Гончарное дело попаданки или Кирпич на вашу голову

Глава 23

Дни шли своим чередом, погружая меня в бытовые проблемы и, конечно, в работу с глиной. Мне удавалось творить прекрасную посуду — не побоюсь этого слова — она была идеальна, как может быть идеальна посуда у мага земли, но немагическая.

Я не могла понять, как напитывать эти чёртовы руны магией. Уже и книги читала, и делала всё поэтапно, но стоило поставить посуду с магией сохнуть в несильно нагретую печь, как она трескалась.

Несколько дней — всё безрезультатно. Я пробовала разные примеси в глине, прописывала сколько, куда и как, и всё равно ничего не выходило.

Магия не желала сидеть в моих тарелках и кружках…

За это время мы боролись с вредителями на огороде — мелкая тля чуть не испортила всю посадку помидоров. Пришлось вспоминать земные рецепты, так как за зельями ехать в город было накладно.

Помог чеснок. Двести грамм настаивали в литре кипятка пятнадцать минут, потом добавляли две столовые ложки жидкого мыла, чтобы хорошо липло к листьям, разбавляли холодной водой до двух литров — и прыскали на вредителей, которые облепили все листья.

Мороки было на полдня — даже Хорт пришёл помогать. Хоть я и не просила, но грядка с помидорками у нас большая… Я свою тягу к «больше, не меньше» даже тут, в другом мире, побороть не могу.

Вечерами я всё так же глазела на тренировки Хорта под довольное рычание Колючки, и не было у меня угрызений совести. Я же просто смотрю.

Наши отношения с наёмником в эти дни были спокойными и ровными. Хорт, правда, всячески старался мне во всём угодить — глину помог перенести в мастерскую, гончарный круг переставил куда надо. Был он улыбчив и всячески располагал к себе, отчего моё сердце ёкало всякий раз, когда я его видела.

Настырный мужчина раз за разом притягивал моё внимание, и я уже спокойно думала о том, чтобы рассмотреть его в качестве своего мужчины…

Вот разведусь — и точно посмотрю…

Он уже завоевал любовь Тревора, Мирии. Ронья переживала за Хорта больше, чем за своего мужа, а однажды ошарашила меня:

— Ох, будь я помоложе — не отвертелся бы Хорт от жаркой ночки, — сказала она как-то.

У меня глаза по пять копеек, а женщина, увидев моё удивление, захохотала:

— Ой, госпожа, простите, вырвалось. Это я сейчас замужняя женщина, а в молодости была — ух, огонь!

Даже тихоня Триш был настроен к Хорту весьма благосклонно — часами слушал его байки, сидя на кухне и поедая пирожки Роньи.

Кстати, я рассказывала Ронье новые рецепты блюд. Ей так понравились пельмешки, что бедный Ранир, который разделывал охотничьи трофеи и крутил ручную мясорубку, старался куда-нибудь спрятаться на целый день. Но жена у него была деятельной натурой и находила его во всех укромных уголках поместья, словно имела нюх на мужа.

Из деревни к нам приезжала лекарша Офди вместе со своей дочерью, и Мирия была на седьмом небе от счастья, что теперь у неё есть подружка и она учится на лекаршу. Её звонкий голосок не умолкал ни на минуту, пока у нас гостила женщина, а я хотя бы могла спокойно заняться своей гончарной. Мирия — неугомонная и любила смотреть, как я работаю, но, когда она рядом, мне тяжелее вникать в магию и работу.

Тревор усердно бегал круги вокруг дома, стучал мечом по чучелу, которое сделал Хорт, и был, как всегда, хмур и молчалив. Радовало, что хоть Хорта он слушал и больше не выходил в сторону леса, отдавшись учёбе и тренировкам.

В тот день я, как всегда, сначала залезла в печь посмотреть, как там мои заготовки, но, увидев черепки, рыкнула:

— Да что это такое?! Гадство!

— Госпожа Альрина? — голос Хорта вывел меня из созерцания очередного промаха.

— Чего тебе? — грубее, чем хотелось бы, спросила я.

— Я обещал вам помочь с магией, — спокойно ответил Хорт, и мне стало стыдно за свою вспышку ярости.

— Спасибо, Хорт, но, думаю, ты мало что можешь мне посоветовать в магии земли.

— Принцип магии почти везде одинаков, — не согласился со мной Хорт, входя внутрь моей мастерской.

Сразу стало тесно. Наёмник за эти дни набрал веса и не походил на заморенного узника, как по приезде.

Я выдохнула. А почему бы не рассказать? И пару минут рассказывала, что хочу получить и что у меня получается.

— Попробуйте не физическое внедрение в посуду руны, а магическое, — сказал Хорт.

— Как это — магическое? — не поняла я. — Я напитываю руну магией.

— Но вы рисуете её на посуде, — кивнул Хорт на стоявшие покоцанные кувшины. — А вы попробуйте рисовать руны магией внутри.

Я задумалась, потом решительно села за гончарный круг. Конечно, Хорт отвлекал меня, от его присутствия Колючка проснулась и довольно вертела хвостом — я не видела, но чувствовала. Но я уже отчаялась понять, что делать самой, и деньги нужны, поэтому терплю.

В общем, я села за круг и, плюхнув кусок глины, прикрыла глаза, отдав тело на волю теплу. Так посуда выходила намного лучше.

Через пару минут на гончарном кругу стояла чаша — решила сделать самую простую: широкие края, гладкие бока.

— Теперь внедрите внутрь нужную руну, — сказал Хорт, который всё это время наблюдал за мной.

Я попробовала — мысленно нарисовала руну Иса. Она довольно проста — палочка. Руна нарисовалась, но, как только я перестала концентрировать на ней своё внимание, пропала, растворившись в пространстве.

— Вы позволите помочь вам? — спросил Хорт.

— Ну чего уж, раз начал — показывай, — устало сказала я.

Хорт вдруг сел за моей спиной, широко расставив ноги с двух сторон от меня. Спину сразу ожгло жаром его тела, его голос раздался над ухом, а дыхание щекотно обдуло шею.

— Я покажу, как работать силой на тонком уровне, госпожа Альрина, — сказал Хорт.

Я громко сглотнула. Не ожидала я, что он сядет так близко… и так… так нельзя!

Я не могла думать о магии, когда он так близко, когда каждая клеточка моего тела горела от желания других прикосновений. Досадовала на себя из-за того, что не могла держать в узде свои мысли и желания. Но и брыкаться, убегать от него, как ошалелой, — тоже не выход.

Он тянулся к моим рукам. Кожаные перчатки, наверняка скрывающие старые шрамы, сейчас нежно касались моих ладоней — грязных от глины, хрупких, уязвимых на фоне его больших рук. Он медленно прижимал мои ладони к бокам чаши.

— Вы же можете смотреть магическим взглядом?

— Наверное, могу, — хрипло ответила наёмнику.

Нужно успокоиться и взять себя в руки. Я взрослая женщина!

Постаралась включиться в работу, смотрела, как его горячая сила касалась чаши, вырисовывая на ней руны.

— Попробуйте так вырезать руну магией, — прошептал он мне в ухо, отчего мурашки пробежали по рукам и затерялись в кончиках пальцев.

Я выпустила тепло, которое плюхнулось на чашу потоком, сметая руны Хорта.

— Вот это я имел в виду, госпожа Альрина, — говорит Хорт, — это вам не деревья валить, тут нужна концентрация и тонкая работа с силой.

Его голос спокойный и даже немного нудный. Вот, Иришка, учись, как нужно держать себя в руках. Я выдохнула и погрузилась в работу с магией.

Желание не ударить в грязь лицом помогло собраться, не думать о его плечах рядом, о коленях, прижатых к моим, о теле, на которое я непроизвольно опиралась, когда уставала.

Всё же учитель был мне нужен. Так работать с тончайшими нитями магии я ещё не могу. Я их вижу, вижу любую, даже тонкую, как волосок, но не могу сделать сама. Вернее, не умела. В конце урока я уже уверенно вырезала магией на чаше тонкую палочку руны Иса и напитала её своей силой.

— Чтобы понять, получилось у нас или нет, я могу высушить и обжечь чашу, — сказал Хорт.

Для этого мы встали с лавки, на которой всё это время сидели. Пока я работала с силой, даже забыла, в какой пикантной позе мы сидели.

И сейчас с удивлением поняла, что тепло тела Хорта мне нравится. И мне нравится чувствовать его за спиной, когда устаю. Мне нравится, когда его магия поправляла мою силу или когда Хорт успокаивающе шептал мне в ухо.

Этот мужчина, как хитрый лис, медленно, но неотвратимо приучал меня к себе, к своим прикосновениям и к своему голосу. Мне нравятся его руки… Я задумалась от непонятного дежавю.

— Высушить и обжечь чашу займёт немного времени, но так мы узнаем, получилось у нас наложить правильно руну холода или нет.

Я кивнула, подхватила чашу и аккуратно поставила её в печь.

Оказалось, что работать на тонких нитях заклинаний намного тяжелее, чем кидаться потоком, я устала.

Но теперь можно задуматься и о големах, ведь внутри них стоят тонкие управляющие конструкты, которые еле видимы глазу. Я с трепетом смотрю на чашу, надеясь на лучшее.

Хорт приступил к своей части работы. Я задержала дыхание, наблюдая, как огонь, подвластный своему хозяину, облизал чашу, высушивая её и обжигая за считанные минуты.

Жаль, что Хорта не поставишь сушить так всю мою посуду. Маг огня для этого не создан. Думаю, что скоро он поправится и сбежит опять воевать. И держу его тут только я, как непреодолимая вершина, которую он хочет взять. Внутренне хихикнула.

А ведь так, наверное, и есть. Он силён, умён, красив… Что ему тут делать? Я нахмурилась, вспоминая, что так и не расспросила Савруса насчёт наёмника.

— Всё, — Хорт взял чашу, которая приобрела красивый сливочный раскрас, и поставил на стол возле печи.

Момент истины. Я налила воды из кувшина в чашу и стала наблюдать.

Однозначно я увидела в ней магические потоки. Она не потрескалась, руна Иса голубоватым блеском горела внутри чаши, а теперь попробую пить воду.

Оглянулась на Хорта, который, сложив на груди руки, с улыбкой смотерл на меня. Мгновенно покраснела – слишком многое в его взгляде намешано…

Отпивала воду, потом ещё раз — зубы ломило от холода. Я всё ещё не верю.

— Она холодная, — голос мой срывается. — Неужели получилось?!

Я делаю ещё глоток и пронзительно взвизгиваю от радости.

— У нас получилось, получилось! Фух, мы не умрём с голоду! Я смогу выплатить зарплаты всем рабочим, как же хорошо! Хорт, ты чудо! Спасибо, спасибо! — я довольная покружилась с чашей.

Счастье переполняло мою душу. Столько дней мучений, а нужно было всего лишь унять свою гордыню и послушать наёмника.

— Спасибо, Хорт! — я без всякой задней мысли прижалась к груди мужчины.

Его руки тут же обняли меня и чашу, из которой я выпила уже всю воду.

Потом я очнулась от радостной эйфории и посмотрела в лицо Хорту. Его поцелуй был естественен, нежен и тактичен, и я не была против. Почему бы не поцеловать Хорта за его помощь, раз он отказался от другой платы? Ну ладно, я сама захотела поцелуя! И да, я его поцеловала!

Он не торопился. Его губы мягко скользнули по моим, словно проверяя — не передумаю ли я… Не передумала. Наоборот, сама сильнее прижалась к его губам, позволяя ему исследовать и касаться меня.

— Это ничего не значит! — после минутного сумасшествия я с большой неохотой выбралась из его объятий, понимая, что он меня не держит.

Ох, Иришка, создала сама себе проблемы. Ну замужем — и что? Ты этого мужа ни разу не видела, и всё равно разведёшься! Я выдохнула.

— Конечно, госпожа Альрина, поцелуй ничего не значит. Вы просто рады, что у вас получилась магическая посуда.

Вот не знаю — он меня поддержал или подколол…

— Можешь звать меня Альрина, Хорт, — милостиво разрешила я наёмнику.

Странно это — целоваться и не называть друг друга по имени.

Уже тогда подсознательно я мечтала о повторении поцелуя — и, конечно, его получила…

С этого дня наши отношения перешли на другой уровень.

Он учил меня магии, а по пути соблазнял как мог.

— Альрина, я всегда добиваюсь своего. Ты — моя женщина.

— Хорт, ты лучше смотри на плетение, а то опять сожжёшь себе брови, — хмыкаю я.

— Что тебя останавливает? Я вижу, что нравлюсь тебе, — обезоруживающая улыбка и хитрый блеск синих глаз.

— Я уже тебе говорила, что замужем. Перестань, — я делаю вид, что злюсь.

— Твой муж просто дурак, что упустил такую девушку. Пусть теперь кусает свой хвост. Я тебя никому не отдам.

— Ты делаешь мне предложение? — я засмеялась.

Колючка довольно рычала внутри меня — вот кому наши пикировки и совместные магические уроки в радость.

— Я делаю тебе предложение уже шесть дней подряд, Альрина. Моя душа и сила — только для тебя.

Я посмотрела в его глаза и поняла, что он не врёт. Выдохнула.

— Как только вернётся домоправительница, мы едем в город. Я разведусь. И если к тому времени ты не сбежишь, — я усмехаюсь, — то стану твоей женой, Хорт.

— Почему ты так смотришь? — Хорт приподнимает чёрную бровь.

— Удивляюсь, что ты ещё не сбежал…

Мы вместе разобрали плетения в големах, пробовали внедрять их в созданных мною небольших человечков. Нужно пополнить ряд защитников. Я планировала защитить не только поместье, но и деревню. И советы Хорта по магии были мне очень кстати. Одно дело — читать в книгах, и совсем другое — когда всё это показывают на практике.

Мы много разговаривали, обо всём на свете, и даже ругались, потому что Хорт оказался очень упрямым, а я была ему под стать.

Он мог подтрунивать надо мной так хитро, что я не сразу соображала, потом открыто смеялся, запрокидывая голову и показывая белые клыки, не обращая внимания, что я хмурюсь и злобно дышу.

Иногда я смотрела на него, и мне казалось странным, что за пару недель этот мужчина стал для меня так близок, словно я знала его уже давно.

Хорт рассказывал, что у него была семья, которую уничтожила Тьма, и он всю жизнь сражается с чёрными, поклявшись вывести из нашего мира всю эту чёрную дрянь.

А ещё он сказал, что наведается к барону Миглу — нужно понять, как его люди стали тёмными.

Мы не касались темы постели — только целовались. Я не могла переступить через свои принципы, а Хорт, как оказалось, слишком хорошо меня чувствовал.

Говорил, что драконица ему всё про меня докладывает. Колючка возмущалась внутри меня, но больше со мной не говорила, словно копила силы.

О том, что на мои земли прибыли чужаки, мне сообщили защитники. Я всё же поставила истуканов на дорогах и тропках деревни, где обычно ходили люди.

Хорт научил меня видеть не только теплом, но и глазами големов, не затрачивая очень много сил.

Приезд кортежа застал меня, когда я работала в мастерской. Уже был готов целый сервиз для охлажденных напитков, два кувшина и двенадцать стаканов. Хватит на целую толпу гостей. Самым сложным было теперь не внедрение магии, а сделать так, чтобы вся посуда была одинаковых размеров, если бы не моя магия, такому мастерству я училась бы не один месяц.

Я прислушалась. На тренировочной площадке слышны были команды Хорта — он гонял Тревора, но пока я не стала его звать. Нужно понять, что это за люди к нам пожаловали. За эту неделю к нам приезжали разные гости, в основном все хотели кирпич и глину.

Я застыла на месте и постаралась всмотреться в тех, кто ехал на лошадях. Форма незнакомая, людей я тоже не знала. Насчитала двадцать мужчин и двух женщин. Чёрная карета без опознавательных знаков. Она натужно скрипела колёсами и кренилась, показывая, что плотно загружена.

Когда одна из женщин проехала совсем близко от одного из истуканов, то повернулась в его сторону — и я вскрикнула.

— Имара! Ну наконец-то!