на лестнице, не могли войти в коридор за дверью. Не могли добраться до системы, поднимающей решетку. И они были отрезаны от боя снаружи. Перн не знал, как все там шло, была ли армия уже у ворот, пробились ли они и ждали, пока группа Перна поднимет решетку. Весь бой мог пострадать из-за их поражения из-за нескольких лучников.

— Сэр? — спросил мужчина из нескольких оставшихся.

У них было только три щита, каждый был маленьким, чуть больше щитка на руке. Перн помнил, как Свифт говорил, что мог ловить стрелы в воздухе и бросать их во врага. Это казалось пустой похвальбой, но Свифт был опасным. Перн на миг подумал использовать трюк. Безумие быстро прошло, заменилось другим.

— Щит, — прорычал Перн. И ближайший солдат тут же послушался. Он глубоко вдохнул, затолкал гнев и стыд глубже в себя. — Следуйте за мной.

— Что? — спросила пара солдат в унисон, но у Перна не было времени на их жалобы, не было времени думать, что будет, если они не последуют его приказу.

Первая пара стрел попала по маленькому щиту, острые наконечники пробили дерево, сотрясли Перна, но не остановили его. Он бросился, пригнувшись, по коридору, подняв щит, защищая грудь и голову, как мог.

Перн взревел, крича, пока пересекал расстояние между ним и подъемником. Он не знал, кричал, чтобы напугать солдат врага, или этим он поддерживал свою храбрость. Он не знал, осталась ли храбрость, вела ли она его вперед.

Еще стрела врезалась в щит, и что-то ударило его по правой ноге, он чуть не упал. Перн споткнулся, дыхание вырвалось из него в крике агонии.

Нога будто пылала, но двигалась, и Перн продолжил идти. Еще стрела пролетела мимо, раздался крик сзади. Перн миновал коридор. Он успел увидеть маленькую стену щитов в дверном проеме, а потом врезался в нее, рухнул на солдат сверху. Мир кружился, темно-серый камень, кричащие люди. Стрела в его ноге за что-то зацепилась, сломалась, но зрение Перна успело потускнеть от боли.

Он услышал второй грохот и крики, солдаты за Перном последовали за ним в комнату. Откатившись и вскочив на ноги, Перн сбросил щит с руки и поднял голову, успел остановить меч. Удар сотряс его, чуть не пробил его защиту, и следующий взмах отправил его на пол. Перн снова откатился, охнув от боли в ноге, использовал движение, чтобы вскочить на ноги. Он отшатнулся, солдат Тигля напал, а потом что-то твердое оказалось за его спиной, остановило его твердым камнем.

Меч сверкнул в сторону Перна, и он поднял свой клинком вверх. Металл звенел по металлу, и он оттолкнулся от стены, толкнул плечом мужчину перед ним, заставляя его отшатнуться.

Боль была в ноге, руке и груди, от удара по голове, и Перн был уверен, что только гнев вел его вперед. Он не управлял собой, не мог найти сдержанность, какой обычно побеждал. Он замахнулся мечом на мужчину перед собой раз и второй, дикие взмахи были легко остановлены. Каждый раз, когда солдат пятился, Перн пересекал брешь между ними.

Перн понял, что это был капитан Потерянный. Солдат Тигля перед ним, с которым он бился. Это был капитан Потерянный, который поклялся защищать Черного Шипа.

— Предатель! — прошипел Перн, глядя на мужчину так, что Шип гордился бы. — НАРУШИТЕЛЬ КЛЯТВЫ!

Капитан Потерянный встревожился. Даже в тусклом свете факелов Перн видел страх на лице мужчины. Он поднял меч в защитной стойке.

Слева от Перна был механизм решетки, большая деревянная конструкция в центре комнаты. Он видел, как дальше бились его солдаты с людьми Тигля. Он был позади них, столкнулся с человеком, который уже должен быть мертв.

Потерянный изобразил выпад вправо, повернулся и ударил слева. Перн чуть не повелся, уже хотел опустить меч, когда полетела настоящая атака. Движение было очевидным, и он должен был заметить это. Но он просто отпрянул от меча, хромая, жалея правую ногу.

— Ты должен был защищать его, — обвинял его Перн, хромая вперед, опуская меч с силой, сжимая рукоять двумя руками.

Потерянный отбил удар, отпрянул на шаг, озирался в поисках того, что дало бы ему преимущество. Он покачал головой.

— Я…

— ТЫ КЛЯЛСЯ ЗАЩИЩАТЬ ЕГО! — Перн снова напал. Два шага с дикими взмахами вызывали звон стали. — Ты предал его.

Потерянный снова покачал головой.

— Я на него и не работал. Не могу предать того, на чьей стороне и не был.

— Врешь. Ты клялся защищать его, поменял стороны, когда он нуждался в тебе больше всего. Ты опозорил себя и свой клан!

— Что? — Потерянный взмахнул мечом на Перна, а потом отскочил, двигаясь вокруг большого механизма в центре, пытаясь найти то, что будет между ними. Может, капитан знал, что Перн истекал кровью, что он был ранен. Если он сможет растянуть бой, Перн поддастся ранам, или другие солдаты Тигля придут на помощь.

Перн покачал головой, прогоняя туман. Потерянный был прав. Он не клялся защищать Шипа, у него не было клана. У Перна все это было.

Он был когда-то Хаарином. Одним из лучших телохранителей в мире. Его клан получал деньги, а он защищал клиента. Его работой было защищать Свифта в жизни, пойти за ним в смерти. Перн предал свою клятву. Он не нанес решающий удар, но дал для этого меч Генри. Свифт был злом, монстром, в этом он не сомневался. Перн верил, что Шип был лучше, благороднее. Теперь он не был так уверен.

Потерянный двигался дальше за механизмом, осмелев от того, что Перн остановился. Он стоял, как камень, механизм был перед ним, солдаты Тигля — позади, бились с его людьми.

Мысли Перна были хаосом. Он видел, что делал Черный Шип, что он приказывал делать. Перн сам делал во имя Шипа и Розы такое, что не мог оправдать. Он не был уверен, потерял ли честь по достойной причине. Не зря ли опозорил клан.

Мысли о клане парализовали его сильнее. Они были мертвы из-за него. Они пришли сюда из-за него, и некромант убил их, вернул их и заставил их души бродить по миру, холодные и потерянные. Все из-за него.

Гнев покидал Перна, а стыд — нет. Он понял, что гнев был не на капитана Потерянного, а на него. И теперь он понимал, почему.

Потерянный смотрел на Перна с другой стороны механизма с растерянным видом.

Гнев пропал, Перн ощутил в теле боль. Дюжина разных ран требовали его внимания, и его меч опустился. Он старался стоять на ногах, бой еще не был закончен.

Перн вздохнул и отвернулся от Потерянного. Перед ним оставшиеся солдаты Тигля сдерживали его людей. Три умелых взмаха мечом, и Перн покончил с боем, последние пять его человек вошли в комнату.

Перн услышал звон стали по камню, капитан Потерянный выронил меч и упал на колени. Ему не дали милосердия, о котором он просил.

— Крутите вентиль, — сказал Перн, его голос был медленным и вялым в его ушах. Его меч выпал из руки, и он отшатнулся в угол комнаты, обмяк у стены. Ему нужно было хоть немного отдохнуть.

Генри

— В этом бою нет смысла, — сказала Генри, пригибаясь. Она была готова броситься, стойка была боевой. Но она не хотела биться.

Странный размахивал хлыстом, волочил им по полу и держался на расстоянии. Странный, похоже, знал свое дело. Парень с ленивым взглядом двигался в сторону, пытался зайти за спину безумца с топором.

— В твоем убийстве есть смысл, — сказал воин с топором, рыча. Он смотрел на Генри, будто не замечал других. Генри знала, что он хотел, чтобы Ленивый напал и дал ему шанс для атаки. — Спасение моего лорда имеет смысл.

— Да, — согласилась Генри. — Если бы мы пришли его убивать. Но мы — нет. Мы их убивать не будем. Мы идем их защищать.

Безумец с топором прищурился, Генри увидела, как он стиснул зубы.

— Звучит странно, да? С правдой обычно так и есть.

— Почему? — безумец не давал себе расслабиться.

Генри не знала, что делала, если честно. Может, тянула время? Надеялась, что он расслабится, и Странный сможет ударить хлыстом? Она знала только, что не хотела биться, ведь точно проиграет.

— Потому что скоро армия Розы заполонит город, убивая людей, как делают солдаты, когда их кровь кипит. Ты это знаешь. Не только я и мои веселые друзья прошли. Несколько сотен людей тут, чтобы открыть врата. Скоро большая стена будет потеряна, и тогда… Город будет потерян. Мы тут, чтобы найти оставшихся кровавых. Встать перед ними и не дать армии Розы…

— Ты — Красная Генри, — сказал мужчина с топором. — Я знаю твою репутацию.

Генри плюнула и посмотрела на него. Она ощущала, как гнев и упрямство пылали в ее глазах.

— Я не… я уже такое не делаю, — это была ложь. Но она хотела, чтобы это было правдой. Генри смотрела на пол, на гниющую солому, на кровь Шпалы на ней. — Я уже не Красная. Просто Генри. Роза послала меня защитить этих гадов, я так и сделаю.

— Почему?

— Ты не слушаешь? Она не хочет, чтобы все было так, как делают кровавые. Она хочет объединить Пустошь. Законы и все такое. Хочет положить конец игре. Этого не сделать, убивая всех. Она хочет… быть милосердной, — Генри снова плюнула.

— Это правда? — спросил Странный. — Конец игры?

Генри кивнула.

— Да. Если кто и может это сделать, то это она.

— Что нам делать? — спросил Ленивый. — Я — никто без игры.

— Ты и сейчас никто, — сказал Странный с гадкой улыбкой.

Мужчина с топором смотрел на них. Ленивый расслабился, смотрел на Генри. Если враг хотел сравнять шансы, он мог это сделать сейчас. Но он ждал.

— Она предлагает изгнание, а не смерть, — продолжила Генри, игнорируя недовольный взгляд Ленивого в сторону Странного. — Хочет показать Пустоши, народу Пустоши, игрокам и обычным жителям, что такое милосердие.

Безумец с топором не особо радовался идее. Генри решила рискнуть и выпрямилась. Она убрала кинжалы в ножны.

— Тебе не нужно с нами биться. Город уже потерян, — сказала она уверенно, хотя исход еще не был известен. — Мы будем просто стоять перед кровавыми ублюдками и следить, чтобы наши их не порезали.

Генри кивнула Странному, а потом Ленивому.

— Хочешь, чтобы мы убрали оружие? — спросил Странный. — Раньше него?

Генри вздохнула.

— Да. Проявить доверие. Как Роза пытается делать. Это отличается от убийств.

Странный боролся с идеей пару мгновений, но убрал меч в ножны и стал сворачивать хлыст. Ленивый поворчал, но убрал меч. Генри подняла руки, показала их мужчине с топором.

— Что теперь? — спросила она у мужчины.

Он кивнул.

— Теперь посмотрим, что лорд Брекович скажет о вашем другом пути.

Он пошел вперед, перешагнул тело Шпалы. Он направлялся к двери, которая вела налево, наверное, в роскошные покои. Он кивнул Генри, проходя, с уважением, как один боец другому, когда оба служили кому-то лучше них.

Как только мужчина прошел мимо Генри, она прыгнула на него, впилась в его спину, ножик выскользнул из ее рукава и вонзился в его шею. Она ударила три раза, обрушила его на пол, а потом еще два раза, когда он оказался лицом в гниющей соломе. Он быстро умер от таких ран. Вскоре он стал лишь телом, кровь пропитывала пол. Генри поняла, что плакала, но не могла понять, почему.

Странный и Ленивый стояли неподалеку, едва скрывая шок. Оставшаяся собака уже придвигалась к трупу, чуя смерть и хорошую еду.

— А как же иной способ? — спросил Ленивый. Он старался сохранять расстояние между собой и Генри, словно она могла напасть на него.

Генри посмотрела на красную кровь на своих ладонях и блестящий ножик.

— А вы думали, что это? Сарт? Это Пустошь. Другого способа нет. Я просто не хотела, чтобы гад махал на меня топором.

— Убей или будь убитым, — сказал Странный. Он тоже держался на расстоянии.

— Да, — Генри вытерла глаза рукавом. — И этот тупица дал себя убить. Идемте. Поищем кровавых тварей.

— Эм, — Ленивый замешкался. — Я не пойму. Их мы тоже убьем?

Генри пожала плечами, вытирая кровь безумца об тунику.

— Наверное.

* * *

Они не нашли больше стражей в здании, мерзавцы считали, что были в безопасности. Бегали несколько слуг — явно исполняли приказы господ. Странный удивительно метко орудовал хлыстом, и как только он ловил концом человека, того ждала смерть. Они убили трех слуг, а потом нашли первых кровавых. Смерти казались ненужными, но такое происходило часто в эти дни.

Генри узнала его. Это было легко. Лорд Нильс Брекович был пьян, как Андерс в плохой день, смотрел на трещащий огонь, который казался полным книг и мебели. Он не поднялся с кресла, когда они вошли, даже не посмотрел. Может, он уже ничего не видел. Пустая стеклянная бутылка свисала с руки, он смаргивал слезы.

Неподалеку стоял другой человек, Генри узнала ее, хоть она не была кровавой. Андерс звал ее Лишей, и она отрезала ему палец несколько лет назад. Генри смотрела, привязанная к шесту, не могла помочь. Она отрезала бы от Андерса больше, если бы Шип не вмешался. Лиша была вооружена и в броне, вытащила сталь, когда они вошли.

Еще одна женщина сидела, ухаживала за малышом, который вряд ли еще умел ползать. Она была с мечом, явно была кровавой. Генри видела заразу раньше, но не помнила ее имя. Судя по тому, как она держала ребенка, он был ее.

Генри замерла на миг, глядя на сцену, два ее спутника подошли з ней.

— Эта не нужна, — Генри указала на Лишу. — Двух других оберегаем, сколько можем.

— Нам убить ее? — спросил Ленивый.

— Да, если не сдастся. Мы тут не для вреда. Но навредить можем. Ты, — она указала на Лишу, — бросай сталь, иначе из тебя потечет кровь. Ты, — она указала на другую женщину, — бросай сталь, или ребенок пострадает.

Женщина с ребенком взвесила варианты и бросила меч на ковер у ее ног.

— Что ты делаешь, Эмин? — спросила Лиша. — Мы можем их одолеть.

— Последний шанс, — сказала Генри. — Брось меч.

— Я не…

Хлыст ударил и обвил шею женщины, и Странный потянул, лишил ее равновесия и потащил в стол. Лиша рухнула на пол, отпустила меч, потянула за шнурок на шее.

— Убить ее? — спросил Ленивый во второй раз.

Генри пожала плечами.

— Без разницы. Мы тут только за ними, — она пошла вперед, игнорируя женщину на полу, пытающуюся дышать, приблизилась к той, что была с ребенком.

— Ты Дроан? У тебя ребенок от него?

Эмин Дроан встала и кивнула с упрямым взглядом.

— Ты любишь его все равно? — спросила Генри.

— Да.

— Хорошо. Тогда сядь и молчи. Может, вы оба выживете.

Генри повернулась, увидела, как двое из ее группы глядят на Лишу. Женщина убрала хлыст с шеи и пятилась к столу.

Генри покачала головой.

— Просто свяжите ее, как и того гада, — она махнула на не реагирующего Нильса Брековича.

— А остальные? — спросил Странный, вытащил веревку и склонился, чтобы связать руки Лиши за ее спиной. — Кровавых должно быть больше.

— Не важно, — сказала Генри и плюнула на шерстяной ковер, будто из большого кота, с полосками и оскалом на голове, он явно не хотел умирать. — Нам не хватит людей, чтобы искать всех. И тут те, кто важен. Последний Брекович. Последний, у кого остались яйца.

Андерс

Они услышали крик даже в дюжине шагов от палатки. Андерс не видел ничего, но был уверен, что звук был как когда терзали кота. Даже Черный Шип застыл и посмотрел на палатку.

Они не сразу смогли дойти до лагеря, Андерс нес их обоих. Нога Шипа была сломана и не могла выдерживать вес. Андерс делал всю работу. Когда они прибыли в лагерь, они пережили вопросы о том, что Шип был еще жив, и их отвели к палатке Розы.

— Я, кхм, оставлю тебя тут, босс, — сказал Андерс. — Не хочется видеть… — он махнул на палатку. — То, что там происходит.

— Роды, видимо, — Шип выглядел бледнее то ли от ран, то ли от мысли об этом. — Все это хоть раз в жизни проходили, Андерс.

— И это уже было тяжело. Думаю, мне мудрее уйти и найти нам выпить. Чтобы потом отпраздновать. После того, как это закончится.

— И как я пройду внутрь без твоей поддержки? — Шип сжал плечо Андерса, подчеркивая то, что он никуда не уйдет.

— Уверен, один из тех парней поможет, — Андерс кивнул на солдат, сторожащих палатку Розы. — Или та, она красивая. Что еще хотеть от костыля?

— Мы идем, Андерс, — Черный Шип склонился, заставляя Андерса шевелиться с ним, чтобы они оба не упали.

Еще крик сотряс воздух в палатке. Андерс видел, как многие люди ужасно умирали, но никто не кричал с такой болью.

— Знаешь, босс, роды — грязное дело. Это не место для мужчин.

Еще крик, решимость сменилась безнадежной агонией.

— Особенно для таких, как мы. Есть разница между жизнью и смертью, и, боюсь, мы не должны видеть жизнь.

— Молчи, Андерс, — прорычал Шип.

Они были у входа в палатку, и солдаты снаружи потрясенно посмотрели на Шипа. С восторгом. Так смотрели на героев, переживших невозможное. Им лучше было не знать правды.

Шип поднял ткань на входе. Внутри было темно и жарко, и от запаха Андерс скривился. Это был запах мочи, фекалий и чего-то еще, что он не хотел определять. К сожалению, Шип уже шел, и Андерсу пришлось шагнуть внутрь к кошмару.

Глаза Андерса не сразу привыкли, а потом он пожалел. Палатка выглядела так, словно внутри прошла буря, устроив резню. Кровь и ткань в крови украшали все, он видел это на всей мебели.

Мопс стоял у входа, глаза были большими, прикованными к сцене на кровати. Люсиль и другая женщина, высокая, с телом кузнеца, стояли у кровати и помогали госпоже.

Роза стояла на четвереньках, сжимая кровать, тяжело дыша. Ее лицо, обычно красивое и спокойное, было потным, бледной маской боли и усталости. Андерс со своего места видел, что ее ноги были в липкой крови.

Андерс замер, и даже попытки Шипа не сдвинули его с места. Он смотрел, как Роза слабо дышала, тужилась, а потом закричала, ее лицо исказилось.

— Андерс! — зарычал Шип, но Андерс стоял, качая головой, не мог отвести взгляда от сцены перед ним, желая больше всего сделать это.

— Я так не думаю.

Мопс заметил их, шагнул вперед и обнял Шипа неловко, но Андерс не замечал этого, пока женщина на кровати кричала.

— Р-р-р… Ш-ш-шип-п… — пролепетал Мопс.

— Да. Спокойно, Мопс.

— Да, — медленно сказал Андерс, не глядя. — Мальчик был не в себе, когда мы подумали, что ты мертв, босс. Плакал, как девочка, увидев твое падение со стены.

— Э-э-э-э-это…

— Да, знаю, Мопс. Не бойся, никто не подумает о тебе плохо.

— Что с ним? — спросил Шип.

— Получил по голове, защищая твою жену. Теперь ему сложно говорить, хотя он все еще думает ясно.

— Бетрим? — голос Розы был пронзительным, полным боли и усталости.

— Да, любимая, — Бетрим склонился, и в этот раз Андерсу пришлось почти нести босса к кровати.

Сцена вблизи выглядела еще хуже. Простыни были в пятнах нездоровых цветов, главным был красный. Андерс стал смотреть на крышу палатки.

— Нужно еще тужиться, миледи, — сказала Люсиль.

— Ты жив, — сказала Роза, и Андерс заметил настоящие эмоции в ее голосе. Странно, что это его так потрясало.

— Миледи, тужьтесь!

Крик разорвал воздух, Андерс скривился, желая закрыть уши руками. К сожалению, ему приходилось держать Черного Шипа, и крупный мужчина сжимал Андерса до боли.

Андерс опустил взгляд — случайно — и он обнаружил, что было хорошо видно задницу Розы.

— Ох, блин! — выругался он и быстро посмотрел на крышу. Он был уверен, что в его глазах были слезы, и он не хотел участвовать в таком снова.

— Голову уже видно, миледи. Тужьтесь!

Андерс чуть не посмотрел, но направил взгляд к голове Розы. Ее лицо было бледным, Андерс считал это неправильным, когда она столько тужилась, скрипя зубами. Она зажмурилась и напряглась.

— Что я могу? — спросил Шип, в его голосе была паника, какую Андерс еще не слышал.

Похоже, трем женщинам на и у кровати было не до Шипа и Андерса, и тем пришлось стоять и смотреть на то, что мужчинам не стоило видеть. Андерс был уверен, что убежал бы с криками из палатки, опустошая желудок, хотя в нем ничего не осталось, но Шип сжимал его.

— Еще немного, миледи. Глубоко дышите. Раз. Два. Три. Тужьтесь!

Роза закричала. Шип сжал Андерса сильнее. Люсиль, стоя за Розой, вытащила что-то маленькое, бледное и в крови из нее.

— Вот и все, миледи. Она вышла, — сказала Люсиль, ее лицо было мрачным.

— Эм, — сказал Андерс. — Они разве не кричат сильнее?

— Она в порядке? — Роза все еще была на четвереньках, дрожала от усталости. Люсиль взяла нож и разрезала странную веревку из плоти, соединяющую ребенка и мать. Андерс отвел взгляд, чтобы сохранить достоинство. Роза смотрела на Шипа.

— Она…

— Жива, — подтвердила Люсиль, быстро укутав ребенка в плотную ткань.

— Хорошо, — сказала Роза, ее глаза закатились, и она рухнула.

— Миледи? — Люсиль закончила укутывать ребенка. — Миледи? Черт. Возьми ребенка, — она передала сверток Андерсу.

— О, ну уж нет, — Андерс покачал головой.

— Мопс! — Люсиль сунула ребенка Андерсу, и ему пришлось взять его одной рукой, придерживая отца другой. — Позови лекаря.

— Это нормально? — спросил Шип, глядя то на Розу, то на ребенка.

Андерс застыл и не знал, что делать. Маленькое сморщенное личико в свертке ткани шевелилось, глаза были закрыты.

— Ох, блин, — выдохнул Андерс.

— Расслабься, — приказала ему Люсиль. — И не урони ее, — она повернулась к Шипу, на ее лице была тревога. — Такое не нормально, но она потеряла много крови.

Женщины работали быстро, хотя Андерс не мог понять, что они делали. Они ухаживали за потерявшей сознание Розой. Шип склонился, глядя на маленький сверток в руках Андерса.

— Такая кроха, — сказал Черный Шип с потрясением в тоне. Он явно хотел взять ребенка, но с одной рукой, которой сжимал Андерса, не мог ничего поделать.

Лекарь прибыл быстро, Мопс втолкнул мужчину в палатку. Активность вокруг Розы усилилась, и Андерс видел острые предметы, которые часто использовали в волшебном искусстве лекарей.

Мопс подошел, и Андерс передал ему Черного Шипа, его увели к ближайшему стулу. Сидеть было тяжело со сломанной ногой, но мужчина справился. Как только его усадили, Андерс медленно и осторожно отдал ребенка в здоровую руку Шипа. Было странно видеть, как Черный Шип улыбался маленькой жизни. Зрелище было не самым приятным из-за шрамов на его лице.

Все это было слишком для Андерса, и он ощущал опасные пальцы трезвости. Шип даже не отвел взгляда от крохи, когда Андерс повернулся и пошел к выходу, игнорируя безумную активность у кровати. Он не мог ничего там сделать, жизнь Розы была в руках лекаря.

Снаружи свежий воздух чудесным образом придал Андерсу сил. День был холодным, тучи неподалеку намекали на дождь. Андерс надеялся, что будет ливень и смоет всю кровь.

Он шатался, но не от выпивки. Андерс устал. Это была не так же усталость, какую ощущала Роза, если она хоть что-то сейчас чувствовала, но Андерс и не вытолкал из себя живое существо. И он устал не так, как Шип. Андерс знал лично, каким утомительным было возвращение из мертвых. Но он все равно устал. Устал до костей, нуждался в теплой кровати, в теплом теле рядом и паре бутылок виски только для себя.

Андерс оглянулся на палатку и понял, что внутри был шкаф с выпивкой. Обычно он пошел бы на все, чтобы напиться, но не хотел идти туда.

Стражи у палатки смотрели на Андерса, один с сочувствием, другой мрачно. А потом они перевели взгляды и вдруг выпрямились, глядя на другого, на что-то за обмякшим Андерсом. Он повернулся и увидел, как генерал Верит хромает к ним, его лицо было осунувшимся. Было что-то в том, как генерал шел, его шаги были легче.

— Как идет бой, генерал? — спросил Андерс.

— Победили. Как роды?

— Тоже победили, хотя еще ждем новостей о возможных жертвах.

— Ребенок?

Андерс усмехнулся.

— Жива и здорова, насколько я понял. Пахнет немного странно и тише, чем я ожидал от ребенка.

— Леди Роза? — генерал посмотрел на палатку за Андерсом.

— Отчетов еще не было. Много крови. Роды оказались грязным делом. Не для мужчин, да?

Генерал кивнул, все еще глядя на палатку. Андерс глубоко вдохнул, готовясь к неудобным вопросам.

— Так, кхм, мы победили?

— Да, — кивнул генерал Верит.

— Хорошо. И город теперь наш? Врата открыты, отряды внутри?

Генерал снова кивнул.

— Да.

— Бой был поразительным, уверен, — Андерс сглотнул. — И, кхм, моя семья? Отец и другие?

Генерал Верит отвел взгляд от палатки и сосредоточился на Андерсе. Это был один из многих случаев, когда Андерс хотел найти дыру и заползти в нее. А лучше в таверну.

— Отчеты еще приходят, — медленно сказал генерал Верит. — Врата пали, и последние защитники сдались. Жертв еще не считали. Я думал, Розе захочется знать, что мы победили.

— Да, — Андерс кивнул. — Но она была без сознания, и лекарь занимался ею, нуждаясь в помощи. Но мы ему помочь не сможем. Мы хороши в убийствах, а не в… спасении.

— Ты нашел Шипа?

— О, да, — бодро сказал Андерс. — Он теперь жив, хотя не в лучшем состоянии. Переломы, ладонь отсутствует на той же стороне, где и глаз. Но он держится неплохо, несмотря на все это. И больше переживает за дочь, пожалуй.

— Теперь жив?

Андерс пожал плечами.

— Был не живым, когда я его нашел.

Генерал кивнул и прищурился.

— Люди так не возвращаются.

— Обычно нет. Особые обстоятельства. Он — это он. Живой, не мертвый. Придется довериться мне в этом.

Генерал не был убежден.

— Что-то слышно о Генри? — спросил Андерс. — Или Сузку?

Генерал в этот раз покачал головой.

— Я должен доложить Шипу.

— Нет. Нет, — Андерс попятился, поднимая руки. — Я дам ему знать. Вам нужно пойти и следить за, кхм, вещами. Быть во главе. Я успокою Шипа насчет боя.

Генерал посмотрел на палатку за Андерсом и кивнул. Мужчина выглядел так же утомленно, как чувствовал себя Андерс. Такими были все.

— Ночью будет праздник? — спросил Андерс. — Будем много пить за павших.

Генерал кивнул и отвернулся. Его шаги уже не были бодрыми. Андерс выждал, пока генерал пропадет среди оставшихся палаток, а потом повернулся к входу и хлопнул в ладоши. Теперь у него был повод вернуться и праздновать, и внутри было много алкоголя. Но сначала нужно было сообщить хорошие новости.

День 6 — Трофеи

Роза

Сидя в мягком кресле в самом большом здании Тигля, где недавно жил Нильс Брекович, было просто забыть, как много человек умерло, чтобы Роза попала сюда. Было просто забыть, хоть на миг, что она скоро присоединится к ним.

Роза посмотрела на ребенка в руках. Ее дочь. Самое важное, что она сделала в жизни. И ее убийца. Женщины умирали при родах, хотя реже происходило то, что они задерживались на несколько дней.

Три огня горели в трех разных каминах в зале, но Розе все еще было холодно. Она была укутана в шкуры так же плотно, как ее дочь, но было холодно. Потеря крови, так сказал лекарь. Внутреннее кровотечение не исцелить. Она будет все слабее, а потом умрет.

Люсиль была неподалеку, готовая забрать ребенка в любой миг, но пока что Роза ощущала в себе силы держать ее. И смотреть на нее. Ее маленькое сморщенное лицо, нежная кожа, немного волос на голове и глаза цвета синего неба.

Повитуха убедила Розу, что ребенок был здоров, хоть не плакал. Некоторые дети не кричали, а другие не переставали орать. Розе повезло, что ее малышка не кричала.

Мопс стоял у входа в большой зал, ждал слов. Вскоре все будет готово, и Розе потребуются все силы, что остались в ней. Она не могла ничего поделать со слабым видом, но она покажет сталь.

— Нам повезло, — сказал Бетрим. Ритмичный стук его деревянного костыля по соломе давно сообщил о его прибытии. Он сказал, что чувствовал себя ужасно, но он выглядел удивительно здорово для того, кто недавно упал с высокой стены. Его левая рука была перевязана, ладонь пропала, на его правую ногу наложили шину, и его лицо опухло, местами было в синяках. Не было ясно, как он выжил, Бетрим и Андерс не хотели уточнять.

— Почему? — тихо сказала Роза. Ребенок чуть заерзал, может, от голоса отца или матери.

— Она пошла в тебя. Вряд ли получит мою жуткую улыбку, — и он улыбался. Роза заметила, что Бетрим невольно улыбался каждый раз, когда смотрел на их ребенка. Это зрелище было довольно жутким.

— Будем надеяться, — согласилась Роза.

— Мы дали ей имя? — спросил Бетрим. Он прошел к столу и сел на край, кривясь от боли.

— Да, — Роза глубоко вдохнула. — Мы назовем ее Винтер.

— Угу, — Бетрим кивнул. Роза знала его выражение лица. Так он смотрел, когда должен был что-то сказать, но не знал, как. Она подумывала оставить это, но обычно она так себя не вела.

— Что такое, Бетрим?

Черный Шип покачал головой и смотрел на нее одним глазом.

— Я не понимаю, как растить ребенка, милая. Не знаю даже, где начать.

Роза понимала, что это ждало ее.

— Тебе помогут другие, — сказала она шепотом, чтобы не разбудить Винтер. — Люди будут давать тебе советы. И это не сложнее, чем возглавлять головорезов и преступников в Пустоши.

Бетрим фыркнул.

— Не знаю, как управлять… всем, тем более… как назвать это? Королевством? Империей?

— Тебе помогут. И у меня есть планы на Пустошь, Бетрим. Подробные планы, которым ты будешь следовать.

Он улыбнулся ей.

— Я не умею читать, милая. Мне это не требовалось.

Роза улыбнулась мужу.

— Ты найдешь того, кто может. Может, даже научишься сам.

Роза увидела, как Мопс поприветствовал кого-то и кивнул, а потом повернулся к залу.

— Т-т-т-а-а-ам, — парень замер, глубоко вдохнул и взял себя в руки. День назад Розу злила бы его заминка, но не сейчас. Может, дело было в ребенке в ее руках, может, в грядущей смерти, но Роза отыскала в себе терпение. — Г-г-г-гот-т-тово.

— Спасибо, Мопс, — сказала Роза, глядя на Винтер, ее повышенный голос мог разбудить ребенка. — Мы скоро выйдем.

— Уверена, что хочешь это сделать? — спросил Бетрим. — Ты выглядишь довольно…

Роза посмотрела на мужа.

— Слабой?

Он пожал плечами.

— Нет. Уставшей.

— Потому я и должна это сделать.

Роза кивнула Люсиль, и женщина подбежала и забрала у нее Винтер. Потребовались усилия и помощь Бетрима, чтобы Роза встала, и там пару мгновений головокружения чуть не опустили ее обратно.

— Прошу, оставайся близко, Люсиль. Я хочу, чтобы все видели мою дочь.

Мопс поспешил по залу, занял место рядом с Розой, поддерживал ее уверенной рукой. Ей не нравилось полагаться на него, но она была благодарна за поддержку. Бетрим вел, стуча костылем по полу, и Роза следовала, опираясь на Мопса. Казалось, они вечность шли до дверей, ведущих в Тигель.

— Ну? — сказал Бетрим. — Закончим эту проклятую войну.

Дверь открылась в прохладное утро, умытое дождем прошлой ночи. Холод первым ударил по Розе, как пощечина. Дрожь пробежала по ее спине, и она укуталась в плащ плотнее.

Было странно думать, что бой едва задел эту часть Тигля. У стен умерли почти двадцать тысяч человек за несколько дней, но тут, глубоко в сердце города, земля была чистой. Здания стояли целые. Запах дыма уже был далеким воспоминанием.

Солдаты добрались сюда, конечно, искали людей в чёрной форме Тигля, чтобы убить, грабили некоторые дома. Они нашли кровавых в главном зале, нашли Генри и оставшихся от ее группы, защищающих кровавых. Ссора была ужасной, судя по отчетам, но люди из армии Розы знали Генри достаточно, чтобы не лезть к ней, и кровавые выжили.

Роза высвободила руку из хватки Мопса, вышла на ступеньки, которые вели вниз. Она боялась, что придется идти по лестнице самой в ее нынешнем состоянии, но она не покажет кровавым, какой слабой она была.

Зазвучали вопли. Сотни голосов приветствовали Розу и ее Черного Шипа в городе, который они обещали подчинить. В основном, это были солдаты, но были и обычные люди. Может, не все, кто жил в Тигле, поддерживали Брековичей, и Роза должна была помнить это, когда придет время для наказания тех, кто был против нее.

Вопли звучали слишком долго, по мнению Розы. Она хотела бы купаться в победе и похвале, во внимании, но боялась, что ноги подкосятся под ней, если все не станет вскоре двигаться. Она стояла на вершине ступеней с мужем и дочерью, она улыбалась тем, кто многим пожертвовал многим, чтобы она находилась там.

— Не знаю насчет тебя, милая, но меня это нервирует, — сказал Бетрим тихо, его было почти не слышно за шумом.

Роза улыбнулась.

— Люди уже довольно долго почитают тебя, Бетрим.

— Да, когда ты решила пустить слухи, что я какой-то герой. Это меня всегда тревожило, если честно.

Роза повернула голову к Бетриму.

— Ты — герой. Страж Пустоши.

— Не герой и не страж.

— Ты — страж нашего ребенка.

Роза смотрела, как Бетрим глубоко вдохнул и выдохнул, смиренно качая головой.

— Всегда побеждаешь.

— И ты можешь быть героем, — продолжила Роза под нос. — А я буду злодейкой. В последний раз.

— Э?