Желанное сокровище орков (СИ)

-7-

Я стояла перед клеткой, глядя на братьев, и моё сердце колотилось так громко, что заглушало шум племени за спиной. Торин вцепился в прутья, его лицо было искажено страхом, а Лейн, прижавшись к решётке, смотрел на меня с мольбой, его грязные волосы падали на глаза.

– Эйвери, ты должна нас вытащить! – закричал Торин, его голос сорвался на хрип. – Если ты не поможешь, они нас казнят! Эти чудовища не знают пощады, они дикари, они…

– Докажи им, что мы не виноваты! – подхватил Лейн, его руки дрожали на прутьях. – Они нас зарубят, сестра, пожалуйста!

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но Кирон шагнул вперёд, его тень упала на клетку, и он заговорил, перебивая их. Его голос был спокойным, ровным, но от этого ещё более тяжёлым.

– Они охотились на наших землях. Это запрещено договором. Пересекли границу, зная, что нельзя. И не просто охотились — ранили орчонка, мальчишку, что играл у озера. Маленького, безоружного. А вместо того чтобы помочь ему, они хотели утащить его в вашу деревню, добить там и спрятать следы.

Замерла, глядя на него, потом медленно повернулась к братьям. Его слова эхом отдавались в голове, и я не могла поверить — не хотела верить. Мои братья? Те, кто учил меня плести венки, кто смеялся со мной у костра? Они не могли… нет, это ошибка. Но их лица — напряжённые, красные, с бегающими глазами — говорили о другом.

– Это ложь! – рявкнул Торин, ударив кулаком по прутьям. – Мы случайно пересекли границу, клянусь! Мы не знали, где она проходит! А этот мальчишка… он сам виноват, выбежал прямо на нас, дикий, как зверь! Мы защищались!

– Да, он бросился на нас! – подхватил Лейн, его голос дрожал. – Мы не хотели, Эйвери, это случайность!

Я смотрела на них, и внутри всё переворачивалось. Их слова звучали так жалко, так отчаянно, но в них не было правды — я чувствовала это.

– Хватит! – выкрикнула я, перебивая их, мой голос сорвался на писк. – Как я могу вам помочь? И… и как вы могли? Ребёнок! Вы ранили ребёнка и хотели его добить? Я не верю своим ушам!

Торин сжал прутья сильнее, его глаза сверкнули злостью.

– Он не ребёнок, Эйвери! Это зелёное чудовище, такое же, как они все! Ты что, не видишь, с кем ты стоишь? Они тебя обманули!

Лейн кивнул, его лицо исказилось.

– Да, это не люди, сестра! Они звери, и ты должна нам верить, а не им!

Их слова ударили меня, как пощёчина. "Зелёное чудовище". От этого мне стало гадко — так гадко, что я отступила назад, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Они говорили о ребёнке, маленьком, как о звере, которого можно прикончить и забыть.

– Звери и чудовища сейчас вы…

Я сжала кулаки, дрожа всем телом, и повернулась к Кирону. Его золотые глаза смотрели на меня внимательно, но в них не было гнева — только что-то тёплое, почти сочувствующее.

– Пожалуйста, – прошептала я, мой голос дрожал, – сообщите моим родителям. Скажите, что с братьями беда, что я здесь. Они должны знать…

Кирон склонил голову, его коса качнулась, и он ответил тихо, но каждое слово падало, как удар молота:

– Они и так знают, где их дети, Эйвери.

– Что? – спросила в непонимании.

Он шагнул ближе, его взгляд стал тяжёлым, полным жалости, и это пугало меня больше, чем всё до этого.

– Не удивило ли тебя, что они отправили тебя на рынок? Не в оговорённое договором время, не поехали сами, хотя могли найти кого-то другого? Они отдали тебя вместо братьев. На откуп. Продали с товаром, как вещь.

Мир вокруг меня пошатнулся. Я смотрела на него, открыв рот, но не могла выдавить ни звука. Его слова врезались в меня, как нож, и я почувствовала, как что-то внутри ломается. Отец, мачеха… они знали? Они отправили меня сюда, зная, что караван нарушит договор, зная, что орки заберут меня? Вместо Торина и Лейна, которых они любили больше, чем меня? Мои колени подогнулись, и я схватилась за прут решетки, чтобы не упасть. Кирон смотрел на меня, его лицо было серьёзным, а в глазах — жалость, от которой мне захотелось кричать.

– Нет… – прошептала я, но голос утонул в пустоте. Я была раздавлена, раздавлена правдой, его словами, и всем, что рухнуло в один миг.