Железное Сердце

Через врата Академии

Раннее утро. Солнце лениво пробивалось через высокие башни Академии, словно сомневалось, стоит ли освещать этот день. Золотистые лучи медленно ложились на каменные плиты площади, накапливая тепло, но не давая ощущения уюта. Я стоял в толпе студентов, окружённый Лореном, Эндрю, Александрисом и Юной. С моей родословной я мог бы занять место где-нибудь в переднем ряду, среди тех, кто считал себя выше всех остальных, но это был бы не тот момент, который я хотел разделить с друзьями. Нет, я оставался с ними, наблюдая за остальной массой.

Толпа гудела, как улей. Студенты шептались, смеялись, кто-то пытался угадать, какие испытания их ждут впереди, а кто-то, судя по бледным лицам, уже жалел, что пришёл сюда. Но всё это затихло, как только на возвышение вышел человек в тёмной мантии. Высокий, худощавый, с чёткими чертами лица, которые, казалось, были вырезаны из камня, и пронзительными серыми глазами, он одним своим видом заставлял держать спину прямо. Герхард Лаурент, ректор Академии. Его голос прозвучал резко, будто удар клинка.

— Добро пожаловать в Академию! — произнёс он, обведя толпу взглядом, холодным, проницательным, от которого хотелось держать спину прямо. — Здесь вы закалите свой разум, обретёте знания, которые сделают вас не просто образованными, но значимыми. Однако помните: учёность — это не только привилегия, но и ответственность.

Он сделал паузу, словно ожидая, что эти слова сами осядут в головах студентов.

— Академия — это остров порядка в мире, который с каждым днём становится всё более беспокойным. Тиарин в смуте, улицы кишат разбойниками, и среди них нет различия между теми, кто крадёт кошельки, и теми, кто замышляет куда более тёмные вещи. По этой причине с сегодняшнего дня Академия будет охраняться инквизиторами. И знайте: защита — это не просто щит, но и меч, который разит тех, кто посмеет бросить вызов нашему порядку.

Слова о разбойниках и инквизиторах заставили меня невольно напрячься. Упоминание инквизиторов всегда вызывает особый холодок в груди, особенно у тех, у кого есть, что скрывать. Я почувствовал, как Юна бросила на меня быстрый взгляд, но мои размышления были прерваны.

— Сегодня я с гордостью представляю старосту вашего первого курса, — продолжил ректор, делая паузу, словно наслаждаясь собственной важностью. — Принцесса Ева из Алханроэля.

Толпа взорвалась шёпотом. Одно лишь упоминание её имени вызвало всплеск интереса. А затем все разом замолчали, когда на возвышение поднялась стройная девушка. Её длинные чёрные волосы были собраны в идеальную косу, безупречно уложенные, словно отражение её характера — сдержанного, точного, выверенного до последней детали. Ева двигалась плавно, как те, кто знает, что каждый их шаг привлекает внимание. Её осанка была безупречной, взгляд спокойным и уверенным. И всё же я видел её по-другому. Она изменилась — стала более... величественной.

Её голос, когда она начала говорить, был твёрдым, но в нём не было той холодной отстранённости, которая часто бывает у тех, кто родился в золоте.

— Друзья, я рада приветствовать вас в Академии. Для каждого из нас этот день знаменует начало пути, который определит наше будущее. Первый учебный год — это не только новые знания, но и испытания, которые потребуют от нас выдержки, усердия и воли.

Её голос звучал уверенно, но в нём чувствовалась искренность.

— Впереди вас ждут первые экзамены, первые победы и, возможно, первые поражения. Но главное — верить в себя и не забывать, что рядом с вами ваши друзья. Именно поддержка поможет нам пройти этот путь. Заботьтесь друг о друге, учитесь друг у друга. Здесь мы не просто студенты, мы — сообщество, которое будет расти и развиваться вместе.

В толпе раздались одобрительные аплодисменты. Некоторые студенты переглянулись, кто-то кивнул, соглашаясь с её словами. Атмосфера напряжённого ожидания сменилась на более воодушевлённую.

Её слова прозвучали убедительно, и в толпе раздались одобрительные аплодисменты. Но я не аплодировал. Её речь, как и её внешний вид, вызывали во мне странное чувство, будто передо мной одновременно стояла знакомая и чужая мне Ева. Воспоминания о нашем прошлом смешивались с тем, что я видел сейчас. Ева уже не была той девочкой, которую я знал раньше. Вопрос был только в том, кем она стала.

***

Первые занятия напомнили мне аристократические ужины: много громких слов, минимум смысла. Лекции по истории, философии, теологии — всё это текло, как вода сквозь пальцы, оставляя после себя разве что лёгкое раздражение. Раздражение не от сложности, а от простоты. Я не мог отделаться от мысли, что пришёл сюда, чтобы учиться, а не слушать очевидные истины, которые даже младенец знал бы в полусонном состоянии.

Были, конечно, и те, кому нравилось бездумно кивать, делая вид, что они прониклись глубиной мудрых слов преподавателей. Они кивали в такт, повторяя за наставниками, но я не видел в их глазах ни тени понимания. Для них учёба была просто ритуалом. Я же хотел чего-то большего. Хотел вызова.

Но был один предмет, который хотя бы немного стоил внимания — собственно ренмейстерское дело. Искусство управления потоками капитала, стратегического мышления и построения финансовых систем. Здесь я чувствовал себя в своей стихии. Здесь не было места пустым словам — только расчёт, риск, холодный ум. Здесь я чувствовал азарт.

Мастер по этому предмету, мужчина лет сорока, с пронзительным взглядом и манерой говорить, словно каждое слово стоило целого состояния, посмотрел на меня, скрестив руки. В отличие от других наставников, он не любил вступительные речи и не раздавал бессмысленных наставлений. Его методы были просты: либо ты понимаешь, о чём идёт речь, либо проваливаешься.

— Айронхарт, — произнёс он, с той самой смесью уважения и скептицизма, с какой обычно говорят о людях моего рода. — Странный выбор для тебя, если честно. Ты мог бы заняться чистой теорией политики, дипломатией, а вместо этого разбираешься в сухих цифрах и рыночных механизмах.

Я пожал плечами.

— Мне нравится работать с вещами, где ошибка стоит не просто плохой оценки, а целых состояний, — ответил я.

— Посмотрим, как ты проявишь себя в деле, — сказал он, но в его голосе уже не было прежнего скепсиса. — Но скажу одно: у тебя талант. Такой редко встретишь. Будет интересно увидеть, как далеко ты сможешь зайти в управлении ресурсами и экономическими процессами.

Я кивнул. Похвала не кружила мне голову, но я запомнил его слова. Если в этом мире что-то и имело вес, так это мнение людей, которые знают, о чём говорят.

После уроков ко мне подошли двое — Арден и Меррик. Те самые, что задирали Юну. Они выглядели не так самоуверенно, как раньше. Скорее наоборот — словно только что проглотили лимон. Впервые за время нашего знакомства они держались не так развязно.

— Слушай, Айронхарт… — начал Арден, потирая затылок. — Мы… ну…

— Мы вели себя как ослы, — подхватил Меррик. — И перед тобой, и перед Юной.

Я склонил голову на бок, разглядывая их. В их голосах было настоящее раскаяние, но мне было интересно, насколько оно искреннее.

— Это вы и сами поняли, или кто-то помог? — спросил я.

Они переглянулись. Удивительно, как быстро двое самоуверенных парней превращаются в мальчишек, когда сталкиваются с тем, чего не понимают.

— Это неважно, — пробормотал Арден. — Мы просто… хотели извиниться.

Я вздохнул, скрестив руки.

— Ладно. Извинения приняты, — сказал я. — Но впредь не стоит ограничиваться тем, чтобы самим не вести себя как ослы. Если увидите, что кто-то обижает другого, не стойте в стороне. Пресекайте это. Иначе рано или поздно найдётся кто-то, кто пресечёт вас.

Они кивнули, не сразу, но кивнули. Я наблюдал за ними ещё мгновение, пытаясь определить, запомнят ли они этот урок, или забудут при первом удобном случае. Потом развернулся и пошёл дальше.

Меня ждали другие дела. Более важные, чем раздача уроков. Мир не менялся от слов, его меняли поступки. И у меня было слишком мало времени, чтобы тратить его на тех, кто не умеет учиться.

Весь день Академия бурлила от празднований, гул голосов и звон бокалов разносились по залам, словно волны, разбивающиеся о скалы. Смех, крики, музыка – всё это лилось без остановки, заполняя даже те коридоры, которые обычно оставались пустыми. Воздух был пропитан жаром толпы, звоном бокалов, сумбурными разговорами. Но стоило ступить в библиотеку, как этот мир исчезал, сменяясь глухой тишиной, где каждый шорох звучал слишком громко, а тьма между книжными полками казалась глубже, чем ночь за окнами. Повсюду царило возбуждение, ощущение чего-то нового, пусть даже иллюзорного. Для большинства студентов этот день был чем-то вроде рубежа – началом новой жизни. Я же предпочёл другую обстановку.

Библиотека стала моим убежищем, единственным местом, где можно было услышать собственные мысли. В её стенах царила тишина, нарушаемая лишь редкими шорохами переворачиваемых страниц да тихими шагами тех, кто, подобно мне, предпочитал знания суете. Здесь не было смеха, не было праздника, не было ощущения, что ночь кончится размытым воспоминанием о вине и бессмысленных разговорах. Только книги. Только знания.

Ряды фолиантов возвышались вдоль стен, создавая иллюзию лабиринта, в котором легко было затеряться. Пыльные корешки, тёмные, потрёпанные временем страницы – в них скрывались истории, забытые и вытесненные из памяти горожан. Я провёл пальцем по корешку одной из книг, на мгновение задержался, а затем вытащил её с полки.

Я листал старые трактаты, изучал записи о Тиарине, о его прошлом, о тенях, что скрывались за его фасадом. История всегда повторялась. Грязь, кровь, золото – вечный круговорот власти, меняющий лишь лица, но не принципы. В книгах не было ответов, но в них были намёки. Те, кто правил этим городом раньше, не так сильно отличались от тех, кто правил им сейчас. Разве что более грубыми были их методы.

Я вспомнил про заброшенное капище, надо бы его проверить.

Хотя я и не надеялся найти его там. Прошло слишком много времени, слишком много слухов ходило вокруг Призрака. Если обо мне судачили на улицах, если меня искали и разбойники, и Гильдия убийц, и стража – Оракул определённо знал об этом.Скорее всего, он давно сменил место, растворился в городе.

Я задумался. Если я пойду этой ночью, мне нужно быть осторожным. Тиарин не был местом, где можно свободно разгуливать по улицам в такое время. Особенно сейчас, когда меня ищут сразу несколько сторон. Гильдия убийц, бандиты, стража – каждый хотел найти Призрака. Каждый по своей причине.

Но всё же, если шанс был, пусть и ничтожный, я должен был проверить. Мне не нужны были предсказания или загадки. Мне нужны были ответы. И этой ночью, когда город уснёт под покровом темноты, я собирался их искать.

Мысли о капище, Оракуле и преследующих меня тенях унесли меня далеко от библиотеки. Я настолько ушёл в себя, что не сразу понял: кто-то стоит рядом. Но когда услышал голос – взрослый, размеренный, с лёгким оттенком насмешки – понял, что за мной наблюдают уже какое-то время.

— Здравствуйте.

Я повернулся, быстро и чётко, готовый к чему угодно. Передо мной стоял мужчина, с короткими светлыми волосами и зелёными глазами, в которых играла любознательная усмешка. Одет скромно: простая тёмная туника, никаких побрякушек, только пояс с ключами. Ничего примечательного, если бы не его взгляд. Люди, которые носят такой взгляд, обычно знают больше, чем говорят.

— Прошу прощения, если отвлёк, — продолжил он ровным голосом. — Меня зовут Веларий. Я служитель библиотеки. Чем могу помочь?

Я окинул его взглядом, склонил голову набок.

— Спасибо, я уже нашёл всё, что нужно, — произнёс я, надеясь, что этого хватит, чтобы он ушёл.

Но Веларий не ушёл. Он не выглядел человеком, которого так просто отмахнуться. Он скользнул взглядом по моей груди, задержался на медальоне, и уголки его губ чуть дёрнулись.

— Особый знак, — отметил он, будто между делом. — Для тех, кто ищет… особых знаний.

Голос его стал ниже, почти шёпотом. Я не шелохнулся.

— Я иногда провожу тех, кто действительно ищет, — продолжил он, — в секцию, о которой мало кто знает. По вечерам. Когда библиотека становится тише. Когда слова, записанные в древних книгах, становятся чуть… отчётливее.

Я не ответил сразу. Поднял глаза и изучающе посмотрел на него. Подозрительно. Слишком прямо, слишком открыто. Будто заманивает в ловушку. Но в словах его было что-то... Что-то, от чего в груди зарождался огонёк интереса.

Веларий чуть склонил голову, затем поднял руку. В ту же секунду ближайшая свеча дрогнула, пламя её угасло, будто кто-то вытянул из воздуха жизнь. Полумрак сгустился, набух, заполнил пространство между нами. Я не дрогнул, но пальцы непроизвольно сжались в кулак. Он выдержал паузу. Затем, с тем же лёгким движением, вернул пламя. Свет мягко осветил его лицо, и он улыбнулся – не загадочно, нет, скорее с лёгким оттенком развлечённости.

— Вам интересно? — спросил он.

Я выдохнул, убирая подозрения глубже. Выглядело слишком театрально, но факт оставался фактом: человек знал вещи, которые мне хотелось узнать.

— Более чем, — произнёс я, встречаясь с ним взглядом.

— Тогда приходите после полуночи, — Веларий сделал приглашающий жест рукой, затем развернулся и скрылся в лабиринте книжных полок. От него осталась только лёгкая тень и слабый запах старых свитков и воска.

Я смотрел ему вслед. Библиотека вновь погрузилась в тишину, но теперь в этом молчании было что-то другое. Ожидание? Тайна? Или просто ловушка, в которую я сам согласился шагнуть? Я провёл пальцем по медальону, задумался.

Кто ты, Веларий?

Я вышел из библиотеки быстрым шагом, почти на грани того, чтобы сорваться на бег. Велария нигде не было. Воздух в коридорах Академии был затхлым, но мне казалось, что пахнет гарью. Чёртов идиот.

Он маг. Он определённо маг. Но, никто так просто не управляет огнём. Никто не делает это настолько... беспечно. Он сыграл эту сцену, словно у него в запасе была ещё сотня таких трюков. Будто инквизиторы не шастают по Академии. Будто его не могут поймать за горло и утащить в подвал, где вопросы задают плоскогубцами и раскалённым железом.

Почему он так открыто показал себя? Зачем рисковал? В голове гремел голос здравого смысла, но эмоции затапливали его, гасили логические доводы. Любой мог увидеть. Любой мог доложить. Этот человек либо совершенно безрассуден, либо настолько привык жить на краю ножа, что уже не замечает, когда клинок прижимается к горлу.

Он увидел мой медальон и сразу сделал вывод. Подумал, что я тоже маг? Или просто решил рискнуть? А если бы я носил его как безделушку, не зная, что он значит? Он бы раскрылся перед обычным студентом? Он бы просто так поставил себя под удар? Нет. Нет, чёрт возьми, тут что-то не сходится.

Я сжал кулак, медальон впился в ладонь, холодный металл резанул кожу. Веларий мог считать себя умником, человеком, который управляет ситуацией, но так ли это? Если он ошибся во мне, значит, он мог ошибиться и в других. А что, если за ним уже следят? Что, если его уже давно держат на поводке? Инквизиторы. Гильдия убийц. Кто угодно.

Я резко свернул в один из узких коридоров Академии, ступая бесшумно. Свет факелов отбрасывал дрожащие тени на стены, и эти тени выглядели подозрительно похожими на наблюдателей. Вдалеке слышался смех – студенты продолжали пить, радоваться жизни, в полной уверенности, что их никто не разыскивает. Хорошо им.

Я остановился, прислонившись к колонне, пытаясь привести мысли в порядок. Веларий поступил глупо, безрассудно. Здесь, в Академии, каждый шаг мог быть под наблюдением, особенно сейчас, когда инквизиторы ходят по коридорам. Если кто-то видел, если кто-то догадался... Я провёл пальцем по медальону, ощущая его холодную, насмешливую тяжесть.

По главному коридору прошли двое преподавателей, их негромкий разговор отдавался в пустых арках. Далеко впереди мелькнула фигура патрульного, его шаги звучали чётко, выверенно – он знал, что ему некого бояться. Я задержал дыхание, пока он не скрылся за углом.

Я не мог позволить себе таких ошибок, как Веларий. Я уже был в центре внимания, и мне не хватало ещё одного безрассудного мага рядом. Он поставил себя под угрозу. А значит, теперь он может поставить под угрозу и меня.

Но, чёрт возьми, мне было интересно. Что это за секция? Кто ещё о ней знает? Как глубоко уходит этот корень?

Я снова сжал медальон. Лёгкая боль в ладони вернула меня в реальность. До полуночи оставалось ещё шесть часов, и мне предстояло решить, чем их занять: рискнуть и узнать правду... или сделать вид, что я не видел, как свеча гаснет и загорается снова. Шесть часов. Достаточно, чтобы как следует обдумать, во что я ввязываюсь, или сделать что-то ещё более безрассудное.

Я усмехнулся. Визит в логово Оракула придётся отложить. Здесь появилось занятие куда интереснее. Оракул никуда не денется. Если он вообще существует. А вот тайная секция библиотеки – это что-то новое. Что-то, от чего кровь в жилах свербила от предвкушения. Что-то, что может пролить свет на то, что я не должен был знать.

И теперь я просто обязан выяснить, что скрывается за этими дверями.

Я быстрым шагом направлялся к выходу из Академии, мысли всё ещё крутились вокруг Велария и той чёртовой секции библиотеки. Не знаю, что раздражало больше — его самоуверенность или моё желание выяснить, что он скрывает. Возможно, и то, и другое. В такие моменты я ненавидел свою тягу к разгадкам — это было сродни пороку, который заставляет идти вперёд, даже если интуиция шепчет: «Остановись».

Но, свернув в главный коридор, я замедлил шаг. Прямо на меня двигалась принцесса Ева в сопровождении пары стражников. Алханроэльские доспехи блестели в свете факелов, выделяя их из общего фона академической формы студентов. Но даже они меркли рядом с ней. Чёрт возьми, сколько лет прошло? Она выглядела… иначе. Не хуже, не лучше. Просто иначе. Более уверенной? Возможно. Властной? Несомненно.

Я почувствовал, как в груди что-то дрогнуло. Мы не виделись несколько лет, и всё же она нисколько не изменилась. Или изменилась настолько, что я не мог сразу понять, в чём именно. Помнил ли я её такой? Или это просто моё восприятие изменилось?

— Максимус, — её голос был мягок, но в нём звучала властная уверенность.

Я поспешно склонился, взял её ладонь и легко коснулся губами.

— Моя принцесса, — произнёс я, чуть улыбнувшись.

Уголки её губ дрогнули. То ли от удовольствия, то ли от сдерживаемого смеха.

— Ты всё такой же милый и обаятельный. — сказала она, склонив голову чуть набок.

Я выпрямился, отпуская её руку, и натянуто улыбнулся.

— Извините, ваше высочество. Сегодня был длинный день, учёба наконец-то началась, и я... слегка выбился из сил.

— И всё же, надеюсь, ты справляешься блестяще? — в её голосе звучала лёгкая насмешка, но без колкости. Скорее с теплотой.

Я задумался. Она о чём? О знаниях? Или о чём-то другом? В её взгляде было что-то, что не поддавалось простому объяснению. Я смотрел на неё, пытаясь разгадать скрытый смысл её слов. Она всегда умела говорить так, чтобы ты сам додумывал за неё.

— Стараюсь, принцесса, — ответил я.

Она улыбнулась шире, задержав на мне взгляд чуть дольше, чем требовал обычный светский разговор. Шаг за шагом, мы двигались к выходу, неспешно, как будто у нас было бесконечно много времени. Я уловил в её глазах едва заметный блеск, нечто, что мне не хотелось называть кокетством, но и нечто большее, чем простая вежливость. В этом взгляде было что-то, что меня беспокоило.

Она слегка наклонилась вперёд, едва уловимо, будто хотела сказать что-то ещё, но передумала. Или просто проверяла мою реакцию.

— Что Вы здесь делаете в такой час? — спросил я, надеясь скрыть лёгкую неловкость.

— Гуляю, размышляю, дышу ночным воздухом, — ответила она, пожав плечами. — Разве это запрещено?

— Нет, но как-то не похоже на Вас. Вы не из тех, кто просто бродит без цели.

— Возможно. А ты? — она взглянула на меня с интересом. — Ты выглядишь так, будто только что видел призрака.

Я усмехнулся.

— Если бы. Впрочем, я просто хотел немного проветриться. День был насыщенный.

— Значит, мне повезло встретить тебя. Пройдёмся?— предложила она, легко подхватив меня за руку.

Я слегка напрягся, но позволил ей это. Мы пошли бок о бок, медленно, в полной уверенности, что пара её гвардейцев шагает за нами. Их присутствие раздражало меня, но я не подал виду. Затем, с лёгким кивком, направилась дальше. Стражники, обменявшись между собой взглядами, двинулись следом.

Мы шагали бок о бок, её рука легко лежала на моей. Доспехи её стражников позади изредка бряцали в такт их размеренному шагу. Вечерний ветерок пробегал по пустым коридорам Академии, поднимая лёгкий холодок, но мне казалось, что тепло её руки вполне компенсировало его.

— Как там моя сестра? — вдруг спросила Ева, бросая на меня внимательный взгляд. — Алиенна. Она... в порядке?

Я едва заметно улыбнулся, встретившись с её взглядом.

— Мы с ней теперь породнились, — ответил я. — В конце концов, она теперь Айронхарт.

— Да... — Ева на мгновение задумалась, её пальцы чуть крепче сжали мою руку. — Айронхарт. Всё ещё непривычно слышать это в связке с её именем. Я помню её той девчонкой, которая пряталась за Альфредом, когда была в чём-то не уверена. А теперь...

Она замолчала, словно подбирая нужные слова, но не закончила мысль. Я понимал её. Алиенна изменилась, как изменились мы все.

Мы прошли ещё несколько шагов в тишине, прежде чем я заговорил:

— А что с твоей семьёй? Как отец? Как матушка? Как Альфред?

Ева глубоко вздохнула, её лицо приобрело задумчивое выражение.

— Отец в полном здравии, но я вижу, как годы всё же берут своё. Он стал более серьёзным, более... осторожным. Теперь всё чаще слышу от него слова о том, что «у короля не может быть сомнений». Как будто он пытается убедить в этом не меня, а самого себя. Матушка горюет, она всегда горюет, — в её голосе проскользнула горечь. — Ей трудно смириться с тем, что мы все разбросаны по миру. Она хотела бы видеть нас рядом с собой, подле трона, следящими за жизнью дворца. Но, видимо, у нас были другие планы.

Она покачала головой.

— Альфред... — продолжила она, чуть медленнее, словно взвешивая каждое слово. — Всё время воюет. Отец отправляет его помогать соседним королевствам, подавлять восстания. Я думаю, он пытается сделать из него великого короля. Только вот жену ему так и не нашли. — Взгляд Евы на мгновение затуманился. — Отец теперь переживает, что королевство останется без наследника.

— А Алиенна теперь Айронхарт... — напомнил я.

— Да, — тихо сказала Ева. — А я уехала в Тиарин. Подальше от дворцовых интриг и слухов. Я думала, что учёба принесёт мне передышку, что здесь я смогу быть кем-то большим, чем просто принцессой, но даже здесь я чувствую взгляды, слышу шёпот за спиной. Здесь я могу быть просто студенткой. Почти.

Я кивнул, понимая её лучше, чем мог бы признать. Мы оба уехали. Оба искали чего-то вне стен дворца, вне предначертанных судеб. Но свобода — вещь коварная. Она даёт выбор, но не избавляет от прошлого.

— Я скучаю по дому, — признался я. — Тиарин слишком большой. Слишком шумный.

Она посмотрела на меня с лёгкой улыбкой.

— Для меня это, наоборот, спасение. Свежий воздух, новые люди. Здесь есть жизнь, а не только долг. Я знаю, что в какой-то момент мне придётся вернуться, но пока что мне хочется просто дышать.

— Завидую тебе, — признался я, скосив на неё взгляд. — Я чувствую, что чем больше времени провожу здесь, тем больше отдаляюсь от дома. И однажды, когда я туда вернусь, он уже не будет таким, каким я его помню.

Она чуть сильнее сжала мою руку.

— Дом не исчезнет. Он останется с тобой, где бы ты ни был. Вспомни слова моего отца: «Настоящий король несёт королевство внутри себя». Возможно, это касается не только королей.

Я усмехнулся.

— Кто бы мог подумать, что я буду находить утешение в словах Его Величества?

Она улыбнулась в ответ, но не сказала ничего. Мы направлялись к студенческому городку, и ночь мягко окутывала нас своим тёмным покрывалом. Пока мы шли, я начал замечать, что почти все студенты, оказавшиеся на нашем пути, украдкой бросали взгляды в нашу сторону. Кто-то замедлял шаг, кто-то обменивался шёпотом со своими друзьями, а некоторые и вовсе откровенно таращились. Я чувствовал эти взгляды – оценивающие, завистливые, удивлённые. Ситуация была не из тех, к которым я привык.

Мне стало немного неловко, но я быстро отогнал все дурные мысли. В конце концов, она моя принцесса.

Всё в моей жизни сейчас было шатким, неопределённым. Ситуация в семье сложная. Грегор .... Он человек, у которого есть права не только на Айронхилл, но и на сам королевский трон. Если он когда-нибудь заявит о своих претензиях, последствия будут серьёзными. Но мне не нужна власть. Грегор никогда не видел во мне конкурента, он всегда относился ко мне как к брату, а не как к сопернику за право быть Лордом Айронхилла. В конце концов, ещё есть и Тарен. Я не рвусь на этот пост. Меня устроят любые условия: рентмейстер в столице, рентмейстер в Айронхилле, возможно, капитан Чёрной Гвардии, или телохранитель принцессы. Важнее всего, чтобы моя семья была в безопасности. Когда я только переродился, я хотел лишь одного — сделать свою жизнь лучше. Теперь же всё изменилось. Теперь мне хочется лишь одного: чтобы моя новая семья была в безопасности. Если для этого мне придётся отказаться от Айронхилла, что ж... я приму это. Земля, титулы — всё это ничто по сравнению с теми, кто дорог мне. Главное, чтобы они были в безопасности. В конце концов, что ещё важнее?

Студенческий городок жил своей жизнью. Вечер сгущался, улицы окутывал прохладный воздух, а его улочки наполнялись приглушённым светом фонарей, расцвечивая мощёные дорожки янтарными бликами. Повсюду разносились голоса студентов — одни спешили в таверны, другие в общежития, кто-то вел задумчивые беседы о грядущих испытаниях. Запах свежего хлеба тянулся из пекарен, перемешиваясь с ароматом горячих напитков, которыми торговцы пытались согреть запоздалых прохожих. Я шагал рядом с Евой, вдыхая прохладный вечерний воздух, который понемногу прогонял дневную усталость. Она держалась уверенно, как и всегда, но было в её взгляде что-то отстранённое — словно в этот момент она позволяла себе быть просто студенткой, а не принцессой.

— Как там Элейна? — спросила она, бросив на меня короткий взгляд. Интонация была ровной, но я слышал в её голосе искреннюю заботу.

Я едва заметно улыбнулся.

— Мы часто переписываемся. Она не жалуется на мужа, но скучает по своим покоям в Айронхилле. Говорит, там воздух был другим. Теплее. Привычнее.

— Это правда, — тихо ответила Ева, — иногда место становится важнее, чем люди, которые его населяют.

Я кивнул. Она знала, о чём говорила.

— Она обещала приехать ко мне в гости в середине учебного года.

Мой голос был спокоен, но мысли в этот момент витали далеко. Я вспомнил Артэйна. Человека, который привык прятаться за чужими спинами, за титулом, за стенами, за решениями, принятыми не им. Человека, который никогда не был готов взять на себя ответственность.

— Мне не нравится её муж, — вырвалось из меня прежде, чем я успел себя одёрнуть.

Я тут же понял, что сказал это вслух. Ева приподняла бровь и с любопытством посмотрела на меня. Осёкшись, я кашлянул и поспешно подбирал слова.

— Просто мне важно, чтобы сердце сестры не было разбито, — тихо добавил я. — Но, если она счастлива, то и я счастлив.

Ева чуть дольше, чем требовалось, изучала моё лицо. Её губы дрогнули в лёгкой полуулыбке, но в глазах читалось понимание. Она знала, что я не сказал всего. Однако спорить не стала.

Мы прошли дальше, вечерние тени удлинялись, шаги глухо отдавались по каменной мостовой. Где-то вдали раздавался смех, кто-то спорил о лекциях, кто-то обсуждал последний слух, которому суждено было стать анекдотом. Вечерний Тиарин жил, дышал, шумел — город словно впитывал остатки дневного жара и не унимался, заполняя пространство голосами и движением.

— А как там твой оруженосец? Лорен, кажется? — спросила она, небрежно меняя тему.

Я усмехнулся.

— Лорен великолепный друг. Он настоящий брат. Не по крови, но, пожалуй, даже ближе, чем могли бы быть братья по крови.

— Это дорогого стоит, — заметила Ева, чуть задумчиво.

Я не стал развивать тему, просто кивнул. Мы миновали ворота моей усадьбы. Я указал на неё кивком.

— Вот здесь и живу.

Она чуть склонила голову, на её губах заиграла лёгкая, почти насмешливая улыбка.

— Я знаю.

— Конечно, знаешь, — фыркнул я. — Принцесса Алханроэля не может не знать, кто чем дышит.

Она хмыкнула, но ничего не сказала. Мы продолжили путь, и вскоре впереди выросла другая усадьба — внушительная, с массивными воротами, возле которых стояли алханроэльские гвардейцы. Их осанка была безупречной, их взгляды — внимательными, но вежливо отстранёнными. В их стойке читалась выучка, но ещё больше — преданность. Они не просто служили принцессе. Они за неё умрут.

Ева остановилась перед входом, обернулась ко мне. Я встретил её взгляд и на мгновение задумался — вот так просто заканчивается наш вечер? Почему-то мне казалось, что он мог бы продолжиться.

— Буду рад снова увидеть тебя, принцесса. Заглядывай в гости. Может, даже без охраны, если осмелишься, — усмехнулся я.

Она тихо рассмеялась, но ничего не ответила. Лишь коротко кивнула и, развернувшись, направилась к входу. Её стражники переглянулись, а затем двинулись за ней, оставляя меня стоять в одиночестве.

Я вздохнул, глядя на вечернее небо, где первые звёзды пробивались сквозь городскую дымку. Все дурные мысли растворились. На этот раз ночь встречала меня не тревогой, а чем-то более лёгким. Спокойствием.

После ухода Евы я направился в усадьбу, приводя себя в порядок перед предстоящей встречей. Сбросив формальный костюм, я облачился в тёмную, неброскую одежду, которая обеспечивала удобство и свободу движения. Взглянув в зеркало, я на мгновение задержал взгляд на собственном отражении. В глазах не было следов дневной усталости, но читалось ожидание. Ночь ещё не закончилась. Полночь приближалась, а вместе с ней — встреча с Веларием.

Тиарин не засыпал. Ночной воздух был насыщен ароматами горящего масла в уличных фонарях, свежего хлеба, выпечки, и где-то вдалеке — едва уловимым запахом прелой листвы. Несмотря на поздний час, город жил: в переулках доносились приглушённые разговоры, редкие шаги заблудших студентов или запоздалых гуляк. Я двигался бесшумно, используя привычные пути, избегая стражников и освещённых участков улиц. Академия, хотя и находилась под охраной, в это время пустела. Здесь не было лишних глаз, не было ненужных вопросов. Когда я проскользнул внутрь библиотеки, никто не заметил.

Веларий уже ждал. Он стоял у дальней стены, его лицо освещалось колеблющимся светом одинокой свечи. Каменное выражение, спокойствие, за которым скрывалась острая наблюдательность. Он изучал меня, но не говорил ни слова, лишь едва заметно улыбнулся, когда я приблизился.

— Точно по времени, — произнёс он приглушённым голосом. — Проходи.

Он развернулся, и мы углубились в библиотеку. Тишина здесь была другой — не просто отсутствие звуков, а тяжёлое, наполненное присутствием молчание. Полки уходили в темноту, книги на них пахли старостью, знанием, забытым временем. Мы свернули в небольшой зал, где Веларий коснулся стены. Раздался едва слышный щелчок, и каменная панель сдвинулась в сторону, открывая узкий проход.

Я не стал задавать вопросов. Мы вошли внутрь, дверь беззвучно закрылась за нами.

Зал оказался значительно больше, чем я ожидал. Это была не просто потайная секция — целая скрытая библиотека, место, ускользнувшее от уничтожения. В воздухе витал густой аромат бумаги, чернил, древности. Полки тянулись вверх, исчезая в темноте.

— Как ты нашёл это место? — нарушил я тишину.

Веларий пожал плечами, скользнув пальцами по ближайшей книге.

— Случайно. Убирался, наткнулся на подвижную полку. Оказалось, что это не просто тайник, а место, о котором никто уже не помнит. Или не хочет помнить. Когда-то здесь преподавали магию. Когда-то...

Я скользнул взглядом по заголовкам: "Алхимические Принципы", "Боевые Тактики Магов", "Целебные Искусства", "Контроль Потоков". Запретные дисциплины. Тени прошлого, которые не смогли полностью стереть.

— И ты решил показать это мне? — спросил я, не сводя с него глаз.

Он кивнул, его улыбка была почти насмешливой.

— Потому что ты не так прост, как хочешь казаться. Я чувствую силу, исходящую от тебя. Ты можешь её скрывать, но она есть. Как долго ты собирался отрицать это?

Я не сразу ответил. Его слова не были ложью.

— Достаточно долго, — сказал я наконец.

Веларий усмехнулся, как будто предвидел мой ответ.

— Тогда докажи. Покажи, на что ты способен.

Я встретился с ним взглядом. Отказываться было бессмысленно. Но я не собирался раскрывать свои карты. Сделав вдох, я сосредоточился. Пламя свечей дрогнуло. Затем, одно за другим, огни начали гаснуть, погружая зал в абсолютную тьму.

Мгновение.

Я щёлкнул пальцами. Свет вспыхнул вновь, возвращая зал к прежнему состоянию. Я не произнёс ни слова, просто наблюдал за Веларием.

Он не шелохнулся, но его взгляд изменился. Интерес. Оценка.

— Впечатляет, — наконец произнёс он, скрестив руки на груди. — Но разве это всё, на что ты способен?

Я промолчал. Он и так знал ответ.