Головная боль в наследство

Глава 38 – Любимый и желанный

Это так приятно – просыпаться рядом с любимым, ощущать на щеке его тёплое дыхание, касаться кончиками пальцев кожи, чувствовать тяжесть обнимающей тебя руки – будто во сне. Стоп! Какой, к чёрту, сон? По ночам мы с Шером обсуждаем…

Я резво подскочил, осматриваясь, но тут же был притянут обратно властной рукой Марида.

– Ммм… не дёргайся… – сонно протянул он. – Ещё рано.

От такого заявления я аж дар речи потерял. И не потому, что на самом деле уже было два часа дня, а от осознания ситуации. Итак, я просыпаюсь в объятиях Марида, облачённого в одни штаны – если не без них, ибо всё находящееся ниже талии скрывало одеяло, – сам джинн вполне доволен происходящим и прижимает меня к себе будто плюшевого медвежонка, а время уже давно перевалило за полдень. Чёрт, мы смотрели кино, болтали. Неужели потом я просто отрубился? Почему мы спим вместе?

Нахмурившись, попробовал скинуть руку ифрита, но действо не возымело успеха. Лишь расторможенный джинн, чьё лицо было в каких-то жалких сантиметрах от моего, лениво приоткрыл один глаз.

– Ну что? С чего такая спешка? – спросил Марид. – Что-то важное?

– Эмм, да, – я замялся. – У меня появилась хорошая идея для курсовой, надо записать.

Конечно же, об этой дурацкой курсовой я даже не думал, зато вспомнил, что Шерриан должен был подкинуть все записи о ритуале в ящик стола, а мне хотелось бы ещё раз вспомнить детали. К тому же, чтобы всё провести, нужно куда-либо выпроводить джинна – так будет удобней.

– Подождёт.

– А вдруг я забуду?

– Толь, когда вам нужно сдавать эту работу, которая так беспричинно портит моё утро? – джинн тяжело вздохнул.

– В апреле вроде бы, – автоматически ответил я, вспоминая, что препод позволила тянуть с курсовыми до самого диплома, и сразу же прикусил язык, ведь этой фразой подписал смертный приговор своей глупой причине сбежать.

– Вот и великолепно! Осталось на всё про всё пять месяцев – ты успеешь.

– Но уже время много, – я попробовал придумать иную причину.

На самом деле я даже не понимал, зачем отчитываюсь перед Маридом. Это, скорее уж, ифрит должен объясняться, почему вдруг мы спим вместе, а поутру он не желает меня отпускать. Только вот никакого ответа требовать не хотелось – и без него безумно приятно наслаждаться объятиями джинна, которые сейчас были какие-то хозяйские: властные, но нежные. Они раскрывают истинную правду: не сила Марида исполнять желания принадлежит мне, а весь я – ему. И этого не изменить, даже разорвав нашу связь.

– Для тебя, может, и да, но фильм был интересный, так что я заснул очень поздно, – выдавил джинн, едва справляясь с сонливостью.

– Но…

На очередное возражение Марид отреагировал просто молниеносно – я даже не заметил, когда он успел проснуться, перекатиться и оказаться нависшим надо мной и прижимающим меня к кровати. Ифрит внимательно всматривался в моё лицо, так и чувствовалось, как обжигающий взгляд скользит по скуле, останавливается на губах… А потом Марид просто склонился и коснулся их легким и вполне невинным поцелуем, который, однако, вызвал волну жара, прокатившуюся по моему телу.

– Слушай, раз вы не учитесь несколько дней, так давай отдыхать полноценно. Что за глупости с какой-то работой, на которую есть ещё пять месяцев? Мы можем покататься на лыжах или устроить пикник на пляже… – прошептал он, скользя губами по щеке. – Или ты предпочитаешь уже испробованные горячие источники? – джинн вдруг чуть прикусил мочку уха, вновь заставляя меня задохнуться от ощущений. Рядом с ним вообще любые чувства становились ярче.

Но в то же время воспоминания заставили смутиться. Перед глазами вспыхнул образ совершенно обнажённого джинна с прилипшими ко лбу влажными волосами, и от возбуждения вновь закололо пальцы. Помнится тогда, когда мы праздновали окончание ремонта, впервые удалось осознать, что меня действительно тянет к Мариду.

– Я… не умею кататься… – выдохнул первое, что пришло в голову.

– А как вообще идея с отдыхом? Нравится? – проворковал ифрит на ушко.

– Мгум… – нечленораздельно выдавил я, запрокидывая голову.

– Тогда пошли, – довольно возвестил Марид, отстраняясь и протягивая мне руку, чтобы помочь подняться. – Завтракаем и отдыхать. А на выбор остались пляж и источники.

Я чуть было не застонал недовольно, когда этот наглец посмел разжать объятия, но вовремя спохватился, что вообще-то он и так ведёт себя сегодня более чем странно. Не позволяет уйти? Возбуждает? И чёрт, я буду полнейшим идиотом, если скажу, что делает это джинн неосознанно! Он прекрасно понимает и чувствует, какую реакцию оказывают на меня такие действия. Вопрос в другом: с какой стати?

О том я и думал, колупая вилкой простенькую яичницу. Даже торопясь, Марид решил не отступать от своего принципа и приготовить еду собственноручно. Да ещё, сказав это, он так внимательно и многозначительно взглянул на меня, будто только потому и "торопился". А я что, сбегу? Нет, честно, сперва появилась такая кощунственная мысль – джинн вёл себя излишне странно, словно в него бес вселился. Но потом она сменилась другой: а с чем чёрт не шутит? Я так мечтал, чтобы когда-нибудь инициативу проявил ифрит, чтобы он… разглядел меня, что ли? Неважно. Не парься, Толик, окунись в сказку с головой!

И, расслабившись, я даже позволил себе подумать, будто Марид, правда, испытывает к своему хозяину какие-то чувства, не подкреплённые нашей связью. А иначе, стал бы он предлагать вместе отдохнуть на его личных курортах? Ну, возможно, но надеюсь, что нет, потому что я, как дурак, от волнения даже нарядился в летние вещи – вдруг джинн всё же предложит пойти на пляж? Но я ж не думал, что придётся выбирать самому.

– И куда пойдём? Сюда или туда? – прошептал джинн мне на ухо, по очереди указывая на две двери.

Я замер, будто кролик перед удавом. Чёрт, ещё б я помнил, где пляж, а где горячие источники. А, была не была!

– Туда, – ткнул пальцем в одну из дверей. Итак, пляжа мне сегодня не видать.

– Кажется, ты решил меня раздеть, – усмехнулся ифрит.

Аж подавился от такого заявления, опуская голову, чтобы скрыть заалевшие щёки. Я прям красна девица, смущаюсь уже от фразочек с намёком. Что с вами сталось, господин Суворов? Где суровый потомок великого полководца? Эх, да что уж врать – не было никогда "сурового потомка"

– В душ? – продолжал смущать меня ифрит.

– Эмм… я… – перспектива оказаться там вместе с Маридом пугала: я же снова накинусь на него.

– Ты первый, – джинн пожал плечами, выталкивая меня из комнаты и закрывая дверь.

Но вместо того, чтобы сразу пойти мыться, я присел на землю, закрыв руками пылающее лицо. Теперь захотелось поскорее сбежать и исполнить-таки найденный ритуал, разорвав связь. Нет, не могу так больше. Какого чёрта не согласился покататься на лыжах? Там Марид был бы одетым и не искушал бы меня. Ну, вернее, искушал бы, но не до такой степени, как здесь. Какого чёрта, он ведёт себя так, будто хочет проверить меня на прочность?

Бесчувственный чурбан! Сейчас же иду обратно и ставлю ультиматум: или ты меня отпускаешь "делать курсовую" – вернее, конечно, избавляться от связи, чтоб ты, идиот, не мучился больше, – или я… нет, не буду я желание загадывать. Выдержу – как-нибудь уж скрою от его глаз своё возбуждение.

Под струями прохладного душа удалось даже успокоиться и практически перестать думать об охренительном теле джинна, на которое сейчас удастся вдоволь налюбоваться. Вернее, спокойным быть удавалось, пока в дверь почему-то не шагнул Марид.

– Уже полчаса прошло, я заволновался, вдруг что случилось, – примирительно протянул он в ответ на испепеляющий взгляд.

Прикрывшись полотенцем, я пулей вылетел из душа, закрыв там джинна. Нет, вроде бы всё было нормально, только вот на самом деле мне, будто озабоченному подростку, хватило одного взгляда на Марида, чтобы вновь возбудиться. Где выдержка и спокойствие, я спрашиваю? Он же в джинсах, что тут возбуждающего?

Безрезультатно! Пусть я и решил, что главное, просто побыть рядом с любимым последние дни, всё равно продолжаю безумно жаждать близости с Маридом. Особенно после его многообещающего утреннего поведения.

Как был, в полотенце, я и забрался в источник, блаженно жмурясь и нежась в горячей воде. По контрасту с ней воздух был довольно прохладным, а солнце закрывалось тучами, отчего казалось, что уже вечер. А впрочем, сколько сейчас? Почти в три мы поднялись, потом час на еду, полчаса в душе… значит, сейчас около пяти – вполне уже вечер, однако ещё уйма времени, чтобы я успел сойти с ума от возбуждения. Вот, кстати, и его виновник!

Кое-как заставил себя отвести взгляд от Марида, тело которого прикрывало лишь малюсенькое полотенце на бёдрах. Тот же, будто издеваясь, нарочито медленно подошёл ко мне, скинул полотенце на камни и спустился в воду – я в это время едва держался, чтобы выглядеть хоть немного спокойным. Джинн лениво потянулся, провёл влажными ладонями по лицу и волосам, убирая пряди со лба.

Я сглотнул, следя за капельками, скользящими по телу, за изгибом шеи и мышцами, перекатывающимися под кожей… и вновь едва смог отвести взгляд. Чёрт, чёрт, чёрт! Ифрит что-то говорил, наколдовал даже поднос с винами и закусками, но я его не слышал, стараясь сообразить, как же спрятать возбуждение. Хотя куда такой стояк денешь-то?! Вроде бы в дикой жарище и думать о сексе нет причин, а вот же!

Стоя к Мариду спиной, даже не заметил, как тот подошёл ближе, кладя руку мне на талию и протягивая бокал вина. Когда же ощутил прикосновение, дёрнулся, будто на самом деле получил удар раскалённым кнутом. Тонконогий бокал был выбит из пальцев джинна, погружаясь в мутноватую воду.

– Эмм… и-извини, – пробормотал я, подхватывая потерю и вручая её обратно ифриту, однако так и продолжил стоять, повернувшись к нему спиной, разве что отступил на шаг.

К своему великому счастью я приметил в воде у "берега" своеобразное подобие скамейки. Туда сразу же и направился: присел, закинув ногу на ногу – хотя это вряд ли помогало, стоило лишь присмотреться, – и деланно спокойно откинулся на камни, запрокидывая голову. Господи, я никогда тебя не доставал и ничего не просил, и в данной ситуации ты не должен мне помогать, но, блин, пусть джинн хотя бы просто сделает вид, что ничего не видит!

– Держи, – ифрит присел рядом, практически касаясь своим бедром моего. – Только на этот раз не пролей.

Я тяжело вздохнул, но глаз не открыл. Отвяжись ты со своим вином – чего-чего, а спиртного сейчас ну совсем не хочется, и так едва трезвую голову сохраняю. Рядом что-то звякнуло, видать, Марид поставил нетронутый бокал, хотя, судя по громкости звона, это был весь поднос.

– Я не хочу, – выдохнул я едва слышно.

– А если так? – произнёс он в ответ, и губ моих коснулось прохладное стекло.

Не в силах сопротивляться, послушно приоткрыл рот, делая небольшой глоток, смакуя напиток на вкус. Распробовав приятный букет изабеллы, хотел было глотнуть ещё каплю, несмотря на собственноручно установленные запреты, но бокал уже был убран. Зато, будто придя на замену спиртному, но опьяняя не меньше, мою открытую шею поцеловали тёплые губы. Уверенно и умело лаская, Марид прикусывал кожу и потом зализывал эти места или осторожно дул, вызывая пробегающие по коже мурашки. Его большая ладонь легла на моё колено, поглаживая и постепенно поднимаясь выше, задирая полотенце.

– А… можно ещё вина?

Кое-как собравшись с силами, я скинул ладонь ифрита и потянулся за бокалом, но руки дрожали, и тот вновь едва не упал, потеряв половину своего содержимого. По воде расползлось вишнёвое облако, почти мгновенно пропадая. С какого перепугу веду себя, будто целомудренная малолетка? Я же сам мечтал затащить джинна в постель, чего сейчас отпираюсь?

Ифрит же улыбался, всматриваясь в моё лицо, будто искренне забавлялся происходящим. Он осторожно забрал бокал из моих пальцев, поставил его обратно на поднос…

– Знаешь, по-моему, ты перегрелся, – в глазах Марида играли смешинки. – Весь покраснел, тяжело дышишь, глаза совсем затуманились, кажется, в обморок сейчас упадёшь. Можно уйти отсюда, посидеть и посмотреть кино, как вчера. Да ты ещё вон в полотенце укутался! – джинн многозначительно покосился вниз, и я едва не провалился под землю, понимая, что эрекция всё же не осталась незамеченной.

– Я не перегрелся… – поднялся, отходя от ифрита. Притом как-то автоматически вновь повернулся к нему спиной, до сих пор скрывая очевидное.

– Но мы тут только вдвоём, к чему полотенце-то? – голосом змея-искусителя протянул Марид.

Вот именно к тому и полотенце! Чтобы были хоть какие-то барьеры.

– Мне так удобней.

– А мне – нет, – на этот раз серьёзно заметил джинн, одним резким движением сорвал с бёдер полотенце и, развернув меня к себе, впился поцелуем в губы.

А я… да, просто с силой оттолкнул Марида от себя и, выхватив полотенце, позорно сбежал. Захлопнув дверь комнаты, прислонился к ней лбом, стараясь, как говорил Шер, "разложить на составляющие собственное поведение". Убегаю, потому что… Что?

Он тебя целует, обнимает, будто бы…

Да! Вот именно потому! Я не верю, что это Марид. Разве мог упрямый джинн, иногда не желающий меня даже поцеловать, вдруг так измениться? Не мог, я уверен! Только вот нельзя полагаться на необоснованную уверенность. А узнать ответ можно только… отпустив себя?

Я принялся нервно расхаживать по комнате. Да, возможно. Ведь, в принципе, с этой запретной любовью главным правилом было позволить себе отпустить желания, полностью открыться и…

Щёлкнула дверь за спиной, и уже облачённый в джинсы и майку Марид замер на пороге, вновь, как и в душе, подняв руки в жесте "сдаюсь". Ифрит виновато улыбнулся и напрягся, будто верил, что я сейчас накинусь на него с кулаками.

– Всё-всё, тихо. Ты перегрелся, вот и ведёшь себя совершенно неадекватно, – джинн пожал плечами. – Давай оденемся и поглядим какую-нибудь киношку. Места много, – он кивнул в сторону огромной кровати. – Обещаю руки не ра…

Чтобы не говорил больше глупостей, пришлось заткнуть ифриту рот поцелуем, обвивая шею руками и всем телом прижимаясь ближе. Нужно просто расслабиться, нужно получать удовольствие, если есть возможность. А потом, когда всё уже произойдёт, и удастся понять, правдой ли было случившееся или нет. Может, я зря бился столько времени и наша связь – не такая жуткая штука?

– Что ты…

– Отпускаю себя, – честно шепнул в ответ, утягивая Марида в сторону кровати.

И мы утонули в страсти. Его жаркие руки на моём теле, прикосновения чувственных губ, раскалённый воздух, будто бы сжигающий лёгкие. Два тела, сплетённые на контрастно прохладных простынях. Было больно, но приятно на душе – новое, неизвестное ранее ощущение. А вместе с тем удивительное чувство правильности происходящего, будто мы были созданы друг для друга.

Страстный и нежный, сильный, уверенный, но позволяющий перенимать инициативу, Марид просто потрясающий любовник. И он прекрасно понимал, что я не девушка, которой можно легко управлять. Он осознавал это, тоже полностью себя отпустив. Казалось, мы наконец-то открылись, передавая партнёру свои мысли.

Сейчас, когда обессиленный я лежал в объятиях джинна и ловил его нежные взгляды, то ощущал себя желанным, даже любимым. На губы непроизвольно наползала улыбка.

– Чёрт, как же я хочу, чтобы ты меня опять поцеловал, – пробормотал я, пряча счастливое лицо на груди ифрита.

Марид смешливо фыркнул, а когда я чуть повернул голову, перехватил за подбородок, заставляя полностью обернуться, и утянул в долгий сладкий поцелуй.

– Твоё желание для меня закон, господин, – улыбаясь, протянул он.

И, наверное, даже не заметил, как я вздрогнул при этих словах. Моё желание? Нет-нет-нет, хватит! Не говори так! Я зажмурился, отворачиваясь и делая вид, будто жутко хочу спать. Марид пробормотал что-то в ответ и притянул меня к себе, утыкаясь носом в макушку.

Я должен провести ритуал, просто обязан. Иначе после каждого упоминания о желаниях просто сойду с ума. Плевать, если все "чувства" Марида погаснут, когда он перестанет ловить отголоски моих. Это ведь возможно… если связь завязана на крови, то мы можем ощущать эмоции друг друга.

Когда дыхание джинна выровнялось, я осторожно выбрался из кольца его рук. Долго сидел, любуясь на спокойное и удивительно красивое лицо мужчины, а потом склонился, невинно поцеловав припухшие после бурной ночи губы, и прошептал, желая признаться хотя бы напоследок:

– Я люблю тебя.

Лампа спокойно выпустила меня в реальный мир, будто и не нужна ей была воля своего настоящего хозяина.

Часы в зале неспешно отмеряли свой счёт. Шесть утра… Ещё уйма времени, чтобы ознакомиться с деталями ритуала и придумать, как бы на некоторое время спровадить Марида из дома.