Ген бесстрашия

14

Этой ночью в квартире Караваевых никто не спал. Какой к черту сон, если пропала родная дочка, внучка и сестра и, судя по всем признакам, ее унесли инопланетяне.

Мать не находила себе места, отец крепился изо всех сил, бабушка, постанывая, с открытыми глазами лежала в постели, а Сашка неутомимо рассылал по сети фотографию сестры.

В чате на сайте любителей уфологии его обнадежили, намекнув, что пришельцы редко забирают землян к себе насовсем. Обычно они через несколько дней, недель или месяцев высаживают их обратно на землю — но не всегда соблюдают единство места. Так что Рита вполне может оказаться в своей ночнушке и босиком где-нибудь на пустынном шоссе неподалеку от Акапулько или Рио-де-Жанейро.

Но уже где-то около часу ночи — а не в начале четвертого, как в прошлый раз — за окном тонко пропели жгуты, и на этот раз Сашка обернулся к балконной двери первым.

Миламанские спецназовцы как всегда стремительно рассыпались по квартире, и было слышно, как в маленькой комнате вскрикнула и забилась в судорогах бабушка. Отец, не обращая внимания на гигантов в скафандрах, бросился туда и увидел, как пришелец небольшого роста миниатюрным инъектором впрыскивает бабушке лекарство.

Папа, однако, не понял, что это инъектор и что это лекарство, и набросился на чужака с криком:

— Что ж ты делаешь, гад!

Тут же папу усмирили парализатором, а мама не поспешила ему на помощь по одной простой причине — как раз в это время самый здоровый из пришельцев внес в комнату через балкон жутко довольную Маргариту. Вместе они напоминали скульптурную композицию «Солдат с ребенком», сооруженную в честь Победы в Берлине.

Миламаны соблюли единство места до такой степени, что даже уложили девушку на ту же самую постель, с которой ее взяли. И мать сразу же бросилась к ней с воплем:

— Что они с тобой сделали?!

А брат Саша тем временем кинулся к пришельцам, вопрошая:

— С какой вы планеты?

Пришельцы, однако, не проявили склонности к разговору, и вместо них ответила Маргарита, пытаясь вырваться из объятий мамы, которая навязчиво тормошила ее, ощупывая со всех сторон.

— Они из какого-то скопления. Черт, забыла! А, да! Из скопления меломанов.

— Каких меломанов? — удивился Саша, но вразумительного ответа не получил. Пришельцы, не сказав ни слова, стремительно удалились на крышу через балкон, а Рита сказала довольно раздраженно:

— Откуда я знаю?

— Что они с тобой делали?! — не успокаивалась мать, а Саша вторил ей в другой тональности:

— Что ты там делала?

— С гуманоидами любилась, — раздраженно огрызнулась Рита, и мама потеряла дар речи, а брат возбужденно воскликнул:

— Правда?!

— Шутка, — разочаровала его Рита. — Они соблазняли мной Евгения Оскаровича, но он не соблазнился.

— Ну да?! Оскар там, у них?

Учителя биологии в школе звали сокращенно Оскаром — не только из-за отчества, но и по сходству со статуэткой, которую вручает лучшим из лучших Американская киноакадемия.

— Конечно, у них. Теперь они соблазняют его инопланетянкой. Оскар в нее влюбился. Надо в школе рассказать — девчонки со смеху помрут.

— Господи, доченька, ты бредишь! — вновь обрела голос мама, но тут из маленькой комнаты вышла бабушка, живая и здоровая и даже более бодрая, чем обычно.

— Они сказали, что Анатолий проснется через два часа, — сообщила она, и все ринулись в ее комнату, по очереди спотыкаясь о тело отца.

Пропустив слова бабушки мимо ушей, мама кинулась вызывать к отцу «неотложку», но тут прибыла милиция, и неразберихи стало еще больше.

Не успела Рита поведать о своем путешествии операм районного угрозыска, как в квартире появились люди посерьезнее. Федеральная служба безопасности. Причем не те же самые, что были в прошлый раз, а гораздо компетентнее — в звании до полковника включительно.

Полковник, впрочем, был только один — суровый и недоверчивый, как святой апостол Фома. Он даже выражался почти теми же словами — мол, пока не вложу персты в кровавые раны, не поверю ни в каких пришельцев. Только на языке его конторы это звучало менее поэтически.

— Это все твои слова, — рычал он на Маргариту, с которой все остальные обращались, в общем, вежливо. — А где доказательства? Где доказательства, я спрашиваю?! Может, ты сама все это придумала, сговорилась с друзьями и родичами, а теперь морочишь голову серьезным людям.

Заикаясь и чуть не плача, Рита пыталась что-то ему ответить, но полковник ответов не слушал и продолжал наезжать на девушку, как на шпиона, подлежащего «экстренному потрошению».

Это был его обычный метод допроса. Первым делом надо ошеломить противника и заставить его оправдываться — так легче уличить его во лжи, заставить его путаться и ошибаться.

Но Рита не путалась и не ошибалась, и уличить во лжи ее никак не удавалось — но полковник все равно ей не верил.

Его не убеждали даже заключения экспертов по поводу пятен крови на крыше — ведь из них явствовало только, что «исследуемое вещество предположительно является кровью, принадлежность которой стандартными методами установить не удалось». А результаты медицинского обследования людей, пораженных из неизвестного оружия, были еще более неубедительны.

Официальное заключение медиков по поводу парализованных милиционеров гласило: «длительная потеря сознания по неизвестной причине». В обморок со страху упали — вот и причина. А падая, ударились головой — поэтому и провалялись несколько часов.

Специалисты затруднялись даже точно сказать, что это было — обморок, кома или сон. Врачи скорой помощи не особенно углублялись в эту проблему, озабоченные своей главной целью — спасением людей. А к тому времени, когда милиционеры попали в руки серьезных специалистов с докторскими степенями, было уже поздно. Парализованные полностью пришли в себя, и запоздалое глубокое обследование не дало никаких результатов.

Теперь, правда, забрезжила надежда. Чекисты привезли обладателей докторских степеней с собой, и те сразу набросились на лежащего неподвижно Анатолия и на бабушку, которая имела неосторожность сообщить, что пришельцы вкололи ей какое-то свое лекарство.

Однако Анатолий уже начинал пробуждаться, а лекарство в бабушкином организме за два часа рассосалось до такой степени, что никакими средствами обнаружить его не удалось.

Так что у московского чекиста были все основания для скептицизма. Правда, с каждым десантом пришельцев в городе множилось число свидетелей — но как раз свидетелям компетентные товарищи верили меньше всего.

Свидетели могли все это придумать, чтобы попасть в газеты и на телевидение. Им могло почудиться, приглючиться и померещиться. Их могли подкупить мистификаторы, которые решили поставить город на уши. Версий было сколько угодно и предположение о контакте с настоящими пришельцами значилось в этом списке отнюдь не на первом месте.

Правда кое-какие меры для поимки предполагаемых пришельцев, мистификаторов или хулиганов, которые в бутафорских одеяниях спускаются с крыш по веревкам, пугая мирных граждан, все-таки были предприняты. Например, семью Караваевых обрадовали сообщением, что у них в доме теперь будет засада.

В квартире у Евгения Оскаровича Неустроева тоже устроилась команда оперативников. Раз пришельцы вернули домой Риту Караваеву, то не исключено, что с учителем биологии они поступят точно так же.

Правда, Рита утверждала, что Неустроев собирается жениться на инопланетянке и остаться с меломанами навсегда, но слушать бредни девчонки, которая органически неспособна вести себя серьезно, компетентные товарищи считали ниже своего достоинства.

К тому же матримониальные планы Евгения Оскаровича интересовали чекистов меньше всего. Они беспокоились о другом, и один из местных, игравший роль антипода московского полковника и готовый поставить версию о настоящих пришельцах на самое первое место, все допытывался:

— Тебя спрашивали что-нибудь об армии? О военной технике? О том, где расположены воинские части? Где живут солдаты и офицеры?

Рита без устали твердила, что нет, не спрашивали. Ее вообще ни о чем не спрашивали. Пришельцы общались только с учителем и хотели только одного — чтобы Евгений Оскарович и Рита занялись любовью у них на глазах. Но Евгений Оскарович настоял, чтобы Риту отправили домой, пообещав взамен сотрудничать с пришельцами.

— В чем должно заключаться сотрудничество? — не унимался компетентный товарищ.

— Откуда я знаю? — отвечала Рита и начинала плести что-то про соблазнение, скрещивание, кроликов и мух-дрозофилл.

Из этого образованный чекист заключил, что пришельцы прилетели на землю не с военными, а с научными целями. И поделился этой мыслью с коллегами. Но те не разделяли его оптимизма.

— Если это пришельцы, то нам хана, — заметил один из пессимистов. — Если даже они нас не завоюют, то их технологии угробят мир окончательно. Тут даже со своими доморощенными компьютерами и интернетами не знаешь как справиться, а если еще добавятся инопланетные…

Этот офицер отвечал в городе за программу СОРМ — иными словами, за подслушивание интернета, и давно убедился, что все это туфта. В сети СОРМ попадали только невинные сообщения, а настоящие злоумышленники умели шифровать свои письма так, что компетентные органы не только не могли их прочитать, но даже не догадывались об их существовании.

Поэтому доблестный чекист был очень недоволен, что компьютерные технологии идут вперед семимильными шагами и методы сокрытия информации на несколько шагов опережают методы ее раскрытия.

Он ностальгировал по тем временам, когда единственным средством хранения информации была бумага, и добрые пришельцы, готовые помочь землянам совершить новый глобальный научно-технический рывок, казались ему ничем не лучше злых монстров, задумавших завоевать землю и поработить ее обитателей либо истребить их под корень.

— В общем, молись, чтобы это были не пришельцы, — сказал пессимист оптимисту, но тот молиться не стал, потому что в Бога не верил. Он верил в пришельцев и искренне желал, чтобы они все-таки оказались добрыми.

Впрочем, для крайних пессимистов у него был в запасе свой утешительный аргумент — все те же капельки крови на крыше блочного дома.

Ведь если пришелец состоит из плоти и крови, то его, наверное, можно убить. А значит, если дело дойдет до войны, земляне смогут оказать чужакам достойное сопротивление.