Гонконг. Почти что пенсия

Глава 4

Дверь в кафе едва слышно скрипнула. Захожу, улавливая приятные запахи кафетерия. Пахнет свежей выпечкой и шоколадом, а еще ароматизированными свечками с запахом лотоса.

Оглядываюсь. Здесь тщательно следят за антуражем. Внутри, несмотря на высокую пропускаемость, царит чистота и уют. Наверное, потому в кафе не протолкнуться и посередине дня нет свободных мест.

Готовят здесь тоже вкусно, судя по всему. Впрочем, мои дамы сидят за четырехместным столиком, одно место для меня девчонки предусмотрели (правда сейчас на нем лежат дамские сумочки, а подружки о чем-то увлеченно болтают).

Иду прямиком через зал, когда передо мной вырастает миловидная китаяночка с глазами олененка Бэмби и фиолетовым пирсингом в носу. Хлопая густыми ресницами, она расплывается в обворожительной улыбке, прижимая к груди здешнее меню. Пленка от меню поблескивает отражением потолочных светильников в форме китайских драконов.

— Господин, прошу прощения, все места заняты, но вы можете заказать еду на вынос, — пропевает она мелодичным голосом, немного картавя.

Протягивает мне ламинирование меню и продолжает тараторить заученные фразы, которые за день повторяет много раз.

— У нас действует сезонная акция — пончики с имбирем, при покупке двух пончиков мохито абсолютно бесплатно! Насладитесь вкусом гонконгского лета!

— Меня уже ждут, — качаю головой, показывая на столик с девчонками.

Дочь сидит ко мне спиной, своего отца не видит, а одна из ее подруг, посасывая кока-колу через трубочку, останавливает на мне взгляд. Рассматривает меня с прищуром и даже неким любопытством. Чего это вдруг я тыкаю пальцем в их стол?

— А еще у нас сегодня скидки на полдники…

Официантка продолжает сыпать заученными фразами про удачные комбо с терамису и облепиховым чаем, но я иду к столику. Не знаю, когда ел последний раз, но не чувствую голода, а вот от крепкого кофе не откажусь.

— Эспрессо без сахара, — делаю напоследок заказ, продолжая играть в гляделки с подругой дочери.

Знакомы, нет? Вот сейчас и узнаем, потому что навскидку не получается припомнить.

— Сейчас сделаем, — сконфуженно принимает заказ официантка, которой я не дал договорить «скрипт». — С сахаром или сироп в кофе добавить?

— Имбирный пряник, — вспоминаю первый пришедший в голову сироп. — И побольше, пожалуйста.

Сладкое помогает работе мозга, а мне сейчас нужно, чтобы голова работала на полную.

Подхожу к столику и демонстративно кашляю в кулак, чтобы привлечь внимание к собственной персоне.

— Милые дамы, не против, если я к вам присоединюсь? — смотрю на брюнетку с розовой прядью волос, приподнимаю бровь.

Девчонки смущено переглядываются. Понимаю, что до сегодняшнего дня дочь не знакомила меня с подругами, по крайней мере с этими двумя. Тем лучше, в том виде, в котором я приехал сюда, рядом с молодыми особами противоположного пола лучше было не показываться в принципе. Может, в лицо и не скажут ничего ни мне, ни дочери, но вот в компании других поднимут на смех. В таком возрасте мнение со стороны критично.

Девчонки смущаются, а Лиджуан, услышав мой голос, вздрагивает и медленно оборачивается. Интересно, почему дочь взяла на встречу с отцом своих подруг? А вот сейчас и узнаю, гадать все равно бесполезно.

Лиджуан разворачивается и наконец видит меня. Выражение ее лица такое, как у археологов, впервые откопавших египетскую мумию.

— Здравствуй… — ее губа начинает невольно дрожать от волнения, она добавляет чуть тише. — Отец… я… я думала ты не придешь…

— Здравствуй, Лиджуан, — отвечаю я.

Стою, ожидая, что дочь захочет обняться (тем более если мой приход стал для нее сюрпризом), но та только перекладывает сумки на подоконник, чтобы я мог присесть. Ладно, видимо такие у меня отношения со своим чадом… отодвигаю стул, присаживаюсь рядом с Ли, обвожу взглядом подруг.

— Господин Юн, я так рада познакомиться с вами живьем, — любительница колы и трубочки театрально заламывает руки на груди. — Меня зовут Бию, с Ли мы дружим с первого курса не разлей вода! Она много рассказывала о вас! Говорила, что вы влиятельный и успешный человек…

Понятно, любит поговорить, ей только дай возможность, и потом будет не так-то просто заткнуть, пока не наговориться. Это хорошо, в ситуации почти полного неведения, в которой я оказался, лишняя информация явно не повредит. А отец у Лиджуан, судя по известным мне вводным, действительно человек успешный и влиятельный… был. Когда-то. Теперь ситуация пошла под откос.

— Взаимно, — коротко киваю Бию, сдержанно улыбаясь одними кончиками губ.

Перевожу взгляд на вторую подружку, чтобы поприветствовать ее. Та в отличие от Бию сразу отводит взгляд — жутко стесняется, отчего у нее на щеках вспыхивает густой румянец.

— Это Джу, — представляет ее дочь, видя смущение подруги.

Джу еще сильнее краснеет, начинает теребить салфетку пальцами с маникюром френч. На каждой ногтевой пластинке нанесен иероглиф. Задумка оригинальная, наверняка если соединить пальцы, то можно прочитать какое-то слово или даже фразу. Но мне этот ребус пока не поддается, потому что Джу сжимает кулак, впиваясь ногтями в ладонь.

— Приятно познакомится, — заверяю я ее.

Стесняется жутко. А ведь только что сидела и непринужденно болтала с подругами.

Обращаю внимание, что на столе, прямо на салфетке чей-то рукой набросано подобие бизнес плана. Любопытно. Девчата явно не теряют времени даром.

— Это мы помогали Джу разработать бизнес стратегию, — Бию ловит мой взгляд и первично вводит в курс дела. — Стартап по внедрению интернет-эквайринга!

— Какая задача? — показываю заинтересованность, но прежде всего зову поддержать разговор и расположить подруг дочери.

— Создать единую систему оплаты между Гонконгом и остальным Китаем. Понимаете, сейчас существуют сложности конвертации, разные валюты…

— Биржа контролируется государством? — уточняю у Бию.

— Да…

Короткий кивок, беру карандаш и в бизнес плане на салфетке, вычеркиваю один из пунктов по части конвертации.

— При торгах, контролируемых государством, происходит фиксация курса регулятором, а значит нет необходимости делать запрос на биржу. Курс доллара к юаню известен заранее и колеблется не более чем в десять процентов в разрезе отчетного периода. Установка фиксированного курса обмена в системе удешевит процесс и ваше предложение закупать валюту заранее потеряет актуальность, что разгрузит расходную часть.

Бию удивлено хлопает глазами. Джу тоже удивлена, а Ли громко сглатывает.

— Эспрессо с имбирным пряником! — перед столом вырастает официантка. — Желаете что-то еще?

Мельком скольжу взглядом по меню, чтобы понять здешний порядок цен. Эспрессо стоит пятнадцать гонконгских долларов, капучино уже двадцать пять, а тирамису все сорок. Денег у меня кот наплакал на сухом остатке, но оплатить счет хватит.

— Возможно чего-то желают дамы? — мне не хочется есть от слова совсем, да и позволить покупать пирожные для себя любимого по сорок местных баксов за штуку — излишне.

— Спасибо, отец, но мы тут давно и уже объелись, — заверяет Лиджуан.

— Что ж, тогда я закрою счет.

Простая арифметика после поверхностного анализа состава заказанных блюд, подсказывает, что оставшейся суммы мне хватит. Даже еще сотня долларов останется. Официантка отправляется за кассовым аппаратом, когда Бию спохватывается.

— А вот я от кофе с имбирным пряником не откажусь, — она заламывает руки у груди, и втягивает ноздрями аромат эспрессо. — Можно повторить, милая? Господин Юн, у вас отличный вкус.

Она игриво часто моргает, явно пытаясь мне понравится. И отправляется вслед за официанткой.

Джу поднимается, шепча под нос про уборную, салфетку с бизнес планом берет с собой, на время оставляя нас с дочерью вдвоем. Несколько секунд за столом висит тишина. Ли явно не знает, что мне сказать и вообще с чего начать наш разговор. Чтобы хоть как-то успокоится, дочь помешивает ложкой в почти пустой кружке.

От бесполезного дела Ли отвлекает сообщение на мобильный телефон. Замечаю, что она держит гаджет экраном вниз — явно не хочет, чтоб сообщение читали посторонние.

Кстати, вопрос — посторонний ли для нее я? Делаю вид, что не обращаю внимания на вибрацию мобильника. Ли резче чем следует хватает телефон — руку выбрасывает быстрее, чем кобра делает бросок. Молниеносно прочитывает сообщение и, опять же сильнее чем следовало бы, кладет телефон на столешницу. Снова экраном вниз.

Боковым зрением я успел прочитать пару строк из популярного в Китае мессенджера:

Облизываю губы, непроизвольно сжимаются кулаки. По тому, что я успел заметить, писал какой-то парень… но кто это и почему так пишет, делиться Лиджуан не хочет. Иначе бы не бросала телефон. Любопытно еще вот что: на заставке у дочери мое лицо. В виде «до» сегодняшних изменений…

— Это что? — от моего взгляда не уходит кровоподтек на запястье Ли.

— Так, ударилась, — нервно пожимает она плечами.

Правду не говорит.

Я не спорю, хотя на удар кровоподтек не похож: если приглядеться получше, видны следы пальцев.

Банальная логика подсказывает, что «автор» кровоподтека — тот упырь, который угрожает моей дочери по переписке. И девчонок она взяла с собой потому, что боится, что этот мужик перейдет от слов к делу? А встреча со мной нужна потому, что Ли решила пожаловаться на придурка?

Вряд ли, не отнекивалась бы.

— Пап, ты в порядке? — наконец, шепчет она. — Я знаю, что произошло. Мне писала мама. Спасибо, что пришел, но… тебе лучше уйти, пока не вернулись девочки. Не обижайся, мы чуть позже поговорим.

— Почему? — приподнимаю бровь и решаю, что будет правильным не ходить вокруг да около, а спросить прямо. — Ты не рада меня видеть, Лиджуан?

Ответить она не успевает. С чашкой эспрессо в руках возвращается Бию. Вижу, что Ли меняется в лице. Происходящее ей явно не нравится.

— Очень вкусно, господин Юн! — восхищается подружка дочери. — Наверное ваша секретарша всегда делает или она у вас не одна? Хотя в бирюзовых компаниях наверное нет секретарш? Как же круто быть владельцем настоящей бирюзовой компании, у вас совершенно уникальные знания, которые пригодятся в любом бизнесе.

С этими словами Бию с наслаждением вдыхает воздух, мечтательно прищуриваясь.

Кошусь на дочь, та отводит взгляд, чтобы често себя занять разглаживает джинсы.

Похоже здесь что-то происходит. Либо я кое-чего о себе не знаю, либо Ли донесла до подруг неверные сведения.

— Господин Юн, Ли много рассказывала мне о вашей работе, — продолжила Бию. — И вы знаете, у меня возник вопрос! Могу ли я рассчитывать попасть в вашу компанию на практику? Как вы видели, мы с девчатами очень хотим открыть свой бизнес, чтобы приумножить сбережения семьи…

Девчонка, уперлась обеими локтями о стол и положила подбородок на ладони. Смотрит на меня, как удав на кролика.

Понятно, что ее слова озадачили. Не знаю, рассказывала ли ей Лиджуан или она сама выдумала, но я (прежде выждав короткую паузу на то, чтобы дочь разъяснила ситуацию) выкладываю Бию все как есть, без остатка:

— У меня сейчас нет работы, и ни на какую практику я не смогу тебя взять, — говорю я, глядя Бию прямо в глаза.

— Как нет работы? — удивляется она. — Заказов нет? Или… ха, я кажется поняла, господин Юн, у вас нет работы соответствующей моей квалификации? Вы полагаете, что мне тяжело будет разобраться в специфике?

Она тотчас вытаскивает мобильник и что-то в нем ищет.

— Господин Юн, я прошлым лето с проходила практику в одной крупной пекинской компании, хотите покажу фотографии?

— Меня и вправду уволили, отныне я безработный бывший заместитель участка, — терпеливо поясняю.

— Уволили… заместитель… — задумчиво растягивает Бию, поглядывая на мою дочь. — Ли ты же сказала, что твой папа…

Она запинается, кажется, все наконец-то поняла. Резко поднимается со стула, смотрит на часы и расплывается в виноватой улыбке.

— Знаете, мне пора, пойдем, Джу!

Джу как раз вышла из туалета и возвращается к нашему столику. Она украдкой смотрит на меня, явно желая остаться, в ее руке по-прежнему салфетка с бизнес планом. Но Бию перехватывает ее, что-то шепчет на ухо и ведет к выходу. По пути Бию останавливается возле официантки, указывая за наш столик.

— До свидания, господин Юн, — слышится нерешительное прощание от Джу.

— Рад был знакомству, — отвечаю я.

Кофе с имбирным пряником, заказанное Бию, так и остался не тронутым. Расцениваю, что добру не надо пропадать, забираю чашку себе. Реакция, Бию, конечно, не совсем ясна, зато мне кофе больше достанется.

Помешивая эспрессо чайной ложкой, наблюдаю за Ли. Дочь озадачена и, похоже, не знает, что делать. Ситуация действительно неоднозначная, я своими словами испортил ей любые планы, но предупреждать надо, как говорится.

— Ничего не хочешь мне сказать? — спрашиваю у дочери.

— Я думала, ты не придешь, пап, думала, больше не увижу тебя!

Роняет лицо в ладони и начинает плакать, сквозь слезы рассказывая, что произошло. Дочки оказалось тяжело на материке, где царят совершенно иные ценности по сравнению с Гонконгом и подчас одни и те же вещи воспринимаются по разному. Лиджуан не могла найти себе друзей, потому что на материке на дух не переносили нас, а отец Ли вообще в своё время работал на дядю Сэма, что порицалось вдвойне.

Оттого она и решила придумать легенду, а потом ее озвучила:

— Я сказала, что ты, отец, на самом деле владелец бирюзовой компании! — шепчет она.

Выясняется, что бирюзовая компания это вовсе не цвет униформы или что-то подобное. Нет, бирюзовая компания — это некая противоположность компании-механизму, где нет иерархии, но есть прозрачность и свобода сотрудников в принятии решений.

Функции сотрудников в таких компаниях гибко распределены, график работы свободный, решения коллективные (за уши такой формат можно притянуть к идеям коммунизма-социализма). И когда Ли рассказала сокурсникам про бирюзовую компанию — это сработало. Молодежь такой формат заинтересовал. Другой вопрос, что никакой бирюзовой, как и любой другой, компании у меня не было.

— Бию, самая крутая девчонка на курсе, попросилась к тебе на практику… — всхлипывает Ли. — И я не смогла ей отказать!

Теперь понятно. Дочь успела завраться, создала образ отца, наделив его какими-то супер геройскими качествами и ссылаясь на мою занятость, думала, что встреча никогда не произойдет.

Будет уроком, какой запомнится на всю жизнь.

Вытираю слезы на ее щеках:

— Не плачь.

— А ты еще оделся так, как будто и вправду директор бирюзовой компа-а-а-а-ани-и…

Успокоилась Ли не сразу. Я взял ее за плечи и заглянул в глаза:

— Такие друзья тебе точно не нужны.

Она еще больше разрыдалась и уткнулась щекой в мое плечо.

— Пап, ты не представляешь, какие жестокие бывают люди!

Некоторое время глажу ее по шелковым волосам. Ли хнычет, но постепенно успокаивается.

— И как же ты теперь будешь без работы, пап, — спрашивает она, наконец поднимая заплаканные глаза.

Голос еще дрожит, но сама истерика позади. Лиджуан Юн — умная девчонка, с закрытыми глазами видно потенциал.

— Безвыходных ситуаций не бывает, — заверяю, рассматривая ее родинку чуть выше верхней левой губы.

Такая же есть у ее матери, наверное, моя нынешняя жена была настолько же красивой, как и дочь сейчас.

Вообще чувство неловкое, я вижу Ли в первый раз, но все равно ощущаю невидимую связь, как бывает между дочерью и отцом. Одновременно, она посторонний человек, но человек настолько близкий, что я отчетливо чувствую ее переживания.

— Надо просто успокоиться, взяться за себя и начать работать — и всё рано или поздно образуется.

Утверждение без всякой конкретики, но Лиджуан верит. Достает косметичку, начинает приводить себя в порядок.

— Ты ведь мог промолчать, пап, — через некоторое время говорит она.

— Надо быть, а не казаться, Лиджуан, — эти слова заставляют ее едва заметно вздрогнуть.

Она косится на настенные часы, впопыхах встаёт и собирается уходить, но я аккуратно придерживаю ее за запястье.

— Что было в сообщении? Кто он?

— Отец, — Ли выворачивается, пытаясь высвободиться. — Я у тебя взрослая девочка, а у тебя куча своих проблем.

Высвободившись, она сменила меня строгим взглядом. И следа не осталось от той девчонки, что несколько минут назад позволила себе слабину.

— Пока, пап, — она нагнулась и чмокнула меня в щеку. — Тебе идет новый стиль! И да… звони почаще!

Ли разворачивается и цокая каблуками по плитке кафетерия, идет на выход.

— Господин, ваш чек! — на стол ложится фирменный конверт кафе, в нем — чек.

— Я же еще не оплатил счет?

— За вас все оплачено, — улыбается официантка.

И, видя что в кафе заходят новые посетители, бежит из встречать. Открываю конверт, достаю чек и изогнув бровь читаю строки. Написано заковыристый почерком:

И подпись — Бию.

Иду по оживленным улицам Гонконга, как по огромному нескончаемому лабиринту. Тысячи перекрестков, пестрящих рекламой вывесок и высотных зданий, крышами подпирающих небо. Город как большой муравейник, на каждый квадратный километр — почти семь тысяч человек. Личное пространство в таких условиях — невиданная роскошь, недоступная почти никому. Люди едва ли не на голове друг у друга сидят.

При таких вводных стоит отвлечься на секунду — и людской поток подхватит тебя, как волна, и понесет по оживленным улицам вдаль.

Однако такая волна выносит тебя ровно в то место, куда надо. Не знаю, как это работает, но у Гонконга есть какой-то свой коллективный разум.

Слушаю в полуха народ, настроение которого в целом не ахти. Чувствуется, что грядут перемены. Но подавляющее большинство их не ждёт, они как обух по голове.

— Я изучил информацию по новому начальнику Яну! — орет в динамик поджарый молодой человек, брызжа слюной. — Он работал в отделе пропаганлы, и информацию о бирже знает по чертовым голливудским фильмам! Он обвалит наши акции!..

— … как во главу отдела искусственного интеллекта ставят пекаря! — орет, выпучив глаза, другой. — Мы слетим с западных грантов!

Подмечаю тех, кто чужд философии Гонконга — приезжих с материка. Таких немало и они выглядят как бельмо на глазу.

И по их лицам сразу видно, что чувствуют они себя, как короли жизни. Гонконг для них — большой кусок пирога, который надо урвать.

— Уволены! Все уволены! — визжит раскрасневшийся толстяк со значком коммунистической партии на груди. — Да что вы знаете про фитнесс!

Он стоит возле вывески современного фитнесс клуба. Потный, пуговицы рубашки с трудом удерживают внушительный живот. Он отныне начальник и порядки теперь устанавливает он.

Перед ним в шеренгу выстроены сотрудники — мужчины и женщины в отличной физической форме, сотрудники клуба. Один из них срывает с себя бейдж с надписью «Ми Онь, старший инструктор», бросает его на асфальт и подходя к новому начальнику, в сердцах плюет тому в лицо.

Разворачивается и собирается уходить. Но толстяк, багровея от злости, плюет на обидчика в ответ. Следующие пять минут они стоят друг против друга и как верблюды плюются, выкрикивая слова пообидней. А потом старшего инструктора хватает полиция…

Примерно через полчаса оказываюсь на крупном перекрестке, откуда до моего дома около километра пути. В первую очередь, нужно установить связь свнешним миром. Какой-никакой, у меня есть телефон, он — окно вовне. И через него мне станет понятно, в каком направлении двигаться дальше.

Нахожу киоск аренды переносных зарядных устройств и арендую зарядку с батареей для мобильного. Присаживаюсь на подоконник одного из сотен уличных кафе, чтоб воспользоваться бесплатным вайфай.

Экран мобильного загорается и медленно грузится. Телефон у меня видавший виды, работает с зависаниями и давно требует замены.

Исходные окончательно ясны.

Теперь с помощью мобильника я отвечу себе на возникшие вопросы. Базово присутствует понимание, что я — один из столпов режима, который решено смять с приходом партии в Гонконг. От меня решили избавиться, как от отработанного материала. Речи о физическом устранении нет (хотя не факт, что не зайдёт, когда кредитор поймёт, что долги мне нечем отдавать), но я оказался выброшен на обочину жизни и был списан.

За пазухой — ипотека, за которую еще платить и платить, личные долги на крупную сумму, безработная жена и дочь, испытывающая жуткий дискомфорт из-за в свое время неверно выбранных политических позиций отца.

Полный фарш.

Теперь о хорошей работе можно забыть, я наверняка в «черных списках» у корпораций не только в Гонконге, но и на материке. Мое место зама тоже займет какой-нибудь бывший полицейский или пекарь, обзавевшийся нужными связями на материке.

То, что происходит, вполне можно назвать рейдерскими захватами.

Заграницу меня не выпустят — утечки ценных кадров никто не допустит. Те, кто раньше смотрел на меня снизу вверх, отныне будут злорадствовать и подчеркивать мое нынешнее положение ниже плинтуса. Некогда равные (если такие остались) не подадут мне руки.

Но вешать нос и сдаваться — не вариант и не сценарий.

Что тогда?

Ответ очевиден — ничего хорошего, я теперь, как Акела, который промахнулся. Из князей — в грязи.

Дилинь-дилинь.

Экран, наконец, прогружается, на заставке знаменитый небоскреб — почти полукилометровое здание международного коммерческого центра. Подключаюсь к вайфай, благо, здесь не требуют пароля.

Один за другим всплывают уведомления, все в кучу, начинаю их фасовать. Отдельно: финансы, рекламный спам, личные сообщения. По финансам расклад удручающий, у меня несколько счетов в разных банках. Первый счет — ипотечный, нужной суммы на нем нет и если не будет до конца дня, пойдет нарушение договора, что чревато последствиями.

Пролистываю.

Следующий счет — кредитка, на ней крупная по здешним меркам сумма… была. В истории единственное снятие наличных — со вчерашней датой.

Любопытно, выходит Юн снимал деньги, и тотчас куда-то потратил. Счет в любом случае заблокирован и работает только на пополнение. Хочется верить, что я-прежний сработал на опережение и наперед подгадал блокировку счета.

Но увы, нет, денег я не видел, скорее всего они понадобились срочно… вот только куда были потрачены? Память в ответ на вопрос молчит, как партизан.

Идем дальше. Собственно зарплатный счет, здесь тоже ничего интересного. Меньше тысячи гонконгских долларов, тоже заблокированных.

Все же набираю горячую линию банка. Тысяча баксов, пусть и гонконгских, мне явно не помешает.

— Здравствуйте, господин, вас приветствует голосовой помощник Су от Чонг хинг банка. Представьтесь, чтобы мы могли провести идентификацию.

— Меня зовут господин Юн.

В трубке повисает тишина. Робот обрабатывает информацию. Проходит около двадцати секунд, из динамика слышится щелчок и соединение прерывается. Звоню повторно, но оператор не соединяет. Попытка зайти на страницу сайта и там связаться с техподдержкой заканчивается зависанием страницы.

Понятно, в банке определенно дают понять, что я отныне в черном списке финансовой корпорации. Денег со счета мне не видеть, как собственных ушей. А вот отдавать долги они обязательно потребуют — на экране всплывает сообщение:

Рекламные сообщения удаляю сразу, чтобы от них не рябило в глазах. Казалось бы, информация бесполезная, но помогает отследить поведенческие паттерны реципиента.

Юн ходит в одну и ту же аптеку, где тратит фиксированную сумму еженедельно. Много сообщений от супермаркета «Митон», там Юн, скорее всего, закупается продуктами. Вот еще несколько десятков сообщений от магазина автозапчастей, но последнее датируется началом прошлого месяца:

Неплохо, значит, у Юна был шикарный автомобиль, но был, да, судя по всему, сплыл. В квартире я не видел ни документов, ни ключей.

А вот и сообщение от гаражного кооператива, подтверждающее, что с авто у меня покончено:

В этом же списке информационных сообщений понемногу от сервиса доставки, кафе… но ничего того, на что можно потратить столько денег.

Яснее становится, когда открываю смс от некой «Гонконг-клиникс» — там один за другим идут списания крупных сумм: двадцать тысяч долларов, сто, семьдесят… и как вишенка на торте:

Вот значит куда слито все честно заработанное господином Юном.

После ряда нехитрых манипуляций попадаю в личный кабинет клиники, там вся нужная информация. Личный кабинет оформлен на супругу, у которой, судя по диагнозу, большие проблемы со здоровьем — лейкемия.

Денег за несколько лет вложено… приподнимаю бровь от крупной суммы с шестью нулями. Обращаю внимание на дату последнего посещения — больше трех месяцев назад, диагноз тот же, что и был.

Прежний я отказался от клиники? Но нет… других посещений лечебных учреждений нет. А крупные суммы продолжали уходить. Что-то тут нечисто.

Ладно, сходу этого все равно не понять, надо расспросить супругу, когда вернусь домой. Разговор наверняка будет непростой.

Открываю зеленый мессенджер, там полно рабочих чатов — общий чат корпорации, чат участка, отдельно с мастерами. Но зайти в них уже не получится, везде одно и тоже сообщение:

Принимаю к сведению, быстро они подсуетились. Враги не спят. Быстро находятся желающие жить в шикарном небоскребе и ездить на Гелендвагене.

В остальных чатах сообщения потерты и в шапках те самые цифры, значение которых мне до сих пор неизвестно. Некоторых цифр не хватает, хотя они добавлены в список контактов. Вбиваю в поисковик мессенджера недостающие номера и вижу уведомление:

Пароль не знаю, а идентификация лица не срабатывает.

Но помимо чатов с цифрами, есть подписанные обычно контакты: любимая, дочь, сыночек… Внешне переписка с ними выглядит буднично — привет, купи молока, загляни на пункт выдачи. Но обращает внимание, что переписка тщательно потерта. Разница между ответами порой составляет несколько часов. Такое впечатление, что Юн понимал, что впереди не самые приятные для него события и близится час, когда его возьмут за задницу.

Самое интересное нахожу в шапке чатов мессенджера. Контакт в черном списке Юна, с вызывающей подписью — конченый ублюдок. Аватара не видно, а внутри почищенная история сообщений.

Недолго думая, вытаскиваю номер из блока. Захожу на иконку аватара, там изображение статного мужчины, одетого в строгий черный костюм и солнцезащитные очки. Вроде как солидный человек, но в руках у него два мясницких тесака, скрещенных в районе паха, а из-под воротника и рукавов выходят татуировки, которые продолжаются на лице.

Увеличиваю фотографию и распознаю на кистях мужика дракона и тигра. Соедини два кулака — и получится древний китайский символ, сражающегося тигра и дракона.

Триада? Этот символ они благополучно присвоили себе. Не успеваю ответить на вопрос, как на экране высвечивается видеозвонок от «конечный ублюдок». Смартфон предлагает принять или отклонить. Жму на зеленую галочку.

Мгновение, и на экране появляется… белый кролик. Кролик мирно жует листок капусты, а вот на листке есть надпись: долги надо отдавать.

Понятно.

Разговаривать никто особо не хочет, интересно они специально держат кролика, дожидаясь пока я уберу контакт из блока? Сбрасываю вызов, тянусь пальцем к кнопке заблокировать. Но прежде конченый ублюдок присылает несколько сообщений.

Их надо прогружать, но даже через размытость непрогруженного файла вижу кровь на белой тушке. Кролик похоже того… а вслед приходит:

Новая фотография, которую я на этот раз гружу. Несколько секунд задумчиво смотрю на экран мобильного — конечный ублюдок прислал скрин Гугл карты, на ней отчетливо видно место, в котором я сейчас нахожусь.

Поднимаю голову, оглядываюсь, и решаю перевести телефон в авиарежим.

Не знаю, насколько это правда или все же совпадение, но задуматься есть над чем. В первую очередь понятно, что если имея такие возможности, меня оставляют в живых — значит, считают, что деньги у меня есть. И вопрос только, в таком формате я их могу отдать.

Без сожаления блокирую контакт, такие психологические игрушки неинтересны. Захожу в настройки, врубаю авиарежим, и прячу телефон в кармане. В режиме авиа отследить сигнал нет возможности. По хорошему, от мобильника следует избавляться, но еще рано… я не до конца все изучил.

Закончу, когда найду место укромнее. Там и сброшу телефон.

А пока поднимаюсь и иду в сторону своего дома, отсюда пару кварталов. План действий уже варится в голове, постепенно обрастая подробностями.

По пути захожу в знакомую по сообщениям аптеку. Аптекарша встречает меня обворожительной улыбкой:

— Вам как обычно, господин Юн?

Медленно качаю головой. Нет, с сегодняшнего дня больше ничего не будет как прежде.

— Мне нужны листок и ручка, — прошу пожилую даму.

Аптекарша скрывает удивление и достает из-под прилавка лист и карандаш. Видимо, я приучил ее к одному и тому же списку препаратов. Ничего, должно же быть разнообразие.

Бегло составляю список необходимых препаратов. В здоровом теле — здоровый дух, в списке — анаболические андрогенные стероиды, которые позволят вернуть телу тонус.

Это в спорте запрещают применение анаболических стероидов, а в реальной жизни применение их с умом дает великолепные результаты.

Аптекарша читает список, вижу, как приподнимаются ее брови поверх очков. Она едва заметно облизывает губы и не поднимая глаз, бубнит:

— А у вас есть рецепт, господин Юн?

— Дома забыл, — обольстительно улыбаюсь.

Аптекарша колеблется, но все же выдает препараты.

Анаболики крайне эффективны даже без физической нагрузки, вдвое превосходят результаты любых самых интенсивных тренировок и вчетверо с таковыми. Я же собираюсь дать себе нагрузку.

Денег на абонемент нет, но в форму себя можно привести и дома.

Прощаюсь с аптекаршей, на выходе на секунду останавливаюсь. Внимание привлекает подъехавший к моему дому автомобиль — элегантный спорткар. Я уже видел его, когда заходил в аптеку, больно запоминающийся.

Спорткар останавливается возле небоскреба, опускается стекло со стороны водительской двери. Оттуда высовывается покрытая сединой голова китайца, он смотрит вверх — как раз туда, куда выходят окна. Рожа у него явно протокольная… Хотя на конченного ублюдка из мессенджера он не похож. Выходить не тороплюсь, наблюдаю. Но седой засовывает голову в салон, автомобиль уезжает. Конечно, вести наблюдение из такого заметного автомобиля будет только полный идиот, но все же…

Дожидаюсь, пока автомобиль завернет за небоскреб, и только тогда выхожу из аптеки. В супермаркете закупаю необходимый для тренировок инвентарь — скакалку, резинки, утяжелители. Покупать полноценные гантели или штангу на данным момент возможности нет, придется пользоваться подручными средствами.

Пик, пииик — паренек очкарик на кассе пробивает товары, то и дело странно косится на меня. Видимо тоже со мной знаком, неудивительно, именно в этом супермаркете скупался Юн. С удивлением смотрит на листья салата и прочие овощи, которые в ближайшее время составят мою диету.

— У нас сегодня скидки на вчерашнюю выпечку, — наконец он решается заговорить. — Ваши любимые булочки с маком и круассаны с фисташковой начинкой.

— В следующий раз, — кладу на кассу наличные.

Домой иду с двумя полными сумками добра, когда слышу за спиной визг тормозов. Застываю… в голове мелькает, что в сумках два десятка яиц и если я брошу их, они разобьются.

Но сзади слышатся шаги, кто-то приближается ко мне со спины.

Резкий поворот.

С яйцами придется распрощаться — сумка врезается в скулу громилы, вылезшего из спорткара. Его отбрасывает на капот, я наконец бросаю сумки, видя как вытекает желток и одним прыжком оказываюсь возле оппонента, хватаю того за грудки. Движение, и я поворачиваю

— Кто тебя прислал? — смотрю ему прямо в глаза, холодно наблюдая за тем, как краснеет его рожа из-за нехватки кислорода.

— Эй, Юн, вот так ты встречаешь старого друга! — срывается из его искривившихся губ тихий хрип. — Эх Юн! А я ведь говорил быть тебе чуточку пластичней, старина.

— Посмотрим на твою пластичность, когда они доберутся до твоего бизнеса, — отвечаю «другу».

— Так они уже добрались, — Си расплывается в улыбке. — Моя компания взяла на себя расходы по кормежке важных материковых чинушей. Ну, в смысле — они бесплатно кушают у меня! Ты же знаешь, что на халяву и уксус сладкий! На материке хорошо понимают, что мой бизнес строится на уникальной технологии и если в него влезут со стороны, она развалится.

— Ясно… а ты что хотел? — киваю на автомобиль Си. — Машиной похвастаться?

Сам подхожу к сумкам, брошенным на асфальте, времени на разглагольствования особо нет. К тому же, если прежний Юн имел с Си какие-то дружеские отношения, то мне человек особо не нравится.

Скользкий, как кусок подтаявшего масла. От таких можно чего угодно ожидать. Такой подставит подножку и нож в спину воткнет без колебаний.

— Да что хотел… — Си не спешит отвечать и переключается на сумки. — И чем теперь собираешься заняться? Надо подкачаться? С каких ты пор про правильное питание и спорт, старик? Кстати, Юн, ты бы еще оделся в коллекцию Джими Чу! Ты разве не слышал, что они не любят местных производителей? Теперь шмот берём только в лучших домах Лондона, Милана, ну или на фабрике «Народная мудрость», — улыбается.

Смеряю себя взглядом, и развожу руками.

Таких тонких познаний действительности, как у Си, у меня нет, а если бы были, то вполне возможно я бы не вылетел как пробка со своего кресла.

Ничего, информацию я впитываю как губка, очень скоро буду знать все необходимые тонкости.

— Эй, два кофе, пожалуйста, — Си отвлекается на мобильную точку общепита. — Оба без сахара!