Головная боль в наследство

Глава 35 – Скоро всё… закончится?

Проводив взглядом скрывшегося за дверью Толика, Марид застонал, прикусывая губу. Он готов был даже вопить в голос: тело пронзало дикой болью желания… Нет, не возбуждения и неудовлетворённости – всего лишь отдачей из-за невыполненного повеления хозяина. Хотя и первыми тоже.

Хотелось догнать этого озабоченного идиота и хорошенько вытрясти из него алкоголь… чтобы тот сказал, наконец, чего хочет! Не по-пьяни или вспылив, а на самом деле. На трезвую голову – решение, не подкреплённое внезапными эмоциями или помутнённым сознанием.

Ведь сам Марид наконец смирился, принял, что… да всё он принял! И то, что теперь стал "безбожником-грешником" окончательно и бесповоротно, и то, что хотел своего хозяина – безумно и до одури, сходя с ума от одного лишь аромата одеколона, исходящего от кожи. Джинн теперь по собственному желанию был готов выполнять любую прихоть Толика! Но…

"Я хочу тебя". "Возьми меня". Чёрт! Это ведь не шутки. Ифриту и так сложно простить себя, попавшегося в ту же ловушку, что и брат. Теперь безумная вина надолго, если не навсегда поселилась в глубине души, ведь его сердце точно так же похитил простой смертный.

Марид резко открыл глаза, устремляя невидящий взгляд в потолок. Сердце?

Когда я зашёл в библиотеку из леса-приёмной – за столько-то посещений уже почти выучил дорогу, даже знаю теперь, где здесь находится небольшое лесное озерцо, – Шерриан восседал за столом, с головой заваленный старинными талмудами. Это, кстати говоря, было довольно странно – несколько последних ночей данный стол был заставлен колбами, пузырьками, котелками и иными алхимическими принадлежностями. Что ж, значит, волк уже придумал что-то новое и алхимию можно откидывать.

– От тебя спиртным и сексом несёт за версту. Всё же уложил своего джинна в кроватку? – буднично поинтересовался Шер, даже не оборачиваясь.

– А в метрах? – я криво усмехнулся, игнорируя вопрос.

– Чуть больше километра… – пробормотал волк, зарываясь в очередной свиток. – Так что там с Маридом? Меня нервирует твой "аромат".

– Давно не было секса? – я приземлился на стул напротив.

– Около дюжины столетий…

– Какое долгое воздержание! – я аж присвистнул.

– Но я имел в виду алкоголь, когда говорил об аромате, – Шер оскалился, отрываясь, наконец, от свитков.

Пару мгновений мы смотрели друг на друга… Шер не выдержал первым, заржав и уронив голову на кипу бумаг, а секунду спустя к нему присоединился и я. Взаимные подколы радовали нас обоих!

– Но правда, спиртным от тебя прёт ужасно, – выдохнул Шер, отсмеявшись. – Думать хоть можешь?

– Поверь, да! Было время протрезветь.

– И это как-то связано с джинном?

Я поморщился:

– Да, но не будем об этом. Я усвоил урок.

– Не знаю, каким был оный, но хорошо, что усвоил. Тогда перейдём к делам?

И не дожидаясь ответа, Хранитель принялся рыться в бумагах на столе, но, вероятно, не найдя нужную, недовольно фыркнул и сдул падающую на глаза чёлку. Потом перевёл жестокий деловой взгляд на меня:

– Итак, плевать на формулу перехода, она всё равно не завершена. Я нашёл ход в библиотеку сознания твоей бабки.

– В смысле?

– В самом прямом.

Я опустил взгляд, рассматривая собственные руки. Мысли в голове ворочались до невозможности медленно, не желая складываться в ответ. В самый прямой и очевидный: мы почти нашли выход!

Мы. Нашли. Выход.

– Чёрт! Мы это сделали? – почти заорал я, устремляя взгляд на Хранителя.

Он кивнул, улыбнувшись:

– Это ещё не решение проблемы, но стоит только перерыть библиотеку Эдже – и мы его найдём.

– Так вперёд. Чего ждать? – я резко вскочил, стол с жутким грохотом упал на пол.

– Она умерла, Толь. Я чувствую состояние библиотеки, чувствую рукописи, их сохранность, но даже в одиночку попасть туда без формулы перехода не могу, а уж с тобой… Дай ещё времени.

– До завтра? – задумчиво протянул я.

– Да. А через несколько дней ты уже будешь свободен.

– Он будет свободен, Шер. Свободы я ищу не для себя…

Толик крепко спал в своей комнате, а джинн, не в силах и дальше скрываться у себя в лампе, нервно наматывал круги по залу. Внезапно проснувшиеся в душе угрызения сводили с ума – то ли совесть, потерянная ещё при рождении, отыскалась, то ли сожаления по поводу отказа хозяину вдруг появились. В любом случае за произошедшее вечером было стыдно, особенно после того, как Марид осознал, почему же настолько "требователен" к хозяину.

И новые известия не радовали: значит, не просто связь, вызванная желанием Эдже, а настоящая привязанность и… какие-то чувства? С последними ифрит разобраться пока не мог, а может, и не хотел – так было легче. Зато он прекрасно понимал, что давно уже начал относиться к Толику не как к хозяину – сначала перестал искать повод нарочно испортить исполнение желаний, обернув их против загадывающего, потом сам же начал делать Тольке поблажки, принимая их за "часть желаний".

Но что уж думать сейчас? Поздно! Всё сложилось, наверное, как и должно. Был вопрос более важный, который после знакомства с Суворовым Марид всё чаще задавал себе. И что теперь? Как вести себя с "хозяином"? Извиняться за случившееся – глупо, к тому же именно сам Толик заварил эту кашу. Не стоит стараться сблизиться с джинном, у которого в друзьях-то ходит лишь пара-тройка скользких типов, помогающих порой схалтурить с желаниями. Да и какие они друзья? Так… деловые партнёры.

Но и строить из себя оскорблённую невинность – дело не мужское. Марид тяжело вздохнул, уткнувшись лбом в дверь комнаты Толика. Дурной хозяин! Вечно сотворит какую-нибудь глупость, а джинну мучиться! Что с ним делать, с этим вредным мальчишкой…

Остаток ночи спал я просто прекрасно – помимо прочего листья мифического растеньица действуют в качестве неплохого снотворного. Не знаю, снилось ли мне что-либо, помню только ощущение свободы, спокойствия и радости, почти безграничной. Ведь скоро всё решится. Разве это не повод?

Даже противный писк будильника вызвал улыбку, а не извечные ругательства на недосып. Казалось, за эти несколько часов без душевных терзаний и постоянных мыслей о "возможном решении" я отдохнул как за два дня безделья – хорошо и полноценно. К тому же благодаря странным не запомнившимся снам удалось приобрести великолепное настроение, а это очевидный плюс.

Широко улыбаясь и прямо-таки распространяя вокруг себя ауру счастья, бабочек и радуги, скорее всего, стыренную ночью в какой-то приторно-розовой волшебной стране, я направился на кухню, откуда уже доносился аромат готовящейся еды. Ну вот, на днях всё закончится. Мы с Шером практически нашли способ разорвать мою с джинном связь. Так что пусть Марид на меня будет сейчас кидать недовольные взгляды, зато…

– Утро доброе! – произнес ифрит. Мягко и как-то охренительно сексуально подойдя ближе, он легонько поцеловал меня в уголок губ. – Ты такой довольный. Хорошо спалось?

Я кивнул, прямо-таки физически ощущая, как "цветочная аура" сперва застывает, потом трескается и ледяными осколками опадает на пол, с ног до головы обдавая меня могильным холодом. До того счастливая улыбка гримасой застыла на губах.

На днях всё закончится. Связь будет разорвана… и Марид спокойно сможет уйти на все четыре стороны. Не будет больше запаха кофе по утрам и экзотической еды. Не будет нежных утренних объятий, поцелуев перед сном и знания, что дома тебя ждут, что о тебе волнуются. Ничего, связанного с джинном, не будет. Я снова останусь один в квартире, как хотел когда-то. Только теперь почему-то не хочу.

А ведь джинн точно уйдёт. Мариду нет причин оставаться с вечно мечтающим затащить его в постель "бывшим хозяином". Конечно, можно ещё передумать и не разрывать связь…

– Чай? Кофе? – заглядывая мне в глаза, спросил ифрит.

Бесконечно глубокий голубой цвет, завораживающий. Как я могу отказаться от задумки избавить джинна от оков и продолжать держать этого удивительного мужчину своим пленником? Нет, я должен! Не для себя – для него. Но у меня есть ещё несколько дней безграничного и полного пользования. Люблю этого идиота.

– Тебя… – шепнул, за майку притягивая к себе Марида и увлекая его в головокружительный поцелуй. Нехотя оторвавшись от его губ, добавил: – А вообще, давай чай. С тостами.

Джинн медленно кивнул, разжимая объятия, а я, вздохнув, присел за стол. Поцелуями сыт не будешь… но хотелось бы.

А всё-таки как быстро мчатся мгновения с любимым, когда начинаешь понимать, что их осталось удивительно мало, и как долго они тянутся без него. Марид давно уже начал забивать на институт, позволив хозяину "самому разбираться с толпой озабоченных баб", потому на парах я был дёрганый и дикий да вечно косился на часы, надеясь поскорей убежать домой. А оказавшись, наконец, рядом с ифритом, даже и не заметил, как уже наступила ночь.

И как сильно начинаешь осознавать собственные чувства, понимая, что скоро, возможно, твоего самого дорогого человека больше не будет рядом. Но важней ведь, чтобы был счастлив он, а не ты. Никогда не страдал излишней жертвенностью, а с Маридом… За этот день я вообще многое переосмыслил. От прикосновений и поцелуев ифрита я всё ещё возбуждался, но хотелось теперь не того. Хотелось до последнего возможного мгновения быть рядом, чувствовать запах его тела и спокойное дыхание. Ощутить, запомнить, впитать каждой клеточкой! Какая-то до боли сентиментальная мысль, но, наверное, правильная.

А ещё почему-то было желание разреветься, хотя никогда раньше не страдал от такого. Ну, собственно, хочу ведь, чтоб меня, будто бабу, отымел один шикарнейший мужик. А почему тогда и других "странных" желаний появиться не может?

Заснуть в одиночестве не удавалось даже благодаря свежим, вчера только нарванным в лесу Хранителя листикам. В груди образовалась сосущая пустота, которая постепенно становилась всё больше, будто в центре её расположилась черная дыра и втягивала в себя все остальные чувства…

– Да что ж ты с каждым днём всё злей-то? – с сожалением спросил Шерриан, когда я ввалился в библиотеку. Наставник любит начинать разговор первым, даже если его не просят. Особенно если так.

– По личным причинам, – фыркнул я в ответ.

– Ясно, джинн всё зверствует.

– Вообще-то нет, – его слова даже как-то смутили. – Просто я слишком много думаю. А это чревато. Ладно, давай по делу: как там формула перехода?

Шер кивнул, одобряя новую тему, и взял с наконец-то чистого стола перевязанный лентой свиток, которым не преминул помахать перед моим носом:

– Вуаля! Вот она, моя родимая. Вернее, вот, – мужчина кивнул в сторону начерченного на полу круга с непонятным узором и ещё более неизвестными письменами по краям. – Это пентакль, – ответил Шер на мой подозрительный взгляд. – Совместно с формулировкой на старомагическом…

– Стоп-стоп-стоп, – я помотал головой. – И такой когда-то был?

– В вашем мире многое было, а в других – тем более, – Хранитель улыбнулся. – Кстати, я пытался найти какие-либо подсказки среди знаний умерших миров, но, к сожалению, похожих существ там изучать никогда и не пытались, принимая как должное.

– М-да, зато моя прабабка устроила революцию в области магической науки, – проворчал в ответ.

– Да, умная женщина была. И думала всегда сама, а не моей помощи просила, – ехидный взгляд в мою сторону. – В общем, как я уже сказал, пентакль и формулировка и представляют собой формулу перехода. Идём.

Хранитель ухватил меня за руку и насильно втолкнул в центр круга, остановившись рядом. Слова перехода звучали хрипло и рвано, как-то рычащее, будто в мужчине начала просыпаться его любимая волчья ипостась, они вызывали волны мурашек, проходящие по телу. Письмена по краю круга вспыхнули, от них принялись медленно наливаться узоры под нашими ногами. В глазах помутнело…

Я думал, что переход будет подобен тому разу, когда Марид показывал мне лампу. Но сейчас меня, скорее, спрессовали в компактный шарик и кинули со сверхзвуковой скоростью куда-то в неизвестность, а не разбили на атомы и протащили сквозь узкое горлышко. Впрочем, было всё так же больно.

Ощутив твёрдую поверхность, я облегчённо выдохнул и грохнулся на пол, не устояв на ватных ногах. Замерший рядом Шерриан фыркнул.

– Да уж, неприятный процесс, – "успокоил" он меня, – но смягчить формулу перехода никак не удаётся. Зато мы на месте.

Ухватившись за протянутую руку, я кое-как поднялся на ноги и огляделся. Огромный зал, потолок которого тонул в тумане, чем-то напоминал мою библиотеку, только здесь не было резных стульев и какой-то… нежности что ли. Всё грубо, рублено и серо. А ещё в воздухе повисла затхлость, а все горизонтальные поверхности были покрыты толстым слоем пыли. Заброшенное и даже чем-то страшное место.

– Представь, она пыталась спалить это место, – волк грустно улыбнулся, глядя на следы, оставшиеся от его ног. – Лет двадцать назад это было. Эдже даже не страшило, что, оставшись без хранилища памяти, она может сойти с ума. Но я успел потушить пожар. Пострадали только стеллажи с детскими книжками…

– Странная она была.

– Она была немного груба, уверена в себе… Собственно, по обстановке и заметно. Но, думаю, Эдже боялась именно того, что мы делаем сейчас: что желание кто-то сможет отменить.

– Думаешь? – я вопросительно поднял бровь.

– Знаю, – он пожал плечами. – Ну что, вперёд?

Сколько же здесь было книг о джиннах! Труды неизвестных авторов об ифритах, маридах и иных магических существах, хотя бы косвенно относящихся к ним; сборники сказок; картинки, исторические выписки, фотографии… Казалось, эта женщина была просто свихнута на теме джиннов.

Откладывая труды, которые могли бы понадобиться, мы с Шером практически разграбляли данное место, переворачивая всё вверх дном. Нужное заберём с собой, остальное Хранитель пообещал потом привести в порядок. Но что-либо действительно связанное с Маридом и когда-то загаданным прабабкой желанием найти не удавалось, хотя мы уходили всё дальше и дальше.

Очередной сборник сказок был откинут в сторону, туда же полетел толковый словарь. Чёрт, как всё надоело! Я покрутил в руках толстую тетрадку с обгорелыми краями, собираясь и её отшвырнуть в скором времени.

– Вот ещё и такая фигня тут имеется, – проворчал себе под нос, произвольно открывая тетрадь.

Да так и замер, удивлённо глядя на фотографию, что была приколота скрепкой к открывшейся странице. С чёрно-белой фотокарточки на меня смотрели такие родные и любимые глаза.

"В человеческом обличье этот джинн выглядит довольно безобидно. Несмотря на то, что он может принять любой вид, выбрать желаемую внешность или даже стать женщиной, почему-то, становясь человеком, всё же предпочитает единственный вариант. А это означает, что этот воздушно-огненный монстр не чужд простым человеческим слабостям – привычкам.

Значит, загадывая желание, следует учитывать и психологические характеристики…"

Пролистал ещё пару страниц, подмечая написанные на полях даты, а кое-где и обращения "дорогой дневник". Бинго?

– Шер, – крикнул я волку, – кажется, у меня в руках то, что мы искали!