Гордость Шанур

Глава 7

«Гордость» ткнулась носом в причал, и сцепления защёлкнулись с грохотом, заставившим Пианфар усомниться в исправности стыковочных узлов. Приемник тем временем продолжал болтать, призывая новоприбывших действовать по согласованию со станционными властями.

— Заткнись, — попросила его Пианфар и, развернувшись в кресле, обратилась к Хилфи: — Скажи им, что нам нужно прийти в себя и что я поговорю с ними, как только мы разберёмся со своими внутренними проблемами.

— Угу,—пробормотала Хилфи и, немедленно связавшись с администрацией, начала им что-то объяснять, при этом отчаянно хлопая ушами.

Пианфар переключила своё внимание на Тирен, всецело сосредоточившуюся на проверке последних данных.

— Тирен, — позвала она её. Та устало подняла голову. — Марш к себе. Живо.

С минуту Тирен смотрела на неё так, словно намеревалась выставить какой-то веский аргумент против, но потом кивнула и с трудом выполнила два движения: первое помогло ей встать на ноги, а второе — вцепиться в край панели управления как раз вовремя, чтобы не упасть. Все дружно бросились к ней, и Хилфи — самая ловкая и быстрая — заботливо подхватила её под руки.

— Тирен идёт к себе, — объявила Пианфар.

— Да,—отчеканила Хэрел, принимая сестру в свои крепкие объятия.

Хилфи осталась растерянно стоять посреди центрального отсека. Пианфар взглянула на неё, затем на удалявшуюся парочку: хромая, Тирен изо всех сил старалась идти ровно.

Наконец Хилфи расправила плечи и оглянулась на Пианфар.

— Я могу подежурить здесь, — предложила она.

— Нет, не нужно.

Юная Шанур послушно кивнула, повернулась и вышла в коридор (по-видимому, на сей раз приземление не вызвало у неё обычного приступа дурноты).

Пианфар вздохнула и, опершись о панель, связалась с командным на нижней палубе.

— Эй, кто там на вахте?

— Герен. У нас все нормально.

— Замечательно. Разбудите Тулли и приведите его в порядок.

— Понятно.

Пианфар переключилась на приемник внешнего канала — по нему уже поступало какое-то сообщение.

— Шанур, это «Восходящая Луна Тахар». Приглашаем вас на совещание.

— Тахар, это Пианфар Шанур. Нам придётся его пропустить — у нас тут кое-какие сложности медицинского характера.

— Может, вам нужна помощь?

Сам тон, которым это было сказано, указывал на то, что одна лишь мысль о возможном возникновении у Шанур каких-то проблем доставляла Тахар немало удовольствия, и Пианфар стоило недюжинных усилий уговорить себя сладко проворковать:

— Едва ли, «Восходящая Луна». Я свяжусь с вами, как только смогу. Наилучшие пожелания. Пока.

Дав отбой, она резко выпрямилась и вышла, придерживаясь рукой за стены. Ей вдруг почудилось, что все её суставы поменялись местами, а голова съехала куда-то набок и теперь болезненно пульсировала, жалуясь на столь скверное обращение.

Грива Пианфар встала дыбом — не из-за того, что где-то поблизости околачивались кифы, а из-за того, что на горизонте вырисовывался новый враг в виде старых знакомых.

Клан Тахар представлял собой явную угрозу для семьи Шанур в течение всего времени правления Кохана, поэтому яд, сквозивший в голосе Дюр Тахар, ничуть не удивил её. Ну, ещё бы, ведь для них это был просто праздник: подумать только — «Гордость» с распотрошенным нутром и кненнскими завываниями на выходном сигнале! То-то будет смеху, когда Дюр привезет на Ануурн видеозапись подобного зрелища, чтобы развлечь Кахи Тахара и его жён и дочерей.

А уж от них эта новость разойдется по всему Ануурну и несомненно долетит до ушей Кохана. Значит, семье Шанур придётся ожидать новых вызовов: щенки из племени Тахар наверняка попытаются сломать Кохану шею. Молодые самцы всегда были готовы броситься в бой при первом же запахе выгоды, и именно этот запах сейчас унюхала и собиралась донести до их горячих ноздрей Дюр Тахар…

— Тирен лучше, — доложила Хэрел, когда Пианфар заглянула в комнату больной. И действительно: та удобно вытянулась на кровати и, казалось, пребывала в полном забытьи. — Нога опухла от длительного напряжения, но это не должно иметь никаких серьёзных последствий.

Пианфар нахмурилась:

— Здесь, на станции, существует возможность подлечиться, но если вдруг нам придётся совершить экстренный вылет, то тогда я уже не смогу предоставить никому из вас незапланированный отпуск.

— Конечно нет, — согласилась Хэрел, — но в этом и нет необходимости. Однако, капитан, в любом случае наши силы убывают.

— Я знаю.

— Вам и самой не мешало бы отдохнуть…

— Ты считаешь? — Пианфар похлопала Хэрел по плечу и направилась к лифту. На нижней палубе она немного постояла, прислушиваясь к голосам Шур и Герен, доносившимся из командного отсека, и пошла к ним. Герен находилась на посту — вымытая, в чистых голубых бриджах, но её отсутствующий взгляд указывал на то, что ей пришлось заступить на дежурство, так и не выспавшись. «Все правильно», — утешала себя Пианфар, вспомнив, что это она сама давала членам своего экипажа приказы, которых они безоговорочно слушались.

— Герен, как там Тулли — с ним всё в порядке?

— Абсолютно.

— Я собираюсь поручить ему обещанное задание. Вы с Шур уже устали с ним возиться, а Тирен больна.

— Больна?

— Перегрузки сказались на её ноге. Всем нам нужно постараться набраться сил, но сначала я посмотрю, какую пользу можно извлечь из Тахар. Креме того, нужно поскорее выяснить полную картину полученных нами повреждений.

— Уже выяснили, — вздохнула Герен и, повернувшись к экрану, вывела на него фотоинформацию по состоянию корабельной техники.

Едва взглянув на неё, Пианфар почувствовала почти физическую боль: одно из крыльев безжизненно повисло, и на всей протяженности его длинной серебристой поверхности виднелись зловещие чёрные пятна, указывающие на места пробоин.

— Вот это да! — ахнула она, содрогаясь от холода, пронзившего её нутра — Мы могли сложить головы, уходя в прыжок с такой поломкой. Боже, надо срочно вызвать бригаду местных ремонтников — нам ни за что не починить корабль самим.

— Угу, — угрюмо пробормотала Герен. — А деньги на оплату ремонта у кифов займем.

— Неудачная шутка, — с прохладцей в голосе заметила Пианфар и вышла из операторской.

Неожиданно она подумала о Тулли и тут же устыдилась пришедшей ей в голову мысли, однако на мысль это, по-видимому, не возымело должного действия, поскольку она упрямо не оставляла Пианфар в покое на протяжении всего пути в капитанскую каюту.

Придя к себе, Пианфар разделась и приняла ванну, а затем высушилась и привела в порядок гриву и бороду.

На этот раз она надела красные бриджи, золотой браслет и жемчужные подвески к, оценив своё отражение в зеркале, испытала некоторый душевный подъём. В конце концов, внешность что-нибудь да значит! Во всяком случае, махендосет тряслись над ней не меньше стишо. В общении с ними всегда срабатывала ставка на собственное преуспевание, и сейчас это давало Пианфар все основания полагать, что, пока махены считают «Гордость» исправной, а её саму успешной и влиятельной, они просто не смогут отказать ей в необходимом содействии. К тому же на сей раз, заключила она, улыбаясь славному хейнийскому капитану в зеркале, у неё была особо веская причина добиться этого содействия любой ценой: Акуккак. Эх, провалиться бы им всем…

Возможно, ей удалось смешать планы хаккикта достаточно для того, чтобы ополчить против него его же прихвостней. Однако узнать это наверняка она не могла — ей оставалось лишь прислушиваться к портовым сплетням.

Отдать Тулли — это было бы таким лёгким выходом из положения…

Она посмотрела в глаза своему отражению, думая о том, что любой торговец, увидев Чужака, решил бы точно так же, и спустя некоторое время её губы вдруг начали расплываться в исполненной самодовольства улыбке.

Так-так-так, Пианфар Шанур: это хороший способ разрубить затягивающийся узел! Правда, Тулли он вряд ли понравится, но ведь он сам умолял о членстве в экипаже…

Пианфар проверила компьютер: в папке для входящих появилось несколько свежих сообщений.

— Там нет ничего интересного, — прокомментировала ей Герен по общекорабельной связи. — Станция забрасывает нас жалобами на нарушение правил посадки с приложением соответствующих счетов.

— Шур уже подняла Тулли? Он принял душ?

— У неё возникла небольшая проблема.

— Не говори мне о её проблеме! Мне своих хватает… А в чем она заключается?

— У нашего Тулли появилась оригинальная идея: он хочет, чтобы мы его побрили.

— Громы и молнии! Он в ванной комнате?

— Да.

— Я иду туда.

Она направилась к двери, потом вернулась назад и прихватила наушники для пользования автоматическим переводчиком. Бриться вздумал! Конечно, может, у него на родине обычай такой, но разрешить ему это сейчас…

Через минуту она была уже в командном отсеке, где Герен, Шур и Тулли, вымытые и измотанные, пытались утопить свои горести на дне бокалов с джифи. При появлении капитана все трое дружно поднялись. Слава богу, Тулли ещё не успел расстаться со своей гривой и бородой и выглядел достаточно хорошо в свежей паре чьих-то бриджей.

— Пианфар, — произнес он, поднимаясь.

— Капитан, — поправила она его строго. — Ты чего хочешь, Тулли? Неприятностей?

— Он хочет ножницы, — пожаловалась Шур, — Я немножко подстригла ему волосы. — (Она действительно это сделала, причём весьма искусно.) — А теперь ему приспичило сбрить бороду.

— Ха! Нет уж, Тулли. Не пойдёт!

Тулли снова сел и крепко сжал стакан с джифи. Вид у него был крайне удрученный.

— Не пойдёт… Пианфар вздохнула.

— Послушай, ты должен меня слушаться. Ты обязан понравиться махендосет. И пока что ты смотришься очень хорошо. Просто прекрасно.

— # хейни.

— Да, как хейни.

— Махендосет. Здесь.

— Ты в безопасности, Тулли. Всё в порядке. Это дружественный народ.

Тулли задумчиво поджал губы. Кивнул. А затем вдруг вырвал пальцами клок своей бледной гривы и с надеждой в голосе спросил:

— Пойдет?

— Нет, — отрезала Пианфар. Рука безвольно опустилась.

— Я сделаю всё, что ты скажешь.

— Все? — Пианфар почувствовала себя очень неуютно под взглядом Чужака, взиравшего на неё с безграничным доверием. — Тулли, не исключено, что моя идея напугает тебя. Тебе может показаться, что я прошу слишком много…

Судя по выражению его лица, ему уже начало казаться нечто подобное.

— Тебе страшно, Тулли? — Пианфар махнула в сторону трапа. — Там находится станция, станция Кирду. Ею управляют махендосет. Вместе с нами на причал прибыло ещё одно хейнийское судно. Вниз по доку расположились стишо.

— А кифы?

— Два корабля, но не те, что караулили нас на Уртуре. Вряд ли они принадлежат Акуккаку, скорее всего это обычные торговцы. Однако они тоже могут обернуться большой проблемой, если мы задержимся тут надолго… Я хочу, чтобы ты вышел на улицу, Тулли. Я хочу, чтобы ты отправился вместе со мной на встречу с властями махендосет…

Чужак обо всем догадался, и лицо его нервно передернулось.

— Я член этой команды, — сказал он, но это прозвучало скорее как вопрос.

— Да, и я не брошу тебя.

— Я готов, — выдохнул он.

Так просто. С минуту она внимательно разглядывала своего подопечного, а затем решительно протянула руку к его бокалу. Он немного замялся, но всё-таки отдал джифи, и Пианфар, отпив через брезгливое «не могу» несколько глотков, вернула его владельцу.

Тулли также сделал глоток, посмотрел на Пианфар, словно пытаясь оценить её реакцию, а потом осушил бокал до дна. Никаких предубеждений! Никакой взаимной неприязни между представителями дружественных рас! Пианфар одобрительно кивнула.

— Я с вами, капитан, — предложила Шур.

— Хорошо. А ты, Герен, побудь здесь: нельзя оставлять «Гордость» без присмотра. Мы только в станционный офис и обратно. Едва ли нам грозит нарваться на какие-нибудь неприятности за столь короткий срок.

— Конечно, капитан, — согласилась Герен, бросив на неё при этом встревоженный взгляд.

Пианфар похлопала Тулли по плечу и почувствовала, как дрожит его тело.

— Тулли, переводчик перестанет работать, как только мы выйдем за пределы корабля. Спустившись с трапа, мы перестанем понимать друг друга, поэтому запомни сразу: ты должен всё время находиться рядом со мной и беспрекословно меня слушаться.

— Мы идем в офис…

— В офис, правильно. — Она ткнула его пальцем в грудь. — Я попробую кое-что объяснить тебе, приятель. Если мы попытаемся спрятать тебя от махенов на борту «Гордости», то в случае обнаружения ты будешь приравнен к контрабанде. Это может вызвать проблемы, с которыми мы не имеем права вернуться на Ануурн — в наш собственный мир. Поэтому мы открыто представим тебя почтенной публике. Да, пусть они все — махены, стишо и даже кифы — познакомятся с тобой. Ты носишь одежду и умеешь говорить, а это значит, что махендосет будут обязаны зарегистрировать тебя как разумное существо со всеми надлежащими документами, и с той минуты ты станешь считаться полноправным членом Соглашения. Тогда никто уже не сможет объявить тебя трофейной зверюшкой! Я запишу тебя как члена своей команды — для этого тебе понадобится просто расписаться там, где я покажу. И не вздумай выкинуть какой-нибудь фокус! Пока это всё, что я могу сказать… Тебе всё ясно?

— Нет. Но ты просишь. Я сделаю.

Пианфар поморщилась и нетерпеливо окликнула Шур:

— Идем.

Шур двинулась за ней. Тулли тоже. Пианфар невесело ухмыльнулась и, сунув руки за пояс, зашагала к выходу, прикидывая, не прихватить ли ей с собой оружие. Наверняка станция была утыкана детекторами… Нет, пожалуй, не следовало сейчас настраивать её хозяев против себя, какие бы опасности ни представлялись возможными.

Снаружи у трапа стоял махен в форме станционного рабочего. При появлении хейни он куда-то быстро побежал — очевидно, предупредить старших по званию. Махены всегда действовали тактично в отношении своих гостей, но сейчас они всё-таки выставили наблюдателя. Пианфар это заметила. Шур тоже, да и Тулли метнул в сторону ремонтника встревоженный взгляд. Он что-то пробормотал, но автопереводчик больше не функционировал, и Пианфар не оставалось ничего другого, кроме как ободряюще похлопать его по плечу и подтолкнуть вперёд.

— Это всего лишь мера предосторожности, — сказала она спокойным голосом и посмотрела на «Восходящую Луну», вход в которую охранял сторож, куда более опасный для Шанур, — хейни из экипажа Тахар.

— Нам лучше следить вот за этими, — пробормотала Пианфар, направляясь к ней.

Из корабля тут же вынырнула ещё одна хейни — точная копия первой. Остановившись на весьма почтительном расстоянии от них, Пианфар сделала Шур знак рукой, и та шагнула к трапу.

Пианфар не могла слышать, о чём они говорили. Она видела лишь то, что охранницы встретили Шур без особого энтузиазма, однако и ярко выраженной враждебности на их лицах тоже не было. Вскоре Шур развернулась и двинулась обратно — чинной поступью, но с прижатыми ушами.

— Они уверяют, что их капитан спит, — доложила она, — но после пробуждения обязательно посетит «Гордость». Что им ответить на это, капитан?

— А разве я должна что-то отвечать? Мы ведь не договаривались о визите. Хотя… я могу позволить ей прийти. Да, это меня устраивает. — И, даже не взглянув на Тахар, Пианфар взяла Тулли за рукав и потащила его прочь.

Если капитан Дюр Тахар действительно спала, то весь её сон как рукой снимет, едва лишь эта парочка с потрепанными ушами ворвется внутрь и расскажет ей о том, что к ним приходила капитан Шанур в компании с какой-то неизвестной особью и что теперь она повела эту самую особь куда-то в сторону станционных офисов. Тахар попала в сети собственной заносчивости — что ж, так ей и надо! А вот Шанур не опустилась до разборок и оскорблений — она просто ушла… Правда, сделала это с такой небрежностью, что махеновские рабочие принялись немедленно собираться в группы, почуяв кончиками своих темных шерстинок, что вскоре они могут стать свидетелями интереснейших событий.

— Они обратили на нас внимание, — шепнула Шур. — О да.

Пианфар заложила руки за спину, и они дружно зашагали вдоль причала: крупная хейни-капитан в алых бриджах, её более миниатюрная помощница в синих, а посреди них шествовало нечто неописуемое — рослое, широкоплечее, с голой кожей и красивой золотистой гривой. Пианфар почувствовала сильный прилив крови к голове и крепко сжала губы, когда вокруг них начала собираться толпа — причём состоявшая не только из рабочих, которым в данное время по штату полагалось находиться на причале. Нет, сюда сбежались местные жители и заезжие торговцы, горняки и бог знает кто ещё, включая кучку бледных стишо, которые удивленно вращали своими круглыми белесыми глазами и возбужденно о чём-то перешептывались. Кифы… Этих пока не было видно, но Пианфар не сомневалась, что рано или поздно слухи погонят их по её следам, и уже жалела о своем решении выйти на станцию без оружия.

Достигнув офиса, они подошли к лифту и нажали кнопку вызова. Стоявшие рядом махены отодвинулись в сторону.

— Капитан, — спросил Пианфар один из них, — что это за существо?

Она обернулась к нему с оскалом, не предвещавшим ничего хорошего, и махендосет, общавшиеся с представителями хейни не первый год, благоразумно отодвинулись ещё дальше. Лифт прибыл, и с полдюжины ехавших в нем махенов, едва завидев новых пассажиров, срочно решили, что им нужно высадиться именно на этом этаже. Пианфар схватила Тулли за руку и быстро втащила его внутрь. Шур, не переставая оглядываться на толпу, вошла последней. Дверь задержалась ещё на некоторое время — достаточное для того, чтобы желающие ехать наверх могли сесть в лифт, однако таковых не нашлось.

Лифт тронулся. Пианфар продолжала держать Тулли, опасаясь, что по прибытии он мог пуститься в бегство. Шур вцепилась в него с другого бока. По пути в главный офис лифт останавливался дважды, но все, заглядывавшие в него, лишь хлопали широко раскрытыми глазами и пятились.

— Друзья, — говорил Тулли нервно.

— Махендосет и стишо, — уточняла Пианфар. — Да. Друзья.

Наконец лифт доставил их на нужный уровень. Выйдя наружу, они очутились в длинном и сравнительно тихом коридоре. Тулли послушно следовал за Пианфар, изумляя своим видом работников офиса.

И вдруг он резко затормозил: из-за угла показался киф. Заметив Тулли, тот замер как вкопанный, его без того продолговатое лицо вытянулось. Пианфар предупреждающе всадила Тулли в ладонь пару когтей, и этого хватило, чтобы заставить его двинуться дальше. Они прошли в полуметре от кифа, который посмотрел им вслед. Пианфар не удостоила его даже взглядом, однако Шур, не отягощенная бременем капитанского величия, демонстративно прижала уши и скорчила жуткую физиономию. Дойдя до дверей главного офиса, Пианфар втолкнула Тулли внутрь и только после этого повернула голову: киф по-прежнему стоял там, закутавшись в свои серые одежды. Тулли вспотел от волнения, и на руках у него вздулись синие вены. Пианфар похлопала его по плечу и вошла в ярко разукрашенную комнату, полную представителей администрации махендосет.

— Я Пианфар Шанур. Вы просили меня явиться для дачи объяснений.

Среди чиновников пробежал шёпот, и ряды их расступились, пропуская гостей из общей регистрационной зоны в отдельный кабинет за следующими дверями. И все при этом не сводили глаз с Тулли.

— Пойдем. — Пианфар потянула его за рукав. Теперь она уже и сама вспотела и неожиданно для себя осознала всю глубину испытываемых Тулли чувств: кифы в холле, замкнутое пространство… Один удобный момент, и он мог удрать. Или броситься на кого-нибудь. — Друзья, — напомнила она ему, и тот устало кивнул.

Дежурный администратор пригласил их в роскошный зал ожидания, устланный толстым цветастым ковром и выложенный крупными цветными подушками в форме кресел, а затем предложил им подкрепиться.

— Садись, садись, — подбодрила Пианфар Тулли, опускаясь на ближайшую подушку и закидывая ногу за ногу. Шур подождала, пока Чужак последует примеру капитана, и устроилась рядом.

Администратор принес поднос и поставил его на небольшой столик. Его темные глаза горели любопытством.

— Прошу прощения, капитан хейни. Это… ваш пассажир?

— Это член моей команды, — сказала Пианфар, обиженно скривив губы. Она взяла бокал, протянутый ей сидевшим на корточках махе, и мысленно вздохнула, увидев, что он наполнил ещё два: второй он отдал Шур, а третий — хоть и не без колебания — Тулли.

Чужак принял его, одарив администратора вежливой улыбкой, и Пианфар поспешила спрятать свою собственную, уткнувшись с бокал с ликером. Махе что-то пробормотал, неловко поклонился и оставил их одних. Неизвестно, насколько понравилось Тулли угощение, — лицо его не дрогнуло ни единым мускулом.

— Друг, — повторил он опять, но как-то грустно. Шур положила руку ему на колено, и, похоже, это его немного успокоило. Впрочем, кожа Тулли по-прежнему блестела от нервного пота, и весь он был напряжен как струна. Вскоре в коридоре послышались чьи-то шаги, и Тулли начал разворачиваться в ту сторону, но Шур опять похлопала его по колену, и он послушно расслабился в кресле.

Дверь отворилась, и в комнату вошла группа махендосет, — судя по длинным одеждам, отделанным затейливыми воротничками, — весьма важных особ. Впереди выступал махе огромного роста, и сначала Пианфар показалось, что низ его волочившегося по полу платья был украшен оторочкой из белого и коричневого меха, однако, едва приблизившись к хейни, «отделка» ощетинилась, и хозяин быстро взял её на руки. Пианфар поднялась в знак уважения к прибывшим. Шур и Тулли тоже. Кланяясь, Пианфар заметила, с каким жгучим, оценивающим интересом смотрел высокий махе на Чужака. Пришедшие о чём-то посовещались между собой вполголоса, но пара коротких восклицаний, долетевших до её ушей, убедила её в том, что речь шла о Тулли. Наконец великан шагнул ей навстречу, и пушистый комочек предупреждающе зарычал. Его владелец (вне всякого сомнения, главный из присутствовавших в комнате махенов), с седеющей шерстью и темным морщинистым лицом, окинул гостью внимательным взглядом: — Капитан Шанур?

— Совершенно верно. Могу я узнать ваше имя?

— Ахе Стастебуранату.

Начальник станции собственной персоной! Пианфар снова поклонилась, и на этот раз он ответил ей изысканным поклоном, чем привел в очередное возбуждение капризный шарик у себя на руках, а затем отошёл на несколько шагов назад, уступая место одной из своих спутниц, которая тут же набросилась на хейни:

— Капитан Шанур, вам придётся заплатить штраф за то, что вы нарушили правила при входе в систему Кирду, принесли у себя на хвосте рой метеоритов, представляющих собой угрозу для других кораблей, превысили скорость при подлете к станции и в итоге спровоцировали возникновение нервозной ситуации в целом.

— А я плевать хотела на ваши штрафы. Мы врезались в метеоритное облако в районе Киты, и, приближаясь к вашей станции, я честно предупредила вас о том, что «Гордость» получила серьёзные повреждения и потому плохо слушается управления. И по моему мнению, нужно быть настоящими бандитами и кровопийцами, чтобы сдирать с нас штрафы, в то время как мы прилетели к вам в надежде на помощь — нам и всему Соглашению. Вы сами-то подумайте: хейни попросили у вас убежища. Разве мы часто так поступаем? Или жадность затмила ваш хваленый разум?

— У нас произошел возмутительный случай — нашествие сумасшедших кненнов. Нам доложили…

Тут Консул Стастебурана поднял свою старческую, но хорошо ухоженную руку, и его Голос замолчала. Стастебурана шагнул в сторону Пианфар, не переставая поглаживать свой меховой шарик, упорно продолжавший рычать.

— Вы причинили нам много беспокойства, капитан Шанур, великий хейнийский капитан… Да-да, мы знаем вас. Конечно, вы нас давненько не навещали — должно быть, торговали с нашими соперниками на Аджире, но тем не менее мы вас не забыли. Вы — хороший друг, и скорее всего мы сделаем вам кое-какие скидки в отношении суммы назначенного штрафа. Однако это не оправдывает вашего поведения в целом. Каким путем вы прибыли к нам?

— С Центральной через Уртур и Киту, мудрейший махе.

— С этим? — Он вопросительно взглянул на Тулли.

— Этот несчастный — чувствительное и очень ранимое существо, добрый махе. Его корабль потерпел крушение, а товарищи погибли. Он доверился моей милости и оказался весьма ценной личностью.

— Ценной?

— Ему нужны документы, мудрый махе, а моему кораблю — ремонт.

При этих словах Стастебурана вернулся к своей свите.

— На вашем корабле нет груза, — прошипела сменившая его Голос. — Вы не привезли сюда ничего, кроме проблем. Вы просите о помощи, но она может состоять лишь в одном: мы согласны приютить вас до тех пор, пока Ануурн не расплатится за ущерб, который вы нам нанесли. Подумать только — вы притащили на Кирду кненнов! Впрочем, вы можете поговорить с хейни из соседней секции — возможно, они захотят вам помочь.

— Чушь! Груз «Восходящей Луны» не идёт ни в какое сравнение с тем, что есть у меня, и, несмотря на вашу агрессивность, я готова заключить с вами сделку. Я предлагаю вам то, что заинтересует всю расу махендосет!

Голос повернулась к Тулли, но тут снова подошёл Консул, вручил ей маленькое шумное животное, а сам нахмурился и махнул рукой чиновнику, стоявшему у двери. Тот выглянул в коридор и громко кого-то позвал.

Различать махенов, тем более одного возраста, пола и роста, было не так-то просто, но что касается великана, вошедшего в комнату… Если бы даже хейни и не узнали его сразу, то это случилось бы после того, как он расплылся в широкой золотозубой улыбке. Едва не поперхнувшись воздухом на вдохе, Пианфар крепко сжала кулаки у себя за спиной.

— Капитан Эна Исмехананмин с грузового корабля «Махиджиру», — представил вошедшего Стастебурана. — Вы с ним встречались.

— Да, действительно, — подтвердила Пианфар, на что Золотозубый ответил ей галантным поклоном.

— В вашем деле замешаны кифы, — медленно произнес Стастебурана. — Что вы можете сказать по этому поводу, капитан хейни?

— А разве я в курсе кифских авантюр? Мне известно лишь то, что нашему несчастному Чужаку удалось вырваться из их лап и что они пробовали выкупить его у меня нелегальным путем, а получив отказ, атаковали хейнийский корабль, не имевший ко всему происходившему ровным счётом никакого отношения. Хандурский звездолет был полностью уничтожен… если только капитан «Махиджиру» не принес лучших новостей.

— Не принес, — покачал головой тот. — Всё было именно так, как вы рассказываете, капитан хейни, и я решил незамедлительно покинуть Центральную, чтобы поскорее доставить эти грустные новости в мой порт.

Консул похлопал Золотозубого по плечу и заговорил с ним на одном из тех махеновских наречий, которые Пианфар совсем не понимала. Спустя пару минут капитан «Махиджиру» кивнул ей и отошёл в сторону. Пианфар встревоженно посмотрела на Стастебурану.

— Вы прекрасно знаете, — обратилась она к нему, надеясь перехватить инициативу, — чего добиваются кифы, и не можете не согласиться с тем, что прятать Чужака бессмысленно.

— Я делаю вам… — начал было Стастебурана, но в это время в комнате запищал чей-то пейджер, и его хозяин поспешил к Консулу с каким-то сообщением. Они зашептались все на том же местном языке, но на сей раз Пианфар отчетливо разобрала слово «кненны» и увидела, как округлились темные глаза Стастебураны и как омрачились лица остальных.

— Пойдемте с нами, — сказал ей Стастебурана.

— Пойдемте, — повторила Пианфар, бросая взгляд на Шур и Тулли, и двинулась вслед за махеновской свитой, Голосом, капитаном «Махиджиру» и самим Консулом, даже не пытавшимся скрыть своей озабоченности.

Коридор привел их в оперативный центр, и обслуживающий персонал бросился в разные стороны, освобождая проход для Стастебураны и его сопровождения. Голос отдавала приказы, маленький зверёк продолжал сердито шипеть, а из приемника доносились звуки, напоминавшие статические помехи, — так общались между собой тка.

— Видео, — скомандовал Стастебурана.

Перед ними как из-под земли появился большой экран с изображением причала Кирду. Откуда-то лился ужасающий голубовато-фиолетовый свет, навевавший мысли о ночных кошмарах, а в его лучах копошилось нечто похожее на огромный комок спутанных волос с множеством тонких чёрных ног, и это странное сущестю тащило в своих челюстях что-то металлическое и напоминавшее по форме туловище хейни.

В груди у Пианфар похолодело — она узнала блестящий предмет. Шур с Чужаком тоже.

— Это кненн, — сказала Пианфар Тулли.

Он что-то пробормотал в ответ, а существо на экране тем временем отчаянно заметалось, стараясь ускользнуть от каких-то змееобразных теней, явно намеревавшихся отобрать его трофей. Это были тка. Один из них неожиданно ринулся прямо на кненна, вцепился в скафандр, а потом отступил. Боги, и чи сшивался здесь — на экране то и дело вспыхивали следы, оставляемые его жёлтым фосфоресцирующим телом.

Тем временем два тка загородили кненну дорогу и вырвали у него скафандр. Ограбленный дико забился на земле — то ли от ярости, то ли от горя, то ли просто от желания что-то им объяснить. В общем, вся эта сцена уже являла собой полнейший хаос, когда к ней присоединилась новая партия кненнов. Едва завидев их, одинокий чи убежал, сверкнув своими жёлтыми светившимися конечностями, и все наблюдавшие за происходившим из оперативного центра придвинулись поближе к экрану, чтобы не пропустить развязку этих непонятных событий. Из динамика неслись завывания и пощелкивания. Кненны сбились в кучу, слившись в сплошную волосяную массу.

Неожиданно крайний из них изловчился, схватил зазевавшегося тка и затянул его в клубок своих собратьев. Тка яростно зашипели, но не тронулись с места и только угрожающе извивались, словно дюжина сплетавшихся и расплетавшихся пальцев. Казалось, они даже не собирались отбивать похищенного. Пианфар наблюдала за этой сценой, плотно прижав уши к голове.

Итак, судя по всему, кненны, разжившись скафандром, сочли его за что-то ценное, а потому приволокли на станцию и выложили в качестве товара, и вот сейчас представители других рас пытались доказать своё право на невиданный доселе предмет.

— Что это? — спросил Начальник станции растерянно и замолчал: тка объединили силы и, пойдя в решительное наступление, сумели крепко вцепиться в скафандр всем имевшимся у них общим количеством рук и ног.

Пейджер одного из махеновских чиновников снова запищал, и его хозяин тут же поспешил к Консулу Стастебуране.

— Их поссорило нечто сделанное хейни, — заключил он.

Консул бросил встревоженный взгляд на Пианфар, которая постаралась принять как можно более безразличное выражение лица.

— Мудрый махе, — сказала она. — В этом скафандре находится кусок протухшего мяса из нашего холодильника. Если вы уверены, что желаете его видеть, то я советую вам надеть респиратор перед тем, как снять шлем.

— Что это значит? — закричал Стастебурана в гневе. Сам. Он даже отмахнулся от Голоса, намеревавшейся вклиниться в разговор. — Что вы затеяли, капитан Шанур?

— Я отправила кифам подарок, а кненны его перехватили. Бесспорно, они будут разочарованы до глубины души, когда понюхают содержимое, и наверняка попробуют на комнибудь отыграться — на тка, например. Я же, почтенный махе, действовала исключительно в связи с требованиями обстоятельств.

— Обстоятельств?!

— Да успокойтесь вы, там только испорченное мясо, и больше ничего… Мы остановились на обсуждении ремонта моего корабля, что гораздо важнее. Вы ведь не хотите, чтобы я задержалась у вас на станции. Вот спросите капитана «Махиджиру», к чему это может привести…

— Шантаж! — завопила Голос. — Вымогательство!

— Обсудим?

Меховой шарик пережил ещё одно переселение — к ближайшему из чиновников. Казалось, что махе-Голос настроилась на решительную словетадявг схватку. Вдруг Консул спокойно поднял руку, велев всем замолчать, и, снабдив персонал оперативного центра кое-какими инструкциями в отношении кненнов и тка, повел свою компанию обратно в тихую комнату, расположенную вниз по коридору.

— Настоящая выгода, — быстро сказала Пианфар, когда Стастебурана и его окружение повернулись наконец к ней с явной готовностью слушать.

— Настоящие проблемы — сначала с кифами, потом с кненнами, а теперь ещё и с тка. Ваше мошенничество поставило под угрозу мир и безопасность на нашей станции.

— Я привезла сюда члена ещё неизвестной нам цивилизации, уважаемый махе, — того самого, что так беспокоит кифов. Увидев его, они поняли, что речь идёт о прибыли, о которой народы Соглашения не могли даже мечтать. Чужак — единственный, кому удалось выжить, когда кифы напали на его корабль — корабль людей. Эти люди, судя по всему, очень общительные, разумные и могут навсегда изменить наши представления о космосе. Я подобрала Тулли, когда он сбежал от кифов на Центральной, и это привело к гибели «Путешественника Хандур» и потере моего груза. Только подумайте, мудрейший махе, что могло бы произойти, если бы кифы получили информацию о новом мире первыми! Кстати, у меня есть все основания подозревать стишо в содействии серым разбойникам. Очевидно, используя их в качестве прихвостней, кифы собирались заполучить зону людей в своё единоличное пользование, а вместе с тем расширить область своего влияния в целом и в итоге перекроить всю карту Соглашения. Больше никто не принял бы участия в изучении этого бесценного открытия… ну, за исключением стишо, которым пришлось бы лизать кифам пятки за небольшой кусок пирога. И какое же будущее ожидало бы тогда Соглашение? Что сталось бы с ним — с ним, позволяющим нам всем вести взаимовыгодную торговлю? Что сталось бы с мировым балансом сил?

Но не бойтесь, о великий и дальновидный махе! У меня есть кассета с записью перевода символов махендосет на язык людей — кассета, за которую кифы отдали бы все на свете и до которой они так и не смогли добраться. Мы не эгоисты! Я позабочусь о том, чтобы эта лента была доступна вам так же, как хейни, и мы распространим полученные знания между всеми разумно настроенными народами… Однако для этого нужно, чтобы вы отремонтировали мой звездолет, забыли о штрафах и пообещали мне, что семья Шанур по-прежнему будет находиться в милости у властей могучей Кирду.

Консул прижал уши, его глаза расширились, и наконец он отвернулся, предоставив дальнейшее ведение разговора Голосу, не замедлившей перейти в атаку:

— Откуда взялось это существо? Как мы можем знать, что оно разумно? Кто даст нам гарантии, что оно безопасно?

— Тулли, — позвала Пианфар, беря Чужака за руку и выводя его вперёд. — Тулли, это Голос начальника станции… Друг, Тулли.

В течение некоторого времени Тулли дрожал от чудовищного напряжения — по-видимому, подумывал о том, чтобы удрать, но потом успокоился и медленно произнес: — Друг… Голос нахмурилась, старательно вглядываясь в его лицо:

— Ты говоришь по-хейнийски?

— Я пришёл на корабль Пианфар. Я друг.

Боги! Оя сам составил связное предложение! Пианфар потянула его за рукав и отвела себе за спину. Голос нахмурилась ещё сильнее, но в эту минуту её снова сменил явно заинтересованный начальник Кирду.

— Допустим, я могу согласиться с присутствием здесь Чужака, — сказал Стастебурана. — Но кненны… Они тоже что-то затевают. Что именно?

— Понятия не имею. Они всегда были для меня загадкой. В любом случае я тут ни при чем. Однако вы правы: на Кирду становится жарко, и в целях собственного благополучия вы должны позаботиться о том, чтобы я как можно скорее добралась домой. Но для этого мне нужен корабль…

Стастебурана раздул ноздри и вопросительно посмотрел на свой Голос, которая поспешила обрушить на него целый шквал всевозможных доводов против, упоминая кифов и кненнов. Спустя несколько минут Консул повернулся к Пианфар:

— Эта лента…

— Ключ к общению, уважаемый махе. Получив доступ к ней, вы сможете сотрудничать с людьми. Это будут мирные, плодотворные встречи. И помните: вы заключаете сделку не с каким-то незнакомцем, который может в любой момент испариться, оставив вас ни с чем. Нет, Шанур намереваются посещать Кирду и в будущем, чтобы вершить великие открытия бок о бок с вашим народом.

Стастебурана бросил на Тулли неуверенный взгляд.

— Чего вы добиваетесь, капитан? Вы уже нажили себе кучу проблем. Теперь вы хотите обеспечить их и нам?

— А вы чего хотите — чтобы кифы стали хозяевами мира? Они обязательно это сделают, дорогой махе, если только мы не перехватим у них инициативу.

Стастебурана нервно стиснул ладони, подошёл к одному из своих чиновников и, забрав у него своего сердитого зверька, принялся качать его и что-то нашептывать ему на ухо. Наконец он посмотрел на Пианфар и сказал:

— Считайте, что ремонт уже начался, — а затем приблизился к Тулли. Меховой шарик окрысился. Махе остановился и долго-долго разглядывал Чужака, а потом пожал плечами и обратился к своему Голосу: — Приготовьте этому разумному существу все необходимые документы. Проследите за ходом выполнения ремонтных работ. Хейни могут идти к себе. — Внезапно он резко повернулся к Пианфар. — Но вы отдадите нам кассету. Не беспокойтесь — она не попадёт к кифам,

— Мудрый махе, — грациозно поклонилась Пианфар. Стастебурана щёлкнул пальцами, и Голос попросила гостей пройти к выходу, что они и сделали под аккомпанемент рычавшего им в спины питомца Консула.

Итак, ей пообещали то, чего она добивалась, подумала Пианфар, пока удивленные махеновские чиновники проводили Тулли через процедуру идентификации, установленную правилами выдачи документов. Она подняла уши и доброжелательно улыбнулась работникам офиса. Шур придерживала Тулли за руку, подбадривая его, отвечая за него на вопросы, помогая сидеть ровно во время фотографирования и показывая, где нужно расписаться. Пианфар подошла к ним, посмотрела на бумаги и довольно хмыкнула: никто не мог назвать ровную, четкую подпись Чужака каракулями дикаря.

— Хорошо, — похлопала она Тулли по плечу, возвращая документы чиновникам, и неожиданно сморщила нос, ибо в помещение вошли два стишо, наполнив его едким запахом своих духов. Тонкие и бледные, они выглядели очень неестественно на фоне массивных колонн и ярких стен махеновского офиса. Стишо беззастенчиво таращились на Тулли своими белесыми глазами, и Пианфар не сомневалась, что в эти минуты их изворотливые мозги уже фиксировали малейшие детали его внешности, дабы собрать информацию, которой они торговали не хуже, чем любым другим товаром. Пианфар оскалилась, и прозрачной парочке хватило ума остановиться на почтительном расстоянии от неё.

Наконец чиновники протянули хейни полный комплект бумаг с изображением и характеристикой Тулли: общая космическая классификация — средняя, пол — мужской, и так далее. Пианфар передала документы Тулли и, ещё раз похлопав новоиспеченного гражданина Соглашения по плечу, повела его мимо раскрывших рты стишо в направлении выхода.

Она была абсолютно уверена и в том, что в эти самые минуты махеновская администрация засыпала своих подчиненных приказами бросить все силы на ремонт «Гордости», и в том, что Стастебурана попробует выцарапать у неё кассету задолго до его окончания. Намечалась своего рода интеллектуальная игра: кто что получит первым — хейни ремонт или махены ленту, и Пианфар уже приняла для себя твердое решение в пользу первого. Махены всё равно ничего не смогут ей сделать — она просто не оставит им выбора!

Выйдя из дверей, они повернули направо и двинулись в сторону лифта, продолжая изумлять местных работников и посетителей офиса, которые либо спешно ныряли за угол, либо пытались притвориться, что они не заметили никаких странностей.

Но вот трое, что ждали их перед лифтом… Пианфар едва не споткнулась от неожиданности, но затем набрала в грудь побольше воздуха и шагнула вперёд:

— Вы!

Капитан «Махиджиру» впервые не спешил показывать свои золотые зубы.

— Вы приносите несчастья, — сказал он ей.

— А вы чем занимаетесь? Продаете информацию в каждом встречном порту?

— Кирду — мой родной порт. А вы поставили его под угрозу.

— Хм. Меня преследуют неприятности. Они начались ещё на Центральной, когда экстренный вылет не позволил мне забрать жемчужины, которые я честно выменяла у вас на сварочные агрегаты. Впрочем, я готова забыть об этом, храбрый махе…

Золотозубый нахмурился и, подойдя вплотную к Тулли, оглядел его с ног до головы. Затем он повернулся к Пианфар.

— Будете уверять, что вы нашли его на причале?

— Будете уверять, что вы не собираете сейчас информацию для Консула так же, как делали это на Центральной?

Капитан «Махиджиру» слегка покраснел и снова блеснул своими золотыми зубами.

— Вы умны, капитан хейни.

— Вы ведь знаете этого Акуккака.

Улыбка тут же испарилась с лица Золотозубого.

— Может быть,

— Скажите, вы и вправду коммерсант?

— В течение долгого времени, честная хейни. «Махиджиру» — опытный торговый корабль, не первый год служащий моей семье. Да, мы встречались с «Хинукку», и теперь его название ассоциируется у меня с неприятностями.

Пианфар серьёзно посмотрела в широкое темное лицо махена.

— Клянусь, капитан, меньше всего на свете я хотела причинить вам какие бы то ни было неприятности. Я не шучу — вы действительно можете не возвращать мне обещанный жемчуг. Тогда, на Центральной, вы указали мне на опасность, исходившую от кифов, и тем самым спасли наши шкуры. Так что мы у вас в долгу.

Золотозубый покачал головой:

— Послушайте, хейни, покиньте станцию, как только ваш звездолет будет отремонтирован. Здесь вы представляете собой слишком большую угрозу — и для других, и для самих себя. Говорю вам это откровенно.

— «Махиджиру» пострадал во время отлета с Центральной?

— Немного. Последуйте совету, хейни.

— Последую. — Пианфар нажала кнопку вызова и ещё раз взглянула на Золотозубого, чтобы получше запомнить его лицо — Поехали, — сказала она своей компании, когда двери лифта отворились, и первой шагнула внутрь. Махены остались на месте. Лифт тронулся, и Пианфар взяла Тулли за руку, чтобы подбодрить его.

Толпа на причале уже рассеялась, но не успели хейни пройти пары десятков метров, как она снова собралась в прежнем количестве, и теперь Пианфар приходилось глядеть в оба: если серые хотели нанести им удар, то у них было достаточно времени для того, чтобы все подготовить…

И они не теряли его даром: невдалеке появилась группа кифов. Пианфар ничуть не удивилась их присутствию и искренне поблагодарила судьбу за то, что Тулли, совершенно обалдевший от огромного количества всевозможных лиц, был просто не в состоянии смотреть по сторонам.

Вскоре перед ними открылся трап «Гордости». У входа стоял отряд вооружённых махенов, и толпа благоразумно предпочла продолжить наблюдения за Чужаком с безопасного расстояния. Пианфар провела своих товарищей через защитную линию, думая о том, что если она сейчас же не ляжет спать, то её собственные ноги откажутся ей служить. Шур, по-видимому, чувствовала себя не намного лучше, да и Тулли уже с явным трудом удерживал равновесие. Изнемогая от усталости, Пианфар сосредоточила взгляд на заветных родных ступеньках, умоляя свои измученные конечности сделать ещё несколько шагов.

Неожиданно рядом с их кораблем выросли знакомые тени… Хейни. Хейни с «Восходящей Луны» — они дружно высыпали из соседней секции и столпились за спинами махеновских охранников.

— Пойдемте, — сказала Пианфар Шур и Тулли. — Не обращайте на них внимания.

Она подтолкнула свою компанию в сторону переходного шлюза «Гордости» и, услышав, что кто-то шёл за ними по пятам, буквально впихнула их внутрь.

— Отправляйтесь к себе, — велела она Шур и Тулли и только после этого оглянулась на незваного гостя, инстинктивно потянувшись в пустой карман за оружием. Впрочем, в последнем не было необходимости — посетителем оказалась хейни в шелковых бриджах, обильно увешанная дорогими драгоценностями.

— Тахар, — выдохнула Пианфар. — Вам что — жить надоело?

— Я спала, когда вы приходили. — Капитан Тахар остановилась рядом с ней, небрежно сунув руки за пояс, — рослая, с разорванным левым ухом и широким лицом, изуродованным глубоким потемневшим шрамом. Её борода и грива немного вились, как у всех представителей хейнийского юга, и имели густой бронзовый оттенок. Ещё две хейни выглядывали у Тахар из-за спины, словно пара клонов.

— Мы так и поняли и уладили все свои дела без вашей помощи, — процедила Пианфар.

Дюр проигнорировала её — она смотрела куда-то поверх плеча Пианфар, и та даже не сомневалась, куда именно.

— Что это за существо, Шанур?

— А это и есть наша разрешенная проблема. Но спасибо, что поинтересовались.

— Разрешенная, ха! Нам без объяснения причин приказали убираться со станции, а по всему причалу только и разговоров, что о вашем пассажире, о кифах и о сделке, которую вы заключили с махендосет… Боги, и вы говорите, что решили проблему? Слушайте, Пианфар, вы чем теперь занимаетесь — торгуете живым товаром и этот Чужак ваш первый экземпляр? А тот скафандр с вонючими останками? Я уверена, что он также имеет к вам какое-то отношение.

— Все, хватит! — Пианфар выпустила когти. Она едва стояла на нотах от усталости, и Дюр почти расплывалась у неё в глазах. — Если надумаете поговорить, свяжитесь со мной по рации, но не сейчас.

— А, так, значит, вы уже не нуждаетесь в нашей помощи. И что же вы будете делать? Зависнете здесь с кифами на хвосте или… или вам удалось уломать махенов? Какого рода игру вы затеяли, Шанур?

— Объясню. Позднее. А пока покиньте мой корабль.

— Что это за особь? Откуда? Если верить слухам, он прибыл из области, граничащей с кифами. Более того, сюда явились кненны — те самые, что таскали чучело хейни.

— Хорошо, я скажу вам, Тахар: мы подобрали Чужака на Центральной, и за это кифы уничтожили хандурский корабль. Мы не успели предупредить его экипаж — атака серых была слишком неожиданной. Сами мы вынуждены были бросить весь груз и бежать на Уртур. Там — опять же нам в отместку — кифы напали на «Звездного Гонщика». Я ещё не в курсе, сумел он оторваться или нет, но точно знаю, что он пытался это сделать.

Кифы согласны на все ради получения Чужака, ибо для них он стал уже не просто вопросом прибыли — отныне на кон поставлена честь хаккикта, а это означает, что он не остановится ни перед чем… если только кто-нибудь ему не помешает. Возможно, отчасти мы этому уже поспособствовали. В любом случае, если вы намерены принять участие в разыгравшейся борьбе, присоединяйтесь к «Гордости».

— Хотите выглядеть великодушной? Тогда отдайте Чужака в мои руки; и я прослежу затем, чтобы он благополучно прибыл на Ануурн.

— Право же, не утруждайте себя.

— Ну что вы, никакого беспокойства. Вы можете сколько угодно заключать сделки с махенами, но уверяю вас, что семья Шанур не будет единственным представителем хейнийского мира в этом эксперименте. И запомните: если ваши действия приведут к какой-нибудь трагедии, вам не удастся остаться безнаказанной. Если мне не изменяет память, ваш братец сейчас находится не в лучшей форме, а ведь с нашим возвращением домой о вашей выходке узнают все и вся.

— Вон!

— Сообщите мне информацию, которой вы поделились даже с махенами, и я постараюсь, чтобы Ан-нурн увидел ваши проделки не в таком мрачном свете.

— Если бы вы были махе, я бы доверяла вам куда больше. А поскольку вы хейни Дюр Тахар, то вам придётся ограничиться созерцанием Чужака со стороны. Со временем у вас могут появиться те же данные, что и у махендосет, но это произойдет лишь при условии, что сейчас вы не бросите нас на произвол судьбы. В противном случае лучше не утомляйте меня своими проектами о нашем дальнейшем сотрудничестве.

Тахар пригнула уши, окинула хищным взглядом коридор, видневшийся за переходным шлюзом, и повернулась, чтобы уйти:

— Тогда я продолжу свои расспросы на Ануурне — там вас обяжут дать мне вразумительные ответы.

— Не расстраивайтесь так, Тахар, — ничего личного. Просто вы в очередной раз пострадали из-за собственной недальновидности.

— Ладно, если вы просите меня о помощи, то я ещё могу…

— Вон!

Дюр Тахар явно ожидала совсем другого ответа на своё предложение. Она вспыхнула, постаралась изобразить полнейшее безразличие, пригладила свою встрепанную бороду и, в последний раз взглянув в сторону переходного шлюза, зашагала прочь в сопровождении двух своих помощниц.

— Боги, — пробормотала Пианфар сквозь зубы. Она устало положила руку на перила трапа и вдруг почувствовала себя изрядно постаревшей. Она практически проиграла сегодняшнюю схватку: ведь будь она чуть-чуть острее на язык и сдержаннее в поведении, наверняка уговорила бы Тахар. Возможно, что в глубине души та и сама хотела компромисса… Если, конечно, ей можно было хоть немного доверять… Боже, да когда же всё это закончится — махе, Тахар, инопланетяне… Неожиданно Пианфар ощутила на себе пристальный взгляд Шур — они с Тулли всё это время стояли в коридоре, но поскольку оба молчали с момента выхода из станционного офиса, то она совсем о них забыла.

У Тулли было такое странное лицо… Внезапно он вырвался из рук Шур и побежал внутрь корабля. Шур поспешила за ним. Пианфар тоже, но кузина уже справилась своими силами и, догнав беглеца, крепко прижала его к стене. Тулли задыхался от гнева.

— Капитан, — тихо сказала Шур, — мы на борту «Гордости». Переводчик снова работает.

Пианфар достала из кармана наушники и, надев их, посмотрела на Чужака, который не сводил с неё горящих возмущением глаз.

— Тулли, она не была другом. Что тебя так расстроило?

— Вы такие же, как и кифы! Вам нужно от меня то же самое! Что это за сделка с махендосет?

— Тулли, я просто спасаю твою несчастную шкуру. А ты что подумал? Или ты рассчитывал свободно мотаться по территории Соглашения и при этом ни у кого не вызывать подобных мыслей? Ты не захотел связываться с кифами — похвально! Но с кем-то тебе всё равно придётся сотрудничать, мой дорогой Тулли. Да, я пообещала ленту, которую ты записал, но вовсе не потому, что это единственный способ отремонтировать наш корабль. Если ты такой умный, то поймёшь, что махенам и самим не терпится от нас избавиться. Тем не менее им (как и всем остальным!) хочется узнать о тебе подробнее. Так пусть снимут копию с твоей кассеты или даже пустят её в продажу. Я же не бросаю тебя, болван ты короткоухий, ну как тебе это доказать? Возможно, что очень скоро наши корабли встретятся с вашими, и тогда владение элементарным словарем поможет обеим сторонам удержаться от ненужного применения силы. Мы будем встречаться, чтобы торговать. Это не имеет ничего общего с планами кифов!

Дрожь пробежала по телу Чужака, а на лице появилось ещё незнакомое хейни выражение. Его глаза вдруг наполнились водой, а сам он как-то странно дернулся, и Шур осторожно отпустила руки.

— Ты понимаешь меня? — поинтересовалась Пианфар. — Тебя устраивают мои объяснения?

Молчание.

— Послушай, Тулли, ты теперь свободен, — напомнила ему Пианфар. — Бумаги, выданные в станционном офисе, дают тебе право идти куда угодно. Ты хочешь спуститься на причал? Хочешь вернуться к Консулу и остаться с махендосет?

Тулли покачал головой.

— То есть нет?

— Нет, Пианфар. Я #.

— Скажи это по-другому.

Вместо ответа он достал свои бумаги и протянул их ей.

— Это твоё, — подтвердила Пианфар. — Ты волен уйти.

Тулли указал на дверь.

— Этот хейни… он хотел забрать меня.

— Она, Тулли. Это была Дюр Тахар. Она мне не друг. И никто с моего корабля не дружит с ней. Но это не имеет никакого отношения к твоей судьбе.

С минуту Тулли стоял неподвижно и о чём-то думал, а потом кивнул в сторону внутреннего люка:

— Я пойду отдыхать. Правильно?

— Правильно, — улыбнулась Пианфар. — Отдохни.

— Друг, — произнес он и, пожав её руку, побрел по коридору — осунувшийся, с низко опущенной головой.

— Мне проводить его? — спросила Шур.

— Да, только незаметно. Его комната пострадала во время посадки, так что установи для него раскладушку в большой душевой.

— Мы могли бы забрать его к себе.

— Нет, не нужно. Лучше введите ему успокоительное. Пожалуй, на сегодня с него достаточно потрясений.

— Он напуган, капитан, и я не виню его за это.

— Он слишком чувствителен… Ладно, иди. Скажи Герен, что если в течение получаса сюда не явятся ремонтники, то пусть она доложит об этом мне.

— Хорошо, — пробормотала Шур и отправилась вслед за Тулли.

Итак, сделано. Пианфар прислонилась к стене. Все её тело болело. В глазах рябило. Постояв с минуту, она двинулась вниз по коридору, искренне надеясь, что наконец-то ей удастся выспаться и что у Герен не будет причин потревожить её сон.

Никто не встретился Пианфар по пути в её каюту. Она поднялась наверх, прошла по центральному коридору и взялась за ручку своей двери.

— Тетя, — долетел до неё голос Хилфи.

Пианфар остановилась и оглянулась на племянницу с несчастным и заранее всепрощающим выражением лица.

— Махены уже выслали ремонтную бригаду, — сообщила Хилфи. — Я думала, ты хотела об этом знать. Они прислали нам уведомление.

— Ты была всё это время наверху?

— Нет, я пыталась немного отдохнуть.

— На дежурство заступила Герен, так что ты можешь возобновить свои попытки. Возвращайся к себе и оставайся там… Хилфи, иди спать, чёрт тебя побери! Ну почему я должна нянчиться с тобой, словно с малым ребенком? Если тебя мучит бессонница, попробуй принять лекарство… В общем, поступай, как считаешь нужным, но только потом не жалуйся мне на недомогание!

— Да, капитан, — пробормотала Хилфи, прижав уши.

Пианфар открыла дверь, вошла внутрь и, не в силах дождаться, пока та затворится автоматически, с силой захлопнула её за собой. Она вспомнила виноватую мордочку Хилфи, её долгое дежурство у компьютера и вдруг подумала о том, что в действительности ей хотелось сказать племяннице совсем другие слова, но почему-то она на это так и не решилась…

Шанур уселась на край кровати и схватилась руками за голову. Боже! Она целый день кривлялась перед махенами, обидела Тахар и Тулли… Она предала то, ради чего умерли трое его товарищей. Она играла жизнями своих хейни и судьбой ещё неизвестной ей расы людей.

Выдвинув верхний ящик тумбочки, Пианфар достала оттуда пузырек с таблетками, вытрясла одну и сунула себе в рот, но вдруг, повинуясь какому-то непонятному внутреннему импульсу, выплюнула её и швырнула пузырек на пол.

Не раздеваясь, она натянула на себя покрывало, закрыла глаза и продолжила дальнейшие расчеты, связанные с разрешением возникших технических проблем и вылетом с Кирду. Пианфар мысленно представляла длинные ряды чисел, чтобы отгородить свой разум от лиц Тулли и Хилфи, от кненна, прыгавшего вокруг своего трофея, и от фигур кифов, рыщущих и перешептывавшихся между собой там, на причале.