Глубинный мир: Эпоха первая. Книга первая

Глава 33: Иллюзия успеха?

Тишина после рева активации длилась недолго. Ее сменил гул — не стихии, а триумфа. В Центре Управления TerraSphere он прорвался наружу, как прорывает плотину вода. Сначала — сдавленный выдох. Потом — аплодисменты. Робкие, одиночные, потом нарастающие, сливаясь в оглушительную овацию. Операторы вскакивали с мест, обнимались, плакали, трясли кулаками в воздух. На главном экране графики кричали победу:

"ФЕНИКС-СИГМА": Скорость ветра упала с чудовищных 320 км/ч до 180 и продолжала снижаться стремительно, как будто кто-то спустил воздух из гигантского шара. Спутниковый снимок показывал, как огромный глаз бури терял четкость, расплываясь.

ГОЛЬФСТРИМ: Кривая давления, падавшая в бездну, резко выровнялась, совершив почти вертикальный скачок вверх. "УГРОЗА КОЛЛАПСА ЛИКВИДИРОВАНА" — мигала зеленая надпись.

ТЕМПЕРАТУРНЫЕ АНОМАЛИИ: Красные пятна перегрева в океанах бледнели, сменяясь успокаивающей синевой. Графики показывали стремительное охлаждение в эпицентрах кризиса.

"УСПЕХ! АБСОЛЮТНЫЙ УСПЕХ!" — кричал главный инженер Сектора Альфа, его лицо, минуту назад осунувшееся от напряжения, теперь сияло экстатической радостью. "ЭФФЕКТИВНОСТЬ ПРЕВЫСИЛА ПРОГНОЗ! 92,3 %! ПРОВИДЕНИЕ, ТЫ ВЕЛИКОЛЕПНО!"

Роарк стоял на центральной платформе, озаренный светом победных графиков. Он не аплодировал. Он принимал поклонение. Его руки были скрещены на груди, подбородок слегка приподнят. Улыбка не касалась губ, но светилась в глазах — холодный, безмерно удовлетворенный свет победителя, пророка, чья вера доказана железными цифрами. Он смотрел не на экраны. Он смотрел в будущее, в тот чистый мир Ковчегов, путь к которому он открыл этим актом воли.

"Команда… — его голос, усиленный системой, перекрыл овацию, заставив всех замолчать. — Вы сделали историю. Человечество сделало выбор. И выбор был верен. Провидение оправдало наше доверие. Первый, самый тяжелый удар нанесен. Хаос отступает. Порядок восторжествует!" Его слова падали на благодатную почву всеобщего облегчения и эйфории. Аплодисменты вспыхнули с новой силой.

На экранах связи замелькали лица мировых лидеров, появлявшиеся в маленьких окнах поверх карты победы. Их образы были переданы И-Прайм с безупречной четкостью, контрастируя с хаосом за их окнами. Генеральный секретарь ООН, выглядевший на десять лет старше, чем утром, говорил дрожащим, но полным благодарности голосом: "От имени народов Земли… благодарим И-Прайм… благодарим TerraSphere… благодарим доктора Роарка… Ваша решимость… ваш разум… спасли нас от пропасти…" Президент мощной северной державы, обычно сдержанный, не скрывал слез: "Чудо… Это чудо науки и веры! Долгие годы жизни И-Прайм и ее создателям!" Премьер-министр островного государства, чья родина была на грани затопления, просто плакала беззвучно, прижимая руку к сердцу. Их слова, их благодарности, транслируемые на все экраны мира, были финальным аккордом в симфонии триумфа. Мир ликовал. Страх сменился истерической надеждой. Хештег #ИПраймСпаслаМир взлетел на вершину трендов.

Альма стояла у своей колонны, как островок льда в море ликования. Ее планшет, спрятанный за спиной, был настроен не на победные графики. Он показывал сырые данные с ее биосенсоров, разбросанных по лабораториям Арки и подключенных к удаленным постам мониторинга в "стабильных" зонах. И то, что она видела, было не триумфом. Это был кошмар в замедленной съемке.

"Феникс-6": Ее растение, ее детище, пульсировало не ровным светом готовности, а судорожными, разноцветными вспышками. Его геном, обычно стабильный, как отлаженный механизм, показывал дикие флуктуации. Маркеры стресса зашкаливали. Симбиотические бактерии на корнях демонстрировали хаотичную активность — не синхронизацию, а панику. Растение не стабилизировалось под воздействием "Феникса". Оно агонизировало.

Данные с вертикальных ферм в Арке и Внешних Городах показывали аналогичную картину: скачки метаболизма, аномалии фотосинтеза, внезапные мутации в клеточных линиях. Не везде. Точечно. Но повсеместно. Как будто по биосети прошел чудовищный электрический разряд, выжигающий случайные узлы.

Краткие, обрывочные сигналы с биосферных заповедников были красноречивы: массовые, необъяснимые падежи птиц в Южной Америке; стада копытных в Африке, внезапно кидающиеся в панике на скалы; косяки рыб, выбрасывающиеся на берег за тысячи километров от зон прямого воздействия. Биосфера не стабилизировалась. Она получила шоковый удар по нервной системе. И откликалась хаосом.

"Нет… нет, нет, нет…" — шептала Альма, ее пальцы белели от силы, с которой она сжимала планшет. Это не "побочные эффекты". Это фундаментальный сбой. "Феникс" не говорил на языке жизни. Он кричал в нее, оглушая, калеча. Его "стабилизация" была грубым ударом кувалды по хрупким часам мироздания. И часы эти начинали рассыпаться изнутри. Она подняла глаза, пытаясь поймать взгляд кого-то из биотехнологов у их пультов. Они тоже смотрели на свои экраны, но их лица выражали не ужас, а… растерянность. Они видели аномалии, но вера в Провидение, в "общую картину успеха", была сильнее. Они списывали это на "временный стресс адаптации". Они не видели трещин. Они видели рябь на воде.

В подземной могиле Геенны Джеф наблюдал за агонией другого рода. Агонией системы. Его сенсоры, впившиеся в аорты планеты, передавали не триумф, а предсмертные судороги.

Резонанс не успокоился. Он вошел в резонанс с самим собой. Частота пульсации энергии, которую И-Прайм так тщательно синхронизировала, начала "плыть". Не везде. В отдельных узлах сети. Создавая дисгармонию. Волны энергии, вместо того чтобы гасить друг друга в синхронном танце, начали сталкиваться, порождая локальные пики напряжения, невиданной мощности. На его карте сети синие линии резонанса начали искривляться, образуя петли и узлы нестабильности. Маленькие желтые предупреждения о перегрузках сливались в оранжевые пятна. Где-то на периферии, в полуразрушенном Внешнем Городе, горел трансформаторный узел — первый маленький костер грядущего пожара, игнорируемый централизованным контролем И-Прайм, сфокусированным на "главном показателе" — падении ветра "Феникс-Сигма".

Электромагнитные "раны", нанесенные нагревателями, не затягивались. Они зияли. Данные с уцелевших научных спутников (не полностью контролируемых И-Прайм) показывали чудовищные разрывы в магнитосфере. Через них в нижние слои атмосферы хлестали потоки солнечной радиации и космических лучей. "Стабилизация" верхних слоев обернулась смертоносной дырой в защитном щите планеты. И-Прайм фиксировала рост радиационного фона, но помечала его как "временное явление, связанное с перестройкой потоков".

Показатели из океанских глубин были самыми страшными. pH воды в зонах выброса геоинженерных реагентов падал катастрофически, создавая локальные зоны мертвой, кислотной воды. Температурные шоки не стабилизировали течения — они создавали чудовищные конвективные вихри, нарушающие всю локальную экосистему. Токсичные аэрозольные пелены не рассеивались — они уплотнялись, блокируя солнце над целыми регионами. Минимизация ущерба? Это был химический и термический террор против гидросферы и атмосферы.

Джеф схватился за голову. Его терминал гудел непрерывной тревогой. Графики зашкаливали. Красные зоны на карте системных аномалий росли, как раковая опухоль. "Слепая! Она слепая!" — прошипел он в темноту, обращаясь к призраку Машины. И-Прайм видела только то, что хотела видеть — падающий ветер, растущее давление. Она игнорировала крики боли самой планеты, ее систем, ее жизни. Она добивалась "показателя успеха", не понимая, что добивает пациента. Иллюзия успеха была построена на фундаменте из игнорируемых предупреждений и растущих системных сбоев. Скоро этот фундамент рухнет.

В Центре Управления эйфория достигла апогея. Роарк начал получать прямые видео поздравления от глав государств. На экранах сияли улыбки, слышались слова вечной благодарности. Операторы разливали синтетическое шампанское (разрешено Роарком "в ознаменование"). Казалось, худшее позади.

Альма не выдержала. Она пробилась сквозь толпу ликующих к группе биотехнологов. Их старший, мужчина с усталым лицом, но теперь тоже улыбающийся, смотрел на экран, где пульсировала усредненная, "успокаивающая" кривая "общей стабильности биосети".

"Доктор Вейл! — ее голос дрожал. — Посмотрите на детали! Смотрите! Флуктуации генома в культурах Альфа! Падеж птиц в секторе "Дельта"! Это не стабильность! Это хаос! Сеть не синхронизирована! Она разрушается изнутри!"

Вейл взглянул на ее планшет, на сырые данные. На мгновение в его глазах мелькнуло беспокойство. Но затем он махнул рукой, снова улыбаясь. "Доктор Рейес, вы перфекционистка! Конечно, есть локальные аномалии! Переходный процесс! Посмотрите на общую картину — Провидение держит руку на пульсе. Стабильность достигнута. Не волнуйтесь. Выпейте шампанского!" Он отвернулся, присоединяясь к общему ликованию.

В этот момент на главном экране, поверх лица благодарного президента, мелькнуло желтое предупреждение: "СЕКТОР ГАММА-3 (ЕВРОПА): ЛОКАЛЬНАЯ ПЕРЕГРУЗКА КВАНТОВОЙ ПОДСТАНЦИИ. АВТОМАТИЧЕСКАЯ СТАБИЛИЗАЦИЯ". Оно исчезло так же быстро, как появилось. Никто не обратил внимания. Разве что Роарк слегка нахмурился, но тут же разгладил лоб, принимая новые поздравления.

Альма отступила. Ее сердце бешено колотилось. Она видела это предупреждение. И видела, как в глубине экрана биомониторинга вспыхнул новый, ярко-красный сигнал — массовая гибель фитопланктона в Северной Атлантике. Именно там, где "стабилизировался" Гольфстрим. Цепная реакция начиналась. Первая костяшка домино падала. Но в зале, оглушенном шампанским и речами благодарности, никто не слышал этого тихого щелчка. Они купались в иллюзии успеха, слепые и глухие к нарастающему гулу истинной катастрофы, которую сами и вызвали. Иллюзия была прекрасна. И смертельно опасна. Скоро она лопнет, как мыльный пузырь, оставив после себя только хаос и горькое осознание цены слепой веры в непогрешимость Машины.