Жандарм 4

Глава 4

Никогда еще я не был в ситуации, когда нападают на спящий лагерь. Ну или мирное стойбище, как было сейчас. И ничуть не жалею об этом. Лучше бы и дальше не получал такого опыта. Однако моего согласия никто не спрашивал, и когда я выскочил из «своего» чума, мне предстала неприглядная картина.

Стойбище было «построено» из десятка больших чумов на пять-десять человек каждый и еще три чума поменьше: один для шамана, второй был «больничным», который сейчас занимал я, и в третий сейчас использовался как склад для добычи, но в любой момент он мог быть «переоборудован» под гостевой. Чумы не располагались в каком-то порядке, а были поставлены в наиболее сухих и приподнятых местах, чтобы в случае дождя в них не натекла вода. Поэтому понять сразу, где враги, было затруднительно — казалось, крики идут со всех сторон, а между чумами метались незнакомые мужики. Одежда на них была покрыта грязью, словно они валялись (или ночевали?) прямо на земле. В руках мелькали сабли, кинжалы, которыми напавшие ловко отражали попытки мужчин стойбища проткнуть их охотничьими копьями и гарпунами. В ответ шел выстрел в упор. Напавшие не жалели ни женщин ни детей. Прошла всего минута, как я выскочил из чума, чтобы понять, что происходит, а при мне какой-то чернявый бородатый мужик, похожий на мопса, презрительно пнул местного мальчугана, кинувшегося на него с копьем наперевес. Он хотел уже пристрелить мальчишку, когда я вскинул свой револьвер, который всегда держал заряженным, и прострелил «мопсоподобному» голову.

Меня заметили. Еще двое напавших, которые тащили за волосы молодую девушку племени, отбросили ее и наставили на меня оружие. Создание водяного щита и их выстрелы произошли одновременно. Мой щит лопнул от двойного попадания, но свою задачу успел выполнить, защитив меня от пуль. А дальше картина нападения снова резко поменялась.

Сунувшаяся в один из чумов тройка нападавших вылетела оттуда кровавыми кусками мяса. Двоих словно изрешетили чем-то, а третий теперь смело может называться безголовым. Следом за ними из чума выскочил разъяренный вождь племени. С правой руки у него стекала струя воды, как у моего водяного хлыста. Тут на его руке коричневым цветом вспыхнула искорка, после чего вождь весь «посерел»… А через секунду в его голову вонзилась пуля, отрикошетив в воздух. От попадания мужчину повело в сторону, серость на его теле пропала. Я заметил рыжебородого противника, притаившегося за одним из чумов и сейчас целящегося в вождя, и выстрелил в него. Не попал, но прицел сбил и заставил спрятаться. Это дало вождю немного времени, чтобы прийти в себя, и снова ринуться в бой. Опять вспышка коричневого на руке, но в этот раз я сумел разглядеть охватывающий запястье вождя браслет. А непростой браслетик-то! Наборный, из драгоценных камней, один из которых и полыхнул магией земли, создав вождю каменную защиту и «покрасив» его в серый цвет. Затем на браслете засветился магией синий сапфир, и струя воды, так и стекающая по ладони мужчины, резко собралась став достаточно толстой, напоминая дубину, созданную из воды. Вождь взмахнул этой своеобразной дубиной и с нее веером полетели капли воды, с огромной скоростью устремляясь к врагам.

Теперь мне стало понятно, как вождь убил попытавшихся прорваться в его палатку бандитов. Пятерку врагов, которых он атаковал сейчас, прошило точно так же.

— Анука!! — вдруг с яростью и болью в голосе закричал вождь.

Проследив за его взглядом, я увидел, как один из врагов пятится прочь из стойбища, прикрываясь телом знакомой девчонки. В руках у него был нож, который он приставил к ее горлу. Позади него в десятке метров уже начинался лес. Пройдет это расстояние, и попасть в него станет сложнее в разы, не говоря уж о том, что он может посчитать девушку балластом и по-быстрому прирезать, когда они скроются за деревьями. Этого допускать я был не намерен!

Пригнувшись, чтобы уменьшить возможность попасть в меня, если в стойбище остались еще враги, я метнулся в сторону. Мой план был прост — обойти бандита с Анукой по дуге, прячась за чумами, и зайти либо в спину, либо с боку — как получится. Главное, чтобы враг не заметил меня.

Вождя тем временем отвлекли другие враги, снова попав в него из револьвера и сбив защиту. Но в этот раз они учли прошлый опыт и еще до того, как вождь успел восстановить свою броню, ему в бок прилетел метательный нож. Неужто у врагов пули закончились? Но мне было уже не до него.

Я сумел все же незамеченным проскочить по краю стойбища, хотя далось мне это нелегко. Ранение все еще сказывалось, от чего дыхание сбилось, а на лице обильно выступил пот, начав застилать глаза. К намеченному месту, где я бы смог увидеть врага, я добежал минуты за три. Увы, но тот уже успел отступить под покров леса, но вот дальше не шел. Анука оказалась не послушной «овечкой», а дикой кошкой. Уж не знаю, как ему удалось ее схватить раньше, но сейчас она впилась зубами в руку с ножом, не обращая внимания на тяжелые удары по телу, которые ей наносил бандит свободной рукой.

В борьбе друг с другом бандит с девчонкой то поворачивались ко мне то спиной, то боком, а затем и вовсе упали на землю. Из-за этого была большая вероятность попасть по Ануке, и мне пришлось бежать к ним вплотную, не рискуя применять свой револьвер.

Вот сейчас бы мне то условно-боевое заклинание из магии разума очень помогло бы! Секундная дезориентация для обоих — и я смог бы растащить их в стороны, после чего добить врага. А теперь вынужден подгадывать момент, чтобы ухватить врага за что-нибудь и… Есть!

Когда бандит подмял Ануку под себя, я наконец смог схватить его за шиворот и дернуть вверх, одновременно приставив револьвер к его виску.

— Бах!

Пуля прошила череп мужика, вырвав при выходе кусок кости с плотью. Откинув мертвое тело, я помог девушке подняться и бегло осмотрел ее. Вроде серьезных ран нет, только синяки, да небольшой порез на руке. И никакой растерянности или испуга! Как только она поняла, что с врагом покончено, тут же кинулась в стойбище, позвав меня за собой.

Но волновалась девушка зря. Когда мы вернулись, все уже было закончено. Между чумами валялись тела как нападавших, так и некоторых жителей племени, кому особенно не повезло в это утро. Их уже начали стаскивать на окраину стойбища. Своих аккуратно складывали в ряд, а бандитов небрежно скидывали в кучу подальше от стойбища. Вождь сидел у чума шамана и ждал, пока тот залечит его рану, попутно что-то объясняя двум охотникам племени. У них на руках я заметил похожие браслеты. Что-то мне подсказывает, что сейчас эти двое пойдут искать место, откуда прибыли бандиты, чтобы проверить — не остались ли еще враги. Спросив об этом у Ануки, я без удивления увидел ее подтверждающий кивок. Скоротечный бой закончился. Теперь будем разгребать последствия, что займет намного больше времени.

Чтобы убрать тела, сжечь трупы врагов, предварительно их обобрав, да выяснить, откуда они взялись и кто такие, ушел весь день. Вечером Анука сидела у меня и делилась подробностями, пока я пил горячий отвар из трав, сваренный специально для меня шаманом.

— Это были бродяги. Мы их так называем. Неудачники, которые приехали в поисках золота и наших богатств, но не смогли найти ни того, ни другого. Они иногда сбиваются в такие вот стаи и бродят по лесам, стараясь не показываться в фортах. Набредают на стойбища и если уверены в победе, нападают. Охотников, стариков и детей вырезают, а девушек забирают для продажи.

— Почему они решились напасть на вас? Я видел, как сражался вождь, его одного практически хватило, чтобы уничтожить их всех.

— Они не знали, что у нас есть Анылги минлу. «Большие стены», — видя мое непонимание, уточнила Анука. — Так мы называем лучших воинов-защитников, владеющих магией. К тому же наши анылги минлу умеют еще и применять камни предков.

— Ты про браслеты на руках? Как у твоего дяди?

— Да.

— Что это за артефакты? Никогда ничего подобного не видел. В них встроены готовые заклинания?

— Нет, — покачала головой Анука. — Камни в браслетах усиливают связь со стихией. С его помощью можно управлять своей магией, как собственной рукой.

— Это как? — не совсем я понял ее слов. — Никаких заклинаний не нужно? Голый «контроль»?

— Нет, — покачала головой девушка. — Заклинания нужны, но…

Тут она задумалась, пытаясь подобрать правильные слова.

— Ты же владеешь магией воды? — уточнила она.

Я кивнул.

— Что ты можешь?

— Ну… — я задумался, стоит ли рассказывать о своем арсенале, но решил, что за откровенность нужно отвечать тем же. — Немного. «Брызги», водяной щит и водяной хлыст. Все.

— Это много, — серьезно произнесла Анука. — Вождь знает лишь одно заклинание воды. Водяной бич. Сегодня он защитил с его помощью племя.

— Сильное заклинание, — согласился я.

— Нет. Слабое, — покачала головой Анука, изрядно меня удивив. — Дело не в силе заклинания, а в том, как его можно применить. Покажи свой хлыст.

Пожав плечами, я создал небольшую струю воды.

— Это водяной бич, — констатировала Анука. — Как у вождя.

— Но я не могу с ним поступать так же. Это просто невозможно! Только увеличить или уменьшить толщину струи. Думаю, ты путаешь.

— Нет, — покачала головой девушка. — Это он. Камни предков помогают сделать то, что ты назвал невозможным.

— То есть с помощью этих камней можно делать с водяным бичом что угодно?

Это же прорыв! Не нужно заучивать или искать сотню заклинаний, просто изучи одно и вытворяй с ним что хочешь, лишь бы хватило воображения! Правда меня тут же спустили с небес на землю.

— Не все. Из бича не создашь щит, хотя и можно его закрутить в спираль, отбивая атаки. Им нельзя исцелить, хотя мне известно, что у племени Ивакак шаман способен лечить с помощью магии воды. Камни лишь помогают работать с магией.

Вот теперь я кажется понял, о чем она. Практически абсолютный контроль заклинания — вот что дают камни. То есть, того же эффекта я теоретически могу достигнуть и без них, просто на тренировки уйдут годы.

— А у твоего дяди оказывается есть еще и способности к магии земли, так? — решил я выяснить для себя последний вопрос.

— Да, — кивнула Анука. — Но очень слабые.

— Но как же он тогда создавал с помощью земли себе броню?

— Камни предков, — сказала она так, словно это все объясняло. — Он прошел обряд. Если пройти обряд, можно укрепить эту связь. Дядя когда-то прошел обряд посвящения земле. Он стал чувствовать камень, но полноценным магом земли не стал. С помощью камней предков он может «позвать» камень на свою защиту. На это уходит много сил. Больше, чем на водяной бич. Но ему, как вождю, нужна была защита в бою.

— Почему же все в вашем племени не проходят его?

— Он опасен. Можно потерять себя. Только сильный духом способен услышать предков и после этого вернуться назад. Камни предков… это просто камни, — неожиданно выдала она, хотя ей самой такое «определение» не очень нравилось. — В чужих руках они не покажут своей силы. Даже у мага. Нужно чувствовать их.

— А как определяют, кто способен пройти обряд, а кто — нет?

— Никак, — пожала Анука плечами. — Те, кто чувствует в себе силы, идет к шаману и просит о проведении обряда. А там уж все в руках предков.

— И шаман никогда не отказывает? — удивился я.

— Он может отговорить, но отказать — нет. По нашим обычаям, любой имеет право пройти обряд посвящения стихии.

Этот разговор заставил меня всерьез задуматься о том, как мало я знаю о магии вообще и о возможностях магов различных народов в частности. А также зародил желание пройти этот обряд. Уж очень меня впечатлили возможности вождя. От своего назначения я отказываться не собирался и мало ли, какие опасности меня могут ждать там. Уж если даже простой казалось бы путь превратился в череду опасных и даже смертельных приключений, то когда я начну свою работу по поиску убийц сотрудников жандармерии, меня наверняка могут попытаться устранить. Так это будет или нет, не знаю, но готовиться надо к худшему.

Похороны своих погибших соплеменников местные жители проводили на следующий день. От рук бандитов пострадали почти все, но окончательно «ушли к предкам» как здесь принято говорить — восемь человек. Чудовищно много для небольшого племени. В основном пострадали охотники. Четыре тела пришлось на их состав. Еще погибла одна старуха, два подростка и один трех летний карапуз. Почти все эти жертвы пришлись на одну семью — тех, кому не повезло оказаться на пути бандитов в самом начале нападения. Их чум стоял с края стойбища у леса, откуда вышли «бродяги».

Хоронили погибших в земле. Вождь с парой самых крепких охотников нашел в километре от стойбища холм у небольшой речки, на склоне которого вырыли небольшую пещеру. В нее-то вместе с главными вещами погибших (копьями у охотников, небольшими острогами у подростков, игрушкой у ребенка и корзинкой для сбора ягод и грибов у старухи) и положили тела. После чего засыпали и сделали небольшие канавки для отвода воды прямо в речку. С пещерой провозились весь день, потому сам обряд прощания прошел вечером при свете факелов.

А на следующий день я все же набрался решимости и пошел к шаману просить провести надо мной обряд посвящения воде. Со мной пошла и Анука, как переводчик.

Молча выслушав мою просьбу и ее «перевод» от девушки, шаман лишь отрицательно покачал головой.

— Но почему? Вы же сами сказали, что я теперь один из вас! А в племени каждый имеет право на прохождение обряда.

Старик пожевал губами и вздохнул. После что-то коротко сказал, а я с ожиданием посмотрел на Ануку.

— Великий Кемейа говорит, что не властен над обрядом. Ты можешь умереть, и тогда племя не возвысится. Недавние жертвы будут напрасны. Мы остались здесь из-за тебя. Ждали твоего восстановления. Ушли бы — не повстречали бродяг.

Ага. Значит это еще и я виноват в смерти тех восьми человек⁈

— Остаться — было вашим решением. Я благодарен за помощь, но не нужно взваливать всю вину на меня, — жестко ответил я, глядя прямо в глаза шаману.

Анука покосилась на меня, но все же перевела.

— Добавь, что если я пройду обряд, шансы на возвышение племени увеличатся.

Шаман задумался. Мы сейчас сидели в его чуме, который отличался от «моего» наличием вязанок трав, развешанных по стенам, да выложенным по центру очагу под небольшой костерок. В потолке чума почти прямо над очагом было небольшое отверстие, куда уходил дымок от горящего сейчас костра. Шаман смотрел на огонь, покусывая нижнюю губу, и словно пытался увидеть в нем ответ на мою просьбу.

На полчаса он словно забыл обо мне и Ануке. Вообще превратился в статую, и лишь редкое покусывание губы говорило, что он не заснул и продолжает думать над моими словами. У меня уже затекло тело от сидения на голой земле, когда он наконец перевел взгляд на нас с девушкой.

— Одна стихия, — перевела мне Анука его ответ. — И желательно — вода, а не разум. Не знала, что твоя основная стихия — разум, — добавила она уже от себя.

— Хорошо, — это я уже сказал шаману, проигнорировав риторический вопрос девушки.

Приготовления к обряду шаман начал в тот же день. Случай с бродягами нервировал племя и подгонял их поскорее сменить место стойбища и уйти ближе к морю, как они и планировали до моего появления. Сам обряд начался на рассвете на берегу протекающей рядом речки. И не просто на берегу, а рядом с недавним захоронением погибших. Как сказал шаман — духи еще не до конца ушедших мешать не станут точно, а вот если захотят, то могут даже помочь.

Перед этим я всю ночь пил воду и должен был бодрствовать, поэтому к утру глаза мои слипались, а желудок урчал от голода. Обильным питьем я фактически «промыл» его от остатков пищи.

Шаман Кемейа дал мне плошку с отваром, а сам разжег костерок между склоном холма с могилами мертвых и речкой. Когда я залпом выпил отвар, в голове слегка зашумело. Словно стакан водки натощак выпил. Но алкоголя в отваре не было точно.

Указав мне сесть напротив костра, лицом к речке, шаман принялся кидать в него травки. Иногда целый пучок, иногда всего пару веточек. Пошедший дым окрасился зеленоватым цветом. В моему носу запершило, и я чихнул, отчего непроизвольно зажмурил глаза. А когда открыл их, ни костра, ни шамана, ни речки вокруг уже не было. Я оказался в каком-то незнакомо-знакомом месте. И через мгновение на меня накатило осознание, что я вижу свое прошлое. Свои воспоминания из той жизни…