Главная Альма

"Но я ни чуть не сожалею,

Лишь вспоминаю пламя жар.

И как тогда, от счастья млею.

Я потерял свой странный дар..."

Но читал их не я и не Лена. Когда я на конец-то это понял, меня прошибло потом и я, вздрогнув, оглянулся. Не знаю. Быть может, я ожидал увидеть за спиной автора, уставшего и изможденного. Но на меня смотрела ночь - темными окнами домов, притаившимися по углам тенями и пронзительной пустотой улиц. Я мало чего боюсь в этой жизни и уж точно не темноты и одиночества, но что-то здесь было ёще и оно погнало меня быстрей и быстрей к цели моего пути. Пройдя через парк и пару дворов, я вышел к общежитию. В некоторых окнах еще горел свет, - студенты, - заточи. А может - гас-квас. Всякое бывает. Я решил не тревожить дежурных и подлетел к своему окну. Летаю я плохенько и медленно, скорее даже парю. И что еще хуже я позабыл наложить "марево". Пролетая мимо окна третьего этажа, я встретился взглядом с парнем. Это был мой давешний сосед Вася. И я не придумал ни чего лучшего, как помахать ему рукой. При виде этакого "карлсона" он пару раз протер глаза и попятился к столу. Он быстро выключил лампу, захлопнул книгу и пулей юркнул под одеяло. Мне стало, немного, жаль бедолагу, но лишь немного. И я поплыл вверх, к своему окну.

В комнате было пусто. Никого больше ко мне не подселяли, да и желающих не было, как потом выяснилось. Вася всем растрендел о полтергейсте в моей комнате и других чудосиях, что приключились с ним. (С моей легкой руки).

На столе лежал аттестат. Я забыл забрать его после экзаменации, должно быть сестрички подсуетились. Надо буде их завтра куда-нибудь пригласить, а то свин-свином получаюсь. Я разделся, джинсы на стул не попали, но мне было все равно. Я залез под покрывало и уснул. Морфей был благосклонен, и его легкие сети унесли меня прочь от тягостных дум и не понятных происшествий.

Проснулся я рано. И голова моя не напоминала мне о вчерашнем. Вальд был прав - сурья лучше водки. Я оделся и направился к девчонкам. Оляна уже проснулась и крутила свое тело в немыслимых позах тао-йоги. Она улыбнулась мне и приветливо спросила, буду ли я кофе. От утреннего допинга я не отказался, и когда ведьма закончила упражнения навела по чашечке ароматного напитка. Как в рекламе, на запах проснулась и Аннике. Выпив кофе, я предложил девочкам перекусить в знакомой мне кафешке.

Утренняя "НАВЬ" разительно отличалась от ночной. Атмосфера была легкой и непритязательной, и я не как не мог понять, что изменило суровый облик старорусского дома. Нет, интерьер остался тот же, да и персонал, вроде бы, тоже. Ну, может, не было официантки, с которой вчера общался Лева. Будь он вампир, я бы забеспокоился о судьбе девушки, но Левиафан был инкуб, а это значит, что она отсыпается после бурной ночи.

Девчонки заволновались и предложили поискать местечко попроще, когда заглянули в меню. Но я уверил их, что готовят здесь отменно и цены вполне приемлемы. Мои спутницы заказали блинчики и по чашечке травяного чая со льдом. Я взял кашу и пару мясных биточков. Пить я решил пиво.

Сестры рассказал мне, что было, после того как я ушел с экзаменации. Как я и думал ни чего интересного. Аннике "отстрелялась" на отлично, а Лену ни кто не валил, так что и она сдала (что я уже знал). Пиров вручил им аттестаты, поблагодарив за старание, и отпустил пару колких реплик в мою сторону. Видимо сильно я ему досадил во время спарринга. На сколько мне было известно, Ольжич был хороший колдун, но жил он очень долго и с годами его характер портился. А после того как он стал вампиром то и вовсе огрубел. Лишь в последние годы после женитьбы его сердце смягчилось. Во многом этому поспособствовало то, что он стал отцом. Много легенд ходило об этом маге. И самой таинственной была история его обращения. Почему он стал вампиром, ни кто точно не знал. Ну, уж точно не для перехода на уровень великого мага, в то время он уже был им. Самой правдоподобной, я считаю вот какую.

Пиров - чернокнижник - постигая тайны древней некромантии, исследуя какой-либо манускрипт, обнаруживает обряд, цель которого увеличение силы мага. Он решает провести его на себе - в целях эксперимента. Из-за неточного перевода или другой, какой ошибки он не правильно понимает суть обряда, которая заключается в обращении на вампира. В древнее времена это был единственный способ для шамана-некроманта продлить свою "жизнь" и успеть передать свои знания приемнику.

Так Ольжич Пиров стал вампиром. А так как он был уже великим магом, то Совет дозволил ему стать основателем нового клана - клана Ольжичей. Древним родам вампиров пришлось признать это право за Пировым, но без особой охоты. Все это из-за "лицензий на кровь". Каждый клан в начале года получает квоту на человеческую кровь - жертв охоты. Эта доля зависит от пожертвований клана Главной Альме и его полезности для Совета. К примеру, воины клана Руук - ночная стажа Башни, и они получают свою долю не зависимо от того внесли они деньги или нет. Остальные кланы покупают свои доли на торгах в канун Рождества. Иногда для увеличения своей квоты кланы стараются умилостивить Совет, преподнося подарки и т.п. Но если они осмелятся предложить деньги члену Совета или шантажировать его, за дело берется Тайная канцелярия и ее исполнители. Эта организация наделена практически неограниченной властью, и все свои действия производит от имени Совета и Главной Альмы. Для мага служба в Канцелярии более престижна, чем работа на самую влиятельную корпорацию. Подобная должность достается большим трудом и высочайшей протекцией со стороны членов Совета. Точное число исполнителей известно не многим, но все хорошо знают их капитанов.

Глава V. О насекомых.

Детство его было самым обычным и не примечательным. День за днем он пропадал во дворе со своими друзьями: гоняя мяч, играя в снежки, строя картонные крепости и убега купаться на речку. Родители растили его добрым отзывчивым ребенком, и у него было много друзей сперва в саду, а затем и в школе. Ему исполнилось двенадцать лет, и он стал самым старшим в своей кампании из-за того, что долговязый Генка переехал в Севастополь.

Во время летних каникул, когда все его друзья разъехались по бабушкам и санаториям. Он дни на пролет одиноко бродил по улице, чувствуя себя, последний защитником двора. Он даже пару раз подрался с мальчишкой из соседнего. Соседи частенько ходили через их двор, так как это было кротчайшее расстояние до реки. Этот парень также как и он остались без своей кампании. И из-за малого количества участников драки и отсутствия зрителей обычного удовольствия они не получил, а лишь навешали один другому пару тумаков и разошлись по своим делам. Да вот только у него ни каких дел не было. Однажды после обеда он вышел на улицу и сел на лавочке возле своего подъезда. Это было лучшее место во всем дворе, летом тенек от деревьев и самого дома дарил прохладу, а зимой здание закрывало от пронзительного холодного ветра. К дому подъехал грузовик, из кабины вылез широкоплечий мужик. Ему на руки спрыгнула девчонка лет двенадцати. Мужчина что-то сказал ей на ушко и указал на бездельника на скамейке. Девочка хлопнула его по плечу и обижено протянула:

"Да он же маленький".

Подобное замечание мальчишке не понравилось. И он пулей подлетел к приехавшим и возмущенно сказал мужчине, а не девочке (игнорируя ее присутствие):

"Ни чего я не маленький, мне уже двенадцать".

Отец девочки улыбнулся и сказал:

"Если не маленький то может, поможешь нам. Ты из этого подъезда? Тогда мы твои новые соседи".

"Хорошо, а что нужно?"

"Бери вещи в машине и неси за мной. Только не бери очень тяжелые. А то я вас мальчишек знаю, все силой своей похвастаться хотите, а мне потом и носить нечего". Он засмеялся и потрепал парня по голове. Мальчишка кивнул и пошел к кузову. Два грузчика уже доставал диван.

"Ты кто? А помощник. Ну, бери помощник, лампу только аккуратно. На пятый этаж".

Девчонка подошла сзади и строго заметила:

"Это моя лампа. Осторожней".

Как же ему не понравилась эта наглая воображала. Все они такие думал он, считая ступеньки. Лифт не работал.

Через два дня он думал совсем по-другому. Она стала его лучшим другом, но не, потому что другие разъехались, а потому что они понимали друг друга, как ни кто. Это была настоящая дружба, но она была обречена. Они дрались и раньше, как дерутся друзья или родные брат и сестра. Она была выше его ростом, но он все же был крепче, и когда она колотила его что было силы, он терпел и лишь иногда толкал или дергал за одну из рыжих косичек, но и то так, что бы позлить. Но в этот раз она в запале, от собственного бессилия видя, как он хохочет от ее ударов, укусила его за ухо. И укусила так сильно, что капельки крови брызнули на футболку и лицо. Он закричал и сжался. Девушка кинулась по комнатам в поисках ваты, бинтов и йода. Когда она вернулась, он сидел на диване, отвернувшись к стене. Рукой он закрывал левое ухо, а правое продолжало кровоточить.

"Ты что? Я же укусила за правое!"

"Не хочу, чтобы ты откусила мне и левое",- зло сказал он, пока она обрабатывала ему рану йодом.

"Больно"?

Он посмотрел на нее и тихо в пол голоса сказал:

"Я люблю тебя",- и поцеловал ее в губы. Секунду они были безучастны и скованы страхом, но все же ответили ему взаимным поцелуем. Она обняла его за плечи, а он положил свободную руку (другой он все еще зажимал левое ухо) ей на талию, а может и не многим ниже. В ее объятиях он чувствовал себя самым счастливым человеком во всем мире.

Он вырвался из ее объятий, ловя руками воздух в поисках опоры и спасенья. Ее глаза расширились от ужаса, мальчик рухнул на пол, извиваясь, он пытался вдохнуть воздух, но не мог. Бледными руками он сжал свое наряженное горло в попытке вжать в него воздух. Девушка кричала от ужаса и страха, она кинулась прочь из комнаты звать на помощь соседей.

Врачи были неумолимы. Толком что-либо объяснить они не могли. Одни говорили о мутации эндокринной системы, другие о нарушении работы высших нервных центров. Он плохо понимал, что это значит на языке медицины, но для него это был страшный приговор. Он больше не мог встречаться с ней и другими девушками.

С того дня в его жизнь вошло одно уравнение "потеря девственности равна смерти". Его родители переехали в другой район и перевели его в другую школу. Но этому предшествовал долгий курс терапии. Лечение не дало положительных результатов, а привело к потер волос. Его лысая голова вызывала косые взгляды и смех за спиной со стороны сверстников. От придирок басоты его защищали внушительные размеры. За год лечения он усиленно занимался спортом: секции рукопашного боя, тренажерные залы, легкая атлетика. Он искал ответ в силе своего тела, но там его не было. Три года тренировок сделали его хорошим атлетом. Параллельно с этим он углубился в науку: формулы, законы и олимпиады. Но и холодный разум точных наук не давал ответов на его вопросы. А он продолжал свой поиск. Философия дала почву для размышлений и построения правильных вопросов. Религия дала утешение, но не ответ.

Он без особых проблем сдал вступительные экзамены в институт. И в тот день он решил для себя, что не доживет до выпускного. Он полюбит, и полюбят его, и он умрет в объятьях любимой. В группе его любили, но не так. Быть может, он просто был не в состоянии почувствовать любви по отношению к себе. Ибо пять лет в его груди гнал кровь бесчувственный кусок льда не знавший любви и ласки.

Так прошел год учебы в ВУЗе. Прошел бы и еще один, если бы не одна факультетская дискотека. Он не охотно ходил на подобные мероприятия и пришел в тот вечер исключительно под давлением друзей. Вокруг все танцевали и пили, пили и плясали. А ему весь этот бедлам был не по нутру. Он одиноко сидел за столиком своей компании и с иронией взирал на гормональный взрыв вокруг него. Он решил выйти на улицу подышать свежим воздухом. Благо уже наступила весна, и суровые февральские холода уступили мартовской оттепели и ее безумным котам. На часах было за полночь, и небо укрыло город звездным полотном. Он обошел здание дискоклуба, возле входа было людно и шумно. Как ему показалось, даже кто-то дрался. Смотреть на потасовку особого желания не было, и он выбрал местечко поукромней за домом. Он не курил и не пил, а просто смотрел в ночное небо, думая о том, что кто еще, сейчас, смотрит в это же самое небо и думает свои сокровенные мысли. Неожиданно вслушиваясь в голос ночи, он услышал его вполне отчетливо и совсем рядом. Это были всхлипы и бормотания. Он осмотрелся и увидел в тени деревьев лавочку, на которой кто-то сидел. По началу он сказал себе, что это не его дело, но любопытство подтолкнуло его в спину. И он подошел к плачущему силуэту. Силуэт оказался девушкой дрожащей над листком бумаги ее крупные слезы падали на белый лист, размывая слова. Она пыталась разорвать его, но руки ее не слушались и по этому она просто мяла бумагу. Подобное зрелище кого-нибудь рассмешило, а в ком-то вызвало жалость. Но он был беспристрастен. Хладнокровно взял из ее рук письмо, она даже не сопротивлялась и не успела испугаться. И у нее на глазах разорвал его, а затем и конверт лежавший на скамейке.

"Все проходит, пройдет и это".

"Что"?

"Кто. Соломон".

Так он познакомился с ней. Она понимала его боль и одиночество. Она и сама была одинока. Их отношения росли и крепли. О своем приговоре он рассказал в первый же день знакомства, и она сказала, что ей все равно будет между ними секс или нет. Но чем больше они проводили времени вместе, тем больше понимали неизбежность близости. Их тянуло друг к другу, и они ни как не могли это изменить. Над ней смеялись все подружки и уговаривали бросить его, но она не могла и не хотела. Это была любовь или даже страсть - необузданное желание быть вместе, быть рядом. Его врач, наблюдавший его с двенадцати лет, говорил, что он умрет. И "палачом" молодого парня будет его безумная любовь к девушке научившей его любить. Но парень открещивался и твердил, что не расстанется с ней, и они будут вместе. Когда он привел ее в свой дом, знакомить с родителями мать и отец в один голос говорили, что она хорошая и славная, но не для него. Разразился скандал и он ушел из дома со словами, что он умрет, но умрет в объятиях любимой. Она же сказала, что жить без него не сможет и уйдет из жизни вслед за ним. Быть может, это было театрально, но как они решили, так и сделали. В день ее рождения он принес ей огромный букет роз и бутылку дорогого вина. Она любила эти цветы, а он ценил вкус хороших вин. У одного приятеля она раздобыла пузырек с ядом. О яде она ни чего не сказала ему, так как он долго уговаривал ее одуматься, говоря, что у нее вся жизнь впереди и т.д. и т.п. Она сделала вид, что вняла его уговорам и более не помышляла о смерти. Во время ужина она не заметно подлила себе яд в бокал и выпила до дна. Он взял ее на руки и отнес в спальню. Он знал, что не нужно спешить, умрет он во сне, когда она, прильнув к его груди, будет спать и не услышит его тихого стона. Она помогла справиться с волнением и тихонько шептала на ушко, чего ей хочется, и что он должен делать и как целовать. Он ласкал ее тело в первый раз, и впервые касались его тела женские руки в интимной игре. Его губы целовали ее нежную кожу, и под каждым прикосновением она вздрагивала и что-то шептала. В момент, когда он вошел в нее, она застонала, он же зарычал, почувствовал, как рвется его сердце. Но он смог сдержать свою боль, задавив ее жгучим чувством экстаза рвущим его на части. Движения их стали плавными, и страсть стихала, дав время перевести дыхание и ощутить сладость момента. Он лег на спину, предоставив ей свободу действий. Сердце болело все сильней, но не подавал и виду, снося внутреннюю боль ради нее...

Она прильнула к нему и рассказала о яде и о том, что по утру они не проснуться вместе. Он не чего не сказал, а обнял и погладил ее по голове, словно утешая нашкодившего ребенка. Если что-то и можно было сказать, то было уже поздно...

Утреннее солнце весело заглядывало в окна домов. Но лишь в одном окне ему были не рады. Он сидел у кровати и смотрел на ее лицо ее красоту и безмятежность. Он встретил рассвет один, и обманул и ее и себя...

Он лежал рядом с ней и ждал, сжимая в кулаке пустой пузырек. Яд проникал в его кровь и стремительно несся к сердцу, чтобы остановить навсегда мощный насос...

Он подошел к окну и распахнул его. В лицо ударила ночная прохлада. На кровати спала она, на столике лежала прощальная записка. "Скоро я тоже усну". Он встал на подоконник. Высоко. Девятый этаж. Он шагнул вперед...

Белые мягки стены камеры. Смирительная рубашка и стеклянный взгляд. Он молчал и думал. Он думал о ней, и о том кто умер в ту ночь, и о том кто родился на утро...

В таком состоянии и нашел его Пиров в закрытой психиатрической лечебнице. Ольжичь помог ему и вернул к жизни. Дав ему силу и имя. Саранча. Почему "саранча"? Он столь же живуч и очень плохо умирает...

Саранча, второй капитан исполнителей и адъютант Пирова.

***

Если бы я знал, кто вошел в кафе, я бы тотчас же вышел. Он был среднего роста в дутой куртке, клетчатой рубашке, серых брюках и коричневых ботинках. Ни чего особенного, вполне заурядная невзрачная личность. Если бы не его лицо, покрытое множеством маленьких шрамов и от того похожее на треснувший камень. И даже цвет кожи вполне подходил на гранит, в совокупности с рельефом лица он полностью скрывал эмоции этого человека, если он был способен их испытывать. Взгляд его пронзал присутствующих, приводя в оцепенение. В помещении нависла тишина. Я почувствовал поток энергии от него. Скорей всего он не маг, а пользуется талисманами и артефактами. На его запястьях я углядел два браслета с руническим орнаментом, фонили именно они. В их предназначении я не секунды не сомневался, но вот намеренья их владельца ускользали от меня, и я путался в догадках. Кто этот безумец? О его невменяемости говорил пустой бесцельный взгляд. Он явно готов на все, вот только ради чего?

И тут я догадался посмотреть на него истинным зрением. Оно открывает скрытые знаки, вроде татуажа на лицах элементалистов, на его же лице я увидел всего три знака, но их было достаточно. "Совет", "капитан", "Саранча". Мысленно, я отказывался верить в то, что этот безумец капитан исполнителей. Я вспомнил все, что я зал о капитанах. Их три. И один из них адъютант Пирова. Я был готов биться об заклад даже с самим лукавым, что Саранча ищет именно меня по приказу Ольжича, но я не азартен по жизни.

-Девочки, может, пойдем отсюда. Что-то чересчур людно сегодня.

-Пойдем, - согласились ведьмы в один голос. Мы встали и, не подавая виду, направились к выходу. Я не забыл заплатить по счету, оставив хорошие чаевые. Проходя мимо капитана, я поздоровался и юркнул на улицу. Мое приветствие, как я надеялся, собьет его с толку. И он примет меня за местного, если он, конечно, не знает меня в лицо. А если знает, то толку прятаться.

-Каин. Именем Совета следуйте за мной, - голос у него был мягкий и ни как не вязался с внешностью. Но все равно мягкость не отличалась выразительностью или эмоциональной интонацией. Лезть в петлю и проявить не повиновение, было равносильно самоубийству. Я мимолетно обратил внимание на шрам у виска капитана.

"Пуля. Стреляли в упор. Разве такое возможно". Шея Саранчи была замотана лиловым шарфом, дико дисгармонирующим с остальной одеждой.

"Должно быть, скрывает шрам как Бендер". Я повиновался и пошел за исполнителем, на улице ждали еще двое - рядовые. Один вызвал марево, закрыв нас от случайных прохожих, а второй открыл портал. Я раньше не пользовался ими из-за того что они требуют либо затраты большого количества энергии либо специальных артефактов. Рассмотреть, что же использовал исполнитель, я не успел.

Глава VI. Нелепый допрос.

Бастиону и катакомбам Главной Альмы позавидовали бы гномы, настолько они были огромны и непревзойденны в своей архитектуре, позавидовали бы (если бы могли) духи воевод, обитающие в заброшенных крепостях и цитаделях, столь неприступны они со дня сотворения и во веки вечные и во славу Совета. Но я не испытывал особого восторга шагая темными коридорами, спускаясь по каменным винтовым лестницам все глубже и глубже в сопровождении двух исполнителей. Капитан исчез в одном из боковых ответвлений еще в бастионе. И я был на сто процентов, что он уже ждет меня в конечном пункте моего следования, где бы он ни находился. А находился он в маленьком кабинете. Что, правда, размеры комнаты визуально оценить не представлялось возможным из-за слабого освещения. Но малые размеры комнаты ощущались кожей. Пространство давило и уничтожало. Меня усадили на жесткий стул. На его ручках были укреплены кожаные ремни, но меня приковывать не стали, хотя я уже мысленно готовил себя к худшему.

Напротив стояло стол и более удобное, чем мое, но столь же по спартанскому простое кресло. Его занял Саранча. Он взял со стола документы и, пробежав их глазами, спросил, не отрывая взгляда от явно заинтересовавшего момента:

-С какой целью прибыли в город?

-Экзаменация на четвертую ступень.

-Как долго намереваетесь пробыть у нас? И что намериваетесь делать? Экзаменация уже закончилась, - как бы подытожил капитан.

-Завтра утренним поездом еду домой. Если ни что не помешает, - добавил я и постарался понять, будет ли капитан мне мешать или даже вещи поможет до вагона донести. Но понять не смог.

-Хорошо, - но сказал он это словно "без разницы".

-К нам поступила информация о том, что ты не законно, в обход воли Совета зарядился энергией, тем самым, увеличив свою силу, хоть и временно. А это дозволено лишь нимфам и сатирам. А у тебя, некромант, я не вижу рогов, а тем более... Ха-ха-ха... - смех его был просто звуком, как и пустые слова, но эта пустота и вселяла страх.

-Не было такого, - признаваться я не собирался, а память я закрыл достаточно хорошо, так что единственное, чем можно меня было расколоть - грубый пролом сознания, но применяли его только во время войны. Даже исполнители должны согласовывать свои действия в этом вопросе с кем-либо из Совета. А я пешка и вполне благопристойный маг - "в связях порочащих был, но не замечен". По этому мало вероятно, что мою память выпотрошат из-за не санкционированного пополнения. Подобные истории встречаются сплошь и рядом. А все из-за проклятых квот на энергию, как у вампиров на "жертвы охоты".

Много тысячелетий шли кровопролитные войны между магами за магические источники способные пополнять и увеличивать запас магической энергии. Эти самые источники имеют разнообразную форму и содержания. Одни восполняют силу белых другие черных, а третьи и тех и других - самые ценные для Совета в наше время.

До Совета и Главной Альмы существовали и другие объединения магов. Ставившие себе за цель, контроль над магической энергией, но они не хотели делить ее с другими, и по сему век их был не долог. Совет архимагов объединил белых и черных магов, для регулирования споров был создан Кодекс, и призваны на службу исполнители. Со временем все известные источники были захвачены Гвардией Совета и проигравшим были предложены вполне честные условия: "мы даем вам энергию, а вы то, что нам необходимо". Платой за энергию или как ее еще называют ману, не всегда были деньги, в те времена активно развивалось рабство и бартер и т.п.

Спрос рождает предложение и теневую экономику. На черном рынке можно купить не только саму квоту, но и ману. Ею, иногда, торгуют "колодцы" - генетические уроды, способные не только аккумулировать, но и вырабатывать магическую энергию. Но насколько я помню подобных людей в мире не больше пяти, а может и того меньше. Хотя, как правило, маной приторговывают спекулянты и импы. Импы это бесоподобные существа способные воровать ману во время сна. На одного из них, если что, я и решил валить все. Найти продавца у исполнителей вряд ли получиться, а покупка маны на черном рынке тянет максимум на штраф.

-Не было! Хорошо. Тогда ответь вот на какой вопрос. Что ты знаешь о Сердце Святого?

"Вот это да! Уже знают". Я смотрел на Саранчу, так словно я где-то об этом уже слышал, но не могу вспомнить, где именно и ждал, что капитан даст подсказку. И он дал:

-Краеведческий музей. Росверфен. Святой Седрик.

-Да, да, я что-то припоминаю. По истории магического мастерства кто-то писал реферат об этом Седрике, но вот в чем там было дело. Я помню плохо. Кажись, этот ваш Росткафер замочил бедного Седрика и съел его сердце. Но вот при чем тут краеведческий музей. Убей, не знаю, - я перевел дыхание и когда Саранча хотел, было сказать еще что-то, продолжил свою безумную историю о печальном Седрике.

- А может, дело в музее было. Или Седрик, или Роскухель работали в музее. Я прав?

-Да, так оно и было, - со скупой, чуть уловимой ноткой иронии сказал капитан.

-Свободен, - он посмотрел в документы, и односложность моего имени вызвала секундную паузу. Так всегда, ни кто не может понять Каин, это фамилия или имя. Я всегда отвечаю на этот вопрос просто: "Судьба". И это еще больше настораживает посторонних.

-Мы, Вас более не задерживаем, маг Каин. Капрал, - в комнату вошел исполнитель. - Сопроводить к выходу.

Я с неимоверным облегчением покинул бастион Альмы и с удивлением заметил, что день близился к концу. Сколько я провел времени в катакомбах и только ли в них. Быть может, мне основательно промыли голову, и я теперь запрограммирован бог весть на что. Я оглядел себя и ощупал шею и осмотрел руки. Шея была чистой, и на руках не было следов уколов, да и голова была ясной, и мысли скользили легко и непринужденно в моем сознании, выстраивая логические цепи. Вопросы были, но ответы на них можно получит только в одном месте. Сегодня перед закатом.

Солнце пылало ало-красным диском, падая за горизонт. Я люблю закат не меньше чем рассвет, но в предрассветной тишине я могу представить, что я один в этом мире и солнце поднимается, что бы увидеть меня и я живу, что бы видеть солнце. Быть может, по этому я не хочу становиться вампиром или личем. Я не смогу больше видеть солнце, а если и смогу то не испытаю того что у меня сейчас в душе, когда багряный лик звезды бросает последние лучи уходящего дня на одиноко стоящий ангар.

Таксист еще раз предупредил меня, что клуб закрыт больше двух месяцев. Из его рассказа я узнал о бандитской разборке послужившей причиной для его закрытия, но не меньшей причиной была, смерть хозяев. Их сожгли заживо в собственном клубе, а вот сам клуб не пострадал. На мой вопрос, почему он решил, что их сожгли, он сказал, что об этом писали все газеты. "Прах на танцполе", "Зажигательный вечер" и тому подобные заголовки украшали первые полосы газет. У меня, на счет случившегося, сложилась своя версия, но делиться с водилой я не стал. И что за мода, из ангаров и складов дискоклубы делать.

Глава VII. Возвращение из неоткуда.

Я пришел не первым, но и не последним. В зале уже была Лена и Лева, возле не понятной для меня аппаратуры возился коротко стриженый парень в кожаном фартуке. Он постоянно что-то объяснял Лелику который помогал ему в наладке приборов. Вампир ворчал и шипел, показывая артфактику белоснежные клыки. Но тот только отмахивался крестом от упыря, заставляя вздрагивать от неприятных ощущений. Левиафан, заметив меня, помрачнел и, ткнув в мою сторону пальцем, с обидой спросил Лену:

-А этот что здесь делает?

-Его позвала я.

Лена взяла инкуба за плечи и что в пол голоса объяснила ему. Он недовольно мотал головой, отклоняя любое ее предложение. Но все же сдался и, глядя на меня, строго сказал:

-Если он будет мешать или не дай бог, привел хвост....Я за себя не отвечаю.

К нам подошел "кузнец", его фартук был подпоясан ремнем с бесчисленным множеством инструментов и малых артефактов. Он вытер руку и протянул ее мне:

-Я, Илья. А ты Каин.

-Да, Алчи.

-Хорошо, Алчи. Умеешь собирать контур портальных врат?

-Нет, но если покажешь.

-Покажу, а то этот вампир только шипит и грозиться укусить. А от инкуба и того толку меньше. Он, видите ли, не может работать с контуром. Его биополе замыкает, а он еще хотел в сферу...

Илья показал, что я должен делать, и я взялся сборку элементов контура. Через десять минут все дуги были собраны, и Илья завершал тестирование. Меня поразило, с какой легкостью он переносил дуги. Мы с трудом поднимал ее вместе с Леликом, а он вампир сила-то у него не малая. Прошло еще пять минут, и явились Анатоль и Кет. Ведьма сияла и крепко накрепко прижималась к колдуну, боясь его отпустить. По ее глазам и мятой одежде была хорошо понятна причина их опоздания. Но ни кто не подал и виду, только Лена улыбнулась Первой ведьме и подмигнула, Кет залилась румянцем и уткнулась личиком в грудь Анатоля.

-Так, я вижу все в сборе,­ - Толя посмотрел на меня, но что-либо говорить не стал. Лев уже сказал все, что следовало, до его прихода и это было понятно. Толя быстро переоделся. Черный облегающий костюм, вроде тех, что были на ведьмах в музее, только с пластинами брони. За спиной висел тонкий клинок с удобным эфесом. Дуэлянт. Илья дал ему браслет. Толя одел его на руку и быстро набрал комбинацию. Вокруг него вспыхнул сферический барьер. Гелиосфера. Я о таких только в книгах читал, а тут. Должно быть ее собрал Илья, а может, дал Никонорыч.

И тут я увидел его. Сердце Святого Седрика. В Портальном контуре оставался свободный паз для источника питания. Вот для чего оно необходимо. Сердце - ключ в Аутленд. И сегодня они откроют портал. Гелеосфера защитит Анатоля от возможной радиации и прочей опасной ерунды. Она же поможет ему найти Тимофея. Скорость перемещения в ней близка к световой. И если он еще жив Толя отыщет его за минуты в мире проклятых. А минуты того мира равны годам нашего, но пока открыт портал, время миров синхронизировано, и минута у нас равна минуте там.

Я внимательно осмотрел стены клуба, они были покрыты спец веществом с экранирующими свойствами, выброс энергии будет колоссален и Совет узнает об этом, к тому же врата в Аутленд это ничто иное, как совмещенная магия. И тут штрафом не отделаешься. Я всегда мечтал о подобных друзьях, готовых пойти ради меня на безумный шаг. Нет, друзья у меня есть Вальд, Игорь и Анна - пара влюбленных призраков живущих у меня дома, но вот такой любовью, какой любит Тимофея Елена, меня ни кто не любил. Я любил и дарил свое сердце, но оно ни кому не нужно. Но надежда еще есть.

Илья поместил Сердце в контур и произнес заклинание. В Портале зарождался кроваво-красный вихорь. Ветер со свистом вырывался из воронки и трепал мои длинные волосы. Лена и Катя предусмотрительно надели шапочки и защитные очки. Ой, очки одели все! Илья, заметив мои метания в поисках очков, кинул мне черную сварочную маску.

"Хоть это. Ослепнуть не входит в мои планы"!

Глава VII. Те, что ушли и те, что вернулись.

Сфера нырнула в портал. Все затаили дыхание, особенно тяжело было смотреть на ведьм. Они держались за руки и словно завороженные смотрели на красный путь в иной мир. Я смотрел, как шевелятся их губы. Неужели они молятся или все же читают какое-то защитное заклинание. Лена потянула руку к цепочке на шее и закрыла глаза. В ее руке блеснул крестик. Не многие маги верят в бога, а тем более молятся ему, прося защиты. Нет, они не просили за себя они молились за любовь, тот огонь в сердцах, что очищает их, что, согревает нас и помогает не сбиться с пути.

Из гладкой поверхности "зеркала" портала потянулся дым. Черные клубы заполняли зал. Дышать было тяжело, в горле скреблись кошки, вызывая кашель и тошноту. Лена, откашливаясь, кинулась к Илье, он ошарашено барабанил по клавиатуре. Компьютер выдавал информацию о работе установки. Кузнец проверял блок за блоком:

-Это не установка, что горит за гранью.

Лелик, стоял так, словно не чего не происходило, и втягивал воздух, принюхиваясь, выделяя тонки и незаметные нам запахи.

-Горит древесина, не известной породы. И разные ароматические масла. Это погребальный костер.

Кет в ужасе закричала и упала на руки подоспевшему Льву. Она не теряла сознание, просто ноги отказались ее держать. Лена смотрела в одну точку - центр вращения вихря портала и еще крепче сжимала крестик. Маленькая капля крови упала на пол из сжатого кулачка. Слезы потоком лились по ее бледному лицу, она прощалась с последними осколками надежды увидеть его вновь.

Воздух заколебался, и мощный порыв ветра рванул из портала. Илья вскочил со своего стула и, размахивая руками, указывал на воронку. Сфера появлялась медленно и плавно, неохотно покидая иной мир. Она потускнела, и радужность ее сменилась монохромностью серой пленки. Мутность оболочки не позволяла, как следует рассмотреть ее содержимое, но...

Серый мыльный пузырь лопнул у всех на глазах. И перед нами стояли двое. Анатоль в черных латах с тонким клинком за спиной. И другой...

Рядом с колдуном стоял широкоплечий, рослый - Человек? Быть может, когда-то... Лицо на половину покрыто красной краской, но Лелилк с голодным блеском в глазах смотрел на боевую раскраску. Это кровь. Глаза пришельца пылали темным огнем. Кожа была серо-темной с рядом татуировок на обнаженном торсе. Вся его одежда представляла собой набедренную повязку, плащ из звериной шкуры с капюшоном из головы зверя и перевязь на которой висел тяжелый топор. Из-под плаща выглядывала тряпичная сумка и большая книга на цепях. Во рту крылись желтые клыки, а на пальцах угрожающе блестели короткие, но острые черные когти. Вместо меховых сапог на его ногах были сбитые грязные и потрепанные длинной дорогой кроссовки. На шее блистал амулет с драгоценным камнем. По его суровому закаленному лицу текли человеческие слезы из пылающих глаз. Он осел на пол, взявшись за голову. Ни кто не решался сделать шаг или сказать хоть слово. Даже Толя (может специально) молча стоял в стороне и смотрел на старого друга...

-Я не плакал две сотни лет, - голос пришельца дрожал, - Я не имел право на это. Но я вернулся и вернул себе все... даже слезы...

Первой к Тимофею подошла Лена, она присела рядом и обняла его, проведя рукой ему по волосам. К ним по очереди подходили все и что-то говорили. Кет смеялась сквозь слезы и хлопала в ладоши от радости. Она подбежала и расцеловала Тимофея, но всю ее колдовскую страсть принял Толя - её Герой. Первая ведьма увлекла колдуна в своих объятьях в одну из боковых комнат, о том, что было дальше, в зале только догадывались, но как сказал Лева:

-Толя попал... в правильные руки, - и тут же добавил, - то есть заботливые.

-Да и я не жалуюсь, - пробасил Тимофей.

-Попробовал бы у меня, - пригрозила ему Лена и вновь заключила в объятья.

Илья заканчивал с порталом, деактивация заняла минут пять. Я решил помочь ему, но кузнец показал, что все сделает сам. Я продолжал стоять в стороне не зная с какого бока я оказался в этом зале. Подойти к вернувшемуся чародею я не решался и мялся с ноги на ногу, тихонько мугыкая "Человек без имени" себе под нос.

Тима поднялся с колен и предстал в моих глазах во всей своей силе и величии. Я узнал его. Я вспомнил голос, что говорил во сне. Он повернулся ко мне и сказал:

-Алчи, я ждал увидеть тебя здесь среди моих друзей. Зови меня Ти.

Я даже не удивился, что он знает мое имя.

-И я рад видеть тебя, вождь, в добром здравии, - подобное обращение к чародею показалось мне наиболее уместным. Но у остальных вызвало улыбки, они посчитали, что я иронизирую по поводу внешнего вида Тимофея. Хотя я говорил вполне серьезно, так как прочел его татуировки. Откуда я знал этот орнамент и стиль вязи, а тем более значение символов я не знал, но хорошо их понимал. Вождь улыбнулся и похлопал меня по плечу.

-Ты уже чувствуешь, шаман.

-Да. Но я не знаю что именно. Ощущения мои туманны. Я теряюсь в догадках.

-Прейдет время, и я объясню тебе все, - это он сказал в пол голоса, что бы услышал только я.

Из комнаты выскочили Кет и Толя. Анатоль подошел к Тимофею и протянул бесформенный мешочек. В сгустке я узнал Сердце Святого. Оно отдало все, что было в нем для поддержания маной портала и сферы.

-Жаль, - сказал Илья, - такое дело провернули. По проделанной работе на пятую ступень мне с головой хватит, да еще и останется. Вот только ни кто о наших подвигах не узнает.

-Да, для всех посторонних я вернулся без вашей помощи. Иначе вы займете мое место. Совет слеп в своей жестокости. Это я уже понял. Каким образом я смог покинуть Глорам... то есть Аутленд, это детали о которых вам не известно. В ночь с пятого на шестое я пришел домой и тем самым аннулировал приговор. Изгнание не предусматривает возможность возвращения из Аутленда и это не воспрещено. А что не запрещено, то...

-Можно отметить, - закончил фразу Лёва и был абсолютно прав.

-Можно, только завтра. Я хочу домой. Илюха, ты скоро?

Кузнец пожал плечами и как-то виновато улыбнулся:

-Тима, понимаешь я это самое... Ну, дома не живу, - он развел руками.

-А где?

-В центре. Там до мастерских не далеко и Маше на роботу тоже близко.

-А она тут причем?

-Э-м, мы, вроде как, вместе... живем. Да и вообще...

-Ладно. А ты ни с кем не живешь? - чародей посмотрел на Лену и улыбнулся. Ведьмочка обижено стукнула его кулачком в плече и добавила:

-Жди его после этого. Ночами не спи.

Она отвернулась от Ти, что бы он ни увидел ее хитрую улыбку.

-Ну, я же пошутил, котенок. Что ты?

Они еще что-то сказали друг другу, и Ти поцеловал ее.

-Можем идти, - сообщил Илья, - с остальным завтра закончу.

Тима кивнул и одним движением руки попытался вызвать морок, чтобы скрыть свою внешность от посторонних. Но заклинание далось ему только с третьего раза. Он потер руки и, жалуясь, сказал:

-Совсем отвык. Придется снова начинать с азов.

-Будем вместе, - сказала Лена и показала биколорную тесемку на рукаве куртки - знак второй ступени. Тима пожал плечами и сказал, что такие куртки ни когда не носил, даже на первом курсе.

-Бунтарь? Да? - Подтрунивала над ним Лена.

-Нет. Дикарь! - Он подхватил ее на руки и закружил по залу. Лена кричала и хохотала, умоляя, поставит ее на землю.

-Как же ты на метле летаешь? А? Тоже мне ведьма. - Так на руках и унес ее чародей из ангара, нашептывая ей на ушко, как сильно он тосковал о ней, как ждал встречи и как сильно ее любит.

Глава IX. О том, как вернуться домой.

Рано утром ко мне пришли. Исполнитель передал конверт. Мне "именем Совета" предписывалось быть на закрытом заседании высших магов. Чем я удостоен подобной чести я не знал, но не пойти я не мог. Я вспомнил, что взял с собой кроме обычной одежды парадную мантию. В ней я думал быть на похоронах Латимира Брониславовича, но их перенесли на следующую неделю, и костюмчик валялся в сумке без надобности. Мне стало интересно, приглашены ли на заседание сестры Вороновские и я поспешил навестить их. Они преспокойно паковали свои вещи. Я спросил их о том, каким поездом они намерены уезжать, на что получил встречный вопрос-упрек:

-А ты что, не собираешься?

-Да мне Вальд предложил у него погостить. И думаю еще на недельку другую задержаться.

Они поверили и пожелали мне хорошо провести время, а я сказал, что провожу их и обязательно посажу на поезд. Затем они как бы невзначай упомянули о вчерашнем аресте и принялись выпытывать все в мельчайших подробностях. Я соврал им то же самое, что и капитану.

Позавтракав, я отвез девчонок на вокзал и посадил на поезд. На прощанье я попросил их прислать мне мою вазу. Передал ключи от квартирки, которую снимал больше года. Аренда была оплачена до конца этого. Сестры чуть ли не летали от радости, (точнее они прыгали и вешались мне на шею). Это отличный шанс пожить отдельно от родителей. Зная их отца Магота, с его ядерным характером, моя берлога была отличным подарком на прощанье. Да и плата не высока, прислать вазу.

До заседания оставалось около получаса, и я решил прогуляться до Альмы пешком в полной уверенности, что успею. По пути я заглянул в магазин и взял пару пирожков и пакет кефира.

"Перекушу, если успею в парке возле Альмы",- решил я и ускорил шаг. Как, сам не знаю, то ли под ноги засмотрелся, то ли задумался, но так получилось, что я хорошо приложился лбом о фонарный столб и, не удержавшись на ногах (от неожиданности) рухнул на землю. А точнее не на землю, а на проходящую мимо девушку. Будь, проклят мой дар. Я думал о Вере в тот момент и на нее же и упал. Я не видел ее больше полугода. И встретить ее в большом городе, да еще и при таких обстоятельствах - не возможно. Но факт.

-Осторожней, смотрите куда идете, - она меня не узнала. Хотя с чего она должна помнить неудачливого воздыхателя и его бездарные стихи. Вот это номер. Что же делать? Действовать.

-Я, конечно, дико извиняюсь, но мне ни чуть не жаль, - возмущение на ее лице сменялось удивлением, - встретить такую красавицу в такой погожий день, что может быть лучше?

-Вы больной!

-Быть может, но тому причина Вы. Я просто голову теряю от красоты твоих зеленых глаз.

-А мы что уже на ты?

-Если ты так хочешь то уже.

-А если не хочу.

-То уже поздно мы на ты. Меня друзья зовут Алчи, ты можешь звать как пожелаешь, вот только я не на все имена отзываюсь. А тебя, дайка угадаю, зовут Вероника. По гороскопу ты Козерог - исходя из этого, мы просто созданы друг для друга. Но сейчас я спешу. До вечера, я зайду за тобой в семь, если совещание не затянется.

Я поспешил дальше по улице, оставив Веру в полном недоумении. Мне хватило доли секунды, что бы увидеть ее адрес и планы на вечер, их полнейшее отсутствие приободрило меня. Уже в парке я сообразил что, падая, выронил одну булочку, и мне пришлось довольствоваться оставшейся и пакетом кефира.

В зал заседаний высших магов меня проводила молоденькая ведьма, как я понял секретарша, или что вроде того. Зал представлял собой огромную сферу с огромным количеством балконов и лож. Она была разделена на два полушария - восточное (черные маги) и западное (белые маги). Разделение было условностью, которую не очень-то соблюдали. Я заметил парочку белых в одной ложе с Пировым. И одного темного колдуна в ложе белой школы. Заседание еще не началось, и все активно общались между собой. Как по мне, то строители этого зала были огромные оптимисты - свободных мест было, раз впять больше чем высших магов. В зал вошли пять Архимагов. Сегодня в Совете пятеро. Я не знаю всех тонкостей внутренней политики Главной Альмы, но все пятеро собираются только в случае войны. Глава Совета огласил начало заседания, на повестке было два вопроса. Первый возвращение Тимофея Мельника из Аутленда, при этих словах зал вспыхнул бурей эмоций. Секретарь призвал почтенных магистров к порядку, и вновь тишина воцарилась в сфере. Глава перешел ко второму вопросу, что делать с вернувшимся чародеем и надо ли, что-то делать. Регламент заседания был установлен таким образом: выступление Тимофея, комментарии экспертов, слово желающим высказать свое мнение по сути вопроса; переход ко второму вопросу здесь будет выступление Котовраса, как защитника Тимофея и Ольжича в роли обвинителя, хотя ни кто не мог толком сказать, в чем же его будут обвинять.

Тимофей стоял на дне сферы в прямом луче света, это, по идее, лишало его возможности видеть тех, кто будет выступать против него, да и за него тоже. Он был одет в серую рясу, на ней были все соответствующие его рангу регалии. Выглядел он, как и раньше, он все еще был под мороком. И маги, похоже, не замечали этого. Почему, понять я не мог.

-Волей Совета, я принял назначенное мне наказание. По ту сторону портала меня встретил Аутленд. Его холодные равнины и ледяные горы. Жаркие бесконечные пустыни и вулканические огненные гряды. Ржавые реки и мертвые моря. Вы скажете, что человек, а именно человеком я должен был стать после "опустошения", не в состоянии выжить там. Но я доказательство невозможного. Я не только выжил, но и прожил в Аутленде, - Ти сделал паузу, и обвел взглядом балконы и тех, кого не должен видеть, - две сотни лет.

Ропот прокатился по сфере, маги не веря, мотали головами и что-то объясняли рядом сидящим коллегам. Секретарь снова призвал магистров к порядку, но те успокоились не сразу.

-Я был выброшен в Холодной равнине под тяжелым небом, воздух погибшего мира труден для дыхания, - по лицу чародея не было видно, что он сдерживает свои эмоции, но я чувствовал это, я знал это, - и я приспособился не сразу. Для того чтобы выжить мне была необходима вода, и я пошел к горам. Я отчетливо видел белые шапки ледников, но путь был не близкий и я не дошел.

Тима залился смехом. В нем чувствовалась ярость и гордость, жалость к собравшимся в сфере. Но магистры не видели этого, а принимали это за банальную истерику помешанного.

-И он нашел меня, - сказал Ти, справившись с нахлынувшими эмоциями, - умирающего от голода и жажды в холодном аду. Его имя Гестальт Ярый. Он научил меня всему, что знал сам о Глораме или как называете его вы - Аутленде. Чтобы я мог выжить в мире совмещенной магии, Гестальту пришлось изменить меня.

Он развеял наведенный ранее морок и в луче света стоял монстр, а не молодой чародей. Я заметил, как исполнители потянулись к жезлам силы, но капитан остановил их. Его я раньше не видел, но узнал сразу. Гедемион Диз-Зет - первый капитан исполнителей.

-Гестальт говорил мне, что Глорам отвергает все чуждое для него и единственный выход слиться с этим миром. Подобное предложение повергло меня в шок, а особенно способ слияния, но я принял его. Ярый влил в меня кровь Аутленда - кровь тварей Глорама. Он также провел обряд АР-УБ для очищения зерна моей духовной силы от плевел. По прошествию полугода я окреп и он сказал, что я годов к пути. Путь наш лежал через горы и пустыни, моря и эфемерные леса с не понятной для меня растительностью. Три года мы странствовали землями Глорама, за это время я овладел мастерством охоты, изучил всех встречавшихся на тварей и растения. Мой учитель предложил мне свои знания, и я с благодарностью их принимал. На пятый год нашего странствия мы пересекли море и вошли в земли Кланов. По словам Ярого его путь подошел к концу. Но мой только начинался.

Кланы - это те, кто остался в Аутленде, они смогли выжить тем же способом что и я. Кровь демонов горит в их сердцах. Но в отличие от меня они проделали долгий эволюционный путь. Как я узнал позже кланы это потомки элдеронцев и апсу. Они называют себя клансеры. За двести лет я стал похож на одного из них, и вы можете, глядя на меня составить свое представление о клансерах. Гестальт привел меня в Валкху - столицу кланов. Во дворце вождей он представил меня как своего ученика и приемника. Вожди кланов с почтением отнеслись к его решению, и с того дня, я занимал почетное место возле своего учителя. По прошествию двадцати лет я полностью освоил их язык и ораторское искусство. К моему сожалению Ярый сдавал с каждым годом и по этому торопился передать мне все свои знания в боевой магии.

Атмосфера в зале стала тяжелой и во взглядах некоторых магов была откровенная ненависть и зависть. Они понимали, что Тимофей не просто не сломался, а как металл под действием закалки стал крепче и сильней.

-Он рассказал мне о том, как нашел меня. Гестальт обладал даром ясновиденья, и во сне ему был дан знак, что он должен отправиться в холодные равнины. Так же по его словам он видел меня, и то место где он подберет меня. В летописях Глорама существовало пророчество о пришельцах из сопредельного мира. Первыми стали шаманы. Они были изгнаны из этого мира за непреклонность перед носителями новой магии. Теперь известной как классической. Сотни сосланных друидов и некромантов умерли, так и не сумев приспособиться к новому миру. Выжившие стали членами кланов благодаря своим знаниям и труду они покорили совмещенную магию. В этом им помогли работы Мардука, - громогласно произнес чародей последнее имя, так словно могущественное заклинание.

Тишина опустилась на присутствующих, и только глава Совета встал и со своего места и спустился к Тимофею:

-Ты читал его труды? Почему он сделал то, что сделал, - он специально не произнес имя этого Мардука и тут я вспомнил почему, а точнее догадался. Только одно "неизвестное" имя предано забвению по велению элдеронцев. Имя того, кто объединил миры Апсу и Элдерон. И создал совмещенную магию.

-Да, я читал их. Он хотел положить конец, вечной войне, создав компромисс непримиримых интересов. И он создал его.

Архимаг покачал головой и спокойно направился обратно к своему месту.

-Вслед за шаманами пришел маг. Он был послан своим господином в поисках новой силы. Он нашел ее в совмещенной магии. Он похитил одну из черных книг. В последствии разошедшуюся ограниченным тиражом в этом мире. За использование одной из этих книг я и был изгнан в Аутленд. После пропажи одной из книг пришельцев-изгнанников стало больше. Мало кто смог выжить и еще меньше тех, кто продолжил путь шаманов. Мне была уготована участь, занять место Гестальта. Шаман это не только боевой маг и знахарь это - первый советник вождя. Шаманы это интеллектуальная, а иногда и военная элита клансеров.

После смерти Гестальта Ярого я провел десять лет в пещерах. Это был своеобразный траур по учителю, и в тоже время духовная подготовка к предстоящим испытаниям. Для Кланов начинались не простые времена, Ярый предвидел внутреннею войну, которая ослабит позиции Кланов и Тени попытаются покарать их. Я не сказал еще о том, что клансеры были не единственной эволюционной ветвью Глорама. Есть еще и Тени это потомки исключительно элдеронцев также изменившиеся под влиянием совмещенной магии. Если клансеры чтобы выжить поглотили кровь тварей то Тени - души. Они обладают особой техникой движения и способны скрываться от врагов, за это они получили свое название. По сути, многие из них не просто поглотили души демонов, а вступили в симбиозы с ними. Так появились аккару. Известные и в этом мире.

Моё затворничество окончилось в год первого похода. Вожди призвали меня на военный совет, они собирались первыми нанести удар по королевству Тени. Для этого им была необходима помощь шамана, ибо только маг в состоянии провести по тайным тропам через границу Теней. Я впервые увидел всю военную мощь Кланов. Восьмидесяти тысячное воинство стояло под едиными знаменами. И это была лишь пехота. Предводителем армии был назначен вождь Клана Топоров - Ринальд. Во власти клансеров были и полчища тварей, порождения искусственных бестиариев. Я был уверен в нашей победе. Над моей головой неслись тысячи птиц Горна - огромные крылатые хищники, поднимающиеся в небо под звук боевых труб, одни были дрессированы раздирать вражеские пешие отряды, другие же несли седоков вооруженных луками. Конницей для клансеров была огромная саранча, прирученная более тысячи лет тому. Ее же использовали как домашний скот. Более искусных воинов несли боевые богомолы. Роль артиллерии выполняли могары - троллеподобные существа обученные метать тяжелые булыжники на расстояния более тысячи метров.

На то время я мало, что знал о военных подразделениях Теней. После первого похода я занялся изучением технологий врага. К этому меня побудило поражение в двух сражениях и наше бесславное возвращение в Валкху. От восьмидесятитысячной армии осталось не более одной шестой, о тварях я вообще не говорю. Последствия были столь тяжелы, что бестиарий смог восстановить потерянные боевые единицы только по прошествию пятнадцати лет. Благодаря оборонительным валам и другим фортификационным сооружениям на границах Кланы сдерживали натиск Тени. Для того чтобы быть ближе к объекту своих исследований я перебрался в один из приграничных фортов. Из своих наблюдений я сделал вывод, что Тени на прямую используют главную особенность Глорама - отсутствие дня и ночи, света и тьмы. Это походило на то, если бы весь мир погрузился в полумрак - в тень. Как раз этот полумрак и использовали враги. Если шаманы черпали в нем свою силу, то Тени сами были его частью. Они располагали двумя видами войск: лаларту - призрачные войны своего рода лазутчики способные проникать в самые непреступные крепости и телалы - "злобные демоны", выносливее и живучие войны со способностью к метаморфизму. Они взывали к демону, с которым вошли в симбиоз. Этот дух наделял их большей силой и новой способностью, как правило, присущей поглощенной душе.

Война шла более сотни лет с переменным успехом. Первой достаточно крупной и значимой победой для Кланов стало падение одного из городов Тени. Мы называли их призрачными из-за особого стиля архитектуры. Города на расстоянии словно таяли на глазах. Это было главной проблемой для кланов, казалось, что города Тени дрейфуют по землям Глорама. По моему приказу передовые отряды предотвратили уничтожение документов хранившихся в библиотеках. Бесценным трофеем для воевод стали карты территории Тени с обозначенными на ней городами и укрепрайонами. Для меня же трактаты о Теневом искусстве войны и Технике симбиоза. Основываясь на полученной информации, мы выработали новую стратегию боя и с помощью тактики одерживали победу за победой, даже над превосходящим противником. Но я хорошо осознавал, что очень скоро Тень примет контрмеры и тем самым восстанови статус кво, а быть может и переломит ход войны в свою пользу. По этому я посоветовал Вождю войны начать переговоры о мире. Меня поддержала часть воевод, и Ринальд V согласился с необходимостью положить конец в затянувшейся войне, ему хотелось, пусть даже, путем мирного соглашения, но выйти победителем из противостояния.

Я настоял на моем участии в переговорах, аргументом послужило знание языка и обычаев народа Тени. Я опущу подробности пути, который проделала дипломатическая миссия, скажу лишь, что продвигались беспрепятственно и вскоре достигли цели - столицы Набу. Тень представляла собой классический тип монархических государств с обожествлением королевского рода. Договор был заключен. По его условиям часть земель занятых войсками Кланов остается за ними, остальные же возвращаются под власть Тени. По предложению монарха и с разрешения Кланов я остался в Набу, как посол вождей и их полноправный представитель. Там я прожил около пятнадцати лет и постиг тайну маскировки лаларту. Они научились манипулировать пространством, создавая карманы в подпространстве. В субматериальном мире для них не существует преград, к тому же они перемещаться с большой скоростью.

-Применима ли эта технология к условиям нашего мира? - задал вопрос один из архимагов.

-Я не могу ответить на ваш вопрос магистр, так как не пробовал ее применить, но могу предположить, что нет. Это связано с самой природой мира Глорам. И для создания подобных искривлений в пространстве необходимо большое количество энергии. Хотя классическая магия использует подобную технологию для телепортации и открытия порталов. Именно с помощью технологии искривления пространства мне удалось вернуться, но это был не просто портал. Вам известно, что открытие подобных врат требует большого количества энергии - маны этого мира. Благодаря своему уникальному дару, если кто-то не помнит, то я являюсь "колодцем", я смог накопить, за двести лет, необходимое количество энергии для возвращения домой. На построения портала и выведения формул у меня ушло много времени и сил, но воцарившийся мир всячески способствовал моей работе. Тени предоставили технологии, Кланы материалы и рабочую силу. Я поспособствовал нормализации в отношениях старых врагов. Перед своим уходом я назначил своего приемника из числа боевых шаманов.

Я покинул Глорам с легким сердцем, зная, что дома меня ждут друзья.

Выступление экспертов было кратким, они не могли что-либо опровергнуть или что-либо подтвердить. Желающих прокомментировать рассказ чародея среди магистров так же не нашлось, и секретарь предложил перейти ко второй части.

Котоврас говорил об искуплении путем преодоления длинного пути. А Ольжичь давил на зависть в сердцах некоторых магистров, по отношению к возросшим силам чародея, в его выступлении часто звучала фраза: "наказание стало милостью". Но, исходя из того, что возвращение из изгнания в Аутленд не воспрещено, а приговор суда был приведен в исполнение, на чародее Тимофее Всеславовиче Мельнике вины нет. А по сему он свободен и ему будут возвращены все соответствующие звания, после подтверждения ранга. Среди магистров было не мало тех, кто откровенно был против подобного решения и призывал к более жестоким мерам. На подобные призывы Ти отреагировал адекватно. Он заявил, что примет вызов любого мага. Но желающих сразиться с чародеем не нашлось, и заседание было объявлено закрытым.

Глава X. Дела Сердечные.

У меня осталось много вопросов к Ти, но время задавать их еще не пришло. Я назначил встречу Веронике в полюбившейся мне "Нави". Я решил совместить приятное с еще более приятным (как я думал). В этом же кабачке собрались друзья Тимофея, что бы отпраздновать его возвращение. Я пришел первым, и сел возле барной стойки ожидая Веру. Она заставляла себя ждать. В зал вошли ведьмы Кати и Свезара их кавалеры остались на улице. Я решил тоже подышать свежим воздухом. Как я и думал, Кет была в сопровождении Анатоля, а вот Свезара пришла с Вальдемаром. Я был рад видеть друида и быстренько поделился с ним своими планами на вечер относительно Вероники. На что Вальд, только покачал головой и скептически сказал:

-Алчи, она не для тебя. Поверь мне ты не найдешь с ней счастья. Я же говорил тебе об одиночестве некромантов и ...

-Но ты ведь тоже, как и я носитель древнего искусства, почему же ты и Свезара?..

-Да по тому, что это наша природа, и в ней и во мне "зов лесов". Это эмоциональная связь, не думай что это банальный секс. Нет! Но вы некромаги не способны...

-Любить! Ты так думаешь.

-Нет, нет. Что ты, я хотел сказать дарить свою любовь. Ты любишь ее, но она ни когда не ответит на твои чувства, так как не увидеть их. Люди не могут любить некромантов, это ваше проклятье.

Обида душила меня. У меня не было сил спорить с ним и дальше. На остановке из маршрутного такси вышла Вера. Я поспешил к ней:

-Я докажу тебе, что ты ошибаешься. Она пришла! - я ликовал.

В полутьме прокуренного кабачка мы заняли укромный столик в углу зала. Я предложил Веронике сделать заказ, но она сказала, что полностью полагаться на мой выбор. Я приблизительно представлял особенности гастрономических пристрастий моей спутницы и выбрал рыбное блюдо и белое вино. Но Вера сказала, что будит розовое марочное, название я не запомнил, зато хорошо помню его сногсшибательную цену. Нет, я не скряга, мне не жаль денег и для Вероники я готов на все и за ценой не постою. Проблема была в другом. Отсутствие присутствия наличности в моих закромах. Я ни как не предполагал, что Вероника обладает таким утонченным вкусом. Я, конечно, мог бы материализовать вожделенные для многих денежные знаки, при чем любой страны и любого наминала. Вот только официанты в этом самом заведении в большинстве своем посвещены в дела Альмы и хорошо знают фокусы местных магов, по этому все как один ходят в очках "различителях" - с помощью которых отличают реально существующие деньги от материализованных только что.

Вовремя я вспомнил о том, что Вальд обещал одолжить деньжат если что. А тут как раз кое-что. Я извинился и под невинным предлогом "освежиться" помчался не в уборную, а на улицу. Друид все еще любовался ночным небом (я этих природников плохо понимаю, его там девушка ждет, а он...).

-Вальд, дружище, выручай!

Он даже не спросил в чем дело, а преспокойно отслюнявил две сотни гринов. Так словно фантики. Хорошая зарплата на кафедре алхимии!

-Отец время от времени помогает, - объяснил он, поймав мой удивленный и не скромный взгляд. Я на всякий случай, (а вдруг!) проверил материальность валюты в моем кармане и, убедившись, что все в порядке, вернулся к Вере.

Она, похоже, так и не вспомнила меня, а скорее даже не узнала. Но я не унывал. Вот только про себя все думал намекнуть на то, что я ее знаю или все таки не стоит. Я по привычке старался обдумывать каждое слово, что бы ни ляпнуть какую-то глупость и просчитывал свои шансы на успех. Я старался шутить, но не быть клоуном, быть интересным, но не заумным. Один мой приятель говорил:

"В каждом человек живет ребёнок, подросток и взрослый. Чтобы понравится девушке, ты должен угодить - всем троим".

И я старался. Я осыпал её комплиментами и соглашался практически во всем. Я слаб пред ней и беззащитен. Честно говоря, я не заметил, как счет перевалил за две сотни зеленых. И я, расплатившись, остался без копейки в кармане, а Вера вспомнила, что сегодня на какой-то дискотеке супер-шоу и она непременно хочет туда пойти. Выхода у меня не оставалось, я уже пообещал ей незабываемый вечер, а посещение клуба было его неотъемлемой частью. Проходя мимо столика, за которым сидели Ти, Толя и Вальд я подал знак друиду, и он глубоко вздохнув, незаметно протянул мне полтинник. Из дамской комнаты вышли ведьмы, я помахал им рукой, и поспешил за Верой, она уже ждала на улице.

Проходя фейс-контроль в клубе до меня дошло, что это не "НАВЬ" и тут я могу немного "пошаманить". Я отложил настоящие деньги (чтобы не попутать) и наколдовал своих зеленых. И тут для нас начался настоящий праздник. На весь клуб не нашлось ни единого мага, который мог бы меня "попалить". Шоу не оправдало моих надежд. С начала выступал кордебалет, вторым номером шел какой-то иллюзионист - полнейшая бездарность его ляпы видели все, но чтобы не жалеть о потраченных деньгах удивлялись каждому кролику и осыпали шарлатана бурными аплодисментами. Завершал шоу программу мужской стриптиз, ну здесь как всегда - женщины радовались каждому па мускулистого негра, а мужики, насупившись, отрешенно потягивали свои напитки.

Я принял пару "отверток" и взяв бутылочку холодного пива. Вера танцевала почти каждую песню, а я только те, что нравились. Нравились мне не многие. Да и танцевал я не очень хорошо. С Верой я танцевал только пару медляков, а потом она танцевала с другими, вот это меня уже начало бесить. Я уже начал было скучать, но она вернулась и рассказала о том, как одна девчонка (по-видимому, пьяная) растянулась посреди танцпола. Вера мягко и не навязчиво спросила, не будет ли у меня ей на фирменный коктейль.

-О чем разговор, - я по-деловому извлек тугую пачку "мертвых президентов" и дал ей двадцатку, - хватит?

-Конечно, - она обняла меня и поцеловала. У меня даже голова закружилась. Через пару секунд она исчезла в толпе на некоторое время, а вернулась в компании двух бритоголовых одетых в джинсы от Хуго бос и туфли от Армани. Они не спрашивая разрешения, подсели за наш столик и начали знакомиться. "Интеллигентов" звали Миша и Гриша. Они завсегдатые в этом убогом клубе и знают тут каждого официанта. Разговор свелся к тому, что если мне надо, то они могут достать. Я посмотрел на Веру и в шутку спросил:

-А нам надо?

На что она ответила коротко и емко:

-А как же! Это отличный афродизиак.

Подобный ответ не заставил меня колебаться, и я сказал ребятам:

-Доставайте.

-Уже! - гундося, сказал то ли Миша, то ли Гриша, я так и не запомнил. - На улице. С черного хода, там вынесут.

Я кивнул и заметил, что ребята не уходят. Оказывается, информация тоже была не бесплатной. Я заплатил "интеллигентам". Они довольно прошуршали бумажками, проверяя подлинность, и спрятали их в карманы. Я нехотя вышел на улицу. В надежде, что "товара" ждать не придется, я даже куртку в гардеробе не взял. О чем через пять минут на морозе, очень пожалел. Пританцовывая, я пялился на черный ход, ожидая, когда вынесут. Сзади кто-то подошел. Я обернулся. Это была Вера, она обняла меня и поцеловала...

...я падал на снег. Вот только цвет его был не белый.... Кровь вязко стекала по длинным волосам, я одной рукой касался пролома в своем черепе, а другой шарил по снегу.... Сильный удар под дых перевернул меня на спину...

...почему друид смотрел на звезды... я попытался приподняться, но в ход пошел обрезок трубы, моя рука хрустнула и безвольно разжалась. Надо мной склонился "интеллигент". Он, не особо церемонясь, проверил мои карманы и, нащупав лопатник, извлек его на свет божий. Довольно улыбаясь, он потряс трофеем и пнул меня еще пару раз. Я силился поднять голову, но сильный удар в лицо остановил мою попытку.

Я с трудом говорил, кровь мешала, и губы были разбиты:

-Вера! Что вы с ней сделали!

Она наклонилась надомной и улыбнулась, но как-то зло и от этого красота ее лица растаяла в миг:

-Ни чего!

-Но... я же... дарил тебе сердце...

-Ты что серьезно думал, что я буду с тобой. Буду слушать твои бездарные стихи, и говорить, как они мне нравятся. Плевала я на всю твою поэзию. Да кому оно нужно твоё сердце. Ты ничтожество. Ты лох. А лохов, - она посмотрела на мордоворота стоящего рядом.

-Надо наказывать, - сказал громила, поддав мне со всего размаха. Ребра охотно сломались под сильным ударом.

Снег захрустел. Они уходили. Я изо всех сил приподнялся и посмотрел им в след, все плыло в глазах и голоса подонков меркли в нарастающем шуме:

-...я думал он сразу того. Здоровый мля. Может его...

В палате был тусклый, мягкий свет. Рядом с кроватью стоял аппарат, на экране бежали несколько волнистых и ломаных линий. Капельница отмеряла раствор, по прозрачной трубке тянущийся в вену. Резиновая гармошка сжималась в такт дыхания. На маленьком столике лежал букетик с запиской. Я долго косился на него, томясь в догадках, кто же это прислал.

Но первый вопрос, возникший в моей голове, после того как я открыл глаза, сколько я здесь. А до того как открыл, почему мне не холодно. Под правой рукой я нащупал кнопку вызова медсестры. Но беспокоить персонал я не спешил. Я пошевелил пальцами ног, покрутил ступнями, убедившись в том, что ходить я могу, я начал проверять память. Имена даты и т.п. меня интересовали мало - главное заклинания и жестика. Первое что пришло на ум "вамит длотам свак" - на столике рядом с букетом появился кекс. Материализация продуктов у меня редко удавалась, и есть свое произведение я не стал. Зато я хорошо осознал, что голоден. В тумбочке еды не было (только бинты и вата). Пришло время беспокоить медсестру. Я пару раз нажал на кнопку и начал ждать.

Но вместо медсестры в палату вошла вся медкомиссия. Столько врачей в одной комнате я видел только в военкомате. Один из вошедших представился как главврач и поинтересовался моим самочувствием. Я сказал, что чувствую себя просто отлично, вот только сильно проголодался. И тут же сказал, что хотел бы отправиться поскорей домой. Он очень удивился подобной бодрости с моей стороны:

-Это замечательно голубчик. Но я бы рекомендовал вам еще немного задержаться. Мы вас понаблюдаем пару дней и если все в порядке выпишем. Но я считаю, подобное просто чудом.

Я потянулся к его памяти, но, почувствовав энергетическую слабость, так и не достиг своей цели. Пришлось по старинке:

-Доктор, а что со мной было!

-Вы ни чего не помните?

-Помню удар и как падал на снег, - говорить о подонках мне не хотелось. Если их не поймали то и не поймают. Да и у меня были к ним свои вопросы.

-Вас доставили к нам с проломленным черепом, множественными переломами и сильным внутренним кровотечением. Шанс что вы выживите, был один из тысячи. Быть может холодный снег и низкие температуры...- последние он уже говорил себе под нос, перебирая возможные причины чудесного исцеления.

Я покосился на букет на столе.

-А это к вам заходила девушка, - он взял карточку с букета и протянул ее мне.

"Некромант, поправляйся, мы очень скучаем. Вождь, Темный колдун, Инкуб, Друид, Первая ведьма, Ведьмочка, Нимфа, Кузнец и Вампир". Я улыбнулся и вспомнил их всех. Но тут же подумал о том, что они стали мне друзьями и близкими людьми. Но я так и не нашел как Ти свою Елену. И Вальд оказался как всегда прав. И так мне стало горько и обидно. Я закрыл глаза и постарался уснуть. Врачи ушли, посчитав, что я устал.

Но сон не шел. Я ворочался. Беспокойство тенью кралось в мою душу.

-Что не спишь? Тебе отдыхать надо.

Я оглянулся, на корточках возле окна сидел Ти, он старательно выводил на полу знаки, посыпая их порошком. Он был одет в серый джинсовый костюм и черные кроссовки. Возле него лежал сверток, от которого исходил аппетитный запах. Не отрываясь от работы, чародей объяснил:

-Это я "оберег тайны" готовлю. Нам поговорить надо.

-А в пакете что, - глотая слюну, спросил я.

-Девчонки вкусненькое передали. Я то думал, что ты еще спишь. Хотел сам все съесть, - протянул Ти, жалостливо рассматривая сверток, - Лена даже попробовать, не дала, а у Свезары с Кет, даже Толя не выпросил. Так что ты у них на особом положении. Что, правда, Лева, незаметно, кусочек пирога с яблоками все-таки стянул.

-Ладно, поделюсь. Слушай, а почему ты выглядишь так?

Он окончил с оберегом и сел на стул возле кровати:

-Как так? В смысле клыки и огромный рост? - Я кивнул и покосился на дверь.

-Не бойся ни кто не войдет. В смысле не подумает, это все сила оберега, а если захотят подслушать, то услышат, как мы обсуждаем начинку пирогов и т.п., а касательно моего внешнего вида, то я еще на второй день провел обряд "метаморфизма". Мой облик клансера, это что-то вроде, боевой трансформации.

-Как у друидов, когда они обращаются в зверей?

-Да, только немного сложней. Если хочешь, я могу принять облик клансера.

-Да нет. И так нормально. А я видел тебя именно таким. В одном из моих снов. Ты был на моих похоронах в сером плаще и старых джинсах. А потом я видел Глорам и огромную армию, стоящую под единым знаменем.

-Это мое знамя, - я знал это и просто кивнул, - ты понимаешь, что на заседании я рассказал не все. Я скрыл, как вернулся и зачем. Ты уже знаешь, как, но хочешь ли ты знать зачем? - вопрос был сугубо риторическим.

-Глорам обречен. Его время подходит к концу. Он начал умирать в то день, когда родился из двух враждующих миров. Если ты думаешь, что это ошибка Мардука, то ты ошибаешься, он не закончил обряд. Есть мнение, что его предали ученики и слуги. Они раскрыли тайну его открытия элите Элдерона, и те поняли, что могут потерять всё. Сила и власть уходила из их рук, тогда они "заказали" мятежного колдуна. Но убийца опоздал, и Мардук уже начал ритуал, закончить начатое ему не удалось. Хотя, Мардук мог ошибиться и сам. Этого нам не узнать. Важен результат - мир гибнет. Я попал в Глорам в его последнее тысячелетие. Войны, точащиеся между Кланами и Тенью от обреченной безысходности. Они знают, что умрут и страшатся "соломенной смерти", от того и рвутся в бой. Мир, заключенный с моей помощью держится лишь на одном слове. Моем слове. Направляясь в Набу, я знал, что сделаю монарху предложение, от которого он не сможет отказаться. - Ти сделал паузу. - Исход.

-В наш мир?!

-Почти. Ты слышал о Небесных вратах? Это нечто большее, чем артефакт, они были обнаружены элдеронцами, когда те пришли в этот мир. Их настолько поразила инженерная мысль и уровень технологий, сделавшие возможным создание Врат в Небеса, как их называли шаманы, что они устрашились пройти ими. Врата охранялись некромантами и армией мертвых. Латимир Звездный пришел в чертоги стражей-некромантов, как друг, и его приняли, как почетного гостя. Вот только гостеприимство хозяев не изменило его черных намерений, он вырезал стражу, а армия мертвых, лишившись полководцев, была обращена в прах за считанные секунды. Пленных некромантов отправили в Погибший мир, за пределы Земли - Аутленд. Латимир не смог покорить силу Врат и приказал запечатать их. Элдеронцы всегда умели забывать то, что надо забыть. Путь в Небеса был забыт. Я обещал Глораму этот путь. И он, поверив мне, встал по единое знамя. Впервые за сотни тысяч лет клансеры стоят плечом к плечу с тенями. Я пришел в этот мир, чтобы провести за собой народ Глорама. Но я лишь тот, кто выведет их из гиблых земель, но не мне вести их за собой.

Я молча смотрел на чародея, в нем была печаль и тревога. Он отвернулся к окну и сказал:

-Алчи, ты помнишь Сердце Святого?

-Да, помню. Оно истлело в контуре портала.

-Это был разве, что не единственный артефакт во всем мире, способный принять неограниченное количество энергии. Но теперь его нет, так должно было случиться, и в том, что оно не выдержало напряжения полей ни кто не виноват, кроме меня. Но мне оно необходимо чтобы открыть портал вновь.

-Разве это возможно? Ты хочешь его восстановить?

-Нет это не возможно. Мне нужно новое сердце, Глораму нужно новое сердце. Но в этот раз это будет "Сердце Грешника". Твое сердце. Но я не могу забрать его силой та, даже если бы мог, не сделал этого. Я хочу, что бы ты верил мне. - Он вскочил со стула и зашагал по комнате.

-Что ты хочешь сказать? - я прекрасно понимал, что необходимо Аутленду.

-Сила "сердца" заключается в самопожертвовании. В добровольном отказе от... ну, ты понимаешь. И я не вправе просить тебя, но не вижу другого выхода.

-Если бы я мог, то отдал бы свое. - Он кинулся к окну и открыл его настежь. Свежий воздух ворвался в комнату, и мысли мои понеслись прочь от Ти, и его неумолимой просьбы. Я вспомнил клуб и ночь, снег и кровь, слова, ее слова:

"...кому оно нужно твоё сердце...".

-Глораму, - тихо произнес я в ответ той, что не было здесь.

-Бери! - я распахнул рубашку. Тима покачал головой:

-Я не могу, ты должен сам. Подумай, сможешь ли ты...

-Да. Я просто умру и все. Ведь будь я человеком, я умер бы той ночью, от первого же удара.

-Нет. Ты не умрешь. Ты отдашь сове сердце Глораму, а Глорам войдет в тебя.

Я не понял эту фразу, посчитав ее банальной традицией иного мира. Быть может, так провожают умирающих воинов. Размышлять над этим мне не хотелось. Я взял кусок пирога из пакета и откусил побольше, медленно пережевывая, я коснулся своей груди и почувствовал, как удар за ударом орган приближается к моей руке. Вот оно бьется, стараясь гнать кровь, но ее больше нет...

Глава XI. Я дал тебе силу, я дал тебе власть...

Алчи смотрел на свое сердце светящиеся в его руке.

-Почему оно горит?

-Оно исполнено силы, - ответил чародей и принял из рук некроманта "Сердце Грешника". Он провел невидимую черту в воздухе, и пространство заколебалось и открыло карман. "Значит это возможно и здесь. Надо попросить, что б научил и меня", - подумал некромант, наблюдая за действиями Тимофея.

-Но почему я еще жив, я стал вампиром или зомби. Что происходит Ти. Я ожидал, что обрету покой.

-Нет. Я же сказал, что Глорам будет в тебе. Я поместил в тебя совмещенною магию. Она заменит тебе сердце, это особая структура она вечна, в понимании нашего мира. Но этот мир уже не твой. Ты же знал это? Ты поведешь клансеров и теней сквозь Врата Небес. Ты отдал свое сердце народу, и он принял его вместе с тобой. Я дал тебе силу, я дал тебе власть...

-Взлететь выше солнца?

Тима улыбнулся, поэтическая дуэль в больничной палате:

-Не бойся упасть!

-Почитаешь мне свои стихи. Или ты пишешь только для Лены?

-Под настроение. Почитаю, если прочтешь и ты.

-Не вопрос, вот только последний кому я читал их, попытался меня убить.

-Кстати о тех гнидах. Я навел справки, по своим каналам. В городе Главной Альмы нет ни одного неподконтрольного магам преступного сообщества, даже мелкие гопники, так или иначе, ходят под кем-то из Альмы. Так спокойней, и если, что всегда можно найти след. Что я и сделал. Ты знаешь Саранчу, второго капитана исполнителе? Так вот, тебя торцанули его ребята. Они конечно не посвещенные, но пользуются у Саранчи особым доверием, выполняют грязную работу среди людей. Ты ведь в городе провел не больше недели, а уже успел обзавестись солидным врагом в лице капитана.

-А может это Ольжич?

-Пиров, конечно, зловредный тип, но на подобное не способен. Я слышал, ты его на экзаменации побесил. Так это ерунда, он уже и думать забыл. Просто ты у него теперь на хорошем счету. Это он такой с виду колючий, а вообще мировой колдун. А Саранча, хоть и ходит в его адъютантах, работает еще на кого-то, вот только на кого я пока не понял. Здесь много ходовая комбинация. А я терпеть детективы не могу, так что действовать будем сообща. И вот еще, что. О Вратах знаешь только ты, как и обо всем остальном, - он приложил палец к губам, и подошел к оберегу. Растерев символы ногой, открыл портал, не оглядываясь и не прощаясь, вошел в вихорь.

В тексте книги использованы фрагменты из песен групп "Наутилус Помпилиус", "Ария", металл оперы" Эльфийская рукопись" и авторские стихи.

Херсон - ноябрь 2005.

Сумерки богов.

Вместо пролога.

Ага, сын Авеля, в болото

Лечь, плоть твоя осуждена!

Сын Каина, твоя работа

Как следует, не свершена.

Сын Авеля, пощад не требуй,

Пронзен рогатиной насквозь!

Сын Каина, взбирайся к небу

И Господа оттуда сбрось.

Шарль Бодлер. "Цветы зла".

Глава I. Ближе к Богу.

Холод февраля также как и июльская жара гнал случайных прохожих быстрее укрыться в своих домах. Начиналась метель. Острая снежная крупа мела по подворотням и пустынным улицам. Сугробы на обочинах вперемешку с грязью, создавали проблемы для парковки автомобилей, и по тому машин практически не было на этой улице.

За три месяца пребывания в городе Алчи облазил его большую часть в поисках чего-нибудь интересного, но здесь он еще не бывал. Частный сектор вперемешку с покосившимися хрущевками выглядел не презентабельно и не тянул туристов и гостей города к своим достопримечательностям. Да и самих достопримечательностей у него не было. Разве что место, на котором в начале девяностых замочили московского авторитета и старенькая церквушка. Мимо нее и шел Каин, когда почувствовал аромат чая с малиной. И так ему захотелось заглянуть в маленькую пристройку, в которой кто-то пил чай. То, что он некромант ни чуть ему не мешало входить в церкви и храмы, а тем более в их пристройки. Это вампиры не заходят без приглашения, а он та не нежить.

Пристройка была приоткрыта. Алчи потянул дверь на себя и зашел в помещение. Закрыв дверь, он присел к столу. В комнате ни кого не было. Зато чайничек был горячий и баночка с малиновым вареньем на столе. По-хозяйски, он налил себе чашку чая, в одну из стоявших на столе фарфоровых чашечек, вместо сахара положил ложечку варенья, и взял ванильный сухарик из пакетика. Чай был просто великолепный:

"Должно быть, настоящий индийский или цейлонский", - подумал он, сделав первый глоток. Горячий напиток мгновенно согрел и предал сил. Аромат малины улучшил настроение. И он, расслабившись, решил осмотреться.

Комната была не большой, но уютной. Кровать у стены. Вещевой шкаф, маленькая плита. Все было в одной комнате: спальня, гостиная и кухня. Удобства во дворе, зимой это крайне неприятно.

-Простенько и чистенько.

Его взгляд привлек книжный шкаф, точнее шкафчик. На полках кроме святого писания было много литературы философского содержания. Алчи узнав пару названий решил изучить библиотеку по лучше. "Государь", "Восстание масс", "Сумерки Европы". Но все это было не то. Он посмотрел на кровать.

-В яблочко!

На подушке лежала книга в мягком переплете. Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу кто ты. Алчи отметил про себя, что его бы больше заинтересовала аудиотека хозяина пристройки, но и книги подойдут. Вещи могут многое рассказать о человеке. Его этому научила Лена. Она такие психологические трюки проделывает с якобы "уликами", этому она на своей "криминалистике" научилась. Ведь она так и не решилась рассказать родителям о том, что стала ведьмой и бросить институт тоже. Так что живет теперь полноценной двойной жизнью. И Тиму принуждает к тому же, для ее родителей он студент пятого курса того же ВУЗа, только другой специальности, какие-то там очистные сооружения. Даже сам Тима плохо знал название своей псевдо специальности, но ради Леночки был готов на все: учить устройство каких-то установок, только что бы подтвердить ее легенду во время совместных ужинов у нее дома.

Книга оказалась занятной. Акунин "Пелагея и красный петух". Алчи, терпеть не мог детективы, но в этот раз просто-напросто зачитался. Он так и сидел с книгой в одной руке и чашечкой чая в другой, когда дверь открылась, и в комнату вошли.

-Я все проверила и закрыла. Вы не серчаете отче, что так долго, я еще мусор вынесла, - хозяйка не сразу разглядела того, кто сидел за столом, пил чай и читал её книгу.

-А я и не серчаю, - ответил Алчи, и оторвал взгляд от книги. Перед ним стояла молодая монашка на вид лет девятнадцати. Она с испугом смотрела на нежданного гостя. В её взгляде было множество беззвучных вопросов, но Алчи ответил только на один:

-А я тут у вас чайком балуюсь. С малиной, - довольно отметил некромант.

Девушка пришла в себя и, овладев своим голосом, спросила:

- Вы ищите отца Иллариона?

-Нет. Просто пью чай, читаю книгу. К стати и вам рекомендую чайка, на улице самая взаправдашняя февральская вьюга, - он налил в чашку заварки и кипяток с чайника, благо он его еще раз подогрел. Монашка подошла к столу и села напротив. Она ни как не могла, понять, что нужно этому нежданному гостю. Выгнать на улицу она его не могла. Не по-христиански это. А отца Иллариона всё не было. Каин продолжал читать, не обращая на хозяйку ни малейшего внимания. Девушка пила свой чай и поглядывала то на часы, то в окно, то на гостя. Так продолжалось минут десять. Алчи зевнул и отложил книгу:

-Вот, умная эта Пелагея. Да? - девушка кивнула, но ни чего не сказала.

-Что-то разговор у нас не клеиться, а я думал с Вами о чем-нибудь поболтать. Может, какой интересный спор бы получился. Кто знает.

-Это Вам с Отцом Илларионом пообщаться надобно. Он умеет с людьми говорить. Всякого выслушает. Для каждого доброе слово найдет, приободрит, совет добрый даст. А вот если заболеете, то лучше к матушке обращайтесь, она травы разные знает и молитве нужной научит.

-Они здесь, что ли живут, - спросил Каин, осмотрев комнатушку, - маловата, как для трех человек.

-Нет, они дальше по дороге, дом с зелеными воротами. Они меня к себе звали, у них комната одна свободная есть...

-А чего ж не пошла?

-Да мне здесь больше нравиться. Возле церкви спокойней...

-К Богу ближе? - с иронией спросил некромаг. Он потянулся и скинул кожаный плащ. Под плащом у него был черный френч, застегнутый наглухо под горло. Только сейчас монахиня обратила внимание на то, что гость, весь в черном. Белыми были только его короткие волосы. Он встал, поднял плащ и повесил его на вешалку у двери. Монахиня присмотрелась к его голове и заметила уродливый розовый шрам на затылке. Гость провел по волосам, словно хотел собрать их в хвост, но длина теперь не позволяла, и он нервно отдернул руку.

-Можно спросить, что с вами случилось, я имею в виду шрам на голове.

-Неудачно влюбился. Чуть голову от любви не потерял, - он подлил себе чайку и добавил малины, - а если серьезно, то гулял поздней ночью по темным улицам. И встретил других прохожих, только у них был обрезок трубы. И вот вам результат. С того дня я без этого не хожу.

Он нагнулся и, задрав правую штанину, достал из сапога кортик в красивых ножнах. Хозяйка вздрогнула, увидев оружие в руках незнакомца. Он протянул ей клинок, предложив рассмотреть. Она какое-то время колебалась. Но, рассудив, что в её руках он ей ни чем не угрожает, взяла оружие из его рук.

Ножны были подстать костюму гостя, черные с серебряной гравировкой. Орнамент был витиеват и не понятен, он очень напоминал какой-нибудь язык. Она четко видела закономерность в расположении отдельных символов в итоге формирующих единый рисунок. Она попробовала освободить лезвие от ножен, но ни чего не получалось. Каин внимательно следил за действиями монашки. Немного покрутив кортик в руках, она щелкнула потайным замочком, и клинок заблистал в ее руках, Алчи ни как не ожидал подобного. Он то думал, что девушка так и не сможет вынуть Шип, а именно так он назвал своё оружие, из ножен. По крайней мере, это ему обещал Илья, выковавший клинок, как подарок на день выписки из больницы. Ведьмы покрыли черные ножны охранными заклятиями "от чужой руки" и им подобными. Теперь же Алчи ошарашено смотрел на монашку с его обнаженным клинком в руке.

По змеевидному лезвию бежали отблески электрического света. Девушка восхищенно смотрела на клинок. Нет, она была против насилия, но умела видеть красоту, и по достоинству оценила искусную работу кузнеца. К тому же ей раньше не приходилось видеть мефрил, она приняла его за чистое серебро или какой-то из его сплавов.

Она отдала Шип гостю. Алчи ловко вернул его в ножны, и спрятал в сапог. Поправляя штанину, он заметил:

-Я зову его Шип.

-А может тогда сразу Жало, - подколола его хозяйка пристройки.

-Я по началу так и хотел, но потом решил что это не очень-то оригинально. Вы так не думаете? К стати об именах. Я еще не назвал свое, и не знаю ваше. Меня зовут Каин, а друзья просто Алчи.

-Алчность это порок, - заметила монашка.

-Ни кто не идеален, - парировал гость.

-Мое имя Анна, - девушка протянула руку Алчи. Он только коснулся ее, как тут же монашка кинулась прочь от него, как черт от ладана. Она отбежала под распятье и упала на колени со словами молитвы. Она крестилась и взывала к небесам, моля ниспослать защиту от Нечистого. Ни чего не понимая Алчи смотрел на монашку не решаясь подойти ближе. Но, все же собравшись с духом, он сделал шаг в ее сторону и присел на корточки, что бы быть с девушкой на одном "уровне".

-Что случилось? Ты можешь мне это объяснить. Тут мы болтаем, ни чего особенного, как бац, - он хлопнул в ладоши, перед ее лицом прервав монотонный молебен, - и ты уже крестишься и молишься под распятьем. В чем дело Аня? Может ты просто религиозная фанатичка?

-Ты... ты... не че-че-ловек...- запинаясь сказала она, с неподдельным ужасом смотря на Алчи. Она продолжала бормотать:

-В тебе... у тебя... не-нет сердца, его нет. Ты дьявол. Ты пришел, что бы искушать меня, - в ее последних словах чувствовалась сила и решительный отпор. Алчи засмеялся и поднялся на ноги. Он хохотал и ни как не мог остановиться.

-Да, ты права... ох, ой, - он перевел дыхание и продолжил свои объяснения, - сердца у меня нет. Но если я дьявол, то не пил бы с тобой чай, и уж точно не в церкви. Хочешь, перекрещусь? Или давай плесни на меня святой водой, если я начну дымиться и таять, то я нежить...

-Но как же это? - вытирая слезы, спросила Анна.

-Просто. Если хочешь, я исповедаюсь тебе. Но ты не должна ни кому открывать тайну этой исповеди. Решай!

Монашка поднялась с колен и оправила свою рясу. Она посмотрела на гостя. Алчи сидел за столом с поникшей головой. Она подошла к нему и провела рукой по белой голове.

-Хорошо, я выслушаю тебя, но лишь после решу, было ли то, что ты расскажешь исповедь. И еще одно, я расскажу обо всем отцу Иллариону не зависимо оттого, что именно ты мне расскажешь. Я почувствую, если ты попытаешься меня обмануть или что-либо утаить.

-Твои условия меня вполне устраивают, - он сел поудобней и начал свой рассказ. Он рассказывал о том, кто он есть и как им стал, где учился, зачем и почему приехал в этот город. Он искусно обходил детали связанные с совмещенной магией, оставив ее на десерт. Он рассказал Анне о Главной Альме и Совете архемагов. О природе своего мастерства. Даже продемонстрировал пару трюков, для пущей убедительности. Он постарался объяснить монахине, что хоть и является черным магом, да еще и некромантом, но ни когда не служил Нечистому. А сердца лишился из-за не разделенной любви. Историю в клубе он описал особенно красочно, не забыв рассказать, как и где ему сломали руку и как проломили голову. Обрисованные им картины виделись Ане более зловещими, чем они есть, из-за завываний ветра за маленьким замерзшим окном. Непогода разошлась не на шутку. И то что он зашел в пристройку казалось Алчи как нельзя к стати.

-В больнице мой друг предложил мне бессмертное сердце в обмен на мое, израненное безответным чувством к жестокому существу, - Алчи не хотел вспоминать ее имя.

-И я согласился. Вместо живого сердца из плоти и крови чародей дал мне силу - совмещенную магию. Эта субстанция в моей груди не бьется, но поддерживает во мне жизнь. Кровь все также циркулирует по телу, и легкие вдыхают воздух. Я не стал мертвецом, как подумала ты. Совмещенная магия была чужда этому миру. Чародей принес ее из иного измерения. Вот отсюда, я не обо всем могу рассказывать тебе. Так как я связан клятвой. Надеюсь, ты не заставишь меня нарушить ее.

-Если так, то рассказывай, то, что можешь, но не лги мне я...

-Да, да, почувствуешь!

Алчи рассказал ей об Аутленде вкратце обрисовав, так сказать, сложные природные условия и политическую обстановку. Он рассказал о Тимофее, изгнании и о его возвращении. Некромант дал понять монахине, что именно Ти вложил в его грудь сердце Глорама, как он называл это.

-Вот вроде бы и все. Может, что-то и подзабыл, но не со зла. Есть вопросы.

-Да. Вас много?

-Кого нас?

-Колдунов?

-Правильней говорить магов. Так как колдуны, это одни из многих. Есть еще чародеи, некроманты, - он ткнул на себя пальцем,- друиды и волшебники, и целители и тому подобное. Колдун это всего лишь профессия. К примеру, во время магических войн колдуны, как правило, выполняют функции отрядов поддержки, наравне со знахарями и целителями. Кто-то из них насылает проклятия на врагов, кто увеличивает силы своей армии или отражает и снимает проклятия наведенные противником. Но зачастую колдуны имеют более широкий "профиль", это если кроме непосредственно заклинаний "поддержки" они овладели каким-либо боевым искусством или другим классом заклинаний. Тогда они получают приставку к слову "колдун", к примеру, Темный колдун или их "профессия" меняется полностью. Был колдун, овладел магией огня - волшебник. И тому подобное. А относительно количества, то я точно не знаю. Ну, в городе около трех тысяч.

-Трёх тысяч! - Анна перекрестилась.

-Да, не надо бояться. Нечего, - Каин конечно врал. Он не хотел пугать девушку вампирами и иной опасной нечестью, охотящейся на людей, - многие маги живут абсолютно нормальной человеческой жизнью и у них есть семьи родные и близкие. Их ждут и любят дома. И они абсолютно не стремятся к мировому господству, просто живут. Нет, если какой-то безумный маг вздумает возродить, что-либо, что давно ушло, я имею в виду империю какую. То ему не дадут. В магическом мире строгая иерархия и преемственность традиций. За десять тысяч лет, многие традиции возведены в ранг законов. Совет архимагов строго следит за соблюдением правил...

-Да я уже поняла, как он следит, раз твоего друга отправил в этот самый Аут.

-Аутленд.

-Да я и говору Аутленд. И что никто не знает о том, что вы есть?

-Ты. Разве этого мало?

-Я серьёзно, - она старалась придать своему лицу побольше серьёзности и нарочитой взрослости. Но не для Алчи. На него смотрела девятнадцати или двадцатилетняя девушка. Он все думал, почему столь молодая девушка отказалась от мирской жизни и посвятила себя служению Богу. Невеста Иисуса.

-Есть, конечно, обычные люди, которые, так или иначе, узнали о магах. Их мы называем посвещенные. Это могут быть члены семьи мага, а могут быть и просто "нужные" люди - даже нам нужны свои "края" в правительстве или влиятельных корпорациях. По своей непосредственной специальности маги как раз и работают либо на правительство, либо на богатых частных лиц, либо открывают независимую практику, но на все это нужна лицензия. А получит заветную печать очень нелегко, без связей в Главной Альме. Самые талантливые и перспективные вербуются Советом для работы в рядах исполнителей или на преподавательскую должность в один из филиалов. В одном из филиалов учился и я.

-Так у вас свои боги, своя религия?

-Это зависит от человека. Кто-то, став магом, укрепляется в своей вере в единого бога, считая, что сила дана ему свыше и на него отныне возложена великая ответственность. Кто-то наоборот устремляет свой взор к языческим верованиям, в поисках корней своих способностей, кто как. Это во многом зависит от того, какое воспитание и образование получил человек, так как к магии приходят в осознанном возрасте. Тот, кто не готов морально и интеллектуально ни когда не овладеет мастерством. Бывает, конечно, и так, что человек изучая магию, постепенно отдаляется от реальности и замыкается в себе. Феномен аутизма заключается в том, что человек постиг силу изменения реальности - магию, одним словом, до того как сформировалось его сознание и подсознание погрузило его во внутренний мир, и оно изменило для него реальность, замкнув на себе. Ну, это конечно только теория, и ее еще ни кто не доказал, хотя и пытаются.

-А ты долго учился?

-С семнадцати лет. И достиг, как я уже говорил, четвертой ступени, - с нескрываемой гордостью сказал некромант и отправил ложечку варенья себе в рот.

-А сколько их всего? Ступеней?

-Пять. Но это не вершина. После того как ты подтверждаешь пятую ступень мастерства, ты можешь получить лицензию. Но только при условии, что у тебя есть поручитель. По окончанию учебы начинается жизнь. И тут "ступени" заменяет "ранг" или уровень силы. Их всего семь, ну просто с более низким рангом я еще не встречал. Он измеряется как по мастерству, так и по времени лицензированной практики. При чём во втором случае за каждую сотню лет присуждается новый ранг.

-Сотню лет! - Алчи не сказал, что Ти провел в Аутленде более двух столетий.

-Мана - магическая энергия продлевает человеческую жизнь на практически неограниченное время. Маги по природе своей бессмертны, в понимании людей. Но со временем ресурс оболочки - тело мага, исчерпывается и мана начинает разрушать его на генетическом уровне. Но подобного я еще не видел для этого необходимо прожить очень-очень долго, десятки тысяч лет. Самому старому магу, которого я видел лично, было немногим больше трех тысяч. А рекордсменами долгожителями являются, - Каин резко осекся, о вампирах Анне лучше не говорить и о демонах тоже. Этим-то три тысячи лет детский возраст.

-И кто же у вас долгожители?

-Ну, я собирался стать таковым. Того глядишь, в зале почетных ветеранов мою фотку налепят и пенсию от Альмы назначат. Буду жить припеваючи и косточки свои ревматические на солнышке греть, где не будь под Альфой Центавром.

-Где, - с трудом сдерживаясь от смеха, переспросила Аня.

-Как где. На планете Майями-2. В системе Стрельца или там еще кого-нибудь. Мне то уже, поди, восьмая тысяча пойдет. Надеюсь, к тому времени космос хорошо освоят. Буду в белом скафандре по Сатурну, гулять с местными на суахили объясняться. К тому времени это будет официальный язык Земли.

-Ох, и фантазер же ты, - она отвела глаза встретившись с Алчи взглядом.

-А можно я спрошу?

-Спрашивай, если хочешь, но я могу и не ответить.

-Конечно, можешь, - он пощупал чайник, - остыл уже. Я вот что хотел спросить. Почему ты в монашки пошла.

-Что значит "пошла". Это не армия или работа куда забирают или выходят. Это Путь...

-Куда и от куда?

-Это жизненный путь. Он избирается душой и ведет к Спасению. К "духовному".

-А может к Забвению? И ведет прочь от "физического"?

-Нет. К спасению души, ибо это путь Спасителя.

-Путь Спасителя? Но почему? От чего ты решила спасти свою душу? Почему решила стать Его невестой?

-Всему есть причина, у всего есть начало. Но не все можно рассказать и объяснить. Точнее я не могу, - она всхлипнула и отвернулась. По щекам потекли слезы. Анна ни как не ожидала, что расплачется при некроманте. Разговор как-то перешел на личные темы, и она оказалась не готова к этому.

Алчи встал и подошел Ане. Она плакала, закрывшись ладошками. Он коснулся ее рук, и заключил их в свои.

-Прости меня. Я понимаю. Каждый лечит свою душу по-своему. Скажи это как-то связано с твоим даром?

-Каким даром?

-Ты же увидела, что я, - Алчи подобрал подходящее слово, - не совсем человек.

-Это мягко сказано "не совсем", - она улыбнулась, - но я не увидела, я почувствовала. Это бывает очень редко. Когда я касаюсь кого-нибудь, то чувствую его органы. В смысле то здоровы ли они, иногда я ощущаю мысли. Если человек задумал что-то плохое, то и атмосфера вокруг него будет для меня тяжелой колючей и омерзительной. А если в человеке благие намеренья, то я чувствую и это. От таких людей исходят волны тепла и ласки. Особенно эмоциональны влюбленные, между ними постоянное напряжение и гармония одновременно. Это не передать словами. Это необходимо прочувствовать. И ты, когда я вошла. В комнате было спокойствие и равновесие. Нет, не гармония, а равновесие - шаткий баланс добра и зла. И где-то в тонких ментальных чуть уловимых полутонах твоего состояния чувствовалось нарастание конфликта. Буря грядет. Но тебе не понять меня...

-Позволь мне, это сделать?

-Как сделать?

Алчи держал ее руки в своих. Он показал монашке, что она должна встать. Аня послушно поднялась со стула и выпрямилась. На лице остались только следы от слез печали. И всем своим видом (осанкой и взглядом) она показывала, что нет в ней страха, по крайней мере, за себя.

Проникновение в сознание человека не самое сложное умение магов, но и оно требует концентрации и собранности. Алчи закрыл глаза и мысленно абстрагировал себя и Анну от окружающего мира. Он решил не просто заглянуть в ее мысли. Это казалось ему в данной ситуации недостойным поступком. А вот взаимное проникновение сознаний, это равноценный обмен. Духовный бартер, как он называл его. Это вид медитации, используемый для обмена опытом.

"Далее мы будем общаться мысленно. Что бы я услышал тебя. Просто подумай о том, что хочешь сказать. Для начала думай о положительных моментах, о радостных и памятных днях. Это поможет открыть поток памяти. В любой момент ты можешь прекратить это, только отдерни руки. Ты готова?".

"Хорошо!"

Глава II. Всё что было.

В школе, поругалась с одноклассницей, эта дура, пообещала глаза мне выцарапать. А я что всего-то пококетничала с Серегой. Я же не виновата, что она пацана возле себя удержать не может. Зато я поняла, что нравлюсь парням, и уже превратилась из маленькой куколки в милую бабочку. За лето у меня оформилась грудь, и некоторые, так и сверлят мою кофточку глазами, когда у доски отвечаю. Я и раньше пользовалась успехом у мальчишек, но то все было как-то в понарошку.

На лавочке возле подъезда уже собралась практически вся наша компания. Володя гитару вынес. Если он петь начнет, я уйду, у него ни голоса, ни слуха и песни какие-то нелепые и пошлые. Он кроме как об этом, ни о чем больше не поет. Секс, секс, секс. Даже голова болит от его завываний. А в остальном, нормальный парень, как любой другой. Рядом с ним сидит Лера. Давно я ее не видела. Она во Франции все лето у отца жила, но прежде чем уехала нам все уши прожужжала о том, как там хорошо и замечательно, о том, что ей очень жаль, что мы всего этого не увидим. Как же, ей жаль, это мне мои ушки жаль. С одной стороны вой Володьки, а с другой Леркины россказни о прекрасной Франции и галантных красавцах французах. Чуть в сторонке под деревом, что бы с балконов не видели, курили Рая и Полина. Они в полголоса сплетничали о чем-то, и когда я подошла, что б поздороваться, замолчали и испугано уставились на меня, словно я у них денег прошу.

-Привет, как твое "ничего"?

Дежурная фраза, в нашей компании дословно означающая "иди своей дорогой". И я решила не мешать.

-Все спокойно, - сказала и оставила сплетниц одних. Может они обо мне. Хотя маловероятно, но мне стало просто дико интересно. Любопытство это мой величайший порок и оно не раз меня подводило в банальных ситуациях. Всегда забываю пословицу "Любопытной Варваре на базаре нос оторвали", но и я не Варвара.

-Настя, привет, - за спиной раздался мягкий знакомый голос.

-Глеб, Глебушка. Ты когда приехал, - я кинулась ему на шею и чмокнула в щеку. Он как-то замялся, и мне показалось, в слабом свете фонаря, что он покраснел. Смутился! Я его целое лето не видела. Предки его в село к бабушке отослали. За три месяца он так вырос и кажется, даже шири стал, что ли. Мы с детства дружили и знали друг друга как самих себя. Я сразу заметила, что с Глебом что-то не то. Какой-то он тихий все сидит и молчит. На вопросы отвечал вяло и слова в песнях пел невпопад, строчки путал, хотя слух у него хороший и память тоже. Должно быть, в селе ему плохо было. Тогда чего не радуется, а может на оборот. Познакомился там с кем-то и скучает. С кем это он там познакомился? Отпускай его теперь! Хотя, что это я? Какое мне дело до его знакомых из села!? А кто она интересно? Стоп! С чего я решила, что это она.

Я бы так еще долго себя накручивала, но Володька встал со скамеечки и сказал:

-Завтра рано в военкомат, - он выдержал паузу, разглядывая наши удивленные лица, - всем классом везут на медосмотр. Сказали не опаздывать. Так что я пошел иначе просплю.

Он помахал нам рукой и пошел в подъезд.

-Вовка, гитару оставь, - попросил Глеб, но гитарист сказал, что инструмент батин и он ему, голову оторвет, если хоть царапинка. Вовка вообще любил порассказать. Видите ли, гитара ручной работы из красного дерева, да еще и итальянская, чуть ли ни самого Паганини. Вот болтун. Он нас к себе пол года на новый год звал, обещал, что предки отвалят, и мы сами останемся. А на самом деле, когда мы пришли к нему, родители не то что бы куда-то собирались они и нас не ждали. Тогда Глеб за Вовкой по всему району гонялся, пиная под зад. Я считаю, что получил Вовка, заслужено, не будет "лапшу вешать". Маленькая "профилактика" ему не повредит, но я смотрю, и не особо помогла. Вот только он нас больше в гости не завет.

Когда музыкальный акомпанемент наших посиделок покинул нас, мы решили расходиться по домам. Завтра всем в школу, а Глебу в институт. Он был старше меня на два года и всегда защищал меня, как свою младшую сестренку. Он предложил провести меня, аргументировав предложение тем, что уже темно. Но я жила в соседнем подъезде и расхохоталась. Нет, ну, это очень смешно прозвучало, "проводить". Раньше он не спрашивал, а просто шел со мной рядом. А тут вдруг.

-Ладно, проводи, - согласилась я на его предложение. Уже у самого подъезда он взял меня за руку и притянул к себе. Он не сказал ни слова, а просто поцеловал. Просто? Да нет, не просто. Так меня еще не целовали. Нет, ну, я целовалась, конечно, но только не в серьез, а во время игры в бутылочку или еще какого "безобразия". Но он же мой друг. "Глебушка, что же ты делаешь. Ты же говорил, что я тебе как сестра, твой лучший друг". И я от неожиданности ответила ему. У него такие нежные губы. "Целуй, целуй меня. Мне не нужна твоя дружба, мне нужен ты". Он выпустил меня из объятий, и я почувствовала, как кружиться голова. Что же это со мной. В голове все кружиться, кажется, это оно. Так приходит любовь. И конец нашей дружбы. Он спросил, не хочу ли я сходить завтра с ним в кино. И я согласилась...

Мы встречались уже больше трех месяцев. Полинкин секрет уже стал, заметен окружающим, хотя она все так же делала вид, что все хорошо. О чем она только думала. Насколько я знаю, она даже имени его не знает. Но рожать будет. Как родители не уговаривали она не в какую, даже из дома хотела уйти. Только тогда родители смерились, начали потихоньку готовиться стать дедушкой и бабушкой. Вот только в школе у Полины начались проблемы. Косые взгляды это одно, а прямые наезды - другое. Ей директриса так и сказала, что Полька последняя потаскуха и в ее школе учится, не будет. Родителям пришлось долго уламывать дирекцию и даже найти связи в муниципалитете города, что бы Полька смогла окончить эту же школу и не переводиться в другую. За хороший аттестат пришлось приплатить отдельно.

Иногда я думаю, что это из-за нас с Глебом распалась наша компания. Не поцелуй он меня тогда мы бы всё также собирались по вечерам у подъезда, вместе отмечали дни рождения друг друга. Но нет. За каких-то три месяца все пошло кувырком. Володька связался с какой-то дурной компанией, и его чуть не посадили, они там избили кого-то. Но для Вовки все обошлось, может потому что, дед у него полковник милиции, а может, он и не виноват был, кто знает. Но родители тут же отправили его в Житомир, к тетке, что бы он тут еще чего не натворил.

Яна как-то сама отдалилась. У нее в этом году выпускные, вступительные и мать устроила ее в центр довузовской подготовки. Там Яна познакомилась с каким-то мальчиком, и понеслось, поздние возвращения с прогулок, бессонные ночи для родителей и скандалы с родителями. Они успокоились только когда узнали, что Янин кавалер ездит на собственном БМВ, и живет в собственной квартире в центре города. Ко всему прочему у него была собственная фирма, что-то там связанное с антиквариатом. Он уже сделал Яне предложения, но она попросила подождать до окончания школы, он согласился.

Мне же Глеб ни его не предлагал, но я и не ждала, мне просто было хорошо с ним. Вечерами мы сидели у него. По выходным гуляли в городе, я попросту с ума схожу, когда мы выходим на большую пешеходную улицу в центре. Там вся молодежь вечерами гуляет. И тут мы с Глебом. Он такой красивый высокий и сильный, и умный, в институте сдаёт все только на пятерки. У нас в школе двенадцати бальная система, а в институтах все как раньше - "от двойки до пятерки". Как-то ко мне прицепился хам какой-то, так Глеб одним ударом отправил его в нокдаун. И так мне спокойно с ним после того дня, я знаю, что он меня ни кому не отдаст. И я его тоже. Вот только он, иногда, когда мы у него дома, и родителей нет. Одним словом "хочет". Только я еще не готова. И он с пониманием говорит, что я должна сама решить когда, так как это важный психологический шаг и т.д. и т.п. но я то вижу, каково ему. Но для себя решила, как только исполниться шестнадцать ...

Глеб меня почти на три года старше. Я все еще в десятом классе. В нашей компашке я самая младшая была, ну может только, еще брат Володьки - Рома, но он совсем еще мальчик ему только двенадцать. С нами Рома сидел только летом, когда его приятели разъезжались по бабушкам и дедушкам, в лагеря и пансионаты, на моря и в горы. Он так гордился тем, что летом тусуется со старшими ребятами, а теперь все. "Тусуется" Ромка где-то в Житомире, а он такой смешной был, всегда истории рассказывал, но не как Вова - "ни слова правды", а такие интересные, что я даже советовала ему их записывать и когда-нибудь книгу написать. Такой рассказчик классный этот Рома, что диву даешься, откуда такая фантазия и словарный запас в двенадцать лет, он же и взрослого мог переспорить и за пояс заткнуть.

Хотя, как мне кажется, нам с Глебом и без секса хорошо. И это его приятели по институту на него давят. Он же тоже еще девственник, он сам мне это рассказал. Может это меня и пугает. У него ведь опыта нет, а для этого опыт очень важен, так мне Лера говорила. Но я считаю, что важнее не опыт, а чувства, первый должен быть любимым. По-любви...

Всё могло быть по-другому, если бы не распалась наша компания. Но так получилось. Глеб уехал в канун Нового года в Киев, а я осталась дома. У него была какая-то конференция или еще, что-то. К тому времени я, так получилось, лучше сошлась с классным коллективом, и наша староста пригласила всех к себе встречать Новый год. И я пошла вместе со всеми. Десятый класс это лучшие годы школьной жизни, уже взрослый и еще не то чего не зависишь, знай себе, уроки делай и с друзьями гуляй. Ни тебе проблем с выпускными ни со вступительными. Об этом, о планах на будущие, о том кто как каникулы проводит, мы и болтали сидя у старосты за праздничным столом. Я раньше у нее никогда не бывала и то, что у нее двух этажная! квартира меня поразило, такого я еще не видела. Только в кино и то импортном. Я заметила, что на столе стоит кроме шампанского две бутылки водки и одна с джином. От водки я отказалась сразу, а вот джин с тоником Серега все-таки уговорил меня попробовать. Я до того "напробовалась" что полезла танцевать на стол. И танцевала бы и дальше, если бы Серега не снял меня с импровизированной танцплощадки, которую тут же заняли две девчонки в похожем на мое состояние. Серега пли со мной наравне и должен был опьянеть еще раньше, но по нему этого не скажешь.

-Я слышала, что если вместе пьют парни и девушки одного возраста, то парни пьянеют быстрей, - на что Серега сказал:

-Чистая, правда. Пацаны не только от водки пьянеют, но и от вашей красоты.

Я почувствовала, как мои щеки вспыхнули, а он взял меня за плечи и предложил показать квартиру. Я согласилась, я очень хотела посмотреть эдакие "хоромы". Любопытство. Экскурсия оказалась короткой. Сергеи провел меня в одну из комнат, а я как дура ни чего не понимая, еще и дразнила его, кокетничая с ним. Только когда он дверь закрыл и снял рубашку, я поняла, но не до конца, практически не осознавая ужаса сложившейся ситуации. Когда он начал обнимать меня и целовать, говорить мне что-то, я практически ни чего уже не понимала. Только пыталась по началу высвободиться, но он был настойчив, он был властен, но не груб. Он был такой, каким ни когда со мной не был Глеб. Боже мой, Глеб. Я закрыла глаза и старалась представить именно его лицо, его голос, что его губы мягкие и нежные ласкают мою грудь. Что его сильные руки обнимают меня, что его...

На утро я проснулась одна в незнакомой комнате. Одежда была разбросана по всему полу. Я с трудом отыскала всё. Быстро оделась и незаметно выскользнула из квартиры. В гостиной я увидела хозяйку, спящую в обнимку с бутылкой джина, будить ее я не стала. Я шла домой по пустынным заснеженным улицам. Ночью был снег. Ночь был секс. Голова раскалывалась. Я стала женщиной...

О том, что произошло в Новогоднюю ночь, я ни кому не рассказала, даже подружкам. А тем более Глебу. Но как же теперь, быть. Он же поймет, после первой же ночи поймет. И я... к горлу подкатил комок,... Я потеряю его. Я буду молчать, я найду способ...

Так длилось около месяца и ли чуть больше. В середине февраля, ко мне подошел Сергей. Он предложил встретиться у него дома вечером. Я сказала, что между нами ни чего не будет.

-Как это не будет. Было уже, красавица, было. И будет.

-Нет.

-Право твое. Но только твой Глебушка, будет иметь малоприятный разговор. И темой будешь ты. Так что решай.

-Нет. Ты не посмеешь. Сергей не надо. Я умоляю тебя.

-Если хорошо "попросишь". Я еще подумаю.

-Ты тварь, ты подонок. Он не поверит тебе. Иди, рассказывай. Импотент.

И он ушел. Я надеялась, что он не расскажет, что это пустые угрозы, что Глеб не поверит. Я насторожилась, стала еще нежней и заботливей, старалась, как можно больше время проводить с Глебом. Он не о чем не знал. Как раз в это время он болел и не ходил на учебу. Я пару раз прогуляла школу, что бы посидеть с ним. Он выздоровел и вернулся в студенческие ряды. Через несколько дней Глеб перестал со мной разговаривать, он не звонил мне и не отвечал на мои звонки. Первым делом я бросилась к нему, но он не открыл мне, я простояла под дверью, до прихода его родителей. Отец Глеба вежливо попросил меня уйти, сказав, что меня видеть в этом доме больше не хотят. Я шла домой как в дурмане. Голова кружилась, и ноги несли сами собой. Всё, всё рушилось. Будь он проклят. Я зашла в свой подъезд и практически потеряла сознание, но все-таки дошла до квартиры. Мне на встречу вышел Сергей и направился к лифту, проходя мимо меня, тихо шепнул:

-Доигралась, сладенькая.

Дома были мама и папа они сидели на кухне. На столе лежали фотографии. Мать заливалась слезами, отец яростно смотрел на фото, с трудом сдерживая себя. Он гневно швырнул в меня фотографии и закричал: