Герои Шести Цветов Том 6

Глава пятая Сопротивление

— Восемь… минут…

Тринадцатый ничего не знал. Он не знал, что происходит с Героями, что делает Тгуней. И ему не было интересно.

— Семь… минут…

«Удастся ли атака? Сотрет ли это Героев?» — таких мыслей у Тринадцатого не было. Был только приказ Тгунея, который он должен был исполнить. Он был оружием.

— Шесть… минут… — тихо говорил Тринадцатый у земли.

Ему нравилось. Тгунею нравилось выражение лица Адлета.

Такое лицо можно было увидеть лишь раз. Выражение лица юноши, что готов разрушить мир ради спасения одной девушки. И парень знал, что любовь эта ложна. Но не мог отречься от нее.

Тгуней ощущал боль такой любви и смаковал ее. Тгуней хотел бы насладиться этим вкусом, потягивая при этом спокойно чай. В таком он был настроении.

Но, к сожалению, он не мог этого сделать. Герои все еще были живы.

Тгуней передал указания Кьема-волку через Двадцать четвертого. Он приказал держать Кьема-леопарда на месте, никуда не отпускать.

И он основывал действия на услышанной от Адлета стратегии.

А еще он приказал Кьема окружить и не выпускать Героев, не давать им сбежать. Герои уже не могли сбежать от Тгунея, не могли и одолеть его.

И все же Тгуней был впечатлен. Он не ожидал, что Герои подберутся так близко к нему. Он не думал, что они обратят внимание на Кьема-леопарда.

И он не представлял огненную ловушку. Потому что думал, что оружие Атро не может поджечь сразу весь лес. Если бы стратегия сработала, глупый Кьема-волк направил бы к нему Кьема-пантеру и выдал бы его убежище. И тогда Тгунея уже не спрятали бы.

Тгуней понимал, что чудом избежал такого поворота. И он был благодарен Адлету.

— Ничего не поделать. Так нужно, Адлет, — говорил Тгуней, глядя на Адлета. Адлет стоял на коленях перед Тгунеем и не прекращал кричать. Он не мог даже говорить. Его глаза были широко открыты, но в них ничего не отражалось. Его сердце было разбито.

Тгуней рассмеялся, глядя на это.

— …Ты. Спрячь Адлета в своем животе, — приказал Тгуней Кьема-бегемоту. Он еще не мог убить Адлета. У него была важная роль. — Но не рань его. Он должен быть целым. И не давай ему услышать того, что будет снаружи. Вот так.

Кьема-бегемот раскрыл пасть. Щупальца вылетели из его рта, обхватили Адлета и утащили внутрь. Адлет не сопротивлялся.

— Отдыхай, Адлет. Я сделаю Фреми счастливой.

Адлет не отвечал. Тгуней отошел от Кьема-бегемота.

— Что ж, это меня порадовало… Но веселье и впереди, — сказал Тгуней. Он насладился выражением лица Адлета, но теперь его ждала Фреми. Если он не увидит ее страданий от любви, он не сможет закончить битву. Тгуней не прекращал управлять любовью Адлета. Он хотел отпустить его на глазах у Фреми. Чтобы она увидела. Чтобы она узнала, что Адлет ее не любит. Чтобы Тгуней сказал ей, что все это было его трюком.

Каким будет выражение лица Фреми?

— Не верю. Это все ложь, — представлял Тгуней слова, что прокричит Фреми. Все было просто. Он улыбнулся. Он ждал момента, когда Фреми поймет, как все было на самом деле.

Фреми убьет себя. Или в отчаянии сначала попытается убить Тгунея. А это его не радовало.

— Точно…

Тгуней сиял. Он хотел увидеть ее лицо перед самоубийством. Но могла быть ситуация лучше. Когда Фреми убьет Адлета. После суицида он сможет вернуть Фреми с помощью силы Кьема-целителя. А потом скажет Адлету, что если он сам убьет Фреми, то сможет сразиться с Тгунеем. Если он не будет управлять любовью Адлета, то тот без колебаний убьет Фреми. Он будет ненавидеть Фреми за то, что хотел разрушить мир из-за чувства к ней. Адлет верил, что любил, но каким будет его злость без этого чувства? И каким будет при этом лицо Фреми?

— Решено. Фреми точно убьет тогда Адлета, — кивнул Тгуней. Не было времени медлить. Тгунея ждал следующий этап плана.

Вскоре Тринадцатый закончит приготовления. Герои и Нашетания погибнут. Доззу и Каргикк окажутся в его лапах, и никто больше ему не помешает.

Ему оставалось лишь дождаться гибели Героев.

— Ха-ха… — донесся звук из горла Тгунея. Герои все еще верили, что стратегия не раскрыта, продолжали действовать. Они верили в Адлета. Они не знали, что он седьмой, что он уже все выдал. И Тгуней был не прочь посмотреть на них до того, как поиграет с Фреми. — Итак… Кьема-волк, что делают Герои?

Тгуней говорил через Двадцать четвертого. Он уже был уверен в победе. Она была лишь вопросом времени.

Он ничего не слышал. Ничего не видел. Адлет был в чреве Кьема, лишился сил. Было жарко, было тяжело дышать.

Но Адлету было все равно.

— Просто дайте мне умереть… — выдохнул Адлет. — Прошу… дайте мне умереть.

Его никто не слышал. Даже Кьема, внутри которого он был. Щупальца привязали его руки к бокам, связали ноги, впивались в голову, от чего она сильно болела, ведь щупальца даже затыкали его уши. Адлет не сопротивлялся.

— Дайте умереть…

Он жалел не только о том, что подвел друзей. Он жалел обо всем, о прошлом и настоящем. Он не понимал, ради чего теперь сражаться.

Если бы он не защитил Фреми в Храме Судьбы, и она умерла бы… Если бы они погибли в барьере Тумана Иллюзий. Но нет. Они пережили все. И он держался из-за желания убить Тгунея. Ради этого он и учился у Атро.

Как можно было оставить месть ради призрачного счастья?

Тгуней говорил, что без Адлета Фреми погибла бы. Так и было. Кто еще защищал ее в Храме Судьбы?

Если бы он оставил месть, седьмым выбрали бы кого-то еще. Того, кто не смог бы защитить Фреми. Ее убили бы. Герои победили бы. И тогда мир не был бы разрушен.

Кем тогда был он? Уже не сильнейшим в мире. И не Героем, спасающим мир. И он не хотел мстить, как и не хотел бросить все, лишь бы защитить любимую, лишь бы сделать счастливой Фреми.

Кем был Адлет Майя? Ответ он уже слышал.

Он был пешкой Тгунея. Его игрушкой.

Ханс не мог помешать Кьема-бегемоту схватить Адлета. Тгуней и остальные были за паутиной в дальнем углу площади. Нити эти не резались мечами Ханса. Он не мог ничего поделать.

Но если бы паутины не было, Ханс все равно не помог бы Адлету.

На него нападало сорок Кьема Тгунея.

— Попался!

Кьема нападали со всех сторон. Ханс присел и оттолкнулся от земли. Он старался сбежать через бреши в рядах Кьема, задевая при этом их мечами.

Но стоило ему пройти дальше, нападали другие Кьема. Ханс менял направление движения, отталкиваясь руками и ногами.

У него не было времени расслабляться. Часть Кьема здесь было такими, каких раньше он не видел. Они были сильнее, умнее и неплохо работали в команде.

Ханс двигался так, чтобы ввязываться в одиночные сражения. Но таких шансов становилось все меньше. Казалось, они читают мысли друг друга.

Движения Ханса замедлялись. Он не мог избегать всех атак. Тело Ханса покрывала кровь, было сложно отыскать на его теле часть без ран. Но Ханс все еще сражался с этими Кьема.

Его сила уже достигла предела. И бой он продолжал уже из упрямства, вел себя дальше. Он старался найти выход из паутины, шанс связаться с миром снаружи. Но Ханс не мог держаться вечно.

— Я заставил тебя ждать, Ханс.

Тгуней отошел от Кьема-бегемота и повернулся к Хансу. Кьема-паук убрала стену паутины, что разделяла их. Кьема вокруг него застыли. Они все еще окружали Ханса, но теперь лишь смотрели.

— Но я развлекся. Не замерз еще? Тебе стоило поддержать Адлета. Чтобы он отринул любовь и убил меня.

Ханс не отвечал. Он знал, что это напрасно, ведь Тгуней играл с ним. Он был готов к тому, что стратегия будет раскрыта, как и к тому, что Адлета схватят. Но когда Адлет кричал, Хансу тоже было не по себе. Хоть он оставил друзей и врагов, Ханс не ненавидел Адлета. И Ханс оставался человеком, хоть и был черствым.

Он не мог недооценивать врага. И он был потрясен тем, как все продумал враг.

— А ты глуп, знаешь? — спросил Тгуней. — Если бы ты убил Адлета, еще был бы шанс победить. И глупая стратегия развалилась. Адлет в моих руках, ты один. И как ты теперь чувствуешь себя?

Ханс хотел выругаться, но с губ не сорвалось ни одного слова.

— Из-за тебя мир погибнет. Твой выбор все разрушил — семьи, друзья, влюбленные погибнут из-за тебя. Расскажешь что-то? Как ты себя чувствуешь?

Хансу казалось, что он начинал понемногу понимать Тгунея. Ему хотелось играть на любви. Ему нравилось издеваться над теми, кто любит. И хотя он понял это, ему это не помогало.

— Ты просто сумасшедший, нья.

— Мне так часто говорят. Уже надоело это слышать.

Тгуней рассмеялся.

— Когда-то у меня был лучший друг. Семья уже забыла мое лицо. А если и помнят какие-то женщины, любви с ними никогда не было. Жаль, Тгуней, но я тебя выражением лица не порадую, — парировал с ухмылкой Ханс.

— Какой ты скучный. Умри быстрее. А после твоей гибели я буду из укрытия смотреть, как умирают Герои, — сказал Тгуней, и Кьема атаковали Ханса.

Хоть он и успел перевести дыхание, Кьема теперь атаковали сильнее. Ханс, как и раньше, двигался как кот, избегая атак.

Он не мог погибнуть сейчас. У него был шанс убить Тгунея.

Чамо все еще искала его. Всюду рыскали ее Джума. Они могли обнаружить площадь.

Если она найдет его, ситуация сразу изменится.

Но это может быть и не Чамо. Фреми и Нашетания тоже могли найти его. Или Доззу с Ролонией.

Ханс не умрет, пока они не найдут его. Он должен держать Тгунея в этом месте.

— Прости, Ханс, но ты зря надеешься. Никто не спасет.

В это время Чамо бежала по южной части развалин. Она искала Ханса, отбиваясь при этом от Кьема, нападающих со всех сторон.

Атаки не прекращались.

— По-почему? Почему ты еще не нашелся?

Но она не видела намеков. Не видела следов Ханса.

— Черт, если так все пойдет, Чамо не сможет убить Ханса, — сказала она, не прекращая поисков.

Мора с Голдофом сражались с врагами, окружившими барьер. Мора уже уставала, а Голдоф уже не мог скрыть слабость и бледный вид.

Они хотели, чтобы все прошло быстро. Они не ожидали такой длительной борьбы.

— Мора, ничего не обнаружила? — спросил Голдоф, сбив врага. Мора разглядывала окрестности вторым зрением, пока Голдоф прикрывал ее.

Тгуней что-то задумывал. Кьема собирались убить их или всех Героев. Подозрения превратились в уверенность.

Но вокруг было триста Кьема. Было сложно понять, что они затевают. Догадок не было, и Мора продолжала искать.

— Фреми-сан! Фреми-сан, очнись!

Ролония взмахивала хлыстом. Фреми откатилась в сторону и стреляла в приближающихся Героев вместе с фальшивым Тгунеем.

Он улыбался, глядя, как она защищает его. Казалось, что Фреми предала их. Кьема-волк надеялся, что Тгуней думает так же.

— Перестань! Фреми-сан — враг! Ее нужно убить! — закричала Нашетания. Ролония покачала головой.

— Нет! Я не могу убить Фреми-сан!

Они играли, и, благодаря этому, враг начинал верить, что Фреми вернулась.

— Ах! — Фреми намеренно получила удар Нашетании. Кровь потекла по боку. Кьема закрыли Фреми, защищая ее от атаки Нашетании. Кьема-целитель поспешил к Фреми, чтобы убрать рану на боку.

Способность его была невероятно сильной. Через пару секунд раны не было. И Фреми убедилась, что не зря это затеяла. Даже если ранят ее сердце, он исцелит ее.

«Я выживу», — и непонятное красное пятно исчезнет, исцеленное этим Кьема.

Но теперь нужно было все сделать. Фреми просила Адлета подождать еще немного. Дать ей немного времени продумать стратегию и спасти его.

Ханс напрягся. Кьема не нападали. Тгуней, похоже, сказал, что помощи не будет. Возможно, приготовления к уничтожению Героев были почти завершены.

— Нья! — Ханс отбил атаку мечом. Он упал на четвереньки, как кот, и отбежал в сторону.

— Упрямый… Ханс.

Ханс никогда не мечтал жить долго. Но сейчас он надеялся продержаться еще хоть немного. Живой человек еще мог найти выход. Ханс не помнил, кто сказал такую глупость.

— Не самый лучший ход, нья!

— Что?

— Что-то плохо пахнет, — заявил Ханс. И запах этот исходил от земли. Ханс решил, что это яд. Ему нужно было уходить. Он бегал по площади, окутанной паутиной, отбиваясь от Кьема, но запах все равно доносился до него.

— Не нравится? Ничего не поделать.

— Одна… минута…

Темный специалист Номер тринадцать был под развалинами. Когда-то это место использовалось людьми как колодец. Он скрывался в самой глубокой части.

Его способность позволяла создавать тела из кусочков. Эти кусочки, как насекомые, разбегались по колодцу, по водопроводу, по траве. И эти тела-кусочки могли делать две вещи. Во-первых, они выделяли яд. И этот яд влиял на нервную систему, мешал телу двигаться, мог остановить сердце. Яд не действовал на Кьема.

Вода, что еще была здесь, уже была наполнена ядом так, что такое количество могло убить.

А еще они могли нагреть воду. Как только Тринадцатый отдавал приказ, они начинали источать жар. И жара было столько, что вода могла вскипеть. Вода превращалась в пар и проникала наружу.

И место, где Герои бились с Кьема, превращалось в ад.

— Ноль…

Тринадцатый приказал телам-кусочкам заполнить все вокруг и источать жар.

В это время Фреми тоже уловила неприятный запах. Нашетания, Ролония и Доззу скривились.

— Яд… Это яд! — закричала Ролония.

Кьема-волк позади Фреми торжествовал. Тгуней не ждал. Он уже уничтожал Героев. И пока он радовался, случилось еще кое-что.

Развалины задрожали с громким гулом. Фреми подумала, что это тоже часть плана Тгунея. Но Кьема-волк потрясенно смотрел на землю.

Фреми увидела, как поднимается гора.

«Неужели…» — подумала Фреми.

Волосы Моры растрепались. От железной брони шел пар. Ее глаза блестели.

Мора много лет овладевала силой Святой. И всю силу она направила в кулак. Вторым зрением она продолжала следить за происходящим на горе.

На земле не было ничего необычного. В небе — тоже. Оставалось лишь то, что под землей. Она нашла подземный ручей. И там плавали трупы рыб.

И тут Мора поняла цель врага. Яд из-под земли проникнет наверх. Мора разглядывала подземные воды вторым зрением. И нашла лишь одно живое существо. Оно было среди пузырей глубоко на дне, выпускало изо рта пену. И на лбу его был крохотный рог. Таких существ Мора еще никогда не видела.

— Голдоф, у меня кончаются силы! Рассчитываю на твою помощь! — крикнула Мора и ударила бронированным кулаком по земле.

От этого удара содрогнулась гора. Мора была Святой гор и управляла горой.

Под землей в воде плыл Кьема-змея. Гора содрогалась, и камень упал в воду. Кьема-змея избежал удара. Но земля дрожала, куски отрывались и падали вниз.

Все падало в воду. Мора пыталась убить Кьема-змею. И Тринадцатый, покинувший свое укрытие, попал под камень.

Вода, что начинала бурлить, медленно остывала. Но пар с ядом уже поднимался через колодцы и трещины и вырывался наружу.

Мора исчерпала все силы. Она уже не могла держаться на ногах и осела на землю. Она не могла и пошевелиться.

Но она не имела права терять сознание. Мора старалась не падать во тьму. И, используя силу горного эха, она закричала:

— Слушайте все! Бегите! Из-под земли поднимается яд! Я приостановила его распространение, но лучше убегайте! — эхо разлеталось по всей территории развалин.

— Нья, я же говорил, что воняет, — эхо Моры достигло Ханса, столкнувшегося с Тгунеем. Ханс быстро заметил неприятный запах, что исходил от земли. Но противный запах не сгущался, и тело Ханса еще двигалось.

Возможно, на действие яда теперь требовалось время.

— Мора поражает, да? — Тгуней выглядел обеспокоенным.

Но Ханс чувствовал. Яд понемногу действовал. И тело слушалось его все хуже.

— Всегда она так. Закричала раньше времени, сорвала моментальное поражение Героев. Такой важный момент пропал из-за женщины.

— Уньяу, верно. Но она дала мне время убить тебя.

Ханс не прекращал убегать от Кьема, уклоняясь от их атак. Ситуация для него не сильно изменилась. Он все еще старался выжить.

Голос Моры услышала и Фреми.

«Становится все опаснее», — подумала Фреми. Она была благодарна Море всем сердцем.

Но при этом Фреми была окружена врагами.

— …Жестоко с Героями придумали. Лучше было бы закончить со всем быстро, — сказала Фреми Кьема-волку. Она должна была притворяться, что предала Героев. И теперь она уже не могла их спасти.

— Не переживай, Фреми. Яд не действует на Кьема. И на тебя тоже не подействует, — сказал Кьема-волк.

— Тогда проблемой станет Доззу, — отметила Фреми и направила ружье на Доззу. Раз Кьема не пострадают от яда, эта мишень была очевидной.

— Фреми-сан, поверить не могу! Я думал, мы сражаемся на одной стороне! — крича это, Доззу подмигнул. Он знал, что Фреми атакует не всерьез.

У Фреми не было времени объяснить ему ситуацию. Но Доззу, похоже, понял, что Фреми для чего-то притворяется, что перешла на сторону врага.

— Не переживай! Яд подействует не сразу! У нас есть время остановить Фреми-сан и спасти Ад-куна!

Ролония взглянула на Фреми. Она говорила взглядом, что все в порядке. Нельзя было терять зря время, что дала им Мора.

Нужно было спасти Адлета. Фреми выстрелила в Ролонию. Пуля задела ее броню на плече. Заряжая ружье, она намеренно медлила. Ролония решилась.

Хлыст со свистом полетел к груди Фреми. Та притворилась, что не видит атаку, зажмурилась, и острый конец хлыста пронзил ее грудь.

Хлыст пронзил тело Фреми, терзая сердце. Кровь полилась фонтаном. Фреми отшатнулась. Кьема-волк завизжал:

— Семнадцатый! Не дай Фреми умереть!

«Вышло», — подумала Фреми.

Семнадцатый следил за сражением, стоя сзади и в безопасности. И тут Семнадцатый побелел всем телом. Его долгом было защитить Фреми, не дать ей умереть.

Он тут же поспешил к упавшей Фреми. Почти все Кьема, включая Кьема-волка, прикрывали Семнадцатого. Они защищали Семнадцатого от атак Нашетании, Доззу и Ролонии.

Фреми была при смерти. Семнадцатый коснулся тела Фреми и закрыл дыру в ее груди. Его способность скорее напоминала восстановление, чем исцеление. Жидкость, что выделяло его тело, могло изменить тело Кьема.

Дыра в груди Фреми закрылась, кровотечение остановилось. Семнадцатый занялся восстановлением сердца. При этом Семнадцатый заметил пятно на груди Фреми. И он знал, что это такое.

Он не входил в число Кьема, которым Тгуней доверял. Он не знал, кто седьмой, с какой целью создали Фреми. Но он узнавал пятно на груди Фреми, знал, из-за кого оно появилось.

Пятьдесят лет назад. Задолго до рождения Фреми.

Тгуней вызвал Семнадцатого. Тогда Тгуней использовал тело Кьема-ящерицы с тремя крыльями.

Семнадцатому тогда рассказали о Кьема со странной способностью. Сила эта убивала другого Кьема, но условием была смерть определенного Кьема. Семнадцатый не понимал, как использовать эту способность.

Тгуней рассказал, что он изучал в подробностях способность этого Кьема. Могла ли сила Святой убрать способность этого Кьема? Могла ли это сделать сила другого Кьема? Если да, то как от этого защититься?

— Эта способность будет очень важна в грядущем сражении с Героями. Нельзя допустить, чтобы ее отменили. Нужно, чтобы способность стала идеальной. И для этого мне нужна твоя сила.

Семнадцатый не ответил. Он получил приказ и принялся его выполнять.

Для этого у Кьема-подопытного отрезали кусочек плоти и поместили в другого Кьема. Этот кусочек прижился в теле другого Кьема, стал его частью. И если умирал Кьема, чей кусочек взяли, Кьема-паразит в теле чувствовал это. И тогда он издавал особый сигнал, кусочек плоти становился опасным, отравлял и убивал Кьема, в котором оказался.

Семнадцатый искал способы бороться с этим своими силами. Но кусочек плоти становился одним целым с телом Кьема, его уничтожением тоже можно было навредить. Или пораженная часть тут же восстановилась бы.

Если Семнадцатый не мог справиться с этим, то вряд ли смог бы другой Кьема. Такой результат обрадовал Тгунея.

— Семнадцатый, Фреми не должна умереть! — закричал Кьема-волк. Семнадцатый знал, что это не Тгуней.

«Не нужно указывать», — подумал Семнадцатый.

Исцеляя Фреми, он заметил, что рана была там, куда внедрили того Кьема. Совпадение? Фреми вела себя странно, когда напала Ролония. И хлыст по прямой летел к ее сердцу. Было ли это намеренно? Могла ли Фреми притвориться, чтобы ее исцелили?

Семнадцатый думал об этом и решил, что это не имеет значения. Он продолжил исцеление. Пятно от этого не исчезнет. Ничего не изменится.

Но Семнадцатый видел. Он восстановил сердце Фреми, и следы на ее груди пропали.

Фреми вскочила на ноги и крикнула Ролонии:

— Получилось!

Семнадцатый не верил своим глазам. И дело было не в предательстве Фреми. Способность того Кьема была отменена. Но после исследований он был уверен, что в этой ситуации ничего не изменится.

Ролония и Нашетания атаковали Кьема. Бомба Фреми полетела в Семнадцатого. Он не успевал избежать атаки или защититься, да у него и не было таких сил.

«За что?» — эти слова возникли последними в его голове.

Кьема развивались. Они могли изменять тела по своей воле. И чем сильнее была воля, тем быстрее проходила эволюция, тем сильнее становился Кьема. И порой Кьема подвергал себя эволюции, не подозревая этого.

Так было в прошлом. Кьема изменил тело, не подозревая об этом. Такой была Темный специалист Номер шесть, что смогла родить Фреми. У нее была только такая способность. Она отвергла все способности, чтобы смочь родить полукровку.

Шестая растила Фреми с помощью Тгунея. Она не могла делать ничего другого, и ей никто не давал других заданий. Шестая лишь хотела защитить Фреми, хотела, чтобы та выросла здоровой. Из всех Кьема только она всем сердцем любила Фреми.

Шестая была подавлена, но защищала страдающую Фреми. Она исцеляла раны Фреми.

Шестая знала, что Фреми — Черный Пустоцвет. Знала и то, что на Фреми использована способность связующего Кьема. Но она не могла рассказать этого Фреми. Не могла ослушаться Тгунея.

Но Шестая замечала, что эта способность угнетает тело Фреми. Для маленькой и слабой Фреми этот паразит мог стать смертью.

Она рассказала об этом Тгунею. И тот сказал ей не думать об этом. Выживали сильнейшие, и без борьбы жизни не было. И он не позволял Шестой рассказывать правду.

Хоть Шестая и любила Фреми, она оставалась Кьема. Она не могла ослушаться приказа Тгунея.

Усик Шестой гладил сердце Фреми. Ей не нравилась беспомощность. Он хотела ослушаться и помочь Фреми. И это желание меняло тело Шестой. Она и не заметила. Не знал об этом и Тгуней, и белый Кьема-ящерица.

Шестая получила способность защищать и исцелять тело Фреми. Но ее сил не хватало, чтобы отменить способность мощного Кьема.

И когда она гладила сердце Фреми, она невольно ослабляла способность связующего Кьема. Изменения проходили быстро. Природа дала ей уникальную способность. И это было близко к чуду.

Подопытного Кьема убили два года назад. И убил его Тгуней, когда понял, что в рядах его подданных есть шпион Доззу, пытающийся узнать о его способностях. Тгуней боялся, что шпион узнает об этой силе.

И Тгуней поспешил убить Кьема, чтобы информация никак не дошла до Доззу. И не нужно было тревожиться, что Кьема предаст Тгунея или отменит способность, примененную к Фреми. Так Тгуней убил двух зайцев одним выстрелом.

Но если бы Кьема был жив, он бы заметил, что способность ослабевала. И мог бы помешать этому.

— Получилось!

Фреми оставила Кьема и поспешила к Ролонии и остальным. Ролония увидела, что пятна на ее груди уже нет. Нашетания радостно сжала кулачок. Доззу убедился, что его догадки были верными.

— Доззу! Беги в зону второго зрения! Скажи Море, что заложников больше нет! — кричала Фреми.

Доззу тут же покинул поле боя и направился на северо-запад к горе. С его скоростью требовалось несколько минут.

— И передайте это Адлету! — на всякий случай добавила Фреми.

Мора еще удерживала барьер. Голдоф старался помешать Кьема разрушить его. У нее не оставалось сил. Яд из-под земли медленно проникал в ее тело. Она едва удерживала барьер.

И тут в поле второго зрения появился Доззу. Мора невероятно обрадовалась. Она уже долгое время не знала, что делают товарищи.

Доззу заговорил тихо. Он попросил эхом передать Адлету, что Фреми уже не заложница. Что Фреми не умрет, если убить Тгунея.

И после этого Мора поняла, что ей нужно делать. Она закричала, используя горное эхо:

— Адлет! Ты меня слышишь? Фреми свободна!

От действия яда слипались глаза. Но Ханс все равно следил за Тгунеем. Он верил, что у него будет шанс переломить исход боя, и он не хотел упустить этот момент.

— Правда?.. — Тгуней заговорил с Кьема, что был рядом с ним. А потом громко рассмеялся. — Ха-ха-ха-ха! Невероятно! Шедевр! Кто бы подумал?! — хохотал Тгуней.

Он повернулся к Хансу.

— У меня для тебя хорошая новость. Фреми отменила действие способности. И теперь она не умрет вместе со мной!

— Что, нья? — Ханс не мог поверить. Но тут вдали послышалось эхо Моры, и Ханс убедился, что Тгуней не врет.

— Поверить не могу. Я так старался, чтобы способность нельзя было отменить. Ха-ха, я думал, это можно сделать лишь чудом.

И хотя его план был сломан, Тгуней смеялся. И Ханс понимал причину. Все равно уже было поздно что-то делать.

Если бы Адлет продержался еще немного, Ханс убил бы Тгунея. Фреми постаралась помочь, но было уже поздно. И Ханс закричал, хоть и не знал, услышат ли его:

— Эй, вы, уже нет смысла придерживаться плана! Уже ничего не выйдет!

Глядя на это, Тгуней снова засмеялся.

— Ничего не выйдет. Они заняты, пытаясь спасти Адлета. А я могу еще успеть сбежать.

И Ханс закричал снова, но в этот раз он обратился к Адлету, что был внутри Кьема-бегемота.

— Адлет, борись, нья! Если убьешь Тгунея, Фреми уже не умрет!

Тгуней смеялся.

— Бесполезно. Он ничего не слышит.

Адлет внутри Кьема продолжал винить во всем себя. Он задыхался, но дело было не только в тесноте брюха Кьема, но и в действии яда.

«Так только со мной, или Ханс и другие Герои тоже отравлены?».

Тут к телу Адлета придвинулось еще одно щупальце. Оно вонзилось в него, словно иголкой. Он снова дышал нормально, будто ему вкололи противоядие.

Он не знал, что будет дальше.

Но Адлет не хотел быть дальше. Слишком много боли для того, чтобы жить.

«Фреми и Герои погибнут. Я ничего не могу поделать. Я беспомощен. Я не могу противостоять Тгунею. Я ведь всего лишь его игрушка».

Адлет подумал о Фреми. Приняли ли ее Кьема, если она предала Героев? Простили ли ту, что убила столько Кьема?

Она просила уберечь Адлета. Разве это не вызовет недовольство у Кьема?

И все же Адлет надеялся, что они разрешат это Фреми. Похоже, Тгуней еще управлял им. Любовь к Фреми была такой же, как и до того, как его схватили.

— Прошу… Фреми, будь счастлива, — прохрипел Адлет.

Мир будет разрушен, но Фреми обретет счастье. Только это его успокаивало. И хотя он знал, что любовь фальшивая, он мог хоть немного успокоиться.

Он не мог ничего услышать. Но Адлет и не хотел ничего слышать. Потому что знал, что он был игрушкой Тгунея, что он не смог бы ничего сделать сам.

Все произошло одновременно. Как только Доззу вернулся, Фреми подала всем сигнал. Ролония разбила о землю бомбу.

И в это время в лесу появились вспышки. Их становилось все больше, пока не стало жарко, пока не стало ясно, что лес пылает. Там было около трехсот Кьема.

Огонь охватил лес, и издалека слышались крики Кьема.

Кьема-посланник упал на землю. Фреми сожгла ему перья порохом, чтобы он не взлетел в небо.

Фреми выстрелила из ружья в Двадцать четвертого, что был рядом с Кьема-волком.

Ролония и Нашетания встали на востоке и западе, чтобы посланником стал только Кьема-леопард. Оставалось лишь дождаться, пока Кьема-леопард понесет послание Тгунею.

Доззу смотрел пристально и ждал, пока Кьема-леопард задвигается. Но он не шевелился. Кьема-волк даже не пытался говорить с Кьема-леопардом.

— …Быть не может, — выдохнула Фреми.

Как только лес вспыхнул огнем, Голдоф побежал. Он нес обессилевшую Мору, их укрывала огнеупорная ткань, которую дал им Адлет.

Кьема, охваченные огнем, страдали. Многие пытались покинуть лес, но их останавливал огонь, вспыхивая на пути. Они бросались в бреши среди огня, но не сбегали, а сталкивались друг с другом.

Только Голдоф в огнеупорном плаще мог бежать сквозь огонь. Броня нагревалась и обжигала кожу. Но смертельных ран он не получал и старался как можно быстрее покинуть зону пожара.

— Гах!

На Голдофа нападали из теней, из-за деревьев. Он был потрясен. Враг знал его путь к отступлению, и это было засадой. Он мог бы избежать атак врага, будь он в нормальном состоянии. Но на тело Голдофа воздействовал яд, и его движения замедлялись.

«Почему не двигается Кьема-леопард?» — Фреми ждала этого. Если они не убьют Тгунея сейчас, они вряд ли спасут Адлета.

— Фреми-сан! Отступаем! Мы потерпели поражение! — кричал Доззу, но Фреми не убегала. Она продолжала сражаться с Кьема.

Кьема-волк скалился в улыбке. Об их стратегии знали.

«Адлет все же выдал нам информацию? Или Тгуней-сама все предугадал?».

— Доззу! Ролония! Нашетания! Убегайте! — крикнула Фреми. Она не могла сдаться и не спасти Адлета.

— Но что ты можешь одна?! — сказал Доззу.

Ролония бросила бомбу, что было сигналом к отступлению. Сигналом не только им, но и всем остальным.

— Фреми-сан, убегай, прошу! — кричала Ролония.

Но Фреми размышляла:

«Неужели нет другого способа найти Адлета? Неужели его никак не спасти?».

Кьема собирались вокруг фальшивого Тгунея. Возможностей сбежать становилось все меньше.

Адлет в брюхе Кьема-бегемота продолжал надеяться на счастье Фреми. В голове появился туман. Что-то шло не так.

Адлет пытался вспомнить, что происходило недавно. Голова отказывалась работать. Адлет устал и сдался.

Но продолжал думать. И единственная мысль двигала им, желание, чтобы Фреми была счастлива.

Было больно вспоминать разговор с Тгунеем. Но нужно было обдумать его слова.

— …!

И все же ему было не по себе. Он слышал, что Фреми сдалась. Если Фреми предала их, она могла рассказать о стратегии. Но Тгуней заставил Адлета выдать все.

Тгуней знал стратегию, но выслушал и Адлета. Может, он проверял. Но Адлет вспомнил поведение Кьема-козла, когда он рассказывал все. И вспомнил его слова.

— …Черт.

Адлет все понял. Фреми не сдалась. Тгуней соврал? Или она могла сделать вид, что сдалась. Но Фреми все еще была против Кьема.

— Как же так… — пробормотал Адлет.

Фреми была упрямой, и это порой даже раздражало. Для нее счастье было возможно, если она сдастся и примкнет к Кьема. Но она продолжала бессмысленную борьбу.

Адлет уже не верил, что Тгунея можно победить. Нет, победить Тгунея не удалось бы с самого начала. Все шло по плану Тгунея.

— Перестань, Фреми. Сдайся.

Если она продолжит биться, то не сможет вернуться к Кьема. Они ее не примут. А Адлет хотел лишь счастья для Фреми. Только эта мысль его спасала.

Даже если это разрушит мир, Фреми должна быть счастлива.

И тут Адлет вспомнил. Фреми дала ему пластинку пороха перед тем, как они побежали за Хансом. Так можно было показать, что стратегия провалилась.

Она оставалась в мешочке на поясе. Он пошевелил рукой, и щупальца тут же сдавили его сильнее.

Кьема приказали не дать ему сбежать.

— Перестань, Фреми. Сдайся. Это все ради тебя, — давление щупалец не ослабевало. Он не слышал ни Кьема-бегемота, ни что-то еще. — …Гах!

Борясь со щупальцами, он добрался до мешочка на поясе, схватил пластинку из пороха и поскреб. Фреми узнает о взрыве, поймет, что он сдался.

Но взрыва не было. Адлет сперва подумал, что порох промок, но заметил, что что-то не так. Вместо взрыва таблетка из пороха чуть треснула. Адлет растерялся и продолжил ощупывать таблетку из пороха.

И он нащупал нечто, похожее на буквы. Фреми могла придать пороху такую форму, легко могла так сделать. Она могла оставить буквы на порохе. Адлет гладил буквы и читал первую строку:

«Даже не думай, что я сдамся».

Адлет скользил пальцами и читал буквы во второй строке:

«Борись до самого конца».

— …Глупая. Зачем ты сражаешься? — Адлет утратил надежду.

Он хотел, чтобы кто-то убил его. Его руки разрушили мир, но не защитили любовь. Он не мог больше с этим мириться.

— Не могу больше! Дайте мне умереть! Прошу! Убей! Пожалуйста! — кричал Адлет, но его никто не слышал.

А Фреми сражалась даже сейчас. Она продолжала сражаться, чтобы спасти Адлета, чтобы одолеть Тгунея.

— Фреми, перестань. Зачем ты сражаешься?

Можно было только бежать. Через три минуты Фреми убедилась в том, что стратегия провалилась.

Но если она убежит, Адлет погибнет. И это остановило ноги Фреми.

— Мы окружены! Нужно бежать! — услышав Доззу, Фреми все же сорвалась с места. Если они погибнут здесь, то Адлета никак не спасут.

Они медлили лишь три минуты. Но это могло обернуться гибелью.

Три человека убегали вместе с Доззу. Но путь им преградили Кьема. Фреми старалась прогнать их бомбами. Но враги появлялись снова и снова со всех сторон. Стоило расправиться с Кьема справа и слева, как нападать начинали сзади. Если отвлекаться на них, Кьема закрывали путь.

— Плохо дело! Они знают наш путь отступления! — крикнул Доззу.

— Враг, похоже, здесь повсюду. Нам нужно уходить в другое место.

— Нужно передать это Чамо-сан, Море-сан и Голдофу!

— Если мы выживем…

Борясь с Кьема, Фреми винила себя. Если бы она решила бежать раньше, им было бы проще. Хлыст Ролонии и мечи Нашетании атаковали уже не так яростно. Их постепенно замедлял яд.

«Я думала лишь об Адлете и не заметила их состояния».

В этот миг Ролония, шатавшаяся, но атакующая с проклятиями, придвинулась ближе к ней:

— Не сдавайся, Фреми-сан, — тихо сказала Ролония.

И Фреми прогнала все сожаления. Бежать и выжить. И сражаться. Пока они были живы, они могли изменить ситуацию.

«Плохо дело», — обычно Ролония громко кричала, пока сражалась. Но это делать становилось все сложнее.

В тело проникал яд. Она не могла в бою очиститься от яда. Но у нее были друзья. Если чего-то не могла она, они могли придумать выход. Нужно было лишь верить в это и сражаться. И все. У них оставались шансы, пока никто не сдался.

Голдоф продолжал отбиваться от атак Кьема копьем. Он бежал к центру развалин на юго-востоке. Может, там были Нашетания и остальные.

«Почему я рожден сильным? — задумался Голдоф. — Когда-то я ненавидел себя за это. Но теперь я могу этой силой защищать».

Стратегия не сработала. Но он мог помочь всем товарищам сбежать. Никто, кроме него, не мог этого сделать.

— Адлет! Убегай! Стратегия не сработала! — Мора, вися на плече Голдофа, продолжала использовать горное эхо. Она пыталась связаться с Адлетом, пока еще не потеряла сознание.

Она не знала, как еще помочь. А все они могли погибнуть.

Ханс едва чувствовал свои пальцы. Он постепенно переставал ощущать равновесие. Тело ослабевало, яд продолжал проникать в него и действовать на Ханса.

Но бой среди паутины продолжался. Было странно, что Ханс все еще был жив.

Тгуней прижал лапку к уху и прислушался к звукам битвы вдали.

— Похоже, они пока что не собираются сдаваться. И не стоит сдаваться. Ни Героям, ни тебе. Потому я не могу вас ненавидеть, — усмехнулся Тгуней. — Как и Адлета.

Ханс не хотел, чтобы его сравнивали с таким дураком.

Адлет продолжал думать. Фреми не собиралась сдаваться. Но что тогда делать Адлету?

Тгунея нельзя убить, пока он связан с Фреми. И он никак не мог справиться с этой проблемой. Он знал, что Тгуней не врал, потому что была использована Книга правды.

Черный Пустоцвет не остановить. И нельзя было сделать так, чтобы погиб Тгуней, но выжила Фреми. Нельзя было защитить сразу Героев и Фреми. Но если сбежать, Адлет смог бы выжить вместе с Фреми.

Тгуней говорил, что седьмая метка от силы Черного Пустоцвета не исчезнет. Но если они останутся с Фреми и сбегут? Что тогда? Как они вдвоем выступят против Тгунея и других Кьема?

У них не получится. Фреми сильная. Но им не хватит сил, чтобы одолеть всех Кьема. А он все еще оставался игрушкой Тгунея.

— Я не смогу… одолеть… Тгунея… — выдохнул Адлет. Он даже не мог двигаться. Каким бы ни был его план, какое бы оружие он ни выбрал, он не мог одолеть Тгунея. Тот, кого создал Тгуней, не мог победить.

И Адлет заплакал. Он плакал, словно ребенок.

Фреми сражается, и она может умереть из-за этого.

Он попытался вырваться из хватки щупалец, но ничего не вышло.

— Прошу… Пусть Фреми останется невредимой. Мир уже не спасти, но пусть хотя бы спасется Фреми…

Но его никто не слышал. И еще больше слез катилось по щекам Адлета.

— Ради чего ты сражаешься, Фреми? — сказал Адлет. Палец скользнул по пластинке из пороха. И он заметил третью строку маленьких букв.

«Я сделаю тебя счастливым».

— …Глупая, — прохрипел Адлет. Он понял причину, по которой Фреми боролась. Она не могла бросить Адлета, защищавшего ее. Она никогда не открывала ему свои мысли, но теперь он все понял.

Но он не считал себя достойным такой защиты. Он не мог быть счастливым. Им управлял Тгуней. Он предал товарищей, решил разрушить мир.

Если желанием Фреми было счастье Адлета, то оно не исполнится, и она никогда не будет счастливой.

Но он уже давно старался сделать ее счастливой.

— А-ах! — щупальца сжались на теле Адлета. Ему мешали двигаться, трещали кости. Но Адлет не боролся.

Кости в теле хрустели. Адлет подумал, что близится его конец. Воспоминания мелькали в голове. И во всех была Фреми.

Первая встреча. Все, что было в барьере Тумана Иллюзий. Объятия в горах. Просьба о помощи в Храме Судьбы.

Последний раз он видел Фреми несколько часов назад. Это было уже давно.

«Что бы ни случилось, улыбнись. Мне этого хватит».

И Адлет улыбнулся сквозь слезы.

Он не мог показывать такое лицо Фреми. Но улыбка была всем, что он мог пока что сделать для нее.

— ..!

Произошло нечто странное. Тело начало противостоять щупальцам, которые все еще сдавливали его. Рука, что чуть не сломалась, извернулась и сжала щупальце.

«Как же глупо, — подумал Адлет. — Я могу еще сопротивляться? Даже если я игрушка Тгунея? Даже если я не был никогда сильнейшим в мире?».

Он был в отчаянии, но улыбка и смех придали ему сил.

— Черт…

У него оставалось только желание, чтобы Фреми была счастливой. Фальшивая любовь, которую дал ему Тгуней. И все.

Но и Фреми хотела ему счастья, она оставила эти строки на порохе. Если так хотела Фреми, если это сделает ее счастливой, то он должен был ощущать счастье. А для этого ему нужно было бороться.

Это было невозможно. Адлет не мог ничего поделать, но он все равно боролся. Он сопротивлялся.

Он не мог быть самым сильным человеком в мире. Он не мог быть храбрецом, что спасет мир. Адлет не мог отомстить врагам за сестру и друга, не мог сделать Фреми счастливой.

Но он продолжал бороться.

Это было четыре года назад. Тгуней уверенным тоном говорил с Кьема с тремя крыльями. В тот раз Тгуней решил сделать Адлета седьмым. Но это решение казалось не убедительным для Кьема с тремя крыльями.

И Тгуней все же решил объяснить ему причину:

— Хорошо, я скажу тебе. Все это потому, что в Адлете нет ничего необычного.

Кьема с тремя крыльями не верил своим ушам.

— Адлет знает. Он понимает, что в нем нет ничего особенного. Но все же он не сдается. И потому я его выбрал.

Кьема с тремя крыльями ничего не понимал.

— Людям важно иметь высокую цель. Думать, что ее точно нужно достичь. И провалиться нельзя. Но люди не могут совершить невозможное. И не все пытаются сделать это. Зачем бороться, если шанса победить нет? Смысла нет. Результата не будет. Но некоторые не сдаются. И такие люди могут совершить невозможное.

— И вы хотите сказать, что Адлет такой?

Тгуней продолжил:

— Адлет не сдается. Он сражается, хоть знает, что победа невозможна. И я верю, что его воля сильнее таланта и других качеств. Потому я выбрал Адлета Майю.

— Фреми! — крикнул Адлет. Щупальца разорвались, и его руки оказались свободны, остальные щупальца ослабли.

Адлет уже не думал, что им управлял Тгуней. Ему было все равно, ложь это или нет. Он думал лишь о Фреми.

Адлет полез к пасти Кьема. Щупальца пытались оттащить Адлета обратно, цеплялись за ноги, дергали за волосы, но Адлет все равно полз дальше.

— Я точно сделаю тебя счастливой!

Он вылез из пасти наполовину, ударил кулаком по глазам Кьема-бегемота, и тот завопил. Адлет вывалился на землю. Свет ударил по глазам, и он видел плохо. Но Адлет увидел.

Разочарованное лицо Тгунея. Ханс что-то кричал, но Адлет не мог уловить его слова.

Чтобы поймать Адлета, Кьема напал сзади. Адлет откатился и избежал атаки. Щупальца выпали из его ушей, и он смог слышать.

— Не сработала… стр… я… — Мора кричала горным эхом. Но слышно было плохо.

— то… Получилось, нья, — кричал Ханс, но Адлет его не понимал. Его слух постепенно возвращался.

— Беги, Адлет! Фреми свободна, но стратегия не сработала! — он не мог поверить в то, что услышал от Моры. На миг он потрясенно застыл. Ханс помешал Кьема ударить его сзади. Адлет спросил у Ханса:

— Ты спас Фреми?

— Насколько я понял, она справилась сама.

— Вот как… — Адлет посмотрел на Тгунея, что отпрянул от них.

— Раз Фреми от этого не умрет, то пора убить Тгунея, — заявил Ханс. Плечи Адлета задрожали. Он не смог сдержать смех.

— Даже если это кажется невозможным…

Небо на востоке светлело. Близился рассвет.

Адлет задумался.

«Кто же увидит солнце снова? Тгуней или я?» — останется только кто-то один.