Жена Убийцы Короля

Глава 2

— Я бы хотела посетить город.

Попав в другой мир и проведя в нём уже больше суток — разговор этот начался за завтраком следующего дня — Алисия полностью определилась с тем, чего желает от своей новой жизни. Скупо обставленная спальня, ужасная погода за окном и одна-единственная личная служанка укрепили веру в ненужность в её жизни мужа, особенно такого, как герцог Джерард. До раскрытия его неверности короне оставалось ещё порядка пары лет, и Алисия не знала, замышляет ли он что-то сейчас, но твёрдо уверилась в том, что не хочет иметь с этим ничего общего. Немного сноровки и знаний будущего этого мира помогут ей начать небольшой бизнес, а когда ару наполнят кошелёк, она немедля подаст на развод. Слава глупому автору, не пожелавшему заморачиваться с этим делом, развод, потребованный женщиной, рассматривается легче и скорее, чем он же, требуемый мужчиной. Поистине благословение для Алисии.

— Только вчера миледи сказала, как желает больше проводить времени со своим мужем, а сегодня уже покидает его компанию, дабы исследовать город? — Алисия сразу поняла, что над ней смеются, и не знала, радоваться этому или оскорбляться. Ясно лишь, что её напыщенной, скрытно-язвительной речи он ни капли не поверил, но и не злился. После внезапного и всеохватывающего ужаса, испытанного прошлым днём, Алисия не хотела так скоро попасть в список недругов Самуила, однако и отступать теперь считала ниже своего достоинства.

— Как вы могли так подумать, господин? Я спрашиваю вас о разрешении лишь потому, что очень надеялась на предложение совместной прогулки по улицам столицы, — на самом же деле, не было ничего, чего она ждала больше его отказа. Есть множество людей, с которыми она хотела встретиться сейчас, пока те ещё были легкодоступны для неё и её целей. Как только Саманта окажется в замке короля, запустится цепь событий, история любви, затрагивающая и верхушку, и низы общества. Алисия не уверена, что сможет сделать что-то, пока герцог великодушно составляет ей компанию.

Конечно, все надежды Алисии не оправдали себя. Не то Самуилу нечем было заняться, не то он находил весёлым подыгрывать ей, Алисия точно не знает.

— Если именно этого ждёт миледи, я с радостью составлю вам компанию. Что вас интересует в городе?

Едва сдерживая кислое выражение лица, а если судить по взгляду Самуила, то скрыть его и вовсе не получилось, Алисия задумалась над вопросом. Не так много мест в столице интересовали её в бытность читателя, ещё меньше привлекатели теперь, когда их опасность могла навредить самой Алисии. Оказаться пойманной работорговцами или быть разобранной на органы так, что конечности придётся собирать по разным углам? Не интересует, только мирная, тихая жизнь.

— Рынок.

— Рынок? И только он?

— Только он. Но если господин желает, то может показать мне и другие улицы.

— Всё же спрошу: вы в чём-то нуждаетесь?

— Может быть, и буду благодарна, если господин позволит обратиться к нему, когда мне понадобятся средства на что-либо.

— Конечно. Миледи вольна приобрести всё, что пожелает, и записать эти траты на мой счёт.

Вот и поговорили. Промычав что-то отдалённо напоминающее благодарность, Алисия потеряла интерес к их беседе и вернулась к завтраку. Тарелка с кашей была обставлена блюдцами с нарезанными фруктами и ягодами, мясом, орехами и рыбой. Пусть целитель и сообщил, что она здорова и наблюдается лишь лёгкая усталость на фоне стресса, пережитого ею по её же словам, Саманта всё равно очень встревожилась и приказала поварам весь прошлый день, и, видимо, этот тоже, закармливать её всеми полезными блюдами, что они знают и умеют готовить. Включая абсолютно отвратительный чай, от которого Алисия не смогла отказаться лишь из-за очень расстроенного, встревоженного взгляда Сэм. В самом же деле её тело совершенно не требовало ничего из этого, и ни разу ещё она не ощутила особой тяги к еде или намёка на голод. Это столь разительно отличалось от того, к чему привыкла Джена, что невольно благодарность за новую жизнь растекалась по её венам, наполняя радостью, не омрачённую даже осознание бедственного положения, неизбежного, если Алисия так и останется замужем за Самуилом.

Многое в этом мире казалось ей лучше, чем в собственном. Но до этого и даже прямо сейчас Алисия больше рассуждала как читатель, а не житель, и лишь надеялась, что и дальше этот мир не разобьёт счастливой картины.

Закончив с кашей и лишь понемногу притронувшись к ягодам и мясу, Алисия встала, замерев около стула. Её муж также поднялся со своего места. Это первая трапеза за одним столом с Самуилом, и она не знает ни того, можно ли вообще встать первой, ни что следует делать далее, стоя напротив герцога. Замешательство, видимо, так явно проступило в жестах, что именно Самуил решил помочь. Пройдя вдоль стола, преодолев то огромное расстояние, что их разлучало, он взял её ладонь и поднёс к губам, оставляя больше вежливый, чем чувственный или романтичный поцелуй.

— Теперь вам следует поклониться. Возьмите уголок платья и отведите его в сторону, сами же склоните голову, — Алисия выполнила это, совершая неловкий реверанс под внимательным взглядом. Уши нагревались, смущение вкупе с необъяснимой злостью нарастают, борясь с желанием сбежать из этой неприятной ситуации. Не успела она толком выпрямиться, как язык уже поспешил отстоять свою честь.

— Склонять голову перед вами будут только слуги и отбросы, молящие сохранить им жизнь и покой, господин, — голос на мгновение треснул, челюсть прищёлкнула, но остановиться уже не получалось. — Как ваша жена, я стала герцогиней и равна вам, как и вы равны мне. Мой поклон является поклоном, и коли посчитаете вы, что я должна склониться, то и сами вы обязаны оказать мне такую честь, не говоря ни слова «против», ибо первым пожелали видеть меня так низко. И если всё же, когда мне и придётся стать ниц перед вами, то вместе со мной падёт ваша честь и достоинство, меньшего я не допущу!

Грудь тяжело вздымалась, дыхание сбилось, и она сама не заметила, как раскраснелась, сжигаемая собственной горячностью. Алисия ничуть не жалела о сказанном. Лишь подумала, не стала ли заложницей пафоса эмоциональных сцен. Если да, то что-то он совсем не вовремя. Не за завтраком же таким страдать! Обычно герои начинают длинные монологи в момент решения судьбы, позоря всех и каждого, кто перед ними провинился, как Алисия вот уже второй день распинается в сторону Самуила, то желая ему насалить перед свидетелями, то пристыдить за выбранные слова. Не верила она, что драгоценный муж не обдумал заранее, что сказать. Герцог, советник короля, да не подумавший о том, что и кому говорит? Её таким не провести.

Тем не менее она почти ждала в этот момент пощёчину. Алисия точно не знает, стали ли они просто популярны в современных произведениях, или же правда ими разбрасывались направо и налево, но в «Нежном признании под лепестками сакуры» это был очень популярный ход.

Отдышавшись, она зажмурилась, готовясь получать наказание, не планируя извиняться ни за одно сказанное ею слово. Но чем дольше Алисия ждала, с прямой спиной и поднятым вверх, наверняка уже побледневшим лицом, ничего не последовало. Нет ни удара, ни криков и полных презрения унижений. Напоминаний о том, что сама она никто и звать её никак. Приоткрыв сначала один, а следом уже оба глаза, она непонимающе уставилась на герцога.

— Ну?

— Да? — выглядящий скорее задумчиво, чем разозлённо, Самуил переспросил таким тоном, словно и не понимает, чего от него ждала Алисия.

— Не накажете меня?

— Ну что вы, миледи. Разве могу я ещё сильнее обидеть даму, что уже выразила, как она расстроена мною? — он отнял от подбородка пальцы, которыми постукивал, пока Алисия стояла, зажмурившись. Тело слабо дёрнулось, когда рука стала приближаться к ней, но Самуил не остановился ни на мгновение, обхватив её щёку и с деланной нежностью её гладя. — Я сильно ранил миледи своей холодностью и необдуманными словами. Признаюсь, первые дни нашего замужества, пока вы ходили везде следом за мной, но не выразили ни единого чувства, заставили меня сложить неверное представление о вас. Даю вам слово исправиться и впредь не допускать ситуаций, подобных этой. Надеюсь, вы не станете держать обиды за прошлые ошибки и позволите показать, что я достойней, чем предстал перед вами за это время.

Не находясь со словами, захваченная чужим взглядом, оборвать контакт с которым мешала рука на щеке, Алисия прошептала: «Конечно, господин» — и отвернулась, почти выбегая в коридор.

Что за человек! Что за абсолютно невыносимый, несносный человек! Разве может он так быстро находить слова и действия, которые оставят дурой именно её? Слова, которые заставят мозг резко замереть, потеряв и красноречие, и язвительность, и даже обычно не покидающую её уверенность!

— Саманта! — только заметив Сэм у входа в свою комнату, Алисия остановилась, складывая руки на груди и пылающими от ярости на Самуила глазами уставилась на свою служанку. — Переодевайся и принеси мне вещи! Мы едем в город, и я желаю, чтобы ты была там со мной.

— Да, госпожа!

Пока Сэм переодевала её в наряд для неофициальных поездок в публичные места, мысли потихоньку начали успокаиваться, раскладываться по полочкам и самостоятельно находить свой уголок. К моменту, как её волосы собрали, а на голову примостили шляпку — и, честно, она выглядела как вдова, ещё находящаяся в трауре, а не молодая герцогиня — Алисия уверилась, что Самуил решил издеваться над ней. Если продолжать прибегать к сравнению этого мира с книгой, от чего она очень хочет как можно скорее избавиться, то по всему выходит, что герцог начал «игру». И никогда в своей жизни Алисия не отказывалась от вызова, но должна признать, что проигрыш с большей вероятностью будет у её стороны. Знание всевозможных клише, тропов, даже роялей не помогут ей в настоящей битве умов и хитросплетений. Самуил был политиком и разбирался в своём деле лучше, чем Алисия вообще в чём-либо. Даже романы были скорее хобби на вечера, чем настоящим пристрастием.

«Да это же никуда не годиться!» — снова и снова обдумывая свои варианты и их отсутствие, она была готова хвататься за волосы и биться о стену. Во что она ввязалась? Почему не решила молчать в тряпочку, что вчера, что сегодня? Разве можно так бросаться словами, не разведав обстановку?

Ей повезло, что Самуил не бил свою жену. Без сомнений, к этому моменту она уже валялась бы на больничной койке, и Гораций лечил синяки да сотрясения дерзкой безродной девушке, задравшей свой нос слишком высоко.

— Вы так задумчивы в последние дни, госпожа, — отвлёкшись, Алисия даже не заметила, как Саманта её покинула, а теперь уже вернулась в другом платье. Грязный серый подол пестрил тут и там заплатками, которых намного больше, чем Алисия представляла, читая описания нарядов главной героини. Сколько бы грязи на неё ни выливали, сколько бы ни рассказывали про бедственное положение, читатели всегда представляли две-три заплатки, ровненькие и однотонные, скорее всего, даже из хорошей ткани, да и сами костюмы всё равно представали в воображении блестящими, выглаженными, постиранными.

К слову, платье наверняка и было постирано. Раз пятьдесят, жёстко и не всегда вовремя. Смотря на Саманту, Алисия не могла не подумать, что ни за что из дома бы не пустила служанку в этом. Ей было бы стыдно выходить в люди с такой Сэм даже за хлебом в современном мире! Перестиранная, с красными или коричневыми пятнами тут и там, с многоугольными заплатками из шерсти, кожи, парчи, хлопка — из старых на вид кусочков одежды, которую могли выбрасывать её прошлые хозяева, и которые тут же были прибраны в швейный набор и использовались по мере необходимости.

— Саманта! В этом ты хочешь выйти со своей госпожой? — праведное возмущение, проникшее в её голос, испугал служанку. Бедняжка, наверное, подумала, что госпожа не хочет, чтобы её видели с таким ничтожеством. Подобные мысли на самом деле иногда проскакивали в строчках текста, а сейчас Алисия поняла, что они имели за собой больше оснований, чем ей тогда казалось. — Немедленно переоденься в служебную форму. Выбрось это и весь свой гардероб, если каждая вещь в нём напоминает этот кошмар. Мы зайдём к швее и закажем что-нибудь качественное. Честное слово, герцог совершенно не знает, как подавать дам своего дома! Его жена ходит в траурном мешке, её единственную служанку не обеспечили даже одним нарядом для прогулок… За всем в этом доме нужно следить? Отлично, раз этим придётся заняться мне, то так просто наш дражайший господин не отделается!

Пока она распалялась, ругаясь вслух и ни с кем конкретным, Сэм успела ещё раз сбегать переодеться. От торопливости щёки её раскраснелись, да и дышала Саманта тяжело, но даже так выглядела многим лучше, чем пару минут назад. Алисия никогда так не обращала внимания на одежду, как в этом доме, и теперь понимала, как внешний вид меняет человека. Платье так оттеняло красоту главной героини… Разве не в нём она попала позже во дворец? Как её вообще приняли? Уж для подарка-то Самуил раскошелился бы на одно платье для служанки. Теперь придётся ему потратиться на два новых гардероба, ибо и сама Алисия не планировала ходить в таких простых — а ничего выразительного в её наряде не было, кроме отлично сделанной шляпки — и откровенно тоскливых платьях.

На улице уже ждала карета и Самуил, праздно ожидающий жену, чтобы подать ей руку. Помощь Алисия с благодарностью приняла, просто опасаясь упасть с совсем не выглядящих надёжно ступеней. Те были тонкими, кажется, металлическими. Ничего не смысля в каретах, можно только надеяться, что конкретно эта окажется надёжной.

Она скучала по машинам. Те, крупные и тяжеловесные, хотя бы сразу говорили, что не выронят человека так просто. А если пристегнуть ремень, то велик шанс не выпасть вовсе.

— Вас что-то волнует, миледи? — устраиваясь напротив, Самуил закрыл дверь и приказал кучеру трогать. Там же, впереди, сидела Саманта, и беспокойство за любимую героиню ещё сильнее подорвало всякое доверие к данному транспорту. — Возможно, Гораций что-то сказал вам, чего не сообщил мне? Если вам всё ещё нужен отдых, отправимся в город в любой другой день.

— Не стоит думать об этом, когда мы уже в пути, господин. Я прекрасно себя чувствую, и лёгкая задумчивость никак не связана с недомоганиями, — говоря это, Алисия внезапно осознала, что речь могла прийти к ней вместе с поселением в это тело. Если существует мышечная память, то должно быть что-то ещё, верно? Она отлично владеет импровизацией, иначе сложно выжить в приюте, но не до такой степени. Нередко её язык начинал что-то нести даже раньше, чем сама Алисия решит, хочет ли высказаться.

— Тогда, миледи, не сочтите за грубость мой интерес, но что же занимает ваши мысли? — прямо сейчас? Только варианты, как же остановить этот высокопарный разговор. Необходимость держаться строгих формулировок и витиеватых фраз была непривычной и очень быстро утомляла, а Самуил всё ещё во многом пугал её. Та невидимая опасность, хищность, читаемая на его лице, напряжение в плечах, вены на руках, спрятанные одеждой, но уже раскрытые ей, тревожащие тем, как легко спрятать эту мощь. Слова срывались у неё необдуманно слишком уж часто, и именно рядом с мужем, которому Алисия могла доверять сейчас меньше, чем той злосчастной ступеньке. Так что всё, чего она хочет — поскорее заставить его замолчать, а с тем замолчать и самой.

Вырвалось же совсем другое.

— Скажу лишь потому, что вы сами меня спросили, и не думайте потом, что я жаловалась вам весь путь, а сами вы и слова не сказали, — уже на этом стоило остановиться, не продолжать, когда она и сама понимала, что ничего хорошего не скажет. Но едва ли теперь можно было так оборвать мысль. — В моей комнате почти нет мебели, служанка не имеет ни одного костюма на выход в люди, стол богат на выбор только потому, что Саманта обратилась к поварам и сообщила, что я была больна и мне нужны витамины. Скажите, герцог, вы бедны?

— Совсем нет, миледи.

— Сколько же у вас есть?

— Мы следующие после королевской семьи.

— И с этим всем в доме пустота! Ответьте, моя комната такая из-за нашей свадьбы? Если я вам жена поневоле, то заслуживаю только минимума? Но пусть я, вы не хотели видеть меня в своём доме и можно понять такую неприязнь. Но чем же тогда вас обидела моя служанка? Или вы не хотели видеть в своём доме женщин вообще? — смотря на его абсолютно ничего не понимающее лицо, она не стала продолжать эту мысль, вместо этого возвращаясь к главному. — Сегодня я хотела бы приобрести всё, что посчитаю необходимым, и надеюсь, что дорогой муж не станет в этом препятствовать.

— Что вы, миледи. Я сказал вам, что желаю показать себя с лучшей стороны, и я не возьму своего слова назад. Прошу вас не стесняться брать всё, что посчитаете необходимым, а также всё, что придётся вам по вкусу.

Смотря на Самуила, прикрывшего глаза, слегка склонённого вперёд, словно в извиняющемся поклоне, Алисия отдала бы многое, лишь бы понять, что в голове у этого человека. Раскаивается? Верится с трудом. Что-то задумал? Вероятно, так и есть, но вот что? Как ей готовиться, когда этот человек в совершенстве владеет собой и пока что ни разу не выдал ей своих истинных чувств? Если не считать насмешку и ехидство, конечно, но даже это она скорее воображала, чем чётко видела на его лице.

На том разговор закончился. Повернувшись к окну, Алисия наткнулась на толстую кирпичную стену ворот в город. Они проделали большой путь за время разговора, о чём она почти жалела. Хотелось рассмотреть дорогу, по которой они двигались, узнать, что окружает поместье, в котором она теперь живёт. Хотя бы на самый отчаянный случай, если ей понадобится бежать после смерти короля и защищать свою голову. Она точно не мечтала стать главным участником на казни.

Но исследованием можно заняться и на обратном пути. Сейчас же Алисия примкнула к окну, рассматривая очаровательные одно- и двухэтажные домики, словно созданные в сказке. Ровные жёлтые здания, виноградная лоза опутывала их стены, цветы наполняли улочки, магазинчики были чистыми, с приветливыми продавцами и вежливыми покупателями.

Они не проехали далеко, карета остановилась на главной площади. Самуил вышел первый, Алисия, придерживая платье и приняв его помощь, второй. Саманта уже слезла, помахав на прощание кучеру и становясь чуть позади Алисии.

— У меня есть некоторые дела, так что присоединюсь к вам позднее. Здесь должно быть достаточно на покупки, но даже если нет, я наверняка уже вернусь к вам и просто дам ещё, — Самуил достал шёлковый кошель и подал его Алисии. Не заглядывая внутрь, она убрала его в сумочку, а ту вручила Саманте.

— Благодарю за вашу щедрость, господин. Мы будем на рынке и постараемся не покидать его, пока не встретим вас, — она слегка поклонилась, как её учили утром, и выпрямилась. Видя, что муж не торопится, Алисия дёрнула бровью, но более ничем не показала своего недоумения. — Вы хотели сказать что-то ещё, дорогой муж?

— Совсем нет. Просто мне очень нравится на вас смотреть, — Самуил улыбнулся. Как бы это сейчас ни звучало, но Алисия не видела, чтоб эта улыбка затронула его глаза.

— Тогда посмотрите дома, когда мы вернёмся. Я уверена, ваши дела не терпят отлагательств.

Задумчиво и спорно фыркнув, словно услышав какую-то глупость, Самуил поцеловал ей руку и ушёл. Будто избавившись от невидимого груза чужого присутствия, с уходом мужа Алисия тут же выпрямилась, засияла и стала оглядываться, жадно впитывая в себя пейзажи нового места. Если в поместье ещё можно сделать вид, словно она никуда не переносилась и всё так же, как и было, просто без телефона и иных благ, то в городе совсем другая история. Тут и там сновали мужчины в рабочей одежде, вели лошадей или мулов, тащивших телеги, на лавочках сидели дамы в длинных, минимум двуслойных платьях, с рюшками, бантиками и кружевами, в широкополых шляпках, украшенных цветами. Во всём этом круговороте жизни только Алисия выделялась своей чёрной наружностью и необычными, словно не имеющими радужки, глазами. И слугой позади себя.

Дело не в том, что в этом мире мало кто имеет слуг. Просто здешнее общество совершенно иначе решило выставлять их существование, так что на выход у служанки знатной дамы всегда имеется отдельное платье для прогулок, отличающееся от горничного костюма. В «нарядах на выход» служанки могли сойти за знакомых или даже близких подруг дам, иногда именно во время прогулок они таковыми и становились: главные советчицы, сплетницы и оценщицы, первые выговаривающие своё мнение о новых нарядах хозяйки или сделанном на заказ мече господина. Слуги, вне зависимости от пола, гуляли по городу наравне со своими работодателями, и пусть все в округе знали, каково истинное положение того или иного человека, но по этикету не выделяли и не принижали никого.

Поэтому то, как Алисия Джерард шла по улице с непереодетой служанкой, воспринималось спорно. С одной стороны, так не принято, с другой — сама госпожа в таком же чёрном, как и её слуга, и, возможно, она просто пожелала, чтобы платья были однотипны. Идти, однако, под оценивающими взглядами тяжело. Потому, только заметив вход на рынок, Алисия поспешила к нему, жаждая затеряться от чужого внимания в пёстрой толпе.

Народ ей встретился самый разнообразный. Загорелые и бледные, работники и домохозяйки, бедняки и богачи — подстраиваясь под торговцев, лавочка каждого из которых могла предложить товары на любое хотение, горожане здесь не глядели на других, а лишь что-то покупали и уходили до следующей необходимости. У приветственной арки находились всевозможные сладкие столики, аромат свежих булочек впервые пробудил желание что-нибудь умять у этого тела — Алисия почувствовала, как слюна наполняла рот, и сделала себе заметку: обязательно взять что-нибудь перед уходом. Она не сомневалась, что сейчас в кошельке были слишком большие по цене монеты и сдачи в мелких ларьках может не оказаться.

Дальше находились прилавки с различной утварью, тряпки с расставленными на них вещами и игрушками, стопки ковров, сложенных один поверх другого. Заморские товары, каких нигде более не увидеть, не приобрести, больше их на рынке не появится! Если верить кличам торговцев, конечно.

Но они шли дальше, не останавливаясь ни на мгновение около этих мест. Вспоминая всё, что было ей известно из романа, Алисия рассматривала ряды в поисках ориентиров.

Вот невероятной красоты посуда, соседний стол — всевозможные рассыпчатые чаи. Два продавца казались похожими друг на друга, братья. За них Алисия и зацепилась, идя к краю стола с чаем и обнаруживая узкий проход между этим рядом и следующим. В теории в соседний ряд можно пройти и проще, но только по этому пути она не ошибётся, ища нужных людей.

— Госпожа? Вы что-то заметили? — Саманта следовала за ней, не отставая ни на шаг, боясь потерять хрупкую, болезную хозяйку. Глянув в ту же сторону, что и Алисия, Сэм тут же повертелась на месте. — Вон там, чуть дальше, госпожа. Если меня не подводят глаза, там есть поворот на другую сторону рынка.

— В этом нет надобности, — Алисия осторожно подхватила подол платья и прошла вперёд, быстро преодолев узкое место и обернувшись. Сэм, двигавшаяся за ней, запнулась, зацепилась юбкой о гвоздь одного из столиков, ударилась головой о вывеску и в конце едва не упала, пойманная под руки Алисией.

— Ну и дороги вы выбираете, госпожа! — почти плаксивым, сдавленным от боли голосом пожаловалась Сэм. — Зачем же так торопиться? Шли бы мы сюда дольше, но зато больше товаров смогли бы разглядеть. А здесь? Вам здесь и вовсе не безопасно находиться!

Сказала последнее Саманта уже после того, как огляделась. Пройдя небольшой коридор между четырьмя лавочками, стоящими друг к другу спинами, они словно попали в совершенно другой мир. Всё казалось серым, будто тучи закрыли небо только над этим местом, людей в разы меньше, а торговцы все как один бедняки, пытающиеся выжить за счёт своих умений. Тут расположились и прачки, и рыбаки, и чистильщики обуви, и даже музыканты с порванными струнами и расстроенными дудками. Находились здесь и обычные торгаши, вот только товары их либо не слишком безопасны для людей, либо так плохи, что с тем же успехом можно отдать даром.

— Зови меня на людях по имени, хорошо? — отпуская руки героини, Алисия и сама принялась осматриваться. Среди горбатых, грязных, уродливых, гнойнолицых торгашей найти просто немытого и плохо одетого оказалось куда проще, чем она изначально думала. Да и среди всего здешнего сборища только он казался мало-мальски да заслуживающим доверия. Надеясь, что это тот самый, Алисия поспешила к нему.

Мужчина — брюнет, с мутными, усталыми и разочарованными зелёными глазами, в изношенной, но выглядящей дорого одежде — сидел на треногой табуретке, разложив перед собой три кучки мотков неясного цвета ткани. Он то лениво моргал, держа глаза закрытыми минуты напролёт, словно уже спит, то подолгу держал веки поднятыми, а взгляд устремлённым никуда.

— Прошу прощение? — Алисия остановилась перед ним, обращаясь прямо. Иначе бы на неё вряд ли обратили внимание. Редко какие люди покупают что-то на этой стороне, а подсказывать дорогу к хорошему ряду рынка он наверняка устал. — Вы барон Франциск, я не ошибаюсь?

— Франциск Куапель, бывший барон, леди, — ничуть не заинтересованные глаза обратились к двум дамам, сухая улыбка, похожая на трещину на стекле, расколола его правую щёку. — Прелестные гостьи пришли посмеяться над положением этого недостойного? Прошу, не тратьте на это моего и своего времени и идите куда шли. Тем более, я уверен, что не был знаком и не встречал ни одну из вас, надеюсь, не прозвучит в обиду вам.

— Не беспокойтесь об этом. Мы на самом деле пришли к вам с делом.

— Ничем помочь не смогу. Если вам нужны воры и убийцы, вам к другим столам. Я лишь скромный торговец тканями.

Пусть он и отвечал спокойно, даже со смирением, подозрение нашло себе место в глубине Франциска, а мысли, не позвать ли стражу, читались по забегавшим из стороны в сторону глазам, на которые, однако же, быстро упала чёлка, и более Алисия не могла понять, о чём он думает.

— Нам нужна ткань. Мне стало известно, что вы в своё время много путешествовали и обзавелись знакомствами. Мне нужно множество тканей, различных своим цветом и, если вы посчитаете товар качественным, материалом. Один из главных цветов, который нужно найти — красно-розовый, ближе к кораллам. Вы видели кораллы? — Алисия дождалась положительного кивания и продолжила. — Именно такую ткань. Если сможете доставить её, я поддержу ваше дело и помогу с торговлей. С вас не будет спрошено больше малого процента прибыли в будущем.

— Звучит всё прекрасно, до боли даже занимательно, — зарывшись рукой в волосы и слегка ероша их, Франциск поднялся со своего табурета. Внимание его проснулось, но вместе с тем и ещё большее недоверие. — Но с чего бы вам обращаться именно ко мне в этом деле? С чего прелестные дамы забрались в самые дебри, отказавшись от светлой рыночной улицы?

— Рынок может быть велик, господин Куапель. Тех же, кто с ответственностью подойдёт к заказу и справится с моим заданием, куда меньше. Я жду такого качества ткани, какого в этом городе не видели никогда, — Алисия слегка улыбнулась, надеясь выглядеть дружелюбно, и протянула руку Саманте. Та вложила в её ладонь кошелёк. Вспоминая роман и прикинув, насколько она увеличила запрос по сравнению с оригиналом, Алисия достала двадцать два ару и передала их в тут же протянутую руку Куапеля. — Если вы хотите завести успешный бизнес, Алисия Джерард с радостью вам в этом поможет. Просто удовлетворите мою просьбу, и как только закончите, сразу прибудьте в поместье герцога Джерарда, чтобы отдать ткань. Сможете ли вы это сделать?

Пересчитав золотые монеты и проверив их на солнце, видимо, зная, как отличить настоящие от подделок, Франциск убрал их во внутренний карман, выглядящий самой надёжной частью костюма. Следом отряхнувшись и осматриваясь, убедившись, что за этим никто не наблюдал, он глубоко поклонился, заложив руку за спину и ладонью у груди заглушая звон монет.

— Я сделаю всё, что в моих силах, и в кратчайшие сроки доставлю ткани в поместье герцога, госпожа. Благодарю вас за оказанное этому ничтожеству доверие.

Ещё раз осмотрев его с головы до ног, Алисия отвернулась. Она надеялась, что этот человек справится. И пока ему первой протягивает руку помощи она, начальный вклад в богатое будущее сделан. Теперь предстоит сделать второй.

Они шли по сужающейся улочке рынка, пока не дошли до самого его конца, где торговые лавки перешли в жилые дома. На границе, расстелив на земле тряпку и рисуя в альбоме, сидела девушка, судя по всему, лишь немногим старше Саманты. Хотелось бы знать, какая разница у неё с Алисией, вот только возраст тела ей всё ещё неизвестен. К счастью, здесь положение играет больше роли, чем старшинство.

— Мадам? — она слегка наклонилась, смотря на девушку и придержав шляпку, которая чуть не упала с головы. В отличие от Куапеля, та сразу обратила на них внимание, поспешно поднимаясь и делая реверанс.

— Что вы, госпожа, я ещё не замужем, — лицо её тут же покраснело, но в остальном торговка не выглядела нервничающей. Алисия же покосилась на Сэм, пытаясь понять, что вызвало такой ответ. Мгновение не понимая, чего от неё хотят, Саманта в осознании ойкнула и наклонилась, шепча: «мадемуазель».

— Кхм, конечно. Прошу прощения, мадемуазель. Нам было интересно, почему вы находитесь тут, но перед вами ничего не лежит. Безопасно ли отдыхать в таком месте, как это?

В отличие от Франциска, Сонет легко было выделить в толпе, с какой бы стороны вы к ней ни шли. Лучащаяся спокойствием, она отличалась своей яркой наружностью — густыми рыжими волнами волос, чёткими веснушками — и чувством умиротворения, приходящим с первым же взглядом на девушку. Однако она происходила из самой обычной семьи, ещё и потерявшей единственного кормильца и разбившейся на мелкие группы, каждый в поисках пропитания. Мать с самыми младшими детьми отправилась молить о работе слугой в знатных домах, среднего сына удалось устроить в оруженосцы, а старшая дочь, не пожелавшая оставлять родной город, зарабатывала на жизнь как могла, отказываясь унижаться молениями милостыни и тихо проводя дни на рынке, дожидаясь, когда к ней прибудут клиенты. В будущем, возможно, в течение этого же месяца, она начнёт испытывать трудности с оплатой минимального количества продуктов, так что начнёт помогать по вечерам в баре, днём продолжая ждать своих верных клиентов, которые должны прийти вот-вот, стоит только ещё немного потерпеть.

Так вот, в силу своей простоты и полной неизвестности в социальных кругах, Алисия не могла обратиться к ней сразу по имени, как и выдать на ходу, что желает у неё что-то приобрести.

— Госпожа, уверяю вас, что не отдыхаю здесь. Я такой же торговец, как и остальные в этом ряду.

— Торговец? И чем же вы торгуете? Неужели всё уже раскупили? Зачем же тогда здесь оставаться?

— Ах, просто мой товар совсем не такой, как вы думаете. Я рисую для людей одежду и могу сшить её так, чтобы она идеально смотрелась на вас, — большие карие глаза от трепета к своему делу засияли в лучах солнца, приобретая медовый оттенок.

— Прям так? Могу я посмотреть ваши наработки?

— Конечно, госпожа!

Наклонившись, Сонет подхватила с ткани альбом, в котором рисовала до их прихода, и тут же принялась показывать эскизы Алисии и Саманте, подробно рассказывая о каждом из них. Она смущалась на страничках со штанами, нарисованными поверх женщин, вместо мужчин, бормотала, что это так, глупые фантазии, и быстро перелистывала такие рисунки дальше, возвращаясь к платьям для балов и повседневной носки, для мероприятий в холодную погоду и для важных приёмов, не направленных на торжество. Когда они встречали костюмы для детей, для какого-то определённого спорта, для более жаркой или холодной погоды — каждый раз Сонет старалась ускориться, пролистывая эти части и возвращаясь к платьям с бантами, подъюбниками, висящими украшениями…

Даже не очень много зная в этом деле, Алисия могла оценить, когда видела перед собой хорошую работу. Тем более, большая часть идей Сонет пришла прямиком из времён интернета и бигуди, автомобилей и каменных джунглей. Не приходилось даже врать на похвале, видя любимые и хорошо знакомые модели, хоть интерес к этим рисункам у Алисии и исчез уже на пятнадцатой странице.

— Я уверена, этого нам достаточно, — перебивая Сонет во время перелистывания, не давая продолжить историю о следующем платье или сюртуке, Алисия положила руку на альбом, не позволяя уйти со страницы, на которой они закончили, чтобы не сбить мыслей швеи. В этот момент, устав от длинных речей, даже если те были произнесены ласковым голосом и воодушевлённым тоном, Алисия почувствовала особенное уважение к Саманте за её терпение к этой мадемуазель. Как описывали в «Нежном признании под лепестками сакуры», каждый раз, когда Сонет заносило и она начинала свой рассказ, Саманта сидела рядом, внимательно слушая и не позволяя ни единому слову пройти мимо неё.

— Вам не понравились мои работы, госпожа? — и вот, грусть тут же наполнила речь Сонет, а совесть заиграла тревожными колокольчиками на душе Алисии.

— Что вы. Наоборот, мне очень нравится. На самом деле, я бы хотела попросить вас сшить платья мне и Саманте. Мы сходим сейчас за тканью, а вы создайте нам эскиз или выберете из тех, что у вас уже есть. Пока что нам нужно совсем немного, по одному платью, но скоро может понадобиться больше. Если вы не против, мы и после обратимся к вам с заказом.

Алисия протянула Сонет два ару.

— Прошу, пусть это станет оплатой вашей работы и доказательством того, что совсем скоро мы вернёмся с материалами. Не отказывайтесь, не отказывайтесь, иначе буду обижена на вас. Просто подождите нас здесь, а после приступайте к работе.

Они оставили ошеломлённую, немо разевающую рот Сонет, и отправились на хорошую половину рынка. Найдя там приятный на ощупь шёлк, взяли три рулона и отнесли его швее, наблюдая, как та тут же очнулась. Вскочив, Сонет быстро сняла с них мерки, записала их и адрес, а после рассыпалась в миллионе благодарностей. Алисия почти сбежала, поняв, что глаза девушки на мокром месте. Она хотела бы закончить всё как можно быстрее и спокойней, и выдохнула, стоило мадемуазель уйти.

Молчащая большую часть этой прогулки, Саманта наблюдала за уходом их новой знакомой. Только когда Сонет скрылась за углом, Сэм повернулась к госпоже, почтительно, неглубоко кланяясь.

— Я премного благодарна госпоже… Алисии за её щедрость и заботу обо мне. Хочу сказать, что не стою ваших усилий и боюсь потратить их зря.

— Глупости. Разве ты чем-то хуже других слуг, что должна ходить в том убожестве? — отмахнувшись, Алисия развернулась, кивая Саманте. Без слов предлагая идти вровень с собой, чтобы продолжить их беседу.

— И всё же, я чувствую, что вам не следует тратиться так на меня. И… — она запнулась, отводя взгляд и прикусив губу. Вид этот мог очаровать любого, и Алисия смягчилась, потянувшись и погладив по плечу героиню, предлагая продолжить. Что бы Саманта ни сказала, Алисия не сможет злиться на ту, за чьи жизнь и чувства беспокоилась вот уже как пять лет больше, чем за свои. — Уверены ли вы, что стоило заказывать в этом месте? На главной улице столько торговцев с прекрасной репутацией, столько великолепных швей и мастериц на все руки, но вы отдали больше двадцати ару людям из такого страшного места, где, кажется, зубов торгашей меньше, чем посетителей на соседней части рынка. Вы не боитесь, что бывший барон Куапель растратит ваши средства и не вернётся? Или что Сонет справится с такой тяжёлой работой и не испортит шёлк?

Знала бы Сэм, как приятно её слушать в этот момент. Как приятно, что мысли их совпадают. Читая и перечитывая арку с рынком, даже зная общий исход, нередко Алисия думала, как рискованно было довериться людям с этого места, как стоило бы всё же переждать немного времени или скрыть лицо Эйдана каким-нибудь платком и спокойно пройтись по светлой улице. Тогда, скрываясь от стражи и одновременно ища ткани и мастерицу для создания платья на Саманту, парочка положилась на чутьё принца. И чутьё не подвело.

— Доверять людям с такой улицы — то же самое, что делать прыжок веры, получив от кого-то слово, что тебя поймают, не зная, стоит ли этот кто-то снизу или толкает спереди. Сейчас моё решение может показаться тебе глупым и необоснованным, но просто доверься, если я говорю, что всё будет хорошо. Сонет и Франциск ещё смогут тебя удивить, — она слегка сжала ладонь Сэм, после чего отпустила её, оглядываясь. — А теперь, скажу тебе, я без понятия, куда нам идти. Ты знаешь, где найти мебель? Поверь, мы ещё заставим дражайшего Самуила пожалеть, что он дал нам в распоряжение столько, сколько дал.

Настроение заметно улучшилось, азарт завладел ею. Теперь, не имея точной цели и закончив с важными делами, Алисия жаждала рассмотреть каждый столик на улице, познакомиться с торговцами и узнать все самые свежие сплетни. Ведь это не рынок, а настоящий базар, когда дело касается разговоров. Богатеи не держат языки, торговцы — и подавно, каждый третий — шпион, каждый четвёртый — цель, а значит, и сказать может прелюбопытнейшие вещи. Ничто не позволит ей лучше узнать свой новый мир, будущий дом, чем это наполненное обществом место.

Саманта её не подвела, сразу отведя к большому шатру со всевозможной мебелью, где Алисия выбрала для себя диван и шкаф, ковёр, шторку для переодевания, тумбочку и ещё одно кресло к окну. Расплатившись, убрала немного монет со сдачи, чтобы использовать их в мелких лавочках, и поспешила выйти.

Алисию привлекало всё, и носилась она от одного к другому, едва успевая рассмотреть. Изящные фигурки из дерева теряли её интерес, стоило фарфору заблестеть на солнце, чайные сервизы наскучили, как только раздался звон музыкальных инструментов, флейты были забыты, заглушённые пением чудесных маленьких пташек в позолоченных клетках. Она покупала заколки и браслеты, нахваливая продавцов за столь чудесные товары, нюхала кофейные зёрна, отказываясь от них в пользу чая.

— У вас прекрасный вкус, леди! Этот чай, скажу вам по секрету, у меня заказывает даже Его Величество!

— Правда? Тогда я тем более должна его попробовать. Часто ли Его Величество берёт его у вас?

— Каждый месяц, леди, без него нельзя и представить королевского завтрака.

Серебряные браслеты, надетые по несколько штук, издавали чудесный звон при ношении, да только слегка висели на её кистях.

— У вас такие изящные руки, госпожа! Берите, берите, сделаю вам хорошую скидку. Знаете ли вы, что сама графиня Беатриче предпочитает покупать украшения именно у нас?

— Не сомневаюсь, что это так. Ваши браслеты мне по душе. Часто ли графиня ходит на рынок?

— Не очень, дорогая, но если и придёт, то всегда заглядывает к нам. Посмотрите на серьги, вот эти вам подойдут к лицу! Ну, разве они не красивы?

Она берёт и серьги, и даже небольшой золотой браслет, который передаёт Саманте. Со светлыми волосами и чуть загорелой кожей он выглядел на ней очень гармонично.

— Не проходите мимо, прекрасная мисс! У нас лучшие закуски, таких вы больше нигде не увидите!

— Разве? Но через два столика от вас такие же фрукты, они так же блестят на солнце своей сладкой корочкой, как и ваши.

— Я бы не посмел вас обмануть, прекрасная мисс. Тот обормот совсем не умеет отбирать фрукты, его снасти кислые и старые, а у нас только самые свежие, буквально сутра ещё висели на деревьях. У нас прекрасные поставщики.

— Вы можете мне их назвать? Если я знаю таких, тогда поверю вам.

— Конечно, фрукты нам привозят с южных полей, с территорий графа Микаэлиса.

Она покупает угощения, присаживаясь с Самантой в тени цветных зонтов и наслаждаясь сладким соком мандариновых долек и хрустящей сахарной корочкой, которой они покрыты.

— Алисия выглядит такой воодушевлённой, — закончив с половиной долек на своей палочке, Саманта улыбается госпоже, а та улавливает лёгкие поддразнивающие нотки, и оттого улыбается в ответ.

— Не каждый день можно так хорошо провести время с другом, не так ли?

Она не смотрит в сторону Сэм, решая сосредоточиться на последней дольке мандарина, осторожно цепляя её зубами и стягивая с палочки. Потому она не видит, как замерла Саманта, смотря на неё полными удивления глазами, и как после те смягчились, лучась теплом.

— Конечно, Алисия.

От того, как много времени прошло с начала их прогулки, Алисия предположила, что скоро должен вернуться Самуил. Доев и помыв руки, отдав за это маленькому мальчику с кувшином десять асов, отправились к началу торговой улицы, планируя там дождаться господина. В момент, как они вышли на середину дороги, чтобы не отвлекаться больше на товары, мимо пронеслась тень, чуть не сбив Саманту с ног. Та вскрикнула, удивлённо моргая в сторону убегающего мужчины, а после Алисия услышала громкое: «Он украл сумку!», и уже смотрела в спину бросившейся следом Сэм.

Казалось, долгие пару мгновений Алисия просто не могла понять, что произошло. Потом, охнув, побежала следом, быстро, однако, устав и осознав, что стоило им в первую очередь купить новую обувь. Её туфли больше походили на современные лодочки, но за день натёрли задние части стоп, и даже идти после короткого бега стало тяжело. Замерев, пытаясь отдышаться, Алисия осмотрелась и, сняв туфли и взяв их в руки, поспешила через лавку с коврами, срезая путь. На её счастье, они с вором и Сэм в итоге пришли к одной точке. Увидев, что люди начали оборачиваться, а девушки не отстают, мужчина развернулся и со всей силы толкнул оказавшуюся слишком близко Алисию. Сэм едва подоспела, ловя её под мышки, и им оставалось только смотреть в спину вора. Протерев грудь, по которой разнеслась боль от удара, Алисия недовольно свела брови, готовая обругать этого никчёмного, на чём свет стоит. Слова только подступили, как сразу замерли в горле, а она с шоком наблюдала за следующей картиной: молодой, резвый и взявшийся неоткуда парень сбил с ног грабителя, забрал у него сумочку и позвал охрану, тут же явившуюся на его крик. Как удобно, а к ним на помощь, конечно, никто так быстро не пришёл.

Пока поймавший вора парень осматривался и понял, кому вернуть украденное, Алисия наклонилась, поставила туфли на землю и осмотрела свои ноги. От бега те раскраснелись, дорожные камни оставили на мягких областях царапины, позади пяток были раны от натёртостей: одна распухшая и красная, другая бледная, похожая скорее на мозоль.

— Это ваше, мисс? — юношеский голос раздался совсем близко, и, быстро надев лодочки, игнорируя неприятные ощущения, Алисия выпрямилась. Саманта как раз приняла сумку из рук блондина с зелёными глазами, слегка кланяясь.

— Вы нам очень помогли, сэр. Можем ли мы как-нибудь вас отблагодарить?

— Что вы, не вы же виноваты, что злодей нацелился сегодня на вас. Я лишь хочу убедиться в том, что всё… Госпожа Алисия? То есть, ох, герцогиня Джерард? Это вы?

Сложно было не понять, кто перед ней. Адам, слуга и лучший друг принца, мальчишка, выросший вместе с Эйданом и помогавший главной паре на протяжении всего романа. Насколько известно всем фанатам, отличается от королевской четы только цветом своих глаз, отчего на знатных приёмах его нередко путали с молодым принцем, чем мальчики часто пользовались, шутя над ничего не подозревающими гостями торжественных банкетов.

Замершая, погруженная в понимание того, кто перед ней стоит, Алисия, по-видимому, произвела какое-то впечатление на Адама. Нахмурившись и скрестив руки на груди, отвернувшись, он мгновение выглядел рассерженным, огорчённым и тоскующим, после чего выдохнул и вновь обратился к ним, вежливо кланяясь.

— Прошу прощения. Я не подумал, что герцогиня вряд ли помнит о своём пребывании во дворце. Меня зовут Адам Дюваль, слуга Его Высочества, принца. Рад видеть вас в добром здравии.

Что-то в его словах смутило Алисию, и, задумавшись, она легко поняла, что же именно.

— Почему я не должна помнить о времени во дворце, господин Дюваль?

— А вы что-то помните? — Немного подумав, она честно покачала головой. — Значит, всё же не должны. Прошу простить меня, госпожа Джерард, мне пора идти. Рад, что смог помочь вам с этой маленькой проблемой, и надеюсь, что вы вернётесь домой в целости и сохранности. Прощайте, госпожа.

Поражённая его прямотой в отказе дать ответ, Алисия одеревенело наклонилась в неловком реверансе.

— Прощайте, господин.