Горечь

7. Сангвинариум

Ценной возможностью выплеснуть агрессию стала тренировка с Габриэлем. И, как обычно, я решила не рассказывать Габриэлю о происходящем. Во-первых, я знала, что он сообщит моей сестре, Тессе, и не была готова встретиться с последствиями ее осведомленности. Не говоря уже о том, как меня преследовало чувство, что она не станет уделять много внимания жизни Тейлор из-за своего стремления вернуть Амулет. Для нее будет важна картина в целом — общее благо — а я не могу допустить, чтобы она таким образом пренебрегала жизнью Тейлор.

Конечно же, я ни словом не обмолвилась о Доминике или о том, что я провела с ним весь день, обсуждая детали нашего плана. Насколько знал Габриэль — да и все остальные — Доминик по-прежнему был моим заклятым врагом.

В любом случае, это было лишь временным перемирием, пока я не получу желаемое. Покончив с этой историей, я покончу и с Домиником тоже.

— Джемма, соберись. — Габриэль отступил назад, разочарованно опуская руки. — Это важно. Тебе нужно понимать механизмы устранения Воскрешенных.

Я недовольно заворчала. Как, черт возьми, я должна сконцентрироваться, когда вокруг творится такой бардак?

— Слушай, что тебе говорят. Это тебе не пальцем тыкать куда попало, — встрял Джулиан, зловредный Страж, приставленный наблюдать за нашими с Габриэлем тренировками.

— Пальцем тыкать? — осклабилась я. — Я тебя сейчас в такое место тыкну, что…

— Самое главное — точность, — перебил Габриэль, игнорируя нашу перебранку. — И скорость. Каждый раз, иначе он может стать для тебя последним. — Его темно-зеленые глаза посуровели. — Ты понимаешь, что я тебе говорю?

— Да, понимаю, — вздохнула я, скрещивая руки. — Я не тупая.

— Ты должна уметь это делать с закрытыми глазами и привязанной за спиной рукой, — строго сказал он. — Инстинкты, подготовка, мышечная память — это то, что мы развиваем и то, что поможет тебе выжить. Ты должна быть готова ко всему, ведь произойти может что угодно и когда угодно.

Его слова отрезвили меня, и проглотив свою гордость, я кивнула.

— Я все понимаю, правда. Прости, я постараюсь собраться.

Его лицо расслабилось, и он посмотрел на меня с сочувствием.

— Это для твоего же блага, Джемма. Тебе нужно научиться предугадывать следующее действие твоих противников и всегда опережать их на шаг. — Он выпрямился, словно солдат по команде «смирно». — Цель всегда одна и та же, — сказал он и постучал кулаком по центру груди. — Прямо здесь.

— Понятно, — кивнула я, а затем закончила мысль. — А дальше что?

— Прошу прощения?

— Что происходит после того, как ты пронзаешь Воскрешенного? — поинтересовалась я, раз уж моя последняя попытка явно прошла не так, как задумывалось. К тому же, если мы собирались идти против Энгеля и его людей, мне нужно было точно знать, как на этот раз правильно выполнить поставленную задачу. — Они превращаются в облачко пыли, как это показывают в кино?

— Конечно же, нет.

Джулиан фыркнул.

— Так они просто падают и умирают? — не сдалась я, решив быть выше и просто не обращать внимания на раздражающего здоровяка.

— Не совсем, — замялся Габриэль, проводя рукой по волосам. — Мы еще дойдем до этого. Все это второстепенно, пока ты не научишься…

— Нет. Я хочу знать сейчас, — заупрямилась я, делая шаг к нему. — Я устала от пробелов и недосказанности. Если ты хочешь, чтобы я повзрослела и стала воспринимать все всерьез, тогда прекрати относиться ко мне как к ребенку. — Расправив плечи, я снова заговорила. — Что происходит, когда их протыкают колом?

— Они становятся недееспособными, — наконец, ответил он. — Но только пока кол остается в их сердце. Его удаление реанимирует тело.

У меня глаза на лоб полезли от такой неожиданной подробности.

— Обездвиживание, естественно, не является конечной целью. Оно жизненно необходимого для самого процесса, и может быть на руку в случае вмешательства извне, но в целом, это просто первый шаг, — продолжил он, как ни в чем не бывало. — Целью является их рассеивание, что требует погружения обездвиженного тела в огненную пыль.

— Огненная пыль? — Наконец-то мы к чему-то пришли. — Что это такое и где мне ее взять?

— Это созданный Высшими Заклинателями синтетический элемент, который мгновенно воспламеняется при контакте с Воскрешенным.

— Как огонь?

— Он ярче и значительно быстрее, но да, более или менее как огонь.

— Ладно. — Я кивнула, усваивая новую информацию. — Получается, кол в сердце погружает их в сон, а огненная пыль делает этот сон вечным? — подытожила я.

— Именно.

— А нельзя просто швырнуться в них огненной пылью и на том покончить? — спросила я, разочарованная все этой дополнительной возней. — Зачем тогда колья?

Это казалось довольно рискованной затеей, особенно, для тех из нас, кто не был подкован в игре, когда дело доходило до главной цели.

— Протокол диктует Орден. Полагаю, это из-за того, что сердце Воскрешенного должно сначала остановиться, чтобы огненная пыль выполнила свое предназначение. Хотя это просто моя теория. Я не знаю всех подробностей касательно самого перехода.

— Подожди. — Я сморщила нос, услышав его странное заявление. — Ты только что сказал «переход»?

— Понимаешь, Воскрешенный никогда по-настоящему не умирает. Рассеивание просто убирает их из нашего мира — это и есть истинным назначением огненной пыли.

— Что-то я совсем запуталась, — помотала я головой, совершенно сбитая с толку.

— Воскрешенные бессмертны, — ответил Джулиан, отрываясь от своего журнала. — Это означает, что они живут вечно, то есть не умирают.

— Я знаю, что это значит.

— Так что тогда не понятного? — фыркнул он раздраженно, хотя с ним вообще никто не разговаривал. — Они бессмертны, но бессмертны до этого момента.

— Воскрешенные неуязвимы, — пояснил Габриэль. — Они были такими всегда. Поэтому, Ордену пришлось найти способ это обойти, и они преуспели, создав огненную пыль. — Он кивнул, ожидая, когда я уловлю суть. — Подобно способности Жнецов перемещаться между мирами, огненная пыль переносит Воскрешенных в другой мир.

— Выходит, на самом деле мы не убиваем вампиров, а вроде как высылаем их отсюда? — Мне не понравился такой расклад. — Что, если они раздобудут обратный билет?

— Сангвинариум — это билет в один конец. — На его лице возникло странное выражение. — Оттуда нет выхода. Нет форм жизни, чтобы питаться, нет места для отдыха, нет никакого покоя душе. Это вечные муки для Воскрешенных.

Я вздрогнула, представив это место. Не то чтобы я сомневалась, отправлять ли туда Воскрешенных — они были смертоносными хищниками, лишенными всякой человечности. Но как насчет Воскрешенных, вроде Габриэля? Я не могла смириться с мыслью, что Габриэля придется обрекать на вечные муки.

— Значит, нужно быть внимательным, куда ты направляешь эту штуку, да? — Я попыталась разрядить обстановку, но улыбка Габриэля не коснулась глаз.

— Просто сосредоточься на том, для чего ты создана. Твоя задача — избавить мир от моего вида. Никогда в этом не сомневайся.

Я вздрогнула от его слов.

— Но ты не один из них, Габриэль. Прежде всего, ты Анаким, — возразила я, склонив голову набок, словно пытаясь заставить его посмотреть на это с моей стороны. — И ты хороший, добрый и порядочный, чего я не могу сказать о большинстве людей.

— Чушь собачья. Кто-нибудь, дайте мне платочек, — фыркнул Джулиан.

— Почему бы тебе самому за ним не сходить? — огрызнулась я, оборачиваясь. — Заодно не забудь прихватить себе намордник.

— Джемма. — Габриэль попытался вернуть мое внимание.

— Что он здесь забыл? — обратилась я к Габриэлю, порядком разозленная. — Он только и делает, что просиживает штаны на своем стуле и мелет языком, что ни попадя.

— Он здесь для твоей защиты.

— От чего? — глумливо рассмеялась я. — От тебя? Ты никогда не причинишь мне вреда, а он, скорее, позволит меня прикончить, прежде чем бросится спасать. — С меня было довольно. Находить в себе силы терпеть Джулиана, помимо всего прочего, было той еще задачей.

А у меня и так хватало, чем себя занять.

Габриэль поджал губы, видимо, думая о том же, что и я.

— Завтра я поговорю с Магистром. Похоже, нам нужна замена.

— Похоже, — поддакнул Джулиан.

— Неужели? — фыркнула я, уставившись на него, готовая вступить в новую перепалку «кто в кого тыкнет».

Если Магистр хоть немного в своем уме, он найдет нам другого Стража, потому что если нынешний ляпнет еще хоть два слова, я затолкну его язык прямо ему в глотку.