Ген бесстрашия

45

Почетный главнокомандующий союзнических войск Мотогаллии четырежды генерал Набурай долго и нудно зачитывал дребезжащим старческим голосом список обвинений, каждый пункт которого заканчивался отдельным приговором.

— … За оставление поля боя без приказа лишить означенного генерала Забазара звания «Героин Мотогаллии» и за то же самое преступление, но совершенное при отягчающих обстоятельствах, лишить названного генерала Забазара того же звания вторично, а за открытие огня по своим и злостное сопротивление аресту лишить его же упомянутого звания в третий раз, и далее за позорное и трусливое бегство с поля боя лишить вышепоименованного Забазара звания «Героин Мотогаллии» в четвертый раз, поскольку же он бросил своих товарищей на поле боя без помощи, лишить его того же звания в пятый раз, а так как его товарищи и подчиненные в результате погибли в бою или были захвачены в плен, лишить его же означенного звания в шестой раз, и поскольку следствием сего преступления стала утрата территории, завоеванной прежде во имя Всеобщего Побеждателя, лишить названного генерала Забазара звания «Героин Мотогаллии» навсегда, как изобличенного труса и изменника. А так как он не совершил подвига, дабы вернуть утраченные территории, лишить генерала Забазара ордена «За беспримерный подвиг», поскольку же другим мотогалам пришлось совершать подвиги вместо него, лишить Забазара второго ордена «За беспримерный подвиг», и принимая во внимание тот факт, что вышеупомянутый генерал не пролил ни капли своей крови ради спасения войска, лишить его почетного знака «Кровавое сердце» и наградного аксельбанта к нему…

Строй мотогалов и «добровольцев» стоял неподвижно в мертвой тишине. Только голос старого четырежды генерала разносился над бесконечными рядами солдат, которые тянулись от горизонта до горизонта.

Генерал Забазар стоял перед строем, не опустив головы и устремив неподвижный взгляд куда-то вдаль, мимо офицера, который один за другим срывал с его груди ордена.

— … И поскольку генерал Забазар не растерзал ни одного врага, дабы предотвратить поражение, лишить его знаков отличия «За образцовое растерзание врага», а поскольку его поведение явило всем очевидцам наглядный пример ничем не оправданной трусости, лишить его знаков отличия «За кошмарную храбрость», и в силу того, что Забазар не принял никаких мер для поголовного истребления врага, лишить его знаков отличия «За лютую ненависть». А также за все вышеизложенное лишить генерала Забазара знаков особого расположения «Благосклонная улыбка Всеобщего Побеждателя» и «Именной портрет Всеобщего Побеждателя», в связи с чем считать его утратившим навечно почетное звание «Славный сын Мотогаллии».

Четырежды генерал умолк, и тишина сделалась по-настоящему мертвой.

Когда офицер церемониальной службы прикоснулся к именному портрету Всеобщего Побеждателя, Забазар побледнел до синевы, но вопреки ожиданиям многих, не умер тут же на месте от разрыва сердца. Зато в строю напротив какой-то юный мотогал, не выдержав, с грохотом свалился в обморок, и это вызвало цепную реакцию в других шеренгах.

Если бы тишина продлилась еще немного, неизвестно, чем бы все это кончилось, но тут инициативу взял в свои руки дважды маршал Караказар, и его зычный голос быстро привел пораженных солдат в чувство.

— Преисполненный мудрости достойнейший из достойных второй адъютант Всеобщего Побеждателя Четырежды Генералиссимус Тартакан принял решение разжаловать покрывшего себя позором генерала Забазара в подполковники и изгнать его из рядов славных союзнических войск с переводом в штрафную эскадру на должность старшего офицера бригады камикадзе.

С парадного мундира торжественно спороли генеральский шеврон и бросили Забазару красную повязку камикадзе с грубо намалеванными знаками различия, которые соответствовали званию подполковника.

Но это было еще не все. Дальше начиналось самое страшное.

Забазар стоял перед строем в мундире, превратившемся в лохмотья, поскольку офицер церемониальной службы намеренно срывал многочисленные ордена, знаки отличия и шевроны крайне неаккуратно. Но на этих лохмотьях еще держались три последних награды — «Гордость мотогальника Заба», «Истинный сын мотогальника За’» и «Славный собрат мотогальника Набу».

Ни суд чести, ни командование войска не были властны над этими наградами. Только мотогальник, вручивший каждую из них, мог забрать ее обратно.

Последнюю из трех снял с груди Забазара сам четырежды генерал Набурай. Забазар перенес это стоически, но когда через проход в строю вперед вышли дети в ритуальных одеяниях мотогальника За’ — разжалованный генерал невольно отшатнулся. Не было позора страшнее, чем терпеть унижение от детей.

Так думал Забазар, пока из строя не вышел его старый анда, вечный побратим и добрый друг вице-генерал Забайкал[Как читатели, наверное, уже поняли, инопланетные имена в этом повествовании адаптированы к русскому слуху и письму. Точное воспроизведение этих имен невозможно без использования специальной трнскрипции, а воспроизведение, максимально приближенное к оригиналу, может оказаться неблагозвучным и неудобным для произношения. Точно так же, как имя Чингисхана может быть написано многими способами — Темучин, Тэмучжин, Темуджин et cetera — моторо-мотогальские имена могут писаться и иначе: например, Дзубэйгыл, Дзубэзыр, Тыртэхан, Бондубэй и т.п. Но автору показалось предпочтительным то написание, которое представлено в тексте. То же самое касается имен представителей других рас.. Они не виделись давно, ибо жизнь раскидала побратимов — но все равно у Забазара не было родных и друзей более близких.

— Ты недостоин зваться гордостью мотогальника Заба, — произнес Забайкал, и голос его дрогнул, а в глазах стояли слезы. — Отныне ты позор нашего рода и нет тебе прощения.

Тут Забазар опустил голову так низко, как только мог. Маршал Караказар добился своего. Теперь поверженный генерал больше не выглядел прославленным воином, страдающим невинно. Он казался униженным и растоптанным до такой степени, что даже смерть от собственной руки не в силах избавить его от этого кошмара.

И тогда маршал решил добить его окончательно.

— А дабы презренный Забазар до конца осознал всю глубину своей вины и позора, — произнес он размеренно и веско, — я от своего имени лишаю его права на почетную смерть от винного спирта, ибо в нем заключен дух Всеобщего Побеждателя, который не должен и не может соприкасаться с жалкой кровью труса и изменника. Умри в бою и унеси с собою побольше врагов — тогда и только тогда тело твое не будет подвергнуто поруганию и выброшено на съедение падальщикам. Кровь смывает позор, и смерть в бою почетна для всех.

И тут случилось неожиданное. Забазар поднял голову и расправил плечи. Он расставил ноги так, как это могут делать в строю только командиры высокого ранга и прокричал, чтобы слышали все солдаты, до последнего дня бывшие в его подчинении:

— Да здравствует моторо-мотогальское иго!

И солдаты не могли не ответить на этот возглас. Громогласное «Ура!» разнеслось над строем, и улыбка тронула губы разжалованного генерала.

Он повернулся к маршалу Караказару, скользнул взором по фигуре дважды генерала Бунтабая, а почетного главнокомандующего не удостоил даже взгляда. И произнес, не обращаясь ни к кому конкретно:

— А кто сказал, что я вообще собираюсь умирать?