Жизнь обреченных на смерть

* * *

Яго был рад, что они, наконец, добрались до реки. Затянувшееся по дороге молчание нервировало его. Они знали друг с Джинни тысячу лет, но еще не было случая, когда они сознательно проводили время наедине друг с другом. С одной стороны, удержаться рядом с такой горячей штучкой как Джинни, от какой-нибудь глупости было непросто, а с другой, он четко понимал, что это не та девушка, с которой можно поиграть и забыть, с третьей стороны она сама могла его забыть раньше, чем вспомнить. Достав из корзины огромное одеяло и расстелив, Яго устало рухнул. Джинни беззаботно села, но от внимания молодого человека не ускользнуло, что она поставила корзину между ними. Решив, что девушке надо время, чтобы почувствовать себя уверенней, Джакомо закрыл глаза и прислушался к ощущениям. Солнце уже поднялось, и его ласковые лучи грели все жарче и жарче. Новоиспеченный Корин Куори не помнил, когда последний раз спал. Под теплом жаркого солнца и стрекот насекомых он довольно быстро оказался на границе между сном и бодрствованием. Забывшись, он перестал контролировать способности, доставшиеся ему по наследству от отца, и неожиданно увидел себя глазами Джинни. Он не хотел подслушивать ее мысли, это получилось непроизвольно, сначала он даже не понял, что смотрит на себя ее глазами… И хотя никаких конкретных мыслей в хорошенькой головке их подруги в данный момент не было, у Яго создалось ощущение, что смотрит она на него с заметной долей симпатии. Осознав, что происходит, молодой человек моментально взял под контроль свой дар. Он тихо лежал с закрытыми глазами, пока не услышал, что Джинни наконец-то расслабилась и тоже легла.

— Расскажи мне, про то, как ты стала врачевать, — Яго нравился озорной с легкой хрипотцой голос Джинни.

Девушка обрадовалась поднятой теме. Будучи нейтральной, она позволяла ей хоть ненадолго забыть о дне сегодняшнем.

— Все произошло довольно спонтанно… Когда мы с Миной решили, что мне надо поехать в сейм Фоли, чтобы хоть что-то проведать о том, есть ли там следы убийства госпожи Габриэллы, я понимала, что еду не на курорт. Ничего хорошего не могло ожидать меня в гимназии для дочерей высокопоставленных особ сейма Фоли. Я понимала, что не плохо бы постараться просто выжить в этом гадюшнике, а уж только потом пытаться собрать какую-либо информацию. В первый же день за обедом одна из учениц подсыпала мне в суп отраву. — Яго непроизвольно стиснул зубы и подумал, что во всем произошедшем есть доля и его вины. Он чуть не погрузился в самокопание, но озорной голос Джинни смог снова привлечь его внимание. — Не смертельную дозу, но достаточную для того, чтобы я потеряла сознание и три дня была на гране между безумием и здравомыслием. Все эти три дня меня откачивал мой будущий учитель господин Грэмбольд. Когда на третий день я пришла в себя, он спросил, хочу ли я жить. Я ответила, что да. И тогда он предложил мне стать его ученицей. Не знаю, что его во мне заинтересовало… Скорее всего, ему просто не хотелось, чтобы я умерла после того, как он потратил три дня на то, чтобы меня выходить. Я, конечно, согласилась. Во-первых, он был первым человеком, который проявил ко мне доброжелательность, с того момента, как я пересекла границу Фоли. А во-вторых, я с детства чувствовала пристрастие к врачеванию. Мне это было всегда интересно. Я тогда понятия не имела о том, что такое лекари Фоли, и какая это не простая каста. Первое, что научил меня готовить господин Грэмбольд, было универсальное противоядие. С этого момента, утро каждого дня начиналось для меня с одного и того же, я бежала в лабораторию учителя, варила противоядие и выпивала его. Только спустя полгода я узнала, что универсальное противоядие ученики лекарей Фоли начинают варить лишь со второй ступени мастерства. Господин Грэмбольд не признавал никаких правил, он учил меня тому, что мне было нужно именно сегодня. Если мне в спину всаживали нож, мы учились варить затягивающие раны мази. И пока у меня не получалось так, как надо, лекарство я не получала. Если мое лицо ночью обмазывали клеем, то утром мы варили растворители клея и восстановители кожи. Если мне обрезали волосы во сне, то мы учили рецепт маски для ускоренного роста волос. Я сама была для себя пациенткой. Первые полгода только ленивый не попытался отравить меня или придумать что-то еще более захватывающие. С ядами я управилась довольно быстро и по гимназии поползли слухи, что я на самом деле давно умерла, а господин Грэмбольд вселил в мою опустевшую тушку душу другого существа, поэтому никакие яды меня не берут, ибо я и так уже покойница. Вынуждена признать, что значительную долю этих слухов распустила я сама. В итоге, травить меня всем надоело. И они стали искать более изысканные способы меня умертвить. Какое-то время я пыталась сопротивляться, как то с этим жить, но постепенно меня это достало. Я пришла к учителю с просьбой положить этому конец. И тогда он научил меня варить «мнимую смерть». Зелье, которым я уложила Джейсона. Дождавшись очередной попытки меня убить, я понюхала «мнимую смерть» и демонстративно умерла. У меня была цель напугать их довольно сильно и поэтому мы сварили очень крепкое зелье. Скажу сразу, я вырубилась почти на сутки. За это время весть о моей смерти каким-то чудесным образом долетела до Кейсара Хоакина, и так как именно он устраивал меня в гимназию по просьбе Мины, то дошедшая до него новость его вовсе не обрадовала. Он лично приехал в гимназию, отыскал виновницу моей «смерти», и больше ее никто не видел. В свете этого, когда я восстала из мертвых прямо посреди церемонии прощания учениц гимназии с моим бренным телом, эффект был потрясающим. Через неделю всех нас пригласили на похороны пытавшейся убить меня девицы. С того дня, ко мне никто пальцем не прикоснулся. Единственным моим врагом было одиночество. Ты не представляешь себе, какого это делить комнату с пятью соседками, которые ненавидят тебя каждой клеточкой своего тела. Ненавидят и боятся. Тогда мне это казалось ужасным, сейчас я понимаю, что во многом благодаря этому я и выжила.

Яго перевернулся на бок, чтобы посмотреть на свою необыкновенную собеседницу, но поставленная Джинни корзинка мешала ему увидеть ее лицо. Протянув руку, он спокойно переставил ее за пределы одеяла.

— Ну, а дальше?

Из Джинни получилась великолепная рассказчица. С одной стороны ее хрипловатый голосок сладко убаюкивал его, с другой содержание рассказа было столь интересным и захватывающим, что не было никакого риска уснуть. Для Яго всегда была интересна «другая сторона жизни». Как бы не были близки его отношения с кузиной, его никогда не допускали на ту «женскую сторону». Вечные перешептывания, интриги и тайны, которые всегда окружали девчонок, создавали у Джакомо с младых лет ощущение, что есть некая завеса, за которую ему никогда не удастся заглянуть. И сегодняшний рассказ Джинни дарил молодому человеку иллюзию, что ему позволили заглянуть в незнакомый для него мир через замочную скважину. Он усмехнулся сам над собой. Взрослый мужчина, обреченный на вечное существование, а ведет себя как мальчишка-подросток.

— А дальше, я денно и нощно просиживала в лаборатории учителя. Благо полученное образование, позволяло мне ходить на остальные лекции через пень колоду и тратить все время на изучение тонкостей врачевания. Когда я погружалась в таинственный мир лекарей Фоли, мне казалось, что я нахожусь в волшебной сказке. Только, покидая пределы кабинета господина Грэмбольда, я понимала, что сказка, в которой я оказалась страшная, и вполне может оказаться страшилкой с плохим концом. А потом в гимназии появилась Малкани Химена…, как я тогда думала. С одной стороны, я была рада, что смогла выйти на нее и мое пребывание в Фоли начинает оправдывать те цели, ради которых я туда отправилась. А с другой, я хорошо чувствовала железную хватку взявшейся за меня Персоны. Угрозы и шантаж не оставляли мне выбора в вопросе играть ли в игры Малкани Фоли или попытаться отказать ей. Когда я узнала, что в роли Химены был господин Густаво, многое стало на места. Слишком много личной информации обо мне было у этой дамочки. Да и манера обращаться ко мне, как к старой знакомой, проскальзывавшая в наших беседах пару раз, напрягала меня… Но, конечно, не на столько, чтобы заподозрить то, что происходило на самом деле. И не смотря на то, что сейчас я понимаю всю глупость и наивность нашей с Миной затеи… Я нисколько не жалею о том нашем решении. Мне пришлось нелегко, но я приобрела в ходе этой авантюры бесценный опыт. Если бы я могла сейчас отправиться обратно в Фоли и продолжить обучение у господина Грэмбольда, я бы сделала это, не задумываясь.

— Джинни, только не это! Хватит с меня того, что Мина слетела с катушек, и отправилась, куда глаза глядят. А почему бы тебе не продолжить свое обучение здесь? Ты же говорила, что брат твоего учителя живет в Куори-Сити и имеет такую же ступень, как и твой господин Грэмбольд. Почему бы тебе не продолжить свое обучение у него?

— Насколько я знаю, поменять учителя врачевателя можно только в том случае, если ты научился у него всему тому, что он был готов тебе дать и больше тебе у него учиться нечему. В любом другом случае ни один учитель не возьмет себе ученика, который решил уйти от своего наставника.

— А если тебе просто не нравится твой наставник или у вас личный конфликт?

— У врачевателей Фоли получить шестую степень, позволяющую преподавать мастерство так же сложно, как заставить фаргос цвести круглый год. Возможно, но почти недостижимо. Поэтому они считают обладателей шестой степени чем-то вроде совершенства. Если ученик не доволен своим наставником, значит проблема в ученике. Такой ученик никому не нужен.

— Но ты же хочешь сменить учителя потому, что находишься слишком далеко от сейма Фоли, а вовсе не потому, что тебя чем-то не устраивает твой учитель.

— Во-первых, случаев, когда в касту брали учеников не из фоли за всю историю всего четыре. И во-вторых, никогда не возникало проблем с тем, чтобы кто-то не мог приехать, чтобы жить рядом с учителем. Такими возможностями не разбрасываются. Никто не станет делать для меня исключения.

— Мне кажется, что ты напрасно так категорична в этом вопросе. Хочешь я сам схожу с тобой к твоему Гэли-Мэли и попрошу, чтобы он взял тебя в ученицы?

— Думаешь, авторитета Корина Куори хватит, чтобы для меня сделали исключение? — с загоревшимися от надежды глазами спросила Джинни.

— Если честно, об этом я как-то не подумал, — улыбнулся Яго, — я больше рассчитывал на силу своего обаяния. — Самодовольная ухмылка, поселившаяся на лице молодого человека, заставила девушку наконец-то улыбнуться.

— Ты не исправим! Общаться с тобой серьезно просто невозможно!

— Охотно верю, — вполне довольный собственной персоной, кивнул Яго. Джинни качала головой, усмехаясь над этим шутом, когда увидела у него в волосах редчайший экземпляр жука, панцирь которого был одним из самых ценных компонентов для ранозаживляющего зелья.

— Яго, пожалуйста, не двигайся! — Услышав, как восторженно прозвучал голос очаровательной плутовки, молодой человек даже растерялся, но увидев, что девушка завороженно подползает ближе, не отрывая от него глаз, замер, как ему было велено.

Джинни, в какой-то момент поняла, что от волнения у нее участилось дыхание и безумно колотится сердце. Мысль о том, что ее привел в такой восторг какой-то жук, чуть не заставила расхохотаться и тем самым спугнуть копошащуюся в волосах молодого человека добычу. В тот миг, когда она осторожно взяла жука двумя пальчиками, она почувствовала, как мир переворачивается, потому что Яго с силой швырнул ее на одеяло и бросился на нее всем своим телом. Готовая взорваться от возмущения, неожиданно для себя Джинни встретилась с абсолютно серьезным, сосредоточенным взглядом Корина Куори. Продолжая удерживать жука, она испугано смотрела в лицо Великой Персоны. Отсутствующий взгляд, затопивший сосредоточенность в глазах Яго, напугал ее еще больше. Она молчала, боясь что-то нарушить, про себя отмечая, что хотя Яго находится сверху, на самом деле, он удерживает тело на неразличимом для глаза расстоянии от нее. Это длилась чуть больше минуты, после Яго, ни слова не говоря встал и с тем же отсутствующим взглядом повернулся к ней спиной. Джинни подавила крик, закрыв рот ладонью, увидев торчащую из его спины стрелу. Подскочив с покрывала, она молча последовала за Корином Куори, не зная, что думать. Идти пришлось недалеко. Через сотню шагов, Джинни увидела корчащегося на земле молодого человека. Он был еще совсем молод, ему от силы было лет пятнадцать. Лежащие рядом лук и стрелы, не оставляли сомнения в том, кто пустил Яго стрелу в спину. Корин Куори подошел и, взяв за воротник парнишку, поставил его на ноги. После того, как он несколько мгновений внимательно разглядывал его, Яго тихо, глядя прямо в глаза, медленно произнес.

— Джереми, ты больше никогда не посмеешь поднять руку ни на одно живое существо.

— Я больше никогда не посмею поднять руку ни на одно живое существо, — как завороженный повторил парень.

— Ты никогда не посмеешь тем или иным образом навредить Джинни.

— Я никогда не посмею тем или иным образом навредить Джинни.

— Ты немедленно отправишься домой и передашь своей матери, что если еще кто-нибудь попробуют причинить Джинни вред, я собственноручно уничтожу ее саму и все ее семейство. Ты меня понял и передашь это?

— Я понял и передам это.

Яго разжал руки, сжимавшие ворот парнишки, взял Джинни за руку и молча, не оглядываясь назад, повел ее к месту их пикника. Потрясенная всем произошедшим девушка, безропотно шла рядом, стараясь переварить все, что только что видела. Да с ней рядом действительно шел не Яго, а Великий Корин Куори. Никогда она не ощущала в друге детства такой власти и силы. Это так ошеломило, что она, наконец, разжала руку, выпустив несчастного жука на волю. Когда они дошли до своего одеяла, Яго устало сел. Похоже, он сам был под впечатлением, от того, что произошло. Джинни растеряно стояла рядом и не знала, что делать. Когда Яго поднял голову, и Джинни увидела на его лице знакомую мальчишескую улыбку и обворожительный, многозначительный взгляд, она чуть не упала от неожиданности.

— Дорогая, я не хотел бы обременять тебя столь нетактичной просьбой, но не могла бы ты снять с меня рубашку…, и вытащить стрелу. — Когда просьба дошла до ее мозга, затуманенного улыбкой и взглядом Яго, Джинни поняла, что совсем потеряла голову. Как она могла забыть, что перед ней находится человек в спине, которого торчит стрела, предназначавшаяся ей! И в этот момент она поняла, что несколько минут назад, закрыв собой, Яго спас ей жизнь. Девушка стояла и потрясенно моргала, стараясь сосредоточиться хоть на чем-нибудь. В голове проносился целый ураган мыслей, но ни на одной из них она не могла остановиться.

— Как ты узнал, — выпалила Джинни первую четко оформленную мысль.

— Услышал его страх, — пожал плечами Яго, напомнив этим жестом Мину. Увидев, что Джинни так и не пришла в себя, молодой человек состроил трогательную физиономию и жалобно проканючил, — неужели я дошел до того, что вынужден умолять девушку раздеть себя!

— Прости, я что-то растерялась.

Джинни тряхнула головой, чтобы привести себя в чувство. Она опустилась перед Яго на колени и, взяв за изящный кружевной ворот его белоснежную рубашку, резко разорвала ее. Молодой человек впечатлено сверкнул глазами.

— Начало многообещающее, — его многозначительная улыбка и игривый взгляд почти заставили Джинни остановиться. Это и было в нем всегда самым обворожительным! Он с легкостью играл чувствами находившихся рядом девушек, просто глядя им в глаза и улыбаясь. А уж когда он привычно облизнул губы… Как с этим справиться, Джинни знала с детства. Надо перестать дышать, и дождаться, когда недостаток воздуха заставит оторвать взгляд от лица этого обворожительного обормота. Дождавшись, когда сможет управиться с навалившейся напастью, она решительно обошла Яго со спины, и, передернувшись, начала обрывать рубашку, как можно осторожнее, чтобы минимально потревожить стрелу. Когда ей удалось избавить Яго от остатков рубашки, она ахнула. Рядом с воткнувшейся в спину стрелой зияла незажившая рана от копья. Бессмертие молодого Корина Куори заставило ее забыть о том, что ему так же, как и Джейсону была нанесена рана.

— Создатель! Почему ты не пришел ко мне с этим! Ты что, так и собираешься ходить с дырой в груди!

— Говорят, мой папенька ходил с дырой от шпаги в груди около полугода. Ничего, пережил.

— Ну, это же не повод поступать так же, как он! Можно подумать, твой отец лучший в мире пример для подражания! Если бы ты пришел ко мне в тот же день, рана уже затянулась бы, и не осталось бы и следа!

— Ну, давай считать, что я решил дождаться следующей, чтобы ты могла ими заняться сразу обеими.

— Ты глупый, безалаберный мальчишка! — возмущенно фыркнула Джинни и резко выдернула стрелу. Она знала, что наконечник стрелы будет рвать ткани по ходу обратного движения, и знала, какую боль это причинит Яго. Слишком свежи были воспоминания о том, как учитель вынимал из ее спины дротик с таким же наконечником. Поэтому постаралась сделать это неожиданно. Крик, вырвавшийся из груди молодого человека, заставил ее всю сжаться от сочувствия.

— Прости, прости, — жалобно прошептала Джинни.

— Я уверен, ты сделала это как никто другой, — еле живой от боли прошептал Яго.

— Нам придется вернуться домой и обработать раны мазями. Ты же не собираешься, так и ходить с дырками. К тому же ты остался без рубашки.

— Извини, но я бы предпочел, сперва съесть нашего цыпленка и выпить пару глоточков фари. — Бессмертный Корин Куори быстро приходил в себя. — Как лекарь ты должна знать, что молодое фари весьма благотворно влияет на ослабленный потерей крови организм.

— Как лекарь, я это конечно знаю, но так же вынуждена отметить, что крови ты фактически не потерял! Я такого никогда не видела.

— Наверное, тебе не приходилось видеть открытые раны бессмертных существ, — снова пожал плечами Яго, и поморщился от боли. Хотя он и был бессмертным, ранения подобные этим, первые пару часов были болезненными даже для него.

— Точно. Не приходилось. Яго, извини, но от одного взгляда на зияющую у тебя в груди дыру, у меня пропадает всякий аппетит. Так что, бери нашего цыпленка и давай вернемся в Малкури. Сначала я обработаю твои раны, найдем тебе рубашку, а вот затем прикончим цыпленка и фари.

— Создатель, ты еще большая зануда, чем Мина!

— Извини, но подобного обвинения я не заслужила, — возмущенно фыркнула Джинни и встала с одеяла. — Все Яго, хватит валять дурака, мы уходим!

— Я твой послушный и преданный раб, о, моя госпожа! — драматично склонившись перед девушкой и продемонстрировав ей свою спину с двумя ранами, Яго вырвал из груди Джинни возмущенный стон.

— Яго! Фарана тебя побери, прекрати немедленно!

Мартин шел по коридорам собственного дома и проклинал тот день, когда ему приспичило, залезть под юбку Габриэллы. Мало того, что Малкани Куори к тому моменту уже неплохо научилась ставить ментальные блоки, так еще к тому же у нее оказался отлично отработан удар коленом снизу вверх. Все это было бы ничего, этот позор пережила почти каждая из Персон мужского пола. Впрочем, не только мужского… Но этот вечно лезущий не в свое дело Хулиан… Первое время Мартин бесился, что лишился основной массы своих сил. И вдруг, неожиданно для себя прочувствовал всю прелесть нового положения. Мир уже давно устаканился, борьба за власть была столь неприлично вялотекущей, что, по сути, его участие в этом процессе и не требовалось. И он неожиданно для себя почувствовал облегчение. Как будто всю жизнь влачил на себе огромный валун, и вдруг кто-то это валун убрал и вместо него дал ему просто тяжелую сумку. И с этой сумкой за плечом он мог оббежать весь мир. Конечно, вслух он никогда не признался бы, что рад своим неожиданным каникулам. Но в глубине души с ужасом ждал, когда срок его «наказания» истечет. Так было до последних пор. Пока не грянули глобальные перемены, и дети Персон стали перенимать способности родителей. Камушек был брошен в воду и круги стали расходится. И такой привычный и комфортный мир стал вызывать всю большую и большую обеспокоенность. А теперь, когда все неожиданно так быстро закрутилось, нехватка силы стала казаться значительным ущербом. Особенно сегодня, когда проходя в холе своего собственного дома, он почувствовал след Хулиана. Еле уловимый, уже почти развеявшийся… Мартин проследовал по нему и оказался в спальне Августы. Обнаружив труп дочери, он тяжело вздохнул.

Корин Темо довольно быстро понял, что из Николь выйдет никудышная мать, но никогда не вмешивался в процесс воспитания детей. Ведь часть вины такого отношения жены к детям лежала на нем. К тому же, он уже очень давно научился не испытывать чувство привязанности к своим отпрыскам. Искусство не замечать их рождение и уход, он освоил в первые 500 лет своей жизни, и с тех пор никогда не нарушал сего принципа. Августа была весьма интересной девушкой даже в свои нелепые шестнадцать лет. Возможно, доживи она хотя бы до двадцати, все мужчины высшего света были бы у ее ног. Мартин хорошо разбирался в женской красоте и мог увидеть потенциальную красавицу в пятилетней девчушке. Его последняя дочь, даже сейчас, будучи мертвой, была довольно красивой, хот смерть мало кого красит. Мартин осмотрел воткнутый кинжал в грудь. У него не было сомнений, кто нанес этот удар. То, как вылетел из его кабинета вчера Эрик, позволило Мартину с девяносто девятью процентной уверенностью утверждать, что до утра Августа не доживет. Тем более этот кинжал он подарил Эрику сам, когда сыну было пять лет и его слишком сильно задирал Джейсон. Он понимал, что Николь растит абсолютных социопатов, но при этом Эрик с первых дней выделялся среди остальных их детей. Пожалуй, первый раз за многие-многие тысячелетия Мартин проявил сочувствие к собственному ребенку. Он понял, что если парнишку не научить защищаться, то он просто не выживет. Джейсон, Кевин и Матиус были одного поля ягоды. Они были из тех молодых волков, что вгрызаются вам в глотку, не задумываясь над тем, зачем это делают. Просто они это могут. Эрик был не таким. Он был чувствительным ребенком. И пока он жил только в рамках их семьи это не было так заметно. Но когда Николь сбагрила их с Матиусом в гимназию, оттуда он вернулся уже с абсолютным неприятием собственной семьи. К счастью инстинкт самосохранения в Эрике был развит, пожалуй, лучше, чем во всех его братьях вместе взятых. Поэтому он постарался скрыть перемены, насколько это было возможно. Впрочем, Мартину не составляло труда замечать, как парень мучается, от осознания того, частью какой семьи он является. Николь всегда раздражало, что в отличие от Джейсона, который просто взбунтовался и стал жить самостоятельно, Эрик никак не мог определиться, какой дорогой он собирается идти по жизни. Она никогда не знала, может ли на него рассчитывать. Когда утром Мартину доложили, что Эрик покинул дом ночью с вещевым мешком, он понял — сын ушел навсегда.

Неожиданно размышление Мартина прервал топот ног и возмущенное сопение за спиной. Джереми всегда был слишком шумным ребенком.

— Что ты хочешь? — за последние дни частота, с которой дети стали к нему обращаться, начинала раздражать.

— Корин Куори…, он что-то сделал со мной…, — возмущение в любимом отпрыске Николь било через край. Мартин с интересом обернулся и осмотрел мальчишку. Когда он понял, что конкретно Джакомо Альфредо сотворил с его чадом, он невольно улыбнулся.

— И что же ты натворил?

— Почему сразу я?

— Ну, не я же, — добавив металла в голос, передразнил Мартин.

— Попал стрелой ему в спину, — раздраженно фыркнул Джереми.

— Умнее ничего не придумал?

— Я метил не в него!

— Слава Создателю, а то я подумал, что ты растерял последние остатки мозгов и решил выстрелом из лука убить бессмертную Персону.

— Почему ты осуждаешь все, чтобы я не сделал?

— Джереми, возможно, дело в том, что мне не нравится, как бездумно ты выполняешь указы своей матери?

— Мама была права! Из-за этой девчонки погибли Кевин и Матиус!

— Да кого это волнует! — простонал Мартин. — Ты понимаешь, что своим поступком поставил под угрозу, сохранявшиеся тысячелетиями дружеские отношения с нашим единственным стратегическим партнером? Ты стрелял в человека, который настолько дорог Корину Куори, что тот прикрыл его своим телом! Ты довел его до того, что он угрожает уничтожением всем вам во главе с вашей чокнутой мамашей. А все вы, к моему глубокому сожалению, являетесь членами моей семьи. Что естественно приводит к тому, что Корин Куори угрожает Корину Темо. И мне плевать, сколько членов семьи угрохала его подружка, пока это не влияет на наши партнерские отношения. Джакомо Альфредо только-только принял сан. Для него не существует тысячелетиями выстраиваемых отношений. Он будет руководствоваться тем, что происходит здесь и сейчас. И с первых дней его нахождения у власти, он только и делает, что сталкивается с агрессией со стороны нашей семейки. И это при том, что его лучший друг сын Корина Шагрин! Ты понимаешь своей безмозглой головой, что вы подвергаете угрозе полной изоляции и абсолютного меньшинства весь сейм Темо.

— Да кому нужны эти Куори! — презрение, сочившееся из уст мальчишки, потрясло даже Мартина. — Яго слабак, ему потребуются тысячелетия, чтобы сравняться в силе с остальными, их Малкани — коматозница, которая, скорее всего, никогда не очнется, Кейсару Гастону вообще нет ни до чего никакого дела, кроме как до прелестей его жены. Максимум через месяц, от былой славы Куори не останется и следа. Уверен, Корин Хулиан не упустит возможности уничтожить своего основного политического соперника.

— Создатель, ты не просто идиот, а к тому же еще повторяющий за другими глупости, идиот! От того, что всю эту чушь нес Матиус, которого ты превозносил до небес, не значит, что все обстоит именно так. И я надеюсь, что когда Джакомо прочитал это все в твоей безмозглой голове, он не решил, что наши с тобой мнения по этому вопросу совпадают!

Мартин бросил последний прощальный взгляд на Августу, и подумал, что надо отдать распоряжение, чтобы позаботились о теле. Николь об этом даже не задумается. Впрочем, она как всегда совершенно неожиданно объявила о своем отъезде и исчезла в неизвестном направлении. Внезапные исчезновения супруги всегда мало волновали Мартина, не тронули и в этот раз. Корин Темо презрительно глянул на взъерошенного и так ничего и не понявшего Джереми, и решительно отправился в свой кабинет. Ему надо было срочно подумать над тем, когда лучше нанести визит Яго и что предпринять, чтобы оказать поддержку этому очень молодому, но весьма перспективному политику. Все они видели, на что способен этот парень, особенно в тандеме с Джельсаминой.

День завершился в полудреме качающейся кареты. Как ни странно, с наступлением темноты Джельсамина взбодрилась и окончательно пробудилась. Она в очередной раз просчитывала тактику общения с Кейсаром Темо, когда чувство тревоги легким покалыванием пробежало по коже. Мурашки от напряженности стянули кожу головы. Кинжал оказался в руках раньше, чем Джельсамина поняла, что происходит. Топот копыт и крики заставили ее выглянуть в окошко. В свете покачивающихся на углах кареты кристаллов, она увидела, как почти одновременно были убиты оба ее охранника. Нападавших на карету было трудно сосчитать, но только в поле зрения их было около шести. Один из нападавших соскочил с лошади и подбежал к двери, в которую выглядывала Мина. Он уже почти открыл карету, когда исчез под копытами налетевшего всадника. Отпрянув, Джельсамина кинулась к противоположенной двери и как раз вовремя, ибо не только она о ней подумала. Дверь уже была открыта и злобная, наглая рожа с ухмылкой окидывала ее взглядом. Полоснув ножом по горлу нападавшего, Мина ударом ноги в грудь выкинула его из кареты как раз вовремя, чтобы не быть окатанной фонтаном крови. Лежавший на соседнем сиденье рюкзак с экстренным набором для побега она схватила, даже не задумываясь. Сотни раз дядя Густаво заставлял их с Джинни отрабатывать сценарий похищения. И в данный момент ей было абсолютно не важно, кто на них напал, сколько их, кто ее сейчас защищает. Строго выстроенный алгоритм действий был отработан до автоматизма. Джельсамина осторожно выбралась из кареты, переступив через тело своего незадачливого противника. Звуки ожесточенного боя с другой стороны кареты заставили ее действовать решительней. Она подкралась к лошади своего погибшего телохранителя, закрепила на седле рюкзак, чтобы освободить для кинжала руки, взяла под уздцы напуганное криками животное и осторожно направилась вглубь леса. Устланная хвойными иголками земля заглушала топот копыт, и через несколько минут Мине стало казаться, что ей удалось скрыться незамеченной. Но именно в этот момент кто-то сбил ее с ног, повалил на землю и приставил нож к горлу.

— Лежи тихо, только пискни, и я перережу тебе глотку.

Тяжелое мужское тело, придавившее ее к земле, создало ощущение, что она в ловушке. Справившись с секундным приступом паники, Мина загнала дядин кинжал между третьим и четвертым ребром нападавшего. Да со временем ощущения не изменились, «Как нож в масло». С трудом оттолкнув от себя тело, она встала и потянулась за своим оружием. На мгновение задумавшись, Мина пропустила сокрушительный удар в живот. Не заметив второго преследователя, она слишком рано расслабилась. От удара о землю, из несчастной девушки выбило дух. Пронзающая все тело боль не позволяла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Сквозь пелену боли сознание с леденящим ужасом отмечало действия нападавшего. Как он угрожающе нависает над ней, как замахивается ее же кинжалом… Попытка собраться с силами позволила ей только слегка подвинуться. Дядя Густаво был прав, когда учил их с Джинни «бейте первыми, после удара противника у вас шансов не будет». Джельсамина от бессилья закрыла глаза. На мгновение промелькнувший образ страдающего после ее смерти Яго, заставил девушку вернуться к борьбе. Не имея возможности сопротивляться сама, она спустила с цепи единственное оставшееся оружие — силу Малкани Куори. Вырвавшаяся из нее темная масса, на мгновение опутала клубами черного дыма нападавшего и тут же вернулась обратно в тело. Джельсамина с трудом села и в ужасе уставилась на жертву, лежавшую на животе. Свернутая к спине голова пялилась на нее застывшими в безумии глазами и вывалившимся наружу языком. Ноги, руки были переломаны и вывихнуты в тех местах, где это никак нельзя было назвать естественным. Из тела наружу торчали зияющие белизной и кровью ребра. Сознание с трудом переваривало представшую картину. Закрыв глаза, Джельсамина постаралась взять себя в руки. Сейчас нельзя было поддаваться эмоциям. В любой момент к этим двум могут присоединиться подельники. Не поворачиваясь в сторону жертвы уютно дремавшей в ней силы, Мина встала. Надо было найти кинжал. И хотя несколько недель назад она была готова сама выбросить его в воды ближайшей реки, чтобы избавиться от подарка Густаво, сегодня она с маниакальной настойчивостью искала его в ночном лесу. Наступив на рукоятку, девушка с облегчением вздохнула. Взяв дважды спасший ей сегодня жизнь кинжал в руки, она заботливо вытерла его от крови о подол юбки и убрала в ножны. С вновь обретенным оружием схлынули остатки паники. Остались только боль во всем теле и дрожь от яростной битвы. Подойдя к встревоженной лошади, она оперлась о ее теплый бок лбом и приложила к нему ладонь. Мелкая дрожь, пробежавшая по лоснящейся шкуре животного, заставила девушку почувствовать себя живой, почувствовать связь с природой, проникнуть в каждую частицу ночного леса и напитаться от него. Восстановив дыхание, Джельсамина приказала себе собраться. Опасность еще не миновала.

Уже стемнело, но все же Эрик ехал, стараясь оставаться незамеченным, и последние несколько миль ему приходилось прикладывать для этого немало усилий. Дело было в том, что сам не зная зачем, он следил за своим единоутробным старшим братом, которого неожиданно для себя приметил на дороге. Когда он увидел, как Дэймон верхом крадется среди деревьев, преследуя карету, сопровождаемую двумя всадниками, его разобрало любопытство. Он помнил Дэймона по гимназии. Он знал, что это сын матери от Корина Шагрин. Знал, что они общаются с Джейсоном и, пожалуй, последнее было основной причиной, почему он старался держаться подальше от единоутробного брата. Джейсон был старше Эрика и его брата близнеца Матиуса на два года, и двойняшкам в детстве частенько доставались тумаки от старшенького. Правда, с тех пор, как Джейсон стал общаться с Дэймоном и его другом Яго, он очень быстро отстранился от семьи и стал для них совсем чужим. Он был словно волчонок, не пожелавший жить по правилам стаи и объявивший об этом во всеуслышание. Эрику тоже многое не нравилось в их образе жизни, но у него никогда не хватало духа заявить об этом так, как это сделал Джейсон. И сейчас, спустя многие годы после гимназии, увидев на дороге Дэймона, он словно заворожённый следовал за ним. Тысячи вопросов, рождавшихся в мозгу, заставляли красться за братом так, как хищник крадется за своей жертвой. Увлеченный своими мыслями, он упустил момент, когда два всадника, сопровождавших карету упали замертво от рук напавших. Эрику потребовалось всего лишь мгновение, чтобы понять, с какой целью его брат преследовал карету. Когда Дэймон стремглав бросился с мечом на нападавших, все сомнения были развеяны. Первые несколько мгновений Эрик замер, не зная, что делать, но увидев, как его брат сражается один против пятерых, он достал свой меч, пришпорил лошадь и бросился на помощь.

Когда Дэймон заметил, что часть его соперников кто-то взял на себя, он мысленно возблагодарил Создателя, ибо драться ему пришлось не с обычными лесными разбойниками. В первые же минуты, он понял, что имеет дело с профессиональными наемниками. Скоординированные, четкие действия, быстрые, наносящие максимальный урон удары, все говорило о том, что это не шайка бродяг, позарившаяся на десяток монет, проезжавших мимо путников. И хотя все мысли были о том, чтобы ни один из них не успел добраться до Джельсамины, понимание, что одному ему с ними не справиться, довольно серьезно беспокоило. Тусклый свет фонаря кареты был недостаточно ярок, чтобы осветить лицо его неожиданно помощника, но на мгновение ему показалось, что это Джейсон. Нет не внешне, лица он не видел. А вот пластика, кошачьи движения, резкие обманные выпады, смертельные удары, все это было до боли знакомо. Заглядевшись, Дэймон пропустил удар, и хотя в последний момент он постарался его отвести, левую руку все же задели мечом. Когда в живых остались только он и его таинственный спаситель, Дэймон с сожалением выругался. Он не подумал о том, чтобы кого-то оставить в живых для допроса. Отец не спустил бы ему такого промаха, и лишний раз тыкнул бы носом в то, что импульсивность, доставшаяся ему от Николь, до добра не доведет. Оставив процесс самобичевания на потом, Дэймон бросился к карете. Она была пустой. Охвативший молодого человека ужас несколько секунд не позволял ему мыслить здраво. Собрав волю в кулак, Дэймон осмотрелся. Мозг методично отмечал увиденное и фантазия дорисовывала хронику происходящих событий. Труп с перерезанным горлом, отсутствие лошади одного из охранников Мины, сломанные ветки кустов, уводящие вглубь леса. Дэймон, стараясь ничего не пропустить, шел по следам, оставленными лошадью. Когда он споткнулся о чье-то тело, сердце остановилось. Приблизив карманный кристалл, Дэми обнаружил, что тело мужское. Жуткое зрелище заставило вздрогнуть молодого человека. Отведя взгляд от представшего перед взором кошмара, Дэймон обнаружил второй труп. Перевернув лежащего человека лицом вверх, Дэймон обнаружил на боку огромное кровавое пятно. Кто-то вогнал бедолаге кинжал в сердце. После увиденного минутой ранее, труп этого человека выглядел каким-то обыденным и мирным. Впрочем, сейчас молодому человеку было наплевать, насколько ужасен был лежащий перед ним труп, если он был не женский. Дэймон быстро прикинул, что пять нападавших доставшихся им с Эриком и трое пришедшиеся на долю Мины составляли собой довольно внушительную группу для того, чтобы похитить или убить одну девушку. Улыбка восхищения невольно отразилась на его лице. Возможно, их было и много для простой девушки, но не достаточно для Джельсамины Валенте. Потратив какое-то время на бесплодные поиски кузины Яго, Дэймон вернулся к карете, рядом с которой остался таинственный спаситель. С этим еще предстояло разобраться. Подъехав поближе, к, словно статуя, застывшему молодому человеку, Дэймон вгляделся в его лицо.

— Матиус? — потрясению не было предела.

— Эрик, — нервно поежившись, поправил молодой человек.

— Ну конечно, — с пониманием кивнул Дэймон, вспомнив о том, что жизнь Матиуса была прервана сутки назад очаровательной подружкой Джельсамины. Он мало что знал об этом своем брате. Эрик никогда не вел себя столь вызывающе, как остальные, и умудрился за все время почти ничем не привлечь внимание Дэймона. — Спасибо. Ты появился очень вовремя. Кстати, откуда такая своевременность? — подозрительность отца наконец-то проснулась в нем.

— Я следил за тобой от дома трактирщика. Мне показалось несколько странным твое поведение, и так как мы двигались в одну и ту же сторону, решил удовлетворить свое любопытство.

Эрик восторженно смотрел на своего брата и поверить не мог, что вот так запросто говорит с ним. Для него Дэймон всегда был совершенством и примером для подражания. Бесчисленные победы среди дам высшего света, их дружба с Яго, вызывавшая приступ зависти у любого нормального человека, знаменитые пирушки этой парочки, которые всегда заканчивались так, что их потом обсуждали ни один месяц всем миром, легкая, беззаботная улыбка на лице брата, все это было предметом острейшей зависти Эрика. Сам он, закованный в цепи собственной семьи, мог только мечтать о подобном образе жизни. Он видел пример Джейсона, который хоть и смог вырваться из острых когтей их матери, так и остался озлобленным, бездушным и одиноким хищником, охотником за более слабыми. Подобная участь его не привлекала. И все, что ему оставалось, это стараться выжить в среде тех, кто дал ему жизнь.

— Очень интересное совпадение, — с усмешкой заметил Дэймон, холодным взглядом остановив восторг Эрика, который принял за семейный азарт битвы. — И позволь спросить, куда же ты направляешься?

— Еду к бабушке, — холод в голосе брата заставил умерить пыл радости у парнишки.

— К Шантэль? — потрясенно спросил Дэймон.

— А разве у нас с тобой может быть еще какая-то бабушка, — ощетинился парнишка.

— Да, извини. Это, конечно, не мое дело, но что заставило тебя отправиться к ней в гости именно сейчас?

Эрик неловко замялся, не желая говорить правду, но бурлящая кровь победы, сделала его импульсивным и неосторожным.

— Однажды Шантэль мне сказала «придет день, и ты поймешь, что эта судьба не для тебя. Тогда приезжай ко мне, и я укажу тебе другой путь. Но сделай это только тогда, когда та жизнь, которой ты живешь, покажется тебе невыносимой». Вчера я принес домой тело своей младшей сестры. Она была отравлена любимым ядом Хоакина… — Минутная пауза и скрестившиеся взгляды братьев, позволили Эрику перехватить дыхание. — Мать с отцом велели мне отнести Августу в ее комнату, чтобы она умирала там. Словно хотели избавиться от причинявшей неудобство вещи. Услышав, что должен оставить сестру сходить с ума от приближающейся смерти, я чуть не сошел с ума сам. Я отнес ее в комнату и отправился к отцу. Я умолял помочь мне найти противоядие. Я никогда и ни о чем не просил ни одного члена нашей семьи, но в тот момент я был готов умолять. Я чувствовал ответственность за состояние сестры. Ведь это я, отмахнувшись от требования матери отомстить за брата, посоветовал ей обратиться с этим к Августе. В тот момент меня мало волновало, что она еще маленькая глупенькая девочка, способная натворить бед. Я хотел только одного, чтобы меня оставили в покое… — Молодой человек набрал в легкие воздуха, чтобы продолжить свой рассказ. — Отец только посмеялся надо мной. Он, не выбирая выражений, объяснил мне, что пытаться спасти Августу бессмысленно. От ядов Реналя Д'Артуа нет спасения. И в ближайшие дней десять моя сестра проведет в муках, в наказание за свою глупость. Я вышел из кабинета отца и понял, что миг, о котором мне говорила Шантэль, наступил. Я задыхался среди своих родных. Больше я так не мог. Я поднялся к себе, собрал вещи и зашел к Августе…

Повисшая пауза заставила Дэймона затаить дыхание и буквально почувствовать боль от того, как скрутилось все внутри в тугой узел.

— Она лежала так же, как я ее оставил. Я заглянул в глаза сестры и не увидел в них абсолютно ничего. Но я знал, что там за этой остекленевшей оболочкой бьется схваченный в плен разум. Возможно, я был не прав, и должен был просто уйти, но я не смог оставить ее в таком состоянии. Я сделал для нее то, что хотел бы получить в подобной ситуации сам. Я воткнул ей в сердце нож.

Дэймон слышал, как дрожал голос парнишки. Первый раз он столкнулся с тем, что обнаружил проявление обычных человеческих чувств в одном из своих единоутробных братьев. То, что с такой жадностью пытался найти в Джейсоне.

— Эрик, ты сделал все правильно. Уверен, что глядя на тебя из своего плена, Августа молила, чтобы ты прервал ее страдания. И услышав ее, ты не смог поступить иначе.

Эрик потрясенно взглянул на брата. Он и, правда, был уверен, что слышал мольбы Августы, но посчитал это игрой своего воображения. И сейчас, когда Дэймон озвучил свою теорию, на мгновение Эрик поверил, что действительно услышал сестру. Каким-то чудесным образом, Дэймон оказался именно таким, каким Эрик рисовал его себе. Чутким, добрым, понимающим. И Дэймон не пожалел слов, для того, чтобы поддержать его. Первый раз в жизни, кто-то просто протянул ему руку помощи. И это был не просто чужой человек, это был Дэймон, его старший брат!

— Спасибо, — это все на что был сейчас способен молодой человек, раздавленный свалившимся на него шквалом эмоций.

— Гм… — Дэймон не понял, за что конкретно этот странный парень его благодарит, но разбираться в этом не имел ни малейшего желания. — Мина исчезла, и в этой кромешной тьме я не смог найти ничего, что указывало бы на то, куда она делась.

— Мина, это Джельсамина Валенте? — спросил смущенно Эрик.

— Да. Она, как и ты, ехала к Шантэль. Я не хотел навязывать ей свое общество, но и не мог оставить без присмотра. Так как, я сам направляюсь в Шагрин-Вилле, то просто предпочел следовать на расстоянии от нее. Как видишь не зря.

— И что же мы теперь будем делать? — растеряно спросил Эрик.

— Не знаю как ты, а мне придется вернуться в трактир и дождаться утра. Надеюсь, при свете дня смогу найти что-то более конкретное, чем три мужских трупа. Если Мина скрылась самостоятельно, то теперь сможет добраться до Шантэль, не привлекая внимания окружающих, и изменив свою внешность так, что ни один наемник не сможет ее узнать. Но мне надо быть уверенным, что она жива и свободна. Поэтому придется ждать до завтрашнего утра.

Эрику была понятна логика, которой руководствовался Дэймон. У брата, похоже, действительно не было другого выхода. Он растеряно стоял и думал о том, что ему совершенно не хочется сейчас отправляться одному по ночной дороге, и был бы рад тоже вернуться в трактир, но…

— Не хочешь ко мне присоединиться? — Голос Дэймона вырвал Эрика из охвативших его сомнений. — В конце концов, мы славно подрались, самая пора устроить славную пирушку. К тому же, это отличная возможность узнать друг друга поближе.

Дэймон не был уверен, что впоследствии не пожалеет о том, что делает сейчас. И сближение с братом по матери вряд ли можно было назвать разумным поступком, но в отличие от своего отца, он часто руководствовался чувствами, а не разумом.

— Почему бы и нет, тем более, что мне не помешает умыться и переодеться, прежде чем ехать дальше. — Безразличие в голосе Эрика не обмануло Дэймона. Он нутром почувствовал, как парень обрадовался его предложению. Услышав о желании Эрика привести себя в порядок, Дэймон вспомнил о раненой руке. Достав из сумки, всегда имевшиеся с собой бинты, он протянул их брату.

— Не согласишься мне еще немного помочь?

Явившись к своему повелителю с самого утра для доклада о делах сейма, Хулиан вот уже десять минут смотрел на глубоко задумавшегося, но от этого не менее самодовольного Хоакина и пытался понять, какой очередной извращенный план зреет в голове его повелителя. Угадать мысли Кейсара Фоли почти не представлялось возможным. Каждый раз, когда Хулиану казалось, что он угадал задумку Хоакина, его повелитель и соратник умудрялся его удивить.

— Чему ты так радуешься? — Не выдержал Корин Фоли.

— Тому, что пока все идет по плану, — самодовольно улыбаясь, произнес Хоакин.

— Что именно? — настороженно уточнил Хулиан.

— Дэймон и Джельсамина покинули Куори-Сити, как я и ожидал. — Убедившись, что его слова произвели на Хулиана должное впечатление, Кейсар Фоли еще более довольно усмехнулся, — Хулиан, каждый раз я приятно удивляюсь, видя это выражение на твоем лице. Ну, конечно, я прекрасно понимал, что после нашего разговора ты тут же побежишь предупреждать своего дружка Реналя. И уж конечно, я в состоянии подсыпать яд в бокал так, чтобы этого никто не заметил. Тебе не приходило это в голову?

— В тот момент меня больше волновало благополучие Дэймона. Я не желаю, чтобы его постигла судьба Чано и Морган, и он пал жертвой бесконечных интриг нашей бессмертной компании.

— Ну, как оказалось, не такая уж она и бессмертная. И Густаво нам весьма наглядно это продемонстрировал.

— Это не является оправданием, для того, чтобы ты свел в могилу ничем не повинного молодого человека. Достаточно и моих детей. — Сталь, прозвучавшая в голосе Хулиана, заставила померкнуть самодовольную улыбку на лице Кейсара Фоли.

— Ну, в гибели Морган и Чано моей вины нет.

— У нас разная точка зрения на этот вопрос.

От того, как прозвучала эта фраза, Хоакин невольно поежился.

— Хулиан, если бы я знал, что авантюра Густаво тем или иным образом повредит тебе или твоим близким, я бы вмешался. Но ты должен признать, что отношения Мины и Чано развивались слишком стремительно даже для меня.

— Ты или забываешь, или делаешь вид, что забываешь, но благодаря твоему бездействию, пострадал не только Чано. Габриэлла так и не пришла в себя. И я считаю, что в том, в каком она сейчас состоянии, солидная доля твоей вины.

— Извини, Хулиан, но по этому вопросу у нас с тобой разная точка зрения, — слово в слово повторил заявление своего Корина Кейсар Фоли.

— Не важно, за все эти тысячелетия у нас обоих накопилось столько счетов друг к другу, что если начать их выставлять, шансов узнать кто кому из нас все-таки должен нет фактически никаких. Поэтому давай оставим то, что было, до более скучных времен и разберемся с тем, что у нас происходит сейчас. Зачем тебе потребовалось обманывать меня?

— Хулиан, у меня даже в мыслях не было обманывать тебя! — театрально взвился Хоакин. — Как ты мог такое подумать? Я пришел к тебе, как к своему Корину и сказал чистую правду — надо ослабить союз Яго и Мины, тем самым ослабить Яго. Выводы, к которым ты пришел, плод исключительно твоей фантазии. Да, признаю, я подозревал, что ты сделаешь поспешные выводы и побежишь к Реналю. И признаю, я очень на это надеялся. И я ни словом не обманул тебя! Я все это сделал с одной единственной целью — ослабить Яго. Сейчас, когда он еще толком не разобрался со свалившейся на него силой, когда он полон смятения от столь неожиданно обретенного бессмертия, когда Габриэлла спит, а Джельсамина покидает Куори-Сити, единственным человеком, способным оказать ему помощь, не только моральную, но и ментальную, был Дэймон Д'Артуа. Ты сам весьма красочно описал мне какого уровня силы достиг сын Реналя, и как он смог направлять объединенные с отцом силы, чтобы спасти Джельсамину. С моей стороны было бы непростительной ошибкой, оставить рядом с Яго такого игрока. За бесконечно долгие прожитые годы, мы закостенели в представлении мира, в котором живем. Но он изменился, хотя не все из нас это поняли. Я не знаю, почему, что послужило толчком, но это больше не тот мир, в котором мы жили со дня своего рождения. Это больше не мир 32 Персон. Что-то произошло, и наши силы стали проявляться в наших детях. И эти силы растут с каждым днем. Они молодые, дерзкие, и в виду смертности с острой жаждой жизни. В отличие от нас, они будут развиваться очень быстро, потому что у них нет в запасе тысячелетий. Не далек тот день, когда они сровняются в могуществе с нами, и единственное, что будет нас от них отличать, это наше бессмертие. Так я считал, до визита к нам Фарго. А теперь посмотри на Яго и скажи мне, это все еще тот мир, в котором мы жили? Если мы хотим добиться того, к чему стремились все эти годы, добиться того, чтобы Фоли стал самым могущественным сеймом мира, мы должны действовать без промедления. Пока, эти молодые, голодные волки, не до конца разобрались в правилах игры. Времена, когда можно было поддерживать однажды установленное равновесие прошли. Возможно, они еще вернуться, но сейчас мы не можем себе позволить бездействовать так, как делали это последние пару тысяч лет, иначе можем оказаться в состоянии значительно худшем, чем то, в котором сейчас находится Габи.

— Не понимаю. Если ты все уже просчитал, и весьма успешно использовал меня в своих целях, зачем ты сейчас рассказываешь об этом? Только не говори, что для того, чтобы увидеть мою изумленную физиономию, в этом мире есть и более захватывающие зрелища.

— Чтобы ты не мешал моим действиям в будущем.

Темноволосый юноша задумчиво глядел на свое отражение в воде. Проведенное утро под лучами солнца сделало свое дело, и на лице появились озорные золотистые веснушки. Приправленные въедливым соком лесных ягод губы создали эффект наивной деревенской простоты. Темные брови и волосы контрастностью придали серым глазам голубоватый оттенок. В общем и целом, увиденное было довольно сносным, но вот взгляд… Было в нем нечто отличающее представителей высшего света от простых смертных. Слегка наклонив голову, юноша нахмурился, растрепал просохшие, после ополаскивания отваром трав волосы, затем, погрузившись минут на пять глубоко в себя, вернулся и озорно посмотрел на себя еще раз. Вот теперь эта юная особа меньше всего походила на дочь Великой Малкани Куори. Камзол с плащом гонца Кейсара Куори скрывал чрезмерно женственную фигуру. Все соответствовало выбранному образу. Мине было жаль, что предусмотрительно собранный набор для побега от охранников, был использован при таких печальных обстоятельствах. У девушки не вызывало сомнений, что люди Яго погибли.

Потратив утро на преображение в юного гонца Кейсара Куори, Джельсамина решила позволить себе отдохнуть до обеда. Выбранный образ позволял ей пустить лошадь галопом, при этом не вызывая у окружающих подозрения, а вот синяки на теле весьма громогласно высказывали протест. Конечно, события прошлой ночи не добавили хорошего настроения, но она твердо была настроена, как можно быстрее мчаться в Темо-Орт, а для этого были нужны силы. Мина сильно сомневалась, что после того, как она пересечет границу Куори и расстанется с силой матери, ей удастся продолжить исцелять тело после вчерашних ударов с помощью природы. Сперва она надеялась, что ей удастся справиться с болью в спине и животе, так же быстро, как и избавиться от яда, но похоже механизмы и скорость излечения от этих двух недугов были принципиально разными. Конечно, она выздоравливала значительно быстрее чем, при обычных обстоятельствах, но все же не так быстро как ей хотелось бы.

Дэймон сидел в кресле и смотрел на спящего Эрика. Брату исполнилось двадцать два года, но даже во сне его лицо не обретало положенной для текущего возраста наивности. Вчерашние посиделки и ночь в одном номере с сыном Николь не позволили Дэймону толком отдохнуть. Каким бы добродушным не казался этот парень, чувствовать себя рядом с ним в безопасности он не мог. Непривыкший к настоящему алкоголю, Эрик довольно быстро и сильно опьянел, после чего сразу же уснул прямо за столом. Бурная юность, проведенная в обществе Яго, приучила Дэймона к употреблению напитков значительно более крепких, чем любой из видов фари. Уложив брата спать, сам Дэми разместился в кресле и постарался расслабиться, находясь на дремотной границе сна и бодрствования. К рассвету он скорее еще больше устал, чем отдохнул. Пожалуй, из всех его братьев, с Эриком у Дэймона было больше всего внешнего сходства. Даже у брата близнеца Эрика Матиуса, глаза были карими. Эрик же наследовал глаза и черты лица Шантэль и единственное, что ему досталось от отца, это были волосы. Как и все Темо, Эрик был златокудр. И в отличие от Мартина, который всегда носил короткую стрижку, Эрик позволял волосам обрамлять его лицо до подбородка. Тонколицый, златокудрый, голубоглазый этот парень мог бы разбивать сердца, если бы не был похож на ощетинившегося ежа. Когда они приехали в трактир, Дэймон потрясенно заметил, как переменился этот восторженный, простодушный юноша. Ему показалось, что за той колючестью, которой Эрик себя окружил, вряд ли кто-то сможет заметить его красоту. В причинах подобного поведения еще предстояло разобраться, а пока Дэймон пытался решить для себя принципиальный вопрос, послушаться голоса рассудка, тихо выйти из комнаты, оставив младшего брата спать дальше, или прислушаться к сердцу, разбудить и отправиться в путь вместе. Похоже, внутренне он все решил, иначе не дотянул бы до того, что Эрик проснулся сам. Дэймон видел, как в глазах его брата промелькнуло непонимание того, где он и с кем находится.

— Доброе утро, — судя по тому, как Эрик смотрел на брата, он мало, что помнил из вчерашнего вечера. Дэймон с удовольствием наблюдал смятение на его лице. Это чувство редко можно было заметить на лицах отпрысков Николь.

— Дэймон… — Казалось, парень не верит своим глазам, — что…

— Эрик, что последнее ты помнишь?

Молодой человек, приняв свой обычный колючий вид, сел на кровати и задумался.

— Помню, как увидел тебя, выезжающим из трактира, помню, как последовал за тобой, помню, как ты бросился на помощь…, — память явно восстанавливала недостающие фрагменты, и понимание проступало на лице молодого человека. Понимание, а затем страх. То, что вчера казалось таким простым и правильным в пылу битвы, сегодня искренне пугало. В здравом уме, Эрик вряд ли согласился бы присоединиться к сыну Реналя Д'Артуа. И сейчас, когда он вспомнил степень откровенности, с которой говорил с Дэймоном, ему стало еще больше не по себе.

— Эрик, ты выглядишь не лучшим образом. Я, собственно, ждал, когда ты проснешься. Не хотел, уезжать, не попрощавшись. Мне надо вернуться к вчерашнему месту битвы и понять, что же произошло с Джельсаминой. А тебе надо спуститься вниз и позавтракать, я прикажу приготовить тебе что-нибудь пожирнее. Как часто ты употребляешь алкоголь?

— Никогда, — превозмогая головную боль, прошептала Эрик.

— Постарайся и впредь не иметь с этим зельем ничего общего. Здоровья эта отрава не добавляет.

— А ты будто и не пил вчера, — хмурясь, пробурчал Эрик.

— Если бы ты провел юность в общество нынешнего Корина Куори, для тебя выпитое вчера не показалось бы чем-то значительным.

— Я помню, как вас приносили к корпусу работники с фермы и сгружали у порога.

— Веселое было времечко, — усмехнулся Дэймон глядя на мрачный осуждающий вид брата.

— Если после употребления алкоголя всем так плохо, как мне сейчас, почему вы столько пили?

— Трезвым было очень трудно воплощать в жизнь все то, что приходило в безумную голову Яго, — пожал плечами Дэймон.

— Он действительно очень странный. Я всегда до жути боялся его. Сталкиваясь с Джакомо Альфредо в коридоре, больше всего мне хотелось стать невидимкой. Эрик поежился и оглянулся так, будто Яго мог находиться где-то в комнате. Дэймон изумленно смотрел на младшего братишку и тщетно пытался понять, что же такого страшного нашел Эрик в любимце всего высшего света.

— Эрик, что конкретно тебя пугает в Яго?

— Я не представляю, кем надо быть, чтобы тебя боялся Джейсон. — Отведя глаза в сторону, почти прошептал впечатлительный юноша.

— Почему ты решил, что Джейсон боится Яго, — Дэймону казалось, что он с ума сойдет, если разберется во всех хитросплетениях логики Эрика.

— Потому что я чувствовал его страх! Когда в гимназии Джакомо приближался к Джейсону, тот буквально пах страхом.

Дэймон потрясенно смотрел на молодого человека и пытался принять то, что мгновение назад осознал. Сложив то, что он услышал от Эрика вчера и сегодня, не трудно было догадаться, что усилия Николь и Мартина все же не прошли даром. Эрик унаследовал телепатический дар отца. И судя по тому, что парень направляется к Шантэль, она была в курсе этой маленькой тайны. В свете последнего открытия Дэймону стало еще труднее принять решение, что делать с этим то ли безумно бесхитростным, то ли страшно коварным, столь внезапно свалившимся на него младшим братом. Если бы он мог посоветоваться с Яго!

Яго засел в кабинете Мины и пытался собраться с мыслями. Настал момент, когда ему было жизненно необходимо выстроить очередность решения свалившихся на него проблем. Их было слишком много в одной единице времени. И каждая из этих проблем виделась ему в данный момент наиболее приоритетной. Молодому Корину казалось, что ему в руки дали два десятка шаров размером с кулак, и все их надо как-то удержать. Отъезд Мины все только усугубил. Мало того, что все его мысли были направлены на то, как она доберется до Шантэль, кроме этого отсутствие кузины рядом пробуждало в нем дикую неуверенность в себе. И сейчас для этого был самый неподходящий момент. Яго понимал, что растущая с каждой минутой паника до добра не доведет и ему нужно срочно успокоиться, но как это сделать…

Джинни сказала, что Джейсону осталось дня два до того момента, когда она не сможет придумывать для самой себя оправдания тому, почему он до сих пор лежит в постели. И придет тот час, когда его надо будет или прибить или отпустить. И вот при мысли о последнем…

Так, стоп! Яго потер кулаком уставшие, слезящиеся от недосыпания глаза. Взгляд упал на доклад о, участившихся нападениях бандитов на обозы, проезжающие по дорогам, лежащим рядом с границей Фоли. То, что по расчетам Яго должно было начаться только через пару месяцев, случилось уже вчера. Времени для маневров почти не оставалось. Ситуация была сложная, но сдаваться он не собирался. Может все эти Персоны и имеют тысячелетия форы, но он тоже не так прост. В конце концов, он внук Создателя, и сын единственной в мире Персоны, сумевшей пойти против воли Фарго и вынести себя за рамки правил этого мира. Причем сын, сумевший вмешаться в планы своего отца и спасти мир. Конечно, он слишком слаб, чтобы противостоять любой из Великих Персон в лоб, но кто сказал, что он будет действовать столь прямолинейно? Пока еще Яго не встречал в своей жизни игрока, которого бы ему не удалось переиграть.

Душевные метания и попытку повысить собственную самооценку прервал легкий звон в ушах. Сработала разбросанная Яго «сеть». Тренируя свои способности, он постепенно учился поддерживать сеть в развернутом состоянии, держа под ментальным контролем все большую и большую территорию. Почувствовав серьезное вмешательство на контролируемой территории, он «прислушался». Трудно было вычленить из общего хаоса мыслей-голосов тот, что нарушил статичность сети, но все же ему это удалось. К тому же не приметить личность уровня Кейсара Фоли приближающегося к Малкури было бы просто стыдно. К встрече с этим непростым господином Яго может был и не готов, но вот его визит давно предвидел. Быстро пройдя к выходу, Корин Куори бросил дворецкому, что на вечер его пригласил Кейсар Гастон. Поэтому сейчас он направляется по делам в город, а ужинать будет во дворце Кейсара. Убедившись, что дворецкий его правильно понял, Яго прошел на конюшню, оседлал коня, отъехал за стену Шелтон-парка, привязал коня к дереву и тайными тропами вернулся в Малкури. Система внутри-стенных коридоров, изученная ими с Миной еще в детстве, позволяла передвигаться по Малкури незаметно для простых смертных, а «кокон тишины», которому он научился у отца, еще не будучи Персоной, с легкостью укрывал даже от такого телепата, как Кейсар Фоли. Яго удалось добраться до холла как раз вовремя, чтобы лицезреть, прибытие Хоакина. Молодой человек прекрасно понимал, что Кейсар Фоли приехал именно к нему. Вряд ли кто из Высших Персон до сих пор не знал, что Мина покинула Куори-Сити. Когда Хоакин услышал, что господина Джакомо в Малкури в данный момент нет, он не смог удержаться, и, как и рассчитывал Яго, заглянул в мысли дворецкого. Корину Куори доставило истинное удовольствие, увидеть на лице Кейсара Фоли потрясение, от известия о том, что Гастон пригласил Яго к себе на ужин. И пусть Яго решил пригласить себя на этот ужин сам, об этом Кейсару Фоли было знать не обязательно. Корин Куори собирался вернуться к лошади, когда Хоакину удалось его остановить.

— Не знаете, посещение раненного уже разрешено лекарем? — непосредственность, с которой прозвучал вопрос, позволила дворецкому, почувствовать себя более комфортно в присутствии такой высокопоставленной особы.

— Насколько мне известно, благосостоянию молодого человека ничего не угрожает. Вы хотели бы его видеть?

— Да, если это возможно.

— Не думаю, что моя госпожа или господин Джакомо возражали бы против вашего посещения этого молодого человека. Позвольте, я провожу вас.

— Не стоит, я сам знаю дорогу.

Джинни потеряла счет времени, сидя рядом с телом своей госпожи. Она не могла понять, почему Малкани Куори так и не пришла в себя. Втайне от всех, девушка пыталась применить все свои знания для того, чтобы ее госпожа проснулась. Но проблема была в том, что физически Габриэлла была абсолютно здорова. Доступные Джинни методики диагностики указывали на то, что тело Малкани Куори не имеет никаких повреждений. Что касается духа…, это было недоступно мастеру третьей ступени… Доступно ли это было мастерам шестой ступени, Джинни не знала. Это было известно только им самим. Засевшее в ее голове предложение Яго, продолжить обучение у господина Гэли-Мэли, словно назойливая муха, билось в мозгу. А что если он прав, и стоит рискнуть? В конце концов, ничем кроме как, услышать отказ, ей это не грозит.

Когда Джинни услышала приближающиеся шаги, ей ничего не оставалось, как проскользнуть в межстенок, дабы ее не обнаружили в спальне госпожи. Скрывшись за огромной зеркальной панелью, она нос к носу столкнулась с Яго. Молодой человек быстро приложил палец к губам, подошел к ней поближе, очень серьезно покачал головой, предвосхищая все вопросы, мягко развернул и прижал спиной к своей груди, обхватив левой рукой вокруг талии, а правой вокруг плеч. Интимность ситуации чуть не заставила Джинни забыть о том, что кто-то вот-вот войдет в спальню госпожи. Когда же она увидела сквозь прозрачную с этой стороны зеркальную панель, кто является ее визитером, она сама прижалась к Яго как можно крепче.