Глупые игры... в Любовь

Глава Девятнадцатая

Легкая похлебка и сок считались здесь ужином.

Ну, ну.

Доминик на "сотрапезничество" не явился.

Скользкая обида, жидкая печаль… разлились по моим венам, обжигая до боли.

Ничего, Жо. Ничего.

Терпи. Не всё сразу. Не всё…

Благо, что после ужина времяпровождение не очерчено уставом. Можно посвятить досугу.

Вот Амели меня и затащила в библиотеку.

Шок. Шок. Настоящий, цепенящий душу букиниста, шок.

Огромная башня, исписанная внутри спиралью этажей.

Каждый уровень — со своим допуском.

Здесь хранились старинные издания, предания вымерших и ныне существующих народов.

Прежде всего, на Эйземе ценились ЗНАНИЯ, то что несет в себе книга, а уж потом — год изданий, авторство и тому подобное.

Мифы, легенды, былины, сказки — неважно. Все было здесь как драгоценные камни у вора — на счету каждый карат, да и едва не каноническое возведение.

Эх.

Я еще не принята в Орден, а потому могла пройтись лишь по "залежам" первого этажа.

Н-но! Уже даже только этой кладезю…. когда-то (когда еще так рьяно трудилась и жила во мне ботаничка) можно было подкупить меня избрать именно эту Конфессию, Эйзем вместо Искьи.

Ну, ну.

Что тут у нас?

Сгребла первое попавшееся и прошлась к свободному диванчику (лениво плюхнулась)…

Взгляд упорно ускакал от букв и строчек… кружиться окрест…

Башня, круглая по своему строению, мало того, что была так вычурно усеяна серпантином этажей, центр, средина ее — была пустой: от самого каменного пола до крыши-купола (изыскано усеянному фресками талантливого художника), был пролет, так что, находясь внизу, можно было свободно видеть, что твориться на последнем ярусе.

Да уж. Здесь, как на Искье, не уединишься… на ночь.

И вот оно. ВОТ!

Мой жадный взгляд выискал что-то… родное.

На втором этаже, у самой стены на небольшой мягкой софе развалился Доминик. Зажал какую-то книженцию… и упорно пытался ее одолеть.

Как по команде, волнение взорвалось внутри меня. Адреналин в кровь — и рассудок на задний план.

Отложив (машинально) книгу в сторону, тут же пустилась наверх.

И неважно, что мне туда нельзя.

Там этот "уродец", а значит…

Буквально минута-две, и я застыла рядом с ним.

— Привет.

Нехотя (или это было показательное нежелание?) оторвался от чтения. Невнятный, раздраженный взгляд.

— Привет, — едва слышно прошептал… еще мгновение — и снова прилип к строчкам.

Возмущение, обида, ОБИДА разрывала все внутри (невольно сложила руки на груди крест на крест).

— Что читаешь?

(тяжелый вдох)

— Сверженные жизни.

(а посмотреть на меня так и не удосужился)

— И как? Интересно?

Вдруг резко выстрелил взглядом. Раздраженно скривился.

— Что ты от меня хочешь?

(проглотила, проглотила удар; еще держусь)

— Я, просто, спросила про книгу.

Вдруг встал, выровнялся возле меня. Короткое движение — и грубо пнул мне в грудь фолиант, запихнув в сцепленные руки.

— На! Сама почитай. А от меня… ОТСТАНЬ!

Резко пошагал прочь.

— Да она мне и нафиг не нужна! — гневно зарычала вслед (тут же беря книгу в руки и едва сдерживаясь, чтобы не вышвырнуть ее долой).

Замер на мгновение. Разворот.

Глаза в глаза.

— Тогда что ты от меня хочешь?

— Ничего, — презрительно фыркнула и пошагала к ступенькам (спуску на первый этаж).

Едва поравнялись, едва я попыталась злобно задеть его плечом (хоть так отомстить), как Доминик ухватил меня за локоть и немного подал назад, представив насильно пред собой.

Лицом к лицу.

— Что ты из себя корчишь? А? Или тот факт, что тебя тягал вампир, добавило тебе шарму? Или вы с ним только… "устно" общались?

(и не двусмысленное движение рукой, пошлый намек)

Ну, сука!

Со всей дури замахнулась и горько, дерзко, ненавистно вписала ему (так, что даже ладонь моя завыла от боли) пощечину.

Мгновение на осознание произошедшего —

… и вдруг схватил меня за запястье (сдавив до тихого хруста). Гневно зарычал в лицо.

— Еще раз такое сделаешь — и я тебе ГОЛОВУ оторву.

Злобно дернулась, вырвалась я (то ли он отпустил). Замерла, застыла, шумно дыша, давясь яростью.

Но продолжения не было. Резкий разворот — и Бельетони тут же пошагал от меня прочь.

Ну, ублюдок!

НЕНАВИЖУ!!!!!!

Собрав остаток сил, схватив поудобнее (для точного удара) книгу,

… запустила ее ему в затылок.

Поймал, поймал, урод.

А я соплю, соплю от злости. Лицо скривилось в ненависти.

Зубы гневно чиркают друг о друга…

За долю секунды приблизился. Схватив за горло, дико сжал и в миг прибил к стенке стеллажа.

(задыхаюсь; задыхаюсь, но взглядом все еще пытаюсь разорвать своего врага)

— Ты что себе позволяешь? Думаешь, я буду с тобой играться? Сучка дранная.

— ОТПУСТИ НЕМЕДЛЕННО! — вдруг из-за спины раздался гневный приказ.

Матушка Жаклин.

Подчинился. Разжал. Рука обвисла. Шаг назад.

— Не попадайся мне больше на глаза, — уже более сдержано прорычал Доминик и пошел прочь.

Все в сборе? Матушка и мой "надзор" уже стояли рядом.

Собралось еще несколько зевак, дабы не пропустить такое чуткое представление.

Ну, ну.

— Морена, это ты так справляешься?

— Простите, — торопливо (виновато) прошептала та и тут же, схватив меня за локоть, потащила куда-то за собой.

На первый этаж. А затем, по подземному переходу, в соседнее здание.

Едва спустились в подвальные коридоры, как вдруг застыла, застыла "Надзирательница". Резкий рывок — и (все еще держа локоть) развернула меня к себе лицом.

Еще мгновение — и дикий удар, ПОЩЕЧИНА влипла мне в лицо, так что я невольно попятилась назад, тут же жадно схватившись за щеку.

— Ты что творишь, малолетка безмозглая? Думаешь, буду терпеть такое твое поведение?

Залезла на второй этаж без спроса, устроила драку…

Хотела, хотела, было, что-то ответить ей…, как вдруг мой взгляд невольно уловил незваного гостя. Буквально мгновения — и я узнала.

Доминик.

Боль, ненависть, ОТЧАЯНИЕ И ОБИДА тут же взорвались внутри. Машинально, почти неосознанно — резкий разворот и побежала в другом направлении.

Прочь. Прочь.

НЕ-НА-ВИ-ЖУ!

Морена самодовольно захихикала и гордо выровнялась во весь рост.

— Беги, беги…

Но буквально короткое движение — и кто-то схватил ее за горло, локтем сдавив, душа, выдавливая остатки жизни.

Прижатая спиной к инквизитору, не могла понять, что происходит. Кто это.

Но вот, вот оно. Вот — прозрение…

Тихий, подобно шипению смерти, шепот заставил поежиться от ужаса и страха.

Мерно, холодно, с тактом и расстановкой… чеканились слова Палача.

— Е-ще раз, де Голь, тронешь ее — и я тебя разорву на КУСКИ. Ты знаешь, за мной — не станется.

Выпустил, пнул от себя, как гадкую, мерзкую вещь (так что та невольно подалась вперед, и, не удержав равновесия, шлепнулась на пол; жадно потирая рукой горло, все еще пыталась понять, что происходит).

Короткий, холодный, пренебрежительный взгляд на девушку — и Доминик пошел прочь.