Гол престижа (Сборник научно-фантастических произведений)

КЛУБ КУКЛОВОДОВ[3]

Джордж Швайхард стоял посреди помещения, больше всего напоминавшего тюремную камеру, хотя и довольно просторную. Стены из грубого кирпича. Стол, два стула, кровать. Железная дверь с крупными, как на мостах, заклепками и большим черным квадратом на уровне глаз. Ни унитаза, ни умывальника. Окно высоко под потолком, сквозь стекло просматривался кусочек синего неба с плывущими облаками. Вид помещения насторожил Швайхарда; не потому, что походил на тюрьму, а потому, что все было каким-то искусственным. Ненастоящим. Смоделированным. Под ложечкой засосало от нехорошего предчувствия. Он хотел сесть, но черный квадрат на двери засветился. На экране появилось лицо мужчины средних лет. Мужчина сказал:

— Вы находитесь в Виртуальном Реабилитационном Центре для недавно погибших людей. В так называемой Корзине.

— Как погибших? Я погиб? Не может быть! Не может! Со мной этого не может произойти! Это какая-то ошибка! Это неправда! Погибают всегда другие!

— Это правда. Наша практика показывает, что лучше всего сказать правду сразу, а не готовить к ней.

— Нет, не может быть, не может быть… Ну, скажите, что это шутка! Глупая, дурацкая шутка!

— Возьмите себя в руки. Ну, вы же мужчина! Задача нашего Центра — помочь вновь прибывшим адаптироваться в первый, самый трудный период.

— Не может быть… а что случилось? Что со мной могло случиться?

— Вы покончили с собой. Но сначала послушайте Официальный вводный инструктаж. Прошу не перебивать. У вас будет возможность задать вопросы.

— Сегодня четырнадцатое мая две тысячи тридцать шестого года. Вас зовут Джордж Швайхард. Ваш Личностный Модуль активирован, тестирован, и проверен на вирусы сегодня, в десять часов утра. Решение об активации модуля номер 70386513267 принято директором ВРЦ Генри Крассом, на основании свидетельства о смерти человека, гражданина США, Джорджа Швайхарда, рожденного 17 апреля 2005 г. в городе Льюистоне, штат Мэн. Свидетельство выдано полицейским департаментом города Портленда, штат Мэн, десятого мая 2036 г.

— Простите, а как…

— Не перебивайте. В графе «причина смерти» указано:

Далее. Последний раз вы были синхронизированы с вашим ЛМ третьего мая две тысячи тридцать пятого года. Следовательно, вы не можете знать, что произошло в последующий за этой датой год. Довожу до вашего сведения, что вы являетесь особо опасным преступником. Избранная для вас мера пресечения — содержание в одиночной вирткамере.

— Как? Да что вы тако…

— Не перебивайте! Вам отказано до суда в общении с другими модулями, а также с внешним миром и в доступе в Инфорсеть. Вы обязаны ознакомиться с правилами поведения в вирткамере, которые появятся на мониторе объявлений, и нажать кнопку «Ознакомлен». Нажатие кнопки равнозначно личной подписи.

Вы обязаны до суда изучить предлагаемые документы, которые будут вам предоставлены, после чего нажать кнопку «Ознакомлен».

Суд состоится двадцать восьмого мая текущего года, то есть через две недели. Вы обязаны выбрать себе адвоката, нажав кнопку «Выбрать». Список адвокатов появится к на мониторе после ознакомления с правилами. Вы имеете право на помощь психолога. Он посетит вас после инструктажа. Вы имеете право на один телефонный звонок. Одноразовый аппарат появится на столе после нажатия кнопки «Звонок». Вы имеете право знать дату и реальное текущее время. Дисплей часов на мониторе. Вам полагается бесплатная электроэнергия для жизнедеятельности модуля в количестве шести киловатт-часов в сутки. Советую тратить ее разумно.

Официальный инструктаж закончен. Вы можете задавать вопросы.

— Какие уж тут вопросы… я ничего не понимаю. Я просто огорошен. А вы кто?

— Я дежурный инженер Центра. Мое имя вам знать не обязательно. Завтра меня сменит другой. Вы можете задавать вопросы любому инженеру, круглосуточно, обращаясь к нему «Господин дежурный», или «Господин инженер».

Лицо на экране сменилось текстом. Джордж подошел и стал читать. Через пару минут, вздохнув, нажал красную кнопку «Ознакомлен». На экране появился список имен.

«Я все равно никого из них не знаю», — подумал заключенный и выбрал первое попавшееся имя.

Экран погас, только в углу светилась кнопка «Звонок». Он нажал кнопку, обернулся. На столе стоял желтый телефонный аппарат, старого типа, с давно забытым дырчатым диском.

«Позвоню Тэдди, — решил он, — больше некому. Не маме же плакаться».

Он сел, протянул руки к аппарату и застыл в изумлении.

Это были не его руки. Он поднес руки к глазам. Фаланги пальцев были составлены из геометрически правильных цилиндров и усеченных конусов телесного цвета, абсолютно гладких. Ни следа волосков и папиллярных линий. Ногти просто нарисованы. Суставы отсутствовали вообще, и если сжать кулак, то можно увидеть ровные торцы фаланг.

— Первый раз это поражает, правда? Но привыкаешь быстро.

Джордж резко поднял голову. В камере стоял человек, одетый в джинсы, тапочки и мягкий свитер. Человек держал в руке папку. Не было ни грохота ключей в замке, ни скрипа открываемой двери. Вид у человека был домашний, скорее даже затрапезный. Он был нечесан, а брился, наверное, не ближе трех дней назад.

— Кто вы? Как вы вошли?

— Я психолог. Вошел через дверь. Призван помочь вам адаптироваться. Можно сесть?

— Что вы спрашиваете! Я здесь не хозяин. Может, хоть вы объясните мне, что происходит?

— Для начала давайте договоримся: главное сейчас то, что вы живы. И на фоне этого главного мы с вами будем рассматривать все остальные события, которые по значимости меньше. Хорошо?

— Ну… я не знаю. Конечно, хорошо, что я жив… и… но…

— Вот и отлично.

Психолог закинул ногу на ногу, достал сигарету. Его шлепанец качался на ноге.

— Вы курите? — спросил он. И, не дождавшись ответа, сказал:

— Я закурю, вы не против? Да, мы же не познакомились. Меня зовут Честер Кинг. Можете называть «док», или просто Честер.

— Джордж Швайхард.

— Я прочитал ваши медицинские документы. Незначительные соматические болезни. Грипп, два пищевых отравления. Операция по удалению вросшего ногтя на правой ноге… Мелочь, ерунда! А с психикой так вообще полный порядок. Вашему здоровью можно позавидовать. Ну, телесных недугов больше не будет, ибо нет самого их носителя. Так что все вот это, — он бросил папку на стол, — вам больше не понадобится. Давайте просто поговорим.

— Доктор, объясните, что тут… что вообще… я не нахожу слов.

— Джордж, да не волнуйтесь вы так. Вы подумайте, раньше как было: человек умер, и все. Безвозвратно. Хочешь, или нет, тебя не спрашивают. Какая-нибудь глупая язва желудка уносила жизнь человека, у которого масса планов, который необходим обществу, я уж не говорю про родных. Ученые, композиторы, художники. Недописанные книги и картины. Незаконченные научные труды. Незавершенное воспитание детей. Да и просто недожитая жизнь.

Со смертью каждого, даже маленького человека, рушится целый мир! Смерть настигает людей спонтанно, дефект тормозной трубки, стоящей доллар, приводит к гибели человека, от которого зависит судьба тысяч. Смерть, эта необходимость эволюции, или, если хотите, порождение дьявола, была неуправляема. До недавнего времени.

Теперь же, умерший, то есть его сознание, душа, если хотите, попадает в Корзину. Причем неважно, как, где и от чего ты умер. Твоя человеческая сущность сохраняется. Гарантированно. В Личностном Модуле. Надо всего лишь не реже трех раз в год сходить на синхронизацию, где сохранить новые впечатления и мысли в своем Модуле. Чтобы он был вами, не отставал от вас. Только и всего! А можно и чаще. Хоть каждый день. Модуль-то ваш, личный.

Вот вы, Джордж, мучаетесь неизвестностью. А все оттого, что не ходили, и не «сливали в ящик». Выходит, вы сами себя трижды обворовали. Ведь вы три раза пропустили сеанс? Знаю, знаю, что вы хотите спросить: почему вы умерли? Но я, к сожалению, всего лишь врач. Я хочу помочь вам адаптироваться в новой обстановке, и не могу отвечать на вопросы, находящиеся в компетенции полиции. Так что вас больше всего беспокоит в новом облике: ваши руки?

— Нет, не руки. А долго мне здесь сидеть? И что потом?

— То, что вас интересует перспектива, уже хорошо. Люди, убитые горем, обычно равнодушны к будущему.

А что касается ваших рук, то знаете, виртуальный облик непривычен поначалу, но у него масса достоинств. Долгая жизнь. Невозможность боли и болезней. Да много всего. Не надо есть, не нужен туалет. Не нужно тратиться на одежду. Одна программа «Мировая мода» содержит десятки тысяч вариантов одежды. А стоит сущие гроши. Конечно, ваш облик смоделирован так, чтобы занимать меньше места в объеме памяти Корзины. У меня руки (он протянул ладони вперед) больше похожи на настоящие. И суставы, и волоски. И линии на ладонях. Но я-то все это сделал за свой счет. Можно даже нанести папиллярный узор, причем соответствующий истинному. Но это уже дорого.

— Доктор, вы не ответили на вопрос.

— Джордж, вы же понимаете, что две недели сидеть так и так придется. А там — как решит суд. Мой вам совет: изучайте дело так, будто речь не о вас. Будто бы вы просто читаете детектив. Примерьте роль адвоката, прокурора, судьи. Ведь то, что ваш мозг, тот, живой, знал на момент смерти, не знает никто на свете, в том числе и вы. Не напрягайтесь. Извлеките из ситуации максимум удовольствия. Вы кем работали?

— Банковский служащий. Клерк.

— Работы было много?

— Невпроворот. То и дело сверхурочные. А когда Томас уволился, то я за него стал. И свою, и его работу делал, временно, пока искали другого. А потом босс, видя, что я справляюсь, предложил мне тридцать процентов к жалованию. Я, дурак, согласился. Никого брать не стали, а все навалили на меня. Так и работал, как мул на пашне, с утра до вечера, и часто без выходных. Расчеты на дом брал. Профсоюз не придерется! Вроде я в сговоре с боссом, а в сущности он на мне верхом катался. Платил он, конечно, хорошо, но и доставалось — будь здоров.

— А теперь переложите подушку, вот так, головой к двери. Валяйтесь на кровати, смотрите на облака. Устройте себе день счастливого лентяя! Просто отдохните. Ведь вы не отдыхали уже целую вечность.

— Вы думаете?

— Конечно! И еще совет: не звоните никому. Звонок вас скорее расстроит, чем утешит.

— Скажите, док…тор, а почему вы так одеты?

— Это виртуальный облик. Будто зашел сосед к соседу. Так для вас легче. Вам не нравится?

— Нет, нет, что вы, очень даже…

— Реально я человек. В костюме и белом халате. Побритый и причесанный. И никогда в жизни не курил. До свидания, если нет вопросов. Вы всегда можете связаться со мной через дежурного. Выше нос, Джордж!

Врач подошел к двери, постучал. Дверь бесшумно открылась, и закрылась, выпустив его.

«А умывальника нет, — подумал Джордж, — и унитаза тоже. Мне уже никогда не попить воды. И не пописать».

Швайхард посидел на кровати минут десять, потом решительно взял телефон. Виртуальный палец точно вошел в отверстие диска. После трех гудков трубку сняли.

— Тэдди, это ты? Это Джордж. Какой, какой… Швайхард. Не узнал, что ли? Тэдди, я хотел… что? Что? Ну, раз так, извини. Прощай.

Трубка легла на рычаг. Прав был доктор, подумал он. А Тэдди хорош:

«Среди моих друзей нет воров и убийц. Знать тебя не хочу». Ну и хрен с тобой, обойдусь.

Он не заметил, как исчез телефон.

Джордж растянулся на кровати. За окном плыли облака. Ну что, в конце концов, они мне сделают? Я уже не человек, а снявши голову, по волосам не плачут. Облака успокаивали. Джордж не заметил, как уснул.

Его разбудила противная веселенькая музычка. Впрочем, на будильнике любая мелодия становится противной.

«Что, уже на работу? Ох, какая теперь работа…»

Дежурный сказал:

— Подследственный Швайхард, подъем. Визит адвоката.

В камеру вошла молодая женщина! В зеленой блузке и классической черной юбке до колен. Прическа — уложенные косы. Джордж опешил, потом инстинктивно ощупал подбородок. Щетины не было. «Брюки, наверное, как жеваные. Я же спал в них».

Он, привыкший выглядеть безукоризненно, как требовала его должность, был смущен и обескуражен. Почему женщина?

— У вас нормальный вид, не беспокойтесь, — сказала она, — я ваш адвокат. Давайте знакомиться. Я Сара Вейдинг. Вы выбрали меня.

— Я не знал. В списке были только инициалы.

— Что не знали? Что адвокат женщина? Вы считаете, что мужчина был бы лучше? Вы можете заявить отвод, имеете право.

— Нет, нет, что вы, — он смутился, — не обижайтесь, мисс Вейдинг.

— Миссис. Я замужем. Займемся делами.

Она положила на стол объемистый портфель, села, подобрав юбку.

— Итак, мистер Швайхард, вот ваше дело. Собственно, мой визит предварительный, поскольку вы пока о деле ничего не знаете. Я вам его оставлю. Но сейчас я вам расскажу о нем кратко. Нам с вами надо выбрать концепцию защиты. В общем виде. Сегодня. А потом довести ее до приемлемого вида. Времени очень мало. Люди могут тянуть время, играя на действительных и мнимых болезнях. Врачи, обследования. Адвокат работает. У нас с вами такой возможности нет.

— Какая концепция, миссис Вейдинг! Я-то ничего не совершил! Меня судить просто не за что. Нет состава преступления.

— Состав преступления — это характеристика деяния, а не преступника. Погибли, включая вас, пять человек. Шестой тяжело ранен.

«Боже милосердный, нет!»

— Из них лично вы убили двоих. И тяжело ранили полицейского офицера. Неизвестно, выкарабкается ли он. Возможно, он перейдет в виртуальное состояние, что для вас будет означать еще одно убийство.

«Боже, нет, нет!!!»

— Я вам зачитаю кое-что… В общем, так: Седьмого мая две тысячи тридцать шестого года, в полночь, вооруженная банда, состоявшая из трех человек, внезапно напала на охраняемый объект номер двадцать восемь, принадлежащий корпорации «Уорлд стил». Главарь, Джордж Швайхард, бросил осколочную гранату в окно комнаты охраны. Из трех охранников двое, находившиеся там, были убиты на месте. Третий, Стив Ллойд, был в туалете. Он услышал взрыв и сразу вызвал полицию, включил наружные скрытые прожекторы, о которых вы, наверное, не знали, потому что оказались прямо в центре светового круга. Ллойд первой же очередью убил вашего сообщника Ральфа Кратчли, вам же двоим не давал уйти до приезда полиции. Поскольку объект находится за городом, далеко в поле, полиция приехала только через сорок минут. За это время вы и Виктор Бод неоднократно стреляли в прожектор, но попасть не могли. Его излучатель имеет размер полтора дюйма. Вы пытались прорваться ко входу, но Ллойд пресек вашу попытку. Вы бросили еще две гранаты. Стальная дверь выдержала. В ноль сорок пять прибыл спецнаряд полиции. На предложение сдаться вы и Виктор Бод стали стрелять в сторону полицейских. Вам трижды предлагали сложить оружие. Но вы продолжали бессмысленное сопротивление. При этом тяжелое ранение получил офицер Джим Доусон. Тогда, в час сорок три, был отдан приказ снайперу стрелять на поражение. В два ноль три выстрелом в сердце был убит Виктор Бод. После чего вам опять предложили сдаться. Но вы усугубили свое положение, решившись на самоубийство. И снесли себе полголовы из пистолета.

Дальше. Вот. Заключение баллистической экспертизы. Пуля, ранившая Доусона, принадлежала пулемету «Вальтер S3», который лежал около вашего трупа. Бод стрелял из «Узи-шарона». У Кратчли был только пистолет. Причем без обоймы.

Вот акты судебно-медицинского исследования трупов: Кратчли, Бода, Швайхарда.

Ну, и, наконец, обвинительное заключение. Это вы сами прочитаете.

Такие вот у нас с вами дела. Что скажете?

— Да какая разница! Что там сделал человек Швайхард! Я-то тут при чем?

— А при том. Вы, будучи человеком, трижды уклонились от синхронизации. Почему? Целый год вы, получается, готовились. Ну, как еще объяснить? Поймите, суд не примет других версий. Уклонение — уже преступление. И вы это знали. Вы уже за год что-то знали. Мы с вами не сможем убедить судью, что до последней синхронизации вы были невинным агнцем, а сразу после нее превратились в козлище. Так не бывает. Вы что-то знали еще до считывания. Закон об обязательной синхронизации придумали не дураки. Он как раз направлен против таких случаев. Сейчас мы бы знали хотя бы мотив. А вы загнали ситуацию в тупик.

Она помолчала, потом сказала:

— Хоть бы стреляли в сердце! А то ведь в голову! Вас даже следователь не допрашивал. Никакого смысла.

Джордж неожиданно для себя улыбнулся:

— В следующий раз я так и сделаю…

— Дело тяжелое, а вы смеетесь.

— Миссис Вейдинг, а что такое «объект № 28»?

— Трехэтажное здание, в поле, семьдесят километров от Портленда, в сторону от дороги номер… номер… не помню. Да не важно. Его построил пять лет назад владелец сети игорных заведений, для загородного развлекательного центра. Но у него что-то не получилось, и почти готовое здание забросили. Год назад его приобрела корпорация «Уорд стил». Здание с тех пор строго охранялось. Иногда туда что-то привозили, и охрану увеличивали до пятнадцати человек. А когда груз увозили, то оставалось трое. Это сведения, предоставленные «Уорд стил». О характере хранимого они, ссылаясь на коммерческую тайну, говорить категорически отказались. Сообщили, что груз имеет все необходимые экологические документы, и никакой опасности не представляет.

— Что-то очень ценное?

— Неизвестно. Но уж наверняка не туалетная бумага.

— Ну, вот и вы улыбнулись.

— Ладно, мистер Швайхард, расскажите лучше о себе. Может, что-то придумается.

— Да ничего интересного. Школа, колледж, бейсбол. Потом захотелось посмотреть мир, а заодно и денег заработать. Подписал контракт с военным флотом. Пять лет служил на авианосце «Тикондерога».

— Простите, а в какой должности?

— Кладовщик-учетчик склада вещевого имущества.

— Понятно. Поэтому вы и не смогли отличить осколочную гранату от газовой.

— Как это?

— Модули Бода и Кратчли на допросах в один голос утверждают, что вы говорили, будто гранаты газовые, усыпляющие. Что охрана не пострадает. Просто заснет. А вы один спокойно зайдете, нажмете кнопку, и все. И ваши лица даже никто и не увидит.

— Какую еще кнопку?

— Они говорят, шестую. Кнопку номер шесть. Но рассказывайте дальше. Что вы делали после службы?

— Я совершил самую большую глупость в жизни. Я женился. Простите.

— Ничего. Что потом?

— А, одно расстройство. Она оказалась просто пустышкой. О детях слышать не хотела. Для нее замужество стало очередным приключением. Но красива — просто жуть. Я не могу устоять перед красивой девушкой. Прямо бес какой-то вселяется. Готов на все. Ну, а когда мои денежки кончились, она просто ушла, и все тут. Разводились по почте. Тоска. Надо было куда-то устраиваться. Идти опять служить я не хотел, по одной причине: там почти нет женщин. Хотя платили более чем неплохо.

Меня, как ни странно, увлек учет. Которым я занимался на флоте. Стройность и сложность системы. И даже казуистика привлекательна. Я поступил на курсы бухгалтеров. Учился легко и с удовольствием. Преподавателей просто приводил в восторг. Один из них и помог мне устроиться в банк, где я наверняка стал бы старшим клерком, а то и главным бухгалтером. Если бы не эти события. Вы знаете, бухгалтер — это властитель системы, которую никто не понимает, а в центре ее находится самое главное в любой деятельности — деньги. Я вам скажу более…

— Не увлекайтесь. Срочная ревизия в вашем банке выявила подлоги, совершенные вами. Вы обворовали ваш банк на сумму двенадцать тысяч триста семьдесят три доллара. Это было в конце апреля тридцать шестого. Скорее всего, на эти деньги вы купили оружие.

— Не может быть! Я никогда… я всегда точно и честно… я и в мыслях не имел…

— Это факты, Швайхард. Упрямая вещь.

— Час от часу не легче. Но, по сравнению с остальным, это детские шалости.

— Так вот, картина у нас вырисовывается следующая: третьего мая тридцать пятого года вы прошли сеанс считывания. Вскоре после этого в вашей жизни что-то резко изменилось. Целый год вы готовились. За этот год вы совершили два преступления: уклонение от считывания, и кража денег в банке. Все это вы проделали только для того, чтобы проникнуть на объект номер двадцать восемь, и там нажать кнопку номер шесть. Так?

— «Это ты сказал, — ответил Христос Пилату».

— Скажите, у вас в роду не было наследственных психических заболеваний?

— У меня только мать. И она здорова. Отец давно погиб. В катастрофе. В машине. Я его почти не знал.

— Думаю, защиту надо строить по этому принципу. Внезапное психическое расстройство. Конечно, ваш модуль проверялся на психику, программными методами, но они официально информативны только на восемьдесят процентов. Тут вот и есть для нас лазейка. Целых двадцать процентов!

— И что это даст?

— Изменение вашего статуса. Если суд признает вас психически больным, то вы освобождаетесь от уголовной ответственности. Вы будете помещены не в тюрьму, а в виртуальную больницу. Пожизненно, конечно. Но других сроков все равно не будет, а там режим все же помягче. Даже разрешают быть наблюдателем в Сети. А это почти что амнистия. Если удастся это сделать, я буду считать процесс выигранным. Поверьте, это лучший вариант. Я сейчас ухожу, а вы почитайте дело.

Она, оставив портфель на столе, пошла к двери. Обернулась:

— До свидания, мистер Швайхард.

— До свидания, миссис Вейдинг.

Джордж долго смотрел на закрытую дверь.

«Эх, с тобой бы встретиться в другой обстановке. И заняться другими делами».

Он открыл портфель и достал пухлую папку.

Он пролистал дело, прочитал его «по диагонали», и открыл последние страницы:

Джордж убрал бумаги в портфель, поставил его под стол, и задумался.

«Гранаты? Да я их и в глаза не видел. На флоте нет гранат. Куда их там бросать? Противник за горизонтом. Может, они и есть у морской пехоты. Наверняка есть. Так они пехота, а не матросы. Для них флот просто транспорт. К месту боя. Но если я бросил гранату, считая, что она газовая, то, значит, убивать я не хотел. Произошла ошибка. Нет, меня обманули! Ведь продавец гранат не мог не знать, что они осколочные! Только какая теперь разница! Его не найти, того продавца.

А и найдут, что толку? Убийства на него не повесишь. Наказать за обман покупателя? Смех…»

Удар деревянного молотка.

— ДЕЛО ЗАКРЫТО!

«Ничего у миссис Вейдинг не получилось. У Сары. Судья и слушал-то ее ради протокола. А она красивая. Да ладно, чем дольше сидишь без женщин, тем ниже критерии красоты. Небось, в лучшие времена я бы и не обернулся на такую. Вообще-то она ничего, только лодыжки толстые. Тонкие лодыжки придают изящность скаковым лошадям и женщинам. А ей лучше в брюках».

Джордж повернулся на другой бок.

«Нашелся знаток. Кутюрье! Она, небось, устала уже в брюках ходить. Надоело ей. А юбку надеть — стесняется своих толстых лодыжек. Она хоть здесь, в виртуальном мире, она от брюк отдыхает. Женщиной себя чувствует. И никто не видит, кроме нас, бедолаг. А нам или все равно, или не до этого.

А Ральф-то с Бодом, оказывается, наркоманы! За порцию гергаша мать родную продадут. То-то они согласились на такое гиблое дело. Я им денег, оказывается, обещал! По пятьдесят тысяч! И даже авансу дал по пять штук! Где взял — вот вопрос. Тех, что я украл в банке, хватало только на оружие.

Ральфу меньше всех дали. Правильно, он же ни одного выстрела не сделал. И у него был только пистолет. Без обоймы. Он, оказывается, ее по дороге выбросил! Вот скотина! А Бод стрелял. В полицейской машине нашли пули от его „Узи“. А я… Да что там… И умереть не дают, гады. Ну что им от моей жизни… Да и не жизнь это, а существование. В приговоре так и сказано: пожизненное виртуальное су-ще-ст-во-ва-ни-е. Все здесь смоделированное. Только страдания настоящие.

Зато Ральфу лечение аппаратное назначили. Это в модуле ковыряться будут. С паяльником. Ха-ха. Тут без боли не обойдется. А Виктору программное. Просто походит на процедуры, да и все дела.

Ночью хуже всего. Сон не сон. Явь? Тоже нет. Вроде приходит кто-то».

Он пришел во сне. И начал разговор.

— Здравствуйте, Джордж. Вы были отличной куклой. И, по традиции нашего Клуба, вам пора познакомиться со своим кукловодом.

Человек был ничем не примечателен, разве что очень подробно смоделирован. Были видны поры на его коже, и отдельные ворсинки на костюме. «Это жутко дорого, машинально подумал Джордж, если он и сзади такой же». На лацкане у него был значок, изображающий руку с идущими от пальцев нитями.

— Я тебе не кукла. Я человек. И вообще, ты мне снишься. Сюда никто проникнуть не может. Это особо охраняемая тюрьма.

— Друг мой, во-первых, нет тюрем без побегов. Бежали даже из Алькатраса, а он вообще на острове. Во-вторых, охрана тюрем рассчитана на побег изнутри гораздо больше, чем на проникновение снаружи. В-третьих, дыры есть в любом заборе. Я нахожусь в одном из уровней вашего подсознания, который ваши церберы не контролируют. Как я сюда проник — не важно, важно, что я могу сделать. Но прежде вы меня выслушаете. Вы же хотите знать, что с вами произошло на самом деле?

— А ты… то есть вы кто?

— Я же сказал. Я ваш кукловод.

— Кукловод? И вы все знаете?

— Я все это придумал! И, если вы хотите знать правду, не перебивайте меня. В реальном мире этого не смеет никто.

Джордж мысленно пожал плечами.

— Мне уже все равно. Но я послушаю.

— Задумывались ли вы когда-нибудь о жизни богатых людей? Вы не представляете, каково им. Богатый человек подобен оленю, охраняющему свой гарем от других самцов. Он вынужден драться с каждым претендентом на его самок. Это совершенно выматывает. Он не ест сочную траву, которой полно. Ему просто некогда. Олень, оплодотворив своих самок, умирает от истощения. Так же и богатые люди вынуждены оборонять свой капитал от бесчисленных конкурентов, родственников, разных кровопийц вроде налоговых органов и благотворительных фондов.

У богатых людей нет друзей, потому что дружба — удел бедняков. Самодостаточному человеку дружба только мешает, ибо она есть комплекс бесплатных нудных обязанностей, которые всегда не ко времени.

То, что прощают другим, нам никогда. Потому что всем кажется, что можно ни за что получить деньги. Нас постоянно дергают на судебные процессы, приходится содержать армию вампиров-адвокатов. Я не говорю уж о шантажистах, папарацци и сумасшедших, для защиты от которых приходится опять же содержать армию, но уже охраны.

А журналисты! Эти люди, с повадками пятнистых гиен, не брезгуют ничем. Они преследуют нас днем и ночью, везде и всюду, от них нет спасения. Они готовы на все за свой вшивый тираж. Они поместят на первую страницу отпечаток моего ботинка, если на нем найдутся следы кошачьего дерьма… И даже собственные дети, когда вырастают до определенного возраста, задаются вопросом: «А если папа умрет, будет плохо? Или хорошо?»

Я уже не говорю о женах. Их, как правило, бывает несколько, и… Это особая статья, и я не хочу об этом… Нервы всего этого не выдерживают. А врачи тут как тут: они старательно культивируют наш стресс, так как для них он является кормушкой.

— И что из этого?

— Нам нужен отдых. Все эти Ривьеры, пляжи, Лас-Вегас, это не для нас.

Это для сравнительно бедных миллионеров. Гольф-клубы, яхт-клубы, сафари. Все надоело до чертиков. Полеты на орбиту… Экзотика, вроде поедания мозгов живой обезьяны… Нам нужен какой-то особый вид отдыха, тем более, что в деньгах нет ограничений.

Я говорю о действительно богатых людях. Таких, как я, в мире не более тысячи. А в Клуб Кукловодов входят уже тридцать два человека. Помимо вступительного взноса в двадцать миллионов, нужны еще рекомендации. Самых серьезных людей. И ставки в каждой игре. По миллиону.

— Простите, я-то здесь причем? Я же был беднее церковной мыши, а сейчас вообще никто.

— Вы герой дня. Ваше самоубийство — настоящее произведение искусства. Я получил истинное наслаждение. Не говоря уж о выигрыше в двадцать пять с половиной миллионов, если вы… но не будем забегать вперед.

— Вы что, все это подстроили? А я, как марионетка…

— Вот-вот! Вы начали что-то понимать. Именно марионетка! Но не все так просто. Слушайте дальше. Это очень интересно. Заседание Клуба бывает раз в год. Обычно в марте. После вступительной части прошлогодние игроки предъявляют результаты. Успешные получают выигрыш. Потом проходит розыгрыш новых игр.

На стол ставится два серебряных ведерка. В одном имена кукол. Во втором задания для кукол. Бумажки в золотых гильзах. Новые игроки берут по одной. Имя и задание. Случайный выбор. Лотерея.

— А имена, это что, люди?

— Ну, конечно! Обыкновенные люди из телефонного справочника. Будущие куклы.

— А задания?

— Разные. Жениться, например. Или развестись. Что-то совершить. Преступление. Или подвиг. Разбогатеть. Разориться. Есть задания курьезные, и оттого сложные. Убить льва. Построить круглый дом. Съесть левое ухо бегемота-самца. Поцеловать сенатора от штата Орегон. Смех! Хорошо, если сенатор — женщина. А если нет… ха-ха-ха!

— Так-так. И что же дальше?

— Дальше просто. Кукла должна выполнить задание в течение года. Не зная, разумеется, что ее ведут. Кукловод не может делать две вещи: нарушать закон и входить в контакт с куклой. То есть впрямую подкупать ее или запугивать. В том-то и прелесть игры. Кукла должна сама придти к выводу о необходимости нужных кукловоду действий. Самоубийства, как в вашем случае. Вам просто не повезло с заданием. Но все было бесподобно! Стрельба, гранаты! Куча полиции! Прожектора в ночи!

— Какая подлость! А говорите, нельзя нарушать закон!

— Вы, Джордж, невнимательны. Это запрет для кукловода, но не для куклы. Наши методы исключительно законны.

— Негодяй! Это доведение до самоубийства!

— Кто вас принуждал к самоубийству? Я? Или, может, окружившие вас полицейские? Закон не рассматривает длинные цепочки поступков, которые вы совершали добровольно, как доведение вас до самоубийства неким лицом.

— Все равно, в результате ваших действий погибли люди! Это ваше место в тюрьме, а не мое!

— Глупости. Следуя вашей логике, надо, к примеру, пересажать всех производителей сигарет. Ведь от курения умерли миллионы человек. Но люди курят добровольно. У них всегда есть выбор: курить или нет. Перед КАЖДОЙ сигаретой. Как был он и у вас. Перед каждым преступлением.

— То есть я погиб ради вашего развлечения? Кто дал вам право играть судьбами людей?

— Не кто, а что. Большие деньги. А насчет судеб — не преувеличивайте. Наш Клуб — всего лишь бледная тень великих кукловодов. Чингиз-хан, Адольф Гитлер, Иосиф Сталин… они действительно вершили судьбы. Миллионы кукол умирали. Добровольно и с восторгом! Куда уж нам…

— Ваш клуб надо переименовать в Клуб Зажравшихся Негодяев! Так будет ближе к истине.

— Джордж, я хочу вас предупредить: будьте предельно осторожными в употреблении бранных слов. Потому что игра еще не закончена.

— Плевать я хотел на ваши советы! Мне терять уже нечего.

— Ошибаетесь. У вас есть жизнь. Пусть в виде Модуля, это не суть важно. Так вот, по правилам Клуба, самоубийством считается добровольный переход не в Корзину, а в состояние вечного небытия, то есть смерти. И вы умрете. Причем добровольно. И, возможно, очень скоро.

— Я не хочу умирать!

— Естественно. Но судьбу куклы решает кукловод. Я же не могу предстать перед Клубом с недовыполненным заданием! Мне и так дали лишних три месяца, ввиду его сложности. Так вот, в ваш модуль, сразу после получения задания, была введена программа стирания личности, которая запускается неким бранным словом. За две секунды до стирания вы услышите щелчок. Вы успеете понять, что произошло.

— И каким же? Каким словом?

— Я не могу сказать, глупец! Вы же после этого умрете. Я не хочу быть убийцей. Вы должны сами. Только, пожалуйста, после моего ухода. А пока воздержитесь от брани.

Джордж вдруг успокоился.

— Ладно. Расскажите, как вы это сделали. Кукла может узнать?

— Да, да, разумеется! Конечно! С удовольствием! Вас поймали на вашей любви к красавицам. К вам послали Шейлу, мою сотрудницу. Она психолог, окончила университет, и специальные курсы по психологии влюбленности. Пластическая операция превратила ее в обворожительную юную особу. Стоило ей чуть-чуть покрутить задом… в общем, вы заглотили наживку вместе с крючком, поплавком, и половиной удилища. Я не знаю, что уж она с вами делала, но через месяц водила вас, как теленка на веревочке. А дальше — дело техники. Первым делом убедила отказаться от синхронизации. Потом подобрали двух наркоманов-гергашистов, готовых на все… ну, дальше вы знаете.

— А кнопка номер шесть?

— Вы еще не догадались? Нет никакой кнопки. Просто вам был обещан рай земной, а также и небесный, плюс большие деньги, если вы нажмете эту мифическую кнопку. И указано, где ее искать. И даже выдан аванс, который вы отдали наркоманам в качестве задатка. Дело было абсолютно невыполнимое, но вы на него пошли, не колеблясь! Я горжусь, что придумал такую хитрую комбинацию. И точно пришел к цели.

— Вы просто редкостный подонок… А гранаты?

— Швайхард, осторожнее с выражениями! Я не хочу присутствовать при вашей смерти. Что — гранаты?

— Я, выходит, думал, что они газовые, а они были осколочные! Я не хотел убивать!

— Я тоже не хотел смертей. За каждую смерть Клуб штрафует игрока на миллион долларов. А за каждого раненого — на пятьсот тысяч. И теперь я, вместо приза в тридцать один миллион, получу всего лишь двадцать пять с половиной! На гранатах, между прочим, было ясно написано, что они осколочные. Надо было прочитать!

— Ясно!? В деле сказано, что они были китайские! Я не читаю по-китайски!

— Надо было перевести! Информация о гранатах написана на гранатах. Что вам еще нужно? Моя совесть чиста!

— Совесть? Этот гад говорит о совести? А штрафные деньги? Куда они идут?

— Как куда? В фонд Клуба, разумеется.

— Отдайте их семьям погибших. И помогите раненому.

— Ах, какое трогательное милосердие! У меня сейчас слезы потекут! А кто гранату бросил, часом не вы, а?

— Гранату бросил ЧЕЛОВЕК Швайхард. И стрелял он же. Я — не он. Неужели никому это не понятно?

— Понятно. Обман состоит в том, что происходит подмена: сознание ЛМ не есть сознание человека. А всего лишь более или менее полная копия. Человек умирает сразу и бесповоротно, как и раньше. Он — не Модуль. И поэтому судить Модуль за то, что совершил человек, нельзя. И законодатели это прекрасно понимают.

— Почему же тогда…

— Очень просто. Такая система эффективна. Преступность, особенно тяжелая, резко снизилась. Любой отморозок теперь знает, что ему не удастся уйти от ответа, пустив пулю себе в лоб. Простите, я не имел в виду вас… Общество создало действующую модель Страшного Суда. Вот она-то и пугает хуже смерти. Потому что население в своей основной массе… как бы это сказать… темное, как в средние века. Темное до дремучести. Человек, имеющий компьютер последней модели, платит колдуну за предсказание судьбы. Ну, что тут скажешь? Эрудиция и интеллект, к сожалению, пока еще достояние очень немногих. Хотя процент и растет.

— Да, господин Кукловод. Вы, конечно, эрудит. И, без сомнения, интеллектуал. И при всем этом утонченный садист. Джек-Потрошитель. Я завтра же потребую адвокатов, журналистов, не знаю, кого еще. И все расскажу. Всем!

— Конечно, расскажите. Выпустите пар. Ваши ночные бредни с удовольствием выслушает мистер Кинг. Так, кажется, зовут вашего тюремного психиатра? Но и ваша смерть еще не конец игры. Я должен представить в Клуб отчет. Я долго думал, как его сделать оригинальным и интересным. И придумал. Отчет будет оформлен в виде фантастического рассказа. Причем написанного не у нас, не в Америке. Автора мне любезно подсказал один член Клуба, русский.

Это один старик, фантаст-любитель. Некто Голубефф. Живет под Москвой, в городе Рузан… или Разань, не помню эти русские названия. Ему уже за восемьдесят, но он еще пишет неплохие рассказы, и его с удовольствием печатают небольшие провинциальные журналы. Вот он и напишет отчет о моей блестящей игре с куклой, в виде рассказа. Это и будет точка в деле. В каждом деле нужна хорошая, знаете ли, такая жирная, точка.

— Ага, вот это и будет документальное свидетельство ваших подлых дел! И если рассказ прочитает умный журналист, то можно раскрутить эту историю и вывести вас на чистую воду!

— Не смешите меня! Кто ж у нас на Западе читает русскую фантастику? У нас своей навалом! Прощайте, мистер Швайхард.

Кукловод исчез. Джордж вскочил с кровати. Воздев сжатые кулаки к небу, крикнул:

— Сволочь!

И услышал щелчок.